"Демон против Халифата" - читать интересную книгу автора (Сертаков Виталий)

16 ДРУЖИЩЕ ХУВАЙЛИД

…Чтобы секунду спустя, вывалиться кубарем из полукруглого проема термитника на прогретую белую дорожку. Сонный город колыхался медленными волнами, нависал и окружал со всех сторон, и каждый из тысяч входов обещал исполнение, по крайней мере, одной маленькой мечты. И было крайне соблазнительно заглянуть еще хотя бы в парочку покинутых жилищ, прожить еще несколько мгновений сказки, встретить людей, о которых мечтало его подсознание…

Президент попытался встать, но вестибулярный аппарат еще не вернулся к норме. Тогда он прилег, пережидая головокружение, прикрыл глаза, а когда снова их открыл, перед ним висела огромная распятая бабочка.

Бабочка шевельнулась, посылая человеку вопрос. С человеком намеревались говорить.

Коваль вздохнул, уселся поудобнее и сказал: «Привет!»

— Приветствую тебя, о совершеннейший из тех, кто когда-либо ступал по земле.

Чуть слащавый, грудной, слегка вибрирующий мужской голос, какой в представлении Артура должен быть у оперных певцов и муэдзинов. Голос из ниоткуда, явно не из хоботка пятиметровой бабочки.

— Круто… — такого поворота Коваль не ожидал. — Слушай… Ты ко всем так обращаешься?

— Разве тебя не радует, о приятнейший из смертных?

— То есть ты каждого захваливаешь?

— Могу ли я поверить, что справедливейший из судей готов допустить унижение одних в пользу других?

— Ясно, можно не продолжать. Твоя программа позволяет подлаживаться под любого собеседника. А как быть с лингвистикой? Ты знаешь все языки во вселенной?

— Как можно воспринять речь существ, не пользующихся воздушной средой для распространения волны?

— Ну ты загнул… Стало быть, не всех. Э… гм. Зачем ты пугал меня?

— Могу ли я осмелиться тебя пугать, о храбрейший из витязей?

Артур постепенно начал привыкать. Если тот, кто с ним общался, — биоробот, компьютер или один из уцелевших Летучих — таким макаром острил, то имелся в этих остротах какой-то подпольный, скрытый смысл. Во всяком случае, чего-то подобного президент ожидал. Он даже слегка испугался количества угаданных ходов.

Слишком много угаданных ходов.

Так недолго и партию прос… это самое.

— Стоп. «Витязь» — не арабское слово. Ты его спер в моей голове?

— Позволено ли жалкому слуге взять без спросу хотя бы пылинку с сапога повелителя?..

Убийственно пахло цветами. По бронзовым стенам лампы пробегали маленькие северные сияния, песочный город тонул в сумраке. Бабочка рокотала одновременно гневно и подобострастно. Смысл трепа, повторял себе Коваль, не забывать о смысловых вклейках. Он не говорит ничего зря, чертов робот, просто нагло пользуется моими школьными представлениями о Востоке…

— Ага… ты хочешь сказать, что я сам перевожу слова и… передаю тебе?

— Дано ли мне, о могущественный, самому высказывать достойные твоего величия мысли?

Хм, сказал себе президент. Компьютер, кукла чертова. Говорит как пишет, не подкопаться.

— Ты выражаешься так витиевато, потому что я подсознательно жду от тебя восточных изысков, да?

— Может ли робкий джинн осквернять твои уши грубыми ответами?

— Кто тебе сказал, что ты джинн? — Артуру показалось, что он придумал невероятно хитрый вопрос.

— Разве не величайший из великих нарек чистый дух небесного огня джинном?

— Нарек… Но не я же.

— Хватит ли мне дерзости поставить того, кто назвал меня так, впереди тебя по мудрости и прозорливости?

— Значит, ты называешь себя так, как удобно людям?

— Осмелюсь ли я в сотнях миров называть себя одинаково?

Вот собака бешеная, размышлял Коваль, рассматривая парящую в бронзовом свете бабочку. Больно ей, конечно же, не было, только идиот поймался бы на такую удочку. Но по сравнению с голографией двадцать первого века качество сногсшибательное.

— Ладно, но я не могу называть тебя просто джинном. У тебя есть имя?

— Будет ли лучезарному удобно называть меня Хувайлид?

— Удобно? Гм… Как скажешь. Погоди, — спохватился президент. — Такое имечко я не смог бы сам придумать! Ты не мог его вытащить у меня из памяти, верно?

— Имею ли я право оскорбить властительного робким напоминанием, что мое жалкое имя Хувайлид он мог слышать в годы отрочества?

У Коваля зародилось настойчивое желание швырнуть в джинна сапогом. Бабочка невозмутимо помаргивала шаровидными глазами, едва заметно шевелила полуметровыми пальцами. «Значит, что бы я ни спросил, я не услышу от него ничего нового? Тогда зайдем с другой стороны…»

— Почему ты показываешь мне это дурацкое распятие? Ты издеваешься надо мной?

— Разве отважился бы смиреннейший?..

— Прекрати нести чушь. Тебе прекрасно известно, что такое для христиан распятие. Какого черта вы подвесили бабочку, очень весело?

— Неужели мудрейший всерьез полагает, что вину человечества может принять на себя лишь человек?

— То есть… Поясни!

— «Вот ты и попался!» — подумал Коваль. — Армянскими ответами не отделаешься!»

— Может ли так быть, чтобы светлейший из людей не верил в благородные мотивы Летучего народа?

— Ах вот как… Ты хочешь показать мне, что бабоч… Что Летучий народ уважает христианскую веру?

Голос Хувайлида зазвучал торжественно:

— Разве у достойнейшего сына своей веры есть повод усомниться?

— Кажется, я понял… Для мусульманина ты будешь выглядеть совсем иначе, верно? А для ящерицы — станешь большим тиранозавром, так?

— Разве могущественнейший из сынов своей расы может ошибиться?

Коваль опять задумался.

— Э-э-э… Пожалуйста, отвечай мне односложными утвердительными или отрицательными предложениями, но только не вопросами…

Молчание.

Коваль даже слегка растерялся.

— Ты слышал, что я просил?

— Да.

— На самом деле ты машина?

— Нет.

— Ты живой из… как там его… из Летучих?

— Нет.

— Блин, так стало еще хуже… Ты же понимаешь, что я хочу узнать, почему хитришь?.. Вот что, давай ты будешь отвечать утвердительно или отрицательно, но с добавлением минимального развернутого комментария в размере… мгм… около пятнадцати слов. Уфф! — Артур почувствовал глубокое уважение к собственной находчивости. — На Земле есть живые Летучие?

— Нет. Да. Ответ не укладывается в указанные рамки.

— И да и нет?! Вы прилетаете и улетаете?

— Нет. Летучий народ не пользуется пространственными перемещениями.

— Вы приходите через Малахитовые двери?

— Да.

— Эти ворота… Они ведь на самом деле не для того, чтобы кого-то выпустить наружу? Они ведь для того, чтобы впустить нас внутрь? — Коваль закончил вопрос с колотящимся сердцем. Пожалуй, он был самым важным за время аудиенции.

— Да. Нет.

— Как правильно, по науке, назвать врата?

— Испытываю недостаток терминов на языке общения. Пятимерный релятив-континиумный… (жужжание) портал номер… (жужжание) элеваторного типа… (жужжание).

— Зачем все так сложно? Вы нарочно зарыли лифт под скалой, чтобы люди не нашли?

— Нет. Предполагается, что портал недоступен для технических средств. Предполагается, что порталом могут воспользоваться разумные расы, достигшие уровня… (жужжание), способные к невербальной коммуникации хотя бы в пределах планеты.

— Стало быть, остров раскололся случайно?.. — разочарованно протянул Коваль.

— Да.

Ну, о чем еще базарить, если тебя считают слепым котенком? Дьявол их разбери! Все кипящее ядро планеты — это их вотчина. Может быть, Земля — лишь одна из тысяч станций, обеспечивающих…

Обеспечивающих что?

— Так это вы препятствовали рытью сверхглубоких скважин?

— Да. На глубине одиннадцати километров пролегает верхний уровень охладительных цепей.

— Ну, теперь-то вам никто не помешает… Скажи, джинн, эти твои Летучие рады, что у человечества нет больше науки и шахт?

— Нет. Не рады.

— А вы знали, что так произойдет?

— Да. Нет. Деградация вашего разумного сообщества оценивалась с вероятностью шестьдесят четыре процента.

— Черт! Но если вы такие умные, почему нас не предупредили? Почему вы не контактировали с нами?

— Нет. Да. Имелись многочисленные безрезультатные попытки контактов по всей ширине диапазона мозговой активности.

— Но со мной же ты как-то общаешься?! Почему с Другими не могли? Вас же искали, в тарелочки верили, в круги на полях!

— Текущий диалог стал возможен в результате резкого уменьшения популяции разумных особей и, как следствие, — возобновления утраченных навыков коммуникаций.

— Но ведь вы могли просто появиться, показать себя! Почему вы не остановили Вторую мировую войну?!

— Да. Нет.

— Ты не ответил мне. Почему вы не помогли предотвратить эпидемию СПИДа?

— Да. Нет.

— Ну хорошо, хорошо, я исправлюсь… Вы принципиально не вмешиваетесь в дела аборигенов?

— Да.

— Вот беда! Теперь ты мне скажешь, с кем я говорю?

Мгновенная пауза, и сразу же — едва заметная смена тональности. Джинн теперь говорил сдержанно, четко, словно вещал с преподавательской кафедры. Артур дышал ртом, чтобы окончательно не свихнуться от дыни и левкоя.

— Существуют шестнадцать вариантов ответа, отвечающих критерию истинности в пределах пятидесяти одного процента и более. Для верной формулировки испытываю недостаток научных терминов на языке общения.

— А ты будь проще!

— Я — Сезам.

— Не катит. Это для детского сада.

— Я — управляющий контур источников возмущений земной коры.

— Круто… Гм, если это правда, то действительно круто. Как же ты ее возмущаешь?

— Управляю процессом термоядерного синтеза ядра планеты.

Теперь надолго замолчал Артур, переваривая услышанное.

— Дружище Хувайлид, еще варианты ответа имеются?

— Да. Адаптивная поливекторная… (жужжание) белково-кластерная система взаимодействий…

— Э, хорош! Пожалуйста, продолжать не надо. Просто скажи, тебя можно назвать разумным?

— Нет. Да. Я отображаю коллективное мнение плодородных Отцов.

— Они решили не вмешиваться, пока люди не поумнеют?

— Да. Колония плодородных Отцов не участвует в разрешении конфликтов в среде сообществ четвертого уровня.

— Гм… Это мы — четвертого уровня? В чем же выражается наш четвертый уровень? Телепатию пока не освоили, поэтому?

— Нет. Набор критериев составляет одну тысячу шесть штук обязательных.

— Так перечисли хотя бы главные, если дело не в телепатии! Назовешь?

— Да. Необходимо отсутствие государственных границ. Отсутствие паспортной системы. Отсутствие вооруженных армейских формирований. Отсутствие религиозных культов…

— Погоди, погоди… — шутливо поднял руки Коваль. Бабочка послушно затихла. Гигантская голограмма плавно покачивалась на фоне рядов заброшенных термитников, на фоне сотен темных окошек, застывших, как распахнутые рты.

— Ну, допустим, насчет государства, это понятно. Но вера-то вам чем помешала? Или ваши, как их там, плодородные Отцы считают верующих идиотами? Так верующие, между прочим, и создали цивилизацию!

— Нет. Отцы не считают верующих людей идиотами. Однако отцы считают, что необходимая динамика развития способностей обеспечивается исключительно в обществах, свободных от религиозных догматов.

— Значит, на Землю вы больше не вернетесь? И воспитывать нас не станете?

— Нет. Данная планета используется как распределительный узел шестнадцатого энергетического каскада.

— Е-мое… Для чего же тогда врата?

— Да. Нет. Вероятность достижения интеллектуального порога восприятия за последние четыре цикла возросла на восемнадцать процентов.

— То есть мы не безнадежны?

— Да. Нет. Разумная община на данной планете продолжает оставаться перспективной.

— Но если все такие тупые, зачем ты разговариваешь со мной? Выполни уже какое-нибудь мое потаенное желание, нацепи мне рога и вышвырни назад!

— Нет. Данная потребность невыполнима. До периода Большой Смерти была бы выполнима.

— То есть… Ты знаешь, что такое Большая Смерть?

— Да. Термин мне знаком.

— То есть до Большой Смерти ты бы не стал со мной разговаривать?

— Да. Нет. Вероятность тридцать один процент.

— А нынче я поумнел?

— Да. Нет. Некорректный вопрос. Твои подсознательные мотивации лишь на девятнадцать процентов расходятся с сознательно внедренными установками.

— Это что… некая критическая величина? Ты можешь объяснить понятнее?!

— Да. Закрепились принципиально иные мотивации и алгоритм принятия решений.

— Давай еще проще… — простонал Артур. — Я чем-то лучше других?

— Да. Нет. Твоя внутренняя мотивация на девяносто четыре процента отвечает критерию Отцов колонии. Ты не преследуешь цели личного благосостояния.

— А что… Это так важно?

— Да. Статистическая выборка по данному порталу за последние четыре тысячи лет характеризует тебя как уникальное явление.

— И ты не станешь превращать меня в золотую бабу?

— Нет.

— А что ты со мной сделаешь?

— Да. Нет. Да. Некорректная формулировка.

— Вот что, давай договоримся! Ты будешь отвергать не «да» и «нет», но и все остальное, только без вопроса на вопрос и без этих восточных завихрений. Согласен?

— Согласен. В таком случае я выберу модель речи, оптимально отвечающую твоему личному восприятию.

— Так что ты со мной сделаешь, раз я не прошу ничего для себя лично?

— Ничего не сделаю.

— Зашибись! — Артур задумался. — И что мне это даст?

— Ты получишь возможность осуществить свое главное желание. Я приложу усилия. Помогу тебе один раз. Найти человека, которого ты ищешь.

— Но я не ищу никакого человека? Стоп… Или ты имеешь в виду Карамаза?

— Я имею в виду человека по имени Бродяга. Он нужен тебе, но без моей помощи ты его не найдешь. Эту помощь ты получишь. Отцы колонии сочли это разумным вмешательством.

Артур задумался. Очевидно, у джинна и близко не было в планах открывать сундуки с золотом или делиться коврами-самолетами.

Коваль сразу поверил, не задумываясь. Слишком грандиозно все это выглядело, чтобы не поверить.

— Давай уточним. Ты меня забросишь в нужную точку земного шара — и с возвратом?

— Век свободы не видать! Но возврата не гарантирую. И точности не гарантирую.

— Еще раз, чтобы потом не свалять дурака! Как ты это называл?

— Темпоральное сжатие в размере одного локального дня. При условии свободных мощностей. Флуктуационные сдвиги по вектору абсолютного времени не должны превышать четырнадцать миллисекунд, иначе наступит дестабилизация событийного контура.

— Этого мы не допустим! — твердо пообещал Коваль, задаваясь вопросом, что же именно он только что пообещал. — Погоди… А как насчет небольшой засухи или потопа?

— Исключено. Плодородные Отцы возражают против активного вмешательства.

— Ну, вы хитро устроились! Выходит, я один должен усмирять арабов с помощью какого-то полоумного бродяжки? Один я не справлюсь…

— Ты приведешь других. Ты — ключ.