Сергей Шведов Зверь

Глава 1 СТРАННАЯ СМЕРТЬ

Для Германа Воронина визит Славки Клыкова явился полной неожиданностью. И ладно бы этот, с позволения сказать, историк пришел один, – так нет, он прихватил с собой худощавого белобрысого субъекта лет тридцати, по всем приметам – иностранца.

Герман неодобрительно кивнул в ответ на приветствие и указал на продавленный диван, едва ли не единственное украшение своей убогой однокомнатной квартиры. А сам присел на табурет и мрачно уставился на банку пива, сиротливо стоящую на столе среди пустых бутылок. Он после вчерашнего маялся с похмелья и при всем желании не мог скрыть своего скорбного состояния от незваных гостей.

Славка понимающе вздохнул и выставил на стол бутылку французского коньяка.

– Ого, – удивленно вскинул бровь Воронин. – Мы разбогатели?

– Это не мы, – хмыкнул Славка и пятерней разгладил густые светлые волосы, – это они.

Воронин знал Клыкова с детства и никак не мог понять, за каким чертом умный Славка занялся историей, когда с его мозгами можно было сделать завидную политическую карьеру. И охота человеку заниматься пылью веков, когда вокруг шипит и пенится забродившим квасом наша буйная действительность.

– Макс фон Бюлов, лингвист, историк, – назвал себя белобрысый иностранец, когда убедился, что никто его представлять не собирается.

– Воронин, – вздохнул Герман, – отставной козы барабанщик. Ну, мужики, за интернационал.

Коньяк был хорош, и хотя Воронин не относил себя к большим ценителям забугорной роскоши, все-таки он отметил деликатность заезжего Макса, пришедшего в чужую квартиру с качественным продуктом.

– Есть возможность срубить приличные бабки, – сказал Клыков, критическим оком оглядывая скромную даже по отечественным меркам квартиру уволенного с работы опера.

Воронину предложение не понравилось. Если Славка решил, что его старый приятель нуждается в участии, то он ошибся. Герман как-нибудь сам справится со своими проблемами.

– Ты меня не понял, – покачал головой Клыков, занюхивая коньяк сухой коркой. – Это я нуждаюсь в твоей помощи. Тут, брат, такое дело, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

С этими словами Славка выложил на стол фотографию и глянул на Германа.

Воронин пожал плечами. За десятилетнюю службу в органах он навидался трупов. И если Клыков вообразил, что уволенный со службы за рукоприкладство майор Воронин станет разыгрывать из себя частного сыщика, то он здорово ошибается.

– Ну хотя бы проконсультироваться у тебя можно? – обиделся Славка.

– Валяй, – великодушно разрешил Воронин. – Консультируйся.

Покойник, если верить Клыкову, вершил великие дела на поприще лесозаготовок. Фамилия его была Васильев. Нельзя сказать, что смерть предпринимателя такая уж редкость в наше время, но тут речь шла о смерти естественной. В том смысле, что следов насилия на трупе расторопные сыскари так и не обнаружили. Хотя, разумеется, все положенные экспертизы на предмет отравы, которую могли подсыпать в коньяк шустрые конкуренты, были проведены.

Воронин с удивлением глянул сначала на бутылку, стоящую на столе, а потом на ту, что была рядом с покойником на цветной фотографии. Бутылки были одинаковыми.

– Это что же, вы его отравили?

– Сразу видно профессионала, – ехидно ухмыльнулся Клыков. – Не успели мы ступить на порог его квартиры, а он нам уже мокруху шьет.

– А кто вас знает, – покосился на молчаливого Макса Воронин.

– Мы этот коньяк сами пили, – вздохнул Славка. – И, как видишь, живы-здоровы.

– А зачем вы поперлись в Тулу со своим самоваром? Неужели у буржуя не нашлось бы, чем угостить нищих ученых?

– Так ведь Василий Иванович только что вернулся в город после продолжительного отсутствия. У него была назначена встреча с чиновником из Минприроды, неким Останиным Виктором Витальевичем. Вот его фотография.

– Он что, тоже умер? – удивленно воскликнул Воронин, разглядывая снимок.

– А я тебе о чем толкую, – пожал плечами Славка. – Но это уже без всякого нашего участия. В том смысле, что чиновника мы коньяком не поили и даже не встречались с ним.

– Откуда у тебя эти фотографии? – подозрительно покосился на гостя Воронин.

– Неважно, – отмахнулся Славка. – Опера дали. Не даром, конечно. Как убедились, что мы ни в чем не замешаны, так сразу и подобрели.

– А вы не замешаны?

– Тебе же русским языком говорят, что и чиновник, и бизнесмен умерли естественной смертью. Экспертиза это подтвердила. У обоих обширные инфаркты. Работа нервная, ничего не поделаешь.

Воронин еще раз взглянул на фотографии. Все может быть, конечно. Настораживало только одно обстоятельство: лица обоих были перекошены от ужаса. Но, в конце концов, смерть, а тем более смерть внезапная может испугать кого угодно.

– Может, они виагры перекушали? – предположил Воронин, скорее для себя, чем для внимательно слушавших его гостей. – С господами средних лет подобные казусы иногда случаются. Девушки их не навещали?

– Была девушка, – кивнул Клыков. – Маша Мореева. Нас познакомил Василий Иванович. Но это совсем другая история. Дело в том, что Васильев привез ей посылку из Световидовки, это деревня на Новгородчине. Но Маша ушла вместе с нами. Да и не до девушек было Василию Ивановичу, его совсем другие проблемы волновали.

– Например?

– Где-то там близ Световидовки пропал его компаньон, Константин Звонарев.

– Как пропал?

– Понятия не имею, – пожал плечами Клыков. – Но Васильев при нас разговаривал со Светкой по телефону и обещал достать его хоть со дна болота. Он считал, что Костя просто заблудился.

– Подожди, а кто такая Светка?

– Светка – дочь Васильева, невеста Звонарева и моя хорошая знакомая. Мы с ней учились на одном курсе.

Странная история, с какой стороны ни посмотри. Вдруг ни с того ни с сего умирают два далеко еще не старых и на первый взгляд здоровых человека. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, зачем бизнесмену, занимающемуся лесозаготовками, понадобился чиновник из Минприроды. Видимо, дело было столь важным и денежным, что столичный житель не погнушался прилететь в Питер за полным расчетом. И, судя по всему, привез с собой очень важную бумагу. Настолько важную, что Васильев, бросив поиски пропавшего компаньона, примчался из глухого угла на берега Невы.

– Лес-то, наверное, реликтовый? – бросил Воронин косой взгляд на Клыкова.

– Ты у кого спрашиваешь, старик? – развел руками Клыков. – Я Васильева знал постольку-поскольку. Своими коммерческими тайнами он со мной не делился.

– А зачем ты к нему ходил?

– Из-за Макса. Тут такая история: дед Макса погиб где-то в районе Световидовки, вот он и хочет отыскать его могилу. А я слышал от Светки, что у ее отца в этой деревне какой-то бизнес, ну и обнадежил немецкого друга.

– Я не в претензии, – вежливо отозвался немец. – Все бывает.

Говорил фон Бюлов по-русски практически без акцента. Что, впрочем, не удивительно, если он действительно лингвист. Да и в желании человека посетить могилу деда тоже ничего предосудительного нет. Скорее уж такое желание можно назвать похвальным. А вот Герман могилу своего деда Вадима Владимировича Воронина посетить так и не удосужился, хотя знал, что она находится где-то в Германии, кажется, близ города Детмольда.

– Как звали вашего деда?

– Вернер фон Бюлов. Он был интендантом.

– Тоже отправился за лесом в Световидовку?

– Вероятно, – не стал спорить Макс. – Из его группы в двадцать человек остался в живых только один фельдфебель Рильке. Но он тронулся умом. Тем не менее отцу удалось с ним повидаться. И Рильке указал ему место на карте, где все это случилось.

– Партизаны?

– Рильке говорил о каком-то Звере.

– Сумасшедший, что возьмешь, – засмеялся Клыков.

Воронина страдания немецкого фельдфебеля, не в добрый час пришедшего на чужую землю, тоже оставили равнодушным. Война – жестокая штука, и потерять разум там ничего не стоит.

– Так что тебе, собственно, от меня нужно? – повернулся Воронин к Славке.

– Я обещал Светке, что найду крутого мужика, сведущего в сыскном деле. К кому же мне еще обращаться, как не к тебе, Герман? Человека-то в любом случае искать надо. Войди, наконец, в положение женщины, потерявшей сразу и отца, и жениха.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч долларов в случае неудачи. Сто тысяч долларов, если найдем Звонарева мертвым, и двести тысяч, если он окажется жив.

– Щедрая девушка, – усмехнулся Воронин.

– Не такая уж она и девушка, – обиделся за свою знакомую Клыков. – Светке тридцать лет, и в ее годы, да еще после двух неудачных замужеств, этот Звонарев – существенная потеря.

– Циник ты все же, Славка, – укорил приятеля Воронин.

– Так берешься или нет?

Деньги предлагались приличные. Делать Герману в Питере было абсолютно нечего. Что касается предстоящей работы, то больших неприятностей она вроде бы не сулила. Не исключалось, правда, вмешательство конкурентов умершего бизнесмена, если таковые вообще имелись, но, в конце концов, большие бабки без усилий не даются. А гонорар, полученный от щедрой нанимательницы, помог бы отставному оперу решить многие проблемы.

– Уговорил, – сказал Герман. – Когда выезжаем?

– Завтра с утра. Полетим на вертушке. – Клыков поднялся с продавленного дивана. – Извини, старик, мне нужно помочь Светке с хлопотами. Сегодня похороны Василия Ивановича.

– Еще один вопрос, Вячеслав, – где учится эта студентка, Маша Мореева?

Клыков наморщил лоб, пытаясь припомнить. На помощь ему пришел Макс Бюлов:

– Она будущий экономист.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Славка. – Как же это я запамятовал. А зачем она тебе?

– Так, – неопределенно махнул рукой Воронин. – Хотел проверить. Вы ее подвозили?

– Подбросили до метро. Брось, старик, она же совершенно невинное создание. Ей-богу, не там роешь. Макс, дай оперу ее фотографию.

– Вы что же, фотографировались? – спросил Воронин у немца.

– Я любитель, – развел руками Макс. – А Санкт-Петербург очень красивый город. Маша случайно попала в кадр.

Девушка действительно была хороша. Неудивительно, что Славка, падкий до женского пола, так горячо ее защищает. Похоже, немец не врал. Ибо Мореева явно не позировала, она просто обернулась на ходу, а в это время Макс щелкнул цифровой камерой. Снимок, правда, получился четким.

Во всяком случае, Воронину, решившему лично наведаться на место предполагаемого преступления, было что предъявить удивленной консьержке. От этой женщины, сильно располневшей на склоне лет, Герман узнал, что Васильев лично предупредил ее о визите гостей. Пришли они почти одновременно, то есть сначала появилась девушка, а потом буквально через десять минут – два вежливых молодых человека. Пробыли они у Василия Ивановича от силы час, после чего ушли вместе.

– Девушка случайно не возвращалась? Может, забыла чего-нибудь?

– Нет, – обиженно вскинула голову консьержка. – Исключено. Я говорила об этом вашим товарищам. Приблизительно в десять часов вечера за Василием Ивановичем приехал Игорь, его шофер, он поднялся наверх, а потом они вдвоем с Васильевым вышли из лифта. В руках у Игоря был небольшой чемоданчик.

– А когда они приехали обратно?

– Через час.

– С чемоданчиком?

– По-моему, да. Вошли в лифт. Но Игорь практически сразу вернулся. Видимо, он даже не входил в квартиру. Просто проводил Василия Ивановича до дверей. Но чемоданчика у него не было. Это я помню совершенно точно, поскольку он помахал мне руками на прощанье.

– А кто обнаружил труп?

– Светлана с Игорем. Она прилетела рано утром из Парижа, а шофер ее встречал.

– И больше никто в тот вечер Васильева не навещал?

– Никто. Ни Васильева, ни других жильцов.

Скорее всего, бизнесмен ездил на встречу с чиновником, но если верить Клыкову, Останин в десять часов был уже мертв. В гостинице, куда задумчивый Воронин направил свои стопы, ему эту информацию, полученную от историка, охотно подтвердили. Более того, прилизанный и очень разговорчивый молодой портье опознал девушку на предъявленной фотографии.

– Вы уверены, что она здесь была?

– Стопроцентной гарантии я вам, конечно, дать не могу, но у меня очень хорошая память на лица. Да вы вот хотя бы Юлечку спросите, она в тот день дежурила на этаже.

Юлечка, женщина неопределенного возраста, с остатками былой красоты на увядшем лице, взяла из рук Воронина фотографию и кивнула головой:

– Была. Зашла в номер, но задержалась там от силы минут пять.

– А Останина вы после ее визита видели живым?

– Видела. Он спустился вниз, поговорил о чем-то с Сашкой и поднялся в свой номер.

– Останин сказал, что ждет знакомого, – подтвердил портье, – и попросил меня указать гостю правильную дорогу. Это было часов в девять вечера.

– И гость был?

– Приехал приблизительно в половине одиннадцатого. И был страшно огорчен, что его знакомый умер. Он буквально посерел от этой вести. Я предложил ему воды, но он махнул рукой и тут же уехал. Мы рассказали об этом визите следователю.

– Я в курсе, – кивнул Воронин и покинул гостиницу.

Дело в общем-то житейское. Немудрено, что коллеги Воронина махнули на него рукой. Чиновник, видимо, здорово переживал по поводу своего грехопадения и волновался в ожидании взятки. А бизнесмен, узнав, что решенное вроде бы дело сорвалось самым нелепым образом, впал в расстройство. В результате переживаний у обоих случились инфаркты. Жутковатое, конечно, совпадение, но, в конце концов, чего только в этой жизни не бывает. Имелось, однако, одно обстоятельство, о котором коллеги Германа даже не подозревали: оба джентльмена за несколько часов до смерти виделись с одной и той же девушкой. Если и этот факт считать случайностью, то что же тогда в нашей скорбной жизни является закономерностью? Увы, никаких следов Маши Мореевой Воронину обнаружить не удалось. В университете о такой студентке не слышали. А обзванивать все питерские вузы у Германа просто не достало времени. Ночь вступила в свои права раньше, чем новоявленный частный сыщик успел завершить дела.