"Имперские войны" - читать интересную книгу автора (Мусаниф Сергей)

Глава 3

Гиперсвязь была самым быстрым средством общения с абонентами на других планетах галактики, но и она не позволяла вести беседу в режиме реального времени. Задержка при доставке очередного сообщения составляла от трех и более секунд в зависимости от расстояния.

Удаленность Гаммы Лебедя от столицы Человеческой Империи тянула на задержку в восемь секунд, то есть в разговоре Юлия с мятежным адмиралом Клейтоном будут возникать постоянные паузы для обдумывания следующей фразы. Юлий не знал, хорошо это или плохо. То, что лишнее время будет у него, это хорошо. А то, что оно будет и у Клейтона, – не очень.

В центре связи, расположенном в подвале Букингемского дворца, было полно народа, и Юлий, не терпящий толпы, выгнал всех, кроме двух техников, без которых сеанс связи просто бы не состоялся. Еще он оставил майора Коллоджерро.

– Десять минут до связи, сир, – доложил один из техников.

Юлий кивнул ему, уселся в кресло и жестом подозвал Винсента.

– Вы с генералом Торстеном уже подготовили прогноз развития ситуации?

– Да, сир.

– Изложите в двух словах, пожалуйста.

– Прогнозировать такие вещи достаточно проблематично, сир. Если в двух словах, то решить проблему возврата флота в состав ВКС в отсутствие Клейтона будет очень сложно. При наличии Клейтона – просто нереально.

– Почему-то я так и думал.

– Есть еще один момент, сир. Ваш брат.

– Что с моим братом?

– После вашей коронации его положение во флоте Клейтона может сильно осложниться.

– Клейтон полностью ему доверяет.

– Простите, сир, но полностью Клейтон не доверяет никому.

– Ну и черт с ними обоими, – сказал Юлий. – Мой брат – предатель и мятежник. Разве его судьба должна волновать имперскую безопасность?

– Нет, сир, но я подумал, что она может волновать вас лично.

– В любом случае, я ничего не могу сделать для моего брата.

Гай Морган служил адъютантом при мятежном адмирале. После захвата Гаммы Лебедя он получил новую должность и остался в круге максимально приближенных к Клейтону лиц.

Если бы не мятеж Клейтона, то императором сейчас мог бы быть Гай, а не Юлий. Интересно, кусает ли теперь старший брат свои локти?

Проблема Третьего флота…

Виктор Романов собирался решить ее самым простым и надежным способом. Он был намерен расстрелять Гая вместе с Клейтоном и другими высокопоставленными мятежниками. Ни о каких компромиссах он и слушать не желал.

Юлий же был готов простить всех предателей, если ему вернут его корабли.

Его корабли. Он поймал себя на мысли, что уже не в первый раз думает об имперском флоте как о своем собственном. Наверное, так и должен думать император.

Хотя откуда мне знать, как должен думать император на самом деле? Прямых наследников с детства учат думать так, как должен думать император, вести себя так, как должен вести себя император. Может быть, Виктор был прав и Империя действительно не должна прощать?

Раньше Империя никогда никого не прощала.

Разница только в том, что все предыдущие мятежи ВКС могли задавить силами трех-четырех кораблей. Слону несложно не простить муравья и примерно его наказать. А как быть с другим слоном?

Юлий поймал себя на мысли, что он подозрительно быстро привыкает к своей новой роли. Неужели на самом деле он всегда подсознательно хотел именно этого? Встать у руля, забраться на вершину?

Всю жизнь Юлий считал, что это невозможно. Но когда это невозможное все-таки произошло, он довольно быстро привык к своему новому статусу.

Власть.

Сама идея монархии строится на допущении, что один человек может быть умнее миллиона. Юлий себя таким человеком не ощущал. Он не был ни умнее, ни храбрее, ни решительнее других людей. Ему просто повезло родиться в близком родстве с правящей фамилией. Или не повезло родиться в столь близком родстве.

Хотя, не стоит лукавить. Юлию нравилось быть графом и входить в число наиболее высокопоставленных и знатных дворян. Его жизнь от этого становилась гораздо комфортнее. Когда ты граф, некоторые проблемы решать куда легче. А некоторые проблемы ты можешь просто не замечать.

Но когда ты становишься императором, проблем становится гораздо больше, и проблемы это другого порядка. Они нарастают как снежный ком, каждая новая проблема серьезнее предыдущей, и скоро они превратятся в лавину и попытаются похоронить тебя под собственным весом.

Править – это работа.

Адмирал Клейтон на экране гиперсвязи тоже не выглядел бесконечно счастливым человеком. Юлий был императором всего несколько дней, но уже начинал понимать, что довольный и счастливый правитель – это мертвый правитель. Мертвый или сумасшедший. Впрочем, сумасшедшие правители Человеческой Империи очень быстро оказываются мертвыми, так что большой разницы между двумя этими понятиями не существует.

Возможно, что в далеком прошлом сумасшедшим удавалось надолго задерживаться у власти. Но современная Империя была жестока и требовательна к своим сюзеренам. Стоило только кому-то проявить слабину, и он тут же оказывался не у дел.

С перерезанной глоткой, пулей в голове или ядом в желудке.

Императоры не уходят в отставку. Вместо отставки они умирают. Иногда императоры делают это сами, а иногда при помощи верных и доброжелательных подданных.

– Удивительно видеть у власти новое лицо, – сказал адмирал Клейтон. Во время их прошлой встречи он обозвал Юлия «цепным псом императора», и Юлий этого не забыл. – А как насчет политического курса? Тоже новый?

– Политический курс старый, – заверил его Юлий. – В этом отношении у нас нет никаких изменений.

– То есть я все еще предатель и бунтовщик, но никак не царственный брат?

– Когда вы решились на мятеж, вы знали, на что именно вы идете. Политика Империи в таких ситуациях неизменна, вне зависимости от того, кто стоит у руля.

Юлий уже жалел, что затеял эту беседу. Им с Клейтоном было решительно не о чем разговаривать. С самого начала было очевидно, что ни тот, ни другой ни за что не изменят своих мнений.

– Таких ситуаций до сих пор не возникало, – заявил Клейтон. – Если вы говорите правду о вторжении таргов, в чем я, кстати, до сих пор сомневаюсь, то вам чертовски нужны мои корабли. А это значит, что мы можем договориться.

Раньше Клейтон заявлял, что вторжение таргов – чистой воды вымысел УИБ, и о дележе кораблей он и слышать не хотел. А теперь он вроде бы демонстрирует готовность к диалогу. Что заставило его изменить позицию?

Он поверил в реальность таргов?

Или просто боится, что Империя пойдет на силовое решение конфликта, как этого хотел Виктор, и не хочет давать лишний повод?

Юлий с большим удовольствием разнес бы Клейтона на атомы или проверил на нем действие новой разработки имперских оружейников – гравимеча, но сейчас он не мог позволить себе подобной роскоши.

Клейтон отказывался вести какие бы то ни было переговоры с Виктором. Но с Юлием он разговаривать готов. Не значит ли это, что Клейтон организовал смерть Виктора?

Бред, сказал себе Юлий. Сидя в системе Гаммы Лебедя, Клейтон не имел никаких возможностей устроить теракт на Земле, наиболее защищенной планете Империи. Если уж всесильное УИБ не может добраться до самого Клейтона, то у мятежного адмирала нет никаких шансов ударить в самое сердце Империи.

– Мы можем с вами договориться только в одном случае, – сказал Юлий. – Если вы сложите оружие и признаете над собой власть Империи.

– Я теперь сам себе Империя, – сказал Клейтон.

– В таком случае в нашей беседе нет вообще никакого смысла. Империя одна.

– Давайте будем прагматиками, а не идеалистами, – предложил Клейтон. – Истина такова, что на данный момент империй все-таки две. Мы с вами представляем два разных государства. У вас свои цели, у меня – свои. У вас есть флот, у меня есть флот. И вы говорите, нам угрожает внешний враг.

– Он на самом деле нам угрожает.

– Значит, мы должны пойти на компромисс.

Юлий не мог заставить себя думать о Третьем флоте и Гамме Лебедя как о другом государстве. Это была часть Империи, его Империи. И отдавать эту часть за просто так какому-то выскочке Юлий не собирался.

Его всю жизнь учили, что Империя неделима. Ему так долго вдалбливали в голову это утверждение, что он и сам стал считать его истиной.

– Я понимаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Клейтон. – Вы думаете, что я не шел ни на какие переговоры с Виктором, но почему-то готов разговаривать с вами. Да, готов. Но это совершенно не значит, что я приложил руку к смерти Виктора и она была хоть чем-то мне выгодна. Мне все равно, что один император, что другой. Но если то, что вы говорите о пришельцах, правда, то вам действительно нужна моя помощь.

– А идея закрыться от таргов Империей как живым щитом уже потеряла для вас свою актуальность?

– Это будет моим запасным вариантом.

Скотина, подумал Юлий. Он знает, что мне нужны его корабли, и думает, что теперь может из меня веревки вить.

«Его помощь». Это его долг, черт побери. Защищать Империю Человека от врагов внешних и внутренних.

Никогда не любил адмиралов.

Убью. Найду способ и убью.

Клейтону нужно, чтобы Империя признала новое государство. Ему нужны торговые соглашения и пакт о ненападении. Ему нужно легализоваться. Поэтому он и начал торговлю.

Умнеет, гад.

Фиг ему.

– Передавайте привет моему брату, – сказал Юлий и попросил техников прервать связь.


– Это все без толку, сир, – заметил Винсент. – Мы не можем дать Клейтону ничего из его списка, зато нам нужно от него все. На таких условиях мы с ним никогда не договоримся.

– Он дело говорит, братец, – сказала Пенелопа. – Некоторых людей проще убить, чем переубедить.

– Гениальная в своей новизне мысль, – сказал Юлий. – Если бы еще кто-нибудь из вас, юных гениев, придумал, как воплотить ее в жизнь… Цены бы вам тогда не было.

На самом деле у Юлия был готов один план по устранению Клейтона. Проблема состояла только в том, что план был ненадежен, строился на непроверяемых предпосылках и самому Юлию не нравился.

План был подлый и бесчестный. По мнению Юлия, он вполне соответствовал нормам большой политики.

– Винсент, вы уже придумали, как донести до людей Клейтона всю правду о таргах?

– Да, сир. Это довольно просто. Клейтон заблокировал все флотские приемники с мобильной космической крепости (МКК) «Зевс», но с гражданскими приемниками Гаммы Лебедя он ничего сделать не способен. Слишком далеки, слишком много, и его «глушилке» элементарно не хватит мощности. Мы можем обратиться к гражданскому населению системы в любой момент, а через население наша информация дойдет и до военных. Не сразу, конечно, но дойдет. Надо только придумать, что им сказать.

– Все уже давно придумано, – объявил Юлий. – Надо сказать им правду.

– Всю правду, сир?

– Да. Только надо подать ее под правильным углом. К этому надо будет добавить мое личное обращение к нации, то есть к мятежной части нации, и терпеливо ждать плодов.

– Возможно, нам придется очень долго ждать этих плодов, сир, – сказал Винсент. – Конечно, у людей могут возникнуть сомнения, но авторитарная власть на то и авторитарная, чтобы на эти сомнения наплевать.

Собственно, план Юлия был вовсе и не планом, и конкретного автора у него не было. Просто ситуация могла сложиться таким образом, что Клейтону придет конец. Независимо от того, что предпримет Юлий.

А может, и не придет.

Повлиять на развитие событий в данном случае Юлий никак не мог. Но он надеялся, что обращение к населению Гаммы Лебедя и к личному составу мятежного флота это самое развитие событий не затормозит.

Юлий, Винсент и Пенелопа устроили совет в личном кабинете императора, находящемся над покоями Юлия. Прежде чем вынести свое окончательное решение, Юлий хотел обсудить его с единственными представителями его поколения в императорском окружении.

Кроме того, Винсент, сам того не зная, сдавал последний экзамен на профпригодность перед тем, как занять высшую должность в организации, в которой он работал.

Дни генерала Торстена в качестве директора УИБ были сочтены. Юлий их лично посчитал.

– Клейтон – толковый военный, – сказал Юлий. – Но он взялся за принципиально новую для него игру, и я сомневаюсь, что он в ней хоть что-то смыслит. Винсент, какое самое главное оружие у политика?

– Я знаю, – объявила Пенелопа. – Мне папа говорил.

– Мне тоже, – сказал Юлий. – Но, к счастью для мистера Коллоджерро, у нас с ним были разные папы и он сию «мудрость от Питера Моргана» вряд ли слышал. Так что вы по этому поводу думаете, Винсент?

– Говоря по правде, сир, на этот вопрос может существовать бесконечное количество ответов. Сколько людей, столько и мнений. Так что вряд ли я способен угадать вариант, принадлежавший вашему отцу.

– Умно, – признал Юлий.

Пенелопа зааплодировала:

– Вы хорошо уклоняетесь, Винсент.

– Спасибо, госпожа секретарь. Может быть, вы меня просветите насчет высказывания вашего отца?

– Валяй, – сказал Юлий сестре.

– «Главное оружие политика – это его интеллект», – процитировала Пенелопа. – Команду можно набрать любую, имидж можно поменять, программу переделать, а идеологию – высосать из пальца. Но если нет интеллекта, то ничего этого не получится.

– Клейтон – не гений, – сказал Юлий. – Говорят, что он талантливый тактик, но политика – это война, которая никогда не прекращается. Война, которую невозможно выиграть в одном сражении, и даже в десятке сражений. Думаю, что мы его сделаем.

– Виктор тоже так говорил, – заметила Пенелопа.

– Кто? – переспросил Винсент.

– Виктор Второй. Знаете, тот парень, что правил нами до моего брата.

– Извините, просто я не привык, когда императоров называют по именам…

– Виктор настаивал на прямом штурме МКК «Зевс», и я не сомневаюсь, что он предпринял бы такую попытку, не считаясь с потерями, – сказал Юлий. – Это вполне в его стиле. «Ого-го! Только вперед и мозги по стенке…» Мы будем действовать тоньше. Для того чтобы сплотить эту чертову Новую Империю, Клейтону в нашем лице нужен враг. Внешний враг, страх перед которым будет держать его людей в повиновении. А мы одурачим и постараемся вести себя как друзья его подданных.

– На это могут уйти годы, – заметила Пенелопа. – Или он может использовать таргов в качестве своего пугала.

– Таргов он использовать не может. Если он признается перед своими людьми, что тарги настолько опасны, как мы о них говорим, он сам себя поставит в глупое положение. Любой человек, который раскалывает человечество на два лагеря перед лицом внешней угрозы, автоматически заполучает имидж всеобщего предателя. Я уверен, что по поводу вторжения таргов он будет молчать до тех пор, пока это только будет возможно.

– Надеюсь, что ты прав, братец, – сказала Пенелопа. – Потому что если ты ошибаешься, то у нас скоро будут очень большие проблемы. Даже еще больше, чем сейчас.


Пенелопа оказалась пророчицей.

У Империи действительно возникли куда большие проблемы, чем она, Империя, имела до сих пор, но произошло это гораздо раньше предсказанного и с Клейтоном связано не было.

Юлий часто ловил себя на мысли, что идиотские идеи, высказанные в ходе приятельских и ни к чему не обязывающих разговоров ни о чем, имеют тенденцию воплощаться в жизнь неожиданным и довольно неприятным образом.

Когда-то в одной пьяной беседе со своими сослуживцами на Сахаре он выдвинул теорию, согласно которой любой из командующих имперскими флотами адмиралов имеет возможность взбунтоваться и начать войну за власть. Или отколоться от Империи и основать свое собственное государство. Он даже назвал фамилию одного такого адмирала – «Клейтон».

Спустя каких-то полгода предсказанный в шутку мятеж произошел в действительности. Конечно же, это было совпадение чистой воды, ибо Юлий служил на другом конце галактики и не мог ничего знать о планах адмирала, тем не менее это совпадение показалось Юлию зловещим.

Правда, когда-то он также предрекал невозможность звездных войн с другими цивилизациями – и оказался не прав.

Юлий считал, что кто-то там, наверху, здорово над ним подшутил. За последний год в его жизни случилось столько невероятных вещей, что он сам стал считать их нормальными.

Семьдесят шестой кандидат в списке наследования, он умудрился сесть на престол. Слетав в разведку, обнаружил огромный враждебный флот, приближающийся к границам Империи на релятивистских скоростях.

И один из адмиралов затеял бунт в самое неподходящее для этого время.

Кроме того, Юлий влюбился, хотя и был отшит предметом своей страсти после нескольких часов знакомства.


Совещание военного кабинета состоялось через несколько часов после разговора с Винсентом и Пенелопой.

К явному неудовольствию генерала Торстена, пока еще директора УИБ, пока еще майор Коллоджерро сел по правую руку императора, заняв место, до этого принадлежавшее покойному генералу Краснову. По левую руку Юлия оказалась Пенелопа – его бессменный спутник в коридорах власти, родная сестра и секретарь.

Помимо вышеперечисленных присутствовали: адмирал Круз, командующий Военно-космическими силами Империи, генерал Хоук, командующий ее наземными силами, и министр обороны, генерал Тристан.

Совсем недавно все эти люди были заместителями и помощниками руководителей в своих ведомствах. Но первые лица государства и еще очень много других людей погибли вместе с императором во время празднования его дня рождения.

Юлию не нравились темпы, которыми шло следствие по поводу этого вопиющего террористического акта. Он считал, что Краснов справился бы с расследованием куда лучше.

Но теперь Империи надо научиться жить без Краснова. И без графа Питера Моргана тоже, если уж на то пошло. Сам Юлий предпочел бы до конца своих дней управлять истребителем, а не таким огромным количеством людей.

– Прежде чем мы начнем обсуждение ситуации в Гамме Лебедя, для чего, как я полагаю, мы здесь собрались, я хотел бы сообщить новости, которые только что получили свое подтверждение, – сказал адмирал Круз.

Юлий эти новости уже знал, так как до начала совещания кратко пообщался с каждым из его участников наедине. Новости, как и следовало ожидать, были плохими. Императору казалось, что в его государстве других новостей просто не бывает.

– Как вы знаете, мы продолжаем наблюдение за тем сектором космоса, откуда на нашу голову свалились тарги, – продолжал адмирал Круз. – Совсем недавно мы обнаружили там еще одну аномалию, а говоря простым человеческим языком, еще один флот этих тварей.

Юлий не дрогнул. У него было целых сорок минут, чтобы осмыслить эту информацию.

По кабинету прокатился шорох. Кто-то просто сдавленно выдохнул, кто-то тихо и коротко выматерился.

– Большой флот? – спросил Винсент.

Этот вопрос Юлий тоже задал первым.

– В два раза больше, чем тот, что мы обнаружили раньше, – сказал адмирал Круз.

На этот раз матерились и вздыхали куда громче.

Флот, который Юлий с Клозе обнаружили во время разведывательного полета на «Одиссее», насчитывал три тысячи двести сорок два корабля. Правда, по ходу дела будущий император и его стрелок зашибли целых три штуки, что является рекордом для разведкатера, но общего расклада этот факт никоим образом не менял. Человечество, объединив все свои ресурсы и выложившись до предела, могло выставить против Чужих в полтора раза меньше кораблей.

Правда, во время первой пробной схватки воевали Чужие неважно и при соотношении сил один к полутора у человечества оставались неплохие шансы на победу. Но дополнительные шесть тысяч кораблей таргов превращали ситуацию из неблагоприятной в катастрофическую.

– Когда они прилетят? – спросил Винсент.

Этот вопрос Юлий сорока минутами раньше задал вторым.

– Второй флот будет здесь примерно через год после первого, – сказал адмирал Круз. – Точнее сказать пока невозможно. Они еще слишком далеко.

Первая волна вторжения – через полгода, вторая – через полтора. Возможно, вторая таргам и не понадобится.

А ведь может быть и третья, подумал Юлий. Кто знает, сколько этих тварей в их родной системе. В их родной галактике.

Неизвестно, сколько планет они заселили и сколько цивилизаций вышибли из Вселенной к настоящему моменту. Мы собираемся с ними воевать, но мы ничего про них не знаем. Зато они знают все про нас. Они нас долго изучали, а мы долгое время не могли заметить их присутствие.

Неужели человечество – тупиковая ветвь развития, и какие-то тараканы, встретившиеся на его пути, способны уничтожить целую цивилизацию?

– Постараемся избежать паники, – сказал Юлий. – Информацию о второй волне вторжения засекретить и полностью закрыть к ней доступ. Пусть знают только те, кому это положено по долгу службы. Предлагаю решать проблемы по мере их возникновения. Сначала – первая волна, вторая – потом. Вполне возможно, что о второй волне нам думать уже не придется.

Это была крамольная мысль, и никто, кроме императора, не решился бы ее озвучить. Но Юлий не хотел строить из себя безудержного оптимиста, как покойный Виктор, пытавшийся внушить своему окружению чувство, что человечество способно перешибить таргов одним плевком.

Юлий и Клозе были первыми представителями человечества, которые сражались с таргами и сумели выбраться из этой битвы живыми. Остальные корабли, посланные генералом Красновым в дальнюю разведку, так и не вернулись.

«Одиссею» удалось уничтожить три корабля таргов, каждый из которых на порядок превосходил «Одиссей» в размерах. Юлий до сих пор не знал, чем это было вызвано. То ли эффектом внезапности, то ли феноменальным везением, то ли тем, что Юлий был офигенным пилотом, а Клозе – не менее офигенным стрелком. Но строить на этом допущении стратегию всей войны было нельзя.

Эффект внезапности сработает только один раз, феноменальное везение может смениться чередой фантастической непрухи, а также Юлий знал, что далеко не все пилоты ВКС дотягивают до их с Клозе уровня.

– Сейчас нам как никогда нужны корабли Третьего флота, – заметил генерал Торстен.

Банально, подумал Юлий. Ничего нового Торстен не сказал. Корабли Третьего флота были нам отчаянно необходимы уже вчера.

– И что вы предлагаете? – спросил император у пока еще директора УИБ.

– Думаю, что с Клейтоном придется договориться, Я понимаю, что это идет вразрез с основополагающей концепцией, но у нас нет другого выхода.

– Это говорит мне директор УИБ? – зацепился Юлий. Он знал, что рано или поздно Торстен предоставит ему повод, и тот не заставил себя ждать. Дурак. Предсказуемый дурак. Краснов держал его на административной работе, пусть там и остается. Если сработается с новым руководством, конечно.

– Увы, сир.

– Отлично, – сказал Юлий. – Если это все, что вы можете мне предложить, то я полагаю, мне стоит найти другого человека на ваше место.

– Сир, я…

– Ваше прошение об отставке с поста директора Управления имперской безопасности удовлетворено, – сказал Юлий.

– Но я не подавал такого прошения, сир.

– Так подайте его немедленно, в устном виде. Вы же не хотите, чтобы я вас уволил?

– Я… Я прошу у вас отставки, сир.

– Как я уже сказал, вы ее получили, генерал. Спасибо вам за верную службу и все такое. Дела передадите своему преемнику в течение суток.

– А кто будет моим преемником, сир?

– Майор Коллоджерро, разумеется, – сказал Юлий. – Поздравляю вас с новым назначением, майор.

Для Винсента новое назначение не было сюрпризом, но выглядел он все равно ошеломленным. Мог ли молодой офицер УИБ, встретивший на болотах Сахары грязного оборванца на угнанном катере, предполагать, что спустя каких-то полгода грязный оборванец станет императором и назначит этого молодого офицера на один из самых ответственных постов в Империи? Тот грязный оборванец и сам не мог предположить подобного исхода.