"Имперские танцы" - читать интересную книгу автора (Мусаниф Сергей)

Часть четвертая ИМПЕРСКИЙ ТАНЕЦ

ГЛАВА 1

Когда Клозе открыл глаза и увидел над собой покрашенный в нежный салатовый цвет потолок больничной палаты, он сразу же понял, где находится, а поняв это, вспомнил и все остальное.

Чокнутый сукин сын Юлий всадил ему пулю из «офицерского сорокового» в живот. Скотский выродок граф Морган подстрелил его. Последнее, что он помнил, – ему очень хотелось ругаться, но от удивления он забыл, как это делается. Ублюдок чертов!

Когда Клозе запихивали в криокамеру, он мечтал выжить и отплатить скотине Моргану той же монетой.

Клозе ненавидел Юлия.

Был еще старик, который помогал упаковывать Клозе в холод, но против старика он ничего не имел. Пассажир, почти незнакомый. Гражданский. Что с него взять?

Это будут разборки между военными.

Дуэль, решил Клозе. Всажу этому ублюдку шпагу в живот. Он мне пулю, а я ему шпагу. Это будет называться «поэтическая справедливость».

Клозе был зол.

Более того, он был в ярости.

Однако в одном этому чокнутому сукину сыну Моргану не откажешь. Он – отменный пилот. Клозе еще раз убедился в этом, когда они прорывались сквозь флот Чужих. В тот момент он не успел испугаться, потому что был слишком занят стрельбой, но теперь не мог вспоминать о тех минутах без содрогания. Этот чокнутый сукин сын вытащил их оттуда. И смог доставить их на борт «Наполеона», иначе он, Клозе, сейчас не грелся бы на больничной койке, а мерз бы в криозаморозке.

Но если чокнутый сукин сын ждет, что я буду его за это благодарить, он крупно ошибается, подумал Клозе. Кто кого в этой ситуации спас, это вопрос очень и очень спорный.

По крайней мере, я готов спорить об этом довольно долго.

Бесконечно.

Физически Клозе чувствовал себя отвратительно.

Дело было не в дырке в животе. С дыркой врачи справились быстро.

В ходе реанимационных работ после заморозки Клозе заменили всю кровь и кое-какие из органов, и теперь он чувствовал ужасную слабость во всем организме и не мог самостоятельно передвигаться. А если Клозе что-то и ненавидел в этой жизни сильнее, чем чертового ублюдка Моргана, так это было состояние собственной слабости.

Клозе всю жизнь презирал слабых людей. А когда он сам бывал слаб, то презирал и самого себя.

С врачами Клозе близко не сходился, имена сестер он даже не старался запоминать. Как и все пилоты, он был суеверен. А одно из суеверий пилотов говорило, что чем лучше твои отношения с медицинским персоналом, тем быстрее ты снова попадешь в госпиталь.

Поэтому некоторые пилоты вели себя на лечении просто по-свински.

Но не Клозе.

Он был сдержан и холоден.

На второй неделе его нахождения в госпитале и на третий день его пребывания в сознании к нему пришла первая посетительница.

– Офигеть, – сказал Клозе. – Не думал, что я сумел произвести на вас такое впечатление. То есть, конечно, я знаю, что произвожу впечатление на женщин, но вас я увидеть точно не ожидал. Хотя мне и приятно. Откуда вы здесь?

– Просто проходила мимо, – сказала Изабелла.

– Ха! – сказал Клозе. Чертов сержант с Сахары никак не желал вылезать у него из головы. – Может быть, какой-нибудь идиот вроде Юлия вам и поверил бы, но со мной этот номер не пройдет. Что вы тут делаете?

– Работаю.

– Не повезло вам, – сказал Клозе. – Я никогда не встречаюсь с медсестрами.

– Почему?

Клозе объяснил.

– Не думала, что вы суеверны.

– Я очень суеверен. В моих апартаментах в родовом замке стоят не меньше пятидесяти чучел черных кошек, которые пытались перебежать мне дорогу. А в плевках, отправленных мною за левое плечо, можно утопить еще одну Атлантиду.

– Здорово. Правда, я не медсестра.

– Должно быть, меня ввел в заблуждение ваш белый халат. Кстати, он вам к лицу.

– Такие халаты выдают всем посетителям.

– Посетителям? А мне показалось, вы говорили, что работаете здесь.

– Я работаю в разных местах.

– Предполагается, что сейчас я должен спросить, кем вы работаете.

– Такой пункт есть в моем плане беседы.

– Тогда не будем нарушать план. Итак, кем вы работаете?

Она показала ему удостоверение.

– УИБ. Отдел внутренних расследований.

– А я еще удивлялся, как этому чертовому Винсенту удалось так быстро добыть ваш адрес, – сказал Клозе.

«Внутренние расследования» были слишком расплывчатой формулировкой и могли означать что угодно. Начиная от расследований внутри самого УИБ и заканчивая расследованиями внутри Империи. Все знали, насколько у УИБ широк спектр интересов.

– Я веду дела о нарушениях устава на военных кораблях, находящихся в открытом космосе, – сообщила Изабелла.

– Так вот почему вы не встречаетесь с пилотами. Опасаетесь столкновения интересов, – догадался Клозе. – И какой пункт устава я успел нарушить? Точнее, каким именно нарушением я привлек ваше внимание к своей скромной персоне?

– Сейчас речь идет не о ваших нарушениях.

– А о чьих же?

– Капитана вашего судна.

– Вы о том ублюдке, который всадил мне пулю в живот, а потом засунул в холодильник?

– Да, речь идет о полковнике Моргане. Вы желаете выдвинуть против него официальные обвинения?

– За что?

– За нанесение вам физического вреда и за то, что он подверг опасности вашу жизнь и здоровье.

– Нет.

– Почему?

– Вам нужна официальная версия или моя личная?

– А между ними есть разница?

– Огромная, – сказал Клозе. – На самом деле я не выдвигаю против него никаких обвинений, потому что намерен разобраться с ним лично, и не хочу никому перепоручать сие удовольствие. Но официально я всегда буду говорить, что этот чертов ублюдок всех нас спас.

– Не всех, – сказала Изабелла.

– Ну, он застрелил этого астрофизика, но на самом деле парень был уже мертв, – объяснил Клозе. – Видите ли, все дело в том, что у нас намечался некоторый дефицит кислорода.

– Он застрелил также и доктора Остин.

– Эту дуру? Правильно сделал. А за что?

– Они с профессором Снеговым утверждают, что доктор Остин находилась в состоянии крайнего нервного расстройства и набросилась на него, пока он спал. Полковник Морган застрелил ее в порядке самозащиты.

– Значит, сукин сын опять спит с пистолетом под подушкой, – сказал Клозе. – Но, честно говоря, я не понимаю сути ваших претензий. Полковник Морган выполнил приказ, доставил в Империю сведения особой важности и срочности и, по возможности, сберег членов экипажа и пассажиров. Он должен быть героем, черт побери. А вы ищете, как бы его подловить.

– К сожалению, таковы правила, – сказала Изабелла. – Но мне намекали, что мое расследование – чистая формальность. Просто чтобы галочку поставить. Информация, которую он доставил, позволила бы ему выйти сухим из воды, даже если бы он перестрелял весь экипаж без уважительных причин. Но я должна задать вам еще несколько вопросов.

– Для галочки?

– Именно. Чья это была идея насчет криокамеры?

– Идея витала в исчезающем воздухе, – сказал Клозе. – Поэтому сейчас сложно определить ее авторство. Полагаю, она пришла нам в головы примерно в одно и то же время.

– Как вы определили, кто должен занять место в криокамере?

– Монетку кинули, – сказал Клозе. – Извините, я так шучу. На самом деле этот вопрос и не стоял. Все просто. Я – пилот, он – капитан.

– То есть он просто приказал вам это сделать?

– Нет. Понимаете, это что-то вроде неписаного закона о взаимоотношениях экипажа и капитана. Экипажем в тот момент был я.

– И что же говорит этот закон?

– Экипажу обычно достается больше риска. А капитану – львиная доля ответственности. Вот я и выбрал риск. А вся ответственность досталась ему.

– И что вы думаете теперь о вашем капитане? Это вопрос не для протокола, можете не отвечать, если не хотите.

– Я думаю, что он ублюдок и скотина, – признался Клозе. – Последнее, что я мог от него ожидать, – это пуля в живот. Но если бы такая ситуация повторилась, я думаю, что мы оба поступили бы точно так же.

– То есть, у вас нет никаких претензий?

– Есть. Но вам я о них ничего не скажу. Только ему и только при нашей личной встрече. Главное – не забыть захватить на эту встречу бейсбольную биту.

– Вы играете в бейсбол?

– Нет, но бит у меня тоже целая коллекция.

– Тоже?

– Вы забыли о коллекции чучел.

– Ах, да.

– Могу я теперь задать пару вопросов? Что происходит в Империи?

– Много чего.

– Мне ничего не говорят, – сказал Клозе. – Связи с внешним миром нет, медсестры отделываются фразами, что все нормально, и даже газет не приносят. Считают меня грибом.

– Наверное, вам просто нельзя волноваться.

– А что, есть плохие новости кроме тех, которые привезли мы?

– Я не уверена, что могу с вами об этом говорить без консультации с вашим лечащим врачом.

– Так проконсультируйтесь с ним, – сказал Клозе и вдавил кнопку вызова персонала. – Сестра!

Разрешение было получено только после того, как Клозе пригрозил вызвать врача на дуэль. Врач был виконтом, а потому знал цену баронскому слову. Он заявил, что Клозе уже достаточно окреп, и дал «добро» Изабелле рассказать все, что она сочтет нужным.

По большому счету, сказал врач, если человека не убивает пуля в живот и два месяца в криокамере, чуток плохих новостей ему не повредит.

Новостей оказалось немного больше, чем «чуток».

– Адмирал Клейтон, командующий Третьим имперским флотом, поднял мятеж, захватил звездную систему Гамма Лебедя и провозгласил себя императором Новой Человеческой Империи, – сказала Изабелла. – Это произошло за полторы недели до вашего возвращения.

– С ума сойти, – сказал Клозе, с трудом удержавшись от нецензурных ругательств в присутствии женщины. – Сделал он это, как я посмотрю, крайне вовремя. И много кораблей он утащил с собой?

– Все корабли Третьего флота, которым командовал. Включая МКК «Зевс».

– Потрясающая лояльность, – вздохнул Клозе, вспомнив, кто ходил в адъютантах у Клейтона. – Империя в панике?

– Пока просто в легком шоке. Теперь никто не знает, чего надо больше бояться, – междоусобной войны с Клейтоном или нашествия таргов.

– Тарги? – переспросил Клозе.