"Я, Хобо: Времена Смерти" - читать интересную книгу автора (Жарковский Сергей Владимирович)

ГЛАВА 5. БЕЗ НАЗВАНИЯ

В 43.00.04.01 МTC состоялся смотр стартовой готовности грузовоза "Будапешт-ТМ". Смотр прошёл без единого замечания, хотя, точности ради, скажу, что проводился он и наскоро и чрезвычайно сквозь пальцы - аврально, средствами собственной БВС "Будапешта". Удалённый контроль даже не заводился кабелями на машину. Грузовоз был допущен к полёту - Мьюком самолично подписал протокол. Экипаж с мрачным Шкабом во главе занял места по расписанию, кран поднял платформу EDT с установленным на ней грузовозом в стартовый колодец. Вывод грузовоза в космос был выполнен с первой попытки. Оперировала выводом "Мэм" Макарова собственной персоной. Удалившись от титана на тысячу километров, Шкаб ориентировался, отмахнул готовность и 26.01.04.01.01 МTC стартовал к Тройке за дышать. Кроме экипажа (Шкаб, исполняющий обязанности динамика Пулеми, и соператором пошёл хороший человек Дуг "Мако" Терренс VI) грузовоз нёс команду техников - всего девять человек, и Френча Мучася, единственного из неспящих в Новой земле, имевшего допуск и резерв SOC для десанта. Ему предстояло установить прямой контакт с бройлерами Тройки. Мьюком отдал на кислород всех второй смены этэошников, а Дёготь и не пикнул, ослеплённый новым (нестерпимым) блеском капитанского авторитета.

Шкаб ушёл, наступила моя очередь - стартовый колодец был у нас под светом один. Нам - я имею в виду нас всех, взявших Императорскую, - повезло хотя бы с тем, что неуправляемое схождение "Сердечника-16" из надримана произошло именно в северный зенит системы-цели. Мы легко могли сойти и в юг, и тогда между нами и точкой финишного маяка (развёрнутого командой капитана Кигориу) пришлось бы солнышко, безымянная альфа Перстня Короля. Тогда моё задание выглядело бы, и более того было бы, - заданием - не-из-лёгких: почти перпендикулярный плоскости неизвестной системы оверсан. Однако мы сошли в север. Маяк висел у нас прямо над головой в ноль восьмидесяти двух астрономической единицы, в высоком вакууме. Поскольку место его оставалось стабильным в зените четвёртые сутки наблюдений, следовало считать, что скрабы маяка на позициях и задействованы. То есть подходить к цели надо осторожно, в римане, со всей возможной локацией, а возможной у меня на грузовозе была половина от заводского меню. Но это я так - для горестной заметы, но на полях карандашом. У меня был приказ, у меня был один я пилот, у меня был один малый шип - "ОК", и всё это, включая меня, было у нас у всех на титане безальтернативным абсолютно, меня включая. Заседание клуба в расширенном "Мэм" Макаровой составе закончилось, вопреки моим опасениям, мирно. Мьюком приказывал, подчинённые отправлялись выполнять приказания. Конечно, Шкаба в таком бешенстве я не видел никогда. Мьюком поступил с точки зрения товарищества свински (я читал про свиней, это грязные животные, едящие своих щенков и генетически близкие к людям). Объявил клубное управление на титане, а потом взял и отменил, да ещё жестоко уязвил главврача, через его голову и втайне от него приказав хирургу реанимировать Макарову с толпой соседей по наркобоксу. Если б не аврал, никто не осудил бы Иянго, брось он все дела и запей самогоном. Но, как я уже говорил, серьёзы дружно проглотили незлащённую пилюлю - не до разбирательств сейчас высоких смыслов корпоративной этики. Пол Мьюком капитан. О чём говорить? Забежав вперёд, скажу: на титане наши никакой драмы и не заметили. Ну, не занял обещанный пост советника Шкаб, так ему всегда хотелось водить планетолёт больше, чем администрировать. Ну подал в отставку Иянго. Так и поделом, он всегда был замечательный завхоз. Ну, Карен Ёлковский… Неважно. Кадровая политика иногда важней кислорода.

Теперь я отлично понимаю, зачем Пол Мьюком устроил демонстрацию капитанского могущества в авральном режиме, и устроил её вот так, по-живому, со спины. Моё понимание подтверждают последующие события; впрочем, моё настоящее - сейчас, здесь, когда я сижу в плащ-палатке "nike" перед раскрытым "персоналом", - понимание и образовалось как раз из совокупности моих наблюдений развития ситуации, это теперь-то я как бы носовым бортом астероиды колю, опытный капитан… вообще, очень сложно сейчас мне, Хобо Абу, вспомнить ощущения и мысли, от ощущений происходящие Марка Байно, и втройне непросто описывать их, но я, Хобо Аб, дал себе зарок и выполняю его - мне важна хроника. Полный график динамики моей долгой смерти. Я очень сильно отвлёкся, а дело ещё вот в чём, напомню: Шкаб не входил в состав экипажа конкисты изначально. Но полковник Доктор умер перед самым стартом от скоротечной депрессии, и губернатор Кафу как-то Шкаба не смог отговорить пойти на Дистанцию. Пол Мьюком и Шкаб дружили дома, но тут, в Новой, Шкабу, попытавшемуся продолжить прежние отношения, было указано новое место. А "Мэм" Макарова сразу заняла сторону капитана, а спорить с ней, старым шерифом и бабой, всегда выходит дорого - до того дорого, что в легенды входит…

Мьюком был очень конкретен и жёсток. Никакой амбарка-ции. Даже не начинать о ней. Пресеку. Товарищ Макарова со мной согласна. Мы пришли сюда, мы никуда отсюда. Строим Первый Форт. Как и было задумано. Система негостеприимна? Удвоить, утроить, возвести в степень - внимание, осторожность и ответственность - отпущенные конкретному количеству конкретных людей в конкретных обстоятельствах.

Пилот Ошевэ. Садитесь. Обеспечить титан кислородом для инициации обратного цикла. Одним бортом, совершенно верно. Садитесь. Приступить к операции немедленно. Берите любой грузовоз из двух, коллега. Работать только в римане, связь не прерывать ни на секунду. Автофайлить титану шесть раз в час. Приступайте. Да, можете идти. Да, повторяю, одним бортом, без поддержки, мы это немного обсуждали, недообсу-дили, но я принял решение. Любое количество людей берите с собой. Товарищ Дёготь - всю вторую смену предоставить коллеге Ошевэ на кислород. Первую партию атмосферы доставить на титан через неделю. Для установления контакта с поселениями субъектов адаптированных клонов приказываю вам, товарищ Мучась, принять участие в миссии товарища Ошевэ. Выполняйте. Чтоб вам вакуум намаслился. Флаг, товарищи. Выполняйте приказ.

Пилот Байно. Ваш борт второй. Стартовать к определённому месту комплекса финишных маяков в северном зените системы, обследовать объекты, дать заключение о состоянии и степени готовности комплекса, равно как и о загрузке комплекса оборудованием, атмосферой, светом. Да, приступайте немедленно. Срок выполнения задания - трое суток. Работать в римане, связь не прерывать, автофайл один на десять минут. Состав экипажа определить самостоятельно. Разрешаю. И его разрешаю. Господин Хладобойников, вы возражаете? Никого больше нельзя из ЭТО? Возражение понятно. Байно, аргументируйте свой запрос. Понятно. Решение: принимается возражение товарища Хладобойникова. Да, Байно. Когда можете стартовать? Ах, "ОК" не готов? И даже не начинали? Ах, немного начинали. Превосходно. Понятно. По авралу - когда управитесь? Точнее? Понятно. Доклад по готовности, стартовать сразу. Солнцем и подсолнухом. Флаг.

Советник Фахта…

Дальнейшего я уже не слышал.

Шкаб мне помог, работали свирепо, и Шкаб стартовал к Тройке, когда я уже и насветил процессор, и поднял давление в корпусе "ОК" до полуединицы (рассчитывая запас атмосферы на неделю). Мы со Шкабом отмахнулись - по радио. С собой на разведку зенита взял я Мрию "Ноту" Мелани-По (без соператора - сами понимаете) и динамика Кирилла Ма-тулина, замечательного вообще парня, неплохого динамика и очень опытного пустолаза.

Я стартовал "ОК-ТМ" в три пары лёгких на борту в четвёртом часу утра четвёртых суток нахождения "Сердечника-16" в римане системы ЕН-5355 (альфа Перстня Короля), имея задачей обследование комплекса холодных (некоммуникабельных) объектов искусственного происхождения в точке северного зенита названной системы. Через двадцать пять часов подъёма на осевой в 3.2 G, когда запаздывание сигнала "я - порт" было уже почти пятиминутным, вне расписания связи, меня вызвал дежурный связист титана Ван Экин. Я сидел на вахте один. Нота имела свой гальюнный брейк, а Матулин - адмиральский. Я откликнулся. Через триста десять секунд услышал:

- Центральная - к "ОК". Марк, мы запустили станцию НРС. Приказано перейти на. Несущая уже должна быть у тебя. Тесты я тоже запустил. Поднимай мачту. Повторяю, переходим на НРС-ctrl. Отмахни понятие. Готовность к взаимодействию - по НРС. Проблемы лазером. Конец сообщения, приём.

- Алло, Центральная, я "ОК", здесь Аб, понял вас. Ну вы даёте. Поднимаю мачту НРС-станции, приступаю к приёму питания станции с удалённого источника. Конец сообщения.

Я не стал будить Матулина. Ему предстоял длинный выход в открытый космос.

Я не стал алярмить Ноту. Выглядела она плохо. Чувствовала себя не лучше. После старта у неё началось и до сих пор не прекращалось кровотечение (небольшое, к счастью), мы с Кириллом установили медсерва на раме прямо на со-ператорском посту, натопили физраствора, и большую часть времени Нота лежала в "капюшоне" под рамой с системной насадкой на руке, пила воду, выполняя обязанности героически. Переливание крови под такой тягой, конечно, делать было нельзя.

Я откинулся, сполз на пол, принял профессиональную позу (на четвереньках) и начал медленное и методичное движение к посту связи. Поднатужился, взобрался в почти офисное по неудобности кресло радиста. Мачта НРС, к моему удивлению, вышла из клюза с первого раза, раскрылась и сразу же встала на щелчок. Я подал на мачту исходное питание, прочитал сквозь двухцветную пелену в глазах показания окон чек-рума НРС-станции, потом запустил поиск несущей. Попало мгновенно. Я опять удивился. Установка надримано-вой связи в Космосе Новой земли иногда - я читал - бывает делом даже не одного дня, а тут я сразу и несущую словил, и тесты принял, и "прана", генерируемая "Сердечником" в нашу сторону, сразу же пошла в установку. Пальцем по экрану я перетащил значки тестов из окна "приём" в окно "запуск", выделил всё и отмышил выделение. Я не успел залезть в настройки комнаты, чтобы выключить сигналы звукового оповещения. Ненавижу отвратительные восьмибитные спи-ки GOS MACrosoft - с моим-то слухом. Всё-таки спикнуло, вызвав в моей душе боль почти зубную. И дважды успело спикнуть, пока я сломал флажки в настройках.

несущая: ОК (спи-и-ик!)

отражение: ОК (спи-и-ик!)

редактирование: АВТО (сдох!)

нрс-ctrl ЦУС/ сердечник-16 к ок-тм

нрс-ctrl установлен 47.18.01.05.01 МТС

сообщение: центральный к ок-тм/ подтвердите приём

Я напечатал:

ок-тм к ЦУС/ подтверждаю приём/ готов к связи по нрс

ок-тм

центральный к ок-тм/ принял подтверждение/ нрс на

командный пост/ автофайлы на нрс перевести/

привет марк привет мрия привет кир/ это я клопуша

ок-тм к центральному/ вопрос как проснулось клопуша здесь

марк

не осознал ещё как у вас

у нас ещё всё

самочувствие

работаем в масках/ давление в корпусе обитухе 650/ тепло/

мелани-по под тягой ограниченно работоспособна/ байно

матулин порядок

ну и слава богу/ докладаю мьюкому

вопрос шкаба на нрс посадили

да его первого у него порядок

сбрось мне его сигнал

у тебя

спасибо/ подождите теперь часа два/ я от связи к себе

на пост доползу

вижу у вас там 4.3 а печатаешь скоро/ тебя говорят

засерьёзили

отрицать глупо но не хвалиться же/ а печатать не

приседать

мы тут все тебя имеем в виду на пиво

мне теперь с вами и не поругаешься ибо низко

понимаю/ интуитивно у тебя будет много врагов

вопрос дьяк в себя пришёл

информации нет узнать

будь другом и нота интересуется

ок короткий конец

Дорога назад, к моему посту, далась мне не легче. Подсе-далищная часть "капюшона" на целый дециметр выше, чем сиденье кресла связиста. Строка НРС-ctrl уже сидела на моём мониторе, на плинтусе командной комнаты. И там уже было от Клопуши:

дьяк ещё не жив

Я дважды ручным диагностом на разгоне и один раз во время торможения себя чекапил. У меня хватило ума перевести девайс в режим "mute", прежде чем тыкать в руку иголкой. Тест на Щ-11 оставался положительным, до ста тысяч на миллилитр, мою группу крови прибор по-прежнему не видел. Работы было навалом, а то бы я, наверное, расстроился, осторожно говоря. Работа здорово отвлекала, внешне и внутренне я никак не поменялся, кажется. Дышать не забывал - разговаривать же приходилось. (Кстати, состояние бездыханности от нормального всё-таки отличалось. Я осознал отличие после тягостного эксперимента над собой по недышанию, но не в ходе эксперимента, а после него, после даже совета в клубе, - когда сидел на стартовом отсчёте и было время побездельничать, то есть подумать, я вспомнил, что помню только первые два часа недышания: налицо потеря способности чётко и точно определять время. Симптом, кстати, сбоя личной SOC.) Я уже начал привыкать к мысли о приобретении вот такого вот уродства. То есть вспоминал об этом не всякую минуту, а с приличными перерывами.

Я не знал, как буду дальше. В тайне не сохранишь. Космач невозможен без ежедневного (как минимум) контроля физики. Мне уже пятые сутки подряд везло, если, конечно, язык у меня повернётся назвать травму Дьяка везением.

end of file

ввести код

40808

код принят

file 1.4

created: 16.09.124 UTC

current music: Mylene Farmer: "Nicola"

txt: но Дьяк лежал без сознания, я работал в поле, далеко от врачей, контролировать себя должен сам, а с собой я договорился так: повременим. Я рисковал, подставляя товарищей? Да. Правда. Но хочешь - верь, хочешь - стреляй: я, может быть, один раз задумался об это. Не больше. И то, не помню когда.

В выдавшуюся минутку здоровья Нота настроила в интерфейсе системной оболочки станции надримановой связи войс-агент, после чего общаться с титаном мы могли в реальном времени вслух. Изображение, впрочем, с телекамер грузовоза ходило путями обычными, с односторонним запаздыванием в шесть минут: маломощный на "ОК" был оконечник НРС, так, внепространственный телеграф получался, не более.

01.18.05.01 МТС на оптической без тяги, почти недвижно стояли мы относительно группы искусственных объектов в назначенной точке северного зенита ЕН-5355. Модель группы БВС-ГЛАВНАЯ грузовоза нам рассчитала, но и невооружённым глазом всё было видно. Монтажный двустрельный (типа "љ") тысячетонник-рэк с подвешенной к основанию обоймой цистерн - это был балок для монтажников. В рэк был заведён и расчален шестью корявыми временными мачтами (Матулин опознал в них перемонтированные кран-мачты стандартного мостового дока, я был не уверен в этом, но Кириллу, допускаю, видней) здоровенный генератор инерции, я впервые такой видел. И генератор работал. В первом зенит-фокусе его поля, километром выше рэка, находился хорошо стабилизированный, полностью собранный, но абсолютно холодный скраб. Из семнадцати боковых фокусных гнезд инерционного поля недостроенными маяками заполнены были три, и эти три работали, стабилизируя комплекс в римане относительно звездной системы. Большинство построек были негерметичными, некрытыми, собственно, это были всего лишь скелеты. Баржи с железом, числом пять, были жёстко стыкованы к зенитному скрабу, так что он (а мы стали на осмотр под комплексом снизу) напоминал наполовину оборванную ромашку.

И ни одного огня.

В целом - в наших обстоятельствах - стройка производила хорошее впечатление. Пустовато, но всё на местах, всё прибрано, аккуратно. Сбрасывай монтажников, запускай диспетчерскую, подвози железо и достраивай. На три месяца работы. И заводи в рэк "ствол" титана на вечный прикол.

- Сделано почти на треть, - сказал Кирилл. - Даже генератор на ходу.

- Почему его не видели с титана? - спросила Нота.

- Почти две дистанция, мы ж тебе не телецентр, - сказал Кирилл. - Тем более зенит-фокус экранирован рэком.

- Всё равно, - сказала Нота. - Слишком тут холодно.

- Какая сейчас разница? Холодное, но наше, - сказал я. - Алло, Центральная, ваше мнение?

- Здесь Андреев. Получили картинку. Совещаемся. Моделируем. Ждите.

- Понял, здесь Байно.

- Здесь Мьюком. Байно, что ты намерен предпринять?

- Дать экипажу отдых после тяги. Час невесомости. Затем думаю приблизиться на руку и попытаться войти в контакт с БВС комплекса. Генератор на ходу, значит, БВС тоже на ходу. Стройка брошена с рывка, неконсервирована…

- Почему так думаешь?

- По ощущениям, капитан. Если БВС не ответит, возьму на абордаж балок. Временный штаб стройки должен быть там. Больше не вижу, где.

- Понял, здесь Мьюком. Час отдых, понял. Выход проводить во взаимодействии со мной по НРС, повторяю, только во взаимодействии со мной проводить операцию.

- Понял вас, операцию проводить гласно с вами по НРС. Конец сообщения, флаг.

Я выплыл из-за своего пульта назад, перевернулся. Нота включила в рубке верхний свет.

- Моемся, питаемся, бездельничаем, - сказал я. - Целый средний час. Кирилл, набросай на стол.

- Где, в столовой?

- Мальчики, давайте без перемещений, - попросила Нота. - Сил моих больше нет.

- Голова? - спросил Кирилл.

- Просто ужасно, - сказала Нота. - Как по мне топтались. Приношу самые нижайшие.

- Кирилл, помассируй её, - сказал я. - А на стол я, так и быть, сам соберу.

- Ой, массировать не надо! - сказала Нота. И добавила: - И есть я очень не хочу.

- (…)[14], никаких шансов, - сказал я ласково. - Деваться-то некуда. "ОК", я первый, к связи!

- БВС-ГЛАВНАЯ.

- Контакт с БВС стройки искать. Продолжать внешнее наблюдение. Продолжать сброс автофайлов к титану в прежнем интервале.

- ВЫПОЛНЯЮ.

Я полетел на кухню. Набрал из стенного ящика стандартов в охапку, толкаясь и руля ногами, вернулся в рубку. Нота громко стонала и повизгивала, я даже удивился, пока, приглядевшись, не убедился, что Кирилл делает ей именно массаж. На правой руке у него не было указательного пальца под самый корень. Я откинул столик, рассовал под ленты на столешнице стандарты, включил водогрейку, немедленно выключил, проверил её, накачал воды, снова включил.

- Кирилл, Нота, заканчивайте. Всё на столе. Мрия, жрать будешь, это приказ.

- Марчик, не хочу-у…

- Всегда был против баб в Космосе, - сказал Кирилл неожиданно. Я засмеялся. Мы развисли за столом, сняли маски. Кирилл, часто моргая, плеснул в воздух воды, намочил руки и протёр глаза.

- Сухо у нас, да… Но лучше уж сухо, чем потно. Насыпка-то в колодцах свежая, - сказал я. - Носи очки, если так быстро сохнешь.

- Да ладно. В космосе проморгаюсь, - сказал Кирилл, напуская воды в желобок выбранного стандарта. - Коньяк нам положен, Марк?

- Да, точно! - воскликнула Нота.

- Кагор, - сказал я. - И то радуйтесь, что не малина.

- Фу-у-у! - сказал Кирилл. - При наличии таких невыносимых тягот и лишений я просто вынужден отказаться от выполнения задания партии и правительства. Неужели никто ещё не продаёт в подпалубах самогон? Долго что-то.

- Какой партии? - спросила Нота. Упаковочку она вскрыла и кушала, надо заметить, с энтузиазмом. - Спасательной? Или геолого-разведочной?

- Старая хохма, - заметил Кирилл. - Удивительно, что она сохранилась. Крови на ней, видать…

- Что ты имеешь в виду? - спросил я.

- Это у меня теория, - сказал Кирилл важно. - Если легенда - или хохма - родилась в результате трагедии со многими человеческими жертвами, то она и живёт вечно. В качестве компенсации. Или мифа.

Я попил водички из соска.

- Отныне, Кир, я буду звать тебя - Склонен Пофилософствовать, - сказал я.

- Склонен Потрепаться… - жуя, проворчала Нота.

- Я предложу это имя и эту фамилию моим знакомым бройлерам, - безо всякого напряжения сказал Кирилл. - На вахте Склонен Пофилософствовать! Нормально звучит.

- У тебя есть знакомые бройлеры? - спросила Нота.

- Нет, конечно. Но будут же. Как же нам в Новой земле без бройлеров? Друзья мои, это невозможно. Где-то и неприлично. Без бройлеров в Новой земле. Ха! Вся наша Трасса стоит на бройлерах! На этих малых сих. Иногда я думаю, не создать ли мне партию любителей бройлеров? Знамя наше будет цыплёнок табака. Под него встанут все рабы алчности и биотехнологий. Под ним они объединятся. И вышибут нас с Трассы. Объявят суверенитет…

- Сорок лет будут сопротивляться, - подхватила Нота. - А потом все забудут, с чего всё началось, заключат всеёбщий мир, ну и далее по тексту.

- Какой ты имеешь в виду текст? - спросил Кирилл укоризненно.

- Ты кагор будешь? - спросил я его, держа в руке мягкую бутылочку.

- Нет, - сказал Кирилл. - Потом от сахара не отплеваться.

- А ты?

- А я буду.

Я отдал ей бутылочку.

- Вот взять меня, - продолжал Кирилл. - Простого среднего космача. Славянина по происхождению, ноля лет по рождению, первоклассного гражданина Солнечной Империи, первоклассного гуманоида, стандартного вероисповедания, с востребованной исповедальностью, с высшим специальным образованием, недурного пустолаза, растущего динамика…

- Когда сказать нечего, но поговорить хочется, космач читает свою анкету, - заметила Нота.

- Ты остановила его на самом интересном месте, - сказал я, прибирая за собой со стола.

- Гетеросексуален, полигамен, генетически открыт! - немедленно сказал Кирилл, обращаясь к Ноте.

- Говорю же: сказать-то нечего, - сказала Нота.

- Ты к кому приписан, Кир? - спросил я.

- Туча Эйшиска мой шкип.

- А, ты по малому динамик?

- Ну да. Не доросли до миллионов тонн.

- Жаль, - сказал я, - что ты уже чей-то.

- Пригласить к себе хотел?

- Формирую свою команду, - значительно сказал я.

- Обязательно расскажу тётке Туче, - сказал Кирилл ухмыляясь.

- Зачем это? - спросил я.

Нота рассмеялась.

- Она тебя, Марк, убьёт. Придушит, и все дела. И ей ничего не будет.

- Обязательно расскажу, - повторил Кирилл.

- Ну ладно, расслабились! - шкиперским голосом сказал я. - Закончили жрать, подчинённые. Оправляться, обтираться. Полчаса гальюнного времени. Форвард!

- Теперь он мне покажет, - заметил Кирилл. - Мать и мачеху.

- Ты сам виноват, - сказала Нота. - Прогневил батюшку-серьёза.

- Да, кстати! - воскликнул я. - Я и забыл. А ну, младые, полетели! А я пока позвоню.

нрс-23.40.19.05.01 МТС

ок-тм к будапешту/ здесь аб вызываю шкаба

здесь мако/ подожди минутку марк позову

на связи шкаб/ как у тебя там парень

нормально в сводках всё есть

что ты хотел

ничего проверка связи

я должен быть тронут

как вам угодно шкаб

тогда я тронут парень/ удачи осторожнее

понял флаг

Нота и я пытались связаться с БВС стройки несколько часов. Мы перепробовали всё. Безуспешно. Мы ничего не понимали. Несущая с пометкой "стройка Зенит" в колонтитуле по одиннадцатому каналу неслась, и рабочий обмен данными БВС с управлением генератора мы отыскали, но на наши запросы ИСКИН не реагировал, а попытки заглушить телеметрию и хотя бы так привлечь внимание подавлял великолепно отстроенным дикликером. Загадка, хотя в ряду остальных - ничего выдающегося. Я отправился в шлюз готовить выход, а Кирилл - в склад, готовить скафандр. Абордаж был неминуем, поскольку необходим. И вот тут выяснилась ситуация, из тех, что невозможно описать словами красивей, чем они, ситуации, уже есть натурально, по умолчанию. И попытка описать ничтожна. Начинаешь пытаться - и сразу ощущаешь удушье в центре фантазии, путаешься в наличном словаре, умолкаешь, долго стыдишься сам с собой. В отчёты, составлять кои космачам преподают одновременно с азами техники использования АСИУ, подобные ситуации попадают под номерами. Каждая из них уникальна и редко повторяется. В художественной литературе, особенно запрещённой на Трассе, их иногда предсказывают великие писатели. Я не великий и не писатель, я скажу просто: на грузовозе не оказалось скафандра, подходящего Кириллу по размеру. Точней, он был (LXX), но был отказной. А Кирилл в спешке его не проверил перед стартом, он прибежал в последнюю минуту. А я скафандры проверял - но не на "ОК", а на "Будапеште". Ну и вылетело, что корабль поменялся с тех пор. (Интересно, что свой "Пеликан" я с "Будапешта" в "ОК" перенёс.) А личного скафандра у Кирилла не было. Точней, был, но он его оставил дома, в Касабланке.

На абордаж должны были идти он и Нота. Кирилл - основной оператор выхода, Нота - страховка. Я - пилот, личность неприкосновенная. Расписание.

Но Нота по физике была невыходная. Кровотечение мы остановили и вкачали в Ноту, сколько доктор посоветовал, физраствора, но за борт ей, конечно, было нельзя. А Матулин, взятый специально для на абордаж, был без скафандра. Нуивот, как любил говаривать Шкаб.

Некоторое время мы сообща, развиснув в рубке, гадали, как про сё докладывать. Угрюмый, красный от стыда Кирилл предложил потянуть жребий. Я махнул рукой и вызвал титан, как огонь, на себя.

Ну, дальше - было так.

- Почему не начинаете забортные! - спрашивает, значит, Мьюком. Именно спрашивает, я подчёркиваю, вопросительные-восклицательные окончания агент расставляет наобум, в меру своего десятикилобайтного разумения. Мне несколько легче оттого, что его слова транслирует синтезатор. Я бы с удовольствием сменил тембр войс-агента на женский - будь у меня свободное время. Или на детский, если нашёлся бы в библиотеке.

- Байно, обстановку доложи мне…

- Попытка удалённого контроля интеллектроники стройки безуспешна, - говорю я. Мьюком аж делает паузу.

- Байно в чём у вас дело.

- Не знаю, как сказать, товарищ капитан, - честно говорю я. - Словом, на абордаж у нас тут некого.

- Проще Байно? - Мьюком, окружённый свидетелями, спокоен и сосредоточен. Где-то даже и благожелателен. То есть мне так кажется. То есть я на это надеюсь.

- Мелани-По больна. После перегрузок. Кровотечение только остановили, - объясняю я. - А Матулину не в чем выходить в вакуум. Скафандра на него нет. Размеры не подходят, товарищ капитан.

- Скажи: скафандр забыл! - восклицает шёпотом Матулин. Он способен на шутки! Он так себя успокаивает. Я показываю ему палец над спинкой кресла.

- И ты находишь всё это смешным парень, - говорит Мьюком.

- Возможно, когда-нибудь, если останемся в живых, мы и посмеёмся, товарищ капитан, - говорю я, поскольку терять нечего.

- Я с тобой согласен? - говорит Мьюком. - Н-да! Твои предложения? парень… Или ничего не приходит в голову? Скажи я пойму?

- Идти могу только я, - говорю я. - А осмотреть стройку необходимо. Предлагаю нарушить устав.

- Мелани-По может тебя хоть с корпуса поддержать?

- Я считаю, что могу, товарищ капитан! - встревает из-за моего плеча Нота.

- А ты девочка? заткнись, - говорит Мьюком, и говорит справедливо. - Я разговариваю не с тобой? Байно слушаю тебя.

- Нет, товарищ капитан, она не может меня поддержать, - говорю я.

"Марк!" - прямо мне в ухо, едва не отгрызая его, рычит Нота.

- Меня радует что! Ты не видишь в ситуации ничего смешного, - говорит Мьюком наверняка задумчиво.

- Его там и нет, товарищ капитан, - смиренно говорю я.

Я жду, мы ждём, они ждут.

- Выполняй задание Байно?… - приказывает Мьюком. - Но не забудь подготовь грузовоз к отступлению. Киберпилот твой как.

- Очень хорошо, уже освоился. Нота его погоняла. Я его проверил.

- Программируй его на возврат в беспилоте. На время твоего заборта полномочия первого передашь лично мне?

- Роджер, товарищ капитан.

- И начинай осмотр стройки Байно. Давай. Осматривай составляй мнение! Докладывай. Как серьёз. Связь у нас с тобой будет… а, что, нельзя, - спрашивает он кого-то там, у себя, на "Сердечнике".

- Опосредованно, товарищ капитан, - говорю я. - Через рубку "ОК". Ретрансляция.

- Понял. Итак под запись. Приказываю тебе нарушить устав и произвести осмотр в одиночку. Приступай к выполнению задания Байно. Удачи тебе?

И я сразу же сажусь к пульту, разгоняю экипаж по назначенным постам и начинаю отрабатывать вручную стандартную схему подхода к комплексу. Мишень цели - балок. Наружное освещение не включаю, света альфы мне достаточно. Кирилл и Нота, профессиональные и, значит, беспрекословные, ведут измерения относительного положения объектов, Кирилл - по дальномерам штирборта, Нота - по напротив. Облёта я не делаю, первое зависание выполняю на семистах метрах, разворачиваю грузовоз, чтобы подойти к цели бортом и сбоку, а не снизу, и, используя ДСО-4 (штирборта), начинаю прямое сближение. Второй стационарный завис произвожу на пятидесяти метрах, стабилизирую грузовоз, снимаю счета, (тут три минуты свободных выскочило - войс сменяю для славы и величия Мьюкома), передаю управление на БВС и, ни секунды не мешкая, отправляюсь в верхний шлюз. Кирилл и Нота собирают меня к выходу, как героя на войну. Кириллу стыдно (его есть личный баг со скафандром), Нота зла на него. Я влезаю в свой старый "Пеликан", но он мой давно и в идеальном состоянии, и Кирилл, помогая мне, трижды вслух выражает скафандру профессиональное восхищение. Мне предстоит мой шестидесятый рабочий выход, где-то середина пятых суток забортных, точно не считал: как и всякий нормальный космач, удовольствия от пустолазанья я за свою жизнь так и не получил ни единожды, чего считать-то. Думаю, впрочем, что оно, пустолазанье я имею в виду, не доставляло удовольствия никому и никогда. Можно допустить, что кто-нибудь из первых космонавтов даже и вопил от восторга, и впитывал всем существом волшебные панорамы, открывающиеся изумлённому взору… не знаю. Вряд ли. Или у меня просто плохое настроение? Среди моих знакомых фанатов пустолазанья нет. Работа есть работа, не более. Вековая оскомина сидит уже на пустолазанье, бескрайние панорамы пополам с неведомыми приключениями в открытом космосе, подстерегающие в самый такой момент за углом соседнего астероида, оскомину не сластят, а кожа с ладоней в любых перчатках стирается до мяса в обязательном порядке… Да, у меня просто плохое настроение.

Я выхожу, на контроле шлюзования Нота, и, через шесть минут по выходу, 17.21.05.01 МТС, разложив и зачековав раму под "гарпун" на верхней площадке боевой рубки грузовоза, я принимаюсь к настилу подковками и стою пару минут, внимательно осматриваясь. Я неплохо повесил грузовоз. Между мной и балконом, общим на весь балок, метров не более сорока, но баг есть: полбалка в тени - застит альфу корма второго корпуса грузовоза, а отражённого света маловато. Я прошу дать дополнительных свечей на поле операции, и свечей Кирилл, озабоченный мной, не жалеет. У меня аж светофильтр срабатывает. Я не делаю замечание, хотя сознаю, что после того как я перейду на балкон, свет такой интенсивности может помешать. Помечаю себе. РСМ-экран, в который вертикально стоящие цистерны балка укутаны сплошь, сохранился, кажется, хорошо, но наверняка наелся пыли, и это я помечаю, позже, при контакте, будет важно. Иллюминаторов в цистернах нет. Все клюзы наверняка заклинены, залиты цементом и эрэсэм-ка сверху, мотка, на глазок, в три-четыре. Мне приходилось участвовать в сборке не такой точно, но подобной группы, правда, на орбите, и не в шесть секций, а в три. Я надвигаю на лицевую пластину шлема биноктар. Очевидно, группу балка (в ней, повторюсь, шесть секций) объединили жёстко, поскольку шлюз мне виден отчётливо, в третьей слева (в моём горизонте восприятия) цистерне, и шлюз один на группу. Люк выглядит закрытым штатно. Я перебираю режимы биноктара, стараясь примерно определить замусоменность пространства вокруг рэка. Ничего нет хуже неожиданной гайки в стекло гермошлема. Не потому, что стекло лопнет, это-то вряд ли, а вот неожиданность удара - опасна. Можно наделать лишних судорожных движений и быстро потеряться в Космосе… Но я не потеряюсь. СИС на спецкостюме я проверил, мелкосопла на наплечниках и на поясе сзади двигаются отлично, оба баллона с расходным веществом полны. Не потеряюсь. Впрочем, и биноктар мне не показывает почти ничего значительного. Либо работали монтажники аккуратно, либо уже поразно-сило мусом, отнесло, а остальное село на корпуса. Обрывок медленно дрейфующей ткани я замечаю, но гораздо выше, гроздь ледяного блеска гораздо ниже, да и всё, пожалуй. Кое-чему я, всё-таки, удивился, а именно - отсутствию, причём полному, любых строительных и опознавательных марок на предназначенных специально плоскостях. Обычно все объекты стройки испещрены цифрами, кошмарными буквенными аббревиатурами, флажками и катафотами, напоминая открытое поле игры "сапёр". Загадочно. Впрочем, вряд ли это может иметь значение для меня - сейчас, грозное, и - понеже какое-то и в дальше.

Я гашу и сдвигаю на затылок биноктар, цепляю его лямкой к релингу (на обратном пути заберу), перехватываюсь по релингу так, чтобы повиснуть к смотровой площадке вверх ногами, и, открыв (универсальным ключом) створки длинной ниши в настиле площадки, снимаю стопоры с похожего на антикварный телескоп "гарпуна". На казённике умная и, главное, опытная голова предусмотрела весьма удобную для руки в перчатке ручку. Фал мне не мешает, но я трачу несколько секунд, чтобы перевести его за спину, пропустив под разомкнутой скобой на наплечнике кирасы. "Гарпун" входит в раму, как там и был всегда, как прямо намасленный, и становится на замок. Это меня радует, поскольку я, конечно, забыл предварительно пробить стропорезом направляющие, в которых могла скопиться и смёрзнуться пыль.

Обо всех своих действиях я не забываю рассказывать неутешному Кириллу. Он действительно неутешен и чрезвычайно ко мне придирчив, а также заботлив и предупредителен. История о пустолазе, для которого в поле не нашлось снаряжения по размеру, безусловно, успела уже получить широкую огласку, вот прямо сейчас входит в анналы и никогда теперь не забудется, даже если нам тут всем придётся погибнуть или исчезнуть. В последней сводке пресс-центра экспедиции, пришедшей на "ОК" незадолго до моего выхода, я видел упоминание о произведённом запуске "факела-1" к Преторнианской. Эпизод "Пустолаз Без Спецкостюма", конечно, в информационный массив "факела" попал… Да, так вот. Кирилл, соблюдая устав (серьёзно поражённый во многих буквах в нашем случае), уже несколько раз требовал проверить блок медконтроля моего костюма. Я несколько раз производил тщательную проверку, имевшую результат строго отрицательный… Отрицательный результат раздражает и удивляет всех, кроме меня, так как я ещё перед шлюзованием пассатижами раздавил в блоке выводную панельку самолично, но меня, хоть и без удивления, но раздражает настойчивость Кирилла. Да, мне есть что по физике скрывать от врачей, натурально, есть… Некогда рассуждать, некогда оценивать, некогда судить. Медкарта моя в файл не пополняется, но отказ есть отказ, до конца миссии не придерёшься. Компенсация: радио работает отменно, и громко дышать в самый микрофон я полагаю себя для истории Трассы обязанным.

Я извлекаю из "щелчка" в той же нише дротик, наворачиваю на хвост его муфту с тросиком, проверяю, как тросик выделяется из барабана, и заряжаю дротик в "гарпун". Прицел у "гарпуна" лазерный. Я протираю толстым пальцем линзу. Насколько бы было проще, если бы было время смонтировать на корпусе манипулятор! Сел на лапу, тебя тихонько через пропасть перенесли, на балкон подсадили. Но мы не успели смонтировать манипулятор. Рискнуть, перелететь на СИС? Нет. Рабочего тела всего кило. На для сорвался. Пилотов на борту нет, потеряюсь с пустым СИС - не найдут. Я довольно долго целюсь, точнее, выбираю, куда палить. Мягкая РСМ для зацеп-ливания не годится, в люк стрелять глупо (потом что делать? присосавшийся дротик потом не отдерёшь, он одноразовый), в перила попасть я не надеюсь (я не Робин Гуд, и "гарпун" - не тисовый лук, а про Робин Гуда и тисовый лук я прочитал в запрещённой истории Гершензона "Робин Гуд"). Я решаю стрелять в плиту обшивки самого рэка, под балкон.

Попадаю с первого раза, и дротик отменно садится, и там, в сорока метрах от меня зажигает на себе зелёный огонёк. И тросик выделился штатно, за чем я следил очень внимательно. Всё в порядке, но Зелёным Огонькам я давно на слово не верю. Я включаю лебёдку на сматывание, тросик выбирает слабину, натягивается, я надеваю на перчатку зажим, зажим - на тросик, свожу пальцы и несколько раз очень сильно рву на себя, крепко держась за поручень свободной рукой и ногами. Сидит.

- Байно - к борту, закончил первую фазу, автофайл примите.

- Понял, Марк, ты закончил первую фазу, - отзывается Кирилл. - Принимаю автофайл. Криво идёт без данных от ОФО… Но видео от тебя хорошее. Включи камеру "два".

(Камера "один" у меня на плече, смотрит по курсу.)

- А, да. Делаю.

Снимаю с объектива "двойки", ранее мной посаженной к поручню, крышку, крышка оказывается к камере некреплённой, и я, не найдя, куда крышку деть, выбрасываю в Космос. Пусть летит. Я Алексей Леонов, не меньше. Включаю камеру.

- Вижу вторую камеру. Нацель-ка точней.

Я нацеливаю, как могу, точней.

- Ага… подайся в сторонку. Ага. Вижу хорошо тросик, вижу дротик. Работает панорамная камера "два". Неточно по центру, правда… Но сойдёт для отчёта.

- Ну, вроде теперь совсем всё. Отдыхаю перед началом перехода.

- ОК, Марк. Но не забудь сбросить отчёт.

- После того, как отдохну.

- Марк, тебе Ошевэ твой привет передаёт, - говорит Нота.

- О! Спасибо, ему об то же тем же стукни. Как у них дела?

- Четыре единицы в ось. Пялятся в амортизаторах. Хуже, чем нам было. С кораблём всё нормально. Марк, сводка новая пришла. Слушай, ну пресс-центр просто на крыло встал за последние десять часов, ежечасно сводки идут! Кто у них начальник, ты не в курсе?

- Не знаю. В табельном списке Первой вахты никого из журналистов не было. Видать, за компанию с Мэм Макаровой разбудились. Плодкин, видать, если ежечасно сводки идут.

- Видать… Ты как, Марк?

- Отдыхаю. За крайние две минуты происшествий не произошло.

- Марк, ты лебёдку на автоматику поставил?

- Конечно. Как там машина относительно комплекса, дрейф проявился?

- Дециметры, Марк. Через час подработаю немножко с кормы.

- Отставить! К управлению не прикасайся! Повтори, как понял?

- Роджер, управление не трогать. Я пошутил, Марк.

Подобным образом общаясь с Кириллом и Нотой, я переживаю положенные по инструкции пятнадцать свободных минут. Пора дело делать. Кратко отчитавшись и подробно, по пунктам, описав намеченные эволюции, я переключаю климатизацию и электропитание спецкостюма на автоном, в четвёртый раз проверяю герметичность (под двусторонним давлением, из костюма наружу и из фала в костюм) и отсоединяю фал от нагрудного гнезда на кирасе. Фал я не прибираю, пусть болтается, смотаю на обрате. Первый зажим, тот, что с рулеткой, - на трос, трос прослабить, продеть, надеть, подработать ушком, закрыть предохранитель, проверить питание. Второй зажим - механический - на левую перчатку, это резерв, на трос его не цепляю. Проверяю механизм, работает, усилие на сжатие - килограмм пять. Нормально, усилие - килограммов пять. Окольцовываю трос поясным карабинчиком. Отключаю магниты в подковках. Короткий линёк карабином к наколеннику, кольцо - к тросику. Я уже вишу вдоль троса, цель - теперь сверху. Берусь, включаю моторчик, рулетка влечёт меня к балку.

Три минуты длится космическое путешествие. Я заставляю себя не спешить. Ноги контролирую.

Я принимаю свою массу на левую руку в плиту обшивки, пружиню, гашусь, стабилизируюсь, ориентируюсь, разъединяю перчатку и рулетку, рулетку оставляя на тросу. Меня разворачивает фронтом к грузовозу, прожектора на мгновение ослепляют меня, срабатывает диафрагма светофильтра. Жду, пока пятна перед глазами полиняют, потом проверяю цепку дротика на плите. Не подведёт, если дрейф "ОК" не идёт в расхождение с рэком, а он, дрейф то есть, наоборот, на сближение: тросик немного провис… Но копаться я не собираюсь. Так. Что у меня в пометках? Свет.

- Кирилл, здесь Байно. Свет мешает. Убавь или рассей.

- Роджер, регулирую освещение.

Зажим на правой руке я меняю на магнитный вантузик. Думаю, рисковать ли, решаю не рисковать. Достаю из набедренной сумки стометровую лесу, закрепляю один конец на дротике, второй на себе. Теперь второй вантузик. Тыкаю присосками в корпус. Нормально магничусь. Отстёгиваю колено и пояс от троса.

- Поднимаюсь к балкону.

- Вижу тебя хорошо. А ты неплохо падаешь свободно, Марк.

- Поднимаюсь. Прими автофайл.

Мне не приходится заниматься сложной акробатикой: в настиле балкона не хватает нескольких пайол, проёмы достаточны, чтобы я пролез, даже не касаясь боками арматуры. Вот я и на балконе. Подковки включить, а вантузики снять и спрятать. Подковки в решётку. Где лакуна в настиле - всплывём и по поручням. А вот от дротика, пожалуй, я отцеплюсь, а то запутаюсь. Карабиним тросик к вот той скобке. Проверяем. Держит. На карабинчик леплю лепёшку алого катафота. Мимо не пройду, возвращаясь. Так. Потерялся. Где шлюз?

- Кирилл, я потерялся, с какой стороны от меня шлюз?

- Как ты стоишь - справа.

- Ага. Иду направо.

- Наблюдаю за тобой.

Балкон шириной два метра. Я не касаюсь ткани на балке, мимо которого двигаюсь. Вблизи я вижу, что не ошибся, эрэсэм сильно запылена в швах и складках. Сам балкон варили на очень скорую руку. Стыки неаккуратные, много микрокаверн на швах раковин, перила кривые, стойки под некрасивыми углами. Балкон подвешен почти у подножия семнадцатиметровой цистерны, нижний торец-полусфера едва в метре у меня под ногами. Но вот шлюз.

Я медленно приближаюсь к люку. Он квадратный, выпуклый, скруглённые углы. Шлюз типа "керант". Блок управления помещается прямо на люковой плите, а не сбоку на корпусе, как обычно. Прямо на ушки щиток приварен, рядом с голым металлическим ребристым ШАО, в центре люковой плиты. Ни один индикатор, ни одна кнопка на блоке управления не горят. Штурвал аварийного открывания доверия мне не внушает сразу же. Он даже на вид разболтан и плохо центрован, берусь за него - аварийный люфт. "Здесь не работает". Шлюз и люк собраны из разных комплектов.

- Как тебе, Кирилл? Тебе видно?

- Очень наскоро делано. Несолидно. Как не для себя строили.

Он совершенно точно формулирует мои ощущения. "Как не для себя строили".

- Вручную сразу или попытаешься автоматику завести? - спрашивает Кирилл. - В принципе тут я тебе могу помочь. Только унимодуль свой подсоедини к блоку и унимодуль перезагрузи под семейным логином. "Керант", старая бочка, такой я уже как-то открывал в нештате. В таких Диоген жил, Бранд мучился…

- Да ладно, ладно, хорошо, Кирилл, много слов, - перебиваю я его. - Пожалуйста, помоги мне открыть этот долбанный люк. Наверное, надо мой унимодуль подсоединить к блоку управления и по-семейному перезагрузиться?

- Ну, если ты так просишь, Марк. Пожалуй, помогу тебе с открыванием, - покровительственно говорит Кирилл. - Свой унимодуль подключи к управлению, а потом перезагрузи. Логин семейный выставь в строке только. Обязательно семейный, а то опять будешь перезагружаться…

Я бросаю линьку от своего модуля (раскрытого на груди) к гнезду на морде блока управления шлюза. Подаю питание, завожу сигнал в рацию и жду. Две минуты.

- Питания на шлюзе нет никакого, - сообщает Кирилл. - А для твоей батарейки, пожалуй, шлюз этот поднять будет тяжеловато.

- У меня есть внешний мощный источник питания. ИПМ. В ранце случился. Иль я не серьёз?

- О! Ты вверг меня в ничтожество. С подключениями разберёшься? Жёлтый джек - в жёлтое гнездо, красный - в красное. Папа - мама, папа - мама. Ошибиться трудно.

- Но ты же меня поправишь? - спрашиваю я с тревогой. - Если что?

- Тебе придётся вернуться и всего несколько раз поцеловать пайолу у моих ног. Но - униженно, ты понимаешь меня, Марк?

- Готово. Подключил ИПМ. Проверяю. Есть контакт. Подаю свет на блок управления от своего источника питания.

- Вижу, блок под светом… Минуту. Доступаюсь… О-па! Отказ в доступе.

- Слушаю тебя, Кирилл.

- Ты знаешь, похоже, повреждение. Внутреннее.

- Диагноз.

- Не замыкание. Не усталостный дефект. Не определяется блок "свой - чужой". Никогда не понимал, зачем они нужны, эти "кубики"… а вся схема на них стоит… не обойдёшь.

- А от инопланетян? - тихонько, не мешая Кириллу, говорю я.

- Все мы немного инопланетяне, - бормочет Кирилл, ему невозможно помешать, когда он со своими устройствами контроля работает. Унимодуль мой сияет монитором, прямо весь переливается. Я вспоминаю, что в Касабланке Матулин не раз становился призёром на соревнованиях по скоростной диагностике. Главный инженер Касабланки господин Хьюго Тжадд устраивал в своей вотчине много разных соревнований и конкурсов. Шкаб однажды пытался получить у губернатора Кафу разрешение на организовать гонки на грузовозах. "Технилам, значит, можно играть в тотализатор, а нам, пилотам, нельзя?"

- Марк… Есть одна мысль, - говорит Кирилл медленно.

- Как открыть?

- Нет, Марк. Открывать, ты знаешь, надо осторожно и с долгими интеллектуальными паузами. Потому что мысль такая: изнутри заперто. Не повреждение это.