"Искушение" - читать интересную книгу автора (Герасимов Сергей Владимирович)

10

– Спасибо вам. Вы меня очень обрадовали, – сказал Йеркс, – как хорошо, что вы ехали за мной.

– Спасибо?

– Да, спасибо. Потому что Винни – моя дочь. И теперь я знаю, что она жива. Вы искушали меня злом, но вам не удалось поступить несправедливо, ни разу. Вы просто были орудием воздаяния за то, о чем не знали. Но вы мне не верите – слушайте. Я уверен, что проживу еще столько, чтобы успеть рассказать вам правду.

Эта история началась около двадцати лет назад. Началась как обыкновенный любовный треугольник. Мы учились вместе и вместе заканчивали университет – я, мой друг Герлиц и Елена, в которую мы оба были влюблены. Ему сразу повезло в жизни, он нашел хорошую работу. Он стал работать в большой компании, которая занималась прокладкой трубопроводов. Тот нефтепровод, который взорвался под вами, строил тоже мой друг Герлиц. У меня был хороший диплом и я тоже мог бы стать хорошим инженером, но я был неудачником. Наверное, Елена любила все же меня; она потом часто об этом мне говорила. Но у меня не было денег и я чувствовал, что не имею права портить ей жизнь. У меня был комплекс неполноценности из-за того, что я никак не мог найти работу. В конце концов Елена стала его женой. Я, конечно, мог настоять, чтобы она не делала этого, но Герлиц был моим другом. Пока я копался в себе, выбирая между любовью и дружбой, все произошло. Потом родилась Винни, а я стал одним из друзей семьи. Я так и остался неудачником. Герлиц был красивым, богатым и счастливым человеком.

– У него было больное сердце, – сказал Юлиан Мюри.

– Правда? Я об этом не знал. Я считал его образцом здоровья. Со временем я узнал, что Винни – моя дочь. Об этом мне сказала Елена – как-то на вечеринке мы удалились от всех; она была немного пьяной, и я удивился, потому что обычно она не пила. На ней было прекрасное вечернее платье, которое все переливалось чем-то серебряным и синим, – я помню ее и ее платье так, как будто все было вчера. Я видел, что она не решается сказать мне что-то. Мне показалось, что вернулись старые дни, и я захотел поцеловать ее. Но она была настроена серьезно. Не сразу, но она мне сказала насчет Винни. Она хотела, чтобы я перестал приходить в их дом, потому что продолжала любить меня. Но случилось так, что ее признание сблизило нас еще сильнее. С того времени Герлиц не был моим другом. Елена бросила бы его, если бы я захотел, но у меня не было денег. Это было главным – она привыкла жить хорошо, и Винни тоже должна была жить хорошо.

– Вы были любовниками? – спросил Юлиан Мюри.

– Много лет. И Герлиц ни о чем не догадывался. Он считал меня слишком хорошим другом. Я отдавал все силы тому, чтобы заработать деньги, но мне не везло. Я был готов на все. Наверное, кто-то другой тоже знал, что я готов на все, потому что однажды я услышал голос по телефону. Тот голос, за который я принял ваш. Вы никогда не задумывались, почему вам так везло во всех ваших махинациях? Почему вы шли вперед так уверено, будто трамвай по рельсам?

– Задумывался, – ответил Юлиан Мюри, – задумывался именно в этих выражениях. Даже сегодня. Я видел трамвай, на который лаяла такса. Мне показалось, что этот трамвай – я, а эта такса – моя совесть. Но моя совесть не могла ничего изменить.

– Вам так везло, потому что вы должны были убить меня. Я заслужил смерть. Тот голос по телефону предложил мне хорошие деньги. Мне нужно было лишь узнать у Герлица кое-что о нефтепроводе, секретную информацию. В то время он уже ушел из компании и занимался своей фабрикой игрушек. Винни была почти взрослой девушкой. Моя жизнь почти прошла, но я продолжал надеяться. Я стал выведывать у него то, о чем меня просили. Он охотно рассказывал о своей работе, я передавал информацию и получал деньги. Но самого главного Герлиц не говорил. Со временем он стал что-то подозревать. Он стал не таким откровенным. Однажды он узнал о нас с Еленой. Я думал, что Елена оставит его и уйдет ко мне, но произошло иначе. Она просто ушла. А Винни осталась с отцом. В то время я уже понимал, что втянут в большую и грязную игру. Я не мог остановиться. Голос по телефону не просил, а приказывал, и я подчинялся. Я продолжал получать деньги. Наверное, я все еще считал Герлица своим соперником и старался делать все лучше, чем он. Я тоже открыл фабрику игрушек. Чуть раньше я женился на Эльзе. Мы никогда не любили друг друга. У нее были деньги и неприятности в семье. Она вышла замуж за спокойную жизнь. Мы никогда не думали о том, чтобы завести детей. Я не был ей нужен. Она купила щенка и назвала его Холмсом. Я думаю, что она была очень одинока.

Однажды я передал Герлицу ультиматум. Вы понимаете, все это делалось на словах, так что не оставалось никаких документов. Я никогда не видел человека, который мне звонил. Герлиц отказался, и на следующий день его фабрика сгорела. Кому, как не вам, знать, что фабрики игрушек горят хорошо. Герлиц был разорен, но он все равно не согласился. Ему нужно было выдать какую-то незначительную информацию о нефтепроводе, которую знал только он. Его продолжали шантажировать. Все это происходило с моей помощью. Однажды с ним случился инфаркт. На время его оставили в покое. Оставили в покое – так я думал. На самом деле, они перешли к более активным мерам. Однажды они захватили его где-то за городом и выбили из него всю информацию. Он рассказал им все. Я не верю в его добровольное самоубийство. Он бы никогда не поступил так – он бы вернулся домой и не посылал бы записку в конверте.

– Но он вернулся домой, – сказал Юлиан Мюри, – и он знал, что должен погибнуть.

– Значит, они его заставили спрыгнуть со скалы. Примерно так же, как вы меня. Он погиб не по своей воле. Потом я получил деньги. Мне больше никто не звонил. Я снова стал встречаться с Еленой. Винни я устроил на свою фабрику. Я думал, что смогу все забыть. Я думал, что можно творить зло безнаказанно. Моему плану мешала лишь Эльза. Я решил от нее избавиться. Удобнее всего было сделать это в каком-нибудь малолюдном месте. Я выбрал свою дачу. На даче было газовое отопление, а это опасно. Кто-то забудет закрыть кран, потом случайная вспышка – и все. Вы понимаете. Я приехал на дачу и забыл закрыть кран. Эльза должна была приехать минут через двадцать, но пошел дождь и она задерживалась. Я ожидал в сарайчике. Там было очень холодно и протекала крыша. Наконец я увидел, как подъезжает автомобиль. Это могла быть только Эльза. В сарайчик я протянул провод. Эльза вышла из автомобиля. Мне было ее ничуть не жаль. Напротив, я торжествовал. Я сжал руку в кулак и поднял ее. Я даже сказал что-то торжественное. Все мои желания наконец исполнялись. И в этот момент ударила молния.

Я очнулся в больнице. Вначале я считал произошедшее несчастной случайностью, неудачей, но потом я прочел газету от девятого декабря. Девятого декабря, когда взорвался нефтепровод, погибли сотни человек. И я, именно я, был причиной. Тогда я понял, что Бог меня наказал. Молния – это было самое справедливое наказание, ничего более справедливого не придумаешь. Потом я увидел вас. Вы были весь в бинтах и улыбались. Я спросил, почему вы улыбались, но никто не смог мне объяснить. Я решил искупить свою вину. Я решил помочь вам чем-нибудь. Я не спускал с вас глаз. Но вы улыбались все меньше и меньше. Потом не улыбались совсем.

– Не помню, когда я последний раз улыбался, – сказал Юлиан Мюри. – Наверное, именно тогда, в первые недели после взрыва. Потом я разучился улыбаться.

– Я пригласил вас домой, – продолжал Яков, – и вы сразу сделали то, что должны были сделать. Вы были мечом божьим, моей карой. Вы разбили мою семью. Это было расплатой за то, что я сделал с семьей Герлица. Я даже ожидал, что это произойдет. Когда Эльза ушла, я стал думать, что же будет дальше. По логике вещей, я должен был разориться, и вы сожгли мою фабрику. Именно сожгли – что могло быть более справедливым? Тогда я уже знал, что ни один из моих грехов не останется безнаказанным. Я был виновен в убийстве. Я стал ждать смерти. И тогда появился голос в трубке. Это были те же люди, которые убили Герлица и взорвали нефтепровод, – так я тогда думал. Это был тот же самый голос. И мне оставалось только умереть. Это было самым справедливым исходом. Ну что, друг мой, теперь вы верите в справедливость?

– Я передам деньги Эльзе, – сказал Юлиан Мюри.

– Не нужно. Лучше обеспечьте жизнь моей дочери.

– Винни никогда не примет деньги от вас.

– Она примет деньги от вас, – сказал Яков, – потому что она вас любит. Вы это замечали.

– Да, – сказал Юлиан Мюри, – замечал. Я замечал в ней некоторую странность, которая могла бы быть любовью. Но я на двенадцать лет старше ее, и не это самое главное – ей не стоит связывать свою жизнь с негодяем.

– Нет, – сказал Яков, – вы уже сделали все, что должны были сделать. Не говорите, что это доставляло вам радость.

– Нет.

– Теперь все кончено. После того как я умру, вы станете честным и добрым человеком, и к вам снова вернется ваша улыбка. Вы будете жить счастливо, если не позволите когда-либо искусить себя злом. Вы обещаете позаботиться о Винни?

– Обещаю.

– Тогда уходите. И никому не говорите правды, прошу вас.

– Я не скажу.

Он пошел вверх по склону. Потом он сел в машину и медленно поехал к городу. По дороге ему не встретилась ни одна машина. У остатков фабрики он снова заметил мальчика с собакой. Собака радостно прыгала, пытаясь лизнуть хозяина. Въезжая в город, Юлиан Мюри нащупал в кармане два круглых камешка, каждый с горошину величиной. Он тряхнул камешки в кулаке и выбросил их в окно. И он снова ощутил на своем лице улыбку.