Я вспомнил об этом случае четыре дня спустя, когда неожиданный телефонный звонок вызвал меня в гостиницу. В холле меня встретил громадный Фантори. Он нависал надо мной как гора.

– Что случилось? – спросил я, – вы наконец убили грушу?

Фантори был либо глуп, либо косноязычен. Он с огромными усилиями сумел обьяснить мне, что сегодня утром что-то произошло с первым номером.

– Что-то со здоровьем?

– Да, да, он споткнулся и упал.

Я внимательно посмотрел на Фантори. Что-то не нравилось мне в этой истории.

– Вы встречались с ним на ринге? – спросил я.

– Однажды я его даже победил.

– И он не умер?

– Нет.

– Если он не умер от ваших ударов, он может смело прыгать под поезд; это безопасно, только поезд сойдет с рельс. А вы говорите, просто споткнулся и упал. Хотя бы с лестницы упал, надеюсь?

– Нет, он споткнулся у себя в комнате и упал на ковер.

– Это не смертельно.

– Он не может подняться.

– Хорошо, идемте, – согласился я.

Мы зашли в комнату номер четыреста двенадцать. На роскошной кровати лежал мужчина лет тридцати. Он был раздет до пояса. В углу комнаты, на стуле, сидела миловидная блондинка с огромными, но наглыми глазами. Она наклонилась и подогнула ноги, всей своей позой изображая скорбь.

– Вот этот, который лежит, это Хол. Ему плохо, – сказал Фантори.

– Фантик, выйди, – спокойно сказал Хол.

Фантори вышел.

– Вы называете знаменитого спортсмена просто «Фантик»? – удивился я.

– Мы старые друзья. Мы выступаем вместе уже четыре года.

Блондинка пошевелилась на стуле, чтобы привлечь внимание свеженького мужчины. Крашенные блондинки, в принципе, устроены одинаково.

– Это Линда, – сказал Хол. – Она единственная женщина, которая меня по-настоящему любит. Все остальные любили только мои деньги.

Я очень сомневался насчет Линды, но сомневался про себя.

– Расскажите мне, что случилось.

– Сегодня всю ночь у меня болела голова, – отвечал Хол, – а утром я встал, чтобы выпить таблетку. Я сделала два шага и споткнулся о ковер. Я упал, ударился и не смог подняться.

Я посмотрел на ковер. Ковер был сделан под зеленую лужайку. Он был настолько мягким и пушистым, что в нем мог бы утонуть котенок.

– И дальше? – спросил я.

– Потом я добрался до кровати и лег. Больше ничего. А сегодня вечером у меня бой. Это финал; Фантик как всегда проиграет.

– Но если вы не можете подняться с кровати?

– Но если я не смогу подняться с кровати до вечера, то я оторву вам голову, доктор.

– Надеюсь, мою голову похоронят вместе с телом, – сказал я.

Я посмотрел на лежащего человека. Даже не поднимаясь на ноги, он вполне смог бы исполнить свою угрозу.

– Попробуйте встать, – сказал я.

– Не могу, все плывет.

– Ах вот в чем дело. Но вы все же попробуйте.

Хол приподнялся с кровати, потом встал, опираясь о столик.

– Кажется, нормально, – сказал он, – только комната плывет перед глазами.

– Я измерю вам давление.

Кажется, он меня не слышал. Он говорил сам с собой и иногда повторялся.

– Это Линда, – снова сказал он. – Ей можно доверять. Она меня любит. Всех остальных подсылал Фантик. Они любили только мои деньги. Некоторые хотели меня убить.

– Зачем? – спросил я.

– Чтобы Фантик был первым.

Мне это показалось преувеличением. Вдруг Хол заговорил совершенно связно.

– Не думайте, что я сгущаю краски, – сказал он. – Я в здравом уме. У меня действительно куча денег. Вот.

Он вынул из кармана пачку и бросил ее на ковер. Пачка почти утонула в искусственной траве. Хол снова лег на кровать.

– Я ничего не преувеличиваю, – продолжал он, – в ту зиму, когда мы познакомились с Фантиком и я его побил на тренировке, мы жили с ним в одной комнате. Под вечер к нам зашли четверо мужчин и предложили мне проиграть. За хорошие деньги, разумеется. Они ушли, но остановилилсь в дверях, и сказали несколько слов Фантику. Я приказал ему запереть дверь. Ночью те же люди вернулись, но с металлическими дубинками. Двоих я все же сумел покалечить, но мне сломали несколько ребер.

– Ну и что же? – спросил я.

– Дело в том, что Фантик открыл им дверь. Он сделал это очень тихо, так, что я не успел проснуться. А на следующий вечер был бой. И Фантик победил. Это был единственный раз, когда он победил. Он поступил честно: отдал мне десять процентов. С тех пор я и стал называть его Фантиком.

– Почему «Фантиком»?

– Фантик, фант, фанат. Он хочет быть только первым, любой ценой. Он может продать собственную мать, если это поможет ему быть первым. Но, с другой стороны, он неплохой человек и неплохой друг. Он нормальный человек во всем, кроме одного – он хочет побить меня и стать первым. У него нет другой цели в жизни. Но он никогда не достигнет своей цели.

– Разве что сегодня, – сказал я. – Когда станете отрывать мне голову, сделайте это, пожалуйста, быстро и безболезненно.

Сегодня вечером вы не сможете выступать.

– Со мной так плохо?

– А вы не чувствуете?

– Чувствую. Линда, выйди.

Блондинка вышла, но, как мне показалось, осталась стоять у дверей.

– В чем дело, доктор?

– У вас когда-нибудь были неприятности с почками?

– Никогда.

– Странно. Сейчас у вас отказали почки.

– Что будет теперь?

– Еще полчаса или час и ваше сердце не выдержит. Дело в том, что через почки проходят артерии, а эти артерии сейчас закупорены. Сердце качает кровь, а кровь не проходит. Еще немного, и оно перегорит как мотор. У вас давление триста на двести, около того.

– Почему?

– Мало ли почему: травмы, инфекция, переохлаждение, многое другое. Вас ведь регулярно выбивают как ковер, не так ли?

– Я знаю в чем дело, – сказал Хол. – Это было вчера. У меня спортивный «Феррари», ужасно дорогая машина. Мы вчетвером ехали мимо озера. Знаете, где это?

Я прекрасно знал. То самое озеро, где я любил рыбачить.

Озеро не замерзало всю зиму из-за ключей, бьющих со дна.

Дорога проходила по невысокому каменному выступу, как раз над озером.

– Вы сказали, вчетвером? – спросил я.

– Я, Линда и еще двое незнакомых парней, которые попросились в машину. Вы понимаете, я не боюсь незнакомых парней. Когда мы проезжали над озером, они вытолкнули меня из машины.

– Вытолкнули?

– Еще одно покушение. Там отвесный обледенелый берег и невозможно выбраться. Моя одежда сразу потянула на дно. Они забрали Линду и автомобиль и уехали.

– А вы?

– Я набрал побольше воздуха и стал снимать одежду. Знаете, доктор, что самое удивительное? Там такая легкая ледяная корочка. Когда ты подо льдом, тебе мешают мышцы.

– Первый раз слышу.

– Так стягивает мышцы, что могут сломаться собственные ребра. Я ведь не Дон Кихот по комплекции. Когда я вынырнул, я не мог вдохнуть.

– Вы все же выплыли.

– Я сбросил одежду, почти всю, и минут через двадцать выплыл к камням. Там можно было подняться к дороге. На дороге до сих пор вплавлены мои следы – я бежал, чтобы не замерзнуть до смерти. Пока я добежал до отеля, я почти согрелся. Меня не хотели впускать без галстука, как вам это?

– Это звучит как похоронный марш.

– Это могло повлиять на почки?

– Это убило их. Вы говорите, у вас есть спортивный автомобиль. Он не пропал, конечно?

– Он был на стоянке.

– Тогда одевайтесь и едем в город. Если мы успеем за полчаса, вас еще смогут спасти.

– Но мы не успеем.

– Конечно не успеем, но хотя бы попробуем.

Я вышел за двери и позвал Линду. Она, как я и предполагал, была неподалеку. Вдвоем мы одели Хола и потратили на это четверть часа. Хол был неподьемен. Потом мы помогли ему выйти на лестницу.

– Минуточку, я сейчас вернусь, – вдруг о чем-то вспомнила Линда.

Хол стал оседать на ступеньки и частично на меня. Мы оба боролись за наши жизни примерно одну минуту.

Линда быстро вышла из комнаты и, не обращая на нас внимания, побежала вниз. Я не сомневался, что она просто взяла деньги, которые лежали на ковре. Я освободился от Хола и выглянул в окно. Линда села в красный «Феррари» и рванула с места. Так, вот у нас и увели машину. Я вернулся в комнату.

Денег не было. Шансов не было тоже. Я позвонил дежурному и попросил позвать Фантори.

Вдвоем с Фантиком мы доставили Хола к автомобилю. Точнее Фантик нес, а я придерживался, как делал мальчик из какой-то детской сказки. Все было бесполезно. Оставались считанные минуты, но Хол был пока в сознании.

– Ты, Фантик, на заднее сиденье, – приказал он. – А вы, доктор, будете вести. Я сяду рядом с вами.

Он распоряжался всеми просто царственно: невозможно было не подчиниться. Есть у людей такой дар, мне не дано, увы.

Мы поехали в сторону озера.

– Теперь ты проиграл, – неожиданно сказал Фантик. Ты никогда не старался быть первым, но всегда был им. Это несправедливо.

– Брось, – сказал Хол, – я старался не меньше тебя. Еще неизвестно, кто из нас был большим фанатом. Сегодня я тебе докажу, что для меня значило быть первым.

– Ты ничего не докажешь. Сегодня я буду первым. Я был сотым, потом десятым, потом вечно вторым, теперь буду первым.

– Нет, – сказал Хол, – ты слишком разогнался. Поэтому ты пропустишь цифру 1, ты сразу станешь нулевым. Знаешь, почему ты всегда проигрывал? Ты не умел предсказывать направление моих ударов.

Меня слегка удивляла эта арифметика за несколько минут за смерти, но фанаты, видимо, устроены иначе, чем нормальные люди.

– У тебя больше нет сил на удары, – сказал Фантори.

– Разве что на один, – ответил Хол. – Доктор, остановите машину.

– Прямо здесь?

– Я сказал здесь.

Мы остановились над озером.

– Ты хочешь меня ударить? – удивился Фантик, – попробуй.

– Не тебя.

В следующую секунду я лежал на снегу. Удар был великолепен. Грудь болела так, будто на нее наступил бегемотик средних размеров. Правда, ничего не было сломанно – Хол знал, как нужно бить. Машины не было. Я встал и подошел к знакомому обрыву. Передняя часть машины была уже под водой.

Но машина не тонула из-за воздуха, который оставался внутри.

Я слышал мощные глухие удары. Металлический верх машины прогибался, оставляя выпуклости. Я вспомнил тренировку Фантика – это были его удары. Он вполне мог пробить лист металла.

Наконец, металл треснул. Машина стала быстро погружаться.

Рука исчезла последней. Еше минуту поднимались пузыри. Я стряхнул с себя снег и пошел в обратном направлении. Сегодня был финал. Я собирался посмотреть на новых фантиков, которые стремились быть только первыми. Сегодня у них появилась такая возможность.