"TimeZero. Пепел обетованный" - читать интересную книгу автора (Чекмаев Сергей Владимирович)

Дорога на Оазис-портал Локальные координаты 125734—125834

Купол остался позади. Я хотел порадовать Киру и специально выбрал тот путь к порталу, что подсказывал КПК. Не то чтобы здешняя дорога казалась мне безопаснее. Просто где-то недалеко от трассы пролегала цепочка озер – небольших, в полкилометра диаметром, но достаточно красивых. Может, перестанет тогда на меня злиться.

Ни пить, ни купаться там, конечно, нельзя: вода грязная, это ведь не просто озера, а остатки древнего кратера. Уровень радиации с тех пор сильно упал – сколько лет прошло. Но пока еще фонит. По крайней мере, пару лет назад по берегу еще стояли проржавевшие щиты со знаком радиационной опасности. Дожди здесь страшная редкость – да и откуда они в таком климате? – а ключей в искусственных озерах раз-два и обчелся. И за сотню лет всю грязь Того Дня не расчистить.

Но посидеть у воды, а то и на дневку встать – вполне можно. Или постираться, например. У девчонок на этом деле бзик, что я, не знаю? Для меня грязный камуфляж армейского х/б – лишняя маскировка, а для Силь самое маленькое пятнышко вечно становилось страшной проблемой. На миссии и уж тем более в бою она еще как-то терпела, но что было потом…

Наверняка и у Киры те же заморочки, ведь одежка, что на ней сейчас, – и вовсе с чужого плеча. Хорошо хоть не с трупа. Гм… Я даже усмехнулся. В топике, после близкого знакомства с ножом Скинни больше походившем на рваную тряпку, она бы пользовалась в Оазисе завидной популярностью.

Кира неутомимо шагала следом. Каждый раз, когда я оборачивался посмотреть, кивала: «все хорошо». Тикки приоткрывал светящиеся глаза – видимо, ловил ментальный сигнал хозяйки – и спокойно засыпал снова.

Один раз я все же спросил:

– Ты не устала?

– Нет-нет, все в порядке. Идем дальше.

Ну и молодец. То, что не замерзла, – сам вижу: от земли парит дневным теплом, жить можно. Все-таки не пустыня, где через пару часов после полуночи может похолодать чуть ли не до нуля.

К перекрестку торговых путей Оазиса мы вышли примерно за час до рассвета. На востоке уже пылало красным, легкий ветер гнал оттуда запахи пустыни и волны тепла, пока еще вполне терпимого.

Здесь начиналась одна из достопримечательностей города – полуразрушенная стена, почему-то прозванная китайской. Мне всегда хотелось на нее посмотреть: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А наслышан я про нее достаточно. Рассказывают, что стену построили очень давно, за сотни лет до войны для защиты от каких-то кочевых племен. Со временем она утратила свое значение, обветшала и разрушилась. А потом ее якобы выкупили у прежних хозяев и перевезли на много километров западнее. Уж не знаю зачем, но в любом случае война поставила крест на всех планах и проектах. Камень не способен противостоять ядерной вспышке. Кто не верит – милости просим в Вавилон. Там есть очень наглядные примеры.

По другой версии – по мне, так куда более вероятной, – стену возвели лет семьдесят назад во время скачкообразного взрыва популяции на заслонах, когда мутанты живой волной перли на едва окрепшие людские города. Говорят, при строительстве использовали технологии древних, загадили и так не слишком чистую землю, но при этом стена выросла за считаные месяцы. Это, правда, не помогло: бесконечные полчища мутантов прорвали стену во многих местах, где-то люди разрушили ее сами, чтобы погребла под собой побольше озверевших от крови радиоактивных тварей.

Так или иначе, сейчас от бесконечной ленты, тянувшейся когда-то с юга на север через весь материк, остались жалкие обломки да несколько одиноких башен с небольшими кусками прежде великой стены.

– Здесь встанем на дневку, – сказал я. – Чтобы днем по жаре не ходить. Рядом есть отличное местечко.

Кира поправила мешок на плече, погладила Тикки и ответила:

– Солнце же еще не взошло. Если ты думаешь, что я устала…

«Ну, конечно. Обязательно надо поспорить».

– …то – ничего подобного! Я еще столько же могу прошагать.

– Вечером прошагаешь. Дальше всю дорогу до портала свернуть некуда, придется чуть больше пройти за ночь, лучше отдохнем, пока есть возможность.

– Как некуда? Там что, заслон?

– Нет, просто стена. Раньше, говорят, можно было в башнях укрываться, но теперь опасно. Мародеры рыщут.

Я показал Кире на дрожащий от туманного марева горизонт, где гнилыми зубьями поднимались остовы разрушенных башен.

– Ух ты! – сказала она. – Надо же, а у нас, в Вавилоне, точно такая же! И тоже совсем рядом с городом. Мне рассказывали, что стена тянется через все известные земли.

Ага, и мне рассказывали. Да я и сам неоднократно видел в пустыне оплавленные груды щебня и строительного камня. Может, легенды и не врут.

У самого ближнего к дороге озера, как показывал КПК, болтались какие-то наемники. Я благоразумно обошел их стороной – не та публика, чтобы доверять.

Зато у второго было чисто.

– Сейчас тебе будет сюрприз, – сказал я.

– Какой? – немедленно ответила Кира и даже выпрямилась. Несмотря на громкие крики «Я не устала!», последние пару километров дались ей с трудом. Пришлось даже забрать мешок под предлогом неудачно затянутого ремня. Который, конечно же, натрет плечо, если его не завязать как надо. Ну а застежки оказались крепкими, чтоб им лопнуть, и почему-то все никак не хотели поддаваться.

– Увидишь. Если я скажу сразу, то будет не сюрприз – верно?

Минут пять я разглядывал берег в умножитель, пока изнывающая от нетерпения Кира приплясывала рядом. Она-то не видела, что там. Но страсть как хотела посмотреть – сюрприз же.

– Андрей, можно уже? Ну, скажи…

– Можно-можно. Кругом никого. Только не кричи слишком громко: Тикки разбудишь.

Последние слова я договаривал в пустоту – Кира умчалась. Через секунду до меня донесся восторженный вопль.

Бедный Тикки.

Когда я подошел к берегу, она уже ссадила геккона на песок, сбросила рюкзак, расшнуровала ботинки. В тот момент, когда она принялась расстегивать пуговицы на гимнастерке, я все же решил ее остановить. На третьей по счету. Хотя, честно скажу, очень хотелось посмотреть на продолжение.

«Ну и пусть сняла бы. До воды – метров пятнадцать, поймать я бы успел. Зато какое зрелище…»

– Кира, куда ты собралась? – Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. Вообще за такую беспечность надо очень больно бить. По голове.

Она ойкнула, прикрыла руками расстегнутый ворот.

– Как куда? Купаться!

Я стоял и смотрел на нее в упор, не отрываясь. Кира медленно краснела.

– Не смотри так. И вообще – отвернись и не подглядывай. Мне надо раздеться!

– Что, у вас, в Вавилоне, все такие? – я начинал потихоньку закипать. – Тебя разве не учили проверять воду? Посмотри вокруг!

Раскрытой ладонью я ткнул в сторону крутых склонов северного и западного берегов. Очень хотелось продолжить движение и отвесить ей полновесную затрещину.

– Тебе это ни о чем не говорит?

– Высокий берег…

– Кратер, Кира! Старый кратер. Вода грязная, понимаешь?! Фонит. Постираться там, Тикки вон помыть – еще куда ни шло. Но купаться в кратере может только абсолютный самоубийца! Посмотри вон на те штуки.

Кира проследила за моей рукой и охнула.

– Ой! Что это?!

– Пустынную слезу знаешь? Песок, сплавленный в стекло? Вот это примерно то же самое, только стекла там несколько тонн.

Отшлифованные песчаными бурями мутные полупрозрачные сталагмиты достигали, бывало, и десяти метров. Время медленно подтачивало их, но не скоро еще последний памятник Того Дня искрошится в невесомую стеклянную пыль. Они как часовые стоят у древних кратеров, одним своим видом предупреждая об опасности.

Странно, что Кира никогда их не встречала.

– Какие красивые! И страшные! Откуда они взялись?

– От ядерного взрыва. Раньше здесь стояли дома, высокие, красивые, полностью застекленные. Их называли небоскребами. Световая волна сплавила стекло в раскаленный ком, который потек вниз по стенам, а ударная – расшатала стальной каркас. Потом ржавчина съела балки, а ветер выдул бетонную крошку. Остались только застывшие стеклянные сталагмиты. И каждый ребенок знает, что рядом с ними обязательно должен быть старый кратер! А уж если увидел рядом озеро – сто раз проверь, прежде чем пить или купаться!

Кира испуганно смотрела на чистую, спокойную поверхность озера. Опытному человеку и этого бы хватило: если на воде не видно ни живности, ни даже самой завалящей зеленой былинки – поостерегись!

А неопытный первым делом проверит любой источник счетчиком. Самые азы же! Чему их там учат, в Вавилоне! Или думают, что раз пси есть, так из любой передряги вывернется? Ну-ну. Сильно поможет ментальная мощь, когда лучевая прихватит. Или у них капсулы стоп-рада на улицах раздают, как в Новой Москве презервативы иногда?

Кира повернулась ко мне.

– А… а там сильный фон, да?

– Не очень. – Я активировал счетчик в КПК, провел над водой. Пару раз негромко пискнуло. – Но в воду лучше не лезть. Зато берег чистый, во время сезона дождей все в озеро смывает. Вон, смотри, вроде промоина под корнями. Давай там осядем.

Она послушно застегнула гимнастерку, набросила рюкзак и наклонилась за Тикки. Мне она ничего не сказала, но геккону «на ухо» зашептала так, что не услышать было невозможно:

– Если так опасно купаться, зачем мы сюда пришли? И вообще – сказать не мог?

Очень хотелось ответить в том же духе: высказать, например, все небу или озеру. Что, мол, некоторые не понимают самых простых вещей, а лезут стич знает куда. Но я сдержался. В который уже раз. И почему эта девчонка вечно пытается вывести меня из себя?

Ответил спокойно:

– Мы здесь потому, что у озера – самое удобное место для отдыха. Рядом вода, а значит, днем будет не так жарко, да и пустынные твари сюда не заходят. Влаги много, и почва для них непривычная. А не предупредил, что озеро грязное, по очень простой причине: проверять воду учат чуть ли не с пеленок. Не знал, что в Вавилоне иначе. Наверное, у вас все источники вокруг города чистые.

– Я… я не вспомнила. Мне говорили, Андрей, честно! Но я просто забыла. Очень уж хотелось искупаться…

– Ладно, проехали.

Кира догнала меня, взяла за руку, глянула виновато.

– Ты злишься?

– Немного, – ответил я. – Глупость и забывчивость за куполом быстро сделают тебя мертвой. Пока с тобой я. А потом?

Сказал и тут же понял: зря. Зачем лишний раз напоминать. И, не дав Кире вдуматься в мои слова, тут же продолжил:

– А с водой что-нибудь придумаем. Принесу тебе чуть-чуть к вечеру. Если экономить, не плескаться, а обтереться мокрой тканью, хватит.

– Спасибо! – улыбнулась она и потянулась поцеловать в щеку.

Я погрозил пальцем:

– Но-но! Не подлизывайся, тебя еще не простили.

Когда солнце поднялось над озером, мы уже сидели в тени схрона, образованного корнями высохшего дерева. Саму промоину я отверг: там мы как на ладони, с какой стороны ни посмотри, а здесь – отличное место.

Мне даже удалось поспать несколько часов, пока Кира таращила глаза, стараясь не заснуть. Дремал я по-сталкерски, вполглаза, просыпаясь через каждые пятнадцать-двадцать минут. Улыбался, наблюдая, как она мужественно борется со сном. На десятый раз не выдержал:

– Сдавай вахту, солдат.

Кира вяло поупиралась, но быстро сдалась, прикрывая зевки ладонью.

Я с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться.

– Только поешь сначала. А то с голодухи живот так урчать будет, что никогда не заснешь.

Она сжевала ломоть пустынного рациона, выпила без всякого стеснения половину моей фляжки и, стянув высокие шнурованные ботинки, улеглась отдыхать. Тикки немного потоптался рядом, попробовал на вкус пару мокриц, копошившихся в корнях, и нашел их вполне съедобными. Наевшись, геккон лизнул меня в руку, а Киру – в щеку, видимо, в благодарность за угощение, после чего свернулся клубком у головы хозяйки. Она пощекотала ящерку под роговыми наростами у рта, подразнила и даже обсудила с Тикки, какой я бука. Потом пыталась завести разговор со мной, но я отвечал односложно, думая о своем, и Киру быстро сморило.

Меньше чем через час она уже мерно сопела в самой глубине схрона. Я косился на ее босые пятки, которые то и дело пытались пнуть меня в бедро, и думал, кто же она все-таки такая. Пси-сила в Кире велика, спору нет, даже я это вижу, а знаток по ментальной части из меня аховый. А вот в байку про вавилонских научников верилось все меньше. Если ее воспитывали при исследовательском центре, как она говорит, то почему постоянно выясняется, что Кира не знает самых элементарных вещей? Ну, предположим, что про источники она могла и не знать, потому что никогда раньше не выходила из-под купола. Бред полный, но – пусть так. А остальное? Одна история с геккононенавистным ником чего стоит.

Может, и правда высокопоставленная беглянка? Или из «выживших». Есть, говорят, на юге несколько совсем недавно обнаруженных бункеров, которые лет пять как впервые открылись. И все это время бедняги сидели под землей, перебиваясь с гнилой воды на хлореллу, да и друг другом особо не брезговали.

Хотя нет, не похожа. Те ребята должны выглядеть бледными задохликами, а Кира так и пышет здоровьем. Худенькая, конечно, но формы вполне ничего. Вон как гимнастерка на груди натянулась.

«Ладно, брат Андреналин, хватит о девчачьих прелестях слюни распускать. У тебя дело есть».

А ведь и правда есть. Забыл я совсем с размышлениями этими. Какое мне дело вообще? Через сутки расстанемся.

Я набил до упора магазин СВД, достал из рюкзака обе пушки. Рассовал по карманам патроны. Придется идти по самой жаре, но иначе могу просто не успеть вернуться. Кира проснется, не найдет меня рядом, выскочит наружу сломя голову, бросится искать… М-да… В общем, с ее беспечностью и «богатым» сталкерским опытом поиски закончатся очень быстро. А если не успею?

Нет, надо будить.

– Кира, проснись!

– А… – сонно ответила она. – Я сейчас, я еще немножко…

– Просыпайся. Мне надо тебе кое-что сказать, а потом спи, сколько хочешь.

Следующие двадцать минут можно смело считать самыми тяжелыми в моей жизни. Конечно, я не сказал, что иду охотиться на крыс.

– …обещал принести воды? Вот и сбегаю до источника. К вечеру управлюсь.

– Я пойду с тобой! Не оставляй меня здесь одну!

– Кира! Здесь безопасно, я специально выбирал это место. Никто тебе не потревожит.

Кира пристально посмотрела на меня, потом глаза ее наполнились слезами, и она сказала, едва сдерживая рыдания:

– Ты не вернешься, да? Уходишь, чтобы меня бросить? Зачем тогда разбудил – сбежал бы по-тихому, пока я сплю! Ну и проваливай!

Она отвернулась и уставилась в стену. Плечи едва заметно вздрагивали.

– Успокойся. Я вернусь через несколько часов. С водой.

Молчание.

– Слово сталкера.

Плечи застыли, но ответа я так и не услышал.

– Ладно, – я начал злиться. – Верить или нет – дело твое. Но если хочешь пить, дождись меня. Все, разговор окончен.

На всякий случай я отключил у Кириного КПК выход в Сеть, чтоб не любопытничали. А вот рацию положил прямо перед ней – если что, сможет сразу позвать на помощь. Без всякой возни с приватами. Проверил магазин МП5, взвел рычаг, перещелкнул предохранитель в режим короткой стрельбы

– Вот тебе оружие, – сказал я Кириной спине и положил «хеклер» ей под правую руку. В таком положении она себе точно ничего не прострелит. И магазин со страху за раз не выпустит. – Направляй на цель и жми на курок. Одно нажатие – одна пуля. Поняла?

Она гордо промолчала.

Я пожал плечами: все равно нет времени уговаривать. Выпотрошил на землю свой рюкзак, сунул в него фляги и пустой короб из-под рациона. Хватит воды и на попить, и помыться.

Тикки проводил меня светящимся взглядом. Я подмигнул и приложил палец к губам. Геккон послушно закрыл глаза. Неужели понял?

У самого схрона я быстро поставил две растяжки, чтобы незваный гость успел изрядно нашуметь, прежде чем ворваться к Кире. Да и Тикки хороший сторож, почует гостей заранее и переполошится.

Так, вроде бы все учел. Почему же мне тогда кажется, что я бросаю девочку? Оставляю одну на произвол судьбы?

«Тьфу, совсем на дурацком своем чувстве вины помешался. Хватит. Быстрее выйду – быстрее вернусь».

Злое пустынное солнце на чистом, без намека на облако или дымку небе немилосердно жгло спину. Напекло бы и голову, но старый добрый способ, который известен в песках едва ли не каждому, – влажная бандана, закрученная в два слоя, – спасал от зноя. Я шел быстро, почти бежал, съезжая вниз со склонов вместе с тучами песка.

Скоро такой темп выйдет мне боком. А ведь еще надо успеть забежать к источнику со сталкерской звездой: фляги в мешке хоть и обмотаны тряпьем, все равно громыхают иногда. Как будто напоминают: «Мы все еще пустые!»

До гнезда крыс, что показали мне чуть больше суток назад парни Дигмана (Вещая Атани! Всего лишь сутки! А кажется – это было так давно…), три часа пути. Треть перехода. Надо торопиться.

Так что не рассуждай, Андреналин. Ходить по пескам ты умеешь, бегать тоже. Вот и топай. Отдыхать потом будешь. За все сразу, когда пристрелят.

В лабиринт гороподобных терриконов я влетел на такой скорости, что даже не понял сначала, куда это меня занесло. Открытые выработки давно забросили, время, ветер и период дождей сгладили глубокие разрезы в земле. Дренажные канавы поросли буйной травой, и даже на отвалах породы зеленели одинокие ростки.

Если верить карте, гнездо должно быть где-то здесь. Я включил КПК, спутник услужливо выдал локальные координаты.

Все точно.

После ослепительного пустынного солнца и мириад сверкающих песчинок тени в узких переходах между разрезами и рукотворными холмами отвалов показались мне абсолютно черными. Я настороженно вглядывался в каждую выемку, холмик, груду мусора и шел медленно, выжидая, пока глаза привыкнут к полумраку.

И когда очередная бесформенная куча мусора вдруг оглушительно заверещала и брызнула в мою сторону зловонной серо-коричневой волной, я с ходу упал на одно колено, отшвырнул рюкзак, сдернул с плеча снайперку.

Двух тощих и проворных крыс с мутно-зелеными кляксами на редкой шерсти я снял из СВД метров с двухсот. Почти у всех грызунов-мутантов есть в пасти дополнительная железа. Но если укус обычной крысы может вызвать только небольшое отравление, то яд «зеленки» почти моментально действует на подсознание, вызывая малоосмысленные галлюцинации.

Поодиночке эти твари не опасны. Даже если ты получил от «зеленки» серьезную дозу в кровь и потерял ориентацию, ее довольно легко отловить по звуку движения – она очень шустро передвигается – или по омерзительному зловонию галлюциногенной слизи, от которой шерстинки крысы слипаются в жиденькие сосульки.

Но вот так, в стае, они могут изрядно подгадить в бою – попробуй отмахайся от полусотни крыс вслепую, с поехавшей крышей. Пока будешь лупить перед собой, подкрадутся сзади и закусят мягким местом. Нет уж, мне такого счастья не надо, да и времени нет с каждой зеленой тварью танцы «кто первый» устраивать. Не разорюсь с двух потраченных «снайперских» 7,62.

Не обращая внимания на тяжелый грохот СВД, обычная серая падаль рассыпалась полукругом. Когда этих тварей много, они соображают куда лучше. Как будто у них один мозг на всех.

Методично расстреливая патроны Дигмана, я перебил самых настойчивых, исполосовал ножом подранков: не добьешь – разбегутся по углам, ищи их потом. Крысы на время ослабили натиск, я перезарядил пушки и теперь уже стрелял без спешки, с двух рук. Точно в морду или в нервный центр на затылке. Одна пуля – один труп.

Побоище. Даже пьяного разговора в баре не стоит. Не тот подвиг, чтобы хвастаться, пусть и после третьей дозы «рэша».

Вонючая черная кровь искрилась на солнце. Мои штаны она пропитала чуть ли не до колена, похоже, и правда придется стираться. Тех тварей, что еще шевелились, я на всякий случай протыкал ножом.

Подранок с перебитым позвоночником пытался уползти от меня, яростно цепляясь за грунт передними лапами. Задние, парализованные, беспомощно волочились следом – изредка крыса оборачивалась и принималась грызть их, то одну, то другую. Следующая пуля размозжила твари голову.

Крупные крысы полегли, но под ноги то и дело попадались детеныши. Они пищали как заведенные и пытались нападать, словно их гнал вперед неслышный приказ. Я давил крысиную поросль ботинками, расшвыривал прикладом. Но они снова и снова лезли со всех сторон. Некоторые набрасывались на раздавленных сородичей, жадно выкусывали жесткое черное мясо.

Наконец они перестали пищать. Все.

Я шагнул к гнезду – куче бурых гниющих тряпок. При каждом шаге под ногами мерзко хлюпало, от чудовищной вони слезились глаза.

Пришлось отвернуться, глубоко вздохнуть… и разворошить отбросы прикладом.

В центре кучи, чутко прислушиваясь и поводя любопытным носом, сидела крыса. Белая, как недодавленная мокрица или личинка вжика. Бледные, в прожилках синюшных старческих вен пластины укрывали ее, словно броненосца. Глаз у мутанта не было – вместо них гноились два куска распухшей, влажной, как мозоль, плоти, усеянной волдырями и нарывами.

Ей не нужно видеть, понял я. Зачем?

Может, она и есть дирижер крысиного стада?

Она сразу же учуяла меня, повернула голову, зашипела и оскалилась.

Мы смотрели друг ну друга не больше мгновения – я и невидящие бельма гадостной твари. После чего я крутанул винтовку, будто в руках у меня не тяжеленная СВД, а дамский пистолетик, и всадил разрывную точно в слизистые наросты на влажном матово-черном носу.

Выстрел хлопнул неожиданно громко. По стенам терриконов заметалось эхо. Белесые куски крысы-броненосца разлетелись во все стороны.

В общем, все прошло спокойно и быстро, крысы – не самые сильные противники, даже когда нападают управляемой толпой. Сиди, отстреливайся, пока патроны не кончатся. Люди куда опаснее. Вот только не давала покоя назойливая мысль, а что, если, пока я здесь отрабатываю хороший имидж для Оазиса, с Кирой что-нибудь случится? А? Поторапливайся, брат Андреналин. Поторапливайся!!

– Кира! Слышишь меня? Отзовись!

Рация молчала. Наверняка валяется выключенной где-нибудь в дальнем углу схрона.

Но на всякий случай я пошел быстрее. Пришлось, правда, сделать километровый крюк за водой.

Пока наполнялись фляги, проверил воду счетчиком – благо теперь есть КПК. Все чисто. Я аккуратно протер сталкерский знак, поставил его так, чтобы было видно издалека.

Надо всегда отдавать свои долги. Пейте, братья. Вода для всех одна.

– Кира! – снова позвал я в микрофон. – Как у тебя дела? Ты в порядке?

Шипение помех. Легкое потрескивание статики. Эх! Еще слишком далеко, у рации не хватает мощности…

Последние минут двадцать я почти бежал и появился у озера даже раньше, чем рассчитывал. Еще издали увидел свои растяжки нетронутыми и немного успокоился. Но руку с «макарова» не снимал до самого входа.

Где меня ждал сюрприз. Поперек измочаленного пулями корня лежал крупный песчаный крот, покрытый пулевыми отверстиями, как решето. Абсолютно безобидная тварь, подземный грызун. К тому же почти слепой.

– Кира-а!

Внутри завозились. Сначала до меня донеслось какое-то шуршание, потом звякнул металл. Входить я поостерегся. Чего доброго она и меня нашпигует пулями так же, как бедного, ни в чем не повинного крота.

– Я вернулся. Все хорошо.

– Андрей? – дрожащим голосом спросила она. – Это ты? А где… монстр?

– Умер твой монстр. Выходи!

На пороге схрона показалась Кира. Зареванная и испуганная. В руках она сжимала «хеклер».

– Воды принес, – спокойно сказал я, скидывая рюкзак. – Как обещал. Будешь мыться?

Она долго не отвечала, и я уж было подумал, что от страха Кира разучилась говорить. Оказывается, она обижалась:

– Меня тут чуть не убили! Гадкий коричневый монстр… он хотел… нас сожрать. Все время пыхтел, пищал и щелкал зубами. Я его застрелила! А теперь он… воняет!

– Не переживай, сейчас уберу. Пока лучше умойся.

Я не стал говорить, что песчаный слепец не питается мясом. Все равно бы не поверила. Еще и накричала бы, опять, мол, надо мной издеваешься? И так обиду на неделю вперед затаила. Мы что, так все время будем?

Про гнездо я тоже не сказал. Запачканные штаны еще у дороги подвернул до колена, а как только Кира гордо сообщила, что сейчас будет мыться, и попросила выйти, спустился к озеру и при помощи песка, пары камней и дюжины проклятий оттер-таки въевшуюся намертво крысиную вонь.

К вечеру мне удалось немного разогнать усталость, навалившуюся после многочасовых пробежек по пескам. Даже подремал, пока Кира, добровольно вызвавшись дежурить, сторожила у входа с верным «хеклером». Понятно, она теперь считала себя опытным охотником на мутантов. Я не спорил. Но предохранитель на всякий случай снова вернул на место. Я больше надеялся на растяжки и на Тикки, чем на меткость необученной пси.

А когда проснулся, Кира сидела неподвижно, сжимая пистолет-пулемет побелевшими пальцами. Натерпелась сегодня, бедная, вымоталась… Я улыбнулся – вот и хорошо. Отдохнула по максимуму, ночью пойдем быстрее, чем вчера. Чтобы не ставить ее в неловкое положение, я шумно завозился, подождал, пока она очнется, и только потом открыл глаза сам.

– Как спалось? – спросила Кира.

– Ничего. А как охранялось?

Она отвернулась, чтобы скрыть разом зардевшиеся щеки.

– Тоже ничего.

– Тогда давай собираться. Ты мне воды хоть немного оставила?

Я умылся, проверил КПК и выбрался наружу. Комп никого не видел рядом, но я все же прошелся по берегу электронным увеличителем. Вот же, собака, жрет сколько! Так мне до Китежа батарей не хватит.

Как быстро мы привыкаем к хорошему. А несколько дней назад, без КПК, брони и мало-мальски хорошего оружия, я только и мечтал, что о компе да паре необходимых апгрейдов.

С озера тянуло туманной пеленой, пахло свежестью. Красивое место.

– Кира, ты готова? Пойдем.

Все же я поостерегся выходить на прямую дорогу к порталу – очень уж много народа мельтешило там. Человек тридцать. КПК даже не смог уместить все ники и клановые значки на экране. Лучше уж рядом со стеной. С десятиметровой высоты на голову нам вряд ли кто спрыгнет, а разрушенные проемы, где может ждать засада, – обойдем.

Мы не гордые.

Первые три часа пути отдохнувшая и веселая Кира щебетала без умолку. Мне приходилось следить и за дорогой, и за стеной, да еще поглядывать в КПК, в общем, я все больше отмалчивался, разве что она задавала прямой вопрос и требовала немедленного ответа.

И в который уже раз я удивлялся про себя образовательной системе Вавилона. Странные пропуски в знаниях Киры соседствовали с удивительной осведомленностью о вещах прошлых, давно и прочно забытых и абсолютно неважных для выживания.

– Скажи, Андрей, а правда, что раньше в порталах можно было записать свою копию? И, если тебя убивали, ты через какое-то время выходил оттуда целым и невредимым?

– Кто тебе такое сказал?

– Ну… – Она замялась. – Случайно подслушала. А что, не врут?

– Не знаю, Кир. Всякие слухи ходят. Ученые до сих пор до конца не разобрались, как работает портал-переход. У него столько побочных эффектов, что стич ногу сломит. Говорят, телепортацией еще до войны занимались, и все современные транспортные линии построили на основе старых разработок. Как всегда, часть документации исчезла, прежние исследовательские центры сгорели или рухнули от ударной волны. После Того Дня мало что сохранилось целым.

– И когда восстанавливали, пошло что-то не так, да? Я слышала, что первый портал делал людей практически бессмертными, но потом его разрушили диверсанты. Отстроить заново так и не смогли.

– Не совсем. Когда в Москве пытались воссоздать довоенные наработки по телепортации, оказалось, что у технологии много побочных эффектов. Мне рассказывали, что ноги всей эпопеи с клон– установками растут оттуда. Ведь в портале перед отправкой с тебя снимают полную цифровую копию, а значит, есть возможность не только переслать ее на другой конец материка, но и сохранить. И восстановить потом, если вдруг ты погибнешь. Но – хорошо на бумаге, плохо в жизни. О проблемах с клонами ты наверняка наслышана. Ну, и с витализатором та же история.

– С чем?

– Витализатором. Аппаратурой для оживления. Вроде бы сначала заработало, но получившиеся копии совсем не походили на оригинал. Они, если честно, и на людей-то не очень походили. По слухам, неудачные результаты тех экспериментов до сих пор бродят по пустошам.

Кира испуганно примолкла. Ну, еще бы – ночь, темно, и нелюди за каждым углом чудятся. Нет худа без добра, зато оставшуюся часть пути можно надеяться провести в тишине.

Мы вышли к порталу ранним утром. Впереди, за шапкой белесого тумана, таинственно мерцал разрядник портала. Кира шла все медленнее, сгорбилась, голова девушки поникла. То ли устала, то ли заранее расстраивалась по поводу совсем уже близкого расставания.

КПК показывал, что вокруг нас народу почти нет. Человек пять-шесть, и все – довольно далеко, кроме одного. Судя по локатору, он где-то рядом, буквально за следующим поворотом дороги.

Ну, так и есть.

Я все еще разглядывал скупые данные Сети, пытаясь прикинуть, с кем придется иметь дело, а умножитель уже поймал его в оптику, доработал изображение.

На придорожном камне, широко расставив ноги и положив на колени расслабленные кисти рук, сидел незнакомец. С виду ничего особенного – парень как парень. Чуть всклокоченные темные волосы, спокойный взгляд, сардоническая усмешка на губах.

Сталкер, наверное. Только вот одет весьма странно: неудобный в бою черный плащ почти до пят и сплошной комбинезон в стиле «воин дорог», что были популярны очень-очень давно. На груди незнакомца скалился белый череп. Явно не человеческий – то ли стича, то ли еще кого. Нарисован очень выразительно… Хорошо, если не с натуры.

Что за броня? КПК показывает, что по званию он старший лейтенант. Опытный парень, значит, немало боев провел.

Комп так и не смог распознать ни его уровень, ни позывной. Сплошные пропуски.

Странный парень. Очень странный. С таким лучше не шутить.

Я повел плечом, сбрасывая ремень СВД. Перехватил снайперку за цевье, опустил стволом вниз, чтобы не выглядела угрозой. Но из такого положения вскинуть в боевое – секунда, не больше.

Если она у меня будет…

– Оставь оружие, Андрей. Я вам не враг.

Тогда я не обратил внимания, что он назвал меня не по нику, который мог прочитать в КПК, а по имени. А вот позже, неоднократно вспоминая этот разговор, я еще не раз удивлялся.

– А кто же? – спросил я почти спокойно. Пальцы потянулись к курку СВД.

Он насмешливо посмотрел на меня и спросил:

– Я? Разве это важно? Зачем вам знать, кто я, когда главное – что я хочу вам сказать?

Я промолчал. Спросишь «что» – потребует плату. Пусть лучше сам.

Все испортила, естественно, Кира.

– Что?

– Ты ведь Акира, да? Вавилонский пси-уникум?

– А-а… да, – она уставилась на незнакомца круглыми глазами. – А вы откуда знаете?

– Слушайте оба. У портала в Москву на перекрестье дорог есть довольно высокий холм. Отсюда километра полтора, не больше. Так вот – там вас ждет засада. И у входа в портал тоже.

Мы с Кирой переглянулись, почти одновременно открыли рот, чтобы завалить его кучей вопросов, но он остановил нас.

– Можете мне, конечно, не верить… времени объяснять все равно нет. В общем, так. Этим путем вы в Москву не попадете. На вас объявлена охота: все подступы к порталу перекрыты. Пойдете туда – умрете.

– И… и что же делать? – дрожащим голосом спросила Кира.

– Единственный оставшийся путь… – он неожиданно кивнул на меня, – Андрей знает. Знаешь ведь, да?

– Пешком, по старой дороге…

Кира охнула, прикрыла рот ладонью.

– Пешком до Новой Москвы?? Через пустыню?

Незнакомец невесело рассмеялся.

Встал с камня, сбросил на руку плащ, подтянул ремни – сначала на поясе, потом завязки высоких ботинок у колен. Кира наблюдала за ним в полном смятении.

– А ты что думала, девочка? Конечно, пешком. Или кто-то обещал тебе халяву?

Он махнул рукой в неопределенном прощальном жесте и, повернувшись к нам спиной, зашагал по дороге к порталу.

Минуты две мы смотрели ему вслед, пока черная фигура окончательно не растворилась в дрожащем утреннем мареве.

– Кто это был? – спросила Кира.

– Не знаю, – ответил я. – Может быть, Сторож?

– Кто??

Вот еще надумал! Что, решил забивать девчонке голову сталкерскими побасенками? Про локацию Зеро, Хранителя перехода и все такое.

– А-а, не слушай меня. Нельзя верить в старые сказки. Даже если вдруг покажется, что повстречался с ними.

Не знаю, с кем мы сейчас говорили. Да и не суть. Важно другое – он сказал «на вас объявлена охота»… На кого? На меня? Так вроде не с чего пока. А если на Киру? Может, не зря она шарахается от каждого встречного и считает, что некие тайные силы собираются ее убить? Может, это все не девчачьи страхи?

– Сказки? Какие? Расскажи, Андрей!

Ответить я не успел.

Со стороны портала сверкнуло, и прямо перед нами землю прорезал широкий лазерный луч. Запахло озоном и еще какой-то жженой гадостью.

Я ухватил Киру за талию и, не особо церемонясь, бросил на землю.

– Лежи!

Рухнул рядом, успев перекинуть к плечу приклад СВД.

Вовремя! Громко бухнул выстрел. По верхушке камня звякнула тяжелая пуля, засыпав нас целым фонтаном осколков.

И почти сразу – еще один. Рядом с моим затылком брызнул сноп искр.

Баррет! Тяжелый снайперский комплекс с крупнокалиберным пулеметным боеприпасом. Вот чего нам только не хватало для полного счастья.

Я вжался в камень. Кира лежала неподвижно, подтянув под себя ноги. И с мольбой смотрела на меня.

– Не бойся, вывернемся.

12-миллиметровые пули баррета щелкали вокруг слишком часто для одиночного стрелка. Похоже, у нас большая компания. И точно – радар показывал две светящиеся красные точки. Ребята умело взяли нас в огневые клещи и били наперекрест, не давая высунуться.

А ведь где-то еще прячется красавец со сверхмощной лазерной пушкой: супрессором или девастатором. На большом расстоянии он не бьет так метко, как барреты, но стоит подобраться чуть ближе – заказывайте похороны, поджарит лучше всякого пирокинеза. Если, конечно, нас не собираются брать живьем. Тогда понятно, кого они ждут. Мощного пси-медиума с параличом или, что еще хуже, с ментальным контролем.

Стало быть, времени в обрез. Ну-ка посмотрим, что у нас тут…

Я прогнал на КПК картинки образов обоих врагов. Могучие ребята, ничего не скажешь – в руках действительно барреты, XM600, штурмовая модель. Идеальная штучка для наемников. И – для комплекта – броня класса «энерджи», детище генераторов «ограниченной энергетической волны». Это не какой-нибудь старомодный пауэр, где наряду с защитным полем используются и привычные композитные вставки. Чистая энергия, способная, если верить рекламе, «как остановить пулю, так и отразить или рассеять энергетический луч».

Просто замечательно. Конечно, изготовители за свою продукцию ручаются, да и броня на самом деле неплохая. И все же у комплекта один существенный изъян. Очень существенный. Его держат в секрете, но все тайное, как известно, когда-нибудь становится явным.

Пуля выбила пыльный фонтан у моего сапога. Я сунул КПК в чехол, приладил СВД в щель между камнями, подкрутил оптику прицела.

– Андрей, осторожнее…

Я на секунду отвлекся, погладил Киру по плечу.

– Все будет хорошо.

Первого я выцеливал довольно долго. Он занял грамотную позицию и почти не раскрывался, так что поймать его оказалось трудно. Да и второй постоянно отвлекал своей пальбой. Похоже, он даже не смотрел в увеличитель. Передергивал затвор и тупо палил в нашу сторону. Просто чтоб головы не поднимали.

Наконец первый чуть приподнялся, повернул голову – как будто что-то высматривал. Я не упустил свой шанс и, когда в перекрестье прицела промелькнула нужная точка, плавно потянул спуск. И моментально упал вниз, протянул руку и прижал Киру к земле.

Наказание последовало незамедлительно – пуля ударила точно в середину поднявшегося после выстрела демаскирующего пыльного облачка. То есть, если бы я остался на месте, она вдребезги разнесла бы мне череп.

Одна пуля. Второй баррет больше не стрелял.

КПК уже стер ник первого наемника, а на радаре осталась всего одна красная точка.

Я не видел, как он умер, – любопытство в снайперской перестрелке до добра не доводит. Но очень хорошо знал, как это выглядит со стороны, когда пробитая сонная артерия начинает фонтанировать кровью, заливая бронекомплект изнутри. Бордовая пелена растекается по силовой броне с ног до головы, медленно превращая мертвого уже человека в жуткую кровавую статую.

«Энерджи» оставляет открытым большую часть шеи – расстояние от нагрудной пластины с генераторами до шлема слишком велико. Конечно, все защищено силовым полем, но мало кто знает, что в районе сонной артерии конструкторы оставили небольшие отверстия воздухоотводов для вентиляции. Иначе бойцы бы варились заживо в изолированной от всякого излучения броне. Попробуй, повоюй часа два в собственном поту.

Впрочем, иным лучше было бы свариться. Уязвимые точки «энерджи» отправили на тот свет не одного опытного воина. В поздних версиях комплекта этот недостаток попытались исправить, но тут появился «дезерт», и об улучшениях забыли.

– Ты… его убил? – тихо спросила Кира.

– Одного – да. Сейчас попробуем второго.

Я сменил позицию, выставил ствол СВД с правой стороны камня.

Второй наемник попался в перекрестье почти сразу. Снайперка плюнула огнем, он дернулся от неожиданности, потом опустил голову, припал к прицелу и…

Мы выстрелили одновременно.

Только моя пушка не была такой тяжелой, и я, выжав спусковой крючок, сразу же откатился в сторону.

Пуля прожужжала над ухом. Второй ник в КПК высветился красным, задрожал и погас.

Кровавая статуя номер два. Главное, чтобы Кира не увидела этот ужас.

И тут на радаре появилась еще одна засечка.

Я глянул в комп и выругался. Мать его! Гость с лазерной пушкой все-таки решил объявиться. С тяжелым осадным лазером мне не тягаться при любых раскладах, но у этого гада и броня вдобавок соответствующая.

Бронекомплект «дезерт» называется так не потому, что в нем удобнее всего ходить по пескам. Разрабатывали его в свое время для штурмовиков, а эти парни в рейде оставляют за спиной выжженную пустыню.

Нет, тут с СВД делать нечего. Пора уходить.

И очень быстро.

В «дезерте» долго не побегаешь, и потому надо сматываться, пока враг не вышел на дальность прицельной стрельбы. Иначе все, привет.

– Кира! – мне пришлось даже немного тряхнуть ее, приводя в чувство. – Кира!! Слышишь? Тикки – в сумку! Быстро!

Она послушно сунула протестующего геккона в рюкзак.

– Бери ствол! А теперь – руку!

Я ухватил ее за запястья, потянул на себя, рывком ставя на ноги. И побежал на север, ни на секунду не выпуская Киру. Девастатор несколько раз простонал нам вслед, но лазерные плюхи, хоть и вгрызались в землю и камни совсем рядом, нас все же не доставали.

– Бежим, Кира! Бежим!

Наверное, я никогда еще в жизни так не бегал. Портал остался далеко позади, меньше чем за час мы миновали небольшой пятачок плодородного слоя, напитанный фонящими озерами, и снова выскочили в пустыню. Мы неслись через пески с невероятной скоростью, петляя между барханами. В ушах опять пульсировало, я слышал только собственное тяжелое дыхание и – иногда – хриплые вздохи Киры.

Вдруг она вскрикнула, кулачок в моей ладони конвульсивно дернулся.

Я оглянулся. Кира медленно оседала на песок. Повалилась на спину, подтянула к себе правую ногу, обхватила руками. Попыталась что-то пощупать, но сразу же отдернулась и застонала.

Так… приехали. Вывих.