"TimeZero. Пепел обетованный" - читать интересную книгу автора (Чекмаев Сергей Владимирович)Пустоши. Окрестности купола Оазис Локальные координаты 125835Но Кира не послушалась. Она присела рядом, откинула со лба челку и посмотрела мне в глаза. – Не пойду никуда! Я слышу, как тебе больно! Вот стичий хрен! Ничего не спрячешь от этих пси. – И не вздумай меня прогонять! Лечить я сейчас не могу, но зато могу просто посидеть рядом. – Ну, хорошо, – сдался я. Сил не было спорить. – Оставайся, только смотри в другую сторону. Лечить незачем, сейчас само подействует. Давай пока поболтаем. – О чем? – О чем хочешь. Можешь рассказать, например, как тебя угораздило попасть в такую передрягу. Кира вдруг замкнулась. Едва заметно покачала головой, потом даже тряхнула ею, как будто отгоняла неправильные мысли. Спорит сама с собой, достоин ли доверия странный парень Андреналин? Похоже на то. Я, конечно, просто так спросил, чтобы отвлечься беседой от пульсирующего жжения в ноге. Да и какие могут быть тайны у такой молодой девчонки? От папы с мамой сбежала мир покорять? А суровый родитель небось большая шишка в мэрии Невы, Китежа или даже Новой Москвы. Но жизнь научила меня уважать чужие тайны, какими бы смехотворными они ни казались. Ведь для кого-то они могут оказаться делом или мечтой всей жизни. Выстраданной годами. Захочет – скажет. Сам настаивать не буду: чужой секрет, нашептанный на ухо, становится твоим. И все проблемы, с ним связанные, – тоже. – Только… ты ведь никому не скажешь, да? – неожиданно спросила Кира. Я молча кивнул. Меня сейчас больше занимал датчик здоровья в КПК. Когда наконец погаснет истеричная надпись «Серьезные повреждения, передвижение ограничено!», а нога виртуальной фигурки с подписью Андреналин сменит ярко-красный цвет хотя бы на желтый? Тогда и двинем в Оазис. А пока отвлекусь, да и время скоротаем. – Нет, ты должен пообещать! Забавно, женщины почему-то всегда уверены, что их секреты важнее всего на свете, и ты обязательно должен поклясться жизнью хранить молчание. «Конечно, не расскажу! Я могила!» Потом, когда страшная тайна шепотом и с оговорками все-таки рассказана, сидишь и думаешь, что же в ней такого смертельно важного? Кому она вообще интересна? Пришлось, конечно, поклясться самыми страшными клятвами. Никому, мол, и никогда, хоть на куски меня режь, хоть на костре жарь. – Меня ждут в Москве, понимаешь? Очень ждут. Еще в Вавилонском центре когда училась, только и разговоров было, что пси-потенциал у меня очень высокий. Предполагали даже, что если правильно обучить, то я смогу лечить не только раны и ожоги, но и вирус X. Потому что моя пси-сила умеет ре-ге-не-рировать, – Кира старательно произнесла по слогам сложное научное слово, – и перестраивать клетки. Вот так. А в Новой Москве десятки лабораторий над этим бьются! Как про меня узнали, так сразу к себе затребовали. «Вот оно как бывает… Лежишь весь в крови с простреленной ногой в окружении десятка трупов и слушаешь историю о регенерации пси. Как будто нет ничего важнее». – Что ж они тебе охрану не выслали? Взвод МП с парой боевых роботов. Куда быстрее и безопаснее довели бы до столицы, чем старательский караван. Конечно, конечно. Это у медиумов вообще идея– фикс, особенно у новичков неинициированных. Мол, как только победим вирус X, так сразу наступят благодать и процветание. Ага. А мутанты, дроиды, силы Вторжения – сами помрут, наверное. От зависти. Еще эти, новенькие, имперские ублюдки Артура Шварца. В Вавилоне про них небось и не слышали, а если в Неве расспросить – много веселого расскажут. И, конечно, в Москве только о том и мечтают, когда же наконец сильный медиум появится, чтобы заразу побороть. Смешно даже! Да на иммунках от вируса сонмище фармакологических лабораторий кормится, не говоря уж о кустарях всяких с экстракторами. Скорее всего в ответ на восторженное послание из Вавилона в столице никто и не почесался. Прислали радиограмму с казенной благодарностью, предложили направить феномен для всестороннего изучения, да и забыли. А город и рад стараться – отправил беззащитную девчонку через полстраны. После громкой во всех смыслах истории с нелегальной разработкой ядерного оружия Вавилон пользуется любым поводом, чтобы продемонстрировать лояльность новомосковским властям. – Они и отправили, – укоризненно сказала Кира. – Рейнджеров. Мы шесть дней ждали, а когда уже перестали – сообщение пришло: нашли их. Мертвых. Они с диверсантами столкнулись, из подразделения «Зета». И все полегли… Если только эти самые рейнджеры вообще существовали. Зета-сквад – это, конечно, неслабые красавцы с рельсовыми пушками, но и рейнджеры ребята не самые криворукие. В лоб на диверсантов не полезут, из засады перещелкают, как на учениях. Так что, скорее всего, никаких рейнджеров никто не посылал. Эх! Как скучно быть циником, навидавшимся к тому же всякого дерьма. – Тогда мэр отправил меня с грузовым караваном. – Одну? – Ну почему «одну»? С охраной. В вавилонском союзе несколько боевых кланов, они большие грузы всегда сопровождают. – А как же тебя родители отпустили? – Мама и папа умерли. «М-да. Ну и толстокожий же ты, брат Андреналин. Как крашер какой-нибудь!» – Прости… Она тряхнула головой, положила руку мне на запястье. – Нет-нет, не извиняйся, ты же не знал. Они погибли, когда я была совсем маленькая. Я их почти не помню. Я молчал, не зная, что говорить. Соболезнования прозвучат фальшиво, просить рассказывать дальше – бестактно. Сделал вид, что опять смотрю показания датчиков. Кира вышла из положения сама. – Не переживай, Андрей. Все нормально, я давно привыкла. Не знаю, как к такому можно привыкнуть. Мои погибли, когда мне было двенадцать. До сих пор забыть не могу. – Меня в учебном центре воспитывали. Они и пси-потенциал высчитали, про который я рассказывала. Они же уговорили мэра отправить меня в Москву, когда охрана из столицы не прибыла. Но наш караван только до портала дошел. А там стояли корсары… Она провела пальчиком по земле – по сухому грунту зазмеилась замысловатая линия. – …не знаю, кого они ждали, может, и не нас. Но напали сразу же, без обычных своих угроз, ну знаешь: «Грузы на пол и на выход!» – Да уж, наслышан… – Тех, кто воевать не умел, охранники спинами прикрыли, довели до портала и впихнули за ворота. А сами снаружи остались. Что было дальше, не знаю, но на той стороне мы их двое суток прождали. Никто так и не появился. Тогда я и прибилась к старательскому каравану – они как раз в Оазис шли. Я… я просто не знала, куда податься. Идти в Москву одной – боялась, а возвращаться стыдно. Датчик здоровья переполз в розовую зону. Боль в ноге начала понемногу стихать. – Дальше ты сам все видел, – продолжала Кира. – Дориус, он был у нас вроде как за главного, предложил собраться большой кучей и выйти вечером. Мол, мародерам такая толпа не по зубам, а когда спадет жара, проще… Внезапно я перестал ее слышать. Голос Киры и внешние звуки как отрезало – я оглох. Виски сдавило так, будто кто-то невидимый пытался изо всех сил расплющить мою черепушку. В голове зашумело, потом из глухого шипения выделились размеренные ритмичные удары. Бам! Бам! Бам! Пульс бился с грохотом орудийной пальбы. Мать моя бабушка! Я совсем забыл об этом! – Кира! – прохрипел я. – Кира-аааа! Она недоуменно посмотрела на меня, быстро-быстро заговорила. Потом отшатнулась. И начала медленно отползать от меня, смешно перебирая ногами. Прицел увидела. Прости, девочка, я просто забыл. Что-то странное творилось с глазами. Я то отчетливо видел каждую травинку рядом с собой, то вдруг переключался на гребень холма, который неожиданно становился близким, руку протяни – и вот он! И тут же наползала мутная пелена, и я переставал видеть вообще. – Что бы со мной ни происходило – не бойся. Это… – в голове уже гремело без пауз, – побочные эффекты. Бам! Бам! Бам! Мир поднимался вверх и все норовил стукнуть меня в лоб. Мутило страшно. Вдобавок пошла носом кровь – на верхнюю губу потекло, во рту ощущался солоноватый привкус. – …я тебе… ничего не сделаю… все бу… дет хоро… шо. С последним ударом я четко ощутил – надо бежать! Силь где-то совсем рядом, это она зовет меня на помощь, бьет тревогу в моей голове. «Силь, я иду! Держись!» Я вытащил пистолет, поднялся во весь рост, сделал шаг, другой. Ноги отлично слушались меня – можно идти, бежать, прыгать. Хоть всю ночь. И обязательно добраться до Силь. Или мне показалось? Нет, ходить по-прежнему тяжело – на каждой ноге словно повисла дополнительная ноша, в полменя весом. И я, похоже, даже не вставал. Лежал на траве, извиваясь червяком. Кто-то цепко держал меня за пояс. Обхватил руками и держал. Изредка я слышал голос – тихий, с трудом прорывающийся сквозь громовые раскаты в голове: – Андрей! Что с тобой! Силь? Неужели я нашел ее?! Но она никогда не звала меня так. Энди, Энжи, Андреналином, когда злилась, но не Андреем. – Тебе нельзя! Куда ты?! Подожди! Кричала девушка. Но не Силь, а какая-то другая. По-моему, она даже обнимала меня, прижималась изо всех сил, чтобы никуда не пускать. Почему она удерживает меня? Я должен идти! Я должен спасти Силь! Я снова начал подниматься, но смог лишь встать на колени. Меня опять попытались уложить, и я потянулся оттолкнуть мешавшие мне чужие руки. Даже вроде бы сделал движение плечом. И упал на спину. От бессилия хотелось орать и ругаться последними словами. В голове продолжал гудеть чудовищный набат. Я чувствовал, как по лбу течет горячий, едкий, как стичий плевок, пот. Еще немного, и он начнет жечь кожу. Я попытался вытереть горячие капли, но руки не послушались. – Сейчас! – сказал кто-то, и на голову опустилась удивительно приятная прохлада. Сопротивляться не было сил, да и не хотелось. Пусть моя бедовая башка лопнет, как паровой котел. Плевать. И тут все закончилось. Бежать расхотелось. Наоборот, вдруг навалилась апатия и усталость: стало все равно, что случится со мной сейчас, через день и через несколько лет. Лежать бы вот так все время, спокойно, неподвижно, ощущать на разгоряченном лбу прохладу, а совсем рядом – человеческое тепло. Я протянул руку к голове и наткнулся пальцами на мокрую ткань. Похоже, кто-то смочил водой тряпицу и положил мне на лоб. Кира! Проклятие! Что она видела?! Там, у мамы Коуди, во время приступов меня удерживали сталкеры, охотники, рейдеры – люди опытные, всякого навидавшиеся. И потому не очень-то пугливые. А она что подумала? Гребаный имплантат! Я не знаю, как он работает! Не знаю, когда и почему он снова даст сбой, от которого я опять стану неуправляемым безумцем. Ничего я не знаю. Пока ясно только одно – имплантат «не любит» некоторых боевых стимуляторов и заживляющие препараты с нейроэффектами. Потому я и лечился так долго у мамы Коуди – только пластиком, никакой химии. Попытки подкормиться регенераторами немедленно оборачивались вот такими же приступами. Значит, и культары тоже. Неприятное открытие… Я повернул голову и тут же натолкнулся на испуганный взгляд Киры. – Ты в порядке? – дрожащим голосом спросила она. – Почти, – я глянул в КПК. Анализатор состояния оценивал повреждения как «средние, не опасные для здоровья», но советовал не злоупотреблять нагрузками. Рана вроде совсем затянулась, кровь не идет, боли нет. Значит, культар таки сработал. И то хлеб. Земля вокруг меня была изрыта, как будто рядом топтался не один десяток богомолов. Ладони саднили, из кровоточащих порезов торчали небольшие кусочки прозрачного пластика. Вот, значит, что я сжимал в руке. Не пистолет, а пустую ампулу, хрупкую, как крысиные косточки. Подтянув к себе рюкзак торговца, я ощупал боковые карманы в поисках аптечки. Ну точно, вот она. Смазал йодом порезы, вскрыл бинт, аккуратно замотал ногу свободной повязкой – по-сталкерски, как учили. Кира медленно приходила в себя. – Что… что это было? Я замялся. Сделал вид, что занят повязкой, потом – что приводил в порядок одежду. Но ответить все-таки пришлось. – Побочные эффекты. Кира осторожно подняла с земли упаковку с культарами и, держа двумя пальцами на вытянутой руке, быстро спрятала кожаный пенальчик в рюкзак торговца. – И так каждый раз? Я поднялся, попробовал наступить на простреленную ногу. Она онемела и почти не сгибалась, зато никакой боли – лишь немного тянуло под кожей. Вот и отлично. Теперь можно спокойно опираться на нее всей тяжестью, а при известной сноровке – даже ходить. – Нет, только у меня, – сказал я и, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: – Ты тут не одна с секретом. Кира насупилась. – Может, ты все-таки объяснишь? Я тебе все рассказала, а ты!.. «Да пожалуйста. От меня не убудет. Только зачем они тебе, мои проблемы?» – Как действует культар, я знаю. Меня учили. И ни о каких побочных эффектах не рассказывали. – Хорошо. Смотри. Я передернул затвор ПМ, подхватил с земли три куска песчаника и швырнул их в небо. Проводил стволом первый и трижды нажал на спуск. Грохот выстрелов, как всегда при такой стрельбе, слился в один. Все три камня разлетелись на куски. Сверху посыпался песок. – Ух ты! – Кира восхищенно смотрела на меня. – Здорово! Отлично стреляешь! Я тона не принял. Ответил с мрачной миной: – Это не я молодец. Имплантат. Сидит у меня в голове и помогает палить во все, что движется. Прицел на глазу видела? – Да-а… – Из той же обоймы штуковина, бесплатное приложение. Откуда у меня вся эта красота взялась – не спрашивай, не скажу. Главное, что работает, и работает неплохо. Но иногда бывают сбои. От чего, почему, я не знаю. На химию с нейростимуляторами почему-то реагирует, на регенератор или вот на культары, как теперь выясняется, тоже. Так что, – я улыбнулся, – придется лечиться у тебя. Не откажешь? – Нет, – ответила она совершенно серьезно. – Вот и отлично. Тогда будем собираться. Отведу тебя в Оазис, там сейчас тихо. Дождешься большого каравана в Москву или к полиции напросишься. Кира кивала. Но видно было, что она меня не слушает, погрузившись целиком в свои мысли. – У тебя деньги-то есть? – спросил я. – А? Что? Да… немного осталось. – Немного – это сколько? – Семнадцать монет, – гордо сказала она. – Этого даже на дорогу не хватит, не говоря уж о портале… Кстати, сколько ты весишь? Она, естественно, немедленно покраснела и завертелась на месте, осматривая себя. – А что? Я разве толстая? – Нет, – хмыкнул я. – Просто в порталах оплату транспортировки считают по весу. Сколько в тебе? Пятьдесят? – Сорок восемь! – Это все равно. – Нет, не все равно! Полтора часа назад эта девочка была в шаге от смерти и трепетала в руках подонка с ножом, а сейчас спорит о какой-то ерунде. Счастливая. Мне бы научиться забывать так быстро. – Плата за полные десять кило, так что возьмут как за пятьдесят. Да еще снаряжение, одежда. Ладно, с деньгами что-нибудь придумаем. Пошли. Кира подняла с земли фонарь, побежала за мной. Догнала – что было не трудно, – ухватила за руку и спросила: – Мы… к ним идем? Да? – Если хочешь, можешь не ходить. Надо похоронить убитых. Собрать оружие, снаряжение – все, что можно продать. Я один справлюсь. – Нет, – сказала она твердо, – я буду помогать. Провозились мы долго, часа три, наверное. Первым делом двумя старательскими кирками вырыли могилы для погибших. Обливаясь потом, перетащили всех шестерых – я со своей ногой ковылял еле-еле, поэтому большая часть работы пришлась на долю Киры. Она не скулила. Хотя и побледнела до синевы – смотреть страшно. Раньше ей точно не доводилось носить на руках мертвецов. Завалили могилы землей, а Кира, стирая руки в кровь, натаскала по моему совету камней поверх насыпных холмиков. Чтоб не разрыли динго. А пока она возилась с ними, я взял кирку и снова врубился в землю, шагах в ста от последнего пристанища шахтеров. Нога мне почти не мешала, разве что напоминала иногда непривычной тяжестью: эй там, наверху, ты не забыл, что во мне пуля сидит? Закончив свою работу, Кира подошла ко мне. – А это зачем? Тех… ну, других… хоронить? «Мародеров не хоронят, девочка». – Они этого не заслужили. – Почему? Потому что воры, да? – Нет, не поэтому. Корсары – тоже воры и грабители, но их хоронят, и причем с почестями. Те же рейнджеры и сталкеры, которые бьются с ними до последнего. Потому что корсары враги, а врага можно уважать. Особенно сильного и умелого. Я с ненавистью рубил землю. Кира молча ждала продолжения. – А эти, они шакалы. Стервятники. Трупоеды. Зачем оставлять о них хоть какую-то память? Она не возражала. Видимо, этот негласный закон пустошей не вступил в противоречие с ее этикой. Но любопытство не давало покоя. – Зачем же тогда яма? – Старательский груз закопаем. Помоги дотащить. Странно, но она ничего не сказала, а я уже ждал очередных обвинений в мародерстве. Нет, Кира без лишних слов взялась за ближайший мешок. Пока мы пыхтели, подтягивая груз к яме, я объяснял: – У старателей есть нечто вроде законов чести – Кодекс Шахт. Он хоть и неофициальный, но действенный, за исполнением следит не столько охрана, сколько людская молва. Нарушившему закон под землю лучше не спускаться. А если доведется мастеру оступиться – ему и подавно больше веры не будет. – Правильно! – Кира на минуту остановилась, вытерла пот, устало привалилась к мешку. – Не думай, что все так радужно. Подонки есть везде. Но я знаю в Оазисе одного настоящего, – я выделил голосом, – мастера. Мы скажем ему, где лежит груз погибших сегодня парней. Он пошлет своих, товар откопают и доставят в город. Если не найдут наследников – продадут, а деньги положат в фонд помощи. На пенсии семьям тех, кто так и не вышел из шахты, на оружие и снаряжение для новичков. Глаза Киры загорелись. – Ты молодец, Андрей! Так и сделаем! А… а он не возьмет деньги себе? Твой мастер? – Не возьмет. Все равно дознаются. И не быть ему тогда мастером. Ни на одной шахте, даже за сто переходов отсюда. Мы плотно утрамбовали мешки. Прежде чем засыпать яму, я вынул из кармана одного из них серебристый тюбик метчика. Отвернул крышку, выдавил пасту и крест-накрест пометил наш схрон. – Заваливай! – я махнул Кире рукой. Конечно, она не утерпела. – А что ты сделал? – Обозначил место радиоактивной пастой: ею старатели новые забои столбят и проходы размечают. Счетчиком Гейгера потом найти – раз плюнуть. Пока Кира старательно маскировала наш тайник какими-то веточками, я собрал оружие. ППШ, разболтанные рабочие лошадки старателей, поставил рядом с камнем. В реальном бою толку от них ноль, а для крыс 72 патрона в дисковом магазине – сюрприз неприятный. Ребятам Дигмана пригодится. АКМ Смазчика, к сожалению, оказался испорчен. То ли задело в перестрелке, то ли ствольную коробку сорвало от падения. Автомат вообще выглядел очень поношенным, за такой много не выручишь, только лишнюю тяжесть протаскаешь. Пусть Том разбирается, если охота, может, есть у него умельцы, починят. А вот ХМ8-компакт Скинни оказался в приличном состоянии, да еще с подствольником – монет триста всяко можно выручить. СВД я навьючил на себя. Полезная вещь в пустыне, незачем такими подарками разбрасываться. С поясов Грува и Скинни я снял две рации (шестеркам они, судя по всему, не полагались, или не успели скопить еще). Код скремблера, конечно, не подберешь, но кто сказал, что он вообще нужен? Я выворотил кодирующие модули, размахнулся и закинул далеко в сторону. В Оазисе поставлю новые, будет работать на ура. Денег у всех четверых с собой не оказалось. Зато в КПК у Грува торчал чудесный модуль электронного увеличителя. Ну, понятно, снайперу без бинокля никак. А раз он ему больше не нужен, пристрою себе. КПК с радостью заглотнул апгрейд, прогнал тесты и остался доволен: «Дополнительные модули… электронный увеличитель „Спай-гласс“… заряд 63%». Подошедшей Кире я протянул «хеклер». – Умеешь пользоваться? И по тому, как осторожно она взяла пушку в руки, понял: не умеет. Кира крутила пистолет-пулемет с тем недоуменным восхищением, которое всегда вызывает у неофитов красивое оружие. Я быстро перещелкнул флажок предохранителя. – Нет, – сказал Кира. – Научишь? – Попробую. Пока носи просто так, для солидности. Ствол для девушки подходящий, какой-нибудь подонок сто раз подумает, прежде чем тебя задирать. И тут она меня ошарашила. Прямо в лоб. – Андрей, я хотела тебя попросить. Она стояла прямо передо мной, тоненькая, одинокая, испуганная. Я смотрел на Киру сверху вниз, опираясь на СВД, как на костыль. Хорошо, должно быть, мы выглядели со стороны. Как говорила мама Коуди: «Красивая пара». – Ты… ты… только не смейся, ладно? – Не буду. – Можешь проводить меня в Москву? Наверное, на моем лице отразилось как минимум удивление, потому что Кира тут же заговорила очень быстро, не давая мне вставить ни слова. – Тебе заплатят! Обязательно! Я попрошу. Только проводи меня, пожалуйста. Знаешь, я иногда думаю: а вдруг меня преследует кто-то? Охотится на меня? Почему там, где я, всегда опасно? Почему нападают и убивают? Вот и тебя сегодня чуть не убили… А потом, когда ты так странно себя повел, я решила, что ты тоже против меня. Я уже не знаю, кому верить и что думать! – А теперь веришь? – Конечно! Раз попросила. Я тогда очень испугалась, Андрей, честно. И вообще, раньше все, кто брался меня защищать и охранять, – погибали… «Вот спасибо, девочка, утешила». – …думала, что надо мной висит какое-то проклятие, что я, вместо того чтобы лечить, приношу людям смерть. Но ты жив! Значит, все не так плохо, как мне казалось, значит, я могу туда дойти и… Она говорила и говорила без умолку. А я размышлял: с какого лысого хрена мне сдалась эта Москва? «Тебе мало своих проблем, Андреналин?» Завтра в Оазисе меня будет ждать Джок с координатами Силь или хотя бы с намеком, где ее можно найти. В любом случае – хоть с какой-то информацией. И Дигману я кое-что обещал. Конечно, сегодня я вернул его траты сторицей, но Андреналин всегда доделывает до конца все, за что берется. Да разве это проблема – дойти до столицы? Всей дороги: один портал и полтора дня. С полицаями и того быстрее. Вернемся в город, продадим барахло, выручим денег, будет чем за охрану заплатить. А все Кирины намеки, что ее ищут, преследуют и скоро поймают, – полная ерунда. Испугалась, устала, что неудивительно – сегодняшних переживаний ей на месяц хватит. А до этого что еще было? Потому и чудится всякое. – Кир, я бы тебе помог, но… Она застыла. – …у меня много дел в Оазисе, я там подрядился на одну работенку, да и вылечиться не помешает. До купола я тебя провожу, а там посмотрим. Может, караван в Москву идет или копы в рейд намылились. Тогда у тебя никаких проблем не будет. Или свяжемся со столицей, глядишь, сопровождение вышлют. Вариантов много. С эскортом тебе всяко безопасней идти, чем с одним-единственным проводником. Кира молчала долго, несколько минут. В уголках глаз у нее подозрительно блестело. Потом тяжело вздохнула и сказала: – Я понимаю. Расстроилась. Извини, девочка, я не наемный проводник. И как бы мне ни хотелось тебе помочь… Она решительно перекинула через плечо ремень «хеклера», подняла с земли свой рюкзак. – Пошли в твой Оазис. Заодно по дороге Тикки поищем. Только сейчас я сообразил, что Кира все это время даже не вспоминала про геккона. И почти не волновалась за него. – Это не займет много времени, не бойся. Сейчас у меня чуть-чуть восстановится пси, я его позову, и он сам прибежит. – Конечно. – Я сделал вид, что целиком поглощен наладонником. «Ядрена мать! Я опять забыл, что она псионик!» КПК мерно подмигивал пустым экраном. Увеличитель просканировал окрестности, сожрав ползаряда батарей. Зато я убедился, что дорога свободна. На всякий случай пощелкал режимами. Нет, никого. Только мы двое. Я еще раз подивился Кириному прозвищу. – Откуда, кстати, такой ник? – спросил я. – Боевая СеКира? Кира тут же ощетинилась. Обидел ее все-таки мой «отказ». – А что, не нравится? Можно подумать, твой лучше! – Почему? Нормальный ник. Только не женский совсем, я как увидел в КПК, первым делом подумал, что девушка себе такой не возьмет. – Я бы и не взяла. Но… попросили. Я не стал спрашивать «кто». Детская любовь, первое свидание, подростковые чувства. Слишком опасные и хрупкие воспоминания. Лучше их не трогать. – Меня попросил… один человек, – Кира говорила ровно, без всяких эмоций. – Точнее, он просто подарил мне этот ник. Сам зарегистрировал и… подарил. Ну, точно. – Ты не обижаешься, если другие тебя так называют? – на всякий случай спросил я. – Нет. Но ты лучше зови меня Кирой, как раньше. |
||
|