"Катастрофа" - читать интересную книгу автора (Тармашев Сергей)

Часть вторая

Совет был непреклонен. Его проект отвергли вот уже в третий раз. Упрямые свиньи! Арториус швырнул в угол пиджак, кипя от злости. Старые закостенелые глупцы, не видящие дальше своего носа! Безмозглые хранители замшелых традиций! Он принялся сдирать с ног брюки. Дряхлые маразматики, цепляющиеся за пустые, покрытые многовековой пылью стереотипы! Брюки полетели вслед за пиджаком. Арториус проводил их взглядом и решил, что этого явно недостаточно. Сделав три шага, мужчина принялся ожесточенно пинать лежащую в углу одежду. Он ненавидел костюм, этот пережиток давно сгинувшей эпохи, который спустя семь веков служил лишь единственной цели – быть ритуальным одеянием для заседаний Совета Корпорации.

Арториус вспомнил, как был счастлив, когда впервые получил костюм. В тот момент это был его триумф. Триумф мальчика, родившегося в семье младших сотрудников свиной биофермы, всю жизнь прожившего в крохотном кубрике Улья, с завистью глядевшего па обитателей комфортабельных подуровней VIP. Эти никчемные тупицы не стоили и грамма его гениального мозга, но жили в роскоши просто потому, что получили ее с рождения. Он сам добился своего высокого положения, годами терпя насмешки богатых, унижения начальства, смрад свиней и глупость родни. Целеустремленный юноша упрямо лез вверх, несмотря ни на что и для достижения цели не брезгуя ничем, будь то грубая лесть, тонкая интрига или тысяча оторванных от самого сердца кредитов, на накопление которой были потрачены годы. Начав с самой жалкой должности младшего сотрудника вонючей свиной биофермы, за двадцать лет он дошел до кресла третьего заместителя самого Управляющего, и теперь, стоя на пороге своего кабинета и благоговейно держа на ладонях вытянутых рук костюм, мужчина был на вершине блаженства от сознания того, что его звездный час пробил.

А что оказалось на самом деле?! Костюм обернулся яркой мишурой, прикрывающей сгнившую переборку, а Совет мудрейших и светлейших умов Корпорации оказался кучкой дряхлых старцев, слепо следующих давно потерявшим смысл традициям. Арториус закончил вымещать злобу на смявшемся комке одежды, достал из небольшого шкафчика рабочий комбинезон отдела Управления и принялся одеваться. Кипящее внутри возмущение не желало успокаиваться. Его блестящие идеи оказались ненужными, все, что требовалось от третьего помощника – это тупое подчинение и слепое следование раз и навсегда установленным семь с лишним столетий назад правилам. Мужчина скользнул взглядом по крошечному кубрику и в бешенстве сжал кулаки. Да если бы эти ископаемые имели хоть малую каплю здравого смысла, то он еще пять лет назад уже мог жить в самом роскошном подуровне бункера, а возможно, и в сказочно шикарных апартаментах Ромба. Но превратившийся в подуровень престарелых Совет не интересовали безграничные перспективы, открывающиеся в случае внедрения гениального проекта Арториуса. Как сказал Управляющий? Ваша концепция противоречит идеалам взаимопомощи и взаимовыручки Убежищ? Вот как! Противоречит идеалам, стало быть! Отлично, но вот только чьи это идеалы? Дряхлых маразматиков из Совета? Или живущих в комфорте владельцев роскошных подуровней? А может быть, населения тех самых Убежищ или Ромба, запросто и незаслуженно пользующихся плодами наших тяжелых трудов? Никто из сорока семи тысяч обитателей тесных, донельзя перенаселенных кубриков Улья не отказался бы поменять эти странные, неизвестно когда и кем установленные идеалы, на возможность получить вместо утлого кубрика просторный подуровень, имеющий собственный санузел, бассейн, отдельную спальню с роскошным ложем и несколько комнат, или заполучить себе нормы, положенные членам Совета. А лучше и то, и другое сразу. Арториус покинул крохотное жилище и направился в административный подуровень Улья, где находился его кабинет.

В приемной его уже ждали. Два десятка человек не помещались в небольшом помещении, и люди сидели и стояли вдоль стен неширокого коридора, ожидая Третьего помощника. Арториус показал присутствующим раскрытую ладонь и коснулся сенсорного замка, открывая кабинетную дверь. Входя в кабинет, Третий помощник Управляющего криво усмехнулся в душе, привычно сравнивая его размеры с размерами своего жилища. Здесь могло разместиться не менее пяти кубриков, а ведь полагающийся ему по должности кабинет был самым маленьким из кабинетов руководителей высшего звена. Арториус опустился в кресло за рабочим столом и откинулся на широкую мягкую спинку. Он любил свое рабочее место. От него веяло властью, престижем и состоятельностью, недоступной в тесном помещении жилого кубрика, в котором Арториус появлялся лишь ради сна и переодевания. В кабинете был даже отдельный санузел, недостижимая роскошь для жилых помещений Улья. Здесь, среди электроники и офисного оборудования, он чувствовал себя спокойно и уверенно. Вот и сейчас милая душе окружающая обстановка остудила кипящие в душе чиновника негативные эмоции, и Арториус принялся разглядывать входящих.

Люди заходили в кабинет, показывая ладонь в знак приветствия, и рассаживались на стоящие вдоль стен стулья. Пора начинать совещание. Тут у нас свой Совет. Совет Улья. Арториус называл его профсоюзом. Этот древний термин он случайно нашел в архиве, и его смысловая нагрузка понравилась чиновнику. Когда пять лет назад стало ясно, что Совет не торопится брать на вооружение его, без сомнения, революционные идеи, и что карьерный рост достиг своего потолка, доселе убежденный одиночка, Арториус изменил свою политику. Раз ему было отказано в поддержке сверху, стоило обеспечить себе ее снизу, и чиновник принялся за кропотливую работу по созданию фронта единомышленников. Блестящий ум никогда не допускал просчетов, и идея, в основу которой была положена старая, как мир, проблема неравенства, дала нужные результаты. Обитатели переполненного Утья быстро одобрили предложенные лозунги, видя в целеустремленном чиновнике, вышедшем из их среды, своего представителя в высшем руководстве. Теперь с Арториусом, ставшим лидером и духовным наставником Улья, приходилось считаться даже Совету. Конечно, все серьезные руководящие должности в Корпорации занимали выходцы из VIP, и на выборах в директорат и руководства отделов порой не было ни одной кандидатуры из Улья. Однако сорок семь тысяч жителей, занимающих в основном самые низкие ступени в иерархии Корпорации, были большей частью обитателей перенаселенного бункера, и с таким количеством голосов были вынуждены считаться все.

– Итак, господа, не будем тратить время впустую, – Арториус поднялся и уперся ладонями в поверхность стола, обводя взглядом присутствующих. – Совет в третий раз отверг мой план развития, и по закону я больше никогда не смогу вынести его на обсуждение, – в зале раздался возмущенный ропот, и чиновник позволил себе небольшую паузу, удовлетворенно прислушиваясь к голосам своих сторонников. Его самолюбие нежилось под теплыми волнами возможности лишний раз ощущать факт собственного признания. Спустя пару секунд Арториус призвал профсоюз к тишине.

– Господа, сомнений нет. Это не недальновидность Совета. Перспективы, открывающиеся в случае воплощения НАШЕГО плана очевидны даже жителю VIP, – Третий помощник Управляющего особенно выделил голосом слово «нашего». Сейчас было важно подчеркнуть, что Совет отверг не предложение одного человека, но чаяния десятков тысяч служащих Корпорации.

– Налицо полная неспособность членов Совета к руководству, отсутствие заботы о жителях бункера в целом и, что особенно печально, абсолютное невнимание к проблемам обитателей Улья, а ведь именно мы кормим весь бункер, обслуживаем системы жизнеобеспечения и выполняем всю самую тяжелую, а подчас и грязную работу, без которой немыслимо само существование бункера! Подобное отношение к людям, на плечах которых держится всеобщее выживание, оскорбительно, возмутительно и категорически НАМИ НЕ ЗАСЛУЖЕНО!

При этих словах тишину кабинета разорвал многоголосый шум возмущения, и чиновник снова замолчал. Арториус, сохраняя на лице скорбную мину, ухмылялся в душе. Возможность управлять этим тупоголовым стадом доставляло ему почти физическое удовольствие. Он пару мгновений упивался ощущением могущества, после чего поднял вверх руки, прося тишины.

– Апатия Совета лишний раз доказывает несостоятельность нынешних Директоров. Мы не можем просто так отказаться от своих взглядов. Не имеем права! Мы несем ответственность за наши семьи, за будущее наших детей! – снова поднялся шум одобрения. – Сорок семь тысяч жителей Улья, опора и основа бункера, вынуждены жить в тесноте, словно свиньи на биоферме, ограниченные в элементарных бытовых условиях, довольствуясь несправедливыми нормами обеспечения, в то время когда всего лишь двадцать пять тысяч человек занимают уровень VIP и живут в полном комфорте! Зачастую эта роскошь досталась им от рождения и ничем не заслужена! Опутавшие родственными связями все руководство бункера, жители Випа поколениями продвигают на теплые места своих болванов из родни, часто совершенно неспособных к эффективной деятельности, всячески не допуская выходцев из Улья к движению вверх по служебной лестнице!

Кабинет снова взорвался криками возмущения. Арториус обозревал сидящих, подобно Цезарю, произносящему в Сенате зажигательную речь. Все выражали полное согласие, необходимое возмущение и абсолютное доверие чиновнику. Тупое быдло, неспособное не то что добиться, но даже сформировать себе в жизни хоть сколько-нибудь высокую цель. Третий помощник мысленно скривился. Последнее утверждение Арториуса относительно дискриминации жителей Улья было, мягко говоря, несколько преувеличенным, и сам духовный гуру был тому доказательством. Представители Улья часто встречались в составе высших отделов, как научного, так и святая святых Корпорации – медицинского.

– Медицина! Кровь, воздух и пища бункера, знаменитого на весь мир центра Исцеления, недосягаемого в своих методиках и технологиях для остального человечества. Столетиями оттачивающие свое искусство врачи и исследователи, беспрестанно совершенствующие лечебные стационары, могли справиться с любым заболеванием, что было недоступно более никому, даже загадочной Орбите, легендарному Эльдорадо, населенной гениальными учеными, покорившими Луну и открывшими почти мифический гифтоний, ушедшей далеко вперед в технологическом прогрессе. Лекарственные препараты и технологии защиты от окружающей среды Бункера, имевшего в международной классификации Орбиты наименование Рос, были незаменимы и сиюминутно требовались везде. Ежемесячно турболеты Ромба доставляли в Бункер одного или нескольких неизлечимо больных пациентов, и блестящие специалисты медицинского отдела неизменно творили чудо. Больных привозили отовсюду: из других убежищ, с вожделенного континента Ромб, иногда даже с самой Орбиты! А ведь Ромб единственный имел технологию воздушного перемещения, и воспользоваться его услугами стоило огромных расходов. Чем не пример для подражания? Но престарелый Совет Корпорации упрямо продолжал раздавать медицинскую помощь бункера всем желающим за бесценок, бездумно отвергая грандиозный план Арториуса по установлению и развитию монополии на медицину. Мы могли бы диктовать миру свои условия и не знать нужды ни в чем, но вместо этого я должен довольствоваться жалкими нормами, жить в крохотном кубрике и терпеть множество различных ограничений! Совет не устраивает моральная сторона вопроса, видите ли! Ну, разумеется, у членов Совета и их многочисленных родственников нет проблем с материальной стороной, почему бы и не поразвлечься с высокой моралью?! Однако переломить ход событий в свою пользу Третий помощник Управляющего не мог, для этого нужны твердые позиции в руководстве высших отделов, а их не было. Вот этой-то проблемой и предстояло заняться. Арториус вновь призвал аудиторию к тишине и продолжил:

– Господа, мы не собираемся сдаваться, и мы добьемся своих целей. Нам необходимо обрести влияние в руководстве высших отделов. Самые перспективные и одаренные из нас должны занять там прочное положение, и я приложу все свое влияние, чтобы оказать им поддержку. Через два месяца достигнет пенсионного возраста руководитель группы Связи. Наш друг и сосед, всеми уважаемый Памбикус, – Арториус сделал указующий жест, и со стула поднялась худая сутулая мужская фигура в комбинезоне научного отдела, – является высококвалифицированным специалистом в этой области. Мы прочим его на это место. В случае успеха у нас появится первый руководитель группы высшего отдела! Это блестящая перспектива, господа! И мы на этом не остановимся, мы будем продвигать своих представителей во все структуры высших отделов! И когда через шестнадцать лет нынешний Совет так же достигнет пенсионного возраста, настанет время выборов! Мы выставим кандидатуру уважаемого Памбикуса на должность Директора по науке, а кандидатуру вашего покорного слуги – на должность Управляющего Директора. Если нам удастся проявить сплоченность и победить, большинство в Совете будет за нами! И тогда мы воплотим в жизнь НАШ блестящий план! Труд граждан бункера будет оцениваться по достоинству! Все жители Улья получат тройные нормы, а самые достойные будут переселены в уровень Вип, откуда мы выкинем в тесные клетушки Улья тех, кто не сделал в своей никчемной жизни ничего, чтобы заслуженно жить в комфорте и роскоши! – аудитория разразилась аплодисментами и одобрительными комментариями. Арториус придал своему лицу выражение предельной серьезности и закончил:

– Но на нашем пути множество трудностей. Опутанные родственными связями, Вины не будут рады видеть наше усиление и станут оказывать нам всяческое противодействие. Но у них есть одно уязвимое место. Это их жадность и привычка к роскоши. Мы можем и должны воспользоваться этим. Поэтому прошу обдумать следующее моё предложение. Необходимо негласно организовать тайный фонд, средства из которого будут расходоваться по мере необходимости на уплату взяток ради продвижения наших лучших представителей вверх по служебной лестнице, таких, как господин Памбикус, например. Прошу всех обсудить это в своих организациях. Я предлагаю сделать взнос добровольным и установить его размер равным половине процента от ежемесячной оплаты труда. Я первым внесу свою лепту!

Арториус окинул взглядом людей. Многие согласно кивали. Вот и прекрасно. На самом деле приказ на Памбикуса был уже готов, чиновнику случайно довелось его увидеть, но пара-друтая тысяч кредитов на счету не помешает. Можно будет посетить некоторых обитательниц VIР, которые очень неравнодушны к кредитам и их щедрым владельцам. Чиновник поспешно отогнал от себя мысли об эффектных бронзовокожих женщинах VIP, утонченных, эрудированных и обаятельных, никогда не знавших тяжелой работы, разительно отличающихся от бледных, хмурых, вечно усталых и молчаливых жительниц Улья.

– А теперь, господа, давайте приступим к обсуждению наших проблем. Я готов ответить на любые вопросы.

Двери кабинета Третьего помощника Управляющего закрылись за последним членом профсоюза, и чиновник запер дверь, исключая появление случайных посетителей. Рабочая смена закончилась. Арториус посмотрел на Памбикуса, сидящего на краю стола и сосредоточенно рассматривающего маленькую бутылочку питьевой воды, завезенной из Суисс.

– Богато живешь, Арти, – хмыкнул Памбикус – Сколько же стоит такое чудо? – из всех обитателей бункера Арториус сблизился только с этим сутулым ученым, наверное, потому что их взгляды на жизнь практически полностью совпадали.

– Одна такая положена мне раз в смену по должности, – пробурчал Арториус. – Положение обязывает, знаешь ли. Что не может не радовать, потому что покупать такое я бы не стал, это слишком дорого даже для зарплаты Третьего помощника, – чиновник достал из шкафчика два стакана. – Открывай, по полбутылки каждому.

И как они ее делают? После такого на нашу воду смотреть не хочется, – Памбикус сделал маленький глоток, бережно держа стакан двумя руками.

– Секреты технологии, – усмехнулся чиновник, – святая святых! Каждое Убежище держится за свои тайны всеми конечностями. Специализация есть великое сокровище, позволяющее вести торговлю, а значит выживать.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь вкусом. Первым тишину нарушил Арториус:

– Шестнадцать лет, Пам! Еще шестнадцать лет! Одна лишь мысль о том, что придется столько ждать, приводит меня в бешенство! А ведь нет твердых гарантий, что нам удастся победить на выборах, – чиновник сокрушенно покачал головой. – Эти старые умалишенные моралисты из Совета, да если бы не они, у нас уже давно было бы многое! Это словно насмешка судьбы, Пам. Мне придется пережить каждую минуту из этих шестнадцати лет, ведь наша медицина, на которую мы делаем ставку, не позволит этим треклятым маразматикам уйти ни на день раньше! – Арториус поставил пустой стакан на стол. – Ты читал файл, который я тебе переслал вчера?

Памбикус, по-прежнему сидящий на краю стола, повертел стакан в руках и задумчиво кивнул:

– Читал. Откуда это у тебя? Я думал, что все архивы, имеющие информацию о насилии, давно уничтожены. Как можно хранить такое? Великая цивилизация превратилась в жалкие осколки именно в результате насилия.

– Неужели ты ничего не понял, Пам? – чиновник шагнул к другу и с жаром принялся объяснять. – Ведь в том случае насилие привело к процветанию! К фантастическому рывку прогресса! И ситуация очень напоминает ту, что сложилась сейчас у нас. Взгляни внимательнее: небольшое отсталое государство на краю континента, не представляющее для цивилизованных стран никакого интереса, разве только в качестве сырьевого придатка, управлялось абсолютно неспособным правительством, существовало в постоянной нищете и имело жалкую пародию на экономику. Прогрессивный лидер, без всякого сомнения, талантливый руководитель взял власть в свои руки и привел страну к процветанию! За сравнительно короткий срок под его управлением государство стало самым передовым на всем континенте!

Но ведь в процессе захвата власти погибли тысячи людей, – Памбикус недоуменно смотрел на Третьего помощника Управляющего. – Тот кровожадный генерал безжалостно уничтожал всех несогласных. Это просто чудовищно!

– Пам, то были древние времена, в которые царили жестокие нравы, – мягко сказал Арториус, усаживаясь на стол рядом с другом. – Мне просто понравился сам принцип. Я вовсе не предлагаю уничтожить весь Уровень Вип, ведь все наши лучшие специалисты оттуда. Но вот от нескольких дряхлых стариканов с закостенелыми мозгами, покрывшимися пылью, я бы избавился с радостью!

– Ну, предположим, мне тоже не нравится Совет. И потомственные Випы, глядящие на меня свысока, хоть и являющиеся моими подчиненными, – вернув взгляд на дно пустого стакана, тихо произнес Памбикус. – Хотя, больше всего я не люблю этих напыщенных и самодовольных граждан Ромба. Они даже в радиоэфире не скрывают своего высокомерия и превосходства. Но дело даже не в этом, – ученый покрутил в руках стакан и поставил его на стол. – Арториус, ты сможешь убить человека?

– Нет, – чиновник сник. – Не смогу. И никто не сможет. Этот процесс ужасен и отвратителен! Человечество вот уже семь веков не приемлет насилия. Даже сотрудники службы охраны не в состоянии это сделать. А ведь их учат применять парализаторы. Только десяти процентам службы удается пройти тесты на допуск к работе с парализатором, слишком велик процент нервных срывов в результате подготовки. Через меня проходили отчеты. И это при том, что у них есть оружие для убийства.

Памбикус вздрогнул и испуганно посмотрел на Арториуса. Тот успокаивающе махнул рукой:

– Те церемониальные карабины, с которыми охрана стоит на постах по праздникам, на самом деле настоящее оружие для убийства, сохранившееся со времен Великой Катастрофы. Только никто не умеет этим пользоваться, инструкции по эксплуатации то ли не сохранились, то ли глубоко засекречены. И еще там нужны заряды, которые то ли хранятся отдельно, то ли и вовсе давно уже не существуют. Я даже не знаю, где они могут быть, вся эта информация закрыта уровнем допуска Совета.

Но почему Совет скрывает это от служащих Корпорации? – недоуменно спросил Памбикус.

– Ты шутишь? – Арториус удивленно уставился на приятеля. – Служба охраны – это самое престижное подразделение отдела Управления! Их всего пятьдесят восемь человек! Единственное подразделение, где работают только Випы, это благородный труд. Сотрудники охраны тщательно контролируют хронометраж смен и плотность заполнения служебных и производственных площадей. Передвижные посты ежесекундно следят за состоянием внутренней среды, за целостностью каждого миллиметра Бункера, за износом и своевременной заменой снаряжения и оборудования работающих людей в любой точке и на любом участке, за соблюдением законов безопасности труда при проведении всех видов работ, за сохранностью запасов и строгим соблюдением правил их хранения. На них так же ложится борьба с возгораниями и нештатными ситуациями. Я точно не могу сейчас вспомнить всю Инструкцию службы охраны, там было еще много чего, но и этого вполне достаточно. Это в верхних уровнях у них работы немного а, например, в Первом и втором уровнях они проводят массу времени, особенно на складе урана, да и в других хранилищах тоже. Кто же пойдет туда на службу, если станет известно, что надо держать в руках тысячекратно проклятое оружие для убийства?!

– Логично, – согласился Памбикус. – Но для нас это сути вопроса не меняет. Переворот с применением насилия невозможен. Нам необходимо сосредоточиться на подготовке к ближайшим выборам. За шесть лет надо изменить слишком многое, успеем ли? Ведь Совет не будет сидеть, сложа руки.

– Не будет, – подтвердил чиновник. – Об этом я и хочу поговорить с тобой, Пам. Нам необходимы единомышленники, – Арториус жестом остановил открывшего было рот Памбикуса. – Нет, не этот тупой сброд, – он махнул рукой в сторону двери, через которую покинули кабинет члены профсоюза. – Эти годятся лишь в качестве рупора для трансляции наших идей в Улей и сбора голосов на выборах. Я говорю о стоящих мозгах, высококвалифицированных и перспективных. У нас нет ни одного своего человека в высших отделах, кто был бы хоть сколько-нибудь заметной фигурой. Нам с тобой предстоит большая работа, Пам. Я возьму на себя медицинский, ты займешься научным отделом, он для тебя свой. Необходимо привлекать сторонников. Мы должны заинтересовать молодых и перспективных специалистов нашими идеями, нам надо перетянуть на свою сторону интеллектуальный потенциал Корпорации!

– Звучит, разумеется, блестяще, – покачал головой Памбикус, – но как это сделать? Среди лучших или перспективных специалистов высших отделов уроженцев Улья нет, а если кто и найдется, то этот мизер не даст нам преимуществ. Чем же мы заинтересуем Випов? Кредитами? Но они зарабатывают достаточно. Обещаниями не переселять их в Улей в случае нашей победы? – он усмехнулся. – На подкуп всех не хватит никаких добровольных пожертвований.

Арториус засмеялся:

– Думай, Пам, думай! Как раз подкупать многих и не придется. Кредитами мы будем задабривать наших противников, и делать это только ради продвижения наших людей вверх, – чиновник заложил руки за спину и принялся неторопливо прохаживаться по кабинету.

– Не понимаю, – нахмурился его приятель. – Объясни, что ты задумал.

– Все просто и старо, как мир! – воскликнул Арториус. – Идея, Пам! Идея! Вот что заставит людей дать нам то, что мы хотим. Величайшие правители древних веков силой идеи бросали миллионы на алтарь своих желаний! И мы поступим так же! Мы дадим им идею, Пам! Умным – каждому свою, глупым – одну на всех. Как быдлу из Улья мы пообещали роскошь и просторы Випа, так честолюбцам- Випам посулим высочайшее положение, всеобщее уважение, признание и привилегии. Фанатикам-исследователям – перспективы безграничных возможностей для развития науки и доступ к технологиям других Убежищ и самой загадочной Орбиты! Фанатикам от медицины – возможность исцелить весь мир, а романтикам подарим надежду на переселение из этой подземной норы на континент, на просторы Ромба. Мы дадим им надежду жить под солнцем и небом, Пам! Они не смогут от этого отказаться! – Арториус остановился и перевел дух, его глаза лихорадочно блестели. – Мы сделаем ставку на перемены и развитие. Мы скажем, что Совет в силу своей консервативности и боязни потерять власть в пользу более перспективных и молодых умов, намеренно препятствует усилению положения бункера в мире, и как следствие, ингибирует распространение влияния Корпорации на поверхность. Общеизвестно, что Рос является непревзойденным центром медицины. Мы могли бы диктовать свои условия всем, даже Орбите!

Вообще-то медики из Суисс составляют нам определенную конкуренцию в области эпидемиологии, а очистка – обработка воды там и вовсе лучшая в мире. – Памбикус почесал затылок.

– Но в целом это мелочь. Твоя идея, как всегда, гениальна! Арти, ты действительно великий руководитель, в такие минуты я начинаю верить, что у нас есть все шансы, – он с восхищением посмотрел на чиновника.

– Ну, конкурентами мы займемся через шестнадцать лет, когда победим на выборах, – Арториус уже успокоился и приходил в себя после бурной речи. – Пока же надо обдумать списки кандидатур, способных заинтересоваться нашими взглядами.

– Я завтра же проанализирую все группы научного отдела, – с готовностью отозвался Памбикус. Налет меланхолии слетел с сутулого научника, сменившись жаждой деятельности. – С некоторыми сотрудниками можно будет побеседовать уже на следующей смене.

– Нет, Пам, – перебил приятеля чиновник. – До тех пор, пока тебя официально не назначат Руководителем, никаких разговоров. Только сбор информации. Не стоит рисковать, нам торопиться некуда, впереди еще шестнадцать лет, – Арториус погрустнел. – Иногда так хочется заснуть и не просыпаться до самых выборов, – он вздохнул.

– Это как в детской сказке про спящих героев? – хохотнул Памбикус.

– Арти, кто же будет делать за тебя всю работу? И съедать все нормы? – научник встал со стола и направился к выходу. – Мне надо идти, уже пять минуть, как началась моя смена. А ты лучше оставайся тут, спящий герой, с тобой у нас гораздо больше шансов.

– Какой еще спящий герой, порази тебя зараженность, причем здесь сказки? – недовольно поморщился Арториус. – Мы обсуждаем с тобой серьезные вещи, тут не до детских забав. О чем это ты?

Научник задержался в дверях:

– Да нет, Арти, все в порядке. Просто у меня в группе есть один ВИП, новичок, он совсем еще молод и часто засыпает под конец смены. Так вот, остальные Вины дали ему прозвище «Спящий Герой», есть у них какая-то детская сказка о каких-то героях, что вечно спали в анабиозе, просыпаясь только для того, чтобы совершить подвиг. После чего они снова засыпали. Ты мне сейчас его напомнил, – с этими словами улыбающийся Памбикус вышел.

Оставшийся один Арториус задумался. Предстояла крайне непростая работа – привлечение на свою сторону сотрудников медицинского отдела. Всех обитателей Улья, работающих в медицинском, он уже проверил по личным делам. К сожалению, никто из них не представлял интереса даже в перспективе, все они занимали либо слишком незначительные, либо и вовсе самые низкие должности, научных успехов у них также не предвиделось. Таким уже давно вправили мозги члены профсоюза, но рассчитывать на подобную мелочь в крупной игре не имело смысла. Стало быть, надо тщательно проанализировать личные дела всех серьезных специалистов, особенно подающую надежды молодежь. И лучше подыскать для этого благовидный предлог, не стоит привлекать к себе излишнего внимания демонстративным интересом к столь обширному списку документации на лучших сотрудников Корпорации.

Дафф висел у иллюминатора и разглядывал неторопливо плывущий внизу шар планеты. Конечно, вид на обзорных экранах зала заседаний был не в пример грандиозней и подробней, но то была лишь трансляция данных с камер наблюдения. Здесь же все было реальным, человека от планеты отделяли лишь несколько сот километров космоса и несколько десятков миллиметров стеклокерамики. Дафф любил живой вид и часто подолгу наслаждался зрелищем, открывавшимся из простого иллюминатора. В данный момент станция проходила над Южным полушарием, но разглядеть моря и континенты сейчас не представлялось возможным, внизу бушевала буря. Был сезон штормовых ветров, и беснующаяся стихия безраздельно властвовала над этой частью планеты. Дафф заворожено смотрел на кипящую пену циклонов и спиральные воронки ураганов, представляя, как взбешенная природа в бесконечной ярости снова и снова терзает защитные купола Ромба, бросая в бой нескончаемые легионы воздушных масс и радиоактивной пыли. Это вечное противостояние продлится еще тридцать четыре дня, после чего раздосадованная неудачей стихия отступит, чтобы с удвоенной силой выместить злобу на мертвых пустынях и ядовитых болотах Северного полушария.

Наручный коммуникатор мягко завибрировал, привлекая к себе внимание, и Дафф услышал нежный голосок своей помощницы:

Господин Президент, транспортный модуль пристыковался успешно. Сенатор Кутт просит связи. Соединить? – Латто говорила, как всегда, взволнованно. Молодая леди всего два месяца назад получила эту должность и пока не научилась скрывать робость, всякий раз охватывающую ее при общении с самим Президентом. Впрочем, это не мешало ей отлично справляться со своей работой, а плохо скрываемое волнение даже умиляло старика.

Соединяйте.

– Ласкового Солнца, господин Президент, – стенной экран моргнул, и на нем появилось изображение руководителя лунного поселка. Его бледное лицо было хмурым.

– Ласкового Солнца, Питер, – поддержал приветствие Дафф. – Твой модуль только что пристыковался без происшествий, через пятнадцать витков встречай назад, согласно расписанию. Что у тебя? Ты выглядишь озабоченным.

– Главному Инженеру Ноффу все хуже. Передо мной последний отчет медиков. Им не удается остановить разрушение тканей. Ему осталось жить не более четырех суток. Население остро выражает свое недовольство безуспешными действиями врачей, ведь весь персонал гифтониевой шахты обязан Ноффу жизнью. Всеобщее настроение подавленное, люди не гибли у нас вот уже двести лет. Готовиться к объявлению траура?

Старый Президент помрачнел. Он знал Ноффа почти сорок лет и помнил его еще озорным мальчишкой. Две недели назад маститый ученый, ведущий специалист в области добычи и обработки гифтония, Главный Инженер Лунного поселка Нофф успел добраться до пункта аварийного ручного управления защитой шахты и спас от неминуемой смерти две тысячи человек. В тот день в результате роковой случайности электроника управления системами защиты рудника вышла из строя, и обычный метеоритный дождь мгновенно превратился в смертельную бомбардировку. Все решилось за считанные секунды, когда тяжелораненый Нофф в пробитом скафандре вручную закрыл щиты и выставил защитные поля. Главного Инженера нашли лежащим у пульта ручного управления, чудовищно обожженного, облученного и в состоянии комы, из которого врачи безуспешно пытаются вывести все эти дни.

– Шансов никаких? Вы уверены в этом? Медики действительно испробовали все возможные средства, ошибки быть не может?

Сенатор хмуро кивнул в ответ.

Президент представил последствия смерти Ноффа и помрачнел еще сильнее.

– Питер, ты представляешь, что будет, если он умрет? Мы потеряем ведущего ученого-гифтолога, и исследования замедлятся. Рабочие в шахтах уже не будут спокойны за свою безопасность, рейтинг этой специальности резко упадет и темпы добычи руды снизятся. Весть об этой трагедии дойдет до Земли, а ведь там свято верят в нашу исключительную мудрость и могущество! Это серьезно пошатнет наш доселе непререкаемый авторитет.

Сенатор лишь развел руками.

– Наши медики бессильны.

– А что Рос?

– Мы связались с Росом, они готовы принять Ноффа на лечение, но погружение больного в анабиоз приведет к мгновенной смерти, а до окончания сезона штормов больше месяца.

– В Росе могут его спасти? – Дафф снова бросил взгляд в иллюминатор, на бешеную круговерть атмосферных потоков, охватившую Южное полушарие. Спустя пять секунд тщательного анализа Президент принял решение. Дафф уверенно посмотрел в глаза сенатору. – Питер, как можно скорее готовьте Ноффа к доставке на станцию. В ближайшей фазе перигея Луны и Орбиты вам будет отправлен медицинский модуль.

Вы хотите отправить на Землю челнок? – Кугг привстал от удивления. – Но это же невозможно! В атмосфере мощнейшая буря, это предприятие обернется катастрофой!

– Действуйте, сенатор, у нас мало времени, – Президент выключил связь и тут же вызвал референта: – Помощник Латто, через полчаса организуйте мне встречу с астронавтами челноков. Соберите в зале заседаний абсолютно всех.

– Слушаюсь, господин Президент.

Тяжелый турболет мягко оторвался от бетонного покрытия аэродрома и направился к границе защитного купола. Командир Нолл перевел двигатели в режим повышенной мощности. Сейчас диспетчер ровно на сорок секунд снимет защитное поле, и в тишину и спокойствие внутреннего пространства аэродрома ворвется бушующий за периметром ураган.

– Билл?

– Метеорологи рекомендуют четырнадцатый коридор, через пятнадцать секунд там будет спокойнее всего, – немедленно отозвался рослый летчик с нашивками штурмана дальней авиации.

Командир турболета Джим Нолл немного недолюбливал своего темнокожего штурмана. Билл был крайне немногословен, вытянуть из него нечто, кроме служебных докладов и отчетов, было практически невозможно, вследствие чего многочасовые полеты проходили в молчании и скуке. Джим уже давно бы сделал все, чтобы сменить напарника, но лучшего штурмана найти будет просто невозможно, Билл обладал просто фантастическим чувством пространства и мог летать без карт, спутников и прочей навигации там, где побывал всего лишь раз. Только этот штурман мог подойти такому виртуозу полета, каким являлся Нолл. Их экипаж по праву считался непревзойденным по мастерству и выполнял только самые сложные задания. Как раз сейчас был именно такой исключительный случай.

– Командир Нолл, дистанция до стенки девятьсот метров, – раздался в наушниках голос диспетчера. – Отключение защитного поля через десять секунд.

Джим вывел турболет на курс и приготовился отразить натиск урагана.

– До отключения пять секунд. Три. Две. Одна. Отключение! Воздушная масса свирепо ударила по летящей машине. В эти секунды

все зависело только от мастерства пилота, летать в шторм отваживались лишь очень немногие летчики, малейшая ошибка тут стоила жизни – ураганный ветер не знал жалости. Джим привычно удержал турболет на курсе, безошибочно корректируя двигателями давление разнонаправленных воздушных потоков, и включил форсаж. Серебряная сигара турболета рванулась ввысь, стальной иглой протыкая штормовой фронт.

– Командир Нолл, мое восхищение вашим мастерством! Время без купола шесть секунд ровно. Чистого неба и мягких посадок, – диспетчер отключился.

Сдавленный перегрузками штурман молча показал большой палец, и Джим довольно улыбнулся. Новый рекорд авиации! Аэродром находился без купола всего шесть секунд.

Чем меньше времени без защиты, тем меньше сил и средств будет затрачено дезактивационными командами на ликвидацию заражения, принесенного ураганом внутрь периметра. Среди асов дальней авиации, имевших допуск на штормовые полеты, шло негласное соревнование по снижению этого интервала. Руководство всячески поощряло эту традицию, после каждого открытия купола в шторм, выкладывая в информационную сеть данные о личности пилота, установленной им продолжительности времени без купола, и количестве средств и ресурсов, сбереженных летчиком, которые в противном случае требовалось затратить на дезактивацию открывавшегося сектора аэродрома.

Уже через пять минут весь Ромб будет знать о том, что непревзойденный Джим Нолл побил свой собственный рекорд. Нолл представил, как по возвращении посадит на колени маленькую Саманту, и будет рассказывать

ей о полете. Любопытные глазенки вспыхнут, и дочурка будет сидеть, смешно раскрыв ротик, боясь пошевелиться, чтобы не пропустить ни одного слова. На следующий день в школе Саманта будет самым популярным человеком среди сверстников. Преподаватели частенько жаловались, что после полетов отца чуть ли не вся школа сбегалась послушать красочные пересказы Саманты, из-за чего уроки иногда начинались с некоторым опозданием. Еще бы, профессия летчика дальней авиацией была мечтой любого ребенка и успешно конкурировала в рейтингах с астронавтикой и добычей гифтония. Жена, неоднократно говорившая, что дочь не лишена литературного дара, всячески пыталась его развивать, планируя успешную карьеру дочери в журналистике, но маленькая Саманта в свои двенадцать лет хотела, естественно, быть только летчиком, как ее героический отец. Мысли о семье привели Нолла в настолько великолепное расположение духа, что он решил предпринять одну из редчайших попыток разговорить штурмана, как всегда больше похожего на человека замороженного, чем живого, как только закончатся перегрузки.

Турболет вырвался из цепких объятий земной гравитации, и невесомость вступила в свои права.

– Ввожу расчет курса, – временно разморозился Билл. – Тридцать минут до границы зоны штормов, дальнейший маршрут проложен в атмосфере согласно указаниям руководства. По данным Орбиты по всей протяженности штиль, расчетное время полета три часа, – штурман закончил доклад и снова замерз.

Нолл кивнул и занялся уточнением поступивших на экран данных. Полет обещает быть интересным, давненько не приходилось летать в атмосфере столь длительное время. Баллистическая траектория была намного быстрее и экономичнее, однако на этот раз их задача была особенная, и указания начальства были предельно четкими: скорость, перегрузки, атмосферное давление и время полета не должны выходить за рамки рекомендованных врачами величин. Пассажирское отделение турболета было заполнено множеством медицинского оборудования, предназначенного только для одного – искусственно поддерживать жизнь единственного пассажира, знаменитого гражданина Ноффа.

Светило современной науки, кумир миллионов, один из наиболее мощных двигателей прогресса, Главный Инженер Нофф практически ценой своей жизни спас от гибели гифтониевую шахту со всем персоналом и теперь счет его жизни шел на часы. Вот уже пятнадцать дней жители Ромба Луны и Орбиты с волнением следили за состоянием здоровья выдающегося ученого. Сам Президент Дафф лично встретился с астронавтами и попросил добровольцев для выполнения сверхважной и сверхопасной миссии, подобной которой еще ни разу не осуществлялось в истории астронавтики. Гражданин Нофф срочно нуждался в медицинской помощи Роса. Посадка челнока в условиях пика сезона штормов производилась впервые, это был неслыханный риск, аналитические системы выдавали расчет-прогноз на успешную посадку один к девятьсот двадцати восьми! Но в случае успеха это был бы грандиозный подвиг астропилотажной группы. Говорят, добровольцев оказалось настолько много, что руководителю полетов пришлось туго в процессе принятия решения. Двадцать восемь миллионов пар глаз, затаив дыхание, следили за беспрецедентным спуском. За пятнадцать минут снижения челнок был на грани гибели семнадцать раз, но экипаж командира Гурра совершил чудо и обеспечил себе высшие рейтинги и место в истории. Главный Инженер Нофф был доставлен на Землю, и сейчас лучший пилот дальней авиации стремительно вел могучую машину к Росу, спасая жизнь великому ученому. Это было очень почетное и важное задание. При мысли о завтрашнем немыслимом скачке рейтинга Джима распирала гордость. Главное, чтобы эти кроты из Роса не подвели. Он посмотрел на штурмана:

– Как думаешь, Билл, в Росе смогут спасти жизнь гражданина Ноффа? Вечно молчащий штурман неопределенно пожал плечами в ответ.

– Наши лучшие медики не справились, а ведь мы самая прогрессивная страна в мире, – не унимался Джим.

Он решил, что на этот раз обязательно заставит Билла заговорить. Однако тот лишь хмыкнул что-то невразумительное. Но Нолл был настроен решительно и не отступал:

– Про кротов Роса ходит множество слухов, не понимаю, неужели несколько удачных таблеток смогли вызвать такой ажиотаж. Поговаривают, что они там просто волшебники, играючи лечат любые болячки и живут вдвое дольше нашего. Лично я склонен считать это преувеличением. Не могут какие-то кроты, до сих пор использующие для своего реактора уран, быть в чем-то намного лучше нас. Наша страна сделала все возможное для спасения Ноффа, но шансов выкарабкаться у него нет. Это будет тяжелая потеря для всех нас.

И вот тут штурман изрядно удивил своего командира. Выражение лица Билла приняло осмысленный вид, он взглянул на Нолла и четко произнес:

– Они справятся.

От неожиданности Джим опешил. Подобная реакция для Билла была столь же бурной, как состояние урагана, бушующего сейчас в атмосфере далеко внизу. Удивленный Нолл выдохнул:

Чего?!

Медики Роса слепят Ноффа заново, и даже лучше, чем было до трагедии, – столь длинной фразы командир не слышал от своего штурмана уже месяцев шесть.

Джим кожей почувствовал, что сейчас представляется редкий шанс вытянуть из молчаливого Билла что-то поистине интересное. Недаром голос темнокожего летчика был столь уверен и тверд. Тот, без сомнения, что-то знал.

– Почему ты так уверен в этом, Билл? – Нолл решил, что выцарапает из Рутта всё, даже если для этого ему придется свернуть напарнику всю кровь и отдать взамен свою собственную.

– Кроты из Роса веками совершенствуются в медицине. Они больше не занимаются ничем, все существование их Убежища подчинено развитию медицины. Это самый большой бункер в мире, и семьдесят с лишним тысяч человек в нем либо сами являются врачами, либо обеспечивают медикам бесперебойную исследовательскую деятельность, – Нолл ошалело смотрел на штурмана. Столько слов подряд за прошедшие восемь лет Билл не произносил при нем ни разу. Рутт посмотрел на отвисшую челюсть своего командира, иронично улыбнулся и окончательно добил Джима: – Двадцать один год назад отец взял меня с собой на работу. Мне было тогда одиннадцать. Он был докером на грузовых складах, обеспечивающих обработку тяжелых турболетов. В тот день разгружали поставку кислот из Брэйзл. Консоль управления гравикраном внезапно вышла из строя, и емкость с серной кислотой врезалась в стену склада, пробила ее и разлилась по бытовому помещению, где в тот момент находилось три человека и я. Все получили химический ожог более девяноста процентов поверхности тела и тяжелое отравление. Я оказался в коме, точно как сейчас гражданин Нофф. Нас срочно доставили в Рос, всех четверых. Спустя месяц мы уже были дома, целые и невредимые. Более того, волшебники из Роса вылечи-

мне врожденные близорукость и глухонемоту, благодаря чему я смог стать летчиком. Ты веришь в чудеса, Джим? – Билл, не отвлекаясь от рассказа и не глядя на монитор, виртуозно вводил в навигационный компьютер какие-то поправки. – Если таковые существуют, то одно из них, несомненно, находится глубоко под посадочной площадкой, на которой мы с тобой приземлялись такое множество раз. Я помню этот маршрут с тех самых пор и могу выдать максимально рациональные навигационные данные даже во сне. – Штурман закончил повествование так же неожиданно, как и начал. Спустя секунду он уже принял своё обычное состояние ледяной статуи, невозмутимо разглядывая бегущие на дисплее вычислителя столбцы цифр.

Больше ни на какие расспросы Билл не отвечал.

Инспекция была в самом разгаре, и персонал группы нормирования давно уже сбился с ног, предоставляя инспекторам все необходимые детали для внеплановой проверки баз данных. Руководитель группы, отработав подряд три смены, буквально уполз на отдых, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Однако, отдохнув лишь смену и тут же вернувшись в свой кабинет, он все так же увидел там Третьего Помощника Управляющего Директора, который, собственно, и возглавлял инспекционную комиссию. К началу третьих суток беспрерывной работы Арториус был по-прежнему бодр и неутомим. Глава нормирования в который раз удивился потрясающей работоспособности этого человека. Судя по всему, тот просто не знал, что существует такое понятие, как усталость. Каким образом Третьему помощнику удавалось оказываться везде и сразу, когда он принимал пищу и как держал в памяти подробную структуру системы нормирования, состоящую из двадцати с лишним тысяч различных норм и поправочных коэффициентов, для всех было загадкой.

Едва руководитель группы нормирования оказался на пороге кабинета, Арториус встретил его вопросом:

– Как вы можете объяснить тот факт, что информация по учету фактической задействованное™ в сменах сотрудников Аналитической группы, в отличие от всех остальных подразделений Корпорации, заносится в нормировочные базы данных более чем через смену? Или вы забыли основной пункт Устава Корпорации: каждая секунда времени сотрудника Корпорации, отданная им во благо Корпорации, должна быть строго учтена и справедливо оплачена не позднее шести часов после окончания рабочей смены?

Глава нормирования сжался под взглядом Третьего помощника, словно на него опрокинули ведро ледяной воды и сбивчиво залепетал:

– Господин Арториус, здесь нет халатности, это вынужденная необходимость. Сотрудники Аналитической группы – это величайшие умы нашей науки, они часто после окончания своих смен остаются на рабочих местах и продолжают исследования в течение еще нескольких часов, а в некоторых случаях даже нескольких смен. Мы скрупулезно учитываем все отработанное ими время, данные тщательно обрабатываются и заносятся в реестры сразу же, как только ученые покидают рабочие подуровни, – перепуганный управленец задохнулся, выдав всю фразу на одном дыхании.

Понимаю, – Третий помощник Управляющего Директора просматривал бесконечные столбцы цифр учетных реестров, бегущих сразу на нескольких дисплеях. Наконец, видимо, удовлетворенный полученным объяснением, он оторвал взгляд от потока цифр и снова перевел его на руководителя группы нормирования, отчего последний снова сжался в комок.

Подготовьте мне полный отчет за прошедший год по всем фактам вынужденных нарушений группой нормирования хронологии обработки отработанного сотрудниками Корпорации рабочего времени. Отчет должен в каждом имевшем место подобном случае детально раскрывать причины, послужившие основанием для более позднего оформления учетных реестров. За исключением данных фактов у комиссии нет других претензий к качеству работы группы нормирования, – Арториус замолчал, не сводя глаз с собеседника.

Руководитель группы нормирования, словно ошпаренный, метнулся к своему рабочему столу, на ходу активируя компьютер:

– Всё будет предоставлено вам менее чем через час, господин Третий помощник. У нас все учтено с точностью до секунды, вы получите исчерпывающие данные… – управленец еще некоторое время, запинаясь, бубнил что-то себе под нос, полностью погрузившись во взаимодействие с компьютером. Спустя минуту, в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь мягким шорохом пальцев, пляшущих по сенсорам консоли управления.

Арториус мысленно улыбнулся. Его как всегда блестящий план сработал безотказно. Почти полгода чиновник исподволь подготавливал почву для этой проверки, выискивая по всей Сети любые, даже самые абсурдные жалобы на несправедливость учета и нормирования отработанного времени, собирая основания для доклада Управляющему Директору. Этот доклад завершался мнением о целесообразности проведения инспекции в ведомстве группы нормирования. Надо сказать, это было задачей не из легких. Ведь нормировщики всегда на виду и ошибок не допускают. Еще бы, каждый работающий служащий Корпорации умеет считать свои кредиты! Поэтому явных нарушений ждать было бесполезно. Но изворотливый ум Арториуса и в этой ситуации нашел выход. Чиновник буквально по байту просеял всю неофициальную часть Сети Бункера и нашел то, что искал. Немногочисленные лентяи, занимавшие самые низшие должности в различных структурах Корпорации, иногда выкладывали в сеть жалобы на несправедливую, по их мнению, тарификацию своего, по большей части, бесславного труда. Но они погоды не делали. Зато определенная часть вышедших на пенсию престарелых обитателей бункера, как правило, являвшихся в прошлом мелкими руководителями отдела Управления, частенько выказывали свое недовольство всем подряд, в большинстве случаев совершенно безосновательно. Среди мегабайтов подобных ерундовых претензий встречались и претензии к группе нормирования. Вот на это и была сделана ставка. По прошествии полугода доклад был готов и лег на стол Управляющего. В том, что возглавить инспекцию будет поручено инициатору этой головной боли, Арториус не сомневался.

И вот теперь цель была достигнута. Менее чем через час в руках у Арториуса будет подробнейший перечень сотрудников Корпорации, часто задерживающихся на рабочем месте после окончания своей смены. В подавляющем большинстве это будут лучшие умы, молодые и перспективные, талантливые ученые, фанатики своего дела, ради которого они не жалеют своего времени. Тот самый список, с фигурантами которого надо будет проводить тонкую и кропотливую работу по привлечению их на свою сторону. Вот они, потенциальные сторонники, вот она, возможность обрести реальную силу. Не какие-то всем известные руководители групп, важные и престарелые, уже давно купающиеся в лучах собственной славы и достигшие всего, а рвущаяся вперед молодежь. Недаром основную массу списка составляли сотрудники Аналитической группы. Аналитическая группа! От такой возможности у Арториуса на миг захватило дух. Мозг Бункера Квинтэссенция креатива научной мысли Корпорации. Единственная группа, находящаяся на особом положении, комплектующаяся лучшими умами научного и медицинского отделов. Руководитель Аналитической группы назначается Советом и подчиняется только Совету целиком и никому из Директоров в отдельности. В составе этой группы только Випы, причем по слухам лишь те, кому талант передастся, чуть ли не по генетической линии. Получить реальную картину о работоспособности и востребованности сотрудников Аналитической группы было большим успехом. Арториус прикрыл глаза от сознания собственной гениальности. Да, шестнадцать лет ожидания – это чудовищная пропасть, но это время не пройдет зря.

– Папа! Почему ты так быстро ушел на работу? Сейчас не твоя смена! Я соскучился! – детский голосок вывел Третьего помощника из раздумий. Арториус открыл глаза. На пороге кабинета стоял малыш лет пяти и укоризненно глядел на руководителя группы нормирования. Сходство серых глаз, курносых носов и смешно оттопыренных ушей было очевидным.

Руководитель нормировщиков оторвался от компьютера и расплылся в улыбке:

– Сынок, ты снова убежал от мамы? Я скоро освобожусь, ты пока подожди папу дома, хорошо? – управленец виновато переводил взгляд с сына на Арториуса, оказавшись между двух огней.

Арториус никогда не испытывал к детям особых эмоций и относился к ним скорее нейтрально, считая, что создание семьи и рождение детей это не для него, так как подобное лишь усложнит карьерный рост и будет ненужной помехой в достижении его далеко идущих планов. Однако смешение работы и личной жизни всегда было неприемлемо для Третьего помощника. И сейчас, видя, что руководитель группы нормирования допускает, судя по уверенному виду карапуза, довольно частые появления ребенка на рабочем месте, Арториус почувствовал раздражение. Вот так, значит, ты используешь свое рабочее время. Прекрасно! Интересно, как ты его сам себе в таких случаях тарифицируешь? Мысль о том, что сейчас представляется редкая возможность не просто сбить спесь с обитателя Випа, а основательно попортить ему кровь и, возможно, даже карьеру, привела Арториуса в прекрасное расположение духа. Он вперил в управленца испепеляющий взгляд. Тот, видимо, почувствовав во взгляде чиновника серьезную беду, граничащую с катастрофой, съежился чуть ли не вдвое.

– Папа, ты обещал дорассказать сказку про Спящих Героев! – тем временем продолжало вещать чадо. – В прошлый раз ты ушел на смену на самом интересном месте! – карапуз был настроен серьезно и уходить из кабинета явно не собирался. Он требовательно смотрел на отца и хмурил крохотный лобик. – А чудовище никого не съест? – Правда же, они его победят? Они же победили плохих людей, которые хотели сломать наш бункер? – невооруженным глазом было видно, что карапузу требовались ответы, причем немедленно. Причины, по которым отец не мог продолжить повествование немедленно, его явно не интересовали.

Арториус, собравшийся было разнести в пух и прах незадачливого Випа и не оставить от его руководства камня, на камне внезапно замер. Некая, еще не вполне оформившаяся мысль тенью мелькнула где-то глубоко в сознании. Он улыбнулся карапузу и произнес:

– Твой пана скоро освободится, он уже почти закончил. Давай дадим ему еще немного времени. А пока он работает, ты не мог бы мне рассказать, кто такие Спящие Герои? – Арториус движением глаз дал команду руководителю нормировщиков продолжать работу.

Тот едва слышно выдохнул и обмяк от покинувшего его напряжения. Благодарно улыбнувшись, управленец застучал по сенсорам с утроенной скоростью.

– Ты не знаешь про Спящих Героев?! – карапуз изумленно воззрился на Арториуса. Казалось, что удивлению малыша нет предела.

– К сожалению, нет, – Арториус с грустью развел руками. – Никогда не слышал. Возможно, ты смог бы мне рассказать про них хоть что-нибудь?

Карапуз смотрел на чиновника так, как, наверное, смотрят сотрудники реанимационной группы на только что поступившего к ним тяжелобольного, пять минут назад доставленного откуда-нибудь из Африканского Убежища. Спустя мгновение малыш буквально взорвался словами, торопливо топая поближе к Арториусу:

– Они охраняют наш бункер от чудовищ, которые живут снаружи! Раньше, давно-давно, после Великой Катастрофы, – карапуз немного запнулся, сложное слово далось ему с трудом. Однако такая мелочь была не способна удержать поток слов и эмоций, – сверху пришли плохие люди! Они хотели сломать наш бункер, чтобы все погибли! А Спящие Герои их победили! А потом на бункер напали чудовища! И они их тоже победили! А потом еще были другие чудовища! – тут малыш укоризненно посмотрел на отца и обиженно добавил: – Только папа не рассказал мне дальше, а ушел на работу. Так нечестно! Ты обещал!

Арториусу по-прежнему не давала покоя шевелящаяся где-то в глубине сознания мысль. Что-то еще не сформировалось, что-то важное. Ладно, всему свое время, если необходимо подождать, значит, подождем. Сейчас надо сконцентрироваться на первоочередных задачах. Чиновник снова улыбнулся малышу, отвлекая его от отца:

– И куда же ушли эти герои?

– Они никуда не ушли! – карапуз отреагировал на Третьего помощника, произнесшего подобное вопиющее кощунство, как стрелка компаса на север. – Они спят! Они всегда спят, они в анабиозе!

– А где они спят? – Арториусу стало любопытно, как ребенок сможет связать сказку с реальностью. Объяснение нашлось мгновенно, простое и непосредственное, какое дано только ребенку, не отягченному грузом многочисленных взрослых проблем и забот:

– Никто не знает! – карапуз важно поднял пухлую ладошку. – Это тайна! Никто не знает, где спят Спящие Герои. Они просыпаются и приходят только тогда, когда надо защищать бункер от чудовищ! Давно-давно они прогнали всех чудовищ и снова легли спать. Никто не знает где! Но если появятся другие чудовища, то Спящие Герои проснутся, придут и всех прогонят! Правда, папа? – малыш снова принялся за отца.

– Правда, сынок, – руководитель группы нормирования встал из-за компьютера, потрепал по голове сынишку и протянул Арториусу маленький цилиндрик цифрового носителя:

Детальный отчет сформирован, господин Третий помощник Управляющего Директора. Исчерпывающая информация по всем параметрам, согласно данных вами указаний.

Арториус положил цилиндрик в карман комбинезона и направился к выходу, на ходу бросив:

– Хорошо. Работа инспекции на этом закончена. Результаты работы вверенной вам группы признаны полностью удовлетворяющими положениям Устава Корпорации. Подробный отчет по итогам инспекции будет выложен в сети завтра к исходу четвертой смены.

Арториус вышел из кабинета руководителя группы. Весь состав инспекции уже собрался у выхода из подуровня нормирования. Третий помощник кивнул, и люди заспешили по своим рабочим местам, им еще предстояло повозиться с отчетами о проделанной работе. Арториус стремительно шагал по переходам уровня управления, словно и не шли уже третьи сутки без сна. Надо было срочно попасть в свой кабинет. Почувствовать его привычную атмосферу власти для Арториуса сейчас было более необходимо, чем сон или прием пищи, его переполняла жажда деятельности. Чиновник через ткань комбинезона чувствовал цифровой носитель, он жег Третьего помощника, будто был куском раскаленного металла. Крохотный цилиндрик с информацией, казалось, излучал энергию, напитывая его подобно ядерному реактору. Арториусу подумалось, что если он оттолкнется от пола еще чуть сильнее, то полетит. Все его мысли сейчас были внутри этого маленького керамического носителя, содержащего драгоценные мегабайты, ради добычи которых было потрачено почти шесть месяцев кропотливого и изматывающего нервы труда. И вот сейчас терпение и упорство Арториуса дало свои результаты. Дело было сделано. Начало положено.

– Господин Арториус, руководитель группы связи Памбикус просит связи, – голос электронного секретаря, донесшийся из динамиков коммуникатора, застал Третьего помощника Управляющего Директора в глубоких раздумьях.

Месяц назад, когда с момента окончания инспекции нормировщиков минуло уже четыре смены, чиновник так и не покидал своего кабинета. Полугодичное ожидание заветных результатов обернулось неудержимой жаждой деятельности, и Арториус не желал терять ни секунды. В конце концов, он так и уснул, сидя за рабочим столом. Когда испуганный секретарь, спустя полторы смены, опасаясь, не случилось ли чего со здоровьем Третьего помощника, решился зайти в кабинет и разбудить чиновника, Арториусу казалось, что он сомкнул глаза лишь на пару минут. В тот день длительный сон наконец-то привел в порядок бешено скачущие мысли, и вот уже четвертую неделю, закончив свою смену, каждый раз чиновник оставался в любимом кабинете и обдумывал стратегию своих дальнейших действий.

– Слушаю, – Арториус активировал приватную линию связи.

С тех пор как Памбикус стал руководителем группы Связи, в их целях, которые сам Арториус называл «шестнадцатилетним планом», наметился некоторый прогресс. Назначение на столь серьезную руководящую должность значительно подняло авторитет Намбнкуса среди Випов, в традициях которых было оценивать человека по его достижениям. Это позволило Паму завести несколько новых знакомств, согласно плану Третьего помощника. Арториус тщательно взвешивал каждую кандидатуру, прежде чем дать Памбикусу разрешение на сближение ошибки на начальном этапе осуществления задуманного были недопустимы. Как и предполагалось, наладить ненавязчивые приятельские отношения с интересующими людьми в научном отделе удалось без особых осложнений. Вскоре Памбикус. а через него и Арториус. стали вхожи в пару компаний по интересам, объединявших молодых специалистов различных групп научного отдела. С самыми многообещающими из них. с точки зрения шестнадцатилетнего плана, Арториус уже наладил приятельские отношения. В ближайшей перспективе они станут его сторонниками, сомнений не было.

Однако с медицинским отделом все было гораздо менее успешно. Чиновнику никак не удавалось найти точки соприкосновения с медиками. Специальность у VIР передавалась из поколения в поколение от родителей к детям. За более чем семьсот лет существования Отделов эта традиция стала незыблемой. VIP из научного часто общались с VIP из медицинского по работе, и совершенно нечасто – по другим делам. Во вновь обретенных компаниях не было ни одного представителя медицинского отдела. Этого Третий помощник не ожидал. Не оказалось там никого и из святая- святых Роса – Аналитической группы. И теперь, предпринимая попытки завязать нужные знакомства в медицинском через своих новых друзей, все, из которых были людьми далеко не глупыми, приходилось действовать очень аккуратно. Привлечь к своим действиям внимание Совета означало верную гибель всех планов, поэтому дело двигалось медленно и пока без существенных успехов. Арториус печально вздохнул.

– Привет, Пам. Ты на рабочем месте? Сейчас же идет не твоя смена.

– Здравствуй, Арти. Что, не ждал? – Памбикус нахмурился. – Сейчас еще не то услышишь. Помнишь, вчера с нами связывалась Орбита?

– Естественно. Была моя смена, Пам. У них умирает знаменитый гражданин, тамошние врачи не справляются, вот они и консультировались лично с Директором по медицине. Только отправить его к нам всесильная Орбита не в состоянии, над Ромбом сейчас сезон штормов, – чиновник мстительно усмехнулся про себя. И на старуху бывает проруха. Хоть обо что-то богоподобная Орбита обломала зубы.

– Слушай внимательно, Арти, – внезапно Третий помощник понял, что всегда серьезный и неулыбающийся Памбикус выглядит сейчас еще серьезнее. – Несколько часов назад Орбита осуществила успешную посадку челнока на космодром Ромба. Весь надземный мир и все Южное полушарие следило за этим. Это уникальнейший прецедент! Научный отдел бурлит, в уровне собрались все смены, но это еще не всё. Меньше чем через три часа к нам прибудет турболет, на борту которого тот самый гражданин Орбиты. Только что закончился сеанс связи между Сенатором Ромба и Директором по медицине. Группа интенсивной терапии уже готовится к приему пациента. Как тебе новости?

Арториус секунду помолчал, обдумывая услышанное. Без сомнения, известия были серьезные, и стоило разобраться во всем этом более детально. Возможно, что-то удастся использовать в своих интересах. К тому же, спать совсем не хотелось.

– Спасибо, Пам. Я посмотрю, что можно с этим поделать, – чиновник одобрительно улыбнулся другу. – Все равно идти домой не хочется.

Памбикус кивнул и отключился. Дисплей коммуникатора погас, и в кабинете снова воцарилась тишина, характерная для нерабочей смены. Многочисленная сложная электроника бездействовала, не мигали индикаторы, молчали звуковые датчики, не работало оборудование. Чиновник неторопливо обвел взглядом спящий кабинет. При мысли об утлом кубрике, являющимся ему домом, в котором едва бы уместился его рабочий стол, заняв всю эту убогую клетушку целиком, Арториуса вновь посетило чувство брезгливости, тут же сменившееся злобой. Нет, он никогда не сдастся. Он добьется своего, во что бы то ни стало. Пусть на это уйдет даже и пятнадцать с половиной лет. Пятнадцать с половиной!!! Поглоти вас всех зараженность, как же это, все-таки, несправедливо долго! Злоба всколыхнулась еще сильнее. Третий помощник стряхнул с себя эмоции и потянулся к консоли управления электронными системами кабинета. Надо работать. Только так можно приблизить успешный финал этих пятнадцати с половиной лет. Он активировал все системы в режиме дублирования. Сейчас шла смена самого Управляющего Директора, имевшего высший приоритет, и Арториус мог только наблюдать. Чиновник снова усмехнулся. Он был самым младшим по положению среди помощников Управляющего и любой из них

так же имел над Арториусом высший приоритет. Но Третий помощник умел быть терпеливым и извлекать для себя пользу из любого положения. Системы включились и работу, и по дисплеям побежали строки текущей информации. Чиновник привычно переводил взгляд от дисплея к дисплею, воспринимая информацию на .чету. Однако спустя пару мгновении Арториус уже не помнил о вспышке гнева. Разворачивающаяся перед ним картина поглотила чиновника целиком. Происходящие сейчас события были поистине грандиозными.

Знаменитый гражданин Орбиты, находящийся при смерти, оказался ни много ни маю самим Главным Инженером Лунного поселка, ведущим специалистом по добыче и переработке гифтония! Президент Орбиты лично связывался с Советом по этому вопросу, и Совет уже взял пол личный контроль все мероприятия по лечению гражданина Ноффа. Орбита рискнула жизнями астронавтов ради доставки больного на Землю, причем все астронавты были добровольцами. Лучшие пилоты Ромба поднялись в воздух прямо через эпицентр урагана и в данный момент везли ученого в Рос. Служба охраны уже подготовила Шлюзовую группу дли выхода на поверхность и встречи турболета. Совет уже назначил Комиссию по лечению Ноффа. которая будет встречать пациента в полном составе. В состав комиссии вошли лучшие умы бункера, руководитель группы интенсивной терапии, ведущие специалисты основных групп Медицинского отдела, консультантом от Аналитической группы назначен господин Дэн Трубецкой. Трубецкой? В списках руководителей этой фамилии не значится, Арториус знал их наизусть. Однако она очень, очень знакома. Откуда? Ну конечно же! Перед глазами моментально возник отчет начальника группы нормирования. Абсолютным лидером Аналитического отдела по переработкам и добровольным сверхурочным был сотрудник Корпорации Трубецкой. Рос собрал ради Ноффа цвет научной мысли! А он. Арториус, сегодня в отдыхающей смене! И даже узнал обо всем происходящем случайно! Оказаться за бортом в такой момент!!! Это хуже, чем всепоглощающая вонь свиной биофермы, которая намертво въелась в память еще с детских лет…

Арториус перевел дух. От резкого всплеска адреналина в крови в ушах гулко стучала кровь. Так, спокойно. Думать. Я в отдыхающей смене. Это плохо. Стоп. Это отлично. Сейчас смена Управляющего Директора! Управляющий работает практически ежесменно, у него масса различных дел, которые выходят далеко за рамки стандартной смены. Это шанс…

Третий помощник усилием воли заставил себя успокоиться и активировал прямой канал связи с Управляющим Директором.

– Я Вас слушаю, Арториус, – в старческом голосе без труда улавливалась усталость.

– Господин Управляющий Директор, я ознакомился с экстренной ситуацией, связанной с гражданином Орбиты Ноффом. В данный момент я нахожусь в отдыхающей смене и не загружен работой. Я бы хотел принести посильную помощь Корпорации в столь важном деле. Прошу вас рассчитывать па меня в случае необходимости и не оплачивать эту работу как сверхурочную. Имя и престиж Роса для меня прежде всего, Вы же знаете мою позицию

Арториус затаил дыхание. Управляющий молчал не более двух секунд, однако Третьемх помощнику казалось, что тот не отвечает уже час. Наконец старик все так же устало произнес:

– Что ж, молодой человек, ваше стремление похвально. Вам надлежит быть через два часа в подуровне совещаний. Будете отвечать за координацию от Отдела Управления, – старик, не прощаясь, отключился.

Арториус медленно выдохнул. Он почувствовал, как за его спиной разворачиваются крылья.

Подуровень совещаний был забит до отказа, и от белых комбинезонов сотрудников высших отделов рябило в глазах. Арториус пришел за час до начала совещания, планируя загодя рассмотреть, запомнить и изучить весь состав комиссии, но на деле он оказался одним из последних. Такое количество народа не собиралось здесь уже много лет, со времени прошлых выборов в Совет. Большую часть людей, заполнивших подуровень, Арториус видел впервые. У чиновника захватило дух, когда цепкая память талантливого управленца начала вытаскивать из своих глубин на поверхность давно заученные голограммы из личных дел лучших специалистов Корпорации и сопоставлять их с живыми людьми, сидящими сейчас вокруг. Арториус не ошибся в своих прогнозах и ожиданиях. Совет действительно собрал для столь важной миссии лучших из лучших умов Бункера. На Третьего помощника и двух его коллег по Отделу Управления никто из присутствующих не обратил никакого внимания. Подуровень гудел, словно растревоженный улей на биоферме мёда, казалось, что сам воздух здесь пропитан научной энергией высочайшего напряжения. Ученые с жаром обсуждали беспрецедентную посадку космического челнока Орбиты в пик сезона штормов. Споры то тут, то там то затихали, то разгорались вновь, кто-то черны какие-то графики, ежеминутно кто-нибудь из ученых выводил на настенные экраны вереницы сложнейших формул.

Арториус мысленно покорил себя за несообразительность. Как можно было так недооценить цвет научной мысли Роса и прийти на совещание всего лишь за час до его начала. Да, это не флегматичные управленцы из родного отдела. Тут собрались люди увлеченные, высочайшая одержимость их своими профессиями буквально поражала воображение чиновника. На мгновение он почувствовал какую-го общность с этими совсем незнакомыми ему людьми. Вот так надо работать! Именно гак! День, ночь, усталость – все это ерунда по сравнению с любимым делом. Ничто не способно остановить настоящий Талант! Если бы престарелый Совет так же относился к своей работе, то выводы относительно плана развития но Арториусу были бы совершенно другими, несомненно!

Однако сейчас не время для эмоций. Чиновник взял себя в руки и успокоился. Пора пользоваться такой бесценной возможностью проникнуть в закрытые круги посвященных. Арториус принялся внимательно изучать присутствующих. Рядом с ним расположилась группа ученых с красными крестами на нашивках комбинезонов. Медики обсуждали степень тяжести положения ожидаемого пациента и методы его терапии. Самый молодой из них явно пользовался наибольшим авторитетом. По крайней мере, только его никто не осмеливался перебивать. Арториус прислушался.

– И все же, коллеги, я настаиваю на применении репликантно-регенерационной индукции по-Серебрякову, – молодому ученому на вид было не более тридцати пяти, но речь его была уверенна и обстоятельна. Чиновник разглядел браслет академика на запястье говорившего. Окружившие его коллеги, самый молодой из которых был старше докладчика лет на десять, снова замолчали и обратились в слух. – Метод профессора Дементьева, бесспорно, позволит восстановить разрушенные и поврежденные структуры на клеточном уровне в более сжатые сроки, но необходимо учитывать, что помимо тяжелых ожогов пациент получил высокую степень поражения жестким излучением. Орбита фиксировала в тот день мощные космические лучи в совокупности с метеоритным дождем. Именно они вывели из строя автоматику. А это, заметьте, не просто солнечная радиация. Поэтому печение потребует тщательной деионизации клеток костного мозга и нервных волокон, и, скорее всего, репликации какой-то части этих структур. В этом процессе методике по-Серебрякову нет равных.

– Этого никто и не оспаривает, – молодому ученому возражал седой профессор, чью позицию, судя по реакции окружающих, поддерживало не менее половины собравшихся. – Ваш научный труд по четырнадцатой модификации методики Серебрякова всем нам хорошо известен. Но скажите, Александр Алексеевич, почему вы настолько уверены в своем диагнозе? Пациента еще не доставили в бункер, а возможности Орбиты в области медицины крайне примитивны, – сторонники седого профессора согласно закивали головами.

– Называйте это, если хотите, профессиональным чутьем, – академик Александр был абсолютно серьезен, – хотя я основывался именно на той же позиции, что п вы. А именно: Орбита не в состоянии поставить полный диагноз. Однако, коллеги, их скудные возможности всем нам хорошо известны. Я составил математическую модель на основе собственного анализа предоставленных Орбитой данных, и компьютер подтвердил мои предположения с вероятностью в семьдесят восемь и девяносто пять сотых процента. – С этими словами Александр подошел к терминалу экрана и набрал на консоли команду. Весь настенный экран тут же заполнили диаграммы и цифры, понять которые Арториус не мог. Однако остальные чувствовали себя как дома. На мгновение разговоры в подуровне стихли, и всё внимание присутствующих обратилось на экран. Тишина тут же взорвалась комментариями.

– Судя по дотошности в учете поправочных коэффициентов и градиентов размытия, математическая оболочка расчета принадлежит перу господина Трубецкого? – скрипучий старческий голос Директора по медицине мгновенно превратил шумный подуровень в оплот звенящей тишины. Арториус поймал себя на мысли, что даже не заметил, в какой момент старик академик появился среди всеобщего гвалта.

– Совершенно верно, господин Директор, – Александр встал в знак уважения перед преклонным возрастом и грандиозными заслугами Директора. Арториус отметил, что молодой академик держится абсолютно уверенно и совершенно не испытывает никакого дискомфорта от того, что держит ответ перед самим Директором. Где-то внутри подсознания чиновника защемила легкая зависть.

Александр тем временем продолжил:

– Денис Денисович любезно согласился разработать для нужд моей группы узкоспециализированную оболочку. Другие пас не устраивали, молодой ученый кивнул кому-го в противоположном углу подуровня.

Арториус проследил взгляд и узнал в человеке, окруженном большой группой людей, ведущего специалиста Аналитической группы Трубецкого голограмму которого он тщательно изучил полчаса назад. Но кто же этот молодой академик? Арториус уже сломал голову в попытках самостоятельно найти ответ на этот вопрос, однако доселе все усилия были тщетны.

Трубецкой приподнялся в кресле и ответил:

– Наша совместная модель вот уже полгода демонстрирует устойчивую работу без сбоев и нарушений. Это новая разработка Аналитической группы. – Трубецкой произносил фразы несколько скороговоркой, что выдавало в нем человека, привыкшего объяснять колоссальные объемы информации людям, не являющимся новичками в предмете обсуждения. Арториус напрягся, не желая потерять логическую нить объяснений. Порази всё вокруг зараженность! Да он теперь не потеряет не то что ни звука, но даже и байта, и секунды информации. Вот та среда, где должно с ювелирной аккуратностью посеять семена шестнадцатилетнего плана. И глупо было бы искать контакта с людьми, на языке которых ты не говоришь.

Так как оболочка показала себя в высшей степени надежной и стабильной, мы планируем на базе данной математической модели подготовить узкоспециализированные продукты для всех подразделений, которые подадут заявки. Полные характеристики модели будут выложены в сеть к исходу ближайшей третьей смены. Отмечу только тот факт, что наша разработка по стабильности превосходит аналоги американского продукта «Майкрософт» на девяносто один процент, – Трубецкой указал на противоположный настенный экран, куда кто-то из его сотрудников уже вывел густую цифробуквенную вязь характеристик.

– Приятно утереть нос американцам на их традиционном поле деятельности, – прокряхтел Директор по науке, невесть откуда взявшийся прямо за спиной Директора по медицине. Арториус в третий раз за час укорил себя за невнимательность. – Как вам это удалось, Денис Денисович?

Директор по науке оторвался от изучения предоставленных характеристик и воззрился на Трубецкого. Арториус последовал его примеру. Да, сегодняшний день был полон неожиданных сенсаций. До сих пор казалось совершенно невероятным, что кто-то, кроме американцев, сумеет создать столь сложную программную оболочку. И какую! Американский бункер ждет неприятный сюрприз. Чужая конкурентоспособная технология, да еще и стабильная. Приятно, ничего не скажешь. Арториус улыбнулся. Хоть это и капля в море. «Майкрософт» из американского бункера исторически был абсолютным монополистом в области программирования высокой сложности, но в силу этой самой высоты той самой сложности, отличался не лучшей стабильностью. Мир клял «Майкрософт» и терпеливо переносил все вытекающие из этого мучения. Секреты технологии, монополия бункера. Ничего не поделаешь. Да, хорошо было Древним, уж у них-то подобной проблемы наверняка не было. Арториус еще раз посмотрел на впечатляющие цифры показателя стабильности новой оболочки от аналитиков.

– Вот Александр Тимофеевич нам и расскажет. Будьте добры, коллега, в этом немалая заслуга вашей подгруппы, – Трубецкой кивнул, и с кресла рядом поднялся один из аналитиков.

На этот раз чиновник сразу сопоставил заученные голограммы. Это был руководитель подгруппы программирования Аналитической группы.

– Это было очень сложной задачей. Мы взяли за основу программу великого Серебрякова «Пирогов». Точнее ту небольшую ее часть, которую нам удалось расшифровать. Но даже этого нам хватило для создания новой модели. В ближайшем будущем мы продолжим исследования Пирогова. Надо отдать должное таланту великого Древнего, его подход абсолютно не похож ни на что, известное в современном мире. По этой причине наши изыскания движутся с огромным трудом.

Седой профессор, ранее дискутировавший с молодым академиком, негромко прокомментировал:

– Программный код Серебрякова! Ну конечно, я узнаю схожесть структур. На непревзойденном гении этого древнего ученого держится вся наука Роса. Подумать только, основоположник величайшей медицины в мире умер от простого сердечного приступа в двадцать семь лет! В те времена его не смогли спасти. Сколько бы еще величайших открытий мог подарить медицине его блестящий мозг!

На мгновение все помрачнели. Древняя документальная легенда о великом Серебрякове была известна каждому обитателю бункера со времен

школьной программы. Один из первых руководителей Аналитической группы, создатель множества основных направлений в медицине, автор более тридцати основополагающих научных методов. Он работал в тяжелые времена в первые годы после Великой Катастрофы, работал по двадцать часов в сутки годами, и сердце его не выдержало. Арториус вздохнул. Вот это был человек! Легенда! Его аналитическая программа «Пирогов» функционирует автономно уже более семисот лет, и никто не может постигнуть научную тайну этого творения великого ума древности. Сорок лет назад всезнающий «Майкрософт» присылал в Рос группу лучших специалистов не поскупившись на жутко дорогие услуги турболетов Ромба. Те исследовали «Пирогова» месяц и в результате уехали ни с чем. Загадочный артефакт Древних – таков был их вердикт.

Дверь открылась, и в подуровень совещаний вошел Управляющий Директор. На этот раз Арториус был начеку. Ну, хоть этого заметил, ухмыльнулся про себя чиновник. Хотя не заметить Управляющего было совсем уж сложной задачей. Старику было уже за девяносто, и передвигался он очень неспешно. Глядя на то, как Управляющий Директор медленно дошел до стола Совета и занял свое место среди остальных его членов, Третий помощник мысленно брезгливо поморщился. Это не Совет, а сборище музейных экспонатов. И как разителен контраст этих покрытых пылью раритетов с присутствующими здесь молодыми и полными энергии учеными, без сомнения выдающимися специалистами в своем деле. Арториус подавил в себе вспышку ненависти. Давно уже пора давать дорогу молодым и талантливым. Он, Арториус, ничуть не хуже смотрелся бы в кресле Управляющего Директора. Наоборот, намного лучше! Уж он-то в своей области, области управления, такой же великий и прогрессивный специалист, как тот же Трубецкой в физике или этот молодой академик в медицине. А возможно, даже и более великий. Намного более! Но треклятые маразматики не желают замечать его потенциал, порази их всех зараженность.

Управляющий призвал присутствующих к тишине и взял слово. Несмотря на серьезный возраст, он встал, и согласно традиции обратился к присутствующим стоя, как делал всегда за годы своего руководства, не позволяя себе поблажек.

– Господа, как вы все знаете, через час к нам прибудет особенный пациент. Помимо того, что этот случай крайне тяжел с медицинской точки зрения, необходимо учитывать тот факт, что это еще и серьезная политическая ситуация. Пострадавший – Главный Инженер Луны Нофф, видный ученый, популярный общественный деятель. За его судьбой следит весь Верхний Мир и половина Подземного. От нас ждут не просто помощи, не просто спасения человека, но подтверждения звания величайшего и непревзойденного оплота медицины в мире, оправдания возложенных надежд, от нас ждут чуда. В наше медицинское всемогущество свято верят. Поэтому мы должны, как всегда, исполнить свой долг перед пациентом. Для этой задачи и сформирована Комиссия, в состав которой вы все входите. Вам предоставляются любые ресурсы. Все данные вы получили еще до начала совещания, остальное будет понятно после первичного осмотра пациента. Служба охраны уже подготовила шлюзовую группу для разгрузки турболета. Сейчас мне остается лишь огласить основные назначения, – Управляющий Директор сделал паузу и налил себе воды из бутылочки.

Арториус машинально отметил знаменитую на весь мир марку воды «Эвиан» из Суисс. Жутко дорогая вещь. Хорошо быть главой Совета. Старик опустил пустой стакан на стол и продолжил:

– По всем вопросам координации научной и медицинской деятельности полный спектр полномочий выделен академику Трубецкому. Денис Денисович, – при этих словах Трубецкой встал с кресла, – вы имеете права в рамках лечения данного пациента действовать от имени Совета, – академик кивнул и опустился на свое место.

– Руководителем Лечащей группы Совет назначает академика Кузнецова, – при этих словах молодой ученый, тот самый, что спорил с седым профессором, поднялся с кресла, кивнул присутствующим и опустился на место.

Арториус не сразу поверил своим ушам и глазам. Этот молодой ученый и есть знаменитый академик Кузнецов?! Не удивительно, что Третий помощник не узнал его по голограмме. Кузнецов возглавлял исследования в области биорегенерации и репликации. Он славился тем, что испытывал свои методики на себе. Вот только лет ему на самом деле было эдак на пятнадцать больше… Только сейчас Арториус догадался внимательно посмотреть в глаза ученому. Феноменально! И эти возможности дряхлый Совет заживо хоронит на дне бункера! Не воспользоваться таким товаром просто идиотизм. Что ж, через пятнадцать с половиной лет у Арториуса будет в руках весь мир. Пятнадцать!!! Чиновник всякий раз был готов буквально взвыть от тоски при мысли о стольких годах ожидания. Они все дорого заплатят за все эти годы его нищеты и лишений. Все! Очень дорого! А у него будет возможность подольше пользоваться плодами своего гения. Уж об этой области медицины он позаботится в первую очередь.

Управляющий перевел взгляд на Арториуса. Третий помощник ре-флекторно съежился, в который раз позавидовав людям, сидящим вокруг. Они-то не имели в крови ни капли раболепия. Ладно, мое время еще не пришло. Но я над этим работаю.

– За координацию со службами обеспечения, управления, связи с миром и любыми другими надобностями, могущими возникнуть в процессе лечения, отвечает мой Третий помощник Арториус, – Арториус с трудом подавил в себе непроизвольное желание вскочить, словно ужаленный, и постарался встать как можно более спокойно и уверенно.

Все взгляды в этот момент были обращены на него. Главный шаг был сделан. Ради этого стоило… да ради этого всё стоило! Чиновник почувствовал, что теперь его планы начнут сбываться.

– Ручное управление! – скомандовал Нолл, привычно взявшись за штурвал.

Штурман щелкнул ногтем по сенсору консоли, и Джим вновь ощутил знакомое чувство единения с огромной и мощной машиной. Сейчас они были единым целым, пилот и сложнейший механизм, мозг и тело. Для Нолла словно и не было никогда другого образа жизни, будто машина и впрямь являлась продолжением его самого. Джим безумно любил это ощущение. За это можно всё отдать. Ему всегда было жаль тех, остальных людей этого мира, кому не знакомо это ни с чем несравнимое чувство неба, состояние безграничной свободы, когда ты наделен крыльями, и даже земное притяжение не властно над тобой. Как они живут без всего этого? Без разлившегося вокруг тебя бескрайнего неба, то нежно голубого и ласкового, бережно хранящего в своих прозрачных глубинах ярко-золотое солнце, то мрачно-бурого и свирепого, бешено рвущего всё вокруг яростными и неукротимыми воздушными армадами. Командир Нолл полуприкрыл глаза и с наслаждением слился с могучей машиной.

Тяжелый турболет послушно пополз вниз. Погода, как обычно в это время года в Северном полушарии, стояла отличная, на обзорных экранах четко просматривалась посадочная площадка у скалы, в которой находился внешний шлюз Роса. Джим повернулся к штурману:

– Билл, сделай несколько снимков, подарю дочке, – посмотреть действительно было на что.

После однообразных песчаных пустынь Южного полушария, пейзаж другого края Земли впечатлял. Внизу, насколько хватало глаз, уходя за горизонт, тянулись бескрайние, густо покрытые невысокой растительностью темно-зеленые болота, над которыми легкий ветерок лениво перекатывал желтовато-мутные облачка ядовитых испарений. Прямо под заходящей на посадку машиной, в центре безграничного океана болот, лежало ровное и гладкое, словно борт турболета, каменное пятно почти правильной круглой формы. В центре многокилометрового круга возвышалась оплавленная каменная масса метров двадцати высотой. Всё, что осталось от некогда огромной и величественной горы, попавшей в эпицентр мощнейших термоядерных взрывов Великой Катастрофы древности. В нескольких километрах восточнее останков горного исполина, у самой границы болот, подобно мощному серому клыку древнего чудовища, из гладкого основания выпирала гранитная скала шлюза. Красивое и очень опасное место. Запредельный радиоактивный фон, ядовитый воздух, смертоносная пыль, и лишь одному Солнцу известно, какие еще изощренные воплощения смерти хозяйничают здесь уже более семисот лет.

– Активировать защитное поле, – Нолл отдал стандартную команду и в который раз порадовался, что живет сейчас, а не двести лет назад, когда генераторы защитных полей были настолько огромными, что не вмещались даже в тяжелый турболет. В те времена пилоты дальней авиации, совершавшие регулярные рейсы между бункерами, часто умирали от неизвестных болезней, зачастую сжигавших человека за считанные дни.

Рутт активировал поле, и огромный, занимающий ровно половину турболета, генератор тихо загудел, заставляя машину едва заметно вибрировать. Ощущение надежности всегда придавало уверенности Ноллу. Джим прибавил мощности в турбинах, и когда до поверхности оставались считанные метры, виртуозно чувствуя каждый миллиметр летательного аппарата, быстро и плавно убрал нагрузку с двигателей. Серебряная сигара турболета, быстро падая с небес на поверхность, без лишних движений, словно бережно дотронувшись, аккуратно опустилась на землю и замерла как вкопанная. Штурман по обыкновению показал большой палец. Джим довольно улыбнулся. Высший пилотаж, индивидуальный почерк мастера. Знаменитую скоростную мягкую посадку Нолла изучали в пилотажной школе, и ювелирности её исполнения завидовали не только новички авиации.

– Генератор стабилен. Защитное поле накрывает площадку согласно нормам, – доложил штурман.

Командир выключил турбины. Теперь можно немного расслабиться, полет окончен. Согласно инструкции дальней авиации защитный купол должен быть выставлен таким образом, чтобы обеспечивать защиту турболету, погрузо-разгрузочной площадке и входу в шлюз бункера. Теперь дело за встречающей стороной и штурманом, в чьи обязанности входили все каргопроцедуры.

Подождем, пока твои любимые кроты проведут дезактивацию, – Нолл не упустил возможности поддеть штурмана и, откинувшись на сиденье, включил вибромассаж кресла. Спина приятно захрустела затекшими за время трехчасового перелета позвонками, встающими на положенные места.

– Командир Нолл, я – Рос. Вижу вас хорошо. Начинаем шлюзование, – Своеобразный акцент кротов Роса в динамиках внешней связи всегда забавлял Джима.

Он хотел было снова предпринять попытку разговорить вечно замороженное тело штурмана, но, встретив взгляд Рутта, передумал. Ну и ладно, подумал Нолл, будет еще обратная дорога. Впрочем, возвращаться будем по баллистической траектории, так что на все про все уйдет около часа, и штурман вполне может провести это время в своем репертуаре, а именно: не проронив ни слова.

– Защитное поле активировано. Площадь покрытия согласно нормам, – сообщил диспетчеру Роса штурман.

Джим обычно не спускался в бункера без особой на то необходимости, он не любил подземелья кротов и испытывал к последним определенное пренебрежение, в каком бы бункере те ни жили. Но сейчас был именно особый случай. И хотя Нолл понимал, что его экипаж свою часть работы уже выполнил, и максимум чего они могли сделать теперь, так это не мешать медикам, он вдруг решил, что обязательно воспользуется возможностью и спустится вниз. И затащит с собой Рутта. Уж больно любопытно было командиру взглянуть на его общение с горячо любимыми кротами. Однако тащить темнокожего штурмана не пришлось. Едва мощная плита шлюза ушла вниз, открывая вход, и на поверхности показались первые человеческие фигуры в знаменитых на весь мир серебряных скафандрах высшей защиты, Рутт отстегнул привязные ремни и потянулся за гермошлемом. Нолл понял, что визит обещает быть интересным, и последовал примеру штурмана, занявшись личной герметизацией.

Между тем кроты времени даром не теряли. На поверхности уже деловито копошились с десяток человек, которые сноровисто управлялись с незнакомыми механизмами, только что поднятыми на поверхность из недр бункера. Местная дезактивационная команда фантастически быстро и тщательно вычищала пространство под силовым куполом, включая не только воздух, но и корпус турболета. Командир Нолл с интересом присмотрелся к невиданным ранее устройствам дезактивации. Видит Солнце, эти Росы снова придумали что-то новое. Этой техники не было на оснащении дезактивационных команд Ромба, а ведь Ромб всегда использует только самые новейшие образцы достижений научной мысли. Теперь он заметил, что и скафандры на работающих специалистах были другой модификации, отличной от той, что использует весь мир. А ведь все это оборудование приобретается у Роса. Конечно, что-то можно найти в Суисс, но их уровень был намного ниже и единственное, чем выгодно отличались их изделия от аналогов Роса, была цена. Видимо, поэтому небольшие и небогатые сообщества обычно покупали снаряжение и оборудование в Суисс. По крайней мере, Нолл видел подобную ситуацию в Африканском и Бразильском бункерах.

Командир Нолл, дезактивация завершена. Степень опасности ноль целых сорок три сотых процента. Мы готовы принять пациента, – Диспетчер Роса прервал размышления Джима.

– Ок, начинаем разгерметизацию, – Нолл утвердительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд штурмана, и темнокожая рука активировала систему разгерметизации турболета.

Индикаторы датчика опасности внешней среды моргнули оранжевым светом и тут же переключились на разрешающий зеленый. На консоли высветился уровень угрозы: ноль. Да будет Солнце всегда ласковым! Эти кроты у себя измеряют внешнюю опасность в сотых числах, когда весь мир пользуется целыми. Джим еще раз удивился. Уровень внешней опасности под куполом, поставленным полчаса назад, меньше единицы! Такие цифры были возможны лишь на Орбите. Даже в самых чистых, максимально безопасных районах Ромба датчики показывали уровень угрозы в три-четыре процента.

Люк турболета открылся, и на грузовой трап взошли две серебристые фигуры. Штурман устремился к ним навстречу и поднял на уровень головы руку, обращенную раскрытой ладонью к вошедшим. Джим припомнил, что именно так кроты Роса приветствуют друг друга. Да, дела. Восемь лет летаем вместе, и только сегодня выясняются такие интересные подробности. Встречающая фигура ответила на приветствие таким же жестом.

– Транспортер для пациента готов. Прошу вас открыть транспортное отделение. Мы начнем перегрузку больного, – смешной акцент наполнил маленькое внутреннее пространство турболета режущими ухо непривычно твердыми звуками «Р».

Пока Рутт выполнял необходимые операции по передаче кротам горы оборудования, в недрах которого содержался Главный Инженер Нофф, Джим просто стоял в стороне и старался не мешать. Видимо, медицинское оборудование Орбиты тоже было произведено в Росс, потому что местные кроты справились с разгрузкой раз чуть ли не в десять быстрее, чем производилась его погрузка в ангарах Ромба. После того, как транспортер с бесценным грузом исчез в пасти шлюза, руководитель встречающих пригласил экипаж турболета проследовать в бункер.

«Сейчас начнется официальная часть», – подумал Нолл. Он не любил политику, но случай был особым, и спустя три минуты Нолл и Рутт уже стояли на мощной платформе уносящегося вглубь планеты лифта.

Их встречала целая толпа народа. Первая волна встречающих накатилась на остановившуюся платформу, будто прибой на побережье. Транспортер с больным был облеплен фигурами в странных, ослепительно белых мягких скафандрах, и мгновенно исчез за бронеплитой одного из многочисленных шлюзов загадочного бункера. Остальных провели в специальное помещение, где пилотов раздели и уложили на какие-то специальные, жутко удобные ложа. Нолла было потянуло в сон, но тут снова началась биологическая, и Солнце их поймет, какая еще обработка тел, одежды и снаряжения.

– К чему это? – Нолл посмотрел на штурмана, явно получающего удовольствие от происходящего. – Мы еще на поверхности прошли тщательную дезактивацию, уровень опасности меньше единицы! Зачем снова тратить на это время?

На этот раз Билл ответил с удовольствием:

– Джим, то была грубая первичная обработка. По меркам Роса, это никуда не годится. Их бункер стерилен. Они измеряют степень опасности окружающей среды в десятитысячных долях процента. Так что расслабься и получай удовольствие, – штурман подмигнул командиру, взглядом показывая на подходящего крота с инъектором в руках.

– А это еще что?! – Нолл с опаской глядел на крохотный раструб инъектора.

– Не бойся, Джим, – Рутт снова улыбнулся, – после этого укола болеть не будешь ближайшие лет десять. Говорю на основе собственного опыта. Заодно почистишь организм, – белозубая ослепительная улыбка штурмана разозлила Нолла, и он храбро подставил под укол предплечье. Медик слегка коснулся руки инъектором, но Джим так ничего и не почувствовал. Тут же поднесли уже обработанную одежду и снаряжение.

– Всё, господа, мы закончили, – произнес один из белых скафандров, дождавшись пока пилоты завершат процесс снаряжения. – Вы можете пройти в бункер. Добро пожаловать в Рос!

За следующей бронеплитой шлюза их ждала небольшая группа официальных лиц. Старый почтенный джентльмен, подняв руку в уже знакомом жесте приветствия, неторопливо произнес без тени акцента:

– Мы рады приветствовать вас, господа, в нашем бункере. Через час будет готов полный диагноз Главного Инженера Ноффа, а также завершена погрузка вашего турболета согласно заявке Ромба. До этого момента прошу вас быть нашими гостями. Мой помощник господин Арториус окажет вам любую помощь и ответит на все вопросы. Я же вынужден откланяться, меня ждут дела. Желаю вам приятно провести время.

С этими словами официальные лица стали покидать помещение, а к пилотам подошел невысокий щуплый человек с бегающими глазами и ужасным акцентом.-- Здравствуйте, господа, мое имя Арториус, я помощник Управляющего Директора бункера Рос. Вы, без сомнения, устали с дороги, поэтому прошу вас пройти вместе со мной в помещение ресторана, где вы сможете насладиться гостеприимством Роса.

В этот момент Рутт, все это время напряженно всматривающийся i лица встречающих, не обращая внимания на низкорослого чиновника, дышащего ему чуть ли не в пояс, устремился вслед уходящей делегации:

– Дядиа Сэшша, вы меня не помните? Это же я, Билл Рутт! Я Борь'я! Нолл обалдело смотрел на происходящее. От группы уходящих людей

отделился молодой человек лет тридцати с небольшим. Немного прищурившись, он мгновение смотрел на рослого штурмана, после чего широко улыбнулся и пошел ему навстречу:

– Боря! Сколько лет, сколько зим! Это ты тот крохотный негритёнок, что мечтал стать летчиком?!! Как твое здоровье? Вижу, что неплохо! – крот подошел к штурману вплотную и теперь, улыбаясь во весь рот, смотрел на Билла снизу вверх. Рутт был выше его на голову, но в этот момент лицо Билла светилось счастьем ребенка.

– Всё ok! Я стал пилотом, дядиа Сэшша, стал благодаря вам! Теперь я лучший штурман во всем мире, а это мой командир Джим Нолл, самый лучший пилот дальней авиации! – Билл указал на Нолла и поспешил представить командиру собеседника: – Знакомься, Джим, это доктор профессор Александр Кузнецофф, благодаря этому человеку я могу летать!

В этот момент Билл разглядел браслет на руке Кузнецова и поспешно добавил:

– Дядиа Сэшша, вы стали академиком! Разрешите вас поздравить! Через полгода у меня будет сын, я назову его Сэшша, в вашу честь!

– А ты ничего не забыл! Ай да молодец! – было видно, что академик Кузнецов искренне рад встрече. – Мы не зря работали над твоей памятью. А помнишь, как ты поначалу боялся разговаривать и путал русские слова с английскими? – академик озорно подмигнул штурману, но тут же стал серьезен. – Ты извини, Боря, но мне надо идти. Через час нам предстоит борьба за жизнь Главного Инженера Ноффа, и мне надо присутствовать на диагностике. Поэтому я вынужден вас оставить, господа. Спасибо, что не забыл старика, Боря. Будешь еще у нас, обязательно заходи в гости! – с этими словами Кузнецов поднял ладонь в прощальном приветствии и заспешил к выходу. Рутт что-то сказал ему на прощание по-русски, но этих слов Нолл понять не смог. Стоящий рядом чиновник Арториус, глядя на развернувшуюся картину, с уважением произнес:

– Ваш друг лично знаком с самим академиком Кузнецовым! Невероятно!

В этом Джим был с ним полностью согласен. Глядя на все еще улыбающегося штурмана, Нолл сказал:

– Сегодня прямо-таки день чудес. Ты заговорил, что моя Саманта, человек, которому под семьдесят, возглавляет бункер, а человек, которому едва тридцать пять, помнит тебя еще ребенком. Я долго буду помнить сегодняшний день.

Билл внимательно посмотрел на командира и спокойно произнес:

– Я говорил тебе, что это место полно самых настоящих чудес. Старику, которому под семьдесят, было за семьдесят еще двадцать лет назад. А человек, которому едва тридцать пять, старше тебя почти вдвое. Но самое главное чудо еще впереди, – Рутт снова улыбнулся. – Джим, ты пробовал когда-нибудь мёд? – с этими словами штурман перевел взгляд с Нолла на Арториуса.

Чиновник понял его без слов. Широко улыбнувшись, он протянул руку в направлении одного из выходов и произнес:

– Прошу следовать за мной, господа!

– Господин Президент, ваш челнок готов, – голос помощницы даже через динамики как всегда, плохо скрывал благоговейный трепет, что не переставало удивлять старика каждый раз словно впервые.

– Хорошо, помощник Латто, я буду на борту через сорок минут. А сейчас соедините меня с сенатором Моллом.

– Сию минуту, господин Президент, – Латто спешно отключилась. Дафф подплыл к иллюминатору и взглянул вниз – на распростершийся под ним земной шар. Сезон штормов в Южном полушарии закончился четыре дня назад, и на короткий промежуток времени над истерзанной трехмесячными ураганами землей воцарился штиль. Весна. Дафф вздохнул. Когда-то давно, более семисот лет назад, до Великой Катастрофы, в это время года вид на расцветающее полушарие был восхитительно красив. Президент перевел взгляд на стену кабинета, где в мощных рамках висели оригиналы немногих сохранившихся с тех времен голограмм. Их случайно нашли в архивах Орбиты более пятисот лет назад и с тех пор берегли, справедливо полагая, что некогда простенькие голограммки сейчас бесценны. Прошло уже более пятидесяти лет с тех пор, но Дафф отчетливо, словно это было вчера, помнил свои впечатления от первого просмотра единственной в мире записи, сохранившей для потомков часть Великой Катастрофы. Какой-то Древний из числа первого персонала Лунного поселка, чье имя история не сберегла, в течение трех часов вел любительскую съемку на примитивную видеокамеру, пока не разрядился аккумулятор. В школьной программе изучение этой реликвии было одним из незыблемых законов. С тех пор Президент часто просматривал эту древнюю запись плохого качества и помнил ее наизусть. Фантастически красивый :н,мной шар опоясывали тысячи летящих навстречу друг другу крохотных черточек баллистических ракет, несущих в себе смерть для всего живого и гибель для пока еще восхитительно прекрасной планеты. Спустя пять минут на ее теле стремительно начали вспухать огненные язвы, мгновенно превращавшиеся в грязно-серые гнойники, пока, в конце концов, планета не скрылась полностью в одном огромном облаке пыли и пепла. Каждый раз, снова и снова просматривая первые пять минут записи, Дафф не мог налюбоваться древней планетой. Ласковое Солнце! Какой же изумительно красивой она была в те давние времена! Какими же счастливыми были Древние, обладая подобным сокровищем. Как стало возможным убить такую красоту? Он бы отдал все, чтобы хоть на минуту оказаться там, среди живых лесов и океанов.

Закрыв глаза, Дафф представил себе огромный земной шар, но не тот, что лежал сейчас под ним, мертвый и угнетающе двухцветный, состоящий из блекло-желтых песков континентальных пустынь и грязно-коричневых вод ядовитых океанов. Нет, сейчас он смотрел на сине-зелено-голубую планету, сошедшую с электронных страниц детских сказок. Мысленному взору старого Президента представали зеленые континенты, покрытые бесконечными лесами, состоящими из миллионов исполинских деревьев, любое из которых в несколько раз превосходило размерами баснословно дорогие и чрезвычайно редкие деревья, саженцы которых выращивали в Канаде, единственном на весь мир бункере, где существовала технология выращивания настоящих деревьев. Каждый такой саженец выращивался не менее десяти лет и обходился в огромное количество обогащенного урана. В год из Канады редко поступало более трех саженцев, из которых под силовыми куполами Ромба приживались порой не все из них.

Президент снова вздохнул и направил мысленный взор дальше, в сине-зеленую водную бесконечность, на величественные океаны, меняющие цвет от темно-синего, почти черного, до светло-зеленого, почти бирюзового. Некоторые геологи считают, что этот удивительный феномен древнего океана связан с перепадом глубин, но сердцу Даффа была ближе теория из сказок и легенд, согласно которой океаны меняли цвет в зависимости от своего настроения, ибо были они существами почти одушевленными, гордыми п независимыми, и скрывали в своих глубинах бесчисленные тайны В музее Орбиты, в котором были собраны все известные артефакты Древних, хранилась единственная в мире древняя книга, напечатанная на настоящей бумаге тех .чет. Время не сохранило переплет и часть страниц, но многое историкам всё же удалось прочесть. В ней рассказывалось об охоте на огромных морских животных древней эпохи, которых автор называл кашалотами. Историки до сих нор спорили, так и не придя к единому мнению, к какому же жанру принадлежит данная книга. Сторонники версии о техническо-технологической документации упирали на подробное описание различных способов и многочисленных орудий, предназначенных для охоты на этих древних животных и последующей обработки добычи. Приверженцы теологической версии считали книгу религиозным произведением адептов культа, получившего в современной исторической науке название «Культ кашалота». В качестве аргументов в пользу этой версии служили приводящиеся в книге тщательные описания китов, строения скелета кита, а также древние ассоциации китов с созвездиями млечного пути. Сам же Президент был сторонником третьей версии, сторонники которой считали книгу хронико- документальным отчетом об экспедиции Древних за редким представителем вида кашалотов, особо крупным самцом-альбиносом, с целью подтверждения гипотезы о его разумности.

– Господин Президент, сенатор Молл на связи. Я выведу его линию на ваш обзорный экран.

О привычке Президента размышлять, глядя на Землю из иллюминатора, знал весь Верхний Мир, поэтому Латто, увидев президентское кресло пустым, сориентировалась мгновенно.

– Ласкового Солнца, господин Президент. Мы ожидали вас еще вчера. – Низкий бас главы Ромба зарокотал в динамиках президентского кабинета. – Все необходимые для заседания Сената документы подготовлены, можно начинать в любой момент.

– Ласкового Солнца, Джек, – Дафф знал всех сенаторов еще молодыми и амбициозными управленцами, и в разговорах тет-а-тет обычно обращался к ним на «ты», на что никто не обижался. Старика любили, рейтинг Даффа держался в первой десятке вот уже второй восьмилетний президентский срок. – Ближайший перигей Орбиты и Ромба через час. Я воспользуюсь этой возможностью, – Президент улыбнулся. – Какие новости от Ноффа?

– Он чувствует себя превосходно. – Молл почесал мочку уха. – Два часа назад я проводил сеанс связи с Росом. Главный Инженер чувствует себя абсолютно здоровым и рвется к работе. Но тамошние медики обещают выпустить его только через неделю.

Молл и Нофф были ровесниками и старыми друзьями, что всегда благотворно сказывалось на их взаимодействии. Дафф не сомневался, что сенатор Ромба регулярно справляется о здоровье Главного Инженера, поэтому намного проще и быстрее было узнать о состоянии Ноффа у него, нежели давать задание помощникам или устраивать специальный сеанс связи.

– Джек, внесите в регламент заседания анализ поставок урана Убежищам. Надо будет пересмотреть некоторые позиции, Канада заявила о готовности поставить нам сразу четыре саженца, Африка выставила на торги почти тронную поставку бокситов и алмазов, Суисс объявило о двух тоннах готовой к торгам воды высшего качества.

– И, конечно же, в качестве расчетного элемента все запросили уран? – Молл снова почесал мочку уха. Эта его забавная привычка проявлялась в моменты интенсивных размышлений. – Похоже, это напрямую связано со вчерашним известием из Аргентины. Там выставили на торги горнопроходческое оборудование нового поколения. Наши инженеры говорят, что это серьезный технологический рывок, нам оно тоже не безынтересно, – сенатор Ромба оставил в покое ухо и продолжил: – Полагаю, кто-то из малых сообществ планирует расширяться.

– Согласен с тобой, Джек. Я тоже пришел к таким выводам. Все Убежища перенаселены, но Суисс и Канада особенно. Как известно, они являются самыми небольшими по площади, – Президент бросил взгляд на хронометр. – Я думаю, в скором времени мы можем ожидать от них заметного повышения объемов торговли. На расширение потребуются ресурсы. Мы должны обдумать возможные варианты развития событий. Пусть сенаторы учтут эту информацию. Заседание назначается на завтра, на десять утра.

– Хорошо, господин Президент, я предприму все необходимые действия. Буду рад видеть вас на Земле. Мягкой посадки, – улыбнулся Молл.

– Спасибо, Джек. До встречи, – Дафф отключился.

До отлета оставалось еще немного времени, и Президент вновь позволил себе посмотреть в иллюминатор на неторопливо плывущий внизу желто-коричневый шар. В штилевую погоду невооруженному глазу были хорошо видны силовые купола Ромба, раскинувшиеся в самом центре небольшого материка. Приятно будет почувствован, земное притяжение после четырех месяцев невесомости. Жаль, что годы уже не те, и по земной поверхности ему придется передвигаться па коляске. Ничего не поделаешь, возраст берег свое. За две педели запланированного пребывания на Земле он не успеет заново научиться ходить. Дафф с интересом знатока рассматривал небольшую темную воронку урагана, только начинающую закручивать своп спирали нал самым центром океана. Совсем слабенький. Этот за несколько часов полностью разобьется о пески мертвых побережий. Все-таки Северное полушарие Президент любил больше. С Орбиты ядовитые радиоактивные топи болот не выглядели гак зловеще, как на аэрофотосъемках турболетчиков в сильном приближении. С такой высоты взгляду открывались лишь обширные грязно-зеленые пятна растительности на желтых материках, что создавало хоть какую-то иллюзию жизни для воображения Даффа.

Однако пора. Президент на прощание погрозил пальцем урагану и, несильно оттолкнувшись от стены кабинета, поплыл к лифтовым кабинам.

Нолл сидел за домашним коммуникатором и читал отчет Сената по итогам прошедшего заседания. Новости привели его в прекрасное расположение духа. Кроты сообщества Суисс в попытке победить перенаселенность разворачивали обширное строительство. Ромб уже получил первые торговые заявки, и это было лишь начало. Расширяющимся потребуются различные ресурсы, а это значит, что предстоят полеты. Много полетов. Джим зажмурился от удовольствия, предвкушая наслаждение от приближающейся работы. Так. посмотрим, что у нас есть. Африка и Канада. К ним будет минимум по три рейса, судя по подтвержденным Сенатом торговым соглашениям. Ну и. конечно же. Аргентина, поставщик подземного оборудования. Давно уже Убежища не заключали между собой столь масштабных сделок. Перевозить всё оплаченное оборудование из Аргентины к заказчикам придется не меньше недели, причем силами всего флота тяжелых турболетов авиации Ромба. Действовать надо быстро, пока на маршрутах стоит относительно штилевая погода. Да, предстоящая неделя сулит ежедневные полеты. А работать со Суисс, ведущими работы но расширению, придется и вовсе не один месяц. Превосходно! Снова в небо! Нолл уже с

нетерпением ожидал завтрашнего утреннего совещания в центре управления тяжелым турболетным флотом.

В прихожей хлопнула дверь, послышалась какая-то возня и по полу затопали частые шаги торопящихся детских ножек.

– Папа! Я пришла! Ты где? – маленькая Саманта вернулась из школы. Джим посмотрел на хронометр. Что-то рано.

– Я в кабинете. Сэм, ты убежала с последнего урока? – Нолл сделал строгое лицо, развернувшись навстречу вбегающей в кабинет дочке.

– Нее! – Саманта ничуть не испугалась. – Нас отпустили пораньше, учительница истории заболела! – это печальное известие, похоже, вызывало v ребенка только самые положительные эмоции. Саманта оббежала рабочий стол и вскарабкалась отцу на колени. – Папа, а вы с дядей Биллом полетите послезавтра в Рос за Главным Инженером Ноффом? – любопытные детские глазёнки озорно блеснули.

Нолл мгновенно вспомнил разговор с директором школы месячной давности, куда его вызвали на следующий день после возвращения из Роса по поводу сорванных Самантой уроков. Директор в течение получаса выражал недовольство дисциплиной отдельных учащихся при явном попустительстве их родителей, в силу чего двенадцатилетняя девочка периодически, а именно после каждого выскорейтингового полета ее отца, своими рассказами парализовывала работу школы. Ибо все ее обитатели стремились выслушать повествование до конца, совершенно не заботясь о страдающем учебном расписании. Особенно директора возмущал тот факт, что многие учителя открыто присоединялись к прослушиванию, чем непозволительно демонстрировали свою несознательность. Вот и на этот раз история повторилась, причем в ужасающем масштабе! На протяжении почти трехчасового рассказа о приключениях экипажа отца в загадочном бункере Рос, ни одно разумное существо во всей школе даже не помышляло об уроках. Более того, менее часа спустя после окончания столь красочного изложения событий, местные малолетние специалисты выложили голограмму рассказа в школьную информационную сеть и каким-то образом заблокировали возможность его удаления. Да так, что оба дипломированных преподавателя программирования вот уже второй день не могут решить эту проблему! Школьная сеть до сих пор практически забита исходящим трафиком, все желающие скачивают себе трехчасовую голограмму этого вопиющего нарушения учебного процесса!

«Уху, – в тот момент подумал Нолл, «первым, кто это скачал, был мать Сэм».

Жена уже показала запись всем своим знакомым и одному достаточно известному журналисту. Последний сразу же определил у девочки несомненный талант и посоветовал приложить все усилия к его развитию Теперь у жены были далеко идущие планы. Джим улыбнулся, вспомнив, чем закончилась беседа с директором. Излив свое негодование на Нолла, являющегося причиной всех его бед, директор, виновато запинаясь и страшно стесняясь, попросил на память копии снимков Роса, сделанных Биллом по просьбе Джека во время захода на посадку.

– Нет, Сэм, за гражданином Ноффом полетит другой экипаж. Этот маршрут сейчас безопасен. Ты же знаешь, твой отец выполняет только самые сложные полеты.

– Конечно, знаю! Об этом знают все! – Саманта хитро прищурилась: – Значит, у тебя скоро будет очень сложный полет?

Ишь ты, нахальное порождение протуберанца, подумал Нолл, уже пытается ловить отца на слове! Какой выдающийся у нас ребенок! Джим почувствовал прилив гордости за себя. Но вслух строго произнес:

– У моего экипажа все полеты сложные, других не бывает. Уж не собралась ли ты, Саманта Нолл. снова сорвать уроки, как сорвала их в прошлом месяце? – Джим показательно нахмурился.

– Ну я же не специально! – Сэм надула губки. – Так получилось! Они сами сорвались. Просто ребята увидели голограммы, которые ты мне привез, и попросили рассказать. Я старалась закончить очень быстро и говорила только про самое интересное!

– Ага. Разумеется. Три часа одни только основные факты и ничего лишнего! Что же было бы, реши ты изложить все подробно? Мы бы вообще не дождались тебя из школы в тот день?

Саманта сделала виноватые глаза. Нолл прекрасно видел, что дочка хитрит и совершенно не чувствует себя хоть в чем-то виноватой. Но воспитание есть воспитание, и отец не менее строго добавил:

– Срывать уроки ты умеешь, это мы знаем. Давай посмотрим, как ты умеешь учиться. Что вы проходите по истории?

Сэм мгновенно повеселела и затараторила:

– Мы проходим Подземный Мир! Подземный Мир состоит из семи Убежищ: Америка, Аргентина, Африка, Бразилия, Канада, Рос и Суисс.

Каждое Убежище имеет свою уникальную специализацию и технологии, сохраненные со времен Великой Катастрофы. Убежища питаются энергией от собственных атомных реакторов, созданных Древними, и работающих на уране, который добываем только мы, то есть Ромб. Так как в современных условиях устаревшие и малоэффективные урановые реакторы уже давно- предавно не используются, мы добываем уран исключительно для торговли с Подземным Миром, – Саманта перевела дух и тут же продолжила:

– Самое большое Убежище – это Рос, но про него известно меньше всего, потому что Рос далеко и находится в самой опасной зоне планеты, под эпицентрами наиболее мощных термоядерных взрывов Великой Катастрофы. Специализация Роса – медицина и защита от внешней среды. Следующее по размеру Убежище – это Америка, оно специализируется на компьютерном производстве и программном обеспечении. Самое маленькое убежище – это Суисс, которое создает самую чистую и вкусную воду в мире. Еще они занимаются медициной, но так как Рос они не умеют. Теперь средние Убежища: это Бразилия, их специализация промышленная химия, Аргентина, они производят оборудование для подземного строительства и иногда добывают ископаемые. Еще есть Африка и Канада. Африка добывает несколько очень редких ископаемых, которых нет даже на Луне, а Канада умеет выращивать цветы и самые настоящие деревья! – тут глаза Саманты снова вспыхнули. – Папа! А правда что в Канаде есть подземный лес? С огромными деревьями?

– Правда.

– А ты там был?

– Как-то раз был, довольно давно.

– Не может быть!!! Ты видел НАСТОЯЩИЙ ЛЕС?!! А деревья, правда, огромные? А какой он, этот лес? – Саманта чуть не задохнулась от волнения.

– Ну… на самом деле, лес действительно очень большой. Он занимает помещение площадью в четыреста квадратных метров и высотой в шесть метров, причем большинство деревьев почти достает до установленных на потолке осветительных систем. Толщина их стволов в нижней части доходит до десяти сантиметров. Они в два раза крупнее наших деревьев, что растут на площади Мира перед зданием Сената, которые, кстати, выращиваются из канадских саженцев. А в самом центре леса находится небольшое озеро.

Сэм сидела, открыв рот и не сводя с отца восторженных глаз, стараясь не упустить ни единого слова из его рассказа. В таком положении их и за стала Келли.

– Отлично, Саманта Нолл, только попробуй завтра сорвать урок, я по прошу отца целый год не рассказывать тебе о своих полетах! – голос Келли звучал сердито, но в глазах бегали веселые искорки.

– Келли, дорогая, мы и не заметили, как ты вошла, – Джим улыбнулся жене, стоящей в дверях кабинета.

– Естественно. Никто не обращает на мать внимания! – весело прощебетала Келли. – Зачем обращать внимание на такую мелочь?!

Сэм спрыгнула с отцовских коленей и побежала в обход стола к матери-

– Мама! Папа рассказывал мне про настоящий лес! – Саманта прижалась щекой к животу матери, крепко обняв ее за талию. – А уроки я завтра срывать не буду. Правда-правда! Я буду хорошо учиться!

– И правильно, – одобрила жена, – если будешь хорошо учиться и станешь лучшим специалистом в своей области, то сможешь сама побывать в канадском лесу.

– Правда? – Саманта смешно задрала вверх подбородок и посмотрела на мать. – А это как?

– Если твой личный рейтинг войдет в первую сотню, Сенат может наградить тебя поездкой в Канаду. Там ты сможешь провести целую неделю в лесу и подышать самым чистым и приятным воздухом во всем мире. Как твой папа, его так и наградили в свое время, – Келли нежно погладила дочь по голове. – Разве вы еще не проходили в школе? Это одна из основных специализаций Канады, и она очень дорого стоит.

– У нас учительница истории заболела! – Упоминание о школьной программе напомнило Сэм о радостном событии, и она просияла. – Сегодня урок отменили и нас отпустили домой пораньше!

Келли притворно нахмурилась:

– Ах ты, карликовый протуберанец, только посмотрите на нее, она еще и радуется! А ну марш к себе учить историю! Через час я приду проверять специализацию Убежищ. И если только мне что-то не понравится, я отключу тебе доступ в сеть до завтра!

Это была чудовищная угроза, и она немедленно возымела свое действие. Саманта испуганно ойкнула и стремительно умчалась прочь из кабинета. Джим с улыбкой посмотрел ей вслед.

– Завтра после занятий нас с Самантой примет сам главный редактор информационной сети, – Келли подошла к мужу заняла место дочери у него на коленях. – Сэм ждет большое будущее. Сегодня я получила его рецензию на рассказ Саманты, – Жена поцеловала Джима в щеку и грустно добавила: – Но тебя в ближайшую пару недель мы будем видеть только ночью, да и то не всегда, так?

– Уже читала отчет Сената? – Нолл обнял жену.

– Его читал уже весь Верхний Мир, – Келли тяжело вздохнула. – Началась большая торговля, следовательно, будет множество перелетов. Ты же знаешь, я всегда очень переживаю за тебя во время полетов. Прошу тебя, будь осторожен.

– Ты всегда так говоришь. А я всегда осторожен, – Джим засмеялся.

– Перестань! Ты никогда не осторожен, вечно лезешь в самые опасные места! – Келли сердито отмахнулась. – А я ночами спать не могу!

– Не в самые опасные, а в самые интересные, – Джим недвусмысленно потянулся к жене. – Что ты там говорила насчет осторожности?

Келли выдохнула и потянула застежку комбинезона на его груди:

– Пока забудь.

Сила тяготения непривычно давила на плечи, в висках еще время от времени шумела кровь. Акклиматизация в таком возрасте не проходит незаметно. Но в целом Дафф был доволен. Он любил планету, любил это ощущение земной гравитации, ставшее уже совсем далеким для постоянного жителя Орбиты. Единственное, чего не хватало для полного счастья, так это возможности покинуть коляску и пройтись пешком на своих ногах. За долгие годы жизни в невесомости, время от времени прерывающиеся короткими визитами на Землю, мышцы старого Президента практически полностью потеряли свою былую силу. Не то, что ногу, руку поднять удавалось с трудом. Однако на этот раз Дафф твердо решил провести на планете не менее двух, а то и трех недель, и перед возвращением на Орбиту непременно пройтись собственными ногами по площади Мира, среди живых деревьев.

– Господин Президент, Главный Инженер Нофф ожидает встречи, – Латто всю неделю пребывания на Земле не отходила от прикованного к коляске Даффа, подобно наседке. Однако порой ее заботы было слишком много.

– Хорошо, пригласите. И оставьте нас одних, – Президент посмотрел на замявшуюся помощницу и добавил более властным тоном: – Когда вы мне понадобитесь, я вас приглашу, помощник Латто.

– Слушаюсь, господин Президент, – Латто словно ветром сдуло Дафф отключил механический привод и попробовал покрутить колеса коляски руками. Коляска сдвинулась на пару десятков сантиметров Прогресс. Когда пять дней назад он впервые попытался проехать «на руках», ему даже не удалось сдвинуть коляску с места. С тех пор Дафф периодически отключал автоматику и тренировался. Вечером надо будет обязательно поупражнять ноги.

– Ласкового Солнца, господин Президент, – Главный Инженер Нофф выглядел не просто здоровым и посвежевшим, создавалось впечатление, что он помолодел лет на десять.

– Ласкового Солнца, Уильям, – Дафф окинул ученого взглядом. -Тебя прямо не узнать! Хорошо выглядишь. Судя по тому, что я вижу, лечение прошло удачно?

– Даже более чем, господин Президент, – Нофф широко улыбнулся, -медики Роса поистине творят чудеса. Меня не только починили, но и хорошенько почистили, поправили память и зрение. Я теперь как хороший механизм после капремонта, готов к работе и с нетерпением ожидаю возвращения. Просто удивительно, на что способна медицина Роса. Если бы я не был ученым, я бы сказал, что в Росе живут настоящие волшебники.

– И, глядя на тебя, Уильям, я бы в это поверил! – заулыбался Президент. – Может, мне стоит попасть на этой коляске в аварию среди тонн ежедневной документации, пусть меня отвезут в Рос и хорошенько там подлатают! – Дафф подмигнул ученому, и мужчины засмеялись.

– Пойдем-ка, спустимся вниз, Уильям, на площадь. Прогуляемся по парку, поговорим в тени деревьев, – Дафф активировал механический привод, и коляска бодро поползла к выходу. – Нам необходимо обсудить очень важный вопрос, – Президент выехал из дверей и направился к лифту, кивком остановив поднявшуюся было из-за секретарского стола помощницу. Главный инженер последовал за ним.

– Как ты уже наверняка знаешь, сообщество Суисс затеяло расширение своих границ. Уже сделаны необходимые закупки и производятся взаимные поставки необходимого оборудования и ресурсов между сообществами, – Президент въехал в кабину лифта и, дождавшись, когда в нее войдет Нофф, коснулся сенсора. Двери бесшумно закрылись, и лифт мягко пошел вниз.

– Да, знаю. Я старался быть в курсе событий, происходящих в мире с того самого момента, как врачи разрешили мне читать новости, – ответил Главный Инженер. – Рос тоже получил от них заявки. Просят в основном скафандры высокого уровня защиты от агрессивной внешней среды, антирадиационные препараты, оборудование для дезактивации. Суисс вполне можно понять, – двери лифта открылись, и Нофф посторонился, пропуская коляску Президента. – Весь Подземный Мир испытывает перенаселение, но их Убежище страдает сверх всего, в силу своей наименьшей площади. Надо отдать должное их храбрости, они сильно рискуют в попытках углубить свой бункер.

Автоматические створы входных дверей плавно разошлись в стороны, повинуясь команде датчика движения, и собеседники оказались на широком крыльце здания Сената, выходящим на главную площадь Ромба. В самом центре площади Мира был разбит парк из настоящих деревьев, которые старательно выращивали из канадских саженцев. Силовые купола, оберегавшие Ромб от смертоносной внешней среды, не пропускали во внутреннее пространство ничего, в том числе и ультрафиолет, поэтому деревья круглосуточно освещались искусственно, сложной автоматизированной системой канадского производства, учитывающей смену времени суток, года, ритмов солнечной активности и множества других факторов. Деревья приживались с трудом, но самоотверженность работников паркового комплекса приносила свои плоды, центр главной площади Ромба украшало уже полтора десятка трехметровых деревьев и с десяток саженцев.

– Вообще-то, Уильям, исторически самым маленьким бункером была Аргентина, – Президент направил свою коляску через площадь, прямо к растущим деревьям, и Главный Инженер прибавил шаг. – Судя по результатам исторических изысканий, она даже не создавалась Древними как целевое Убежище. Когда-то на том месте они вели глубинную добычу подземных ископаемых. Позже жилы практически иссякли, как и на всей планете, и добычу решили перенести на ещё большие глубины, что потребовало огромных расходов энергии. В результате туда установили урановый реактор. А в день Великой Катастрофы шахта превратилась в Убежище, и благодаря реактору и мужеству Древних выжила в этом кошмаре. За прошедшие с эпохи Древних многочисленные столетия обитатели Аргентины увеличили свое Убежище почти вдвое. Гак что сообщество Суисс не так уж и рискует. Опыт расширения есть, да и специализированное оборудование тоже. II йотом, в случае возникновения какой-либо опасности заражения, в Росе не подведут, все необходимые договоренности уже достигнуты. – Дафф въехал в тень деревьев и. подняв вверх голову, принялся разглядывать кроны деревьев.

– Какие все же удивительные это творения природы – деревья! – задумчиво произнес Президент. – Ты помнишь знаменитый канадский лес, Уильям? Какие там огромные, почти шестиметровые гиганты? Канадские специалисты утверждают, что до Великой Катастрофы деревья были в несколько раз выше и достигали совершенно фантастических величин. Как хотел бы я увидеть древний лес, и вот так же посидеть под исполинскими кронами хотя бы пять минут. – Дафф бережно провел рукой по коре ближайшего дерева. – И как хорошо, что нам удалось сохранить хоть малую толику живой природы, – он обернулся к Ноффу:

– Кстати, Уильям, а тебе известно, что Суисс. считающийся Убежищем наименьшего размера, по сути, представляет собой очень малую, пригодную для жизни часть колоссального Убежища? Под теми горными цепями Древние создали целую сеть тоннелей, способную вместить в себя население небольшой страны. Но слишком большая площадь Убежищ и наличие многочисленных выходов на поверхность не позволили Древним после Великой Катастрофы сохранить абсолютную герметичность пространства и полную замкнутость цикла регенерации воздуха, что привело к возникновению очагов заражения и последующим вспышкам пандемий смертельно опасных болезней. В конце концов, группа Древних навсегда отрезала от зараженных подземелий небольшую часть, непосредственно примыкающую к реактору, и загерметизировала ее. Среди укрывшихся там людей были врачи и различные технические специалисты, которым в результате тяжелой борьбы за выживание удалось справиться с заражением и наладить полностью замкнутый цикл регенерации воздуха, а так же добычу и очистку воды. Вот так и возникло Убежище Суисс. Полагаю, теперь они хотят произвести раскопки древних туннелей и отвоевать у них какую-то часть жизненного пространства.

Дафф замолчал и вновь провел ладонью по древесной коре. Из-под складок коры выскочил крохотный муравей и деловито вскарабкался на президентский палец. Муравьи были частью лесной технологии и поставлялись Канадой в комплекте с каждым деревом. Каждое существо обходилось приблизительно в килограмм обогащенного урана. Президент осторожно прислонил руку к стволу дерева и терпеливо дожидался, когда муравей решит вернуться домой.

– Спасибо за увлекательный и познавательный рассказ, господин Президент, – Нофф виновато развел руками, – к моему глубокому сожалению, я ничего подобного не знал. Совсем погряз в научной работе, ни на что нет времени. Когда вы успели докопаться до всего этого?

– Должен же я иметь представление, как расходуется бюджет на историческую науку! – улыбнулся Дафф. – Вот и читаю иногда отчеты о потраченных средствах! – пока он отшучивался, муравей решил покинуть президентскую руку и гордо исчез в причудливых узорах коры.

– Но. насколько я понимаю, вы пригласили меня поговорить не об этом. – Главный Инженер опустился на траву подле президентской коляски. – Речь ведь пойдет о гифтонии, не так ли?

– Я завидую вашей проницательности, Уильям, – Президент отвернулся от дерева и внимательно посмотрел на собеседника.

– Тут нет ничего удивительного, – спокойно произнес Нофф, – о чем еще Президенту может понадобиться поговорить с человеком, посвятившим всю свою жизнь гифтонию, как не о гифтонии?

– Что ж, и в логике тебе тоже не откажешь. – Дафф нахмурился, и мгновение помолчал, собираясь с мыслями:

– Дело очень серьезное и суть его в следующем. Пять дней назад Сенат рассматривал самую последнюю сводку о положении дел с добычей урана. Ситуация непростая. Месторождение истощается. Мы уже заказали в Аргентине новейшее добывающее оборудование последнего поколения, но это продлит разработку максимум на тридцать лет. Анализ состояния залежей показывает, что существующих у нас как обогащенных, так и еще не добытых запасов урана, при нынешних темпах потребления Убежищами хватит еще на шестьдесят лет. Учитывая запасы, накопленные бункерами в результате торговли, был получен точный прогноз, что через семьдесят-семьдесят пять лет реакторы Подземного Мира остановятся, – Президент замолчал и посмотрел в глаза Ноффу.

– Вы хотите перевести Убежища на гифтонии? – задал вопрос Главный Инженер.

– Да, Уильям. И дело не в том, что нам очень дорого и крайне опасно искать новые месторождения. И не в том, что мы не сможем переселить людей из Убежищ под купола Ромба. Общее население Подземного Мира составит чуть менее трехсот двадцати тысяч человек. У нас достаточно средств и ресурсов, чтобы принять такое количество граждан. 11о мы не можем себе позволить потерять уникальные технологии, сросшиеся со своим местонахождением со времен эпохи Древних. То. что попроще, например технологии Аргентины и Бразилии, мы наверняка сможем скопировать и перенести на материк. С большой долей вероятности, по мнению экспертов, удастся перенести специализацию Америки, а месторождение Африки можно разрабатывать вахтовым методом. Но перенести, а тем более скопировать технологии Роса. Канады и Суисс мы не в силах, несмотря на весь наш высочайший технологический прогресс. Эти технологии, по сути, являются уникальными артефактами Древних, которые жители вышеназванных Убежищ за семьсот лет отшлифовали до недосягаемого уровня. А что такое Рос, объяснять не стоит, ты сам все видел. Кстати, про него практически вообще ничего не известно. И. наконец, еще одна проблема. Наши психологи утверждают, что среди людей, столетиями живущих под землей и никогда не видевших неба, окажется немало тех, кто психологически будет не способен покинуть бункер. Они называют это боязнью открытого пространства. Таким людям грозит гибель в результате тяжелого нервного потрясения. В подобном случае жить на поверхности смогут только их дети. II таких людей в Убежищах может оказаться значительное количество. Мы не можем бросить их умирать без энергии, но и обречь на смерть от психического шока не можем тем более. Наш долг позаботиться об этих людях. Поэтому, Уильям, твоему ведомству предстоит важная задача: пока еще у нас в запасе достаточно времени, мы должны заняться разработкой планов и технологий по переводу реакторов Подземного Мира на гифтоний.

Президент перевел дух. Эх, всё-таки одна неделя гравитации – это недостаточный срок для полной адаптации в таком возрасте. От напряжения у него на лбу выступила испарина, и Дафф полез в нагрудный карман за платком.

Главный Инженер, не произнесший ни слова в течение президентского монолога, поднялся с травы и принялся задумчиво ходить между двух стоящих рядом деревьев.

– Господин Президент, теперь моя очередь дать вам историческую справку. Гифтоний был открыт в конце второго столетия после Великой

Катастрофы, а именно пятьсот тридцать один год назад, на обратной стороне Луны при организации иридиевых шахт. Новый элемент назвали от слова на одном из основных древних языков означающего «дар», потому что это был действительно дар природы остаткам умирающего человечества, -Нофф продолжал размеренно шагать от дерева к дереву. – Энергоемкость гифтония по отношению к урану превышает последний в десять в двадцать седьмой степени раз. Кроме того, как известно, гифтоний не требует обогащения, его обработка в условиях космического вакуума довольно проста и безопасна, и это все при том, что свойства гифтония до сих пор полностью не изучены. Спустя тридцать лет был рассчитан, а еще через двадцать лет собран первый i нфтониевый реактор. С тех нор наша наука его беспрестанно совершенствует. Иными словами, господин Президент, перевести урановый реактор на гифтоний невозможно в принципе. Это концептуально разные устройства, – с этими словами Главный Инженер остановился перед Президентом.

– Тогда возможно ли собрать для Убежищ готовые реакторы? – помрачнел Дафф.

– Не думаю, что да, – Нофф снова зашагал взад-вперед. – Как я уже вам говорил, обработка гифтония требует космического вакуума. Непрофильные технологии Убежищ отстают от нас, по самым оптимистическим подсчетам, лет на четыреста, и даже эта дистанция является заслугой международных торговых взаимоотношений. Поэтому вполне возможно, что сообщества не смогут создать и поддерживать вакуум и другие необходимые условия. Не случайно у Ромба нет ни одного реактора, нам гораздо выгоднее передавать чистую энергию с Орбиты на коллекторы энергоемкостей материка, чем собирать гифтониевый реактор в планетарных условиях.

– Какой же вы видите выход из данного положения? – Дафф не сомневался, что один из лучших умов современной науки, человек, который знает о гифтоний больше, чем кто бы то ни было вообще, не сможет отказаться от соблазна заняться такой сверхсложной проблемой.

– Я считаю необходимым рассмотреть несколько различных вариантов, – продолжил Главный Инженер. – Возможно, кто-то сможет с нашей помощью установить оборудование для приема энергии с Орбиты. Возможно, кто-то даже сможет создать и поддерживать необходимые для функционирования реактора условия. Возможно, мы предложим некий третий или даже четвертый вариант. В любом случае, эта проблема требуor серьезного изучения. Полагаю, через несколько месяцев мы сможем сформулировать основные варианты способов ее решения и технические требования к возможностям Убежищ для успешной реализации каждого из них. Затем, на основании ответов сообществ можно будет приступить к подготовке именных программ по энергетизацпн для каждого конкретного Убежища, – Нофф остановился и посмотрел на Даффа: – Как я понимаю, в Убежищах не в курсе обозначившейся ситуации?

– Ты понимаешь верно. Уильям. Мы не можем посеять панику и превратить рынок урана, а заодно и жизнь Подземного Мира в кошмар. Посему мы будем вести переговоры с Подземным Миром только на основе конкретных предложений по избеганию энергетической катастрофы, – Президент снова отключил автоматику коляски и уперся руками в колеса. На этот раз коляска сдвинулась на целый шаг. Дафф довольно улыбнулся, включил привод и направил коляску в сторону здания Сената. – Приступайте к работе, господин Главный Инженер. Ваш челнок стартует через шесть часов, – и, подмигнув Ноффу, совсем не по-президентски задорно добавил:

– Пора спасать мир!

– Таким образом, мой дорогой друг, «Пирогов» может существовать до тех пор, пока существует хотя бы один, причем абсолютно любой, сегмент сети бункера, – Трубецкой положил стило рядом с графической панелью и принялся открывать вторую бутылочку Evian.

Арториус внимательно разглядывал сложнейшую структуру, нарисованную профессором. Каким все-таки непостижимо гениальным был мозг великого Серебрякова.

– Но позвольте, Денис Денисович, в таком случае его способности станут весьма ограниченными, ведь емкость и мощность отдельного сегмента сети довольно невелики, – Арториус кивнул в знак благодарности, принимая от Трубецкого наполненный Evian стаканчик.

За время лечения лунного инженера у Третьего помощника завязались хорошие отношения практически со всем составом Аналитической группы, и с тех пор Арториус старался бывать в знаменитом подуровне как можно чаще. Он избрал беспроигрышную тактику общения с учеными – беседы об их исследованиях. Увлеченные люди часами посвящали его в мир науки.

Чиновник особенно любил бывать в лаборатории Трубецкого, и не только из-за того, что профессор являлся лучшим мозгом аналитиков, но также благодаря восхитительному, уходящему своими корнями глубоко в эпоху Древних обычаю VIP угощать гостей своими нормами. А нормам Аналитической лаборатории позавидовал бы каждый. Вот и сейчас Арториус беседовал с профессором, наслаждаясь лучшим сортом воды в мире, завезенной из Суисс за огромную цену, и знаменитым шоколадом Ромба, стоившим лишь немногим меньше.

– Отнюдь нет, дружище Арториус, тут-то и проявляется во всем своем величии блеск и загадка научного гения Серебрякова. Программный код «Пирогова» не имеет ничего общего ни с одним известным в мире языком программирования. До сих пор нам удалось расшифровать лишь девять процентов древнего алгоритма. Одной из множества еще не раскрытых его загадок, помимо ядра программы, является механизм компрессии данных. «Пирогову» для существования требуется только функционирующий носитель. Программа абсолютно автономна, мы уверены, что ее загадочный код включает в себя виртуальный процессор и все остальные элементы, необходимые для существования. По своему принципу это самообучающаяся и самосовершенствующаяся программа-симбионт. Она совершенно феноменальным образом получает доступ ко всем сегментам сети, в том числе и к вновь подключенным участкам, и использует для своей работы любые их ресурсы, распределяя нагрузку настолько виртуозно, что общая производительность сети не несет сколь-нибудь существенных потерь. Поэтому, даже оставив в рабочем состоянии самый малый сегмент сети, мы будем иметь полнофункционального «Пирогова». Снизится только объем баз данных, оставшихся на отключенных сегментах. Минуту, дружище, – подошедший к профессору сотрудник протянул Трубецкому цифровой носитель. Денис Денисович вставил его в приемное гнездо на панели коммуникатора, и через секунду оба ученых склонились над дисплеем, обсуждая одну из многочисленных научных проблем.

Арториус протянул руку к стоящей рядом вазочке с шоколадом. Бесподобная вещь! Сколько же всего чудес доступно Ромбу? Чиновник с наслаждением разжевал темно-коричневый квадратик. Нет, пожалуй, после приобретения власти на одном переезде в VIР он не остановится. Жить надо в Ромбе, а возможно, даже на Орбите. Говорят, там нет тяготения, и люди буквально летают по помещениям.

– Арториус, друг мой, мне необходимо заняться весьма важным научным вопросом. – Трубецкой на мгновение оторвался от обсуждения. -С вашего позволения я передам вас с рук на руки Татьяне Петровне. Ее диссертация была именно по этой теме, и она с не меньшей компетентностью ответит на ваши вопросы, – профессор улыбнулся чиновнику и повернулся к Лемешевой, вводившей поправки в какую-то сложную математическую модель, выведенную на стенной экран: Танечка, будьте любезны, расскажите нашему другу о тайнах компрессии Серебрякова.

Стоящая у экрана стройная женщина обернулась и, сверкнув белозубой улыбкой, ответила:

– Разумеется, Денис Денисович. Господин Арториус, присаживайтесь поближе, я буду рада вам помочь.

Третий помощник послушно пересел на указанное кресло. В присутствии Лемешевой он всегда тушевался и чувствовал себя далеко не так уверенно, как при общении с жительницами Улья. Вечно уставшие от механической монотонной работы, бледные и невеселые, постоянно спешащие после смены в свои жутко перенаселенные кубрики, чтобы успеть сделать все необходимые работы по домашнему хозяйству, они были заняты своими примитивными мыслями и мало чем отличались от своих мужчин. В Улье даже не было деления комбинезонов на мужские и женские модели. А в редких беседах с представительницами слабого пола Улья интеллектуальное превосходство Арториуса было настолько велико, что буквально подавляло собеседниц. Из-за этого они всегда чувствовали себя глупо, а чиновник быстро терял к ним интерес. Совсем другое дело – обитательницы VIP. Но даже среди них доктор Лемешева выделялась очень ярко. Шелковистое каре густых каштановых волос, бархатная кожа бронзового оттенка, изящные изгибы губ и смелый росчерк бровей, пронзительный взгляд серых глаз и белоснежный комбинезон Аналитической группы, словно напылённый на миниатюрную точеную фигурку – у чиновника всегда захватывало дух, стоило ему только бросить взгляд на эту женщину. Вот и сейчас Арториус не сразу нашелся, что сказать.

– Что интересует господина Третьего помощника на этот раз? – Лемешева снова продемонстрировала ослепительную улыбку. – Хочу сразу предупредить, что все тайны программы Серебрякова знает только сам великий Серебряков. Так что прошу не ожидать от меня невозможного, -продолжала улыбаться доктор.

Интересно, сколько ей лет? Двадцать семь? Тридцать семь? Или, может, сорок семь? Арториус с трудом оторвал взгляд от ее бедер и заставил себя собраться с мыслями. С третьей попытки ему это удалось.

– Денис Денисович упомянул про совершенно феноменальную емкость «Пирогова» и способность этой удивительной программы хранить информации во много раз больше, чем тот объем, что она сама занимает на носителе. Как же такое возможно?

Лемешева улыбнулась еще шире:

– Вы не совсем верно восприняли формулировку профессора, господин Арториус. Кстати, вы так и не сказали мне в прошлый раз, как вас по имени-отчеству? У нас в Отделе не принят столь сухой и безличностный официальный тон, мне было бы удобнее обращаться к вам более естественно.

– Возможно, вы не знаете, Татьяна Петровна, но у обитателей Улья нет как таковых фамилии, имени и отчества, – глядя на то, как расширились от удивления глаза Лемешевой, Арториус про себя недобро усмехнулся. А что вообще вы в своем Випе знаете про Улей? Живете себе припеваючи и купаетесь в роскоши. – Дело в том, что в уровне Улей, по площади сопоставимому с уровнем Вип, проживает более сорока семи тысяч человек. Проблема перенаселенности Улья возникла еще двести лет назад, уже тогда было неинформативно использовать для идентификации систему фамилий, имен и отчеств по причине весьма многочисленных совпадений. Поэтому мы отказались, в конце концов, от нее, и вот уже двести лет детей в Улье называют одним, но зато совершенно уникальным именем. Мы даже ведем базу данных занятых и незанятых имен. Возможно, для уроженцев Випа наши имена звучат несколько непривычно, зато у нас вы никогда не найдете двух людей с совершенно одинаковыми именами. Так что Арториус для меня – это и имя, и фамилия, и отчество вместе взятые. Но вы можете называть меня Арти. Так зовут меня близкие люди, – Чиновник слегка выделил последнюю фразу.

– Какая грустная история, ГОСПОДИН АРТОРИУС, мне крайне неловко, что я не была осведомлена об этом! – Лемешева, не переставая улыбаться, так же слегка выделила обращение. Третий помощник в глубине души досадно поморщился.

– Однако давайте вернемся к вашему вопросу, – доктор перешла на серьезный тон, – на самом деле мы не знаем, какой объем занимает «Пирогов». Более того, никто, если можно так выразиться, еще не смог увидеть эту программу целиком. На данный момент точно известно, что с увеличением объема сети вычислительные мощности и скорость аналитической обработки данных «Ппрогова» возрастают, а с уменьшением – понижаются. Но все, к чему когда-нибудь «Пирогов» получал доступ, хранится в его памяти и от размеров сети-симбионта уже не зависит.

– Но это означает, что программа должна требовать под себя бесчисленные терабайты носителей! – возразил чиновник.

– Вот тут и скрыта одна из многочисленных загадок «Пирогова», -Лемешева покачала головой, – никто не знает не только, как и где, но и в КАКОМ виде он хранит информацию. Мы можем только строить гипотезы, одна из которых считает, что программный код великого Серебрякова содержит собственную, уникальную систему компрессии данных, способную разхмещать терабайты информации на площади носителя, вмещающей обычный байт.

– Но это же невозможно! – Арториус подался вперед. – Я, разумеется, не ученый специалист в программировании, но понимаю, что двоичный код не позволяет подобных чудес.

– Дело в том, уважаемый Арториус, – доктор сделала многозначительную паузу, – что «Пирогов» не имеет ничего общего с двоичным кодом.

– Это как так? – чиновник начал опасаться, что нить понимания выскальзывает из его рук.

– Вообще-то, это тоже гипотеза, – Лемешева скромно опустила глаза, – автором которой являюсь я. Я считаю, что так называемым программным кодом Серебрякова, часть которого нам удалось изучить, написано не что иное как всего лишь интерфейс, предназначенный для взаимодействия «Пирогова» с окружающей средой-симбионтом. Сам же «Пирогов» построен на абсолютно неизвестных науке принципах, что и объясняет его поистине фантастические возможности.

– Невероятно, – в который раз поразился таланту Древнего гения чиновник. – То есть, правильно ли я Вас понял, если «Пирогову» обеспечить доступ к сети какого-то другого Убежища, мы получим доступ к их технологиям?

– Если быть точнее, «Пирогов» получит.

– А в чем разница?

– «Пирогов» – это мощный аналитический инструмент. Он ни о чем не сообщает сам но себе, он отвечает только на конкретно поставленные вопросы и решает четко сформулированные задачи. Чем менее конкретно определен круг переменных, тем более долгим будет процесс анализа, – доктор с грустью вздохнула. – К сожалению, никто не знает, где найти и как заглянуть во внутренние базы данных «Пирогова». Можно только мечтать о том, какие тайны скрыты в них, – Лемешева достала из низкотемпературного шкафа бутылочку Evian, разлила ее по стаканчикам и протянула один из них чиновнику.

«Да они просто купаются в ней, – в который раз кольнула зависть Арториуса. – Я получаю одну такую раз в смену, а купить ее я и вовсе бы не решился. А они тут у себя, похоже, ее даже не считают». Элита бункера обеспечивалась по-элитному. Третий помощник почувствовал свою ущербность. Ну уж нет, в своей области я такой же талант, как и они в своей. Я это еще докажу. Они все еще удивятся. Все! Абсолютно! Арториус подавил вспышку гнева и взял себя в руки.

– Но позвольте, Татьяна Петровна, если все так, как вы мне сейчас объяснили, то давайте предположим, что мы установили контакт нашей сети с сетью сообщества Суисс. Потом ввели в «Пирогова» самые полные данные анализа содержащейся в этом стакане воды, – чиновник приподнял стаканчик на уровень глаз, – после чего поставили задачу получить точно такую же, но уже в большем количестве. В результате «Пирогов» бы выдал нам технологию производства Evian?

– Точно так, – подтвердила Лемешева.

– Мой дорогой Арториус, вы готовитесь взломать секреты специализации всех сообществ, или только Суисс? – чиновник узнал веселый голос академика Кузнецова.

Арториус встал и показал выдающемуся медику раскрытую ладонь:

– Очень рад видеть вас, Александр Алексеевич, как продвигаются ваши изыскания?

Кузнецов хохотнул:

– О! Вижу, Танечка и вас втянула в свой круг искателей сокровищ Древних! – академик укоризненно посмотрел на Лемешеву и добавил, обращаясь к Арториусу: – Предупреждаю, это занятие способно превратить все ваше свободное время в поиски привидений.

– Это не пустая трата времени, Саша! Вы прекрасно об этом знаете! -взвилась Лемешева.

Кузнецов лишь отмахнулся и направился к ожидающей его группе медиков и аналитиков во главе с Трубецким. Трубецкой подмигнул Арториусу и развел руками, мол. ничего не поделаешь, взгляды ученых не всегда сходятся.

Один из медиков вывел на стенной экран бесчисленное множество совершенно непонятных Арториусу данных, и в кругу ученых началось обсуждение.

Арториус повернулся к Лемешевой.

– Татьяна Петровна, что имел в виду Александр Алексеевич? Я что-то не так сказал?

Женщина выглядела раздосадованной:

– Наоборот, очень даже то, – было видно, что слова академика задели доктора. Видимо, спор на эту тему шел между ними уже давно.

– Вас не затруднит объяснить, если, конечно, это не страшная тайна? -Арториус ободряюще улыбнулся, всем своим видом демонстрируя полнейшую солидарность с незаслуженно отчитанным доктором.

Лемешева недоверчиво посмотрела на чиновника и ответила ироничным тоном:

– Хотите потратить свое личное время на поиски привидений?

– С удовольствием! – чиновник был воплощением понимания.

– Собственно, много времени тратить и не придется, – женщина устроилась в кресле поудобнее. – Всё началось чуть более пятидесяти лет назад, когда один из сотрудников Аналитической группы, придя на смену, в шутливой форме обратился к программе «Пирогов». Дело в том, что великий Серебряков назвал программу в честь выдающегося хирурга древности. И вот этот молодой сотрудник, имея целью просто пошутить и не ожидая никакой реакции от программы, ввел в диалоговой строке фразу, обратившись к «Пирогову», по имени-отчеству и на древний манер. Он написал почти так же, как вы приветствовали сейчас Кузнецова: «Здравы будьте, Николай Иванович, как продвигаются изыскания?» Далее произошло совершенно удивительное событие! – Лемешева напряглась, и ее глаза вспыхнули. – «"Пирогов" ответил: "Введите пароль"»!!!

– И что? – заинтересованно спросил Арториус.

– И всё, – доктор виновато посмотрела на чиновника. – Пароля не знает никто. Дело в том, что «Пирогов» реагирует на это приветствие только на одной единственной машине во всем бункере, находящейся тут недалеко, в подуровне Аналитической группы. На любой другой консоли эта фраза программой попросту игнорируется. Поэтому официальное научное мнение гласит, что это всего лишь забавная ошибка, веселый баг в программе. Великие тоже люди, могли и ошибиться. Тем более что это открытие вызвало поначалу немалый резонанс, и были испробованы десятки тысяч способов подобрать пароль. Была даже специально заказана соответствующая программа в Америке. Вариационный генератор паролей «Майкрософт» проработал более двадцати лет, хоть и часто зависал, но «Пирогов» игнорировал и продолжает игнорировать любые попытки. Он даже Fie сообщает, что пароль не верен. Просто никак не реагирует.

Но вы с мнением большинства не согласны, ведь так?

– Верно! – глаза доктора вновь загорелись. – Есть небольшое научное течение, не разделяющее официальную точку зрения! Мы считаем, что тот молодой ученый случайно обнаружил вход в закрытую часть программы «Пирогов»! Мы полагаем* что на той машине работал сам Серебряков и нет никакой ошибки! Там скрыт вход в личную часть «Пирогова», которую великий Серебряков создал для себя!

Арториус мысленно улыбнулся, глядя на то, насколько увлеченно Лемешева ведет свой рассказ. Кузнецов прав, это, конечно же, ерунда, легенды вроде той детской сказки про Спящих Героев. Что поделать, людям хочется верить в чудо. Но доктор, похоже, серьезно верит в подобную чепуху. Пожалуй, стоит подыграть ей на любимом увлечении, может, таким способом со временем удастся заполучить неприступную интеллектуалку. Чиновник изобразил живейший интерес и спросил:

– Это представляет прямо-таки колоссальный интерес! Почему же академик Кузнецов столь скептично относится к этим очевидным фактам?

При упоминании фамилии авторитетного оппонента Лемешева боевито расправила изящные плечики:

– Ха! У нас давнее противостояние! В молодости Александр был лидером нашего течения, но по прошествии лет, так и не добившись решения загадки, он сдался и объявил, что наши поиски есть пустая трата времени, сил и средств. Теперь я возглавляю поиски, а академик Кузнецов является лидером официального большинства, утверждающего, что мы ищем очередных Спящих Героев.

Арториус отметил, что это обстоятельство может ускорить процесс завоевания столь манящего тела доктора. Первым делом надо будет обязательно вступить в это смешное сообщество, которое она так пышно именует научным течением.

– Кстати, а что за история с этими Спящими Героями? – и видя удивление, отобразившееся на лице Лемешевой, Третий помощник поспешил предвосхитить ее вопрос:

– Несколько месяцев назад один милый карапуз рассказал мне часть этой сказки. Видите ли, фольклор VIР незнаком уроженцу Улья.

– Ах, вот оно что! – Лемешева вновь сверкнула ослепительной улыбкой. – Не думала, что в разных уровнях разные сказки. Ну как раз тут все очень просто. Легенда гласит, что в древности, сразу после Великой Катастрофы, в бункере существовала особая группа, сотрудники которой защищали наше Убежище от многочисленных опасностей того времени. Они сражались с захватчиками извне, с различными чудовищами и прочими порождениями мутаций под действием жесткого излучения. Этим людям часто приходилось подниматься на поверхность, в эпицентры термоядерных взрывов, вследствие чего все они были неизлечимо больны и медленно умирали. Чтобы хоть как-то продлить группе жизнь, их поместили в анабиоз, где они дожидались создания способа излечения, просыпаясь лишь в случае возникновения внешней угрозы бункеру. Это очень популярная детская легенда, и все малыши играют в Спящих Героев. А когда подрастают, начинают их искать, что доставляет немало нервных минут волнующимся родителям и службе Охраны, – доктор негромко рассмеялась, и ее переливчатый смех снова на миг загипнотизировал чиновника.

«Ничего, когда я стану Директором, никто уже не посмеет разговаривать со мной в таком снисходительном тоне, – пообещал себе Арториус. – У меня будет множество таких женщин, а то и получше». И, мило улыбнувшись, спросил:

– Так на самом деле Спящих Героев не существует?

– Конечно, нет. Возможно, когда-то они и существовали, но спасти их так и не удалось. А быть может, это лишь одна из древних легенд. В любом случае, если бы в анабиозных камерах кто-то был, мы бы знали об этом первыми, – доктор Лемешева поднялась, давая понять, что разговор подошел к концу. – Прошу прощения, господин Арториус, мне пора идти.

Арториус вскочил с кресла и прямо-таки расплылся в улыбке.

– Конечно-конечно, не смею вас задерживать, Татьяна Петровна. Я очень благодарен вам за весьма познавательную беседу. С нетерпением буду ждать возможности продолжить ее в другой раз.

Лемешева словно не заметила последней фразы чиновника.

– Всего вам доброго! – произнесла доктор и покинула лабораторию с грацией, свойственной лишь обитательницам VIP.

Смена закончилась вот уже пятнадцать минут назад, но Арториус не спешил отключать электронику кабинета. Уходить не хотелось, мысль об утлом кубрике, как всегда, вызывала тоску. В принципе, дела шли хорошо. Менее чем за год ему удалось наладить контакты по всем планируемым направлениям. Конечно, на то, чтобы заинтересовать своими идеями нужное количество сторонников, уйдет намного больше времени, да вот как раз времени-то у него более чем достаточно. Пятнадцать лет впереди. Но как же не хочется ждать полтора десятилетия! Арториус ввел секретный код и извлек из личного архива файл, который придавал ему сил, когда становилось совсем невмоготу. Год назад чиновник случайно наткнулся на него, копаясь в архивах Совета. В тот день им двигало любопытство, которое, впрочем, постоянно натыкалось на наглухо запертые базы данных. Одно за другим выскакивали требования ввести пароль члена Совета, и Третий Помощник уже свыкся с мыслью, что ему не удастся прочесть ни байта из данных директората. Поэтому когда крохотный файлик, сохраненный в невообразимо старом формате, открылся по первому требованию, Арториус даже не сразу это понял. Файл представлял собой часть статьи из какого-то давно забытого справочника эпохи Древних и рассказывал о политическом устройстве Южной Америки. Это была очень познавательная и бесполезная информация одновременно, которая могла заинтересовать только историков Орбиты. Но в этом документе чиновник нашел то, что поразило его до глубины души. Историю великого Древнего. Историю блестящего руководителя, не пожелавшего видеть свою страну на задворках континента, имеющую жалкую экономику и управляемую праздными болтунами. Он захватил власть силой оружия и за семнадцать лет своего правления сделал страну самой процветающей и стабильной на континенте. Арториуса потрясла политическая дальновидность, смелость и решительность этого человека. Какие же поистине великие люди жили в древности! Не то, что их жалкие потомки в наше время, боящиеся просто поднять цену на уникальные услуги бункера и трясущиеся над дряхлыми, замшелыми идеалами. В том документе великого властителя упрекали за уничтожение каких-то трех тысяч человек и называли за это кровавым диктатором. Видимо, мягкотелые слизняки встречались и в те давние годы. Но великой личности они не помеха. Ха! Да если бы в том же Улье в одночасье погибли бы три тысячи человек, это даже не решило бы проблему перенаселения! Арториус с грустью вздохнул. Да, дружище Пам прав, мечтать об этом можно сколько угодно, но повторить не удастся. Никто в наши дни не сможет убить человека. А ведь убивать три тысячи, как в древние времена, и не требуется. Достаточно избавиться от трех выживших из ума и покрытых пылью реликтов. Третий Помощник представил себя с парализатором в руке. Ему стало дурно. Нет, совершенно невозможно. А жаль. Тем не менее, испытанный способ подействовал, и чиновник отправился принять душ в приподнятом настроении. Закончив, он решил наведаться в Аналитическую группу, возможно, доктору Лемешевой не сидится дома, и она вышла поработать не в свою смену.

Его ожидания оправдались.

– Татьяна Петровна! Я был уверен, что вы не сможете устоять перед соблазном лишний раз потрудиться! – Арториус был сама любезность.

– Здравствуйте, господин Третий помощник, разве ваша смена не закончилась два часа назад? Или вы никогда не отдыхаете? – Лемешева приветствовала чиновника в своем обычном снисходительном тоне. Арториус почувствовал легкое бешенство.

– Я совсем не устал, – воплощение любезности, Арториус стал еще более любезным. – Я не люблю много спать, так можно проспать всю жизнь. К тому же, у меня еще будет время выспаться. Вообще-то я искал именно вас.

– Вот как? И чем же я могу вам помочь? – чиновнику показалось, что в голосе доктора к снисходительности прибавились легкие нотки насмешки.

– Я бы хотел вступить в ряды исследователей феномена «Пирогова», о котором вы рассказывали мне на прошлой неделе. – Арториус сменил любезность на предельную серьезность. – Не сможете ли вы уделить мне немного времени и ввести в курс дела? Я бы хотел принести посильную помощь.

Доктор Лемешева явно не ожидала такого поворота событий. Она недоверчиво посмотрела на чиновника.

– Вы? То есть зачем это вам?

– Татьяна Петровна, вы считаете, что специалист управления не может интересоваться тайнами науки? Или, возможно, уроженец Улья не в состоянии освоить какую-либо сложную программу? – в голосе Третьего помощника сквозила непередаваемая горечь.

Лемешева стушевалась, и ее тон мгновенно поменялся.

– Нет! Что Вы! Как можно! Я даже не могла такого подумать, – виновато заторопилась доктор. – Наоборот, это прекрасно! – она выскочила из кресла и принялась энергично собирать разложенные на столе распечатки. – Пойдемте, Арториус, я буду рада вам всё показать!

С этими словами Лемешева схватила чиновника за руку и устремилась к выходу из лаборатории.

Попалась! Арториус довольно поставил себе плюсик. Теперь остается только аккуратно и не торопясь укрепить свои позиции, глядя на соблазнительно покачивающиеся бедра доктора, отметил чиновник. У каждого есть своя слабая сторона. Арториус был в этой области настоящим экспертом. Иначе бы никогда мальчику со свиной биофермы не стать Третьим помощником Управляющего Директора.

Лемешева промчалась по коридору с десяток метров и затащила его в небольшое помещение, напичканное всевозможной электроникой.

– Это здесь, – доктор подвела чиновника к стоящей в углу компьютерной консоли. – Вот это машина великого Серебрякова! – в ее интонации промелькнул прямо-таки благоговейный трепет. Третий помощник про себя улыбнулся. Я на правильном пути! И недоверчиво протянул:

– Эта? Выглядит вполне современно.

– Ну да, – твердо сказала Лемешева. – Электроника очень недолговечна, и за семьсот лет мировая компьютерная мысль ушла далеко вперед. Все системы многократно обновлялись, устаревшие или вышедшие из строя модули заменялись новыми, вводилось более современное программное обеспечение, и весь бункер давно уже работает на оборудовании из Америки и программах «Майкрософт». Но, тем не менее, перед вами рабочее место Серебрякова. Именно здесь находится единственный существующий вход в секретную часть «Пирогова», – она очертила рукой дугу, указывая на стоящее в помещение оборудование. – Когда-то с этой лаборатории начиналась аналитическая группа. Теперь же здесь полностью хозяйничает «Пирогов». Все в этом помещении принадлежит исключительно ему.

– Поэтому здесь нет ни одного специалиста? – догадался Арториус.

– Вы правы, кивнула доктор. «Пирогов» работает самостоятельно, присутствие специалистов ему |Н› требуется, поэтому конкретных рабочих мест тут нет. Но программа беспрерывно трудите я над решением множества задач, поэтому сотрудники часто заходят сюда за результатами, уточнениями, корректировками и прочими надобностями. она указала на пару кресел около центральной консоли. – Вот в этом и заключается р\ гинность нашего дела, – Лемешева виновато улыбнулась. – С командной строкой может одновременно работать лишь один оператор. 11оэтом\ кому-то из нас, у кого есть время, приходится сидеть тут и работать с генератором паролей.

– М-да… Как я понимаю Кузнецова. Более бессмысленную и неразумную трату времени сложно себе представить. У представителей «научного течения» явно не всё в порядке с головами. Чиновник вновь невольно скользнул взглядом по бедрам доктора. Зато у них всё в порядке с некоторыми другими вещами.

– Надеюсь, я смогу быть вам полезен, Татьяна Петровна. – Абсолютно серьезно сказал Арториус.

Лемешева одарила его благодарным взглядом.

– Работа сложная, но я уверена, что со временем у вас все получится, – доктор достала из карманчика цилиндрик цифрового носителя. – Это генератор паролей. Тот самый, что когда-то написал «Майкрософт». Срок действия его лицензии давно истек, и я позволила себе слегка подкорректировать программу, – Лемешева озорно улыбнулась, – к сожалению, меньше зависать она не стала, зато работает теперь в три раза быстрее. Это уже моя четвертая редакция программы, я постоянно работаю над ее улучшением.

– Я не сомневался в вашем профессионализме ни секунды, Татьяна Петровна, – Арториус взял протянутый цилиндрик, как бы невзначай коснувшись ладони доктора. – В чем заключаются мои обязанности?

– Необходимо активировать программу, пока консоль никем не занята, и отключать, если с «Пироговым» работает кто-то из ученых. Кроме того, надо перезагружать программу, если она зависнет. Давайте я покажу, как это всё работает.

– Саманта! Келли! Почему никто не встречает отца, вернувшегося с тяжелых трудовых будней? – Нолл вылез из обуви и прошел по пустой квартире, заглядывая в комнаты.

Дверь в кабинет была полуприкрыта, и в висящем на противоположной от входа стене зеркале отражалась Саманта, старательно прячущаяся за дверью. Джим храбро зашел в кабинет.

– Гав!!! – Сэм выпрыгнула из-за двери, словно чертик из табакерки. Нолл сделал жутко испуганное лицо и подпрыгнул на месте.

– Кто здесь?!!

Саманта залилась звонким смехом, пытаясь прикрыть ротик ладошкой.

– Испугался! А говорил, что ничего не боишься!

– Испугаешься тут. Ты налетела на меня, словно пустынное чудовище, – Джим сгреб дочку в объятия и закружил по комнате. – Не жалко тебе отца?

– Жалко, – Саманта перестала хихикать и виновато опустила глазки. – Мне просто скучно одной. Мама сегодня не прилетит, она звонила и сказала, что они задержатся на Орбите ещё на тридцать часов. Ты ведь не обиделся, правда?

– Не обиделся, – Нолл с дочкой на руках направился в кухню. – Ну, хозяйка, что у нас сегодня на ужин?

– Я приготовила твою любимую баранину! – Сэм вырвалась из отцовских объятий и принялась хозяйничать по кухне. – У меня уже получается, как у мамы, она даже почти совсем не подгорела, вот увидишь! – на столе с опасной скоростью возникали столовые приборы. – Папа, как прошел твой полет? Ты летал в Канаду? – Саманта водрузила на стол дымящееся блюдо с мясом. Джим принюхался. Вроде на этот раз горелым не пахло. Он взял нож и вилку.

– Нет, Сэм, сегодня мы летали в Суисс, – мясо оказалось приготовлено довольно сносно. – Дорогая, а разве мама не учила тебя солить во время готовки?

Саманта, спохватившись, приложила ладошку к губам, безошибочно копируя Келли.

– Ой! А я все думала, что же я забыла! – она опрометью бросилась за солонкой. – Вот! – И тут же добавила:

– Нам в школе сказали, что над Суисс сейчас сезон штормов. Это из-за него мама не смогла до тебя дозвониться?

Нолл посолил мясо, и оно стало вполне приятным на вкус. Из Сэм скоро выйдет отличная хозяйка. Он ласково потрепал дочку за волосы.

– Очень вкусно! Прямо как у мамы!

– Паи. ну расскажи, ну пожалуйста! – собственные кулинарные успе¬хи в данный момент, похоже. Саманту интересовали мало. Она положила ладошку на сердце и торжественно заявила:

– Обещаю завтра никому в школе ничего не рассказывать! Джим улыбнулся:

– Расскажешь послезавтра?

Саманта насупилась и надула губки. Нолл решил пожалеть дочку Раз уж специалисты рекомендуют развивать талант у ребенка, значит, надо раз¬вивать. Поэтому надо выбирать кого жалеть, дочь или школу. Джим вспом¬нил свои школьные годы и пришел к выводу, что приоритет отдается дочери

– Сезон штормов сейчас и над Суисс, и над Рос, поэтому связи там почти нет. сигнал пробивается только от мощных передатчиков бункера И именно сейчас им вздумалось поторговать друг с другом. В таких условиях самое сложное, это правильно войти в штормовой фронт. \ слышав нача¬ло рассказа, Саманта просияла и кинулась к отцу на колени, спеша занять свое любимое место для прослушивания. Есть стало уже не так удобно. Нолл понял, что он несколько поторопился. Но было уже поздно, теперь придется поголодать еще полчаса.

Арториус обернулся на звук шагов и увидел входящую в лабораторию «Пирогова» доктора Лемешеву. Он улыбнулся и показал ей раскрытую ла¬донь:

– Рад видеть вас, Таня. Надеюсь, ваши разработки как всегда успеш¬ны. Требуется сеанс с «Пироговым»?

– Здравствуйте, Арти, – Лемешева вернула приветственный жест, -мне нужны результаты промежуточных тестов нашей новой оболочки для диагностической группы, – она подошла к главной консоли «Пирогова» и посмотрела на летящие по дисплею с бешеной скоростью строки. Чинов¬ник не терял времени даром, генератор паролей трудился вовсю. – Иногда мне кажется, что вы вообще никогда не отдыхаете. Почти всегда, заходя в эту лабораторию, я встречаю вас. Мне, право, неловко, что я втянула вас в наш маленький круг энтузиастов. Руки Арториуса вспорхнули по сенсорам консоли управления, генератор мгновенно уступил место командной строке. Лемешева уважительно посмотрела на Третьего помощника:

– Вы добились больших успехов за короткое время. Теперь я понимаю, что имел в виду Денис, когда рассказывал, что в Отделе Управления ваша работоспособность уже стала именем нарицательным.

Арториус взглянул в глаза доктора. Последние три недели он приходил сюда к началу каждой смены Лемешевой и честно возился с генератором паролей до ее завершения, благо их смены не совпадали. И в глазах доктора уже не было прежней снисходительности, она сменилась уважением. Изменился и стиль общения.

– Ничего страшного, Таня. Нет никаких неудобств, я вызвался сам, добровольно, – скромно ответил чиновник. – Простоя привык всё делать профессионально и без недоделок.

– Я вам очень благодарна, Арти, – доктор несколько смутилась, – ваша помощь очень кстати, вы сильно разгрузили меня в этот месяц, и я смогла продвинуться в работе. А ее у нашей подгруппы сейчас немало, вводим сразу несколько новых программных оболочек Трубецкого, – Лемешева улыбнулась Арториусу и добавила: – Только не разбалуйте мне остальных членов общества, не то они совсем переложат все на вас, – Лемешева заняла место за консолью и углубилась в работу.

– Думаю, через пару месяцев можно будет заканчивать так бездарно тратить время на эту пустую возню с паролями. Пока же оно свое дело делает, размышлял Арториус, глядя на изящный изгиб спины доктора в поясничном отделе позвоночника. Все идет как надо, в конечном итоге она даже не заметит, как будет увлечена мной. В этом деле нельзя торопиться, а терпения Арториусу было не занимать. При мысли о терпении Арториус вновь привычно пожалел о предстоящих пятнадцати годах и принялся обдумывать свои планы.

Доктор Лемешева извлекла из приемного гнезда цифровой носитель, сделала пару распечаток и вышла, на прощание выразив надежду увидеть чиновника на этом месте в следующий раз.

– Увидишь, усмехнулся Арториус, и не только в следующий. Он отсоединил от «Пирогова» цилиндрик с генератором паролей и направился к межуровневым лифтам. Пора было готовиться к смене, предстояла ответственная работа. Начались ежегодные взаиморасчеты Роса и Суисс, усугублявшиеся резко возросшими потребностями ведущего расширение сообщества, требовался скрупулезный учет и контроль. А тут еще Ромб выражал недовольство заявками на полеты в сезон штормов и постоянно норовил поднять цены на стоимость рейса тяжелого турболета.

Первые шесть часов смены Арториус был настолько загружен работой, что был вынужден попросить дежурного секретаря перепланировать его обед на более поздний срок. Велась погрузка-выгрузка турболета, прибывшего из Суисс. Эти напыщенные индюки из Ромба всё-таки подняли цену на рейс, заявляя, что шторм в верхних слоях атмосферы усиливается, что приводит к увеличению расхода энергии турболетом. Чиновника взбесила подобная наглость. И ничего не поделаешь. Вот, пожалуйста, пример того, как нужно манипулировать собственной монополией. И никакого противоречия идеалам взаимопомощи и взаимовыручки Убежищ тут не усматривается. Не нравится – не пользуйся. Никто не заставляет. Третий помощник призвал безжалостную зараженность обрушиться на головы заносчивого Ромба и вновь продолжил работу. Ситуация складывалась нежелательная. Сезон штормов продлится еще пару месяцев, и если дело пойдет так и дальше, превышение расходов на оплату полетов будет очень существенным. Хорошего мало. Наконец, турболет погрузили, и дежурный диспетчер группы Связи доложил об успешном старте. Можно было вздохнуть спокойнее, и Арториус задумался над возможностью заменить какую-то часть рейсов тяжелых турболетов на легкие. Это могло бы позволить хоть как-то выровнять удорожание. Необходимо было сделать точные расчеты, а для них нужны объемы запланированных перевозок, и полный перечень подготовленных к отправке грузов. Легкий турболет может принять на борт далеко не всё. Третий Помощник ввел необходимые запросы и принялся за вычисления.

Проблема возникла довольно скоро. При попытке рассчитать перевозки по взаиморасчетам урана, чиновник в который раз увидел своё любимое – «введите пароль члена Совета». Да поразит вас всех зараженность! Третий помощник аж задохнулся от нахлынувшей злости. Этот Совет престарелых маразматиков даже тут мешает ему делать свою работу! Он, Арториус, пытается сделать все возможное, чтобы сократить финансовые потери Корпорации, а эти дряхлые параноики буквально на каждом шагу вяжут его по рукам и ногам! Чиновник с ненавистью смотрел на закрывшее дисплей требование пароля. Надо успокоиться, а то такими темпами предстоящие пятнадцать лет можно и не выдержать. Арториус откинулся на кресле и принялся делать глубокие вдохи и выдохи, пытаясь вернуть психическое равновесие. Ничего, сказал сам себе чиновник, наша всемогущая медицина в случае чего вылечит. Теперь у него есть друзья везде, они-то уж о нем позаботятся, не то, что осточертевшие старикашки из заросшего плесенью Совета! Арториус невесело усмехнулся. Да уж, представляю. Саша Кузнецов немедленно проведет диагностику и определит методику лечения, Денис разработает под нее какое-нибудь хитроумное устройство, а Таня напишет для него програ…Программу? Арториус посмотрел на лежащий в углу стола цилиндрик с генератором паролей. А почему бы и нет? До конца смены еще несколько часов, основная работа выполнена, все руководство Отделом Управления сейчас лежит на нем…

Третий помощник вставил цифровой носитель в приемное гнездо и активировал генератор. Можно будет подождать пару часов, а после бросить эту забаву, решил он, ввел задачу и дал команду на работу. По дисплею на огромной скорости знакомо взвились строки символов, и чиновник приготовился ждать. Прошло буквально секунд десять, и на дисплее возник доклад программы: «Работа завершена. Найдено совпадений: 3». Ниже были выведены три строки комбинаций из шестнадцати символов. Арториус машинально скопировал пароли. Не может быть. А почему три? Ну, конечно же, но числу Директоров. Неужели все так просто! Невероятно…

Если программа так просто подобрала Директорские пароли, что же тогда скрыто в компьютере Серебрякова, если все бьются над ним столько лет??? Нет, однозначно никакого секретного входа нет и не было. Чиновник несколько минут разглядывал пароли и, наконец, решился.

База данных по взаиморасчетам урана послушно открылась по первому требованию. Арториус пробежал глазами сложные бухгалтерские формы. Все понятно. Корпорация делала закупки у Суисс в кредит, и скоро приходит время расчетов, которые будут произведены в урановом эквиваленте. И легкие турболеты тут не помогут. Да и тяжелых рейсов понадобится не меньше десятка. Чиновник поморщился. Как недальновидно вести расчеты топливом для реактора. А вдруг авария на рудниках или обогатительных комбинатах Ромба? Что тогда? Покупать уран у других сообществ по заоблачной цене? Нет, вне всякого сомнения, Совет абсолютно выжил из ума в полном составе.

Третий помощник закрыл файлы и задумался. Хорошо, что ему пришла мысль о генераторе паролей. Он представил, как после смены пошел бы к Управляющему со своим предложением о применении в целях экономии средств легких турболетов взамен тяжелых. Его бы просто отправили назад, как обычно, без всяких объяснений, посмеиваясь в спину. Выжившие из ума кретины! Арториуса снова охватило негодование. Да как вообще можно управлять Корпорацией таким образом! Это управление больше похоже на наплевательство! Да, тот древний генерал быстро бы справился с этой проблемой! Чиновник вспомнил, при каких обстоятельствах он нашел столь любимый им файл. Возмущение сменилось любопытством, и Третий помощник снова зашел в базы данных Директората. Немного подумав, он ввел в поиск запрос с требованием информации о любом оружии, имеющемся в бункере. На дисплее отобразился перечень вооружения службы охраны. Арториус с интересом вчитался в список. Оказалось, что система способна выдавать подробные характеристики образцов, и чиновник около получаса утолял свое любопытство. Интересно, где они хранят заряды? Посмотрим. Ха! В дежурном помещении охраны, прямо под ложами для отдыха! Еще со времен Древних! И никто не знает! Оригинально. Древним не откажешь в смекалке. Этим оружием можно убить около сотни человек. Впрочем, большинство бы удалось спасти, но ведь медицина тех времен не достигала современного уровня.

Арториус закрыл перечень оружия службы охраны и увидел еще одну директорию. Оружие Внешней группы. Название поставило его в тупик. Такой группы в структуре Корпорации не существовало. Чиновник открыл базу данных и принялся изучать содержимое. Тут были образцы намного более смертоносные. Третий помощник с восхищением листал инвентарные каталоги: боевые ножи, автоматы, огнеметы, осколочные фанаты, ядерное взрывное устройство, бронетранспортер – обязательно надо посмотреть, что это такое… Что-о-о?!! Арториус вернулся на предыдущую страницу и не сразу поверил своим глазам. «Инвентарный номер 5 / 011958-1. Ядерное взрывное устройство, предполагаемая мощность 20 килотонн тротилового эквивалента, захвачено Внешней группой в ходе проведения операции по ликвидации внешней угрозы гибели Убежища». Невероятно! Чиновник еще раз тщательно изучил формуляр. Всё верно. В бункере, на складе урана, где-то среди многочисленных контейнеров вот уже более семисот лет преспокойно хранится себе самая настоящая атомная бомба! И для ее активации не хватает лишь простенького прибора, на создание которого автоматическая лаборатория потратит менее часа. Невероятно, просто невероятно! Арториус почувствовал, что задыхается, и понял, что все это время читал, затаив дыхание. Он выдохнул и откинулся на спинку кресла, пытаясь отдышаться. Теперь понятно, почему Совет так тщательно хранит тайну оружия. Еще бы не хранить. Хотя, кто в наше время интересуется оружием? Это всеобще ненавистное понятие. Чиновник вернулся к базе Данных и проверил историю файлов. Что ж, этого и следовало ожидать. Последний раз к этим данным обращались лет триста назад. Арториус поудивлялся еще немного, посте чего решил пополнить свой кругозор понятом «бронетранспортер». Нет, ну подумать только – ядерная бомба! Система тем временем вывела информацию о бронемашине. Третий помощник подробно ознакомился с файлом. Что и говорить, Древние знали толк в уничтожении себе подобных. Арториус представил, как великий древний генерал с огнеметом в руках мчится на бронетранспортере захватывать власть, а трусливые болтуны из низвергнутого руководства разбегаются во все стороны при его приближении. Да. времена теперь уже не те. Нет больше людей, способных на использование оружия. Вот у Древних, судя по всему, даже была для этого специальная группа. Интересно знать, чем она занималась.

Третий помощник ввел запрос на вывод полной информации о Внешней группе. Ответ был неожиданным. Система сообщала, что доступ к требуемой информации закрыт до истечения срока давности. Арториус взглянул на бесценный цилиндрик с генератором паролей. Увидим сейчас, как это – доступ закрыт. Однако при более тщательном изучении истории ведения файлов все оказалось гораздо проще. Информацию закрыли решением Совета еще в первом веке после Великой Катастрофы на пятьсот лет. Установленный срок давности давно истек, но к файлам с тех пор никто так и не обращался. Видимо, у членов Советов прошедших времен хватало занятий гораздо более важных, чем рытье в бюрократических архивах Древних. С этой мыслью чиновник открыл базу данных о Внешней группе.

Последующие три часа Арториус провел, не отрывая взгляда от дисплея. Звук таймера, сообщавшего о начале последних тридцати минут, безжалостно оторвал чиновника от путешествия по тайнам древности. Третий помощник энергично принялся закрывать документы. Он всегда устанавливал сигнал на это время, чтобы не пропустить момент появления на рабочем месте Управляющего Директора, который с математической точностью активировал свои системы ровно за пятнадцать минут до начала первой смены и изучал новости. Арториус убедился, что никаких следов его проникновения в тайны Совета не осталось, и принялся готовиться к сдаче.

Никогда раньше Арториус не ждал своей рабочей смены с таким нетерпением. Казалось, что время издевается над ним, специально замедляя свой ход. Чиновник не находил себе места, в голове непрерывно роились строки из древних файлов, они занимали все его внимание, словно навязчивая идея, начисто лишив Третьего помощника других интересов. Тридцать шесть часов ползли подобно тридцати шести неделям, временами ему казалось, что ожидание вообще никогда не закончится. Чтобы не заработать нервное переутомление, Арториус заставил себя выспаться. Но и во сне образы, сошедшие со строк докладов древних воинов, не оставляли его. Он то крался в кромешной тьме и нечеловеческом холоде ядерной зимы к лагерю безжалостных врагов, то управлял смертоносной военной машиной, играя в прятки со смертью, то бежал сквозь кишащую злобными мутировавшими тварями радиоактивную ночь, а за ним по пятам гнались члены Совета Директоров, размахивавшие заскорузлыми когтистыми лапами, и зеленая слюна, шипя и дымясь, стекала меж их огромных желтых клыков, криво торчащих из уродливо вывернутых наизнанку челюстей. Проснувшись в липком поту, чиновник не сразу понял, где находится.

Возня с подбором паролей к секретной части «Пирогова» давалась ему в этот раз особенно тяжело. Все его существо было настолько возмущено этой нелепой тратой драгоценного времени, что Арториус несколько раз с трудом подавил в себе желание уйти. Дважды в лабораторию заходила Лемешева, но и это не облегчило ожидания. Мысли Третьего помощника упрямо возвращались к мятежному генералу Древности и операциям Внешней группы. Цифры, сообщавшие о человеческих потерях, не выходили из его головы. Эти люди не просто были в состоянии убивать других людей, это занятие было их работой! А руководитель Внешней группы вообще занимался этим всю жизнь! Ну почему, почему он не способен на такое?!! Арториус вспомнил ночной кошмар с директорами-мутантами. Если бы у Совета в полном составе отросли бы клыки, чешуя и клешни, то

он, пожалуй, смог бы…

Когда долгожданная смена началась, то до самого момента, когда в рекордно сжатые сроки все текущие дела были исполнены, Третий помощник работал словно робот, и все происходящее вокруг было для него, будто в тумане. Со стоическим терпением дождавшись-таки удобного времени, чиновник убедился, что аппаратура управления в кабинете Управляющего Директора неактивна, и, ощутив состояние непередаваемого счастья, зашел в вожделенные базы данных Совета. Сколько времени он провел, читая и перечитывая древние документы, Арториус не помнил.

Наконец, научено было всё. Третий помощник в изнеможении отвалился от дисплея и принялся систематизировать полученные объемы информации. Поразительно! По сути, вся история бункера связана с Внешней группой. Специализация Роса, медицина, изначально получила свой приоритет в связи с действиями Внешней группы. А Аналитическая группа, являющаяся движущей силой и самой передовой мыслью врачебного искусства, и вовсе обязана Внешним своим появлением. Более того, бессмертный гений великого Серебрякова мог бы вообще не появиться в истории медицинской науки, если бы в состав Внешней группы не входил его отец. Как причудливо время играет с людьми, и как безжалостно люди играют друг с другом. В результате Рос – знаменитый на весь мир центр медицины, а от Внешней группы не осталось и памяти, лишь невнятные обрывки сказок для малышей. Даже цвет и форму одежды сотрудников службы Охраны поспешили изменить. Насилие стало крайне невыгодной темой, и Внешние оказались не нужны. После смерти последнего защитника Внешней группы, великого Серебрякова, Совет и вовсе перестал предпринимать попытки их излечения.

Арториус оценил талант директоров Древности. Блестящая политика! Грязную работу надо делать чужими руками. Для великих руководителей не существует страхов и колебаний. История помнит только победителей. Сколько там уничтожил древний генерал своих оппонентов в процессе захвата власти? Несколько тысяч? И что в результате? В результате расцвет страны, и даже враги вынуждены были признавать его гений. Сколько раз Внешняя группа, рискуя жизнями, спасала бункер, выполняя приказы Совета, сидевшего в безопасных подуровнях и ожидавшего окончания кровопролитных операций? И что в результате? Где она теперь? А Корпорация существует и поныне, беспрекословно подчиняясь Совету, основатели которого столь дальновидно приняли решение тихо забыть про покрытых с головы до ног кровью защитников. Образ героя, стоящего на трупах, не очень-то выгоден в обществе, где насилие является наиболее ненавистной и запретной темой. Арториус преисполнился уважения к первому Совету Корпорации. Вот это были по-настоящему великие люди! Они бы сейчас не сомневались ни секунды и без лишней сентиментальности установили бы жесткую монополию на медицинские услуги Роса, заставив остальных пищать от страха. И никакие надуманные стереотипы и близко бы не сравнились с силой личности тех, кто без колебаний пожертвовал спасителями целого Убежища, когда того потребовала политическая ситуация. Ничего, едва он станет главой Совета, он станет достойным своих древних предшественников.

Чиновник с брезгливой усмешкой сравнил нынешний Совет с великими Древними. Выродились совсем потомки. Жалкие подобия, слабые тени колоссов прошлого. Ни на что не способные одноклеточные. Было кощунством поставить их в один ряд с создателями Корпорации даже для сравнения. Эти не способны жертвовать пешками. Эти вообще ни на что не способны. Кстати, о пешках. Арториусу стало любопытно, как же великие умы прошлого избавились от Внешней группы.

Он принялся копаться в документах. Однако никакой информации не было. Внешние словно растворились в воздухе. Или хитроумный Совет Древних предусмотрительно уничтожил все документы на эту тему? Логично. Арториус и сам бы так поступил на их месте. Зачем давать кому-либо компрометирующую себя информацию. Победителей не судят. Это древнее выражение очень нравилось Третьему помощнику и как нельзя лучше подходило к данной ситуации. Никаких следов Спящих. Блистательный политический ход! И всё же, как древнему Совету это удалось? Переместить через весь бункер к выходу на поверхность тринадцать тел… или, быть может, в реактор? Арториусу захотелось поставить себя на место великих Древних. Уж он-то, несомненно, достоин их наследия. Чиновник был уверен, что сможет воспроизвести их действия. Для начала надо понять, куда и откуда перемещать. Потом проанализировать доступные силы и средства при условии сохранения полной конфиденциальности. Третий помощник вывел на самый большой экран подробную голограмму бункера и принялся размышлять. Стало быть, конечные точки тут, или вот тут. Через весь бункер перемещать тела и не надо, достаточно добраться до лифтов. Несколько верных людей без труда справились бы с этой задачей. Однако что потом? Факт выхода на поверхность скрыть невозможно, это связано с колоссальным количеством стерилизационных мероприятий. Значит, все-таки реактор? Но от лифтовых кабин до собственно реактора придется пересечь весь уровень, напичканный персоналом. Арториус зашел в тупик. Ладно, он начнет с начала, только более тщательно. Откуда будем перемещать конкретно? Чиновник укрупнил медицинский уровень. Анабиозные камеры находились сразу в трех местах. Хорошо, это несложно уточнить. Третий помощник порылся в отчетах древней лечащей группы и спустя несколько минут поисков нашел истории болезней. Теперь введем номер анабиозной каморы, например. Серебрякова-старшего. На голограмме красная точка вспыхнула за пределами географии бункера. «Порази зараженность весь «Майкрософт», вместе взятый и каждую его программу в отдельности!» – чертыхнулся Арториус. Бестолковые американцы, опять сбой в их хваленой программе. Судя по отметке, анабиозная камера вмурована в недра земли.

Чиновник ввел еще один номер. Вторая красная точка вспыхнула недалеко от первой, но тоже за границей бункера. Третий помощник почувствовал, что начинает любить Америку еще сильнее. Он мгновение подумал и ввел номера всех оставшихся камер. На голограмме десять красных точек правильным полукругом светились рядышком, за границей бункера. Арториус внимательно всмотрелся в это место. Что-то необычное было в том. как заканчивался коридор, ведущий к границе бункера с земными недрами в этом месте. А ведь он помнит этот коридор. Это тупик в подуровне Аналитической группы. Так вот как они решили эту проблему! Гениально! Третий помощник в который раз восхитился Древними. Надо покопаться в приказах по экстренным ситуациям, наверняка найдется что-то о нарушении стерильности и последующей герметизации в том месте. Арториус сформировал необходимый запрос и начал поиск.

Через несколько секунд он довольно улыбнулся. Все верно. Вот оно. Приказ того же Совета, два года спустя после смерти Серебрякова. «По причине деформации внешней оболочки бункера, вызванной остаточными напряжениями земной коры вследствие термоядерных взрывов…» – и так далее. Заблокировано. Блестяще! И без лишнего шума стерто с карт и схем. Просто и эффективно! Чиновник повозился в архивах и отыскал максимально старую голограмму Убежища. А теперь остается только наложить изображения друг на друга. Вот это да! Арториус вновь позавидовал смелости, решительности и хладнокровию древних руководителей. Они не просто исключили из бункера помещение с анабиозными камерами. Они вырезали целый подуровень, находящийся за ним. Несколько сот квадратных метров. Чиновник только сейчас осознал истинное величие и силу личностей основателей Корпорации. Они, не колеблясь, пожертвовали самым ценным, что только можно себе представить – жизненным пространством, чтобы стереть память о невыгодной группе, и уничтожили не только самих ее сотрудников, но и все, что могло о них напоминать. Вот это размах! Третий помощник был восхищен. Уверенности и решительности Древних поистине не существовало никаких пределов. Арториус еще немного полюбовался открывшейся картиной. Интересно, как было произведено списание такого количества анабиозных камер и другого сопутствующего оборудования? Наверняка это было проделано не менее оригинально и блестяще! Надо порыться в документах. Чиновник с энтузиазмом принялся вводить запросы. Однако никаких следов не находилось. Третий помощник не сдавался и полчаса пробовал всевозможные варианты и комбинации формулировок, но все было тщетно. Видимо, эти документы древний Совет все-таки уничтожил. Что ж, логично. И в медицинской системе бункера таких устройств существовать с тех пор не должно. Арториус воспользовался паролем Директора по медицине и вошел в систему управления медицинским отделом. Теперь достаточно ввести в запрос номера анабиозных камер. Система выдаст ошибку или предложит проверить правильность введенных данных. Чиновник щелкнул ногтем по сенсору ввода, гордясь собственной проницательностью. То, что он прочел на дисплее в следующий момент, повергло его в шок. На экране симметричными столбцами светилась таблица из тринадцати строчек, первая из которых гласила:

«Анабиозная камера № 14. Статус: Активно. Пациент: Серебряков А.И. Режим погружения: Глубокий. Состояние системы: Стабильное. Лечащий врач: Пирогов».

Арториус неподвижно смотрел на экран. Спустя пятнадцать минут он смог, наконец, заполнить мыслями образовавшуюся в голове пустоту. Он нашел Внешнюю группу. Он нашел Спящих.

Следующие три дня Арториус провел в размышлениях. Что делать с открытой тайной? В голове проносились сотни самых противоречивых вариантов, тут же отметаемых в силу своей абсолютной никчемности. На четвертый день нервы сдали, и чиновник отправился на склад урана, чтобы своими глазами увидеть атомную бомбу. Арториусу удалось совладать с собой в самый последний момент, когда створы лифта разошлись в стороны на уровне реактора. Ночью ему приснился сон: согласно приказу Управляющего, Третий помощник является на собрание Совета. Но вход в подуровень совещаний перегорожен плотно стоящими затянутыми в радиационные скафандры сотрудниками Внешней группы, возглавляемыми мятежным генералом древности. От них веет смертью, и Арториусу становится с грапшо. Он прижимается к стене и не может сдвинуться с места. Генерал, потрясая огнеметом, зычным голосом отдаёт команду к штурму, и Внешние, с оружием наперевес, врываются в подуровень совещаний. Перепуганные Директора при виде Внешних рассыпаются в пыль, и фигуры в скафандрах выстраиваются вдоль стен, только это уже стены не подуровня совещаний, а кабинета Управляющего Директора. Арториус леденеет от ужаса. Генерал насмешливо и презрительно смотри г на дрожащего от страха чиновника и направляется в кабинет Управляющего, гордо шагая среди застывших фигур Внешних. Третий помощник пытается идти за ним, но ноги от ужаса отказываются служить ему, и чиновник не может сдвинуться с места. Генерал уже скрылся в кабинете, и Арториус понимает, что сейчас двери кабинета закроются навсегда, и Третьему помощнику никогда больше не попасть внутрь и не увидеть генерала. Арториус предельным усилием воли отрывает ноги от пола и бежит следом, двери уже начинают закрываться, но чиновник успевает проскочить в кабинет. Генерал, в окружении Внешних, стоит перед огромным настенным экраном. Третий помощник спешит к нему, ему жизненно необходимо задать генералу очень важный вопрос, но тот уже потерял к трусливому Арториусу всякий интерес и не обращает на недостойного слизняка никакого внимания. Генерал стоит перед картой мира и угрожающе улыбается. Его взгляд уперся в Ромб. Арториус смотрит на генерала, и зловещая улыбка последнего начинает заполнять собой окружающее пространство. Она становится все больше и больше, всё огромнее и огромнее, вот уже не видно ничего, кроме нее. Еще мгновение, и она разотрет жалкого труса о стену…

Арториус вскочил с ложа и в темноте сильно ударился коленом о шкаф. Резкая боль прояснила сознание. Чиновник, негромко ругая себя за неуклюжесть, долго тер ушибленное место, после чего, хромая, подошел к коммуникатору и нажал кнопку вызова.

– Здравствуй, Арти. Я думал, ты спишь.

– Встречаемся через полчаса у меня в кабинете. Пам, нам не придется ждать пятнадцать лет. Но для этого мне нужна твоя помощь, – Третий помощник отключился и принялся одеваться.

Теперь он точно знал, что надо делать. Оставалось досконально продумать весь план до мелочей, ведь в случае ошибки второго шанса не будет. Чиновник недобро усмехнулся. В случае ошибки уже ничего не будет. Он вышел из утлого кубрика и направился к межуровневым лифтам. Наконец-то Третий помощник чувствовал себя спокойно и уверенно. После того, как решение было принято, все стало на свои места, и голова работала четко и ясно, любые сомнения были отброшены. Арториус шагал по коридорам бункера и ощущал, как кровь великих Древних руководителей кипит в его жилах. И только леденящая душу улыбка генерала еще долго стояла у него перед глазами.

Челнок вошел в верхние слои атмосферы, и вибрация немного усилилась. С легким шуршанием система автоматического светозатемнения сделала стекло иллюминатора иссиня черным. Начинавшееся атмосферное трение превратило пространство вокруг спускающегося аппарата в раскаленный факел мощностью в тысячи свечей, что не сулило сетчатке глаза ничего хорошего. Дафф разочаровано отвернулся от непроницаемого окна. Как все-таки быстро теперь проходят спуски. Совсем не то, что пятьдесят лет назад, когда он десятилетним мальчишкой отправился в свое первое путешествие к Земле. Вид медленно, но неуклонно растущей планеты настолько заворожил его, что родителям так и не удалось оторвать намертво прилипшего к стеклу сына от иллюминатора до полного затемнения. Маленький Дафф даже не представлял себе, что планета настолько огромна. Казалось, что это не челнок приближается к Земле, но сама Земля, многократно увеличиваясь в размерах и занимая все вокруг, насколько хватало глаз, величественно идет на сближение с крохотной рукотворной песчинкой, несущей в себе изумленного мальчугана. Президент улыбнулся воспоминаниям. Прошли десятки лет жизни на Орбите и сотни подъемов и спусков на Землю, но он так и не стал равнодушен к виду из иллюминатора. Дафф немного поерзал в противоперегрузочном кресле, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза. Теперь Землю можно будет увидеть вновь уже с высоты птичьего полета, когда внешняя температура снизится настолько, что автоматика сочтет возможным восстановить обзор.

Дафф попробовал хотя бы немного приподнять ногу. Получилось не очень. Вступившая в свои права сила тяжести словно налила всё тело свинцом, но Президент не сдавался. Он твердо решил, что на этот раз на церемонии Памяти будет стоять на своих ногах, а не разъезжать на коляске подобно немощному старцу. Специально ради этого был изменен президентский график, и прибытие на Землю состоялось на две недели раньше срока. Дафф вспомнил обиженное лицо помощника Латто, когда он объявил, что оставляет ее заниматься координационными вопросами с Орбиты. Ничего, переживет. Губы Президента тронула улыбка. Он по-отечески относился к своей помощнице, но на этот раз решительно исключил любые лазейки для послабления. Эти две недели для себя он будет делать всё сам. Дафф решил открыть церемонию на своих ногах, и он откроет ее на своих ногах. И точка.

Вкрадчивый шорох иллюминатора отвлек Президента от раздумий, и тут же яркий свет ударил в глаза через закрытые веки. Дафф поморгал, прогоняя выступившую слезу, и прищурился. Челнок стремительно скользил меж желтых облаков, в разрывах которых уже мелькали полупрозрачные стенки защитных куполов Ромба. Как, уже? Президент разочарованно вздохнул. На этот раз насладиться зрелищем спуска не удастся. Слишком быстро стала летать современная техника. А может, это слишком низко висит сегодня облачность. Дафф смотрел через стекло на закрывавшую обзор мутно-желтую пелену. Существует научная гипотеза, что в древности облака были белыми, вследствие того, что биосфера планеты до Великой Катастрофы имела совсем другую структуру, и содержание в атмосфере кислот и радионуклидов было в сотни раз меньшим. Президент представил себя сидящим в салоне авиалайнера Древних, что неторопливо плывет в ослепительной пене сказочных облаков, тянущихся от горизонта до горизонта бесконечным белоснежным одеялом.

Челнок вывалился из облачного желатина прямо над космодромом, и было видно, как дезактивационные команды, изготовившись к работе, ждут закрытия воздушного коридора в силовом поле. Челнок коснулся посадочной площадки и, коротко пробежав, остановился. В голове снова зашумело. Перегрузки были уже позади, но навалившаяся тяжесть не отпускала. Да, возраст уже не тот… Дафф дважды сглотнул, и давление в барабанных перепонках выровнялось. Он бросил взгляд в окно, где между челноком и президентским электромобилем уже устанавливали гермопереход, и, кряхтя, принялся отстегивать себя от подвесной системы противоперегрузочного кресла, не дожидаясь спешащих к нему помощников.

Спустя полчаса лимузин уже плавно шел по идеально ровной дороге, и Дафф опустил стекло, подставив лицо слабому ветерку и кивая немногочисленным офицерам службы спасения, стоящим на своих постах и салютующим при виде президентского кортежа. Приятно снова оказаться на Земле и наслаждаться настоящей планетарной атмосферой после долгих месяцев стерильной пустоты космической станции. Дафф представил выражение лица помощника Латто, увидь она сейчас Президента, семимильными шагами идущего навстречу простуде или инфекции. Или и того, и другого сразу. Она была бы в ужасе. Дафф снова улыбнулся. Все-таки правильно, что он не взял ее с собой, всего должно быть в меру, и особенно всепоглощающей самоотверженной заботы Латто.

Президент оглядывал бегущие мимо окрестности. Видимо, солнце сегодня светит особенно ярко, раз несмотря на облачность под энергокуполами так светло. К тому же последний месяц лета традиционно штилевое время года, и службы внешней защиты имеют возможность держать купола на половине мощности, что увеличивает их светопропускную способность. Да, день выдался на славу. Дафф смотрел на попадающиеся навстречу кортежу прогуливающиеся парочки. Наверное, на площади Мира, среди деревьев, сейчас людно. Откуда-то донесся заливистый смех ребенка, и на душе у старика потеплело. Всю свою жизнь он свято верил, что Человечество обязательно поднимется с колен и возвратит себе былое величие. И пусть сейчас последний его оплот занимает менее восьмисот квадратных километров и вынужден отгораживаться от матери-природы силовыми щитами, дух наш не сломлен, а помыслы чисты. А это главное. Мы обязательно возродимся, и возродим все то, что было с такой безумной жестокостью уничтожено в прошлом. И наши дети будут жить среди вековых лесов на берегах сине-зеленых океанов под ярким и ласковым солнцем, купающимся в ослепительно-белых облаках, плывущих по нежной лазури прозрачного неба.

И первым шагом на пути к этому станет объединение разрозненного человечества. Дафф активировал коммуникатор и вывел на экран проект обращения к сообществам Подземного Мира. Он зачитает его на церемонии Памяти, в прямом эфире.

Проект был уже почти полностью готов, Дафф работал над ним весь последний месяц, с того самого момента, как Главный Инженер Нофф предложил свой гениальный план, включавший простые и надежные пути решения энергетического кризиса Убежищ и способы переноса в Ромб большинства уникальных технологий. Осталось доработать некоторые социальные моменты и придать большую убедительность формулировкам. Президент выбрал нужный фрагмент и углубился в работу.

– Джим, ты работаешь в Новый год? – Келли задумчиво смотрела в раскрытый платяной шкаф.

– Заранее решаешь извечную женскую проблему первостепенной важности – что же надеть? – Нолл подошел и обнял жену за плечи.

Келли укоризненно сверкнула глазами и потерлась щекой о щеку мужа:

– Колючий! – она развернулась к нему лицом. – Ты не ответил на вопрос. Мы уже два года не собирались всей семьей на церемонию Памяти.

– В этот раз обязательно пойдем, – Джим легонько поцеловал ее в губы. – У нас на всю неделю плотное полетное расписание, ведем взаиморасчеты Роса со Суисс. Но в Новый год у меня вообще не будет никаких полетов. Будут вылеты, но их сделают другие экипажи, да и они управятся еще до обеда.

– Ура!!! Мы пойдем на площадь Мира! – невесть откуда взявшаяся Саманта метеоритом влетела в спальню и с разбегу повисла сразу на обоих родителях.

– Саманта! Протуберанец-переросток, ты нас всех сейчас уронишь! – строгий тон Келли никак не вязался с улыбкой на ее лице. – Слезь сейчас же!

Как и следовало ожидать, сей грозный окрик впечатления на дочь не произвел. Сэм елозила по Ноллу ногами, пытаясь забраться повыше.

– Нам в школе сказали, что в этом году церемония Памяти будет проводиться не в здании Сената, а на площади Мира, прямо перед деревьями!

– Именно так, – подтвердил Нолл, – семьсот двадцатую годовщину Великой Катастрофы решено встретить минутой молчания ровно в пятнадцать ноль-ноль по времени Орбиты. Церемония Памяти будет проходить на площади Мира и транслироваться в прямом эфире на весь мир. Президент зачитает какое-то специальное обращение, весь Сенат будет присутствовать при этом.

Джим отпустил жену и подхватил Саманту на руки.

– Тяжелая ты какая! – Нолл скорчил гримасу человека, удерживающего в руках добрую пару центнеров. – Вот вымахала-то как, скоро тебя и вовсе не поднять! Келли, чем ты кормишь этого непослушного ребенка?

Саманта сделала серьезное лицо и тоном матери с выражением крайней убедительности произнесла:

– Молодому растущему организму для полноценного развития требуется много сил!

Джим с Келли расхохотались, и Нолл опустил дочку на пол. Келли, уперев руки в бока, улыбаясь, смотрела на Сэм:

– А молодой растущий организм уже приготовил эссе по заданию главного редактора?

Саманта на мгновение смутилась:

– Еще нет, – и сразу же нашлась: – Но мне осталась всего полстранички! Правда-правда!

Келли изобразила возмущение:

– Как это нет? Вы посмотрите на нее! Сам главный редактор «Нетньюс» возится с этим бесстыжим юным дарованием, а она даже не удосужилась закончить эссе! – А вы знаете, который сейчас час, Саманта Нолл?

Сэм виновато хлопнула глазками и с надеждой покосилась на отца. Но выражение лица Нолла демонстрировало абсолютную солидарность с женой. Саманта тяжело вздохнула, давая понять, что прекрасно видит наличие заговора, и обреченно вышла из спальни.

Келли перевела взгляд на мужа.

– Мог бы и поддержать меня. Вечно ты ее балуешь.

– А я тебя поддержал, – мягко возразил Джим, – ты же видела, я был полностью на твоей стороне!

– Ну конечно. У меня ни на секунду не возникает сомнений, в кого наша дочь такая сказочница, – в голосе жены звучала неприкрытая ирония.

– В нашей семье талант передается по мужской линии! – Нолл гордо выпятил грудь.

– Джим, у нас дочка!

– Ну, это уже частности.

Келли в притворном ужасе закатила глаза и махнула рукой в знак бесполезности продолжения спора. Она снова развернулась к шкафу и, помолчав несколько секунд, произнесла:

– Раз ты у нас такой талантливый, тогда скажи – что мне надеть?

Арториус шел по коридору Уровня Управления в свой кабинет. Только что закончилась погрузка турболета, перевозящего уран в Суисс. Он лично контролировал выдачу контейнеров со склада на погрузку. И отправил в Суисс особую партию.

Чиновник шел уверенно п неторопливо, он чувствовал себя спокойно, дыхание было ровным, пульс в норме. Жребий был брошен давно, все волнения остались позади – на стадии принятия решения. Теперь же Третий помощник четко следовал плану. Этот план он разрабатывал долго, скрупулезно и тщательно, придираясь к малейшей мелочи и просчитывая возможные шаги в случае непредвиденных отклонений. И вот время пришло. Завтрашний Новый год войдет в историю намного ярче, чем все они думают. Арториус зловеще улыбался в душе, но внешне ничего не изменилось на его лице.

Перед кабинетом его ждал Памбикус. Арториус пропустил друга вперед и запер за собой дверь.

– Началось, Пам, – он многозначительно посмотрел на сутулого связиста.

Памбикус поежился.

– Ты уверен, Арти?

– Я абсолютно уверен! Я очень долго готовился к этому дню. И он как нельзя лучше подходит для осуществления моего плана. Завтра День Памяти, и Совет будет заседать, а сотрудники службы Охраны будут стоять на церемониальных постах с нарализаторами и ритуальным оружием Зав тра Новы.! год и люди, работающие в сменах, не будут столь внимательны Завтра какая-то особая церемония в Ромбе и всё их правительство уже со' бралось для этого события, которое будет транслироваться в прямом эфире. Завтра великий день и все наши мечты начнут сбываться!

Памбикус пожал плечами, по своему обыкновению глядя в пол.

–  Хорошо, Арти. Раз ты так считаешь, значит, так тому и быть. Твои планы всегда сбывались, надеюсь, сбудется и этот. Я с тобой.

Третий помощник ободряюще посмотрел на друга.

– Все будет так, как я тебе говорил. Не бойся, Пам, меня ничто не остановит. Ты сделал всё, как я сказал?

Сутулый человечек снова пожал плечами.

– Всё.

– С синтезом проблем не возникло?

– Нет. Никто не задавал вопросов. Нам доверяют в научном отделе, а на заявке стоял цифровой код Управляющего Директора. Как тебе это удалось?

– Потом расскажу. Сейчас надо действовать четко по плану. Иди, выспись. Пам. Через двенадцать часов события начнут разворачиваться очень быстро. Мне тоже не помешает поспать.

Арториус проводил друга и вернулся в свой тесный кубрик. Он подготовил ложе и, прежде чем выключить освещение, окинул взглядом убогую комнатушку. Сегодня он ночует здесь в последний раз. Третий помощник погасил свет и практически мгновенно уснул. Он проспал отмерянные себе восемь часов спокойным сном ребенка, и лишь раз, на короткий миг, ему явился древний генерал. Он смотрел на Арториуса уже без презрения и одобрительно кивал головой.

Жажда деятельности разбудила чиновника за минуту до сигнала хронометра. Он встал и направился в душ, воспользовавшись приоритетом высшего руководящего состава, чтобы не ожидать очереди в гигиенический подуровень. Обычно, для укрепления популярности среди жителей Улья, он никогда не пользовался этим правом и вместе с другими честно ждал, когда подойдет его очередь. Но теперь всё это уже не имело никакого значения. Арториус надел новый комбинезон, придирчиво окинул взглядом свое отражение в зеркале и настроил наручный коммуникатор на приоритетную обработку вызовов Памбикуса. Теперь пора идти. Он вышел из кубрика и пошел к лифтовым площадкам.

У лифтов, в честь особого дня. стояли церемониальные посты с парализаторами на боку. А на входе в подуровень Совета сотрудники охраны застыли с карабинами в руках. Все идет, как задумано, отметил чиновник. Он зашел в свой кабинет и сверился со временем. Последние два часа текли особенно долго. Что ж, он подождет. Он ждал долго и подождет еще немного. Чтобы скоротать время, Арториус принялся заново прокручивать в голове все детали плана. Наконец, писк коммуникатора, выводящего звонок Памбикуса, возвестил о начале великих событий.

– Арти, Ромб подтвердил вылет турболета, – было видно, что Нам немного нервничает.

– Наши люди готовы?

– Еще с начала смены, – в голосе друга угадывалась легкая дрожь, но в целом Памбикус держался хорошо.

– Приступай. Пам, – распорядился Арториус тоном, не оставляющим ни тени сомнений. Сам он уже давно не сомневался в успехе. – И сообщай мне обо всех мелочах.

Памбикус утвердительно кивнул и отключился. С этого момента вся связь бункера с остальным миром находилась в руках Арториуса. Чиновник сидел, уткнувшись взглядом в тускло мерцающие цифры хронометра. Отсчет шел несправедливо медленно. Уже должно было произойти. Когда же они заметят?

В окошке коммуникатора снова высветилось изображение Памбикуса.

– Срочное сообщение с Орбиты. Они транслируют видео. Чиновник удовлетворенно хмыкнул. Началось.

Арториус включил большой экран. На дисплее появилось увеличенное спутниковое изображение горной цепи, покрытой желтыми пшиками снега. Прямо в центре экрана бугрилось огромное грибовидное облако. Голос комментатора панически вибрировал:

– Ужасная трагедия разыгралась три минуты назад. С сообществом Суисс потеряна связь. Экипаж тяжелого турболета, находившегося в районе Убежища, не отвечает. Мы пытаемся получить максимально полную информацию о случившемся, но гигантское облако дыма и сильный ветер на месте взрыва препятствуют ведению наблюдения…

Заверещал сигнал прямой связи с подуровнем Совета. Испуганный голос дежурного секретаря дважды передал указание всем помощникам Директоров срочно собраться в подуровне совещаний

Арториус встал и уверенно направился к выходу. Больше он не Третий ПОМОЩНИК. Теперь он Руководитель. Великий Руководитель. И имя его займет место в одном ряду с великими Древними. А всё-таки вкусная была у них вода. Жаль. Но ничего не поделаешь, на алтарь великих целей необходимо класть только великие жертвоприношения. Чиновник улыбнулся. Зато с конкуренцией теперь покончено навсегда. Он вышел из кабинета и покинул Уровень Управления.

Вызов Памбикуса застал Арториуса выходящим из лифта на медицинском уровне.

– Арти, Совет пытается связаться с Орбитой. Хотят предложить помощь в случае необходимости.

– Проследи, чтобы у них пропала всякая возможность связи с кем бы то ни было. Начинай действовать согласно плану. Как только пройдет сигнал тревоги, делай свой звонок.

Арториус энергично шел по коридорам медицинского уровня. Они были пусты, весь персонал в эти минуты собрался возле информационных экранов. Чиновнику лишь изредка попадались церемониальные посты взволнованных сотрудников службы Охраны. Арториус зашел в подуровень Аналитической группы. В этих коридорах тоже было пусто. Никем не замеченный, он устремился к заветному тупику. Коммуникатор на руке снова запищал.

– Господин Арториус, где вы? Вас срочно ожидает Совет, – надтреснутый старческий голос Управляющего Директора звучал еще более сипло. – Вы занимались вчера последними отгрузками в Суисс? Немедленно явитесь в подуровень Совещаний!

Великий Руководитель поднес коммуникатор к лицу и посмотрел в глаза Управляющему.

– Я уже близко, – многообещающе ответил чиновник и сбросил вызов.

Он стоял около заставленной электронным оборудованием стеной тупика. Там, в двух метрах от Арториуса, за толстой переборкой Спящие Герои вот уже семьсот лет ждали своего генерала. Великий Руководитель оглянулся но сторонам. Согласно старым схемам, вот за этим компьютерным шкафом должна быть скрыта консоль управления переборками. Он с трудом отодвинул шкаф от стены на десяток сантиметров и, просунув руку в Щель, нащупал кнопочную панель. Код открытия был выучен наизусть еще в самый первый день разработки плана. Арториус на ощупь набрал комбинацию и нажал кнопку ввода. Где-то за обшивкой стены что-то щелкнуло, и Великий Руководитель замер от ужаса. Неужели за минувшие века цепи управления пришли в негодность?!! Но спустя секунду раздалось низкое гудение подъемного механизма, и плита переборки поползла вверх. Арториус извлек из-под стеллажа с научным оборудованием заранее приготовленный сверток и протиснулся между нагромождениями электроники в открывшийся подуровень Внешней группы.

Как и следовало ожидать, подача питания на системы вентиляции и освещения была отключена, внутри царил полумрак, а все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Вопиющая зараженность! Но Великий Руководитель предвидел и это, заранее сделав себе инъекцию, резко подстегивающую иммунитет на небольшой срок. Свет, пробивавшийся из освещенной части бункера через стеллажи с оборудованием, закрывавшие вход в заблокированный подуровень, неровно падал на полукольцо анабиозных камер. Можно было поискать, где включается освещение, но на это не было времени. Беспристрастная система наблюдения за Убежищем наверняка уже подала сигнал о вторжении в запретный подуровень, весь вопрос лишь в том, когда её предупреждение заметят занятые волнующими событиями люди.

Арториус, сжимая под мышкой тяжелый сверток, бросился обходить камеры, локтем стирая пыль с информационных панелей. Кажется здесь. Он нашел нужный номер и открыл крышку пульта ручного управления ана-биозной камеры. Главное успеть. Великий Руководитель принялся старательно воспроизводить тщательно заученную последовательность вывода из анабиоза в ручном режиме. Наконец, раздался предупредительный сиг-пал, и чиновник попятился. Стенки анабиозной камеры раскрылись, шипя стравливаемым давлением, и крышка капсулы поползла вверх. Арториус почувствовал, как у него пересохло в горле, и тщетно попытался сглотнуть. Прямо на него смотрел Древний.

Великий Руководитель попытался произнести заготовленную речь, но язык отказывался шевелиться. Древний принялся отдирать от себя многочисленные датчики и улыбнулся Арториусу:

– Здравствуйте, молодой человек. Вы, наверное, новенький? А почему без скафандра? – он вылез из капсулы и потянулся всем телом.

Древний был настоящим гигантом, а его ладони больше напоминали чиновнику лопаты. Великий Руководитель едва дотягивался макушкой ему до плеч. Какого же он роста? Не меньше метр девяноста! Вот это громадина…

Древний снова посмотрел на Арториуса:

– А где Андреи Андреевич? – громадный воин обернулся вокруг. -Что за ерунда… Что вообще здесь происходит?!! – и, нависнув над Великим Руководителем, потребовал ответа: – Где доктор Серебряков? Где мой сын?

Арториусу, наконец, удалось совладать с собой. Он сделал переполненное ужасом лицо и, старательно сбиваясь и путаясь, затараторил:

– Андрей Иванович!!! Вы должны нам помочь!!! Нам всем грозит гибель!!! Они! Они! Они уже близко, они скоро будут здесь!!! Помогите! Вы должны спасти людей, ВЫ паша последняя надежда!!! Они собрались в подуровне Совета и решили убить всех!!! Андрей Иванович!!! Они всех уничтожат!!!

Древний напрягся и с подозрением осмотрелся.

– Кто уничтожит? Кого? Кто близко? Да успокойся ты! Здесь нет никого. Говори по порядку. Что случилось?

Арториус измешы ужас на панический страх и, постоянно озираясь, быстро зашептал:

– Они пришли из Ромба. Они попросили медицинской помощи, и мы впустили их в Убежище… У них было оружие, и они убивали безжалостно… мы всего лишь врачи, нам незнакомо насилие… с тех пор мы работаем под страхом смерти… никогда не выходя на поверхность… они называют нас кротами. А теперь они хотят всех нас уничтожить!!! Они…

Древний нетерпеливым жестом перебил его:

– Где Андрей Серебряков? Это мой сын, с ним необходимо связаться. Арториус старательно опустил взгляд и, выдержав драматическую паузу, выдавил:

– Он… он умер… сердце не выдержало…

Гигантский воин медленно опустился на какой-то прибор.

– Как это умер… Андрейка… не может быть… умер… почему… как же это… – пораженный услышанным, Древний замер.

Арториус вложил в интонации максимум сострадания и принялся объяснять, не забывая панически озираться вокруг:

– Вы понимаете, Андрей Иванович, он очень хотел вас излечить, он Делал для этого всё, а они… они запретили ваше лечение и заперли вас здесь навсегда! И стерли это место со всех планов и схем! А Андрей Андреевич, °н так переживал, он годами трудился, и сердце его не выдержало… обширный инфаркт миокарда… мгновенно…

Но Древний его не слышал. Его взгляд потух, тело обмякло, и только губы тихонько шевелились, беззвучно произнося что-то неясное.

Арториус замолчал, пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию. Похоже, у Древнего шок. Пока еще осталось время, надо открыть еще одну капсулу…

Страшный рев незнакомых сирен заставил чиновника подпрыгнуть от страха. Он в панике заметался между камерами, не понимая, что произошло.

– Что это?!! Что случилось?

Даже не шелохнувшийся при страшных звуках Древний немного поднял голову и, глядя прямо перед собой бесцветным взглядом, безразлично произнес:

– Боевая тревога.

Тут же запищал коммуникатор. Памбикус действовал строго в соответствии с планом.

– Арти! Они всё знают! Они идут к тебе, спасайся!!! – ужас в голосе Пама был настолько натуральным, что Арториус понял – Паму на самом деле очень страшно.

Снаружи послышались шаги и чей-то голос произнес:

– Вы нарушили стерильность бункера! Немедленно покиньте опасный подуровень! Эта зона закрывается на карантин!

Древний повернулся на звук и с интересом прислушался. Между закрывающими вход стеллажами было видно, как к подуровню приближается несколько сотрудников службы Охраны. Арториус отметил наличие па-рализаторов. Как и планировалось, первыми к месту возникновения угрозы зараженности выдвинулись ближайшие посты. Чиновник метнулся к сидящему воину и горячо зашептал:

– Они пришли! Всё пропало! Теперь все погибнут! Сегодня утром они атомной бомбой взорвали Убежище Суисс! Сейчас они убьют нас, а после уничтожат бункер! Что же делать… мы все погибнем… Неужели вы не можете нам помочь… мы все надежды возлагали на вас, мы даже рискуя жизнью смогли выкрасть для вас оружие!

Арториус торопливо развернул сверток и неуклюже попытался взять в руки тяжелый автомат. Оружие Внешней группы просто лежало в одном из многочисленных контейнеров где-то на складах хранения. Обеспечивающие функционирование склада сотрудники даже не представляли себе назначения этих предметов. Заранее вынести один из образцов не составило никакого труда.

Древний механически перевел взгляд на оружие. Он по-прежнему сохранял неподвижность. На входе раздался скрежет, сотрудники охраны пытались отодвинуть один из стеллажей. Снова последовало требование:

Немедленно покиньте опасную зону! Этот подуровень подлежит срочной стерилизации! Через пятнадцать минут экстренные службы начинают очистку!

– Зачистку, – вдруг поправил охранника Древний.

– Чт-то? – промямлил Великий Руководитель, лихорадочно пытаясь понять, как спасти рушащиеся на глазах планы.

Мероприятия по ликвидации остатков разгромленных сил противника на конкретном участке территории называются зачисткой, – спокойным голосом произнес непонятную фразу Древний.

Он вдруг легко поднялся и одной рукой выхватил у Арториуса автомат.

– Значит, запретить лечить и закрыть навсегда? Значит, карантин? – угрожающе прорычал гигант, глядя в сторону входа, где тяжелый стеллаж никак не поддавался сотрудникам службы Охраны. И тихо прошептал: -Значит, инфаркт миокарда…

Гигант в одно мгновение, даже не глядя, произвел над автоматом целую серию загадочных операций. Чиновник зачарованно смотрел на порхающее в его руках щелкающее и клацающее смертоносное оружие. Внезапно Древний оглушительно взревел и устремился к выходу. Он подобно урагану врезался в тяжелые стеллажи, и они разлетелись в разные стороны, словно бумажные. По барабанным перепонкам больно ударила серия резких, оглушительно громких звуков, в которых тонули крики боли и ужаса. Арториус забился в угол и съежился, закрыв глаза и заткнув уши руками. Через несколько секунд все стихло. Чиновник осторожно открыл глаза и посмотрел в коридор. Через открытый вход в подуровень были видны заляпанные кровью стены, среди опрокинутых стеллажей и валяющихся повсюду приборов лежали неподвижные тела в комбинезонах службы Охраны. Чиновник начал наполнятся гордостью. Это его могучим умом и волей они лишились жизни. Арториус почувствовал, как кружится голова от опьяняющего сознания полного превосходства своего интеллекта и безграничных возможностей власти. Издалека снова послышались выстрелы, и он еще раз выглянул в коридор. Древнего не было видно. Великий Руководитель победно усмехнулся. У каждого есть своя слабая сторона. Арториус встал, расправил плечи и уверенно шагнул к следующей анабиозной камере.

Желтый огонек моргнул и стал зеленым. Крышка капсулы поползла вверх, и в уши ударил знакомый рев баззеров боевой тревоги. Возле пульта управления анабиозной камерой стоял сильно испуганный маленький щуплый человек в комбинезоне Отдела Управления несколько изменившегося покроя.

– Здравствуйте, Тринадцатый! – человек начал торопливо помогать майору, уже отлепляющему от себя медицинские датчики. – На долгие объяснения нет времени, дорога каждая секунда!

Маленький человек говорил со странным произношением, проглатывая окончания слов. Тринадцатый вылез из капсулы. В воздухе пахло порохом и кровью. Освещения не было, все вокруг было покрыто пылью и находилось в крайнем запустении. Анабиозная камера Четвертого была открыта, на входе в помещение анабиозных камер наблюдались следы недавней перестрелки, лежали трупы в незнакомой форме и разбросанное оборудование. Самого Серебрякова нигде не было видно.

– Что известно о противнике? – майор сделал несколько плавных движений, разогревая мышцы. – Численность, вооружение, местонахождение? Где начальник службы охраны?

Человек посмотрел на него с уважением. Видимо, ожидал других вопросов. Он в двух словах изложил ситуацию. Бункер захвачен противником уже давно и представляет собой подземный госпиталь тюремного типа. Человека зовут Арториус, он возглавляет сопротивление, которое отвергает насилие и толку от него немного. Младший Серебряков умер от разрыва сердца, не выдержав запрета на лечение отца, а Внешняя группа зачислена в списки мороженой говядины навечно. И до своего оружия так просто не доберешься, межуровневые лифты уже наверняка заблокированы. В довершение всего прекрасного оказалось, что бункер сегодня планируется уничтожить.

– Как давно ушел Серебряков?

– Пять минут назад, – Арториус то и дело бросал перепуганные взгляды в сторону коридора. – Он направился в подуровень Совета, там сейчас собралось местное руководство захватчиков. Мы контролируем узел связи, но это ненадолго, нам нечего противопоставить их оружию.

– Вытаскивай остальных, – Тринадцатый быстро направился в спальное помещение.

Воевать в одних лишь больничных шортах было неэстетично. И неудобно. Шкафчики, покрытые огромным слоем пыли, никуда не делись, и это радовало. Комбинезон сильно слежался, и кое-где на сгибах ткань рвалась в процессе одевания, но это все равно было лучше, чем ничего. Через две минуты майор уже стоял у выхода из анабиозного помещения. Арториус помогал следующему размороженному выбраться из капсулы.

– Доставайте всех. Он всё объяснит, – Тринадцатый кивнул на щуплого человечка. – Группе сохранять максимальную осторожность. Пробиваться к подуровню Совета.

Боец кивнул, и майор вышел из помещения. В коридоре он насчитал шесть трупов. Все щуплые, подобно Арториусу. Четверо с пулевыми ранениями, двое с раздробленными черепами. Действовали автоматным прикладом. Длинноствольного оружия нигде не валялось. Имеющиеся стрелянные гильзы, видимо, принадлежали только автомату Четвертого. Маленькие пистолеты у всех убитых находились на поясе, похоже, Серебрякову удалось застать их врасплох. Тринадцатый снял с убитого один из них. Странная конструкция, ни прицельных приспособлений, ни гнезда для магазина. Только кнопка предохранителя с крупным красным индикатором. Электрические, что ли… Ладно, потом разберемся. Лучше, чем ничего.

Майор, бесшумно ступая, побежал дальше. Коридоры были пусты, все боковые двери закрыты. Всё верно, при боевой тревоге помещения должны были блокироваться персоналом изнутри. Еще два трупа он нашел возле лифтов. Эти тоже не успели достать оружия. Странно. И лифты, вопреки ожиданиям, до сих пор работали. М-да, расслабились граждане захватчики совсем. А зря. Тринадцатый зашел в свободный лифт и нажал сенсор Уровня Управления. Затем подпрыгнул, уцепился за решетку системы вентиляции и подтянулся на руках, поджав ноги и максимально сгруппировав тело, таким образом оказавшись над створками лифта вне обзора снаружи. Лифт достиг цели, и двери открылись. Однако ожидаемого огневого удара по кабине не последовало, и никто не зашел проверить лифт. Зато где-то недалеко шел бой и гремели выстрелы. Майор отчетливо слышал, как работают сразу шесть или семь гладкоствольных карабинов. Не исключено, что Четвертый еще жив. Двери лифта закрылись. Тринадцатый бесшумно спрыгнул на пол и снова нажал сенсор открытия дверей. У лифтовых кабин лежало еще три тела, рядом с которыми обнаружились дна гладкоствольных служебных карабина. Майор быстро осмотрел оружие. Оба без патронов. На убитых боекомплекта тоже не обнаружилось. Может. Четвертый собрал, и третий ствол с собой прихватил, патронов-то у него едва полмагазина осталось. На эмоциях Серебряков, не бережет боеприпасы. Тринадцатый достал трофейный пистолет п. мягко ступая, пошел па звук перестрелки.

Бой шел уже в подуровне Совещаний. Судя по лежащим труппам, Четвертому удалось добраться до местного руководства захватчиков, и в этот момент ему вышло в тыл опоздавшее подкрепление противника. Серебряков, у которого, похоже, уже не осталось патронов, укрылся за массивным столом главы Совета, а семеро захватчиков добросовестно пытались разнести его картечью в щепки. При этом в момент выстрела любой из них старательно зажмуривался. Очень интересно. Тринадцатый пожал плечами. Наверное, стеречь безобидных медиков в подземной тюрьме, окруженной смертельно радиоактивной местностью, населенной кровожадными тварями, посылали самых бесполезных бойцов. В общем-то, оно и понятно, работа чисто номинальная. Майор достал трофейный пистолет п выключил предохранитель. На индикаторе загорелась надпись «Идет накопление заряда». Ну, точно электрический. Секунд через пятнадцать надпись сменилась на «Заряд накоплен». Угу, восхитительно. Абсолютно бесполезная штуковина. На один раз. И то еще непонятно, что она может. В этот момент у стреляющих закончились патроны, причем практически одновременно. Тринадцатый с неподдельным интересом смотрел, как стрелки, даже не позаботившись о прикрытии, торопливо пытаются менять магазины, по нескольку раз подряд не попадая ими в штатные гнезда. Да, чего только не увидишь в этом мире…

Майор стремительно выскользнул из-за угла, разрядил нелепое оружие в самого дальнего противника и мгновенно оказался перед ближайшим. Дальний упал и задергался. Ну и то прок. Ближайший, увидев перед собой чужого, неуклюжим движением попытался ударить майора карабином, словно дубиной. Тринадцатый мощным броском запустил бесполезный пистолет в лицо одному из врагов, плавным и быстрым движением подставил руку ПО касательной к опускающемуся ему на голову карабину и превратил удар в скольжение предплечью. Нельзя так безобразно держать собственное оружие, машинально отметил майор, а то еще, чего доброго, в умелых руках противника (последовал захват) оно превратится в рычаг, ломающий тебе сначала руку (раздался хруст и крик), а затем шею (раздался хруст и крик затих). Тринадцатый развернулся вокруг своей оси с шагом в сторону, и пьггающийся столкнуть его на пол противник, пролетел мимо. Остальные враги действовали еще более экзотично. Один бросил оружие и достал чудо-пистолет (до завтра будет его заряжать), а другие принялись еще усерднее тыкать магазинами в карабины. Идиотизм какой-то, подумал майор. Он подобрал оброненный первым противником магазин, одним слитным движением вогнал его на место и дослал патрон в патронник, после чего прицельными выстрелами быстро перестрелял захватчиков (чтоб не мучились).

Из-за засыпанного щепой стола вылез Четвертый, в два шага преодолел расстояние до места схватки и подобрал один из лежащих на полу карабинов. Он подошел к парализованному электрическим пистолетом захватчику, вяло подергивающему конечностями, и мощно размахнувшись, с силой опустил приклад карабина ему на голову. Послышался треск ломающегося черепа, и враг затих.

– Патроны у меня закончились, – виновато доложил Четвертый. – А ствол у тех, что у лифта, пустой оказался…

– Что ж сразу не проверил? А за боекомплектом следить кто за тебя должен? – майор покачал головой и стал быстро собирать боеприпасы с убитых.

– Кто знает, какими еще силами располагает противник. Через минуту здесь может оказаться намного больше народу, и они вполне могут не быть такими идиотами, как предыдущие.

Четвертый развел руками, мол, понимаю, сглупил, что поделаешь. А потом, немного постояв, тихо добавил:

– А Андрейка мой умер… сердце не выдержало… всё вылечить меня хотел… инфаркт миокарда…

Он горестно вздохнул и принялся добивать раненых.

Вторая группа противника оказалась более многочисленной и подошла через пять минут. Ее было слышно по грохоту шагов от самых лифтов. Дождавшись, когда противник втянется в узкий коридор, бойцы кинжальным огнем расстреляли захватчиков практически в упор. Вскоре после этого появились Внешние, за которыми прятался Арториус. на его лице одновременно мешались выражения героизма, страха и любопытства. При виде такого количества крови и трупов, маленького чиновника вывернуло, но в целом он держался очень хороню. А увидев тела уничтожением о руководства захватчиков, он и вовсе воспрял духом.

– Теперь мы снова свободны! – заявил Арториус. пнув тело человека в деловом костюме, и добавил: – Я временно принимаю на себя руководство бункером до проведения законных выборов.

– Предстоит еще найти остальных, – майор кивнул на трупы захватчиков.

– В этом нет необходимости. – возразил маленький чиновник, – без руководства они не опасны, и сами сдадутся моим людям.

Тринадцатый подумал, что. скорее всего, так и будет, учитывая тот факт, что и с руководством захватчики опасными особо не были.

– К тому же их оставалось совсем немного, – продолжил Арториус» -Они все собирались покинуть бункер перед уничтожением. Прошу вас, выслушайте меня внимательно, потому что времени у нас совсем не осталось! – он ткнул пальцем в коммуникатор на руке и произнес:

– Пам, выведи передачу Ромба на центральный экран Совета.

Черев пару секунд на мониторе возникло изображение ядерного гриба, клубящегося над горами. Звука не было, и чиновник трагическим голосом стал рассказывать о случившемся, с трудом сдерживая слезы.

– Вы видите демонстрацию казни непокорных. У власти в Ромбе кровавая диктатура. Они захватили все существующие Убежища, и теперь мы всего лишь дешевая рабочая сила. В их руках сосредоточено всё: производство нищи, топливо для реакторов, научные технологии. Вот, посмотрите! -он нашел нетронутую консоль и ввел какую-то команду.

На экране возникло спутниковое изображение Австралии. В самом центре материка виднелась обжитая область, имевшая форму неправильного Ромба, накрытая полупрозрачными куполами. Изображение приблизилось и стало возможным различить поля, дороги с ползущими автомобилями, и городские постройки в центре. Один из небольших куполов в центре погас, и в небо взвилась серебристая металлическая сигара, стремительно ушедшая в стратосферу, после чего пропавший купол восстановился вновь.

– Вот вид., и продолжил Арториус. – Они живут на поверхности в безопасное! и, под энергетическими куполами и имеют технологию воздушных перелетов. 11о мы лишены всего этого, мы – никто, они называют нас кротами! маленький чиновник снова чем-то щелкнул и на экран вернулся ядерный гриб.

– Недавно некоторые подземные сообщества, в том числе и мы, посмели потребовать справедливости и перестали выполнять требования Ромба, – Арториус безнадежно вздохнул и указал рукой на изображение взрыва. – Это Альпы, еще час назад на этом месте было сообщество Суисс. А через несколько часов должна была наступить наша очередь. Потом чья-то еще. Кровавые диктаторы Ромба устроили сегодня церемонию Прощания. Они сгоняют на центральную площадь все население и планируют транслировать в прямом эфире на весь мир уничтожение отказавшихся подчиняться. Первая трансляция, как видите, уже идет. И хотя теперь нам не угрожает прямая опасность, мы недолго просуществуем без реакторного топлива. Л сегодня вместо нас погибнут другие, – чиновник замолчал, глядя на экран. На его лице было выражение чудовищной боли.

Внешние молчали, осмысливая услышанное. Тринадцатый смотрел на клубящийся гриб. Да уж, такого никто не ожидал увидеть, выйдя из анабиоза через чертову кучу лет.

– И что мы можем сделать? – майор перевел взгляд на Арториуса. Чиновник оживился, и его лицо озарилось надеждой.

– Вы можете остановить палачей! И прекратить все это! – он лихорадочно заработал пальцами на консоли, и на экране возник довольно неплохой план Ромба.

– Убийцы перед взрывом Бункера должны были покинуть его и вернуться в Ромб. Для этого за ними отправлен турболет. Он прибывает через десять минут. Вы можете захватить его и вылететь в Ромб. Турболет приземлится вот здесь. До церемонии Памяти остается несколько часов, и все правительство во главе с диктатором уже собралось в здании Сената. Это тут. Вы можете уничтожить их всех! У вас с собой будет специальная аппаратура, которую вы активируете после уничтожения этих палачей, и мы получим прямой доступ к спутникам Орбиты. Когда весь мир узнает, что с верхушкой кровавой диктатуры покончено, наши ДРУзья возьмут власть в свои руки. У нас есть сторонники по всему миру, и на Луне, и на Орбите тысячи людей ждут возможности вернуться к спокойной жизни! Нам очень нужна ваша помощь! Больше никто не в состоянии сделать это!

Арториус смотрел на Внешних, ожидая ответа. Тринадцатый прикинул размеры Ромба и пред положи тельное количество сил противника. По всему выходило, что эта операция будет для всех последней. Конечно, если солдаты Ромба не окажутся такими же бравыми, как тюремщики бункера. Тогда шансы есть…

Майор вопросительным взглядом обвел своих людей. Четвертый выпрямился, п у него в глазах заиграл недобрый огонь.

– Я лечу. – мрачным голосом заявил он. – Мне надоело жить в замороженной консервной банке.

Остаться не захотел никто. Тринадцатый кивнул и повернулся к Арториусу:

– Где хранится наше оружие? – и, указав на экран, добавил: – Карту надо будет сделать на каждого.

Тяжелый турболет разогревал двигатели. На экране он казался игрушкой, серебряная сигара, накрытая полупрозрачным энергокуполом защитного поля, островок спокойствия в грязепылевом океане бушующего на поверхности урагана. Нелегко было выбить из Ромба рейс в штормовую область, да еще и в Новый год. Арториусу пришлось изрядно попотеть, изобретая правдоподобную причину чрезвычайной важности.

Великий Руководитель не сводил взгляда с летающей машины до тех пор, пока сигарообразная машина не скрылась в облаках, унося Внешнюю группу спасать мир от кровавой диктатуры. Пока все идет как надо. Арториус победно улыбнулся. У каждого есть своя слабая сторона.

– Арти, что теперь? – бледный, как комбинезон высшего отдела, Памбикус стоял рядом, прислонившись спиной к стене, и старался не смотреть на лежащие вокруг трупы.

– Теперь займемся внутренними делами. Как всё прошло?

– По твоему плану. Мы загрузили машину Древних под завязку и заварили люки. Их руководитель забрал устройство управления, не задавая вопросов, – голос Памбикуса был тихим, но твердым. – Ты уверен, что он не догадается?

– Обязательно догадался бы, будь у него время, – Арториус на манер Древних хлопнул друга по плечу. Молодец Пам, держится. – Но как раз времени на это у него и не будет. А наши люди ничего не заподозрили?

– Нет. Все уверены, что ты предпринимаешь любые меры для спас-пня бункера. Поэтому во избежание новых жертв выполнил требование Древних п отдал им отработанное ядерное топливо, – Памбикус последовал своей привычке в разговоре опускать взгляд вниз и увидел лежащий в луже крови труп с обезображенным гримасой ужаса лицом. Связист вздрогнул всем reюм п поспешно вернулся глазами к Арториусу. – Синтезированное вещество уложено в стандартные контейнеры, никто ничего не заметил.

– Отлично, Пам! – первоначальное отвращение и страх перед мертвыми покинули Арториуса неожиданно быстро, более того, он ощущал необъяснимое чувство наслаждения, находясь среди трупов людей, лишенных жизни по его воле. Особенно вон тех трех, в костюмах. Какое же это, оказывается, пи с чем несравнимое наслаждение, манипулировать людьми силой своего непревзойденного интеллекта! Великий Руководитель прошелся между телами и почувствовал прилив энергии. Колоссально! Однако надо продолжить творить судьбу мира.

– Пам, разблокируй связь, будут задавать вопросы – вали всё на Древних и действуй, как я объяснял. Иди, через три минуты я уже должен обратиться к Корпорации.

Связист покинул ужасное помещение с непередаваемым облегчением, ивскоре Великий Руководитель уже смотрел на Корпорацию со всех мониторов информационной сети бункера. Вид его был серьезен, голос решителен, а на комбинезоне отчетливо виднелись следы крови.

– Внимание! Экстренное сообщение! На бункер совершено нападение! Имеются большие жертвы. Совет Корпорации погиб, пытаясь остановить агрессию! В данный момент ценой огромных усилий непосредственная опасность ликвидирована, но устранение её последствий требует принятия чрезвычайных мер! С этой минуты до особого указания в бункере вводится военное положение. До проведения выборов руководство Корпорацией я принимаю на себя. Всему персоналу надлежит немедленно занять свои места по боевому расписанию согласно Уставу Корпорации. Всем сотрудникам службы Охраны, не находящимся на постах, срочно прибыть в подуровень Совещаний. Всем руководителям групп собраться у входа в подуровень Совета. Перемещения между Уровнями без специального разрешения запрещены до особого уведомления. Вся дальнейшая информация будет выкладываться в информационную сеть каждый час.

Великий Руководитель закончил речь и вышел из эфира. Он повозился перед разбитым картечью зеркалом, придавая комбинезону потрепанный вид. Уже лучше. Арториус немного подумал и подошел к кровавой луже около тела Управляющего Директора. Присев, он в нескольких местах испачкал в крови комбинезон. Вот теперь порядок. Можно встречать людей. На руке запищал коммуникатор. Великий Руководитель отключил звуковой сигнал. Теперь нет смысла отвечать на звонки, их все равно будет слишком много. Сейчас он проведет свое первое заседание Совета Корпорации, а после назначит себе секретаря, который займется сортировкой звонков.

В помещение вбежали сразу несколько человек в форме со (рудников службы Охраны. Все были бледны, один из них при взгляде на лежащие в лужах крови трупы покачнулся, еще одного начало рвать.

Слизняки, презрительно поморщился Арториус, эдак они заблюют мне всю картину. А я еще должен произвести нужное впечатление на руководителей групп. Он вспомнил Руководителя Внешней группы и, подражая его интонациям, властно произнес:

– Кто старший? Постройте личный состав у входа в подуровень!

Охранники поспешно покинули помещение. Коммуникатор на запястье не унимался. Арториус недовольно посмотрел в окошко идентификации. Доктор Лемешева? Очень кстати! Он ответил на вызов.

– Арти! Что происходит?!! В нашем подуровне погибли люди, тут повсюду кровь и…

Таня! – Великий Руководитель перебил женщину. – Твой генератор паролей подобрал нужную комбинацию. Этот пароль закрывал доступ в засекреченный подуровень, где в анабиозе находились Древние воины. Он разбудил их, и они всё здесь утопили в крови! Ими движет жажда

убийства! Древние руководители не случайно так тщательно хранили эту тайну!

Глаза доктора расширились от ужаса, Арториус отметил, что она близка к потере сознания. Это было бы уже перебором, для создания нужной версии произошедшего она нужна была ему в работоспособном состоянии.

– Никому ни слова! Бегом ко мне, ты поняла? Не теряй времени! -Великий Руководитель отключился. У каждого есть своя слабая сторона!

Пора было объединять под своей несгибаемой волей ничего не понимающих растерянных и насмерть перепуганных людей. Арториус еще раз оглядел себя в зеркале, удовлетворенно хмыкнул и вышел из залитого кровью помещения.

До центральною купола удалось дойти довольно быстро, на руку сыграл элемент внезапности, Противник не ожидал нападения и, судя по всему, вообще исключал вероятность восстания в убежищах и не рассматривал возможность атаки извне. Турболет пришел без охраны, экипаж два человека. После того, как второму пилоту прострелили ногу, первый чуть не умер от ужаса и сделал все, что от него требовалось. К тому же в пути он чуть не умер от страха. Приземлившийся турболет уже ждали. Как только машина замерла на земле, на ее штурм бросилась хорошо слаженная группа захвата, вооруженная каким-то незнакомым тяжелым оружием. Но опыта у нападающих было мало, попав под плотный огонь автоматов, они заметались, мешая друг другу, и тем самым позволили уничтожить себя в считанные секунды. Не хотевший умирать пилот опустил грузовую аппарель настолько быстро, что Тринадцатый не исключал возможность установки этим, насмерть перепуганным, человечком своеобразного личного рекорда в этом мероприятии. БТР выгрузился как раз вовремя, чтобы успеть подавить подходящий транспорт противника.

Майор пожалел, что аппаратура перехвата связи, загруженная подпольщиками в БТР, заняла весь десантный отсек. С десантом на броне Коробочка шла на ограниченной скорости.

Первый заслон они встретили у начала главной улицы Ромба. Противник перегородил дорогу баррикадой из десятка различных транспортных средств и открыл огонь из стрелкового оружия. Десант спешился и разбился на две подгруппы. Коробочка произвела несколько очередей, что вызвало возгорание составленных в кучу машин, и баррикаду охватил пожар. Огневая подготовка вражеских солдат не блистала, и пока огневая подгруппа под прикрытием БТР подавляла огонь противника, штурмовая подгруппа, воспользовавшись задымлением от пожара, обошла баррикаду с фланга и ударила врагу в тыл. Противник не сумел использовать численное превосходство, и был уничтожен. Потерь не было.

На центральной площади Ромба их встретило что-то напоминающее организованное сопротивление. Видимо, противник планировал заманить группу в огненный мешок, но не успел грамотно устроить засаду, и основные силы еще находились на открытом пространстве площади. Коробочка, протаранив составленные поперек дороги легковушки, прорвалась на площадь и попала под сильный огонь с воздуха Над площадью кругами ходили три маленьких копии турболета, доставившего группу в Ромб, и вели обстрел из чего-то довольно серьезного. Вокруг бестолково бегали солдаты врага, палящие куда глаза глядят. Бронетранспортер дал длинную очередь по скоплению противника, сразу же сократив его численность чуть ли не вдвое. Бойцы покинули броню, стремясь выйти из зоны авиаудара, и, короткими перебежками, прикрывая друг друга, начали пробиваться к зданию Сената. Над площадью стоял непрерывный треск выстрелов, крики раненых, повсюду свистели пути. Майор слился с поверхностью площади, словно медуза с камнем, и несколько секунд отстреливал снующих перед Сенатом врагов, прикрывая совершавшую перебежку пару бойцов. Пара прошла пару десятков метров, залегла и открыла огонь. Нора. Он оттолкнулся от асфальта и, петляя, рванулся вперед, ловя периферийным зрением фигуру напарника. Над головой пронесся турболет, и Тринадцатый броском вжался в землю. Совсем рядом ухнул взрыв.

– Командир, ты как? – голос Четвертого, сопровождаемый эфирным треском, сливавшийся с гремящими повсюду выстрелами, пробился сквозь звон в ушах.

– Порядок, – майор короткой серией одиночных выстрелов срезал вражеского стрелка, пытавшегося забежать в здание. – Коробочка, займи этих летунов чем-нибудь увлекательным! Мы должны захватить вход в Сенат как можно быстрее, иначе их туда столько набьется, что патронов не хватит!

– Работаю, – раздался ответ командира экипажа.

Коробочка, петляя, устремилась в центр площади, где стояло небольшое скопление каких-то чахлых деревьев. Турболеты замешкались, видимо определяя, по какой цели работать, потом один из них заложил круг и зашел Коробочке в лоб. Не стоило этого делать, машинально отметил Тринадцатый. В этот момент раздалась короткая очередь крупнокалиберного пулемета и сразу же длинная – стрелок надежно захватил цель. От турболета в разные стороны полетели куски, сигарообразная машина закувыркалась в воздухе и врезалась в дом. Раздался сильный взрыв. Противник такого не ожидал, и огонь на мгновение прекратился. «Всем, что ли, погореть захотелось?. – Удивился Тринадцатый, точными сдвоенными выстрелами пригвоздив к земле еще пару врагов, тогда стоит воспользоваться моментом.

– Броском вперед! – отдал команду майор, и боевые двойки рванули к входу, стремительно сокращая расстояние до цели.

– Минус один. – доложил командир Коробочки.

Противник опомнился, и со всех сторон снова началась стрельба. Группа залегла па ступенях высокого и широкого крыльца. «Нехорошее место, – Тринадцатый всадил пару пуль в высунувшуюся из окна фигуру, – со всех сторон как на ладони». Он поискал глазами Четвертого. Тот нашелся в десяти метрах позади.

– Четвертый, по моей команде делаем бросок к входу и работаем гранатами, остальным прикрыть огнем. Коробочка! Поглядывай за нашим тылом.

Двойки доложили о готовности, и майор скомандовал:

– Огонь!

Коробочка заложила вираж, вывернув несколько полуживых деревьев, и дала длинную очередь, отсекая солдат противника, неумело пытающихся окружить группу. Бойцы открыли плотный огонь, и майор взлетел по ступеням к входу в здание. Прямо на крыльце залегло с десяток солдат противника, втянув головы в плечи и, зажмуриваясь в момент нажатия на спусковой крючок, добросовестно тратили патроны на стрельбу в белый свет, как в копеечку. Нехорошо так занимать позицию. Чуть ли не друг на друге. Что ж вы так негигиенично-то… Он на ходу перевел предохранитель автомата на автоматический огонь и длинной очередью перечеркнул сразу четверых залегших солдат противника. Не теряя скорости, Тринадцатый приблизился к входу на дистанцию броска и метнул в проем одну за другой две гранаты. Если бы не полное отсутствие зачатков подготовки у противника, на успешное осуществление этого маневра надеяться бы не стоило, прикинул майор и мгновенно отпрыгнул в сторону, краем глаза отмечая, что Четвертый успешно выполнил свою часть работы. Тринадцатый приземлился между двух врагов и рванул рукоятку боевого ножа. Второй противник умер удивленным, а первый так удивиться и не успел. Внутри загремели разрывы гранат, и фойе здания наполнилось дымом и гарью. Группа бросилась на штурм входа, и внутри закипела рукопашная схватка.

Один из турболетов устремился к зданию и выпустил заряд прямо по входу, накрывая и своих и чужих. Взрывная волна, усиленная закрытым пространством, разметала людей по сторонам. Тринадцатый, сопротивляясь головокружению, поднялся на колено п осмотрелся через автоматный прицел. Оглушенные и контуженые солдаты противника еще не были способны к сопротивлению. «Да. опыта у вас маловато», – посочувствовал майор, одиночными выстрелами добивая шевелящихся. Оставлять врага, пусть даже раненого, в тылу было смертельно опасно. Па улице раздался мощный взрыв, и здание вздрогнуло.

– Минус два, – доложила Коробочка.

– Принял тебя. Хорошо работаешь. Коробочка. Держи вход, мы уходим на этажи.

Майор собрал группу. Один боец был без сознания в критическом состоянии. Еще одному раздробило ногу.

– Ашот, присмотри за Русланом. – раненых осторожно укрыли за обломками входа, и Тринадцатый перетянул бойцу кровоточащую ногу ремнем. Боец не издал ни звука, лишь болезненно поморщился. Кровотечение остановилось. – Может, все-таки очнется… Пока остаешься один. Задача – держать вход, – раненый боец кивнул и перехватил автомат поудобней.

Майор перезарядил оружие. – За мной.

Зачищать шестиэтажное здание впятером было самоубийством, но другого выхода не было. Никто не знает, когда подойдут основные силы противника, время было дорого и выбирать не приходилось.

Группа вывела из строя лифты и двинулась вверх по лестнице. На этажах сопротивление противника оказалось слабым и разрозненным, Тринадцатый повсеместно отмечал крайне низкий уровень подготовки солдат. Некоторые даже при виде бойцов группы выпрыгивали в окна, пытаясь спастись. Майор прикинул высоту здания и отнесся к этому оригинальному способу отступления с сомнением. Этажи зачистили довольно быстро.

Правительство нашлось на последнем. Затаившийся в большом актовом зале противник открыл плотный огонь прямо через дверь, едва заслышав шаги приближающейся группы. В считанные секунды дверь превратилась в щепки. Группа немного отступила и, вжавшись в пол коридора, заняла позицию, ожидая контратаки врага. Однако отступивших бойцов никто не преследовал.

Тринадцатый, бесшумно скользнул к изрешеченному дверному проему, мгновенно заглянул внутрь и тут же откатился обратно. Грянула беспорядочная стрельб,, и перепуганный противник еще добрых две минуты расстреливал пустой дверной проем. Майор вернулся к товарищам.

– Там человек тридцать, сбились в кучу. Странно, что не выходят, так бы уже растерли нас в порошок, – он пожал плечами. – Будем заходить. Дело надо доделать, за тем и пришли. Андрей, гранаты есть?

– Одна.

– И у меня одна, – подытожил майор, – зайти хватит.

К дверному проему приблизились без звука, и в помещение, весело кувыркаясь, полетели небольшие ребристые шарики зеленого цвета. Почти одновременно раздались два взрыва, и группа ворвалась внутрь, в упор расстреливая ошеломленного противника.

Личная охрана диктатора сражалась неумело, но самоотверженно, до конца исполняя свой долг. Патроны в автоматах закончились, и в ход пошли ножи и пистолеты, а после ножи и руки, ноги и все что попадется под руку. Рукопашная кипела среди опрокинутых столов, перевернутых стульев, разбросанных приборов, лежащих трупов и конвульсивно бьющихся в судорогах умирающих людей. Противник сбился в кучу, мешая друг другу, и превратил преимущество своего численного превосходства в недостаток. Тринадцатый пробивался к диктатору. Его легко можно было узнать по действиям охранников, решительно закрывавших его своими спинами. Старик рвался в бой и что-то кричал на непонятном языке, но майору в этот момент было не до его угроз. Сжимая в руках боевые ножи, он кружил между врагов, словно вихрь, нанося удары, уклоняясь, пропуская мимо себя атакующих, снова нанося удары, смещаясь, закручивая друг на друга противников, и снова нанося удары. Да отпустите же вы его, наконец, пусть повоюет. – В какой-то миг пронеслось в голове у майора. Но телохранители плотно закрывали диктатора. Звериное чувство смертельной опасности внезапно вспыхнуло в мозгу, периферийное зрение уловило направленный сбоку почти в упор ствол боевого дробовика, и Тринадцатый резко ушел вниз. Заряд картечи вошел в одного из телохранителей, и тот отлетел назад, сбив старика с ног. Майор вонзил клинок в горло незадачливого стрелка и толкнул тело навстречу второму телохранителю, мгновенно ввинчиваясь в открывшуюся между охранниками брешь. На несколько коротких мгновений Тринадцатый оказался за спинами личной охраны диктатора. Майор поискал глазами старика. Тот сидел па коленях, склонившись над умирающим телохранителем. У майора уже не оставалось времени удивиться этому. Людская каша хлынула в его сторону, и Тринадцатый мощным замахом вогнал нож в затылок диктатору, молниеносно смещаясь с пути наваливающихся на него врагов. Нож завяз в черепе, и его пришлось выпустить, чтобы не терять время и скорость.

Врагов оставалось все меньше, и спустя минуту остатки сопротивления были подавлены. Группа потеряла одного человека, получившего сразу несколько выстрелов в упор. Остальные были изрядно потрепаны, но целы.

– Коробочка, я – Тринадцатый. Что там у тебя? – майор осторожно выглянул в окно, держась за оконным проемом так, чтобы не попасть под оюнь снаружи.

– Порядок у нас. Я же докладывал, – удивленно ответил командир экипажа.

– Не услышал я, не до того было…

– Ты же ответил, что понял меня, – в Коробочке сообразили, что к чему, и удивленный тон сменился на деловой. – У нас все нормально, летающую хрень сшибли, держим вход. Противник периодически прибывает малыми группами, если подставляются – ведем огонь, несколько грузовиков удалось сжечь. Остальные рассеялись по зданиям на противоположной стороне площади, атаковать не пытаются, обстрел практически не ведут. Как у вас?

– Задача выполнена, – устало ответил Тринадцатый. Он немного помолчал и добавил: – Вайя – двухсотый. Руслан – трехсотый, тяжелый. Анюту раздробило ногу.

Командир Коробочки выругался.

– Что будем делать, командир? Не нравится мне это затишье, похоже, перегруппировываются они.

Майор отошел от окна, подобрал брошенный в начале схватки автомат и принялся снаряжать магазин.

– Мне тоже не нравится. Здесь делать больше нечего. Грузим ребят на броню и пытаемся прорваться к аэродрому. Если повезет, улетим домой. 11‹› дороге запустим устройство подпольщиков, может быть, поможет.

– Пойдет, согласились в Коробочке. – Мы уже у крыльца. Ждем вас До связи.

– До связи.

На улице было пока тихо, с тойстороны площади не стреляли. Майор выждал несколько минут, и перебежками устремился к Коробочке, провоцируя противника на реакцию. Однако противник не предпринял никаких действий. В любом случае надо было уходить, пока дорога не заблокирована. Тринадцатый вышел в эфир:

– Грузимся и уходим.

Первыми на броне разместили раненых, и уцелевшие бойцы, пригибаясь, побежали назад за телом погибшего товарища. В этот момент в воздухе послышался знакомый рев приближающегося турболета, и небольшая блестящая сигара пронеслась над площадью.

– Командир, воздух на три часа! – доложили с Коробочки.

Вижу, Черпало пошевеливаться! – Тринадцатый вытащил пульт управления устройством связи подпольщиков и бросил ее в руки сидящему на броне бойцу с поврежденной ногой.

– Анют, включай пока эту хрень, если будет связь, доложи, что задание выполнено п запроси обстановку. Я внутрь, помогу нашим, – майор аккуратно выглянул из-за брони, осматривая площадь.

– Хорошо, командир, – боец завозился с пультом.

Площадь была пуста, несмотря на появление авиации, на той стороне активности противника не наблюдалось. Скорее всего, ждут подхода техники, прикинул Тринадцатый. Турболет ходил над площадью на большой высоте и пока не приближался. Недоброе затишье. Надо выбираться отсюда как можно скорее, чем черт не шутит, может, и успеем. Майор пригнулся и побежал по ступенькам к входу в здание.

В этот момент земля вздыбилась у него под ногами, и наступила темнота.

– Мы должны предупредить Ромб, – голос Лемешевой едва слышался- Сама доктор обессилено полулежала в кресле, поддерживаемая Трубецким, в то время как Кузнецов отпаивал ее водой. Великий Руководитель стоял напротив нее и время от времени бросал взгляды на экран, передающими трансляцию Ромба о катастрофе и Суисс. Больше в кабинете Управляющего никого не было.

– Древние вывели настроя передатчик. Арториус бессильно развел руками. – Группа СВЯЗИ делает всё возможное, чтобы восстановить связь.

– Что же теперь будет? – по щекам доктора текли слезы.

– Не знаю! – огрызнулся Великий. Не надо было играть с тайнами Древних! Теперь остается только ждать развития событий И как можно быстрее восстановить связь. Ясно одно, мы не можем преврати, наш бункер во врагов всего мира. Мы мгновенно станем изгоями, а без торговых связей мы долго не просуществуем. Я не могу обречь Убежище на гибель! Как только восстановят связь, мы изложим Орбите мою версию событий.

– Но это же ложь… – Лемешева едва шевелила губами.

– И что? Что ты предлагаешь?

– Это ложь во спасение. – поддержал Арториуса Кузнецов. – Мы никому необъясним, что нами двигал сугубо научный интерес. Ты сама видела, каких чудовищ мы подняли из небытия. Что будет, когда они прилетят еще куда-нибудь? Если снова прольется кровь, пас просто не станут слушать. Арти прав, на нас лежит ответственность за судьбы наших полей. Мы должны сохранить тайну.

Экстренное собрание руководителей групп прошло как по маслу, и было триумфальной победой Арториуса. Ничего не понимающие и напуганные люди и без того были близки к панике, а когда мимо них из подуровня Совета начали выносить трупы, с ними вообще стало возможно делать все, что было угодно душе Великого Руководителя. При виде покрытых кровью тел многие из присутствующих теряли сознание или впадали в тихий ужас. С выносом убитых тоже возникли проблемы. Арториус презрительно усмехнулся, вспомнив, скольких носильщиков самих потребовалось выносить из залитого кровью и устланного трупами помещения. Да, достигнутый эффект намного превзошел его самые смелые ожидания. Может, вообще не восстанавливать развороченный подуровень Совещаний, сохранить, так сказать, в качестве примера? Надо будет позже подумать над этим. Пока же надо довести свой, вне всякого сомнения, гениальный план до конца. Собрание даже не попыталось опровергнуть принятые на себя Арториусом полномочия, и безропотно согласилось с предложенными им на период особого положения кандидатурами новых Директоров. Академик Кузнецов стал Директором по медицине, а Профессор Трубецкой – Директором но науке. Изложенное новым главой Совета описание произошедших событий повергло собравшихся в еще больший шок, никто не стал докапываться до мелочей. Вот и отлично. К тому моменту, когда хоть кто-то захочет узнать подробности, у нас все будет безукоризненно. Арториус окинул взглядом присутствующих. Да.. да. Именно у НАС. Он мысленно улыбнулся. У каждого есть своя слабая сторона.

– Это я во всем виновата! – Лемешева зарыдала. – Всему виной мое упрямство, если бы не я, все эти люди были бы живы! – у доктора началась истерика, она закрыла лицо ладонями и, сжавшись в комок, чуть не рухнула с кресла на пол, Трубецкой едва успел подхватить ее за плечи.

– Все мы в чем-то виноваты, – Кузнецов поднес к ее губам стакан с водой. – Танюша, выпей еще и успокойся. Нам повезло, что Арти удалось воспрепятствовать продолжению трагедии. Теперь необходимо продумать дальнейшие действия. Танечка, возьми себя в руки…Кто же мог предредположить, что подобное вообще может произойти!

– Трубецкой достал платок и принялся бережно вытирать мокрое от слез лицо доктора.

– Он мог погибнуть! Так же, как остальные! – Лемешева захлебывалась слезами. – И это всё из-за меня!

– Но я жив, и гибель Убежища предотвращена! – Арториус незаметно поглядывал на часы. Пора было заканчивать возню с этой сопливой истеричкой, в эти минуты турболет с Древними должен приземляться на аэродроме Ромба. – Мы должны позаботиться о восстановлении нормальной жизни в бункере.

– Теперь опасность угрожает другим! – Лемешева никак не могла успокоиться.

Великий Руководитель удовлетворенно отметил, что процесс самобичевания у доктора развивается настолько успешно, что ему даже не приходится помогать. Пусть пока рыдает. Позже я из нее выжму все необходимое. Она подчистит базы данных, подгонит показания систем, изменит, что надо, там, где надо, да еще и будет хранить тайну лучше всех остальных. Сейчас пусть доводит себя до нужной кондиции. Он подошел к склонившимся над женщиной мужчинам.

– Саша, ей нужно отдохнуть и прийти в себя. А нам пора приниматься за работу.

Кузнецов заставил доктора выпить еще пару глотков воды и кивнул.

– Что будем делать?

– Прежде всего, следующее. Как только Древние вырвались, я закрыл их подуровень. Подходы к нему сейчас блокированы остатками службы Охраны, краем глаза Арториус отметил, как при слове «остатками» Лемешева еще сильнее забилась в рыданиях. Да. с ней проблем не будет, подумал Великий Руководитель и продолжил. – Внутри него весьма опасный уровень зараженности. Необходимо зайти туда и устранить угрозу. А заодно и убрать все следы. Кроме того, надо убедиться, что там не осталось других анабиозных камер, из которых кто-то не вышел. Для этих работ необходимо подобрать адекватных специалистов, которые не станут сеять панику среди населения. Я же пока дождусь связи с Ромбом. Необходимо как можно быстрее предупредить их об опасности.

– Я займусь этим немедленно. – академик вышел.

Раздался звук вызова, и на экране коммуникатора возникло изображение Памбикуса.

– Связь восстановлена, господин Директор.

Это была заранее оговоренная условная фраза. Турболет совершил посадку. Арториус покосился на Трубецкого и ответил:

– Срочно соедините меня с сенатором Моллом пли Президентом Даффом!

Памбикус появился через несколько минут и доложил:

Операторы Ромба отвечают, что Президент и сенаторы сейчас не имеют возможности вести переговоры. Но есть связь с помощником Президента Даффа госпожой Латто, находящейся на Орбите.

– Соединяйте, – это даже удобно, подумал Арториус, Президент получит информацию из вторых рук, это вызовет еще больше неразберихи. На экране возникла помощник Латто.

– Ласкового Солнца, господин… – Латто приветствовала собеседника на манер жителей Орбиты и сделала паузу согласно этикету, давая понять, что не знает имени своего визави.

– Мое имя Арториус. Я новый глава Совета Корпорации Рос. У меня сообщение чрезвычайной важности для Президента Даффа.

– Вы можете изложить суть мне, господин Управляющий Директор Арториус, – несмотря на заметное удивление, Латто строго следовала этикету. – Как только Президент закончит неотложные дела, я немедленно доведу до его сведения вашу информацию.

– На наш бункер совершено чудовищное нападение. Имеются огромные жертвы. Старый Совет погиб, пытаясь воспрепятствовать кровопролитие, Арториус видел, как зрачки Латто расширяются от ужаса, и постарался занять перед передающей камерой такое положение, чтобы ей было хороню видно испачканный кровью комбинезон.

– Как… нападение? Кто… – Латто пришла в ужас, разглядев кровь, и на мгновение потеряла дар речи.

– Сообщество Суисс производило раскопки древних туннелей, погребенных во времена Великой Катастрофы, – Арториус воспользовался замешательством помощника и захватил инициативу. – Там оно наткнулось на криогенное захоронение древних воинов. Специалисты Суисс вывели их из анабиоза. Но лги воины недаром были скрыты своими современниками от всего мира. Они безумны и обуреваемы жаждой убийства. Древние солдаты спровоцировали взрыв реактора, и сообщество Суисс погибло. Сами убийцы захвати in стоящий под погрузкой турболет и прилетели сюда. Мы не ожидали ничего подобного, и им удалось проникнуть в бункер. Древние устроили здесь безжалостную кровавую бойню, лишив жизни более сорока человек, и собирались дестабилизировать реактор. Ценой неимоверных усилий мне удалось убедить их не делать этого. Тогда Древние поднялись на поверхность и захватили только что прибывший к нам турболет. Я не знаю, куда они направились, перед выходом Древние вывели из строя наши системы связи, и только сейчас нам удалось их частично восстановить. Необходимо срочно предупредить всех о чудовищной опасности!

Помощник Латто была бледна, как смерть. Она покачнулась, но взяла себя в руки и нетвердым голосом ответила:

– Я немедленно свяжусь с Президентом.

Сеанс связи закончился, и Арториус оглянулся на Трубецкого и Лемешеву. Доктор сидела, сжав в обеих руках платок и глядя прямо перед собой. По ее лицу все еще текли слезы. Профессор был мрачен. Он горестно покачал головой.

– Может, они успеют предупредить всех и принять меры, – Трубецкой обернулся к Лемешевой. – Танюша. пойдем, тебе надо принять успокоительное. Давай, я помогу тебе…

В этот момент изображение дымящихся развороченных обломков Убежища Суисс дернулось и пропало. На экране возник журналист. Он был бледен и очень взволнован.

– «Экстренное сообщение! Ужасающая трагедия разыгралась на взлетном поле аэродрома тяжелых турболетов!» – комментатор говорил быстро, почти без пауз, и слова чужого языка сливались в одно непрерывное звучание, и Арториус улавливал лишь общий смысл сообщения. Но вкупе с картинкой этого было достаточно. На экране возникло изображение взлетного поля. Видимо, оператор снимал издалека, не решаясь приблизиться вплотную. Вокруг стоявшего посреди аэродрома турболета лежали тела в окровавленных скафандрах и горели машины. Точно никто не знал, что произошло, сообщалось о вооруженных людях, совершивших кровавое злодеяние и уехавших в сторону центрального купола. Всем жителям настоятельно рекомендовалось не покидать зданий и воздержаться от выходов на улицу.

Доктор Лемешева сдавленно вскрикнула и потеряла сознание. Трубецкой склонился над женщиной. Но Арториуса эти мелочи уже не интересовали. Он, словно завороженный, смотрел на экран, где только что появилось спутниковое изображение с места действия Внешней группы. Спасательная служба Ромба пыталась остановить Древних, заблокировав дорогу скоплением автомобилей, и на его глазах шел бой. Картинку отрегулировали, и Арториус даже смог узнать Руководителя Внешних и отца Серебрякова. От разворачивающегося зрелища у Великого захватило дух. Древние сеяли вокруг себя смерть с легкостью. Менее чем за три минуты они с легкостью истребили всех спасателей и отправились дальше. Спутник продолжал следить за их военной машиной. Арториус вгляделся в лицо Руководителя группы. Он был абсолютно спокоен! Вот это сила! Великий почувствовал зависть. Но ничего, он и сам теперь ничуть не хуже могучих Древних. Нет! Он даже более велик! Ведь это по его воле они сейчас лишают жизни людей! Да, он, Арториус, теперь мог бы побеседовать с великим генералом на равных.

Комментатор сообщил что-то о приказе Президента и турболетах, имеющих на борту плазменные заряды, которые использовались для борьбы с мутировавшими хищными животными, иногда проникающих на аэродромы Ромба в момент снятия щитов. Арториус заволновался и почувствовал, как потеют ладони. Он ничего не знал о существовании этого оружия. Он не мог предугадать это! Однако вскоре стало ясно, что переживать не о чем. Бой шел уже на площади Мира. Остановить Древних было невозможно. Рассыпавшись замысловатым узором, они как-то по-особому, поочерёдно, неуклонно приближались к зданию Сената, и спасатели Ромба гибли десятками. В центре площади жуткая военная машина Древних уничтожала легкие турболеты одного за другим, ловко уклоняясь от плазменных зарядов и с легкостью выворачивая настоящие деревья, стоимостью в пятилетний запас ядерного топлива. Репортеры лопотали что-то о потере связи с Президентом и правительством, а на экранах фигурки Древних уже достигли входа, оставив за собой площадь, усеянную множеством неподвижных тел.

Арториус чувствовал, как могучая энергия власти наполняет его изнутри, словно вознося на недосягаемую высоту, и оставляя далеко внизу населяющих мир ничтожных и недалеких букашек, гордо называющих себя людьми. Всё происходит так, как ОН возжелал. Ничто не может помешать Великому осуществить свою волю. Пора брать в свои руки весь этот слабый мир!

Древние скрылись в здании Сената, и картинка сосредоточилась на военной машине. Изрыгая смерть, она носилась по площади, уничтожая деревья и спасателей Ромба. Несколько транспортов спасательной службы, неосторожно выскочивших на площадь, были мгновенно уничтожены вместе со всеми находящимися внутри людьми. Оставшиеся в живых спасатели Ромба, в бессилии изменить что-либо, прятались от смерти в окружавших площадь домах. Тем временем в кадре возникло изображение здания Сената. Из окон верхних этажей, с огромной высоты, прямо на бетонное покрытие площади, гонимые ужасом, прыгали люди. Арториус торжествовал. Мои Древние добрались и туда! Осталось ждать совсем немного!

Внезапно изображение пропало. Репортер сообщил, что спутник вышел за границы зоны действия, но съемочная группа уже готовит турболет с видеоаппаратурой. Связи с правительственными лицами по-прежнему не было, а помощник Президента Латто не отвечала на вызовы журналистов. Следующие десять минут Арториус не находил себе места. От выплеснувшихся в кровь огромных доз адреналина его начала бить крупная дрожь. Великий принялся нервно мерить шагами кабинет. Доктор Лемешева, пришедшая в себя, и тоже не сводившая глаз с экрана, по-своему истолковала возбуждение Арториуса. Пошатываясь, она поднялась с кресла, нетвердым шагом подойдя к Великому, взяла его за руку и, крепко сжимая, осталась стоять рядом, пытаясь хоть как-то поддержать глубоко переживающего Арториуса.

В этот момент турболет съемочной группы достиг площади, и Арториус жадно впился глазами в экран. У самого крыльца стояла военная машина, на ней неподвижно лежали двое Древних, еще один, с окровавленной ногой, разговаривал с Руководителем группы, стоящим рядом. Остальных не было видно. Победа! Арториус торжествовал. От последнего этапа плана, бросающего к его ногам мир, Великого отделяли считанные минуты. Руководитель Древних бросил сидящему на машине какой-то предмет, окинул взглядом площадь и побежал в здание Совета. Тем временем репортеры увеличили изображение, пытаясь разглядеть, что держит в руках Древний. Арториус похолодел. Это было устройство управления бомбой. Стой! Не сейчас!!! Остальные должны быть рядом!!! Вспышка мощного взрыва на миг ослепила экран. Изображение погасло. Репортеры в панике затараторили с такой скоростью, что невозможно было понять уже ничего.

Внутри Великого Руководителя словно что-то оторвалось. Сердце замерло, легкие отказывались сокращаться, конечности не слушались. В голове будто стоял плотный дым, через который холодным, склизким червем, отвратительно извиваясь, ползла единственная мысль. Всё пропало. Сто килограммов заранее синтезированного мощного взрывчатого вещества, формулу которого Арториус лично нашел в древних базах данных, в результате взрыва разметали повсюду почти две тонны отработанного ядерного топлива. Оставшиеся без руководства, пораженные смертельной радиацией жители Ромба должны были с восторгом встретить своего спасителя, Великого Арториуса, которых избавит их от страданий и скромно согласится мудро руководить миром. Всё же было продумано до мелочей! А теперь удача рушилась на глазах. Внешняя группа не погибла в результате взрыва, как предусматривалось планом. Почему Древний отдал пульт какому-то рядовому сотруднику?!! Он должен был активировать его лично, когда все закончится, и все бы стояли рядом! Мы же договаривались… А теперь всё раскроется. Арториус почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, и великий генерал, тыча в него пальцем, громко смеется над опростоволосившимся неудачником.

– Арти, ты слышишь меня? Арти! – Арториус почувствовал, как на голову ему льется вода, и свежие струйки стекают по лицу.

Откуда-то издалека доносился голос доктора Лемешевой. Великий Руководитель разлепил веки. Он сидел в кресле Управляющего Директора, склонившаяся пал ним Домешена что-то говорила Трубецкому, лившему ему на голову воду из пластиковой бутылочки. Evian, пронеслось в голове у Арториуса, теперь эта вода и вовсе бесценна.

– Арти! Ты меня понимаешь? – Лемешева обтирала ему лицо чем-то мокрым.

– Да, – Арториус обвел взглядом кабинет. Сотрудников Охраны, пришедших арестовать его за ужасные преступления, нигде не было. – Что происходит?

– Ты потерял сознание. – Трубецкой оттянул ему веко и вгляделся в радужную оболочку глаза. – Но с тобой все в порядке, это просто шок.

– Нет, – помотал головой Великий, – что там происходит? – он указал взглядом на экран, но которому ползли серые полосы.

– Это чудовищно! – Лемешева всхлипнула. – Древние готовы даже убивать себя ради уничтожения всего живого! Один из них взорвал себя вместе с этой жуткой машиной! А остальные сидят в здании Сената, среди трупов убитых ими людей, и просто смотрят, как всё вокруг гибнет! – она задохнулась от бессилия.

– Судя по всему, – хмуро добавил Трубецкой, – их машина была заполнена высокоактивным веществом. Под центральным куполом Ромба уровень радиации сейчас превышает предельно допустимые нормы в сотни тысяч раз. Точной информации нет, в Ромбе паника, правительство погибло, управление нарушено. Некому принимать меры. Да и не справятся они с заражением такого масштаба.

– А что делают Древние? – это было единственным, что сейчас интересовало Арториуса.

– Ничего, – пожал плечами Трубецкой, – по последним сообщениям сидят в здании Совета. Сейчас сложно понять, что происходит. Может, они ждут прибытия дезактивационных команд, чтобы всех убить. Может, просто решили медленно умереть.

– Медленно умереть. Медленно умереть… В голове промелькнула неясная мысль, и Арториус попытался ухватиться за нее покрепче, чувствуя, что все еще можно спасти. Медленно умереть… Ждать, когда они умрут от радиации, не рационально. Они могут вступить с кем-нибудь в контакт. Они могут оставить записи. В конце концов, они могут умирать слишком долго, им не привыкать. И Великий Руководитель понял. Ну, конечно же! Спящие Герои! Древние Руководители берегли столь ценные кадры! Вот почему их анабиозные камеры не стали отключать. Великие Древние не исключали, что подобный инструмент мог когда-нибудь пригодиться!

Арториус встал и вызвал Памбикуса.

– Пам, срочно организуй мне связь с помощником Латто. Немедленно! Вне всяких очередей! Скажи, что это важнее всего, что происходит сейчас в Ромбе!

– Арти, что ты собираешься сделать? – Лемешева с тревогой смотрела на Великого Руководителя.

– Денис, срочно готовь специалистов, – решительно заявил Арториус. – Мы летим в Ромб. Мы обязаны им помочь. Спасать людей – это наш медицинский долг!

– Ты хочешь, чтобы они выслали за нами турболет? – мгновенно догадался аналитик. – Но одного турболета будет мало. Масштабы заражения, скорее всего, очень значительны.

– Первым рейсом полетит группа сбора информации. К моменту прибытия остальных будет известна реальная картина. Собирай столько людей, сколько возможно, готовьте всё необходимое. Держи со мной постоянную связь. Я вылечу первым!

Но там же Древние! – Лемешева переводила взгляд с Трубецкого на Арториуса и обратно. – Они будут убивать наших людей!

– Арти, помощник Латто на линии, – изображение Памбикуса на экране сменилось помощником Латто. Она была подавлена и испугана.

– Директор Арториус… что вы хотите… у меня сейчас нет времени… – вяло промямлила она запинаясь.

Вот это как нельзя кстати, обрадовался Великий Руководитель. Он властным тоном перебил Латто и произнес:

– Вот именно, помощник Латто, у нас очень мало времени! Поэтому слушайте меня очень внимательно! Какой уровень радиации под центральным куполом в данный момент?

– Я… Мы… точно неизвестно… В настоящий момент информация… Арториус нетерпеливым жестом прервал ее бессмысленный монолог:

– Немедленно свяжитесь с аэродромом Ромба! Вы слышите? Немедленно! Пусть к нам вышлют все турболеты, которые только возможно. Мы готовы принять меры к спасению Ромба. У нас есть всё необходимое для этого: медикаменты, оборудование, лучшие в мире специалисты. Нельзя терять ни секунды! Если вы не будете выполнять моих указаний, Ромб превратится в многомиллионное кладбище! Вы понимаете меня, Помощник? Всё еще можно спасти!

Помощник Латто подобралась, и глаза ее вспыхнули:

– Я вас поняла. Я немедленно свяжусь с диспетчерскими службами. Но… – Латто внезапно снова побледнела, – там… там, на площади Мира… эти чудовища…

– Пришлите мне турболет, помощник, немедленно! – отрезал Арториус. – Я вылетаю первым. Я поговорю с ними.

Возглас Латто «Они убьют вас!» слился с криком Лемешевой: «Они убьют тебя!». Великий Руководитель решительно взмахнул рукой.

– Я должен остановить это! Я единственный, с чьей силой убеждения они хоть как-то посчитались! Я лечу к ним и запрещаю всем тратить драгоценное время на возражения! Помощник Латто, поддерживайте со мной постоянную связь. Мы ждем ваших турболетов. Действуйте!

Латто пропала с экрана, и Арториус обернулся к Трубецкому.

– Денис, не теряй времени! Мы это начали, нам это и исправлять. Директор но науке мгновенно покинул помещение.

– Я лечу с тобой! – заявила Лемешева. – Это все моя вина!

– И что ты там будешь делать? – иронично усмехнулся Арториус. – Нет, тебя они слушать не станут. А мне не нужны новые жертвы. Ты останешься здесь и будешь делать свою работу. Наступают трудные времена, и каждый специалист на счету! Тем более такого уровня, как ты.

Лемешева хотела было возразить, но Великий не дал ей этого сделать.

– А сейчас мне необходимо обратиться к Корпорации. Немедленно!

Спустя минуту все жители бункера увидели на мониторах информационной сети изображение нового Главы Совета. Арториус выдержал паузу и, придав интонациям необходимую смесь властности, трагичности и торжественности, начал:

– Господа! Сотрудники Корпорации! Друзья! Братья и сестры! Для всех нас настало время исполнить свой великий долг, сотни лет назад определенный нашей уникальной во всем мире специализацией!

Центральная больница была до отказа заполнена людской массой, и всё прилегающее к зданию пространство было занято лежащими, сидящими и стоящими людьми, надеющимися получить хотя бы какую-то медицинскую помощь. Больничный персонал сбился с ног, но несколько десятков человек были не в силах помочь тысячам нуждающихся. Люди продолжали прибывать.

Нолл с огромным трудом протискивался через нескончаемую патоку людского моря. Очень помогал высокий рейтинг, практически везде его узнавали и уступали дорогу, позволяя продвинуться на несколько шагов вперед, он благодарил людей и пробирался всё дальше, упрямо заглядывая во все попадавшиеся на пути помещения. Где-то здесь были Келли и Саманта. Коммуникаторы работали с перебоями, линии связи были сильно перегружены, и Джиму никак не удавалось выйти на связь с женой. Он в очередной раз потряс коммуникатор. Это, конечно же, ничем помочь не могло, но хоть немного ослабляло натянутые, как струна, нервы. Словно в ответ на незаслуженную встряску, коммуникатор недовольно зажужжал, принимая входящий вызов.

– Келли!!! Где вы, я уже в больнице, не могу вас найти! – на одном дыхании выпалил Нолл, пытаясь перекричать шум. Связь могла прерваться в любую минуту, и одному солнцу известно, когда удастся связаться с семьей в следующий раз.

– Джим! Мы на втором этаже, сразу после лестницы, тут огромная очередь, мы… – изображение задрожало и покрылось помехами, и больше ничего уже невозможно было разобрать.

Коммуникатор жалобно пискнул и вывел на дисплей сообщение о перегрузке сети.

Нолл приподнялся на носках, пытаясь посмотреть над людскими головами, и постарался определить нужное направление. До лестницы оставалось метров десять. Через двадцать минут ему, наконец, удалось добраться до Келли. Она стояла в самом углу, прислонившись к стене, и держала на руках Саманту. Джим протиснулся к ним через живую стену.

– Келли!

– Джим! – глаза жены были полны слез, но она держалась изо всех сил, стараясь не пугать дочь. – Очередь огромна! Я не знаю, как мы сможем добраться до врачей. Саманте все хуже… у нее началась рвота, а здесь даже воды взять негде…

В момент взрыва машины Древних Сэм была в гостях у подружки. Их дом находился у самой площади Мира и попал в эпицентр заражения.

Нолл посмотрел на дочку:

– Милая, как ты?

– Папа… – слабо улыбнулась Сэм, ее глаза опухли, лицо покрылось красной россыпью полопавшихся капилляров. – Со мной все хорошо, только тошнит немного… – слова давались ей с трудом.

Нолл взял у Келли дочь и развернулся в сторону выхода.

– Пошли, надо уходить отсюда.

Может, попробуем доехать в южный госпиталь? – идти назад было легче, и Келли удавалось не отставать от мужа.

В южном госпитале уже никого нет, он подвергся заражению одним из первых. – Нолл старался говорить тихо, чтобы не вызвать еще большую панику у окружающих, и его слова почти тонули в окружающем шуме. – Западный тоже. В восточном сейчас творится такое же безумие, как тут. Надо покинуть центральный купол. Здесь скоро все закроется, уровень радиации запредельный.

Но где же спасательные службы? Почему не принимаются меры? -плотность толпы у выхода возросла, и Келли пришлось обхватить мужа за талию, чтобы не быть затертой.

Спасатели не справляются, – уклончиво ответил Нолл, вспомнив, что стало с дезактивационной командой аэродрома. В тот момент всех пилотов срочно вызвали в центр управления и одному солнцу известно, каким чудом он разминулся с кровавыми Древними. – Они пытаются не допустить распространение заражения и паники на соседние купола. Слишком много людей живет иод центральным щитом и всем сейчас нужна помощь, очень сложно организовать эвакуацию, – он замолчал, упорно продираясь через толпу. На самом деле организовывать эвакуацию практически некому. Почти все спасатели остались лежать на площади Мира и в здании Сената.

Наконец удалось выбраться на улицу. Нолл побежал к дороге, на обочине которой он бросил машину. Келли открыла перед мужем заднюю дверь, и Джим бережно уложил дочь на сиденья.

– Что ты собираешься делать? – Келли достала из автомобильного холодильника бутылку с водой и пыталась смыть с лица Сэм следы рвотной массы.

– Поедем в центр управления. Может, медики летного отряда смогут помочь. В любом случае, здесь оставаться нельзя, – Нолл бросил взгляд на приборную панель, на которой предельно зашкаливал счетчик Гейгера, и вырулил на дорогу.

Коммуникатор требовательно заверещал персональным сигналом начальника флота тяжелых турболетов.

– Джим! – изображение и звук были четкими. Значит, сигнал прогоняли через Орбиту. – Где тебя протуберанец носит?!! Немедленно сюда! Через двадцать пять минут вылет!

– Какие вылеты, Майк?!! Центральный купол заражен, половина Ромба скоро погибнет от облучения, Сэм нужна срочная медицинская помощь! Из наших медиков хоть кто-то появился?

Старый Динн здесь, он приглядит за ней пока. Джим, поторопись, мы летим за самой лучшей помощью!

– За помощью? Начальник флота спохватился:

– Ты же не в курсе! Рос вызвался помочь нам, Джим! Рос! Они всё исправят! Там сейчас шторм, ты летишь первым, параллельно составишь метеообстановку в районе посадки.

Рос! Нолл вспомнил гигантскую медицинскую машину с заключенным внутри бессознательным обезображенным телом Главного Инженера, подрагивающую в трюме турболета в момент перегрузок; невероятные показания индикатора внешней угрозы; полный загадочных чудес бункер; детский восторг Билла, восхитительно вкусный мед, крохотную упаковку которого он выпросил у Арториуса для Сэм; и кадры репортажа о возвращении Ноффа из Роса, на которых знаменитый ученый, помолодевший на добрый десяток лет, энергично выходил из турболета, не имея ни единой царапины. Джим оглянулся и посмотрел на Саманту. Девочка дышала тяжело и неровно. Они смогут. Они вообще все могут. Да будет Солнце к ним ласково вечно! Он приземлится в Росе несмотря на любой шторм. Да он приземлится хоть в жерле извергающегося вулкана, и ничто его не остановит!

Нолл оторвал взгляд от дочки и ответил:

– Они обещали прислать врачей?

– Не знаю, Джим, приказ о вылете пришел с Орбиты. Но точно известно, что штаб операции по спасению возглавляет руководитель Роса, и Орбита выполняет его указания. Он приказал обеспечить транспортировку первой волны специалистов в количестве двух тысяч человек! Он сам летит сюда первым же турболетом.

Саманта закашлялась, и ее снова вырвало. Нолл увеличил скорость до предельной и покрепче сжал руль:

– Майк, через пятнадцать минут готовь взлетный коридор.

Баллистическая траектория до Роса занимала по инструкции шестьдесят восемь минут. Нолл преодолел весь маршрут за сорок. Так быстро он еще не летал. Так быстро вообще еще никто не летал. Джим сходу опустился на посадочную площадку и выставил энергощит. Серебряные фигурки дезактивационной команды засуетились вокруг турболета, и штурман занялся согласованием метеообстановки с центром управления полетов. Одиннадцать турболетов уже были в пути, остальные должны были произвести отрыв в ближайшие полчаса. Старший дезактивационной команды сообщил об окончании очистки, и Нолл открыл посадочный люк. Из шлюза вышел человек и поднялся на борт.

– Закрывайте люки, господа. Мы вылетаем немедленно, – властно прозвучал знакомый голос.

Джим вгляделся в лицевой щиток серебристого скафандра.

– Господин Арториус? Пусть Солнце над вами будет ласковым! Мы рады вас видеть, – разволновавшийся Нолл заговорил сразу от лица себя и своего молчаливого штурмана. – А глава Роса не полетит с нами? Разве он не будет руководить спасением?

Арториус ободряющее улыбнулся:

– Я и есть Глава Корпорации Рос. И операция спасения в самых надежных руках этого мира. А сейчас, господа, курс на Ромб. Нам предстоит особая миссия.

Обратный путь Нолл прошел так же быстро, как и прямой. Он еще на аэродроме отключил автопилот и все делал руками. Так надежнее. Никакой автопилот не может чувствовать машину так, как это может он. Джим пилотировал турболет и украдкой наблюдал за Арториусом. На всем протяжении полета этот человек поддерживал непрерывную связь со своими людьми и Орбитой постоянно. Он координировал, выдавал информацию, отдавал указания десяткам людей по сотням вопросов, помощник Президента Латто выполняла его распоряжения мгновенно, а Рос ежеминутно Докладывал о готовности все новых и новых спасательных команд, нолл поразился, сколько всего одновременно держит в голове этот человек, и как уверенно он действует. Подумать, только, Нолл знаком с главой бункера Рос! Они вылечат Сэм, и он обязательно расскажет ей об этом в мельчайших подробностях. Джим представил, как на следующий день его снова вызовут в школу, и улыбнулся. Саманта подрастет и станет великим публицистом, ее рейтинг наверняка намного превзойдет отцовский, а Келли, как всегда, будет мягко намекать ему, но какой именно линии в их семье наследуется талант.

Турболет вошел в атмосферу, и Арториус прервал его размышления:

– Командир Нолл, совершайте посадку перед зданием Сената.

– Где? – опешил Джим. Даже у невозмутимого Билла отвисла челюсть.

На площади Мира, перед зданием Сената. Свяжитесь с диспетчером, воздушный коридор для нас уже должен быть готов к открытию.

– Но как можно снимать щит с жилых районов! И… господин Арториус, там же… в Сенате Древние! – В первую секунду Нолл не поверил своим ушам, однако вышедший на связь диспетчер купола доложил о готовности открыть коридор прямо над площадью Мира.

Жилым районам под центральным куполом хуже уже не будет, – тон Арториуса исключал всякие возражения. – Приземляйтесь. Мне предстоит разговор с Древними. Я должен прекратить это бессмысленное кровопролитие. На этой многострадальной планете должен навсегда воцариться мир, и я сделаю всё, чтобы так и произошло! Выполняйте!

Через три минуты тяжелый турболет замер на усеянной телами площади. Арториус подошел к люкам и приказал:

– Выставляйте щит и ждите моего возвращения, – он покинул турболет и направился к входу в мертвое здание Сената.

Джим с замирающим сердцем смотрел вслед человеку, без колебаний шагающему навстречу смертельной опасности. Нолл поклялся, что больше никогда не назовет этих людей кротами.

Сознание возвращалось медленно. В ушах стоял монотонный звон, перед глазами висела красная пелена, а голова нестерпимо болела, словно в отместку за столь небережное с ней обращение. Глаза наотрез отказывались открываться, и стало ясно, что голова объявила забастовку. Надо было принимать меры. Тринадцатый силой заставил неподъемные веки разомкнуться. Мутное изображение обрело резкость, и он увидел над собой потолок, стены и посеревшее лицо Четвертого. Майор попытался сесть, и тут же резкая боль пронзила лопатку. Он злобно выругался.

– О! Слышно, что живой, – Серебряков помог майору приподняться,- знал, что ты оклемаешься, ты живучий.

– Андрюха, давай полегче. – Тринадцатый поморщился. – Похоже, лопатка сломана.

– И всё? – удивился Четвёртый. – Да ты влетел в фойе, будто снаряд.

Пока Серебряков помогал ему усесться около стены, майор осмотрелся. Они находились в одном из кабинетов здания Сената на втором этаже. Один боец занял позицию у выхода в коридор, еще один из глубины помещения наблюдал за площадью через окно.

– Где остальные? Что с Коробочкой? – острая боль снова напомнила о себе, и пришлось развернуться, чтобы облокотиться о стену неповрежденной половиной спины.

– Нет больше Коробочки, – Четвертый сплюнул. – И здесь все, кто остался, – он протянул майору бутылку с водой. – Похоже, они долбанули ядерным. Видимо, с той летающей хреновины. Прямое попадание по Коробочке. Рвануло, прям как тогда, в Гвинее, когда негритосам кто-то продал снаряды в одну десятую килотонны. Ты, небось, застал?

– Застал, – Тринадцатый сделал пару глотков. В голове прояснилось, боль стала терпимой, только звон в ушах не прекращался. Это еще что, вот когда контузия начнет отходить…

– Радиация? – майор вопросительно посмотрел на друга.

– Фон заоблачный, – хмуро кивнул Серебряков.

– Значит, действительно, ударили ядерным. Хреново. Без средств защиты так долго не протянуть. И антирада нет.

– Сколько я провалялся? – язык слушался плохо, слова выходили невнятными. Ладно, не в первый раз. Не самая великая трудность. Мог бы вообще заикаться пару суток.

– Часа три.

– Обстановка?

– После ядерного удара летающая хрень сделала еще пару кругов и Ушла на восток. С тех пор всё чисто. А точнее, очень грязно. Мы перебрались на второй этаж, подыскали место с обзором поудобнее, – Четвертый запнулся, резко отвернулся и его вырвало. Он отплевался и протянул руку к бутылке с водой. – Противника нет, все как вымерло. Сидим ног, тебя дожидаемся, – он смочил кусок тряпки и принялся вытираться. – Везучий ты. командир, даром что Тринадцатый. Когда рвануло, я, было, подумал, что всё, остаюсь от тебя одно только воинское звание…

– Рано обрадовался, – майор поднял руку и попытался ощупать голову, но словно налитая свинцом рука слушалась плохо, и попасть ладонью в собственную голову не удавалось. – Что у меня там?

– Ты погоди пока, не дергайся сильно, – Четвертый поднялся и, пошатываясь, пошел к выходу. – Надо бы тебе повязку на голове сменить. Пойду поищу чего-нибудь.

Он вернулся минут через пять с какой-то тряпкой и занялся перевязкой. Боль в голове вспыхнула с новой силой, и Тринадцатый снова высказался на русском народном.

– Поспи пока. Слабый ты еще, на ноги не встанешь, – Серебряков покачал головой, но пошатнулся, и его снова вырвало. – Да и мы тоже не очень… далеко тебя не унесем.

– Разберемся, – майор закрыл глаза. – Передохнем и будем выбираться отсюда. Саня, ты там с окном поаккуратнее…

– Хорошо, командир, – слова дежурившего у окна бойца глухо прозвучали в гудящей тишине ускользающего сознания.

Он проснулся от резкой вспышки чувства опасности. Тринадцатый открыл глаза и осмотрелся.

В комнате ничего не изменилось. Двое бойцов спали, один, сидя на полу, нес дежурство. В ушах надрывно свистело. Майор потряс головой. Тут же пришла боль, а вот свист не ушел.

– Воздух! – Тринадцатый потянулся к автомату. – Саша, окно! Боец тяжело поднялся и нетвердо приблизился к оконному проему.

– Самолет этот без крыльев. Вроде того, на котором мы летели. Садится на площади, прямо перед зданием.

Бойцы начали изготавливаться к ведению огня. Майор попытался встать, опираясь на автомат.

– Что-то долго они собирались. Андрей, помоги встать, – Четвертый подал руку. Спина выплескивала боль, словно расплавленное железо. -Без команды не стрелять, подпустим поближе.

– Выходят, – доложил наблюдатель. – Один человек всего. В скафандре, как у нас дома.

Тринадцатый осторожно, из глубины помещения, выглянул в окно. Прямо перед златим стоял турболет, и от него к крыльцу шел небольшой человек в скафандре максимальной защиты. Неуклюжая походка тщедушной фигурки, широко разворачивающей ступни при ходьбе, показалась ему знакомой. Где-то я его уже видел…

– Это Арториус, – узнал Тринадцатый. – Саша, Андрей, встретьте его, но аккуратно.

Бойцы, пошатываясь, вышли. Спустя десять минут руководитель подполья стоял перед майором.

– Господин Тринадцатый! Господин Серебряков! Господа! Как я рад вас видеть! Мы боялись, что вы погибли! – глухо кричал сквозь гермошлем Арториус. Он был безгранично счастлив. – Я торопился, как только мог! Какое счастье, что вы живы! Скорее пойдемте на борт турболета, здесь нельзя оставаться, радиационный фон огромен!

– Как обстановка? – майор оперся рукой на стену, в ногах чувствовалась сильная слабость. – Откуда этот… турболет?

Арториус победно потряс руками:

– Мы победили! Вы совершили беспримерный подвиг, и ваши деяния весь мир будет помнить еще очень долго! После уничтожения кровавого диктатора и его верхушки, оставшиеся в живых пособники диктатуры сложили оружие! Власть перешла к нам! Мы создали объединенное правительство из представителей всех сообществ, которое займется восстановлением мира и подготовкой к законным выборам. К сожалению, почувствовав неотвратимую гибель, диктатор приказал применять заряды на основе высокоактивных тяжелых элементов, и территория под центральным куполом серьезно заражена. Он хотел забрать с собой в могилу все живое! В настоящий момент мы перебрасываем сюда из Бункера отряды специалистов для оказания экстренной помощи населению Ромба! Мы же медики, господа! Это наш великий долг, это наше предназначение! Мы очистим Ромб от радиоактивного заражения, как вы очистили его от диктата палачей! Тысячи сотрудников Корпорации добровольно вызвались принять участие в операции спасения!

Переполняющие Арториуса эмоции было видно даже через лицевой Щиток гермошлема. Его глаза сверкали, он энергично жестикулировал слова звучали громко и отрывисто. Бывший подпольщик переводил взгляд с одного бойца на другого и не мог устоять на месте.

– Господа! Чего же мы стоим! Скорее, идемте на борт, нас ждут дома! Вас ждут с нетерпением! Вы должны срочно получить медицинскую помощь. Лучшие специалисты Корпорации будут заниматься вашим лечением. Пойдемте! – он устремился по коридору к выходу. – Нас ждут дома!

Бойцы Внешней группы, пошатываясь, двинулись за ним. Тринадцатый опирался на автомат, как на посох. Наконец-то сегодня произошло хоть что-то хорошее. Удивительно, что подполью так быстро удалось перехватить власть. Видимо, диктатор и впрямь стоял у всего мира поперек горла. Хотя, как еще могло быть с человеком, который собирался захватить в могилу и без того невеликие остатки человечества. А с виду был сентиментальный дед. Да, вот тебе и сантименты. Телохранителя пожалел, а весь мир забыл.

Боль в голове нарастала, мысли путались, йоги пытались подогнуться. Держаться! Ну, подумаешь, контузило самую малость. Первый раз, что ли? Не падать же теперь из-за этого прямо здесь. Он упрямо переставлял непослушные ноги. Кто-то из бойцов, сквозь мутную пленку перед глазами было сложно понять, кто же именно, вдруг упал на колени с приступом рвоты. Надо бы помочь ему подняться. Но пока Тринадцатый добрел до упавшего, остальные уже подняли товарища и, поддерживая друг друга, шли дальше.

Пятьдесят метров до турболета шли, как пятьсот. Когда группа поднялась на борт, майор увидел бледные и перепуганные лица экипажа. Он усмехнулся. Представляю, какой у нас сейчас видок. Побелеешь тут.

Арториус что-то сказал им на непонятном языке и принялся усаживать Внешних, устраивая их на сиденьях и пристегивая ремнями. Молодец парень. Я бы уже, пожалуй, сам не пристегнулся. Хотя лопатка вроде уже не болит. Тринадцатый пытался собрать воедино расползающиеся в бредовом тумане мысли. В этот момент турболет взмыл вверх, грудь сдавило перегрузкой, и майор потерял сознание.

Очнулся он от того, что кто-то отстегивал его от кресла. Тринадцатый открыл глаза, но навести резкость никак не удавалось. Он хотел потереть их рукой, но та не желала подниматься. Ах вот как! Да ну и черт с тобой. Майор поморгал глазами и, в конце концов, увидел, что происходит. Рука запуталась в ремнях, которые отстегивал Четвертый. Нет, так не годится. Надо собраться. Он напряг остатки сознания, нашарил автомат, который так удачно заменял посох, и встал.

Сон в полете немного ослабил боль, и стало возможным идти быстрее. Бойцы, сопровождаемые Арториусом, зашли в шлюз и, спустя несколько минут широкая лифтовая платформа плавно двинулась вниз. Маленький чиновник что-то беспрерывно говорил, что-то о выдающихся врачах и новейших методах лечения, но всепоглощающая боль в голове мешала воспринимать его слова четко. Наконец, платформа достигла бункера, и Внешних встретили люди в белоснежных скафандрах медицинского отдела с передвижными госпитальными носилками наготове. Арториус строгим тоном торопил их, и многочисленные руки подхватили майора, уложили на носилки и покатили по коридорам Убежища. «Вот я и дома», – мелькнула мысль. Тринадцатый разрешил себе расслабиться и провалился в черную пустоту небытия.

– Как тебе это удалось, Арти? – Лемешева восхищенно смотрела на Великого Руководителя.

Через прозрачную стену подуровня интенсивной терапии было хорошо видно, как Кузнецов лично руководит помещением Древних в биорегенераторы.

– Я применил всю силу своего убеждения. Я убедил их, что мы окажем им полную медицинскую помощь в обмен на прекращение кровопролития, и они согласились на временное перемирие.

– Ты сильно рисковал, – хмуро заявил Трубецкой, – а если бы ты погиб? Весь мир следил за тобой, Орбита давала изображение в прямой эфир. Кадры о том, как ты выводишь из здания Сената Древних облетели даже сообщества. Твоя смерть сделала бы операцию спасения невозможной, никто из наших людей не решился бы туда лететь.

– Это был необходимый риск, Денис, – многозначительно возлил Арториус. – Зато теперь нам доверяют безоговорочно во всем мире, авторитет Роса неоспорим.

– Последний биорегенератор принял пациента, и лечащий персонал суетившись, собрался у консолей управления. Кузнецов, решившись, поспешно направился к выходу.

– В чем дело, Саша? – Великий встретил академика

– Я вам объяснял, надо как можно скорее поместить их обратно в анабиозные камеры! Сколько займет подготовка?

– Возникло серьезное препятствие, – Кузнецов был растерян. – Мы не сможем погрузить их в анабиоз.

– Как! Почему?! – Арториус не ожидал такого ответа и не сразу понял состояние академика. – Ты что, хочешь выпустить этих кровожадных монстров на свободу?!!

– Да ты что?! – Кузнецов опешил. – Конечно, нет! Но дело в следующем. Как только биорегенераторы приняли пациентов. «Пирогов» перехватил управление процессами. На всех консолях горит одно и то же сообщение: «Выполняется целевая функция». Мы ничего не можем сделать, это полностью автоматизированный стационар!

– Ну конечно, догадался Арториус, великий Серебряков! Он задумал все это ради излечения отца и оставил парочку сюрпризов.

– Что теперь будет? – тревожно спросила Лемешева. – Мы не сможем помешать «Пирогову». Известно, какова его цель?

Академик в бессилии развел руками:

– Он продержит пациентов в состоянии сна примерно две недели и по истечении этого срока выпустит их оттуда абсолютно здоровыми. Даже лучше, чем они были раньше.

Лемешева сдавленно всхлипнула. Трубецкой посмотрел через стекло на зловещие камеры биорегенераторов и тихо спросил:

– Что же будет, когда они выйдут оттуда?

Мысль пришла в голову Арториуса мгновенно. За прошедшие сутки его талант руководителя вырос неизмеримо, и Великий знал, что уже ничто в мире не способно помешать ему. Арториус удовлетворенно улыбнулся.

– Все будет в порядке, я беру это на себя, – спокойно произнес он уверенным тоном. – Саша, тщательно следи за временем выхода Древних из лечения. К моменту открытия биорегенераторов я должен стоять на этом самом месте. Денис, готовь анабиозные камеры. Самые лучшие, самые долговечные. Устанавливай их в подуровне Древних, – и поймав недоумевающие взгляды друзей, Великий снисходительно объяснил: – «Пирогов» излечит Древних. Но предупредить их об этом он не сможет. Древние покинут биорегенераторы, не зная ничего о своем состоянии. Я смогу убедить их погрузиться в анабиоз. А сейчас нам надо заняться спасением Ромба.

Следующие две недели были заполнены работой настолько, что Арториус сократил свои и без того непродолжительные перерывы на сон до одного раза в двое суток. О и был везде, и везде он был нарасхват. Приходилось решать множество самых разнообразных вопросов, порой далеко выходящих за рамки спасательной операции. Более четырех тысяч специалистов Роса, срочно переброшенных на помощь гибнущему Ромбу, нуждались в полном и своевременном обеспечении. Ежесекундных неустанных забот требовали почти шестьдесят меди ко-научных стационаров, развернутых в ходе осуществления операции. Одно только грамотное размещение такого количества медицинских учреждений вызвало массу хлопот. Растерянные должностные лица Орбиты и Ромба в спешке ломали головы над этой проблемой, и Великий Руководитель, бросив мимолетный взгляд на карту, мгновенно предложил решение. Флот легких турболетов был срочно перемещен, и на моментально стерилизованных специалистами Ромба бетонных площадках закипела работа. Сама по себе очистка и стерилизация территории не представляла для специалистов Корпорации особых трудностей. Гораздо больше проблем оказалось с боязнью открытого пространства у проживших всю жизнь иод землей людей, не все специалисты были способны работать вне коридоров бункера, и с этой задачей Арториусу пришлось изрядно повозиться, перераспределяя людей между участками работ.

Невероятные возможности медицинских технологий Роса вызывали У людей благоговейный трепет, и один только вид знаменитого на весь мир серебряного скафандра с эмблемой Роса, красным крестом на фоне белого микроскопа, обеспечивал его владельцу полное доверие и повсеместное уважение. Арториуса, прекратившего кровавые злодеяния Древних, узнал весь мир. Его авторитет за эти дни вырос недосягаемо. Каждый человек знал его в лицо, узнавал его скафандр, и даже на турболет командира Нолла, ставший в эти дни транспортом Великого Руководителя, едва завидев в небе, указывали со словами: «Летит Арториус». По любым вопросам шли к нему. Он держал в голове все ответы, а в руках все нити. Сортировка больных, отправка самых тяжелых в Рос, выписка уже излеченных, доставка медикаментов, аппаратуры, оборудования, снаряжения, питания, организация отдыха специалистов, расписание полетов турболетов, обслуживание транспортных челноков Орбиты, он успевал быть везде и следить за всем. Ни одно решение не принималось без одобрения Арториуса, ни один план не составлялся без его совета.

К исходу пятнадцатых суток очищение пространства под центральным куполом было полностью завершено. Руководитель более чем полуторатысячной группы дезактивации устало доложил об окончании работ и протянул Арториусу деловой коммуникатор с эмблемой Орбиты.

– Господин Директор, мы нашли его в здании Сената. Это принадлежало Президенту Даффу.

Великий Руководитель отпустил ученого и занялся доставленным устройством. На внешней панели была выгравирована надпись: «Президенту Дональду Даффу от ученого Совета Исторического отделения Орбитального Научного Университета в знак уважения и признания заслуг». Арториус положил перед собой коммуникатор, открыл крышку и активировал устройство. Посмотрим, чем занимался столь признанный руководитель, презрительно усмехнулся Великий, и открыл список часто использующихся документов. Последние месяцы своей жизни Дафф много работал над каким-то, похоже, прямо-таки грандиозным планом. Арториус вчитался в документы. Как это мило! И как вовремя! Вот и моя президентская программа! Он пробежал глазами названия разделов и список прилагающихся баз данных. То, что нужно. Великий закрыл глаза и представил, как красиво будет звучать словосочетание «Арториус Объединитель». Или все-таки «Арториус Великий»? Нет, это пафосно… Может, «Арториус Мудрый»… Над этим надо будет поразмышлять, когда появится время. Хотя, конечно, наиболее полно мои достоинства может отразить лишь фраза «Великий Арториус Мудрый, Объединитель». Правда, длинновато… Отложим это на потом. Сейчас есть более важные дела. Стерилизация центрального купола завершена, надо снимать карантин и возвращать в свои дома тех, кто уже излечен. После этого станет полегче, и я займусь изучением плана объединения. Он разрабатывался под руководством Главного Инженера Ноффа? Превосходно. С господином Ноффом за время лечения у нас сложились прекрасные отношения. А уж во время научных бесед с Денисом их и вовсе водой нельзя было разлить. Тут проблем не будет.

– Господин Арториус, – помощник Латто заглянула в кабинет, -срочный вызов из Роса. Академик Кузнецов.

– Соединяйте.

На экране коммуникатора возник Александр.

– Арти, «Пирогов» вывел оповещение об окончании лечебного процесса в… – он немного помедлил, подбирая слова, – …в закрытом подуровне интенсивной терапии. Биорегенераторы откроются через два часа.

– Я немедленно вылетаю, – Арториус вышел из кабинета, отдал необходимые распоряжения и успокоил помощника Латто: – Я вернусь не позднее, чем через три часа. Перепланируйте необходимые встречи и мероприятия. Мне необходимо навестить очень важных пациентов, – он мгновение помолчал и вдруг загадочно добавил: – У каждого есть своя слабая сторона.

Сон незаметно улетучился, Тринадцатый открыл глаза и увидел, как начала открываться крышка биорегенератора. Автоматическая платформа вынесла его наружу, и майор несколько секунд щурился от непривычно яркого света. Наконец глаза адаптировались, и Тринадцатый огляделся. Остальных бойцов Внешней группы уже извлекли из биорегенераторов, и сейчас вокруг них, в окружении медиков в стерильных скафандрах, суетился Арториус, с лица которого не сходила счастливая улыбка.

– Господа! Доброго пробуждения! Я очень рад вас видеть! Как вы себя чувствуете? Вам должно быть намного лучше, мы применили самые современные методики! Вы выздоравливаете с фантастической быстротой!

Тринадцатый действительно чувствовал себя отлично. Голова была ясная, боли не было, лопатка вела себя так, будто ничего и не произошло. Во всем теле ощущалась приятная легкость и прямо-таки бурлила энергия, хотелось активных действий, движения, событий. Да, медицина шагнула вперед. Впервые за всю историю многочисленных посещений госпитальных палат майор получал такой невероятный эффект от лечения. Всего-то немного поспал. Интересно, сколько времени они провели в регенераторах на самом деле?

Арториус обернулся к медперсоналу:

– Саша, не будем терять времени. У вас все готово?

Один из стерильных скафандров утвердительно кивнул, и чиновник скомандовал:

– Приступайте, – он окинул Внешних довольным взглядом: – Господа, вы выглядите превосходно! Нам осталась всего одна, крайне важная медицинская процедура, и вы будете полностью здоровы и навсегда забудете о лечении!

Медики подхватили платформы с бойцами и покатили их по коридорам. Арториус шел рядом и рассказывал, как продвигаются работы по спасению Ромба, о завершении очистки территории центрального купола, о десятках тысяч излеченных людей, о планах переселения всех Убежищ мира на поверхность, под небо и Солнце, и переводе бункеров на работу вахтовым методом.

Медики вкатили платформы в очередной подуровень и остановились. Майор увидел знакомое до тошноты помещение. В этот раз оно было залито светом и вычищено до максимальной степени стерильности. Анабиозных камер уже не было, лишь вдоль боковой стены были расположены четыре сверкающих медицинской сталью капсулы с открытыми верхними сферами-люками, формой чем-то похожие на биорегенераторы, только очень маленькие.

– Господа! Сейчас мы произведем имплантацию и приживление костномозгового трансплантата. Это займет несколько часов и потребует криогенного воздействия. После этого процесс лечения будет полностью завершен, и вы станете абсолютно здоровы, – чиновник подал знак медикам, и фигурки в стерильных скафандрах принялись осторожно укладывать бойцов в капсулы.

«Вообще-то я бы мог и на своих ногах дойти, – подумал майор, глядя на то, как нелегко дается тщедушным врачам процесс переноса. – Но кто их знает, этих докторов, раз сами тащат, то, видимо, так надо…»

Его поместили в капсулу и прилепили на тело несколько датчиков. К капсуле подошел беспрестанно улыбающийся Арториус:

– Немного терпения, господа! Через несколько часов процедура завершится, и вы будете полностью здоровы! Мы уже запланировали грандиозный праздник в вашу честь на центральной площади Ромба, на площади Мира! Мы подберем для этого самый солнечный день!

Тринадцатый закрыл глаза. Неужели скоро все это закончится? Даже не верилось, что не будет больше анабиозных камер, многочасовых медицинских процедур, хмурых лиц врачей, надоевших до чертиков больничных стен и коек и изнуряюще бесконечного карантина. Не придется больше сидеть, словно в клетке, в больничной палате, запертым неизлечимой болезнью на остаток жизни, с каждым начинавшимся днём становившейся все короче. Как он сказал? Самый солнечный день? Это хорошо. Наверняка будет тепло и очень красиво. Интересно, как теперь люди празднуют?

Вот бы увидеть поскорее…

Майор посмотрел на чиновника и сказал:

– Спасибо, Арториус:

Улыбка Арториуса стала еще шире, он замахал руками и засмеялся:

– Ну что вы! Для друзей я просто Арти!

Люк-сфера опустился, закрывая капсулу, и через мгновение Тринадцатый почувствовал знакомый жуткий холод.