"Тайная война в Лукоморске" - читать интересную книгу автора (Синякин Сергей)

Часть II. ИДИ ТУДА, САМ ЗНАЕШЬ КУДА

Глава первая

– Мяукну, - пообещал Баюн.

Вот и приходилось прислушиваться.

Староста синагоги неохотно открыл дверь в подвал. Двое молодых чекистов, выделенных Гнатюком, заглянули внутрь и вопросительно посмотрели на Кторова: дальше-то что? Подвал был завален разным барахлом, вроде дырявых ведер, старых досок, щетинящихся ржавыми гвоздями.

– Ну что, рукава засучим? - спросил Кторов в некоторой растерянности. - Вопросы есть?

У чекистов вопросов не было, поэтому они насупились, но спорить не стали. Только гимнастерки сняли, чтобы напрасно не пачкать в подвальной пыли. Без настроения работа продвигалась медленно. Солнце уже стояло довольно высоко, а подвал казался бездонным. Староста устроился на крылечке с трубочкой, но Кторов ласково пообещал ему принять определенные меры, поэтому сейчас и староста не сачковал, впрочем, и старался он не особо - так, по досочке, по рамочке вытаскивал, выбирая предметы почище и без торчащих гвоздей. Тем не менее количество рухляди во дворе синагоги постепенно росло.

– Зря вы все это затеяли, гражданин начальник, - сказал староста. - Ничего доброго вы там не найдете. Ну спросили бы меня: Рувим, где драгоценности? Где золото, накопленное неправедным путем? Я бы вам искренне и честно ответил. Я бы сказал: делайте со мной, гражданин начальник, что вам вздумается, но нет здесь никаких драгоценностей, а тем более золота и грошей, накопленных неправедным путем.

Кторов ему не отвечал.

– Конечно, - сказал староста печально. - Все думают, если здесь молятся евреи, то обязательно должен быть спрятан клад. Нищих евреев не бывает. А я вам так скажу, гражданин начальник: евреи бывают всякие. Некоторые даже верят в вашу революцию. И не только верят, но и делают ее. Если вы думаете, что я говорю неправду, - откройте газеты, почитайте список правительства, и вы убедитесь, что бедный Рувим таки прав!

– Ты таскай, таскай, - сказал Антон. - Потом дискуссии будешь организовывать.

Староста вздохнул и потащил на себя длинную доску. В подвале что-то с грохотом упало.

– Ну да, - сказал староста, - ломать - не строить. Сколько лет это добро спокойно лежало там, где его положили, так нет - приходят люди и говорят, что это лежит неправильно. Вот и революции: они случаются тогда, когда кто-то приходит к мысли, что все положено не так и не там, где надо. При этом хозяина не спрашивают, начинают перекладывать по собственному разумению, и, как правило, опять неправильно.

– Дед, - не выдержал один из чекистов. - Заткнись! Ты и так уже почти у стенки стоишь. Зачем тебе лишние заботы?

– Вот видите, - мягко упрекнул староста. - Сами говорили, что боретесь за свободы, а теперь бедному Рувиму и рта никто не дает раскрыть, без зазрения совести его объявляют контрреволюционным элементом. Но если вы каждого сомневающегося будете сажать в тюрьму или ставить к стенке, то где вы найдете людей, которые захотят жить в вашей стране?

Кторов вошел в подвал и прислушался. Зараза-кот молчал.

– Баюн Полосатович! - шепотом позвал Кторов. - Баюн, ты здесь?

В тишине было слышно, как скрипуче поворачивается под действием ветра флюгер на синагоге, как где-то в подвальной глубине тоскливо и безнадежно скребется мышь. Кот молчал.

Кторов выглянул из подвала.

– Рувим Пейсахович! - позвал он. - Ключи при вас? Откройте вот эту дверь!

За дверью был маленький чуланчик, пол которого покрывала пыль. В пыли отчетливо выделялись перекрещивающиеся цепочки маленьких следов.

– Видите? - спросил староста. - Даже мыши ничего не сумели найти. А они ведь прирожденные следопыты: в прошлом году они обнаружили, что свечи хранятся в железном ящике. И что вы думаете? Они прогрызли железо, молодой человек! Прогрызли железо и съели-таки весь годовой запас восковых свечей!

– Помолчите, - строго сказал Кторов, которому послышалось какое-то царапанье. - Откройте и эту дверь.

Староста открыл дверь, и Кторов увидел кота.

Баюн Полосатович сидел на задних лапах, с отчаянием на морде и, судя по всему, готовился дорого продать свою жизнь. Кторов вошел, прикрывая за собой дверь.

– Значит, знак подашь? - саркастически спросил он.

– Тихо, - сказал Баюн. - Тихо, товарищ Кторов. Тут такие крысы бродили, я рядом с ними котенком кажусь. Тут, сам понимаешь, не до сигналов. Задрали бы, как недельного куренка! Выручил ты меня, как есть выручил!

И в самом деле - вокруг кота пыльный пол был испещрен крупными следами, напоминающими кленовый лист средних размеров.

А у стены…

Вначале Антону показалось, что он видит огромную куклу, небрежно слепленную из серо-бурой бугрящейся массы. Ростом кукла превышала, пожалуй, добрых три метра, и сложение ее было соответствующим. Чуть погодя Кторов сообразил, что видит Голема.

Голем впечатлял, хотя и казался безжизненным. Рядом с ним, как и рассказывал кот, громоздилась стопа старинных фолиантов.

– Рувим Пейсахович, - позвал Кторов. - А что вы мне теперь скажете? Вы говорили, что в подвале ничего нужного нет, - мягко упрекнул старосту Антон.

– И сейчас скажу, гражданин начальник, - кивнул староста. - Вещь, которой нельзя воспользоваться, не отнесешь к числу нужных. Толку в вашем нагане, если у него сломан курок? Ах, равви, равви, говорил я ему, доверься, Рувим Пейсахович не сделает плохого и вредного. А он заладил одно: пусть тайну хранит христианский Бог. Много он ее нахранил? А если и хранит, то не слишком ли надежно, гражданин начальник?

– Лихо, - сказал Гнатюк.

– Повезло, - признался Антон.

– Ага, повезло, - невнятно отозвался от стола кот. - Да если бы не я…

– Ты жуй, - велел Кторов. - И так на тебя потратился.

– А я ради чего шкуркой рисковал? - удивился Баюн. - Ради твоих красивых глаз? Но если по совести, не такие уж они у тебя и красивые. А если серьезно говорить, медальки ваши, благодарности да ордена мне ни к чему, все равно вешать некуда. А поесть сытно, да про завтрашний день чтоб не думать… По совести, то я от вашей пролетарской республики на пожизненный пенсион заработал. Слушай, товарищ Кторов, а ты там, в столицах, отпиши все как есть. Глядишь, и в самом деле что выхлопочешь. Я бы и списочек набросал. Не боись, я туда гусиные печенки и страсбургские паштеты вписывать не стану. Понимаю - не баре. Трудно живется республике Советов. Но килограммчик кильки постной да судачка отварного, воблы, скажем, свежей, валерьянки по праздникам, это ведь вы можете?

– Болтун! - с удовольствием глядя на кота, сказал Гнатюк. - Так что, товарищ Кторов, выполнена твоя миссия? Можно и домой?

– Давно тебя спросить хотел, - сказал Кторов. - Флотский ты, что ли?

– А как же, - Гнатюк на глазах обрел выправку. - Черноморский флот, эсминец «Неподкупный». Заметно, да?

– А давай с тобой, Павел, выпьем, - впервые называя чекиста по имени, предложил Кторов. - Все-таки большое дело свалили.

– Да я бы с радостью, - замялся Гнатюк. - Да понимаешь, не могу!

– Он бы выпил, - нарочито и издевательски чавкая, сказал кот. - Да Дарьи Фотиевны боится. Вон она во дворе стоит, делает вид, что занята. Ждет!

К удивлению Кторова, чекист густо покраснел.

– Так что ж, - признался Гнатюк. - Женщина она хозяйственная, справная, да и видом вся из себя - и каблук под ней, и лицом хороша, да и фигуриста, кто ж отрицать будет? И пацан у нее стоящий, в водолазы не пошел, к нам записался, хотя жизнь у нас рисковая. А что до недостатков, так людей без недостачи не бывает. Каждый в чем-то в выигрыше, а чего-то и теряет.

– Ну так что ж, - рассудительно прогнусавил Баюн. - Поплавает, поплавает да вернется. А чешуя, ну что чешуя, любви не помеха.

– Ох, болтаешь ты, - со сдержанной злостью сказал чекист и повернулся к Антону. - Веришь, - пожаловался он, - иной раз до скрипа в зубах хочется эту тварь усатую за хвост взять да повыше приподнять. И чего я его терплю, гадости разные выслушиваю?

– Хрен с ним, с котом, - прерывая шутливую пикировку, поднялся Кторов. - Что дальше делать будем? Мне теплушка нужна, да пара сопровождающих потребуется.

– Теплушку реквизировать штука нехитрая, - сказал Гнатюк. - А вот с сопровождающими… Плохо у меня с людьми. Да тут еще слухи ходят, Кумок со своей бандой на Лукоморск нацелился. Чего ему надо, в толк не возьму. Ведь половину отряда положит. У меня же и пулеметы из пещер… - и осекся, словно сболтнул лишнее.

– Кстати, о пещерах, - вспомнил Антон. - Там что, беспризорники живут?

– С чего взял?

– Ходил я там. Все следами сапог да башмаков утоптано, только размеры маленькие, ровно дети ходили.

Некоторое время чекист разглядывал гостя.

– Смелый, - наконец криво усмехнулся он. - Слышь, Баюн, где нашего дорогого товарища Кторова носило?

– Дурак потому что, - вытирая морду лапой, безапелляционно сказал кот. - Это от незнания, Павел Борисович. Вы же сказали - помалкивай, я и не просвещал.

– Ладно, - Гнатюк тоже поднялся. - Отдыхай, браток. Утро вечера мудренее. Ты, Баюн, просвети человека - ведь уедет, а наших тонкостей так и не поймет.

– И про баб рассказать? - с интересом спросил кот, продолжая вылизываться.

– И про баб расскажи. А еще лучше - покажи, - сказал чекист, крепко пожимая руку Кторова. - Теперь и про пещеры можно.

Кторов смотрел, как Гнатюк идет по саду. По мере приближения к Дарье Фотиевне шаги чекиста замедлялись, и сам он становился неуверенным и робким, словно в подростка превращался.

– Любовь, - сказал кот, усаживаясь на подоконник рядом с Антоном.

И трудно было понять, осуждает он влюбленную пару или напротив - восхищается ею.

– Читал я тебя! - неожиданно признался Кторов. - Что сказать? Пером ты владеешь, Баюн, а вот подкладка у тебя контрреволюционная.

– Это у вас в крови - любое инакомыслие встречать в штыки,- зевнул кот. - Когда-нибудь оно всем вам отзовется!

– Это когда же? - удивился Кторов.

– Когда в ваших собственных душах прорастут сомнения, - сказал кот. - Тут-то они и зацветут кровавыми цветами. Впрочем, о чем это я? Вы же победивший пролетариат, вам вид крови привычен!

Вечерами в горах прохладно.

В горы они ушли сразу после похорон красных бойцов, героически погибших в схватке с Черным сотником. Начальник местной ЧК произнес речь.

– Революция, - зычно кричал он на всю площадь. - Нежный цветок, взросший из надежд человеческих душ! Он! Нуждался! В защите! И! Нашлись! Люди! Отдавшие! За нее! Свою! Жизнь! Слава! Героям! Павшим! В боях! За дело! Мирового! Пролетариата! Слава! Героям! - и артерии на его шее вздувались, словно начальник пытался заглотить нечто непомерно большое. - Оркестр! «Варшавянку»!

А на майдане Незалежности уже накрывались поминальные столы, на которые городские торговцы не поскупились: понятное дело, начальник ЧК приказал скупости не проявлять, справить тризну по павшим героям достойно.

У столов Кторов не остался, вот кот и утянул его в горы. Разумеется, с таинственным видом пообещав раскрыть очередную тайну.

– И какого черта ты меня сюда приволок? - повернулся Антон к коту.

– Тихо, товарищ Кторов, - сказал кот. - Вы же сами просили загадки, значит, вам показывать. Я и показываю. Да и товарищ Гнатюк приказал вас просветить. Ждите. Скоро уже.

Луна освещала мир, делая его фантастическим и незнакомым. Тени облаков бродили по земле, а звезды в небесах отражались в зрачках неведомых существ, живущих в кронах деревьев. Стояла тишина, нарушаемая лишь далеким пением скрипки. Похоже, немец не оставлял попыток приманить неведомого Сирина.

– В небо, в небо смотрите!

Кторов хотел сказать, что устал стоять с запрокинутой головой, и в это время над горами что-то мелькнуло.

– Ага! - зашипел кот. - Говорил я вам!

И в самом деле, это не было следствием усталости глаз, не было обманом: над горами, окружающими Лукоморск, скользили тени, которые стремительно увеличивались в размерах и превращались в косяк женщин, одетых по-походному, и верхом на метлах.

– Вот ты меня спрашивал, почему в Лукоморске столько бобылей, - сказал кот шепотом. - Нет здесь никаких бобылей, бабы по делам отсутствовали. В Турцию на заработки мотались. А теперь возвращаются.

Женский косяк скользнул над ними и исчез во мгле, покрывающей Лукоморск.

– Все, - сказал кот. - Я считал. Двадцать шесть улетало, двадцать шесть и вернулось. Ну что, назад пойдем?

Кторов оглядывал окрестности.

– А что это за огни там светятся? - поинтересовался он.

– Деревня там, - разъяснил кот. - Разбойная слобода. Ты туда не суйся, деревня свое название оправдывает. Такие там жители - Господи не приведи!

Дневной рассказ кота был ошеломляющим, ибо повествовал он о тайной жизни Лукоморска, неведомой всему остальному миру. Если все это было правдой, то в ближайшее время Антону Кторову предстояло здесь прописаться, ежели не на постоянное место жительства, то надолго.

Лукоморск был необычным городом.

Днем они неторопливо бродили по улицам - кот и человек. Баюн рассказывал Кторову забавные истории из жизни горожан, показывал достопримечательности и делал это не хуже заправского экскурсовода, вернувшегося после длительного отпуска к любимой работе.

– Представь себе, товарищ Кторов, - восклицал кот, озираясь по сторонам, чтобы его экзальтации никто не заметил, - вот то самое место, где Рогдай впервые познакомился с русалкой. Девушке было скучно в воде, ловить крабов и играть рапанами ей надоело, вот она и выбралась на берег, как говорится, людей посмотреть да себя показать. А тут ей навстречу Рогдай, парень - кровь с молоком, неправду говорят, что он был влюблен в Людмилу. Ты сам посуди, парню пятнадцать, какая любовь, у него еще ветер в голове гулял. И тут - русалка. Прекрасная, волосы зеленые, глаза изумрудные. Рогдай разлетелся, конечно: девушка, а девушка, как вас зовут? Не на ту нарвался, она на него ноль внимания, фунт презрения. Ну парень и попал. Это потом начали болтать, что он от несчастной любви утопился. Да не «от», а к ней он стремился! И звали ее Мариной. А когда выяснилось, что от любви русалок и людей нормальные дети родятся, каждый так захотел. Они же молчаливы, как рыбы, потому и скандалов дома никогда не случалось…