"Инквизитор" - читать интересную книгу автора (Норка Сергей)

3. «В начале славных дел»

Прошло две недели. И вот в понедельник, который демократическая пресса назвала «черным», «Президентский вестник» выплеснул волну указов.

Любой вид политической деятельности объявлялся вне закона. Все политические партии объявлялись распущенными сроком на два года. Запрещались забастовки, митинги и уличные шествия даже в поддержку правительства. Далее шло детальное описание всех других действий, квалифицируемых как политическая деятельность. В указе подчеркивалось, что свобода слова сохраняется и что любые попытки осуществления цензуры в скрытой форме будут строго наказываться.

Указ о государственной границе предписывал всем гражданам СНГ, не имеющим виз, в недельный срок покинуть территорию России.

Указ об отделении Чечни от России и высылке ее граждан в 10-дневный срок запрещал МИДу выдавать чеченцам визы до установления дипломатических отношений между двумя странами. Одновременно запрещалось российским государственным, коммерческим и банковским структурам иметь любые деловые контакты с чеченскими структурами до установления официальных дипотношений. Последним фигурировал Временный уголовный кодекс (ВУК), который предусматривал только наказание смертной казнью.

Под смертную казнь подпадали:

— лица, осуществляющие попытку контрабанды определенных видов товаров и стратегического сырья;

— лица, совершившие преднамеренное убийство или разбойное нападение;

— лица, оказывающие вооруженное сопротивление представителям власти;

— лица, покушающиеся на жизнь агентов Института фискалов и их родственников;

— лица, чьи действия направлены на искусственное создание голода.

В общей сложности смертной казнью карались сорок восемь преступлений. Посмотрев на часы, я включил телевизор. «Президентский канал» передавал запись пресс-конференции, которую президент России дал российским и иностранным журналистам. Вставив кассету, я включил магнитофон на запись.

После окончания пресс-конференции я снял трубку и набрал номер радиотелефона, который Кот всегда носил при себе.

— Алло.

— Это я. Когда ты собираешься выполнять указания своего шефа?

— Тебе нужна какая-нибудь информация?

— Очень даже.

— Высылаю машину.

Через два часа я уже сидел в кабинете конфидента Темной Лошадки, который был теперь для меня лошадкой менее темной.

На этот раз меня везли довольно долго, прежде чем доставили в небольшой населенный пункт, который когда-то был военным городком.

Военных в нем не было ни одного. Время от времени по плацу проходили люди в спортивной одежде.

Кот сидел за столом, заваленным бумагами. Он что-то писал, вычеркивал, правил.

Когда я вошел. Кот, не отрываясь от писанины, буркнул: «Садись». Я сел и осмотрелся. Судя по всему, этот кабинет, на двери которого еще не сняли табличку с надписью «Канцелярия роты», не мог быть его постоянной резиденцией. Казенная мебель тоже мало гармонировала со статусом доверенного лица президента. Наконец он кончил писать.

— Я что, в спортивно-оздоровительном лагере?

— Ты на базе подготовки ГОН.

— Что такое ГОН?

— Группы особого назначения.

— И к чему готовятся эти группы? Чем будут заниматься?

— Во-первых, они будут приводить в исполнение приговоры, вынесенные заочно. Во-вторых, они будут патрулировать в вечернее время города, где они проживают. Ты сам знаешь, как много сейчас развелось на улицах бравых ребят, наводящих страх на мирных жителей. Так вот, теперь по городам будут ходить другие ребята, тихие и незаметные. Их не отличишь от обычных прохожих или пассажиров общественного транспорта. И потенциальный преступник должен знать, что его попутчики в электричке или зеваки, прогуливающиеся в парке, могут оказаться ГОНом, со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями. Ведь им дано право применять оружие на поражение в определенных ситуациях. Бац — и одним хулиганом меньше. Но это в будущем. Сейчас ГОН готовится к выполнению одного маленького, но ответственного поручения.

— Что за заочные приговоры?

— Есть такие. Приходится выносить. Ведь мест в СИЗО для всех желающих нет, хоть лопни. (Он весело подмигнул и засвистел свою любимую мелодию — военный марш.)

— Послушай, Кот, твой президент разорит страну на борьбе с преступностью. Во что обходится содержание ГОН?

Кот улыбнулся своей очаровательной улыбкой (улыбаться он умел), по снисходительности не уступающей улыбке его шефа.

— Казне это почти ничего не стоит, если не считать еды, которую гоновцы потребляют за три недели обучения. Зарплату они не получают.

— Они что, остатки идейного прошлого?

— Нет, мы не имеем дел с идейными. Это особые люди, чья психика требует удовлетворения потребностей, вызванных личной трагедией. Они сами бесплатно будут бегать по городу в поисках достойного объекта для ликвидации. Вот полюбуйся.

Он протянул мне папку и стал с интересом наблюдать за выражением моего лица, которое, видимо менялось по мере прочтения этих досье.

Я обратил внимание на то, что завербован был агент 980-С через сутки после убийства. К досье приложены две фотографии. На одной — три обезображенных трупа. Вторая — фотография агента. Мрачное лицо. Взгляд страшен даже на фотографии.

«Да, — подумалось мне, — этот не пощадит».

Я начал смотреть все досье подряд. Ужасные истории, леденящие душу фотографии. Мрачные глаза гоновцев, говорящие только одно слово: «Берегись!»

Вот Сивков Анатолий Иванович. Возраст 38 лет. Единственный сын подвергся нападению хулиганов. В результате удара по голове ослеп, потерял способность двигаться. Хулиганы получили по два года условно.

Вот Ткачев Дмитрий Андреевич. Семнадцать лет.

Обоих родителей зверски убили в электричке.

— Послушай, Кот, а ты уверен, что все они смогут убивать? Ведь одно дело эмоции, а другое — реальное убийство себе подобных.

Кот улыбнулся и зачем-то стал внимательно рассматривать струйку дыма, поднимающуюся с кончика сигареты.

— Ты что, не слышишь вопроса?

— Слышу, слышу. Не знаю только, стоит ли подвергать твою чувствительную душу воздействию слишком правдивой информации.

— Ты ее уже подверг. Давай подвергай дальше.

— Ну ладно. В ГОН принимаются только после того, как кандидат пройдет серию испытаний. Первое испытание — это приведение смертного приговора в исполнение на специальной базе. Причем знаешь что самое интересное? (Он опять засмеялся ласковым смехом.) Большинство кандидатов не хотят пользоваться при этом огнестрельным оружием. Просят либо нож, либо удавку. Это, видимо, после подогрева эмоций. Ведь ему показывают уголовное дело того, кого он должен казнить. Дела выбирают психологи, и, должен признаться, дела жуткие. Все это делается за 20–30 минут до приведения приговора в исполнение.

Второе испытание — ив этом познается профессиональная пригодность агента — приведение в исполнение заочного приговора. Здесь не все так гладко. Слабое воображение контингента налицо. Не идет дальше подъезда. Приходится развивать способности мечтать и грезить.

Все агенты, чьи карточки ты просмотрел, успешно прошли испытания. Сейчас их обучают убивать без оружия. Ведь нельзя же постоянно таскать с собой пистолет. Заочно они проходят психологическую обработку. Это будут люди-зомби. Впрочем, если зомби не получился, а такое бывает, он не встречает никаких препятствий к тому, чтобы уйти. Все следы его пребывания в ГОН, включая личную карточку, он уничтожает сам.

— Интересно, а как вы их обрабатываете?

— Не знаю, здесь я не специалист. Могу только рассказать о том, что видел собственными глазами. Для них изготавливают искусные миниатюрные портреты их родственников. Причем лица на портретах либо счастливые, либо жалобные. Каким принципом здесь руководствуются психологи, не знаю.

Им постоянно дают читать следственные дела, иногда для них специально составленные. Дела схожи с их случаями. Им внушается, что они не просто мстители, но спасители будущих жертв. Словом, их ненависть к криминальному миру постоянно подогревается.

— Идея создания ГОН твоя?

— Нет, это идея президента.

— Слушай, а у твоего президента, случаем, никого не пришибли?

— Ты все время пытаешься выявить психологический тип президента. Тухлое дело. Он не человек, а компьютер. Он не имеет эмоций.

— А по-моему, эмоции присутствуют во всех его действиях.

— Присутствуют. Только не с его стороны. Ну ладно. Какую информацию ты хотел от меня получить?

— Во-первых, объясни мне, что это за волна арестов проходит по всей стране? Вы арестовали массу бывших высокопоставленных чиновников, промышленников, бизнесменов. Потом большую часть отпустили. Значит, хватали невинных? Или это политический жест?

— Да, это жест. Но чисто экономический. Нам, видишь ли, нужны деньги, а имущий должен делиться с неимущим. Эти аресты привели к тому, что на валютные счета правительства в 1-м Государственном банке поступили 15 миллиардов, которые были переведены из-за границы. Лица, согласившиеся вернуть валюту, отпущены с миром.

— А те, что отказались?

— Тоже отпущены. Только в мир иной.

— И сколько же таких?

— Немного. Всего двое.

— Так может вы расстреляли невинных? Может у них не было никаких денег?

— На то, чтобы выявить счета, мы потратили полмиллиарда долларов. С момента вступления президента в должность вся служба внешней разведки работает только на добывание этой информации. Кроме того, нанято несколько иностранных фирм. Полмиллиарда потратили, пятнадцать — получили. Чистая выгода. Но это только начало. Сейчас внешней разведке выделено на эти нужды полтора миллиарда долларов на подкуп банковских служащих за рубежом. Это позволит, по предварительным расчетам, вскрыть счета наших несознательных граждан на общую сумму 80 миллиардов долларов.

Кроме того, аресты проходили также в рамках операции «Возмездие». В ходе операции арестовано несколько тысяч бывших сотрудников 5-го управления КГБ, секретарей обкомов и горкомов, врачей-психиатров.

— За что?

— За старые грехи. Пришла пора платить по счету. Мы имеем в виду при первой же возможности трансформировать Россию в правовое государство. Лица, виновные в преследованиях по политическим мотивам, творившие беззакония в период правления КПСС, будут сурово наказаны. Проделана гигантская работа с архивами КГБ, которые не успели уничтожить. Уже сформированы секретные военные трибуналы.

— Расстрелов будет много?

— Достаточно.

— Скажи, а зачем все это? Ты знаешь, я еще в школе скептически относился к коммунистическим бредням. Но зачем эта запоздалая месть? Почему не предать все забвению?

Кот долго молчал. Казалось, он забыл о моем существовании. Я терпеливо ждал. Наконец он заговорил:

— Я должен снабжать тебя информацией, но переваривать ты должен ее сам. Это условие президента, который не хочет, чтобы на тебя оказывали давление даже в форме убеждения. Так же, как и то, что конфиденциальную информацию ты можешь опубликовать только после нашего ухода. Но я вижу, что первое условие выполнить невозможно, потому что ты все время спрашиваешь: «Почему? Для чего? Зачем?» Кроме того, я вижу, что ты самостоятельно не можешь переварить все это и сделать правильный вывод, а без этого ты не поймешь ни сущность нынешней ситуации, ни нашу политику, которая кажется тебе дикой, ни ее конечные цели. Поэтому слушай и мотай на ус.