"Гулы" - читать интересную книгу автора (Кириенко Сергей)

Глава десятая

Комья земли вылетали из-под лопат, словно растревоженные лесные шершни. Кавио Гольди махал лопатой с ритмичностью заведенного механизма, Санти Эстебане работал, наваливаясь на инструмент всем телом и выбрасывая землю далеко от могилы, Тони Ризо копал спокойно, но не отставал от Гольди и Эстебане. Умберто Скала сидел недалеко от могилы, на шершавой поверхности цементного надгробия, и смотрел на мелькающие в свете фар лопаты. На часах было две минуты двенадцатого…

Выбросив из ямы очередную порцию грунта, Гольди проворчал:

— Санти, не разбрасывай землю по всему кладбищу. Нам их еще закапывать.

— Комиссар, да этой земли здесь навалом! Инспектор ухмыльнулся, весело обнажив зубы. Затем он навалился на лопату и выбросил в темноту еще один ком земли.

На секунду Гольди остановился и посмотрел на то что у них выходит: за двадцать минут они вырыли яму метровой глубины — еще сантиметров тридцать, и появятся крышки гробов. Затем он взглянул на Скалу. Тот сидел на бетонной плите и смотрел в темноту. На мгновение Гольди показалось, что с доктором что-то не в порядке.

— О чем вы задумались, Умберто?

— Что?..— Скала вздрогнул и, переведя взгляд на Гольди, попытался сосредоточиться.

— Я спрашиваю, о чем вы задумались?

— Так, ни о чем конкретном… — Скала помедлил и неожиданно спросил: — Комиссар, вы слышите звук?

— Звук?

— Да… Такой тонкий, ноющий звук, похожий на комариный писк?

Теперь пришел черед удивиться Гольди, Он выпрямился и прислушался, но ничего не услышал.

— Санти, ты что-нибудь слышишь?

— Нет,— коротко ответил Эстебане, не прекращая выбрасывать землю.

Гольди пожал плечами:

— Наверное, вам послышалось, Умберто? Он воткнул лопату в дно ямы и возобновил прерванную работу.

— Послышалось? — тихо пробормотал Скала.— Может быть… Все может быть…

Он перевел взгляд на зияющую в земле могилу, В резком свете фар она представилась ему вдруг огромным фурункулом, вскрывшимся на лице человека. Может быть, ему действительно послышался этот звук? Он прислушался. Да, сейчас его не было. Но за последние двадцать минут он слышал этот звук, как минимум, раза три. Сначала — слабо, затем — будто громче и отчетливей. Звук, похожий на голос, зовущий его из глубины…

Скала вздрогнул.

Он вдруг подумал, что на этом кладбище что-то не так. Секунду он думал: что не так? Затем прикрыл глаза и снова прислушался. На кладбище было тихо, если не считать звуков грызущих землю лопат и сопение Эстебане. Единственными источниками звуков на чимитеро Нуово были копающие землю люди. И все-таки… Все-таки что-то здесь было не правильно, что-то чего не должно быть ночью на кладбище.

Скала раскрыл свой рабочий чемодан и заглянул внутрь. Блестящие, металлические инструменты, лежащие в чемодане, на какое-то время успокоили его. Они были привычными, такими знакомыми и земными.

Неожиданно он вздрогнул. В его голове опять прозвучал этот голос, похожий на шелест камыша, потревоженного ветром. Он посмотрел на Гольди и Эстебане копающих землю в паре метров от него, но они, похоже, ничего не слышали. Внезапно он понял, что здесь не так. Это кладбище живет. Оно живет своей жизнью и не хочет, чтобы они…

Он вдруг почувствовал, как в его голове что-то грохнуло. В ушах зазвенело, перед глазами все смазалось в какие-то блеклые пятна, к горлу подкатила тошнота. Лоб мгновенно покрылся испариной, а сердце гулко заухало. Неожиданно слабая мысль, мелькнувшая в его голове секунду назад, перешла в твердую уверенность: это место не хочет, чтобы они здесь находились…

Скала торопливо запустил руку в чемодан, на ощупь отыскал флакончик с нашатырем и быстро поднес его к носу. Он боялся, что нашатырь не подействует, но, как ни странно, ему полегчало. Тошнота исчезла, мир обрел прежнюю ясность и «голос» исчез… Может, ему это все показалось? Может, у него был простой обморок? Скала сглотнул… Лоб его все еще покрывал пот, сердце стучало, но не так сильно, как прежде. Он вдруг подумал: а не сказать ли Гольди о том, что он испытал секунду назад?.. Но что, если это действительно был простой обморок, вызванный кислородной недостаточностью? Или того хуже — проблемы с сердцем? Ведь ему уже за пятьдесят, а в таком возрасте возможно все…

Но он не успел принять решение. Неожиданно Эстебане выпалил:

— Кажется, есть, комиссар!

Инспектор вытащил из земли лопату, высоко поднял ее над могилой и снова вогнал в дно ямы. Гольди, Гизо и Скала услышали, как острие глухо ткнулось о дерево. Наверное, это была крышка гроба.

Гольди повернулся к доктору и сказал:

— Доставайте инструменты, Умберто, Похоже у вас появились первые пациенты…

На чимитеро ди Джованни Доминик Пальоли почувствовал, как на мгновение остановилось сердце а мозг словно огнем обожгло: эти ублюдки все-таки кончили Пепе!.. На секунду он сжал зубы и прикрыл глаза. Затем протянул винтовку Маджо и постарался собраться с мыслями.

— Марцо, я хочу, чтобы вы их сняли. Обоих одновременно, но не убивать! Просто подстрелите их, чтобы они не могли двигаться. Они должны нам ответить кое на какие вопросы. Сможете?

Он увидел, как шевельнулась ярко-зеленая голова Марцо.

— Мы их снимем в плечо. Это вызовет у них болевой шок.

— Идет.— Доминик облизнул губы.— Будете стрелять по моей команде.

Потом он обернулся к Черри и Чиголо,

— Просперо, обойдите их сбоку… Как только снайперы свалят ублюдков, хватайте их и тащите к джипу. Если еще будут дергаться, всадите по пуле в ногу или руку. С ними можно не церемониться.

— Ясно, босс,— в темноте голос Черри прозвучал глухо.

Светловолосый крепыш вытащил из кармана куртки короткую свинцовую трубку, с которой не расставался ни при каких обстоятельствах, Чиголо поступил проще — достал пистолет. Потом оба скользнули в темноту и, словно пустынные ящерицы, принялись пробираться между полутораметровыми надгробиями к водителю и длинноволосому.

Доминик снова посмотрел туда, где на ковре лежал мертвый Пепе. В этот момент две темно-зеленые фигуры подняли труп и потащили его к вырытой яме, Доминик понял, что хотят сделать эти двое — закопать Пепе и скрыть следы. Никто не додумается искать исчезнувшего человека на кладбище. Его похоронят, но никто не узнает, что лежит он там, где и положено лежать после смерти любому человеку. Он навсегда останется пропавшим без вести.

Доминик стиснул зубы.

Бросив взгляд в сторону от длинноволосого и водителя, он увидел две ярко «светящиеся» фигуры, притаившиеся за металлически поблескивающими надгробиями,— между его людьми и этими ублюдками теперь было не больше десяти метров.

Пришло время действовать.

Он обернулся к Марцо и Маджо. Снайперы расположились возле двух надгробий, устроив оружие на гранитных плитах. Стволы двух винтовок были направлены на длинноволосого и водителя.

— Готовы? — спросил Доминик.

— Да,— коротко ответил Марцо.

Доминик перевел взгляд на две темно-зеленые фигуры — те уже подтащили Пепе к могиле и собирались скинуть его в яму — и сказал:

— Валите их!..

На чимитеро Нуово Умберто Скала подошел к краю ямы и заглянул внутрь чернеющего провала. Кавио Гольди и Санти Эстебане, надев резиновые перчатки, принялись очищать крышки гробов. Тони Ризо выбрался из могилы и вместе с доктором следил за действиями комиссара и инспектора…

Спустя полминуты Гольди закончил отгребать землю и, разогнувшись над дном ямы, сказал:

— Тони, принеси из машины фонарь. Здесь плохо видно.

Ризо быстро сходил к автобусу и вернулся назад, неся в руке мощный переносной «лайтнинг».

Гольди включил фонарь и осветил дно ямы. Прямо под своими ногами он увидел доску. Опустившись на корточки, комиссар тронул ее. Неожиданно доска пошевелилась. Гольди нахмурился. Зазубренный деревянный конец вылез из земли и замер в приподнятом положении. Комиссар взялся за край доски и потянул ее вверх. Она выскользнула из земли неожиданно легко.

— Что это, комиссар? — нахмурился Скала, стоящий на самом краю могилы.

Доска явно принадлежала гробу — кусок дерева Длиной в метр. Края у нее были зазубрены, будто она была выломана из куска дерева большего размера. Гольди перевернул ее. С внутренней стороны на доске виднелись какие-то глубокие борозды, будто по ней с силой водили стальным долотом. «Или скребли когтями»,— пронеслось в голове комиссара. Он невольно нахмурился.

— Что это за доска? — повторил Скала, с беспокойством поглядывая на комиссара. Два дня назад, когда закапывали бродяг, никаких посторонних досок в могиле не было.

Гольди пожал плечами и потянул за еще один кусок дерева, выглядывавший из земли. Этот оказался гораздо меньше первого, но и на нем имелись странные борозды. В течение следующей минуты комиссар вытащил из-под ног еще с дюжину кусков доски, еще позавчера бывшей крышкой от гроба, и чем больше он их вытаскивал, тем больше ему это не нравилось.

Неожиданно его рука наткнулась на что-то мягкое. Гольди поднял руку с зажатой в пальцах находкой, осветил ее фонарем, секунду рассматривал и вдруг… почувствовал, что сейчас его вырвет — пальцы его сжимали кусок мяса, размером с человеческую ладонь!

Он услышал, как судорожно выдохнул Ризо, а затем над могилой прозвучал полный ужаса шепот Эстебане:

— Боже, да что же это такое?!

Гольди с отвращением отбросил свою находку в сторону и, резко обернувшись, посмотрел на то, что отрыл Санти — второй гроб. В следующую секунду ему показалось, что он сходит с ума.

На дне могилы лежало то, что еще два дня назад было крепким деревянным ящиком. Сейчас на дне ямы виднелся гроб, словно взорванный изнутри: крышка его была разорвана на десятки кусков, в земле, вперемешку с обломками дерева, лежали какие-то бурые ошметки.

Гольди почувствовал, как в животе его завязывается тошнотворный комок.

Неожиданно Санти Эстебане выскочил из могилы. Через секунду он упал на колени недалеко от вырытой ямы, и его вывернуло наизнанку…

Доминик Пальоли сказал: «Валите их!..» и впился глазами в две темно-зеленые фигуры, шевелившиеся в тридцати метрах от него.

Марцо и Маджо одновременно нажали на курки. Раздались два легких щелчка, словно кто-то невидимый раскусил фундук. Две свинцовые, семимиллиметровые пули, вытолкнутые из стволов взорвавшимся порохом, понеслись над могилами.

В тот момент, когда прозвучали выстрелы, Доминик вдруг увидел, как водитель и длинноволосый обернулись к нему. Длинноволосый толкнул водителя, словно угадал, что произойдет в следующую секунду. Но он опоздал на какой-то миг — через мгновение две пули врезались в цель и отбросили длинноволосого и водителя на землю.

— Вперед! — скомандовал Доминик,

Марцо и Маджо, с винтовками наперевес, кинулись за Пальоли.

В этот момент Черри и Чиголо выскочили из-за надгробий и через секунду оказались рядом с упавшими. Черри включил фонарик и осветил землю. В следующее мгновение он увидел развороченную голову водителя — пуля, направленная ему в плечо, угодила в лицо и разодрала полголовы: левого глаза и уха у водителя не было, из огромной дыры на затылке вывалилось содержимое черепа. У длинноволосого в плече зияло отверстие, однако он был в сознании и в следующее мгновение пошевелился и попытался встать на ноги. Черри вовремя опомнился и опустил свинцовую трубку на затылок длинноволосого. Раздался хруст ломающейся кости, но Черри не стал задумываться: убил ли он этого типа, а, перевернув его крикнул Чиголо:

— Наручники!

Сандро проворно вытащил из кармана пару стальных браслетов и бросил их Черри. Просперо защелкнул их на запястьях длинноволосого, вывернув его руки за спину,— тот не шевелился.

В этот момент из темноты выскочили Доминик Пальоли и снайперы.

— Этот мертвяк, босс! — выпалил Черри, осветив водителя.— Наверное, перед выстрелом он что-то почувствовал?

— К хренам его! — прохрипел Доминик.— Сдох, туда ему и дорога!.. Этого — тащите в машину!

Черри легко, словно пушинку, подхватил тело Длинноволосого и помчался с ним в сторону джипа. Луч фонарика запрыгал между могилами.

— Идите за ним,— приказал Доминик снайперам. Те развернулись и скрылись в темноте.

Доминик вытащил из кармана фонарик и, включив его, на мгновение склонился над водителем. «Как они поняли, что в них будут стрелять?» — машинально подумал он. Впрочем, это было уже неважно. Он перевел луч света на Пене, лежащего на краю могилы. Сборца был мертв. Доминик быстро притронулся к его руке и почувствовал холод — по-видимому, Пепе умер давно.

— Вот уроды! — прошептал Сандро, сжав пистолет.— Что делать с ним? — кивнул он на труп водителя.

Секунду Доминик думал, потом глухо проговорил:

— Закапывай его… Немного помедлив, добавил: — …и Пепе тоже.

Сандро вздрогнул. Спихнув тело водителя в яму, он замер и медленно прошептал:

— Пресвятая Мария!.. Босс, лучше бы нам вывезти его отсюда и похоронить по-человечески?!

— Закапывай! — прорычал Доминик. Сандро сглотнул. Затем осторожно спустил в яму тело Пепе и подхватил лежащую возле могилы лопату. Доминик бросил в яму ковер и начал помогать Сандро, сгребая землю ногой. Сандро принялся махать лопатой с такой скоростью, словно пришел конец света.

Через минуту метровая яма была зарыта.

— Сматываемся отсюда,— прохрипел Доминик, тяжело переводя дыхание.

Два человека бросились через кладбище в сторону джипа. Спустя полминуты они оказались возле ограды. Чиголо помог Доминику перебраться на ту сторону, затем перемахнул через ограду сам. Черри и снайперы были уже в машине. Длинноволосый лежал на полу джипа со скованными за спиной руками. Глаза его были широко открыты и смотрели на окружавших его людей с ненавистью, однако говорить он не мог, так как рот его закрывала липкая лента.

— Жив, паскуда! — прошипел Доминик, бросая взгляд на длинноволосого.— Хорошо!.. Ответишь нам сейчас на пару вопросов!

Потом он залез в машину и бросил:

— Поехали, Сандро!

«Форд-мэверик» взревел двигателем и резко вырвался на пустырь. В тусклом свете, горевшем в машине никто из людей не обратил внимания на странную вещь: на заляпанной грязью одежде длинноволосого, возле огромной дыры, зияющей в его плече, не было видно крови…

На чимитеро Нуово Умберто Скала спрыгнул в могилу и склонился над одним из разрытых гробов — точнее, над тем, что от него осталось. Кавио Гольди стоял в углу ямы и, сжав зубы, смотрел на «взорванные» гробы и останки людей, перемешанные с обломками дерева.

Санти Эстебане к этому времени вынюхал полфлакона нашатыря и стоял с бледным лицом недалеко от «фольксвагена». Приближаться к могиле он не захотел. Тони Ризо, нахмурившись, наблюдал за доктором.

Скала действовал быстро: разгребая землю, откладывал куски дерева в сторону и профессионально осматривал найденные части человеческого тела.

Через минуту он закончил осматривать первый гроб и перешел ко второму.

— Что это такое, Умберто? — спросил Гольди искаженным от хрипоты голосом.

Когда Скала разогнулся над гробом, его лицо на мгновение попало в свет фар, и Гольди заметил, как оно исказилось. Наверное, даже доктору с его многолетним опытом патологоанатома не доводилось видеть того, что они раскопали здесь.

Ничего не ответив. Скала склонился над вторым гробом и с пару минут разгребал землю.

Наконец, он выпрямился и посмотрел на комиссара. Гольди увидел в глазах доктора ужас.

— Комиссар,— прохрипел Скала,— скажите мне, что я сошел с ума!

— Что вы нашли, Умберто? — Гольди заглянул в самую глубину глаз доктора, затем встряхнул его за плечо и кивнул в сторону «взорванных» гробов,— Что это?

Скала облизнул губы и сглотнул:

— Там нет костей…

— Что?

— Там нет костей! — повторил доктор и добавил — Только мясо и внутренности.

Приблизив свое лицо к лицу Гольди, он медленно прошептал:

— Комиссар, кто-то украл у покойников кости! Там нет ни единой кости!..

Темно-бордовый «форд-мэверик» с ревом промчался по пустырю и скрылся на узких улочках Вилладжо-Верде. На чимитеро ди Джованни повисла тишина, не нарушаемая ни единым звуком. У ворот кладбища горел одинокий фонарь, освещавший пару метров асфальтовой дорожки и стену домика смотрителя.

Неожиданно на могиле, в которой минуту назад закопали Сборцу и водителя «шевроле», дрогнула земля. Пара сухих листьев, упавших с дерева, с легким шорохом соскользнула вниз, когда поверхность земли вспучилась и из могилы высунулась рука. Пальцы проскребли по траве, и рука вылезла из земли по плечо. Неожиданно движение прекратилось — словно тот, кто лез вверх, остановился, чтобы собраться с силами… Но вот земля дрогнула вновь, и на поверхности показалась голова. Затем из могилы высунулась вторая рука.

Существо, вылезшее из земли, уперлось руками в края ямы выкарабкалось из могилы и рухнуло возле надгробия. Некоторое время оно лежало неподвижно.

Затем его единственный уцелевший глаз обежал ряды могил. Кругом висела кромешная тьма, но существо видело в темноте так же хорошо, как и днем. Вокруг не было ни души. Тогда оно поднялось на ноги и сделало шаг в сторону ворот кладбища. Часть затылка, висящая на тонком лоскуте кожи, дернулась, едва не оторвавшись от головы. Существо подняло руку и, оторвав кусок своего тела, отбросило его в сторону. Затем, пошатываясь, побрело меж могил.

Десять секунд спустя оно прошло мимо машины, стоящей на дорожке кладбища, но даже не посмотрело в ее сторону — медленно переставляя ноги, существо продолжало идти к воротам. Пару раз оно падало, но затем поднималось и шло дальше…

Наконец существо оказалось у ворот.

За пару секунд оно пересекло световой круг, создаваемый тусклым фонарем. Упавший свет осветил разодранную пулей голову, существо распахнуло калитку и побрело в темноту, на пустырь.

Старый смотритель чимитеро ди Джованни, сидевший в своей будке и смотревший в окно, видел, как из темноты появился монстр, у которого не хватало половины лица. Когда он скрылся за воротами кладбища, смотритель закрыл дверь домика на замок и сел в углу комнаты, обхватив голову руками. Потом он принялся раскачиваться из стороны в сторону, глядя перед собой отрешенным взглядом и бормоча что-то под нос. Он твердо решил, что ни за что на свете не откроет эту дверь до утра — пусть даже на кладбище из могил поднимутся все покойники…

В начале двенадцатого вторая бутылка вина была выпита. Паола поставила бокал на разделяющий их столик и сказала:

— Уже поздно, Андрей. Мне пора,

— Вы хотите идти?

— Мне завтра рано вставать.

— Но завтра суббота?

— Да, но мы работаем до обеда.

— Вот как…

Андрей посмотрел на эстраду и танцующие на площадке пары. Невольно вспомнились слова, сказанные Паолой полчаса назад: «Самое хорошее всегда заканчивается быстро. Почему так, Андрей?» Потом он подозвал официанта…

Через пару минут они вышли из ресторана и направились на стоянку, на которой стоял огненно-красный «мустанг». Когда они остановились возле машины, Паола сказала:

— Спасибо за вечер.

— Вам понравилось?

— Да.

— Отвезти вас домой?

— А разве есть другие предложения? — спросила Паола. В следующее мгновение она рассмеялась, поняв, что получилась двусмысленность, и добавила: — То есть… конечно, домой!

Андрей кивнул и спросил:

— Во сколько вы заканчиваете работать завтра?

— В два часа.

— Ясно… Садитесь.— Андрей открыл дверь машины, и Паола села.

Когда он оказался за рулем, Паола спросила:

— А что вы будете делать завтра?

— Я? — Андрей пожал плечами.— Что-нибудь придумаю… У вас тут есть заброшенный монастырь за городом. Может быть, съезжу туда.

— Профессиональный интерес? — кивнула Паола.

— Ну, да. Что-то в этом роде. Андрей завел двигатель, и «мустанг» двинулся по виа делла Витториа.

— Скажите,— протянула Паола, глядя на проплывающие мимо рубиновые и сапфировые огни неоновых вывесок,— а вот то, о чем вы рассказывали в пиццерии, помните? О том, что вы пишете книгу? Как вы назвали тех существ, про которых у вас не достает информации?

— Каких существ? — не понял Андрей.

— Ну, тех, со странным названием,— улыбнулась Паола,— злых духов Азии.

Несколько секунд Андрей пытался понять, что имеет в виду Паола, и, наконец, протянул:

— А-а… Вы, наверное, имеете в виду гулов?

— Да, гулы. Кто они такие? Не расскажете?

— Это долго.— Андрей пытался сосредоточиться на дороге — все-таки выпитое вино давало о себе знать.— Да сейчас я и не в том состоянии, чтобы рассказывать.

На мгновение он посмотрел на Паолу и неожиданно предложил:

— Но вот показать я вам кое-что могу. Хотите?

— Что показать?

— У меня есть материал. Он пока сырой, но кое-что из него понять можно. Хотите взглянуть?

— Где он?

— У меня в номере.

Паола коротко взглянула на Андрея и повторила:

— У вас в номере? — Уголки ее губ дрогнули.

— Да, в гостинице… Нет, не подумайте только, что я вас соблазняю,— начал Андрей,— просто…

Паола улыбнулась. Она знала, что произойдет, если она согласится, и все слова Андрея вряд ли будут иметь хоть какое-то значение, если они окажутся в его номере, потому что, даже если он сдержит слово, то не выдержит она сама… Но не к этому ли она шла подсознательно с самого утра?

— Что это за материалы?

— Копии рукописей, выписки из книг… Они еще не совсем обработаны, но общее представление по ним можно составить.

— Это интересно? — Паола непроизвольно поправила лежащую на коленях сумочку.

— Я пишу книгу седьмой год,— ответил Андрей,— а занимаюсь этим больше десяти… Кроме того, я всегда берусь только за самое интересное. Так что можете делать выводы.

— Кстати, а куда мы сейчас едем?

— Что?

— Куда мы едем? Я ведь не сказала вам, где живу.

— Очевидно, я еду к себе.— Внезапно Андрей вспомнил, что Паола действительно не сказала ему своего адреса, и улыбнулся.— Извините!

Он остановил машину у тротуара и развернулся на сиденье вполоборота к девушке.

— Так куда вас везти?

Несколько секунд Паола смотрела в глубину глаз Андрея — сейчас в них плясали веселые огоньки, которые она уже видела сегодня днем, во время обеда,— потом сказала:

— Дайте слово, что вы просто покажете материалы.

— Даю,— ответил Андрей.

— Точно? — Она вдруг увидела, как лицо его двинулось в ее сторону и принялось наплывать с неотвратимостью айсберга, налетающего на «Титаник».

— Конечно.

— Ну, тогда… — Паола уже чувствовала на своем лице жар губ Андрея и понимала, что произойдет через какую-то секунду,— тогда, ладно…

В следующее мгновение его губы накрыли рот Паолы и растворили его в поцелуе…

Джей Адамс проснулась от громкого звука. Открыв глаза, какое-то время с недоумением смотрела перед собой — на светящийся экран телевизора,— потом с запозданием вспомнила, что только что по нему крутили «Колесо Фортуны». Сейчас же на экране шел фильм, а из динамика не раздавалось ни звука. Господи, неужели она заснула, подумала Джей. Сколько же сейчас времени?

Взглянув на горящий циферблат часов, стоящих на столике, она охнула — часы показывали пятнадцать минут двенадцатого!

В комнате было темно. Светился лишь экран телевизора, и горело электронное табло часов. В доме висела абсолютная тишина.

Внезапно Джей вспомнила, что перед тем, как уснуть, она удивлялась: куда делся Тревор?.. Наверное, он давно уже пришел. Но почему не разбудил ее? Или хотя бы не выключил телевизор?

— Трев? — крикнула Джей, поднимаясь в кресле и разворачиваясь в нем, чтобы посмотреть в коридор, ведущий в кабинет мужа.

Странную тишину дома по-прежнему нарушало лишь шипение телевизора,

Джей почувствовала все нарастающее беспокойство. Внезапно у нее появилась непонятная уверенность, что недавно в этом доме произошло что-то страшное. Она должна была это почувствовать, как только вошла в дом, но не почувствовала. Возможно, виной тому была ее усталость.

Резкий хлопок, раздавшийся от телевизора, заставил ее обернуться. На экране висела та же картинка, что и минуту назад: комната с огромным диваном, оббитым красным плюшем, парой кресел и журнальным столиком, стоящим у телевизора. Изображение не менялось. Лишь из динамика раздавались странные хлопки, словно кто-то за кадром колотил стулом об пол.

«Что за дерьмовый фильм?!» — подумала Джей. Она хотела отвести взгляд от экрана, чтобы встать и пойти позвонить Пинсонам. В этот момент до нее дошло, что это не фильм. Она вдруг узнала комнату на экране — это же их с Тревором гостиная!

Джей перевела взгляд на панель телевизора, на которой светились два индикатора: электропитания и работающего видеомагнитофона. Она подняла с пола пульт, щелкнула кнопкой и убедилась в том, что магнитофон прокручивает запись. «Тревор снял гостиную на пленку,— подумала она.— Но зачем?»

Электронный счетчик показывал, как в магнитофоне крутится лента. Картина на экране не менялась. Зачем Тревор снял их гостиную на пленку?

Она решила выключить запись и подняла пульт. В этот момент из динамика прошелестел тихий смех. Он был похож на шелест январского ветра в сухом тростнике.

Джей вздрогнула.

Точно так же дрогнула картинка на экране. Изображение гостиной медленно поплыло по кругу, словно тот кто снимал ее, начал крутиться на месте. Изображение дивана и телевизора сменилось быстро промелькнувшей стеной с акварельным рисунком, изображавшим обнаженную всадницу на белом коне, потом появилась дверь прихожей, торцевая стена гостиной и, наконец, проем коридора, ведущего в спальню. На секунду камера остановилась. Потом двинулась по коридору…

«Трев, мне совсем не нравятся твои идиотские шуточки!» — мысленно произнесла Джей, сжав зубы и чувствуя, как в животе завязывается тугой комок страха.

Камера двинулась в глубь коридора, проплыла мимо двери спальни, мимо рабочего кабинета Тревора и остановилась у двери маленькой кладовой. Дверь распахнулась, и камера наехала крупным планом на какой-то черный мешок. Картинка на экране вновь замерла.

Джей тупо уставилась на экран, стараясь понять, что это за мешок. Потом до нее дошло, что это — чехол от «Тоутэл Джима». Трев всегда убирал тренажер в кладовую, когда заканчивал заниматься.

Джей сглотнула. Что он хочет сказать ей, показывая этот дурацкий мешок?

Неожиданно на экране появилась рука.

Она высунулась откуда-то сверху и легонько похлопала по чехлу. Словно мать, ласкающая любимого ребенка, пронеслось в сознании Джей. Затем из динамика прозвучал тот же смех, что испугал ее минуту назад. В телевизоре что-то щелкнуло, и кто-то отчетливо произнес:

— А теперь твоя очередь, Джейром. Я приду за тобой!

Тихий смех перешел в каркающий хохот, который становился все громче и резче и вдруг… оборвался. Раздался щелчок видеомагнитофона — запись окончилась.

Чувствуя, как ужас затапливает сознание, Джей поднялась с кресла и на ватных ногах двинулась к коридору. Включив свет в гостиной, она вдруг заметила, что на резной тумбе, стоящей у двери в прихожую, нет ее любимой фарфоровой вазы. Впрочем, сейчас ей было не до нее. Она щелкнула выключателем в коридоре и медленно пошла к двери кладовой, видневшейся в его дальнем конце. Каждый шаг отдавался в груди ударом маленького молотка, Джей чувствовала, что все ее тело покрывается пленкой липкого пота, но ватные ноги сами собой несли ее по коридору…

Когда она остановилась у кладовой, у нее перехватило дыхание. Взявшись за ручку двери, она почувствовала, как волна противного озноба, в сто раз худшего, чем похмельный, прокатилась по телу.

Дверь распахнулась.

Кожаный чехол от «Тоутэл Джима» стоял у самой двери. Рука Джей потянулась к молнии.

На секунду она закрыла глаза и замерла, боясь увидеть нечто ужасное. Пальцы потянули замок…

В следующее мгновение что-то вывалилось из мешка и ударило ее по ногам.

Джей захрипела — в бедро ее ткнулась белая рука со скрюченными пальцами!

Закусив кулак, чтобы не завизжать от ужаса, она медленно опустилась на пол, не сводя глаз с того, что находилось в мешке,— с посиневшего лица человека, засунутого в чехол от «Тоутэл Джима». На нее глядели мертвые глаза ее мужа…