"Сезон охоты на ведьм" - читать интересную книгу автора (Иванов Сергей Григорьевич)3. Ночные забавы Подождав, пока по набережной процокают копыта патрульных кляч (что-то новое), Вадим тихо поднялся по лестнице и побежал, прячась в тени домов. Улицы были пустынны по-прежнему. Он проскакивал квартал за кварталом, ощущая в теле восхитительную неутомимость, как всегда вблизи этой парочки. И, как обычно, Вадим заблаговременно угадывал патрули – к счастью, их было немного. Правда, один раз он едва не прозевал приближение угрозы – уж очень стремительным оно оказалось. Из-за угла квартала вывернул обтекаемый колёсник, похожий на исполинскую смоляную каплю, бесшумно рванул к нему. Вадим успел разглядеть две толстые рифлёные шины, как у сверхмощного мотоцикла, ощутить под мерцающей бронёй знакомое сознание, насторожённое и нацеленное, – затем метнулся в ближайшую подворотню, затаившись даже мыслями. Ночной охотник пролетел мимо, ничего не заметив, однако Вадим немного выждал, прежде чем продолжить бег: меньше всего ему хотелось возобновлять знакомство с Роем. По крайней мере, сейчас. Наконец пошёл дождь, несильный, но занудливый. Темнота сгустилась настолько, что в лесок Вадим вступил будто в подземелье. Здешние детали он различал не так ясно, как через глаза Эвы, – его тепловидение ещё не включилось. Зато сил у Вадима прибавилось, будто в каждую ногу вставили по пружине, а всё тело зарядили энергией. Не разбирая троп, он понёсся напрямик, прыгая через овраги и перелетая кусты, прежде казавшиеся безнадёжно высокими. И приземлялся после таких скачков Вадим без натуги, снова легко включаясь в бег, – даже с шага не сбивался. Конечно, он слегка промахнулся с маршрутом, однако до забора добрался без проблем. Сейчас тот не показался Вадиму таким высоким – хотя бы ростом он превосходил Эву. Однако с ней был Адам, а Вадиму пришлось перебираться на ту сторону самостоятельно. Сделать это оказалось непросто, и не очень хотелось: наверняка ведь охрана налажена по высшему разряду. Поговаривали даже, что за стеной кого-то разорвали, – но, может, врали. Проверим на своей шкуре? Совершенно непонятно, ради чего я это вытворяю, размышлял Вадим, карабкаясь наверх. Не уяснив ситуации, смутно представляя суть двоицы, я вдруг оказываюсь у неё в пособниках, а потом с идиотской готовностью лезу выручать – зачем, что меня тащит? Ясно ж, что меня просто используют. Похоже, я потерял цель и смысл. Глупо. Конечно же, Вадиму повезло меньше Эвы, и дорожки за оградой он не увидел. Прямо от стены начинался такой же непролазный кустарник, только этот был высажен плотными рядами, формируя замысловатый лабиринт. За ним громоздился тёмный дом – четвёртый за сегодня, куда Вадим попадал не по своей воле. И даже внешне они мало разнились. Как и его предтечи, Вадим мягко спрыгнул в траву и на секунду застыл, озираясь одними глазами. Людей поблизости не ощущалось, но страшили как раз звери. Чёрт знает, кого могли сюда запустить! Осторожно он вступил в лабиринт, бесшумно зашагал меж кустами, постепенно разгоняясь и больше глядя по сторонам, чем под ноги. Видимо, напрасно, потому что не прошёл и половины, как поскользнулся на мокрой листве, споткнувшись о что-то. Наклонился, вглядываясь. Вдруг отшатнулся, сдавленно охнув, и устремился прочь, едва сдерживая тошноту. На такие картинки лучше не глядеть без подготовки, а ведь он даже не позаботился Затем Вадим снова увидел здание, проступившее сквозь ветви. Почему-то не хотелось выходить на открытое место – он двинулся в обход, прячась в густой тени. И тут на него ринулась из кустов громадная тень, сверкнув устрашающими клыками. В следующий миг Вадим узнал в ней обычную собаку, правда размером с телёнка, и успокоение протянул навстречу руку. С ворчанием пёс ткнулся в неё пастью и озадаченно застыл, пытаясь разобраться в ощущениях. Чуть выждав, Вадим без опаски почесал у него за ухом, потрепал толстый загривок и двинулся дальше. Неуверенно виляя хвостом, пёс некоторое время трусил следом, затем отстал, снова канув в кусты. Интересно, а как среагировал он на Эву с Адамом? Тоже, наверно, предпочёл не связываться, но по иной причине. Всё-таки Вадим направился ко входу не напрямую, а крадучись вдоль самой стены. Широкие створки оказались раздвинутыми, однако Вадим не клюнул на приглашение. Напрягшись, он проник Беспрепятственно Вадим миновал вестибюль, пустой и тёмный, и остановился перед следующим входом, ощущая за ним давление десятков сознаний, к тому же донельзя возбуждённых. Разобраться в этом месиве было немыслимо, и мало-помалу Вадим проник в сумеречный зал, наполненный несмолкающим гулом и сложными ароматами. От прежних времён здесь сохранились ряды откидных кресел, амфитеатром спускавшиеся к дальней стене, – правда, прореженные втрое и перемежаемые узкими столами, вдоль которых сновали скудно одетые девицы, разнося напитки и снедь. А на бывшей эстраде, щедро залитой светом, рубились две облачённые в доспехи фигуры. С облегчением вздохнув, Вадим ухмыльнулся: наконец-то два обособленных потока данных слились в его сознании в один! Вовсе это был не Институт – даже и близко не стоял. Тут проводился еженедельный городской турнир, и только лень помешала Вадиму разузнать все детали. Вечная формула «хлеба и зрелищ» здесь обрела начальный смысл, подразумевавший гладиаторские бои. Хорошо, сражались не насмерть – пока. Разрешались только рубящие удары, к тому ж мечи были учебными. Но если вздумают возродить дуэли, почему их тоже не сделать зрелищем? Отплатить за обиду – само собой; но и загрести на этом бабки не помешает. Не пропадать же такому шоу? По-видимому, турниры служили ещё одним клапаном, помогающим крутарям стравливать пар. Как на Олимпиадах, конкурирующие стаи (племена, народы, соцсистемы) могли утверждать свой престиж без лишней крови. Не будь этой отдушины, росичи и ордынцы давно бы развязали войну: слишком часто сталкивались они в городской толчее и слишком много амбиций не реализовалось. Конечно, и на турнирах калечилось немало – наверно, гибли даже, – но всё ж это было меньшим из зол. А публика собралась тут отборная – сплошь истинные крутари, «волки». Во избежание свар главные банды занимали отдельные сектора, разделённые высокими перилами. Ещё в одном как-то уживались представители малых стай, хотя и они старались не смешиваться. Как известно, в Вольном Городе успешно подвизались самые разные боевые школы, от монголо-китайских до исконно русских или сугубо европейских. И вот здесь, на глазах признанных знатоков, лучшие умельцы систем пытались наново расставить приоритеты, а заодно поднять рейтинг своих учителей, умножая их доходы (то есть банальная реклама играла не последнюю роль). Помимо прочего, на бойцов делались ставки, и немалые – судя по азарту, с каким следили за поединком почти все, включая придверных. Поэтому или потому, что Вадим угодил в сектор к росичам, на него не обратили особого внимания, и он тихонько пробрался к свободному месту, вполголоса здороваясь с приятелями, старыми и новыми, и продолжая осторожно озираться. Пока что Вадиму было не до «зрелищ», а вот от «хлеба» он бы не отказался. За нынешний вечер случилось много всего, но ведь и кушать когда-нибудь надо? Сам Брон, конечно, присутствовал, занимая на втором ярусе просторную ложу – вместе с другим главарём, за спиной которого тоже восседали трое «советников». Его Вадим видел впервые: грузный, бровастый, немолодой уже дядька, наверно из бывших хозяйственников. Был он угрюм, насуплен, а его гарды походили на Мишу-Стрелка, точно братья. Значит, все они были иудеями, а их предводителя звали Гошем («папашка», всплыло в памяти). И уж от них лучше держаться подальше. Там же Вадим увидал Эву, вольготно разместившуюся между главарями. Шевеля мушкетёрскими усами, Брон плотоядно нашёптывал ей на ушко, а ведьма лишь благосклонно кивала, рассеянно поглядывая по сторонам. Напрягшись, Вадим сосредоточился на его губах, из многих голосов вылавливая единственный, далёкий и тихий. Но затем встретился взглядом с Эвой, и она снова кивнула – на этот раз Вадиму, нимало ему не удивившись. Тотчас он ощутил касание другого сознания и через её уши расслышал вкрадчивый шёпот Брона. Размякнув на досуге, князь охмурял прелестницу лёгким трёпом, не забывая, однако, про зрелище. Вадим знал, что главное соперничество тут происходит между росичами и Ордой. Однако к Роси теперь примыкали вассалы, в прежние времена с нею воевавшие: к примеру, норманны или меченосцы, – а среди ордынцев доминировали почитатели японских стилей. И как раз сейчас великан-викинг в полном облачении встретился на помосте с коренастым самураем, тоже упакованным в металло-доспехи, но куда более лёгкие. Отсутствующий щит «японцу» замещал второй клинок, но оба его меча не перевешивали трети норманнского. Впрочем, вес бойцов тоже различался едва не вдвое. Прозвучал гонг, и в состязание вступили мечи, рождённые по разные стороны континента. Однако увлекло редкостное действо не всех. Отвернувшись, Гош тихо бубнил в трубку, временами замолкая, чтобы послушать. Затем вдруг рявкнул, не сдержавшись: «Вам надо сидеть на головах!.. Потому что думаете задницами!» – и бросил трубку. И после, довольно долго, от него слышалось надсадное дыхание, как от разъярённого носорога. Любопытствуя, Брон поглядывал на него, но с расспросами не приставал, больше интересуясь поединком. А там, похоже, установилось равновесие. Самурай превосходил викинга в атаках, но не настолько, чтобы пробить тяжёлую оборону, а тот просто не поспевал за шустрым японцем. Долго же они будут гоняться друг за другом! Это скоро поняли и судьи, без колебаний прекратив соревнование на выносливость, никому, в общем, не интересное. Публика осталась при своём, а спор между Западом и Востоком снова не привёл ни к чему. Следующими на эстраду выступили два витязя, почти равные статью, – иранский и росский. Даже звали их похоже: Ростем и Руслан, – и оружие разнилось не слишком: меч да щит, да резервная секира. Вот только первый, большеголовый бородач, был вдвое старше и возглавлял в Орде среднеазиатский тумен, а второй числился простым гардом. Но дух у обоих оказался истинно богатырским, и каждый упивался боем и радовался партнёру, вовсе не усматривая в нём врага. Чёрт, они слишком хороши для простой сечи! – восхитился Вадим. Жалко растрачивать их друг на друга. Им бы с чудищами сражаться… с демонами… с чёрными ратями, насылаемыми Тьмой. Из таких и выходят драконоборцы, герои, святые. Ну почему они в разных стаях? Зачем вообще нужны стаи и племена, разве мы не одно?.. К счастью, силы у бойцов различались слишком мало, чтоб выявить разницу в столь краткий срок, да ещё на потешном оружии, – а потому молодцам тоже записали ничью. И никого это не возмутило, что удивительно. Выходит, «волки» тоже ценят благородство? Воспользовавшись паузой, Брон снова принялся обхаживать соседку, болтая о ерунде. Но минутой позже его заглушил возглас «папашки», получившего по трубке новую весть: – Паршивцы, мать их!.. За что только плачу? – Об чём базар, Гош? – весело откликнулся Брон. – Кто тебя снова обидел – не мои ль орелики? – Что, уже и шулеров под крыло собираешь? – огрызнулся толстяк. Чуть успокоясь, объяснил: – Какая-то краля с подручными обчистила «Лас-Вегас». А тамошние дурни даже не сумели их придержать – сынки штопаные, чтоб им!.. – И всё? – пожал плечами Брон. – Я-то подумал: опять Шершни. – Не всё! – рявкнул Гош. – Не всё, нет… Ещё раньше разгромили кабак на Парковой – вдрызг, в щепы! И, по описанию, затеяла бузу та же стерва с парой громил. А затем послетали с катушек уже все. Как с цепей сорвались! – Ведь я предупреждал, – заметил Брон. – Помнишь? Рано или поздно такие гремучие смеси взрываются – а уж кто поднесёт спичку!.. Пожадничал ты, Гош, погнался за наваром. – Слушай, умник: узнаю, это твоя затея… – С ума съехал, Гош? Что мне до твоих кабаков да притонов! А в моём уделе ты не соперник – чего нам делить? Кто меня тревожит, так это Шершни – от них ещё наплачемся, попомни моё слово. – Подумаешь, дичь залётная! – пробурчал иудей. – Много они понимают в наших делах? Пока ещё нащупают подходцы!.. – Ага, сейчас, – весело посулил князь. – У них ко всему один подходец: кулаком под дых. Очень способствует, знаешь ли… Гляньте, – внезапно воскликнул он, указывая на сцену, – вот и Гризли! В самом деле, из-за кулис показалась знакомая медвежья фигура, ещё потяжелевшая и упрятанная в шипастый пластик, какой был на ней в памятном рейде. На плече покоился полутораметровый меч, вообще говоря, двуручный, но предназначенный для одной лапищи Гризли – судя по тому, что на второй висел щит. Противник оказался громиле под стать, даже заметно выше ростом, хотя не столь массивный. Похожие латы сидели на нём как влитые, но, в отличие от Гризли, он удовлетворился парой мечей, входящих в комплект. – Баловство это, – раздражённо буркнул Гош. – Силу некуда девать? Один хороший пулемёт – и от ваших богатырей клочья полетят! – Много ли осталось – хороших? – поинтересовался Брон. – Лично у меня наперечёт, и у тебя, сколько я знаю, тоже. А новых уже не будет, не надейся: Бугор не пускает. Как и гранаты. И глупо гоняться с гранамётом за одиночкой, а прочие огнестрелы новым доспехам до фени. Вот и думай. – Что ж теперь, в средневековье возвращаться? – Ага, – с удовольствием подтвердил Брон. – Всеобщему уравнителю скоро каюк, если не появится чего-нибудь пострашней. – Мозги ты пудришь, вот что! Откуда мне знать, что делается на границах? – А пошли команду, – с усмешкой посоветовал росич. – Или уже пробовал? Гош проигнорировал вопрос, однако не смирился. – Тогда откуда берутся тачки? – спросил он. – И прочее барахло, включая вертушки? С неба, что ли, падает? – Сам удивляюсь, – Брон пожал плечами. – Лично я транспорт вымениваю у крепостников, а вот откуда он у них… Может, ты знаешь? – По-твоему, опять Шершни? – То-то, что Шершни. Похоже, они наткнулись на прямой ход. – Чего ж они завозят не огнестрелы, а эти дурацкие доспехи? Задавили б нас огнём – и вся недолга! – Может, доспехи им привычней, – снова усмехнулся Брон. – Не одному ж тебе быть ретроградом? Кстати, тот верзила, – кивнул он на противника Гризли, как раз достающего мечи, – не из твоих наймитов? Всмотревшись, Гош покачал головой. – Наверно, от Винта, – сказал он. – У шушеры он бы не задержался. Опять же, откуда взялись доспехи? – Вот и я думаю. Гризли уже держал громадный меч на весу – одной рукой, без видимого напряжения. Прозвучал гонг, и с неожиданной резвостью росич скакнул на противника, обрушивая клинок. Однако с ещё большим проворством тот вывернулся из-под удара и на развороте рубанул силача сбоку, будто плетью хлестнул, – Гризли едва успел подставить щит. – Ого! – азартно воскликнул Брон. – Заметили: он целил по сочленению. Откуда такой взялся, а? Кажется, нашему ведмедю придётся туго! И точно, теперь в атаку ринулся двумечник, молотя по Гризли, как заведённый, и только звериная сила позволила тому поспевать за ударами, подставляя то щит, то клинок. Богатырь уже многому набрался у броновских тренеров и быстр оказался на изумление, однако противник превосходил его и скоростью, и умелостью. А техника таинственного гиганта удивляла своеобразием, зато вполне подходила к доспехам. Действительно: «Откуда такой взялся?» Проигрывая по всем статьям, Гризли, однако, не сдавался, пользуясь каждым случаем, чтоб испытать врага на прочность, – но ни разу не прорвался сквозь оборону. Оказалось, тот даже не был его слабей, и только упрямство мешало богатырю признать очевидное. Наливаясь злобой, он гонялся за ускользающим противником по всей сцене, готовый по ноздри вбить его в помост, а странный гигант всё наращивал обороты, расчётливо выжидая, когда Гризли опоздает заслониться и пропустит удар – убийственный, если бы мечи были настоящими. А Вадим с тревогой ждал иного: когда доведённый до бешенства силач наконец сорвётся с нарезки и превратится в серка. И вот тогда тут действительно станет жарко – причём всем. Вадим уже начал подниматься, чтобы привлечь внимание Брона, но тот вдруг и сам махнул рукой. Прозвеневший гонг возвестил окончание схватки, всплеснув в зале недовольный гул. Поединщики нехотя разомкнулись (причём трудней это далось Гризли) и, салютовав клинками, исчезли за кулисами. Впрочем, победитель сразу вернулся и застыл в центре сцены, явно не желая уступать её никому. – Между прочим, я ставил на твоего, – проворчал Гош. – Мало мне сегодня убытков? – Плевать на них, – рассеянно отозвался Брон. – Это уж точно! Тебе – плевать. – Думаешь, я сам не проиграл? Лучше потерять деньги, чем… – Что? – А ты не понял? И слава богу. Но откуда взялся этот искусник? – Брон покачал головой. – Каков боец, а? Переиграть самого Гризли, и с таким запасом! – Я считал, у тебя тут всё под контролем. – Если думаешь, что я допущу грязную игру… – Ну ладно, ладно… – Чтоб ради навара я лишил себя и публику удовольствия – пф-ф!.. – Да я пошутил, успокойся. – В этом же прелесть: чтоб в поединке любой мог надрать задницу любому, даже не называясь. А какая приманка для Шершней – чувствуешь? – Чёрт… – Вот то-то. Между прочим, на победителя этой пары вызов уже поступил – и снова «тёмная лошадка». – Ну почему ж «тёмная»? – вдруг раздался голос Эвы. – Как раз этот представляет меня. Не желаете на него поставить – а, господа? Оба предводителя уставились на женщину с изумлением, будто не подозревали, что она способна на связную речь. Или приняли Эву за обслугу – из новеньких, ещё не примелькавшуюся гостям. И чтоб кто-то представлял её в поединке!.. – Девочка, а ты вообще-то чья? – осторожно спросил Брон. – Разве не из здешних прелестниц? Оглядевшись, он помахал ближайшему турнирному гарду, чтобы тот смотался за управителем, но Эва легко придержала его руку. – Что нам сейчас ни к чему – это шум, – заметила она. – Вы хотели зрелища? Сейчас его получите, гарантирую! Хотели азарта? Ну так я ставлю на своего бойца всё! – перевернув сумочку, женщина рассыпала по столу груду камешков. – Кто больше? – Чёрт меня раздери, – оторопело промямлил Гош, – это ж… – Какие претензии, Папашка? – засмеялась Эва. – В кои веки твоих ухарей умыли, и ты в бутылку? Может, кто поймал меня за руку? Пусть выступит, я подожду! Теперь и Брон рассмеялся, с удовольствием наблюдая за побагровевшим толстяком. – Что, Гош, сможешь доказать нечистую игру? – спросил он. – А нет – ты знаешь правила. Демонстрируя завидную волю, иудей укротил свой грозный норов и даже вскинул по сторонам обе руки, придерживая Стрелков. – Ладно, не сейчас, – угрожающе проворчал он. – Но лучше ей со мной не пересекаться! – В чём дело, скупердяй? – с вызовом спросила Эва. – Хочешь отыграть всё и меня в придачу? Так потряси мошной! – Почём знать, может, второй тоже твой? – огрызнулся толстяк. – Мне и докладывали о двоих. – Второй в зале, если интересно, – парировала она. – Хватит с вас меньшенького. – Боязно, Гош? – скалясь, ввернул Брон. – Что значит возраст! Мошонкой тряхнуть было б проще? – Тогда кто этот? – Гош кивнул на сцену, где памятником громоздился исполин-латник, так и не сдвинувшийся с места. – Только не ври, будто самородок-любитель. Наверняка за ним кто-то стоит! – Например, Шершни, – прибавила Эва. – Разве не их вы ждали? – Уверена? – Толстяк перевёл взгляд на Брона. – Тогда почему его не поспрашивать? С сожалением тот покачал головой. – Что? – резко спросил Гош. – Ты знаешь правила, – повторил Брон. – Если хочешь, можешь вызвать Шершня, поставив на кон его и свою свободу. Тогда допрашивай сколь угодно – если победишь. А до тех пор… – он снова покачал головой. – Плевать на правила, – рявкнул толстяк, – если они мешают жить! – Это ты говоришь так, – возразил Брон. – А если б так поступал, вся твоя паства давно переметнулась бы ко мне или к Винту, да и мы бы предпочли с тобой дел не иметь. Честность – наш капитал, старина, и что делать, если иногда она добавляет хлопот? – А вот Шершни не больно-то церемонятся! – Потому что хотят подмять всех, не считаясь с затратами. Готов ты положить половину своих, лишь бы править единолично? Вот то-то. – Так вы принимаете мою ставку? – подстегнула Эва. – Зачем тратиться самим? – ухмыльнулся Брон. – Покажи публике своего жеребца, и уж пусть она уравнивает залог. А Шершень, кажется, впечатлил многих – до сих пор Гризли считался фаворитом. – Хорошо. – Эва нетерпеливо щёлкнула пальцами, и на сцену вступил второй латник, не уступающий первому ни ростом, ни размахом плеч и вооружённый такой же парой мечей. – Только не затягивайте! Вадиму показалось, что пластиковые гиганты обменялись парой фраз, будто уже встречались прежде, – однако слов не разобрал. – Уж не из одного ли они стойла? – задумчиво пробормотал Брон, кивком побуждая распорядителя ускорить процедуру. – А хороши, да? Вдоль рядов забегали девицы, тугозадые и пышногрудые, собирая ставки, и азартный галдёж на время заглушил музыку. Вадим поднялся, намереваясь перебраться поближе к господской ложе, но тут же его заметил Брон и помахал рукой, приглашая к себе. Нехотя Вадим поднялся на второй ярус, с ещё большей неохотой сунулся на балкон, прикидывая, чего ещё может выкинуть Эва. – Ну вот, Гризли вы уже сегодня видели, – заговорил Брон, жестом успокаивая Стрелков, – а теперь представляю вам Лося, моего давнего и преданного дружка. – Ну да, ты его на коленях качал! – презрительно откликнулся Гош. – На Лосёнка он ещё тянет, хотя здоровый. – И тебя он обманул, – ухмыльнулся росич. – Чтоб ты знал, вьюноша сей по годам ближе к тебе, и положиться на него можно в любом деле, кроме мокрого. И голова варит дай бог – при том, что сквозь дверь может пройти не открывая! Лучше бы сесть предложил, раздражённо подумал Вадим. А то, вишь, держит у входа, точно холопа. Князьки губернского значения! – Хватит нахваливать, не на рынке, – сказал Гош. – Или надумал всучить? – Не моё – не продаётся, – с сожалением возразил Брон и спросил у Вадима: – На кого б ты поставил, старина? – На Адама, – бесстрастно ответил тот и показал: – Вон на того. Ему уже до чёртиков надоела конспирация. – Интересно, – сразу сообразил Брон. – Выходит, и ты его знаешь? – Он засмеялся. – Ну вот, Гош, троица и сложилась! Не позавидуешь тебе. – Уж это точно, – подтвердила Эва. – Ну, сделали ставки? Устав ждать, Вадим шагнул к свободному месту, позади ведьмы, и сел, облокотясь о спинку её кресла. Тотчас Эва улеглась на его руку пушистым затылком, легонько заелозила по ней, будя в Вадиме сладкий трепет. – Пожалуй, я тоже ставлю на Адама, – поглядев на них, объявил Брон. – А ты, Гош? – А я – против! – рявкнул толстяк. – Или верну камушки, или… – Он оборвал себя, сердито засопев. – «А ты азартный, Парамоша!» – хохотнул Брон. – Недаром, видно, взялся за игорный бизнес. Или это жадность? Ну, не ошибись опять. – Не твоя печаль! Шустрые девицы уже подбирали последние ставки, и только они закончили, как снова ударил гонг, погружая зал в напряжённую тишину. Всё-таки собрались здесь знатоки, а не какая-нибудь беспонятная шелупонь. И посмотреть было на что. После первых же ударов, какими обменялись поединщики, стало ясно, что исполин-Шершень только забавлялся с Гризли, не раскрыв и половины своих ресурсов. И вряд ли даже безумие серка помогло бы тому победить. Но вот с Адамом так играть было б сложно: невозмутимый верзила мог и умел не меньше противника – если не больше. И боевые его приёмы до странности напоминали ухватки Шершня, будто Адам взялся переиграть соперника на его же поле. Почти сразу в ход пошли не только мечи, но и ноги, благо гибкости у обоих оказалось в избытке. Наконец выяснилось назначение многих шипов и наростов на гигантских доспехах, до сих пор казавшихся декоративными, – на самом деле они вписывались в систему боя, как по заказу. А темп и насыщенность схватки вызывали у зрителей трепет, временами и вовсе проваливаясь за грань восприятия, – словно бы сцепились два молотильных агрегата, пущенных на полные обороты. – Поняли, куда нас толкают? – сквозь зубы выцедил Брон. – Любые пули таким удальцам не страшны, и от гранат они увернутся. А кто из наших сумеет так драться? – Вот он, – Эва ткнула за спину большим пальцем, едва не угодив Вадиму в глаз. – Только кто бы его разозлил, а? – Может, не покормить с недельку? – с лёту подыграл князь. – Так всё равно ж он вегетарианец! – А шли бы вы – оба, – проворчал Вадим рассеянно. – Прав лишь волкодав, а вы меня в людоеды толкаете. – Сластолюбец, где ж я напасусь на тебя столько Люд! – хмыкнул Брон. – Хотя надо поспрашивать… Эй, Гош, – внезапно переключился он, – а ведь похоже, ты снова поставил не на того! – Отвяжись, – буркнул тот, не отрывая взгляда от сцены. – Ещё не вечер; – Уже ночь, милый, – возразил Брон. – Поверь знатоку. Действительно, Адам как раз перешёл в затяжное наступление, черпая энергию невесть откуда и больше не оставляя противнику времени для ударов. И с защитой тот поспевал едва-едва – впрочем, любой другой на его месте давно бы сошёл с дистанции. Пораскрывав рты, крутари заворожённо следили за небывалым боем, и по залу теперь разносился только дробный перестук пластиковых мечей. – По-вашему, он поддаётся? – с презрением осведомилась Эва. – Если желаешь, толстяк, могу предоставить ещё шанс. – Супер-игра? – хмыкнул Брон. – Всё или ничего! – Выставь против Адама пару своих. Не хочешь? – Да хоть дюжину! – расстроенно отозвался Гош. – Это ж не человек – машина; у него внутри шестерни!.. – Вскрытие покажет, – вставил Брон, откровенно веселясь. – А чем кончится, красавица? Не из-за одних же монет ты устроила такое шикарное представление? Я вижу: у ребят собственные счёты! – Что, не терпится заполучить живого Шершня? – Хочется, да колется, – возразил Брон. – Ты же слышала про правила? – Всё в соответствии: Шершень поставил на кон свободу. На свою беду, он оказался слишком уверен. – А уступишь его нам? – Мне-то не жаль, только всё равно он ничего не расскажет. – Это нам-то? – хищно осклабился Гош. – Нам – скажет! – Им скажет, – со вздохом подтвердил Брон. – Жуткий человек этот толстяк – ему б репрессором заделаться. И команда у него!.. – А я говорю: нет! – отрезала Эва. – Захочет – не расколется. Вот окочуриться может. Слыхали про блокировку памяти? Адам методично добивал противника в углу сцены, по-прежнему не позволяя ему вздохнуть. Если б мечи были настоящие, Шершень уже вполне годился бы на холодец, а так он ещё сопротивлялся, являя образец несгибаемой стойкости. Задеревенелые его мускулы отзывались на атаки всё медленней, и теперь Адам был волен лупить Шершня как хотел. Выбрав момент, он саданул рукоятью меча по костистому подбородку – едва не единственной частице тела, видневшейся из-под доспехов. И эта капля оказалась для бедняги последней, он обрушился на подмостки вполне эффектно, как и полагалось завершить столь примечательную схватку. Чуть погодя в зале взметнулся гул, восторженный пополам с разочарованным, и не успел он стихнуть, как Адам взвалил поверженного противника на плечи, будто куклу, и унёс за кулисы. – Получите своего Шершня, – с небрежением бросила Эва. – Дорого же он вам вышел! – Лично я даже выиграл, – похвалился Брон. – Спасибо Вадику за подсказку – знаю ведь, кого слушать!.. «А нечистым трубочистам» – сами понимаете. – Остаётся выигрыш унести, – зловеще предостерёг Гош, имея в виду явно не Брона. – Ну ты и впрямь как тот «Парамоша»! – усмехнулся росич. – Не любишь проигрывать? – Кто ж любит? – Ты и саму игру не любишь – только выигрыш. Погубит тебя жадность, Гош! – А тебе и жаль? – огрызнулся тот. – С чего бы? – Так ведь не весь же ты плох? Лучше иметь в союзниках тебя. – Чем? – Чем остаться один на один с Шершнями. – Ты так ими напуган? – вспылил Гош. – Только и слышно от тебя: Шершни, Шершни!.. Уж не ты ль их организовал, чтобы нас с Винтом приструнить? Удивлённо вскинув брови, Брон рассмеялся. – А что, мысль интересная! – признал он. – Но будь мне такой замах по плечу, вы давно б перешли ко мне «на посылки», а не гуляли вольными атаманами. Видел ты их вертушки? Даже у крепостников таких нет!.. А думаешь, мои бэтры откуда? – От верблюда, – буркнул толстяк. – Сам ты… гиппопотам, – сказал Брон. – Ушлый вроде мужик, а чутьём бог обделил. Оттого и подозреваешь всех, а везде ждёшь подвоха. Ну вспомни, Гош, хоть раз я присоветовал тебе дурное? – А я хоть раз спрашивал у тебя совета? – Вдвойне дурак! Советы – штука полезная, только надо знать кого слушать. – На ссору нарываешься? – угрюмо спросил Гош. – Была охота! Тебе и без меня навешают, если не затормозишь. Денег он пожалел! А головы не жалко? – При чём здесь голова? – При том, что вот эти трое сомнут её и не заметят… как и ты сам. Ещё не понял, на кого налетел? – Так, – мрачно сказал Гош, – мало ты стращал Шершнями, решил добавить этих клоунов? – Клоунов, да? – переспросил Брон. – Ну попробуй, сбрось их с балкона! – Да мы и сами спрыгнем, – миролюбиво предложил Вадим. – Подумаешь, второй этаж! – Без меня, – отрезала Эва. – Упустить такой случай размяться? – Да не будьте же детьми – вы, оба! – воззвал Вадим. – Вас стравливают, а вы и развесили уши. – Он повернулся к ухмыляющемуся Брону: – Растёшь, старичок. Раньше обходился без провокаций. – Положение обязывает, – бодро откликнулся тот. – Раньше и ты не играл в команде. Жизнь заставила, да? – Коллектив подвернулся душевный – сам видишь. Только не надо испытывать его на прочность, ладно? Доверься чутью. – Я больше верю тебе, – серьёзно сказал Брон. – Ты ведь не станешь морочить нам головы? И никто тебя на это не подвигнет. – Будь спокоен – лишь бы сам нас не подставил. – Замётано, – решительно обещал росич. – Слово князя! – Шустряк, – не без зависти заметил Гош. – Уже о сотрудничестве договорился! – А ты дольше спи, толстый, – хмыкнул Брон. – Тебе ж не нужны мои советы? Вот и гордись опытом, сидючи в любимой луже. Похоже, ему вздумалось покрасоваться перед гостями – точнее, перед гостьей. И Эва наблюдала за главарями с поощрительным интересом, загадочно улыбаясь. – Заносишься, малец? – с угрозой спросил Гош. – Помнится, на нарах был почтительней. – Тогда я учился и советами, кстати, не брезговал, а ты ходил в паханах. Но теперь-то мы на равных? Эва негромко фыркнула, и это распалило толстяка ещё пуще. – По-моему, ты путаешь паханов с пацанами, – заявил он. – Хочешь обскакать меня на кривой? – Дурак ты, Гош, и не лечишься! – наконец рассердился и Брон. – Потому вы, старики, и профукали всё, что слишком выпендривались. Делом надо утверждать себя, а не сварами!.. Мы ж договорились о правилах, верно? Так и давай по ним играть, а разборки на руку лишь крепостникам да Шершням. Что, уже и твоему слову нельзя верить? – Когда я его нарушал? – негодующе взревел Гош. – Мужики, мужики! – поспешно вмешался Вадим. – Ну в чём дело? Ещё покусайтесь… – А пусть, – скучающе бросила Эва. – Не всё ж нам на сцену глазеть! Брон внимательно поглядел на неё и хмыкнул. – Квиты, – сказал он. – Хорошо тебя уравновешивает сей миротворец, иначе б наделала ты дел, «царица шамаханская»! – Спустили бы пары, только и всего, – возразила ведьма. – Ссорить вас ни к чему, нам сгодятся и снайперы Гоша, и твои костоломы. – А ты будешь мозговым центром? – весело подхватил князь. – Вот он, – Эва опять ткнула в Вадима. – Будь ты и впрямь умён, давно задействовал бы его на всю катушку. – Так ведь он не подписывается! – запротестовал Брон. – И теперь я понимаю – почему. – Только теперь? – фыркнула Эва. – Тоже, Глава!.. А как же твоё «чутьё»? – Но я ж не ясновидец! А для нормального зауряда не так и плохо. – Ну да, на его-то фоне, – она кивнула на угрюмого толстяка. – В одном ты прав: скоро от огнестрелов не станет проку. И тогда наверху окажется тот, кто сплотил вокруг себя лучших рубак. – Чушь! – рявкнул Гош. – Пули ещё никто не обгонял. Это в кино её ловят зубами! – Зубами не обещаю, – сказала Эва, – а такой фокус могу показать. – Развернувшись в кресле, она вскинула руку и распрямила ладонь. – Нормальная мишень для двух метров? Так пусть твои хвалёные Стрелки в неё попадут! – Женщина вызывающе засмеялась, раздувая тонкие ноздри. Поморщась, Вадим с усилием опустил её кисть к подлокотнику. Не то чтоб он не был в Эве уверен, но затевать стрельбу здесь!.. – Вообще, в её словах есть резон, – заметил Вадим успокаивающе. – И Шершни, судя по всему, нацелены именно на такой стиль жизни. Вспомните хотя бы их броневертушки и ходульники!.. Теперь покривился Брон: эти сведения он предпочёл бы сохранить для себя. А вот Вадим, простая душа, уже выболтал их конкуренту. – Против огнестрелов у них имеются доспехи и бронетранспорт, – упрямо продолжил Вадим, – я уж не говорю об отменной реакции. В общую картину не вписываются только лазеры, но, может, и против них у Шершней припасена защита? – Тебя послушать, – заявил Гош, – так нам тоже скоро придётся упаковываться в скорлупу да обвешиваться железом! Впрочем, говорил он без прежней уверенности. – Ты хоть представляешь себя в доспехах? – опять развеселился Брон. – Может, оттого и споришь, что не хочешь смешить публику? – Я не хочу выглядеть дураком! – окрысился иудей. – Это в вас ещё играет детство, потому и верите в бредни. Мечами помахать захотелось? Прошли те времена, забудьте! – С чего ты такой злой, Гош? – задумчиво спросил князь. – Толстякам положено быть добрыми. Язва у тебя, что ли? – Несварение у меня от вашей глупости! Может, предложишь ещё и на лошаков пересесть? – Лошади уязвимы, – возразил Вадим. – Вот ходульники – в самый раз. Особенно если учесть состояние дорог. – Хороши же мы будем: в ходульниках и доспехах, на одном боку меч, на другом – лазер!.. Вы не из киношек это содрали? – У вас есть возражения по существу? – Так его, Вадик, так! – с усмешкой поддержал Брон. – А то привык давить – не авторитетом, так массой. Говори по делу, толстый! – Деловые, тоже мне! – фыркнул Гош. – Детский сад! О чём с вами толковать? Решительно поднявшись, он махнул рукой Стрелкам: «Пошли отседа, сынки!» – и вместе с ними убрался из ложи. – Не хочу прослыть националом, – негромко заметил Брон, – но почему от иудеев так пахнет – обоняние, что ли, хромает? – Философски он пожал плечами: – Бог с ними: «Восток дело тонкое», – но ведь и с другим чутьём у них проблемы! Схватывают вроде быстро – когда разъяснишь. Но вот самим сообразить? А ведь короткий путь обычно не самый верный. «Нормальные герои всегда идут в обход». – Напрасно его дразнишь, – сказал Вадим. – Эдак он и схватывать не захочет. – У нас давние счёты, – улыбаясь, откликнулся Брон. – Ничего, пусть привыкает. И не так он обиделся – просто надо держать марку перед своими!.. Верно, мальчики? – обратился он к собственной троице. «Мальчики» заулыбались в ответ, однако дисциплинированно промолчали. Только один из них, приземистый и кряжистый крепыш, бугристый от мускулов, что-то утвердительно пробурчал. Опять судьба свела Вадима с Николем – третий раз за неделю. – Что? – вкрадчиво спросил у Николя князь. – Тот мигом подобрался, преданно выкатив глаза. Покачав головой, Брон сказал: – Только дашь слабину, как «сынки» норовят взгромоздиться на голову. – И вздохнул: – Такая уж наша доля – «отцовская». – Порки по субботам не устраиваешь? – едко спросил Вадим. – Глядишь, и проклюнутся новые Горькие. – А что, идея стоящая: вколачивать разумение через задницу, – засмеялся Брон. – Верно, Николь? Теперь тот лишь кивнул, усвоив урок. Надолго ли? – Силища у него немереная, при этом шустёр на зависть, как и положено коротышам, – пояснил Брон. – Так что в гардах ему самое место, но ведь он в вожаки рвётся!.. А какой из Николя советник, если шея у него шире головы? – Однако шею-то он накачал? – возразил Вадим. – Такие обычно берут не умом, так упорством, зато норовят ухватить больше, чем им предлагают. – Да? – посерьёзнел главарь. – Придётся поиметь в виду. На секунду коротыш пристал к лицу Вадима прищуренным взглядом, будто занёс что-то во внутренний кондуит (интересно, в какую графу?), затем быстро отвёл глаза. Вообще-то карлам, даже могучим, свойственна злопамятность, подумал Вадим. И надо было мне встревать? – Нам тоже пора, – объявила Эва, распрямляясь. – С Гошем или без него, но встретимся завтра. – И там я узнаю подробности? – осведомился Брон. – Кто за вами стоит, чего можете, какая от вас польза? Одно дело пудрить мозги Гошу – тут я всегда подыграю, – но со мной лучше не финтить! – И после паузы добавил: – Честно сказать, без Вадима и я вряд ли бы подписался, – кто поручился б, что вас не подослали Шершни? Так сказать, ход конём – троянским. – Растёшь, Славик, – повторил Вадим. – Высоты не убоишься? – «Небось, небось», – с ухмылкой процитировал Брон общего приятеля. – Кстати, не опасаетесь сюрпризов Гоша? Может, подбросить провожатых? – На его сюрпризы у нас найдутся свои, – отмахнулась Эва. – Если ему мало неприятностей, добавим ещё. – Тогда что, мои дорогие, до завтра? Корней, проводи! Юный гигант-гард, очень похожий на Руслана, молча поднялся и открыл дверь, уважительно поклонившись. Пустынными коридорами он вывел гостей к парадному входу бывшего театра, где уже поджидал Адам. Затем проводил под усиливающимся дождём до самых оградных ворот, оберегая от возникающих псов. Хотя те и не горели особым рвением. За воротами Корней распрощался и широким шагом поспешил обратно, к оставленному ненадолго господину. Вот и преданные слуги входят в моду, подумал Вадим, провожая взглядом его ладную рослую фигуру. Какой славный мальчик, а? Растём-с, причём все! – Дальше пути расходятся, – предупредила Эва, словно Вадим считал иначе. – Как-нибудь обойдёмся без твоей опеки, ладно? – Что, самое время испить крови? – предположил он, ёжась под ледяными струями. – Может, вы вправду вампиры? Иначе откуда ваша Сила? – А откуда твоя? – резонно спросила женщина. – Ещё обговорим эту тему – потом. Её-то не беспокоили ни проливной дождь, ни ветер – ведьма не замечала таких пустяков. Разве это непогода? Вот когда цунами захлёстывает извергающийся вулкан, а бурлящая смесь взбивается землетрясением… «Особый старательский», да? – Надеюсь, больше ты меня не призовёшь? – спросил Вадим. – Надейся, надейся. – Эва легкомысленно покрутила пальцами в воздухе: – Чао, котик! И вместе с Адамом растворилась в промокших зарослях, бесшумно и мгновенно, будто в самом деле промышляла вампирством. Качая головой, Вадим отыскал знакомую тропку и по ней выбрался из чащи, решив не искать приключений на шоссе. Кстати, там вполне могли затаиться Стрелки, чтобы посчитаться с обидчиками, а заодно доказать свою состоятельность. И не дай бог им наткнуться на Эву! Без дальнейших проблем Вадим добрался до общаги, приметив по пути лишь пару колёсников, мелькнувших в отдалении. Привычно взобрался на второй этаж, к тому же коридорному окну, к счастью, не заколоченному, бесшумно прокрался тёмными переходами и осторожно вступил в квартирку, предварительно На этот раз никто Вадима не караулил, и он смог наконец прибраться под любимые мелодии, убавив громкость до минимума, – пока в чане согревалась вода. Потом с наслаждением вымылся, даже позволил себе понежиться в ванне, благоухавшей «зелёным яблоком». И только нацелился лечь, чтобы провести в покое остаток ночи, как в дверь постучали. В первый момент Вадим поразился, что в его конуру вообще кто-то ткнулся; на пути ко входу решил, что снова ошиблись дверью, но, открывая, уже твёрдо знал, кого увидит. Дверь отворилась будто в глубокий космос, и оттуда возникло, нырнув под руку Вадима, голое смуглое существо со смоляной гривой, бегом протопотало в комнату и с ногами впрыгнуло в кресло, заходясь в звонком смехе. Текло с неё так, словно она только сейчас выбралась из реки. Вызывающе колыхались озябшие груди с торчащими сосками. Вадим выглянул в коридор, больше никого не обнаружил и закрыл дверь. Оглядев Эву, поморщился, раскопал в шкафу мохнатую простыню и накрыл женщину с головой. Эва завозилась под тканью, ввинчиваясь в неё, точно юла. Затем из розового куля вырвалась смеющаяся голова, а за ней – всё гибкое тело, на вид такое хрупкое, однако стальной крепости, кремово-шоколадное в самых укромных своих местах, хотя Эва вовсе не походила на негритянку. Но и те, кто удостаивался чести лицезреть её нагой, вряд ли подозревали, насколько она иная. Даже кожа у Эвы была невероятной – гладкая, словно атлас, без единого волоска или родинки, – Вадим не осмелился бы рассматривать её в микроскоп. Вдобавок Эва никогда не потела, словно индианка из амазонской сельвы. Господи, да если б она была всего-навсего мулаткой, или индианкой, или цыганкой!.. Эва оборвала смех, и на лице проступила хищная сосредоточенность, которой Вадим побаивался ещё с тех, давних времён. Соскочив с кресла, женщина шмыгнула на кухню. Последовав за ней, Вадим увидел, как она едва не по пояс сунулась в холодильник, затем опустилась нежным задом на выщербленный пол и туда же стала выгружать приглянувшуюся снедь. Возмутясь, Вадим подсунул под гостью диванную подушку, однако вряд ли Эва это оценила, даже если заметила, – она уже алчно вгрызалась в головку сыра, купленного Вадимом будто по наитию. Нетрудно было представить, какой голод ведьма примется утолять затем, и, подивившись скорости, с какой уничтожались припасы, Вадим отправился готовить плацдарм и наново обмывать тело. Он не успел толком вытереться, как словно смерч ворвался в ванную: посыпались склянки, закружились полотенца. Полузадушенный, теряя остатки самоконтроля, Вадим попытался отнести Эву к приготовленному дивану, но кончилось компромиссом: она ухитрилась завалить Вадима на ковёр. И дальше чувства стали нарастать с такой стремительностью, что Вадим запомнил только начало этой восходящей к безумию экспоненты… |
||
|