"Кошачье заклинание или Друг перелётных воробьёв" - читать интересную книгу автора (Георгиев Сергей Георгиевич)Глава 24 БЫТОВАЯ ТРАВМАВыйдя из лифта, Клавдия Леонтьевна скинула теплые боты и, подхватив их одной рукой, другой прижала к себе болонку Мусю. Пенсионерка неслышно подкралась к двери собственной квартиры. Муська настороженно притихла, будто понимая, что происходит. Клавдия Леонтьевна затаила дыхание, наклонилась и прижалась ухом к холодному металлу замочной скважины. Из квартиры доносилось негромкое равномерное ширканье рубанка. Клавдия Леонтьевна застенчиво улыбнулась Муське, опустила собаку пол, с невероятной осторожностью снова обулась и только после этого коротко тренькнула звонком. К обеду Валерий Иванович заметно подрос: теперь это был уже не воробьиный человек, а хотя и маленького роста, но вполне нормальный старичок. — Вот! Вот что делает с человеком труд! — прокомментировала этот удивительный факт Клавдия Леонтьевна. — Труд возвеличивает! Стоило вам научиться работать рубанком — и есть результат! В перспективе же еще фуганок, стамеска, коловорот, наконец!… — Стоило мне хорошо пообедать, сразу вырос… — уныло парировал Валерий Иванович. — Знаете, сколько сил и энергии уходит на один перелет из Австралии?… Вот вы бы еще карамельки прикупили… Покорный воле Клавдии Леонтьевны и ее могущественного пальца, Валерий Иванович с утра осваивал столярные премудрости, и единственной формой протеста избрал постоянное брюзжание и ворчание. — Это инструмент, да? — бубнил он. — Что, вот таким рубанком можно победить Чудовище из Синей пещеры? — Таким рубанком очень хорошо обстругивать ножки для табуретки, получится гладко и красиво, — миролюбиво урезонивала волшебника Клавдия Леонтьевна. — Возможно, конечно, прибор этот называют фуганком, я точно не знаю… Вы же в этом деле теперь специалист! — Специалист, специалист! — продолжал раздраженно бурчать Валерий Иванович. — Видал я таких специалистов! Но стружка из-под его рубанка выходила все более длинной и тонкой, скручиваясь в элегантные колечки, что, по всей видимости, говорило как раз о растущем мастерстве. Пожалуй, именно так, похвалы и волшебникам небезразличны! — Такая работа меня раньше времени в гроб загонит, — жалобным голосом вещал волшебник Кириллов, уже почти в совершенстве овладев азами столярного дела. И, не переставая ширкать рубанком, сопел, терпеливо дожидаясь, что же возразит ему Клавдия Леонтьевна. — Что-то никого еще не загнала, — неаргументированно отвечала Клавдия Леонтьевна. — Я вот всю жизнь на ответственном трудовом участке провела — и ничего, живу до сих пор! На пенсию благополучно вышла! Вам-то, сударь, вам-то скоро ли на пенсию? Валерий Иванович тщательно обмерил со всех сторон заготовки, отчеркнул что-то карандашом и лишь после этого сообщил: — Нам, волшебникам, пенсия не положена! Потому как работ творческая! — Любая работа творческая! — нашлась и Клавдия Леонтьевна. — Такого, бывало, навытворяют! — Ну, уж?! — позволил себе усомниться волшебник. И зловеще пообещал: — От своей любимой работы я если бы и сделался когда-нибудь инвалидом, то, разумеется, умственного труда! А здесь самым что ни на есть натуральным стану! Безруким и поцарапанным! — А пальцем в небо не хотите! — пустила тогда в ход свой самый сильный и надежный аргумент пенсионерка. Больше Валерий Иванович не проронил ни слова. То есть не то чтобы он вообще умолк. Нет, он усердно сопел, пыхтел и изредка произносил что-то вроде: «Бу-бу-бу». А на «бу-бу-бу» отвечать можно разве что тоже «бу-бу-бу», но до этого Клавдия Леонтьевна никогда в жизни не опустилась бы. — Хотя бы на старости лет да человеком станете, плохо разве? — резонно заметила Клавдия Леонтьевна, когда пленный волшебник, слегка устав, перестал бубнить. — А я кто, не человек, что ли?! — обиделся волшебник. Как раз этот самый вопрос страшно, просто до ужаса интересовал Клавдию Леонтьевну. Это ж любой встречный может сказать: «Что я, не человек?!» Сказать нетрудно! А вы — человек вообще-то? М-да… Валерий Иванович создал к тому времени кособокую табуретку, осторожно присесть на которую решился бы, наверное, только самый отчаянный каскадер. — Валерий Иванович, — подчеркнуто безразличным тоном начала Клавдия Леонтьевна. — Я вот давно хочу у вас спросить… — М-мы… — ободряюще промычал волшебник. — С какой вы планеты, если это, конечно, секрет? — Не секрет… — Валерий Иванович оторвался от почти готовой первой своей табуретки. — С планеты Земля… — Скрываете, — понимающе кивнула Клавдия Леонтьевна. — Ну что ж… — Да ничего я не скрываю! — в который раз обиделся старый волшебник. — Я понимаю, понимаю, не надо оправдываться… Служба у вас такая, — Клавдия Леонтьевна постаралась сделать вид, что ей это ничуточки не интересно, ну совсем ничуточки! У меня у самой троюродный племянник в милиции работает! — неожиданно даже для себя самой закончила она. — При чем тут милиция?! — изумился странной логике собеседницы чародей. — Я в Шутихинске родился, здесь вырос и всю жизнь живу! В школе № 23 лет сорок проучился! — Ладно вам, Валерий Иванович, — скорбно поджала губы настойчивая пенсионерка. — Я ведь понимаю, не маленькая… В Макаркино, к примеру, вы станете всем говорить, будто макаркинский вы… И что закончили тамошнюю школу №23… — Я никогда никому не говорил, будто закончил школу № 23… — тихим скорбным голосом прервал Клавдию Леонтьевну волшебник. И сказано это было так, что женщина сразу же замолчала. — Сказал только, что долго учился! Сорок лет! Остренький подбородок Валерия Ивановича мелко дрогнул, но волшебник быстро взял себя в руки, даже попытался улыбнуться. — Второгодник вы наш… — скорбно ойкнула добрая пенсионерка. — Хотите узнать, как я стал волшебником? — улыбка у старика получилась горькой. — Нет, если вам неприятно вспоминать об этом… — вдруг почему-то шепотом ответила Клавдия Леонтьевна. — Я не закончил этой замечательной школы, да… Да, я учился в ней… Меня обидели, очень жестоко обидели… Лишь от обиды мне захотелось стать сильнее и могущественнее всех на свете!… И ведь у меня почти получилось… — вздохнул волшебник. — Вас?! — содрогнулась сердобольная Клавдия Леонтьевна. — Вас обидели?! Как они могли?! И что же произошло?! — А, чепуха! — хотел было отмахнуться волшебник. — Просто на школьном собрании вручали грамоты за учебу… Ну, и за все такое прочее… — Замечательная традиция, — успела вставить пенсионерка. — Ну, сначала наградили всех отличников… — продолжил рассказ Валерий Иванович. — Как всегда, — согласилась Клавдия Леонтьевна. — Потом всем спортсменам тоже дали по грамоте… У нас их много было, спортсменов! Затем пришла очередь тех, кто без троек учился… — Тоже неплохо, — ожидая какого-то неожиданного и страшного поворота истории, замерла Клавдия Леонтьевна. — Со временем уже двоечников и троечников вызывать стали. То есть сначала троечников, конечно, а после них отпетых двоечников… И тоже каждому почетную грамоту вручили! — Им-то грамоты за что? — ахнула Клавдия Леонтьевна. — Тоже люди, — развел руками волшебник. Он вдруг схватил рубанок и начал осторожно пальцем для чего-то проверять остроту лезвия… — А дальше, — потрясенная рассказом, прошептала пенсионерка. — Все… Из тысячи учеников нашей школы не вызвали меня одного!… Я же говорю, чепуха, пустяки — не стоило и вспоминать… В следующий момент дом сильно тряхнуло. — Ы-ых! — скривился Валерий Иванович. — Ы-ы! Мой палец! Я порезал палец! — Что?! Что с вами?! — Вызывайте немедленно «скорую помощь»! — прохрипел волшебник. — Сейчас начнется землетрясение в Сахаре! Или еще что-нибудь похлеще! Скорее, мне очень тяжело! От боли волшебная сила удесятеряется! Врач был молодым и с виду талантливым. — Безобразие! Вопиющее! — мигом поставил он диагноз. — Ложный вызов! Из-за царапины на пальце вызывать карету «Скорой помощи»! Вы за это ответите! — Доктор, спасите его, умоляю! — просила заплаканная Клавдия Леонтьевна. — Включите радио, — простонал Валерий Иванович. Радиоприемник немедленно заработал, хотя до него никто и не дотронулся. — Сильнейшее землетрясение в Сахаре! — хорошо поставленным бархатным голосом сообщил диктор. — Резко поднялся уровень воды в Тихом и Индийском океанах, — подсказал волшебник, скрипя зубами. — Резко поднялся уровень воды в Тихом и Индийском океанах, — подтвердил радиоприемник. — Я не владею собой, сделайте же что-нибудь! — тонким петушиным голосом закричал волшебник Кириллов. — Видите, что творится! Моя энергия выходит неизвестно куда! — Нужно было не нас вызывать, а бригаду из психушки… — несколько смягчился врач. В ответ на эти слова волшебник быстро покрылся толстым голубоватым слоем инея. — Так лучше? Вас устроит? — простуженным голосом прохрипел он изнутри ледяного панциря. — Ого, — поправил модные очки врач. — Совсем другое дело, это уже по нашей части! Редкое заболевание, называется термолепсия… Температура живого человека опускается до 38 градусов ниже нуля… Хм, по Цельсию! Давно страдаете? Сразу бы сказали, а то землетрясения какие-то, цунами!… — Забинтуйте палец! — раненым медведем взревел волшебник. — Пока не проснулся вулкан Попокатепетль! — Он порезал палец о лезвие рубанка, — причитала тем временем Клавдия Леонтьевна. — Это я, я одна во всем виновата! И не подумала сразу забинтовать!… Растерялась! — Распространенная бытовая травма, — врач достал из кармана белого халата крошечный рулончик бинта. — При термолепсии это неудивительно… Волшебник застонал, и халат врача мгновенно превратился в красивую, отливающую серебром соболиную шубу. — Не надо, я этого не люблю, — устало попросил доктор, но шубы не снял. Он ловко перевязал волшебнику палец. — Выпуск «Вечерних новостей» закончен, уф-ф… — сообщил по радио бархатный баритон. — Слава Богу, — Клавдия Леонтьевна без сил опустилась на смастеренную собственноручно волшебником табуретку. — И без того несчастий в мире предостаточно… — Покой, только полный покой, — скрипел тем временем пером по бумаге врач «скорой помощи ". — Горячее молоко с медом каждые полчаса! Иней с больного соскабливайте ножом, прогретым до комнатной температуры… — Я все понимаю, вам плохо у меня, — сказала Клавдия Леонтьевна, когда доктор уехал. — Ну что вы, что вы, уважаемая Клавдия Леонтьевна, — пытался слабо возражать добрый волшебник. Иней на его лице постепенно начал таять, образуя крупные капли. — И вы занимались нелюбимым делом только потому, что я… Пенсионерка покосилась на свой могущественный палец, от которого, как выяснилось, трудно было ожидать чего-то стоящего. — Я больше не задерживаю вас, Валерий Иванович! — Клавдия Леонтьевна, вы — волшебница! — совершенно искренне воскликнул раненый. — Вряд ли, — горько вздохнула «волшебница». Валерий Иванович встал на ноги и сразу же скривился от боли: — Надо же, по самому волшебному месту чиркнул, ы-ы… Я же не смогу лететь! А, ладно!… Старичок смешно подпрыгнул и рыбкой нырнул в водопроводную раковину. — Только его и видели, — подвела грустный итог Клавдия Леонтьевна. Она с опаской оглядела свой палец, и душа ее затрепетала от непонятного и не до конца ясного ей самой чувства. — Бытовая травма… Очень распространенная… — вслух повторила она слова врача. — Для кого-то и палец — самый важный жизненный орган. Для музыканта, например. Или для нас, волшебников… Последствием может оказаться землетрясение в Сахаре. Очень больно ему, наверное, было… — К-кх, — замолчавший было радиоприемник прокашлялся. — Он обязательно еще не раз заглянет к вам в гости, уважаемая Клавдия Леонтьевна… У него очень важные дела, извините… |
||
|