"Не спеши умирать в одиночку" - читать интересную книгу автора (Гайдуков Сергей)

14

Тамара подвезла меня до подъезда, и мы расстались — без особой теплоты. Как и положено расставаться двум людям, которые знать друг друга не знали, пока их не схватили и не сковали одной цепью. Цепью несчастья.

Дома я лег на диван и долго смотрел в потолок. Вероятно, мне нужно было обдумать план действий на завтра — куда пойти, с кем переговорить, где взять информацию... Только ничего подобного мне в голову не лезло. Лезло другое: я вспоминал все, что случилось с утра понедельника, и не мог отделаться от ощущения, что события скручиваются стремительной воронкой и меня со зловещим урчанием засасывает в эту воронку. Прошло меньше двух суток, но они вместили в себя смерть Георгия Эдуардовича, мой визит в отделение милиции, встречу с Тамарой в офисе, поход в ресторан и бегство оттуда, поездку к Гиви Ивановичу с последующим мордобоем... За прошлую неделю у меня не было и половины таких приключений. Время как будто уплотнилось, сжалось. А вместе с ним сжимался и я, потому что прикидывал, что будет дальше, если события станут развиваться в таком темпе: если понедельничный знаковый ПэЦэ и дальше оправдает себя. Как-то нехорошо мне было после таких мыслей. Хотелось выпить и тем самым смыть тревожные мысли, будто водой из унитазного бачка. Я позвонил Лимонаду.

Тот, как юный пионер, был всегда готов, тем более что вчерашняя бутылка в его холодильнике уцелела и даже остыла до приятной в летнюю пору температуры. Я выпил первую рюмку, и зубы обдало ледяным холодом, а внутри стала медленно разливаться теплая волна.

Вторую рюмку я тоже выпил молча, а после третьей Лимонад счел, что дальнейшее молчание просто неприлично. Он икнул, почесал пятку и спросил:

— Ну, а как вообще? Жизнь, я имею в виду.

— Терпимо, — сказал я. — Вот, предлагали стать самураем.

— Круто, — оценил Лимонад.

— Я отказался.

— Тоже нормально, — согласился Лимонад. Для него главным было не расстраиваться, и Лимонад надежно держался за этот принцип. — Что хорошего в этих самураях? Ходишь как придурок в халате и мечом машешь...

— Не в этом смысле, — сказал я и пересказал слова Тамары.

— Знаю, знаю, — сказал Лимонад. — Читал. Все правильно: отомстить за убитого хозяина — это цель жизни. Только она тебе не сказала, что, когда хозяин отомщен и цель жизни достигнута, самурай должен сделать сеппуку.

— Это еще что за херня? — спросил я, наливая четвертую рюмку.

— А это когда ножиком пузо вспарывают, — пояснил Лимонад. — Вот так, — он схватил мой туповатый столовый нож и попытался продемонстрировать обычай японских самураев на старом плюшевом медведе, который со времен моего детства валялся по углам. Что-то шевельнулось во мне, я угрожающе рявкнул на Лимонада и отобрал медведя.

— На себе показывай, — предложил я, но Лимонад сказал, что на себе не показывают — плохая примета. — Покажи на мне, — сказал я, потому что после четвертой рюмки холодной водки суеверие во мне совершенно вымылось. Лимонад не заставил себя упрашивать и показал. Меня это действие не впечатлило, и я налил пятую рюмку. — У меня все по-другому, — сказал я Лимонаду. — Если я отомщу, то мне не надо делать это самое пуку. А вот если не отомщу, то мне сделают очень конкретное пуку. И голову оторвут. Через десять дней.

— А ты отомсти, — предложил Лимонад. На его физиономии красовалась улыбка от уха до уха. И еще там красовалось убеждение, что отомстить за Джорджика — задача проще простого.

Когда я выпил еще пару рюмок, у меня появилось точно такое же ощущение. С этим я и лег спать.

Наутро я проснулся с головной болью, с кошмарным вкусом во рту и с подозрением, что вчера пообещал нечто такое, чего выполнить никогда не смогу.

— Что, обезьяна, допрыгался? — спросил я свое отражение в зеркале. — Это тебе не алкашей из кабака выносить. Это настоящий ПэЦэ.

— Причем полный, — поддакнуло отражение.

Я вздрогнул и всмотрелся в собственную опухшую рожу. Нет, показалось. Хотя мысль была очень верная.