"Ключ от Дерева" - читать интересную книгу автора (Челяев Сергей)

ГЛАВА 3 ОДНОГО ПОЛЯ ЯГОДЫ

– Вот что удивительно, приятель, – заметил Лисовин, обернувшись к Гвинпину, тихо трусившему за ним по лесной тропе. – Сколько уже времени мы с тобой идем, а ты все скрипишь один и тот же занудный мотив, как колесо несмазанное, право слово!

За время общения с друидом Гвинпин уже стал неплохо разбираться в особенностях его бородатой натуры. Так, он понял, что Лисовин никогда не приводит в исполнение свои самые страшные угрозы в его адрес, напротив – опасаться приходится мелких замечаний и внешне безобидных упреков. Тут уже нельзя было случайно зазеваться, ибо друид тут же отвешивал невнимательному к его воспитательным потугам Гвину подзатыльник или ухватывал его за крепкий нос-клюв. Эти процедуры не наносили деревянной кукле сколько-нибудь ощутимого физического урона, однако тонкая и ранимая натура Гвина страдала от этого отчаянно, и он никогда не упускал случая отыграться. Похоже было, что оба приятеля по необходимости уже привыкли к этой постоянной игре в «царя горы» и иногда даже нуждались в ней для поднятия собственного настроения. Оно между тем понемногу падало, так как проходили часы, а зорзы все еще были где-то впереди.

Тропинка причудливо петляла между пригорков, заросших густой зеленой травой, которая вилась, словно подчинялась бурному течению на поверхности воды, она текла, словно сама весенняя вода разлилась по лесу и неудержимо захватывала все новые и новые пространства, но это была лишь видимость, о чем красноречиво говорили многочисленные кротовые норки, которыми были испещрены все поляны. Самих обладателей блестящих черных шкурок не было видно, ведь еще светило тихое предзакатное солнце, но за целый день свежевырытая земля даже не успела как следует высохнуть, словно светило просто не успевало к каждой глинистой лунке, в чем оно явно проигрывало ночным совам и неугомонным лисам. Те еженощно обследовали каждую норку, это видел Лисовин, умевший днем прочитать легкий ночной след маленькой рыжей лапки, как хороший следопыт, и заметить невидимый полувоздушный прочерк на земле совиного крыла спустя почти сутки, что было сложнейшей задачей для опытнейшего друида.

Наконец стали чаще появляться березы, впереди посветлело – они приближались к реке. Тропинка вывела их к поляне, куда словно стекал со всех сторон ветвистый поток окрестного леса, который вдруг поредел, закудрявился высокими и раскидистыми кустами бересклета. Вокруг во множестве росли резные светло-зеленые папоротники и аккуратные пучки лаковых лодочек ландыша, увенчанных белыми колокольчиковыми кисточками. Сирень здесь еще только пробовала свою силу, словно наудачу выбросив в небо первые полузакрытые кисти, возле которых недовольно гудели наиболее оптимистически настроенные пчелы. В самом центре странных концентрических травяных кругов, будто выстриженных каким-то таинственным лесным садовником, прислонившись спиной к мощному стволу громадного дуба, одиноко росшего посреди светлой поляны, сидела высокая седая женщина в длинном сером платье. Ее худое, изможденное лицо безошибочно указывало на преклонный возраст и жизнь, полную лишений и испытаний не только плоти, но и души. Глаза женщины были полуприкрыты, но Гвинпин каким-то внутренним чутьем мгновенно понял: она здесь из-за них, она ждет их с друидом, и эта встреча, как почему-то показалось Гвину, не предвещает им ничего хорошего. Они подошли к женщине вплотную и негромко окликнули ее на местном наречии.

Женщина не спеша приоткрыла один глаз, холодно взглянула на Гвина и сделала рукой некий знак, словно слегка прищелкнула пальцами. В ту же секунду друид внезапно оттолкнул куклу и бухнулся на колени перед старухой. Гвинпин, никак не ожидавший такого поворота событий, от неожиданности тоже грянулся наземь, только не вперед, а на спину, задрав вверх короткие лапы, а затылком заехав прямо в рыхлую кучу земли из кротовой норы. С большим трудом поднявшись, он увидел, что Лисовин по-прежнему склоняется перед старухой едва ли не до земли, а та что-то тихо ему говорит одними губами, причем друид слегка покачивается из стороны в сторону, как в трансе, являя собой, по мнению куклы, весьма глупый и несуразный вид.

Гвинпин, никогда не пасовавший ни перед кем, резко встряхнулся и решительно выступил вперед. Остановившись, он слегка потрепал по плечу коленопреклоненного друида и, прочистив горло, дерзко уставился на старуху.

Та, нимало не смущенная самоуверенностью куклы, смерила ее взглядом и, видимо, не сочтя Гвина серьезным препятствием, слегка погрозила ему пальцем. У Гвинпина тут же неожиданно одеревенели лапы, и он почувствовал, что не может двинуться с места в самом прямом смысле слова. Он сделал попытку дернуться в сторону, однако только завибрировал на месте, как короткая и толстая струна диковинного инструмента. Старуха хмыкнула под нос и, крепко ухватив Лисовина за плечо, рывком подняла его с колен.

– Я вижу, лесные скитания не отбили у тебя хороших манер, Служитель, – сухо молвила она, но взгляд ее серых пронзительных глаз из-под насупленных бровей был задумчив.

– Прости, Властительница, что не узнал тебя сразу, – смущенно пробормотал Лисовин, остерегаясь заглянуть в эти страшные для него глаза.

Гвинпин к тому времени оставил безуспешные попытки высвободиться из невидимого плена, в который его ввергла старая карга. Он взял себя, если можно так выразиться, в крылья, успокоился и навострил уши, решив разобраться, что это за старуха и почему ее так боится бесстрашный Лисовин.

– Я никогда не думал, что когда-нибудь увижу тебя, госпожа, – тихо сказал друид и, словно решившись, взглянул женщине в лицо. Та слегка усмехнулась тонкой и горькой улыбкой женщины, которая уже никогда не будет молодой, взглянула на куклу и слегка прищелкнула длинными пальцами. В ту же секунду Гвинпин без сил повалился на траву, да так и остался лежать из соображений собственной безопасности.

– Да, пожалуй, так будет вернее, – язвительно заметила старуха в его сторону и жестом пригласила друида присесть рядом. – Садись, Служитель, времена уже давно изменились, – сказала она неожиданно ясным и чистым голосом, от которого друид вздрогнул. – Скажи уж честно, договаривай до конца – не чаял, видать, меня увидеть живой, верно?

– Верно, госпожа, – честно молвил не умеющий лгать бородач. – Тем более что Ткач и Рябинник видели тебя… словом, они поведали, что видели тебя… неживой, Властительница.

– Думаю, что они поведали гораздо больше, Служитель. – По лицу женщины пробежала тень.

– Да, госпожа, – опустил голову Лисовин. – Но теперь… теперь я этому не верю.

– А зря, между прочим, – усмехнулась женщина. – Уж ты-то должен знать о Других дорогах, или я ошибаюсь?

– Я всегда обходил Черный скит стороной, – признался друид. – Мой удел – лес и поле, это я усвоил еще в детстве.

Старуха некоторое время молчала, затем резко встряхнула головой, будто освобождаясь от навязчивого воспоминания. Потом встала с травы и подхватила в руку небольшой узелок, а другой оперлась о кривой посох из крепкой и гладкой, словно отполированной, ветки.

– Тогда нет нужды объяснять прошлое, это все излишне. Теперь слушай меня, Служитель Леса, и ты, странная деревянная птица, тоже. Объясни ему сразу, кто я такая, друид Лисовин, – ведь так, кажется, тебя звали в скиту?

– С позволения госпожи, так меня зовут и сейчас. – Лисовин почтительно склонился перед женщиной. Затем подошел к Гвину, поднял его легко, как перышко, и поставил перед старухой. – Имею честь представить тебя, почтенный Гвиннеус, госпоже Властительнице Круга, Верховной Друидессе полян и балтов, – сказал он и слегка пригнул Гвина книзу, словно позабыв, что он деревянный, и его сочленения отличны от человеческих. Тот безропотно подчинился Лисовину, однако тут же выпрямился и смерил друидессу взглядом, полным достоинства и плохо скрываемого негодования.

– У меня тоже раньше был господин. Мне это доходчиво объяснили сразу, едва только я обрел почву под ногами.

Гвинпин взглянул ввысь, в голубое небо, по которому быстро бежали легкие облачка, и для верности притопнул ногой оземь.

– С тех пор, по-моему, многое изменилось в моей жизни. Во всяком случае, теперь я кое-что крепко уяснил для себя.

Старуха молча смотрела на куклу, только слегка поджала губы, отчего ее суровое лицо стало похоже на куриную гузку. Гвинпин, по своему происхождению не чуждый актерству, ждал вопроса, и Лисовин пришел ему на помощь.

– В чем дело, Гвин? Может, ты скажешь, что за вожжа попала тебе под хвост?

– Пусть твой странный приятель говорит быстрее, – неожиданно вмешалась друидесса. – Время игр в этом лесу, по-моему, на исходе.

Она полуобернулась и, подняв руку, указала куда-то вдаль, поверх деревьев. Бородач и кукла как по команде повернулись вслед за ее рукой, и перед ними в просвете между деревьями блеснула река. На ее другом берегу, круто обрывавшемся глиняной стеной в воду, узким и высоким столбом поднимался в небо дым.

– Да в общем-то ничего особенного я сказать не собирался, кроме того, что не одобряю всяких господ и хозяев, они больно много задаются… А что это за дым? – Он быстренько перевел разговор на другую тему.

– Это, мил друг, чудины, и они, похоже, кого-то настойчиво разыскивают, – ответствовала друидесса, усмехнувшись краешками губ.

За время их совместных странствований Лисовин успел поведать Гвинпину полный перечень недругов и сомнительных личностей, которые могли им встретиться, и кукла никак не ожидала начать знакомство с предводителей этого списка.

– Чего же мы стоим?! – забеспокоился Гвин. – Вон какой большой дым! Их там, наверно, не один и не два.

– Бежать уже поздно, – фыркнула старуха, – они переправляются через речку.

Гвин в отчаянии огляделся по сторонам, но друид пребывал в каком-то смиренном спокойствии, даже руки скрестил на груди.

– Ты что, борода, приготовился к смерти? – возмущенно зашипела ему на ухо кукла. – Пока эта ведьма нам голову морочит, чудины уже подберутся со всех сторон!

– Остынь, приятель, – тихо сказал Лисовин. – С нами госпожа!

Гвинпин многозначительно покрутил ластом у виска, и в ту же секунду старуха с неожиданным проворством ловко ухватила его за нос длинными и сильными пальцами.

– Не вертись, милостивый государь, – тихо и внятно произнесла друидесса, – иначе брошу тебя чуди на растопку костра.

Она легонько сжала ему клюв рукой, так что тот не смог бы произнести ни звука. Гвинпин слегка поперхнулся, и в тот же миг на поляну выскочили человек пятнадцать в полном боевом облачении, с длинными мечами и боевыми топорами. Гвин мысленно попрощался с жизнью и закрыл глаза.

Чудины, коротко посовещавшись, направились прямо к ним. Гвинпин вытаращил глаза и отчаянно забился в руках старухи, но холодная сухая ладонь крепко удерживала его, как в тисках, и он в ужасе обернулся на Лисовина.

Тот стоял рядом со старухой, глаза его были полузакрыты, он словно погрузился в транс.

«Чары!» – запоздало понял Гвинпин и в цепких руках ведьмы совершенно пал духом.

Между тем чудины, не обращая на них никакого внимания, быстро выстроились гуськом и, подчиняясь приказу высокого седобородого предводителя в черной одежде с золотой цепочкой на груди, рысью побежали в глубь лесной чащи. Вожак хищно осмотрелся кругом, как волк, у которого только что добыча улизнула из-под самого носа, и, повернувшись, остановился напротив остолбеневшего Гвинпина. У куклы было полное ощущение, что чудин смотрит прямо сквозь нее невидящим взором. Голова Лисовина была по-прежнему опущена, а глаза старухи были прикрыты. Она тихонько покачивала головой из стороны в сторону, словно убаюкивая кого-то.

Гвинпин за всю свою недолгую жизнь ни разу не попадал в подобную ситуацию. Мало-помалу до него дошло, что седобородый его по какой-то причине не видит, хотя и смотрит на него в упор. Артистическая натура Гвина всегда прорывалась наружу в критических ситуациях, и он решил извлечь из нее всю выгоду, немедленно начав строить рожи и кривляться посредством носа, крыльев и сомнительных телодвижений. Чудин по-прежнему ничего не замечал, но смотрел сквозь него, словно кукла была стеклянной. Однако это заметила друидесса, медленно охватила его голову одной рукой и как следует встряхнула за клюв.

Клюв всегда был уязвимым местом деревянного артиста, и он немедленно застыл с выпученными глазами, однако от того, что произошло вслед за этим, его глаза буквально полезли на лоб.

Седобородый откинул полу плаща, расстегнул пояс штанов и под ноги потрясенного Гвина полилась тоненькая струйка. Помочившись, чудин заправился, смачно плюнул кукле прямо на живот и, резко развернувшись, бросился догонять товарищей. Через несколько секунд он уже исчез в кустах орешника.

– Что это было? – изумленно выдохнул Гвинпин, на лице которого после пережитого унижения, казалось, навеки поселилось страдальческое выражение. – Они нас не заметили?

– Заметили, – сухо промолвила старая друидесса. На ее лбу под высоко зачесанными волосами блестели бисеринки пота. – Просто они вместо тебя видели молодое деревцо, этакий дубок, что, впрочем, – она оглядела куклу критическим взглядом, – недалеко от истины.

– Это магия? – проглотив явную насмешку старухи, потребовал ответа Гвинпин.

– Если хочешь – думай так, – согласилась друидесса. – У друидов это называется по-другому.

Она на несколько секунд вновь закрыла глаза, вслушиваясь во что-то, затем цыкнула зубом и неожиданно подмигнула Гвину.

– Пора идти, друзья мои. Чудь ушла вперед, а нам, как я понимаю, в другую сторону. Тогда не будем мешкать – пошли.

И она зашагала первой, аккуратно обходя ямки и кротовые норы, а кусты, казалось, сами расступались перед ней.