"TimeZero. Пепел обетованный" - читать интересную книгу автора (Чекмаев Сергей)

Пустоши. Окрестности купола Оазис. Локальные координаты 125835. Купол Оазис. Локальные координаты 125534

Шли мы молча. Кира в самом деле расстроилась и даже не пыталась это скрывать. Ну, конечно, супер – в ее воображении – герой Андреналин почему-то не подорвался сопровождать прекрасную незнакомку куда угодно, хоть на край света, а предпочел скучный город и какие-то там неважные дела.

Неважные по сравнению с Великой Миссией, само собой.

Не знаю уж, что ей там наплели вавилонские научники, но мозги заморочили изрядно. В таком возрасте называть девчонку особенной могут только влюбленные юнцы. Иначе нормальные, вполне человеческие чувства и желания, готовые вот-вот пробудиться в ней, сменятся совсем другими. Один яйцеголовый из невской пси-лаборатории как-то давно объяснил мне, что такая штука называется сублимацией. Да-да, в глазах появляется свет, за спиной – крылья, а в руках – спасение мира.

Вот и Кира туда же. Навоображала себе невесть что. А ведь ей небось с самого детства внушали эту чушь. Попробуй не проникнуться великой целью, если дюжину лет подряд тебе только об этом и твердят. И даже постоянные перестрелки, кровь и гибель проводников очень хорошо вписываются в общую картину. Страшно, да, зато все соответствует – выходит, она и в самом деле важна для мира, раз темные силы вовсю чинят преграды. И тут вдруг оказалось, что у кого-то могут быть более важные дела, чем Поход во Имя Спасения Человечества.

И не объяснишь же ничего. Надулась, как арахнид перед плевком, голову высоко держит, на меня и не посмотрит. Может, из гордости, а может, чтобы я слезы в глазах не увидел. Я несколько раз пытался заговорить с ней, но Кира отвечала односложно или вовсе молчала.

Вдруг она остановилась, сбросила к ногам всю поклажу вместе с МП5 и прижала пальцы к вискам.

– Тикки! Тикки рядом! – радостно сказала она и ткнула пальцем в сторону дороги. – Я чувствую! Вон там!

Прежде чем Кира успела рвануть навстречу геккону, я крепко ухватил ее за руку.

– Стой! Куда собралась?! Не наобщалась с мародерами?

Не говоря ни слова, она попыталась вырваться.

– Да подожди ты! – сказал я. – В пустошах так себя не ведут. Проверь окрестности, посмотри, кого видит Сеть в округе… опять же бинокль есть. И только потом беги.

– Нет никого рядом! Я чувствую!

– Кира, – я отпустил ее, постарался успокоиться и говорить не повышая тона, – это пустоши, понимаешь. И с ними не шутят.

– Но… так близко от купола…

– А еще, – я перебил ее, – пустоши не любят беспечных. Они их наказывают. Здесь все может убить, каждый камень, каждый пригорок, каждая незамеченная тень, будь то человек или какая-нибудь тварь. Ясно?

Она отмахнулась.

– Ясно, ясно. Только Тикки…

– Тикки подождет. Сначала посмотри сюда.

Я кивнул ей на КПК. Свой Кира даже и не думала активировать, подождала, пока я сменю режимы, и заглянула в экран из-за плеча.

Вроде бы ничего опасного. Почти на границе предельной дальности топали два наемника, на военную базу, скорее всего. Вокруг шарились старатели с вычурными никами в три-четыре слова – я не стал вчитываться, чтобы не забивать себе голову, просто скользнул взглядом по стилизованным значкам справа от позывных.

Электронный увеличитель отметил движение на востоке, метрах в двухстах от нас. Я показал Кире отметку на радаре:

– Это он? Твой геккон?

– Дурак! – неожиданно сказала она.

Я опешил.

– Что?

– Умнее ничего не мог придумать?!

– Ты о чем? – я в полном недоумении смотрел на нее. – Эта точка – отметка датчика движения. Для человека слишком маленькая, скорпионы сейчас спят, крысы и динго по одиночке не ходят, вот я и подумал, что это Тикки, твой геккон.

– Глупая шутка, Андрей! Глупая и жестокая! Убери это немедленно!

– Да что убрать?

– Вот это! – она яростно стукнула по краю экрана.

С огромным трудом я удержался, чтобы не рассмеяться. В правом окошке КПК светились ники соседей. Самым первым красовался совсем еще неопытный шахтер-пятерка с фантастическим прозвищем.

«Твой, геккон, умер».

Да уж, молодец из молодцов, ничего не скажешь.

Кира стояла сжав кулаки. По-моему, ей очень хотелось меня стукнуть.

– Я чувствую Тикки. И он живой и невредимый, понятно?!

– Посмотри у себя, – сказал я. – Никто не хотел тебя обидеть или посмеяться над тобой, Кир. И уж тем более я. Это ник кого-то из соседей. Обычное прозвище, позывной.

Она нахмурилась, отвернула рукав куртки. Армейская гимнастерка, что мы подобрали Кире из запасов торговца, была ей немного великовата, и закатанные рукава то и дело съезжали вниз.

– Дурацкий ник. Глупый. Надо же было такое придумать. – Тут она заметно смутилась и пробормотала: – Прости, Андрей, я и не думала, что бывают такие прозвища.

– Это еще цветочки. Бывает куда веселее. Ладно, проехали. Просто смотри чаще в КПК. Договорились?

– Хорошо. Ты не обижаешься?

– Нет, – усмехнулся я. – Тикки-то идем искать? Пока не убежал?

– Идем. Только не топай слишком громко, а то спугнешь.

Я благоразумно промолчал. Тот, кто не умеет бесшумно двигаться даже с перебитой ногой, в пустошах долго не проживет.

Тикки оказался весьма флегматичным и дружелюбным малым. Нашли мы его почти сразу – именно в том месте, где указывал датчик движения. Смешно переставляя короткие лапки, геккон ковылял нам навстречу.

– Тикки! – закричала Кира и бросилась к нему. Подхватила ящерку с земли, прижала к себе и закружилась на месте от избытка чувств.

Конечно, я тысячу раз слышал о гекконах и о том, что некоторые псионики приручают их. Но вот так, на руках у человека, раньше не видел. Этих безобидных пресмыкающихся в наше время на свободе почти не осталось – который год продолжается безжалостный отстрел ради крепкой шкуры, из которой потом штампуют бронепластины. Кое-кто разводит их специально, варварскими способами вроде кипятка и кислотного душа заставляя гекконов линять по нескольку раз за год. И только некоторые пси держат их просто ради компании: благодаря прямому ментальному контакту с хозяином ящерки приручаются на удивление легко и быстро.

– Можно его погладить? – спросил я.

– Пожалуйста, – сказала Кира. – Знакомьтесь: Андрей, это Тикки. Тикки, это Андрей. Он свой и хороший.

Я протянул руку, провел пальцами по жесткой, бугристой коже. В ответ геккон высунул длинный раздвоенный язык и лизнул мне запястье.

– Ну, вот и познакомились. – Кира пристроила Тикки на плече, геккон тут же свернулся клубком, прикрыл большие светящиеся глаза. – Он устал. И хочет спать.

– Пусть спит.

– Знаешь, – она на мгновение зажмурилась, провела ладонью по закрытым глазам. – Я только сейчас поняла, что тоже жутко устала.

Я не удержался, погладил ее по волосам. Кира подалась навстречу, словно не хотела отпускать от себя тепло моей руки.

– Ничего, немного осталось. Скоро дойдем.

Да, я малость преуменьшил расстояние, чтоб не пугать ее. Мы шли к Оазису еще несколько часов. Ремень СВД давил на плечи, набитый рюкзак тянул к земле, да и анестезия начинала понемногу отходить – зуд в ноге все чаще напоминал о себе. Я пошел медленнее, Кира то и дело убегала вперед, потом, спохватившись, возвращалась, виновато заглядывала в глаза. Опять чувствовала, что ли?

Солнце уже золотило барханы на востоке, когда мы увидели дрожащую пелену защитного купола.

Киру я оставил на центральной площади Оазиса, посоветовал сходить на почту – проверить, нет ли каких сообщений из дома или из Новой Москвы. Эта идея сразу захватила ее, усталость мигом слетела, да так, что Кира умчалась в сторону делового квартала чуть ли не бегом. Еле успел вручить ей текст телеграммы для Дигмана – где искать схрон со старательским грузом – и пару монет на всякий случай.

Я смотрел ей вслед и в который раз мучил себя вопросами.

Почему мне никак не удается выбросить ее из головы? Спокойно оставить в относительной безопасности Оазиса и идти своей дорогой?

Вот и сейчас, вместо того чтобы проститься навсегда, я опять подарил ей надежду. Пообещал к вечеру узнать, кто сможет ей помочь:

– В общем, не переживай, Кир, что-нибудь обязательно придумаем!

«Зачем морочишь девчонке голову, брат Андреналин?

Может быть, потому, что никак не можешь забыть Силь и считаешь себя виновным во всем, что случилось. И, наверное, именно поэтому бросился спасать Киру? Всего лишь в бесплодной попытке убедить собственную совесть, что и ты способен «спасать и защищать»?

Ну что ж, расхлебывай теперь…»

Внутренний голос, как всегда циничный и жесткий, был прав на все сто. Не поспоришь. Я потуже перетянул ремни походного мешка, вздохнул и поплелся в госпиталь.

Надо признать, правительственные коновалы неплохо справились со своей работой. Пулю из меня извлекли секунд за пять, я не успел даже вздрогнуть. После чего наложили регенерирующий пластик, впрыснули стимулятор роста мышечной ткани. Через три часа и каких-то шесть медяков я уже мог спокойно сгибать и разгибать ногу, опираться на нее. Даже сбежал вниз по лестнице – никаких фантомных болей или неприятных ощущений.

И без нейрохимии, кстати. По крайней мере, железяка в моей черепушке не протестовала.

До вечера было еще далеко, и для начала я наведался в казармы полиции, посмотрел список патрулей, потрепался с дежурным. Сначала он встретил меня неласково, но после нескольких монет подобрел и поведал кое-что из секретной информации. Новости были неутешительные – в ближайшую неделю не планировалось крупных караванов или полицейских рейдов на Москву.

Так что хочешь не хочешь, а придется мне искать Кире проводника, раз обещал. Надо поболтать с Джоком, может, подскажет кого.

В магазине у давешнего торговца я сдал мародерское барахло, прикупил патронов к СВД, полевую аптечку, пару скремблеров для рации. В общем, дел и вправду оказалось более чем достаточно.

До паба я добрался уже к закату. Народ толпился у стойки, оставив столики почти пустыми, – старатели в основном. Небольшая эстрада призывно подмигивала веером красных огоньков: самое время для маленького обнаженного шоу.

Бармен подмигнул мне, как старому знакомому. Не без иронии поинтересовался:

– Я смотрю, ты поправил финансы. Что будешь заказывать? Виски? Или опять пойло бейлевское наливать?

Юморист, мать его. У меня с той бормотухи до сих пор руки трясутся.

И с чего это он так моим достатком озаботился? Нет, понятно, что выгляжу я получше, чем в прошлый раз. Ствол опять же на плече не дешевый, слепой не увидит. Только неужели он каждого клиента помнит, кто в чем приходил? Или ты, сталкер, так засветился, что в Оазисе тебя даже уличные попрошайки скоро будут узнавать?

– Два рэша. Двойных.

Он не глядя снял с полки бутылку, проверенным жестом толкнул вдоль стола пару стаканов.

– Правильный выбор, не пожалеешь. Настоящий рэш в наше время редкость. И пьется хорошо, а еще от него в теле такая легкость образуется. Чувствуешь себя лет на десять моложе, скакать хочется…

– Вот и проверим, – сказал я, – не подделка ли твой хваленый рэш. Если меня танцевать потянет, значит, самое то.

Бармен с сомнением посмотрел сначала на меня, потом на бутылку. Свинтил пробку, понюхал.

– Не боись. Мы за качество отвечаем. Если уж моча вроде бейлевской, то моча самая отвратительная, а если…

– …виски, – подхватил я, – то первостатейная. Ладно, расхвалил – дай еще две двойных. Джок не появлялся?

– Да уж два раза заходил, тебя спрашивал. Три монеты.

Я расплатился, выдохнул и резко опрокинул в себя стакан. Первая порция прошла как по маслу. Пойло и в самом деле оказалось приличное, на общем фоне, конечно.

– Если что, я жду его вон за тем столиком.

Джок появился минут через двадцать. То ли бармен скинул сообщение парню в КПК, то ли ему так не терпелось вывалить добытую информацию и побренчать медью, что он заглядывал в бар едва ли не каждый час.

Увидел меня еще с порога, махнул рукой – иду, мол.

Едва он уселся, как я подтолкнул к нему стакан:

– Судя по твоей ухмылке, новости неплохие. Выпей вот для здоровья, легче будет.

– Спасибо. – Джок с удивлением посмотрел на виски. – Рэш?

– Он.

Нечасто, выходит, его клиенты угощают.

Ему тоже очень хотелось сказать что-то типа: «В прошлый раз тебе на Бейля еле хватило». Но дармовая выпивка ждать не собиралась – Джок сделал пару глотков. Кашлянул.

– В общем, нашел я то, что ты просил, – хриплым голосом сказал он. – Все семеро.

– Показывай.

Он вытащил из нагрудного кармана и разложил передо мной семь голографических пластинок с образами.

– Как в казино. Только там четыре дамы, а здесь семь.

«И часто ты, парень, в казино-то бываешь, со своими заработками», – мельком подумал я, вглядываясь в лица девушек.

– Хочешь, могу в КПК скинуть. Все данные.

Первых двух красавиц я отбросил почти сразу. Рыл… пардон, личиком не вышли. Знала бы Силь, с кем я ее сравниваю, убила бы к ядреной матери. Да-аа, не повезло вам, девочки. Зато экипировка не подкачала, и пси-показатели зашкаливают.

Третью карточку я долго вертел в руках. Не слишком похожа, да и не сталкер-старатель, но, учитывая умение Силь перевоплощаться… Отложим пока в сторону.

Джок допил виски и, развалившись в кресле, рассматривал посетителей сквозь мутное стекло стакана.

Четвертая… пятая… не то… не то… Стоп!

С шестого образа мне задорно улыбалась Силь. Почти она, если быть точным: снимок не самый удачный, лицо получилось плохо. Но остальное… Статная фигурка в женском варианте тяжелой хай– тек-брони, рекрутский значок на плече (интересно, какого клана?), нашивки наемника, снизу подпись: De Silva.

Значит, она теперь и ник сменила. Интересно, почему.

– Вот эти двое, – я показал Силь и третью карточку. – Расскажи, что про них знаешь, кратко, подробности можешь опустить, просто перешли мне приватом.

Он повертел карточки в руках, заглянул в КПК, сверяя записи.

– Первую зовут Хэзер, ник – Heat, жара. Бывший добытчик клана «Пэтриотс». Весьма примечательная личность. Из-за дурного характера постоянно ссорилась с напарниками, а под конец еще и не поделила что-то с руководством, из состава ее исключили. Так она в отместку ограбила клановую ячейку и смылась из города. В последний раз видели в Оазисе семь месяцев назад. С тех пор ничего нового не слышно. Твоя подружка? – Он подмигнул. Рэш явно ударил парню в голову. На знаю насчет легкости в теле, а вот легкость в трепотне уже заметна. – Или заказали найти?

– Шестая карточка, – напомнил я.

– А, эта… Милая кошечка, правда?

Я с удовлетворением подумал, что если отоварить Джока так сильно, как он заслуживает, то очнется он хорошо, если к утру. Заодно и на оплате сэкономлю.

Наверное, глаза опять выдали меня красным перекрестьем на зрачке. Джок сглотнул, уткнулся взглядом в стол и продолжал самым нейтральным тоном:

– Имя неизвестно, один раз слышали, как ее называли просто Си или Зи, ник – De Silva. По нашивкам – наемник, но профессию явно только что поменяла. Вообще про нее почти ничего неизвестно, очень скрытная девушка. В город пришла с юга, вроде бы не одна, с какими-то клановыми головорезами.

– С кем именно?

– Не знаю. Помнишь, Китеж в очередной раз объявил крестовый поход на Атланту и собирал бойцов. Через наш купол их целая орда прошла – за всеми не уследишь.

– Ясно. И куда эта De Silva делась? Тоже не знаешь?

– В Китеж, куда же еще? Ищи там. Только с тех пор столько времени минуло, да и война давно кончилась. Атланта – почти банкрот, сам знаешь. Там все переругались, и хозяева, и кланы…

Знаю-знаю. Слишком много средств уходило на войну, а кому платить – договориться так и не смогли. Вот и начали в чужих карманах деньги считать. Как обычно в частных городах: то, что не смогли разрушить враги за месяцы осады, извели под корень жадность, интриги и зависть.

Впрочем, какое мне до этого дело? Главное, теперь я знаю, где искать Силь, если, конечно, номер шесть – это она. Других вариантов все равно нет, Китеж – моя единственная ниточка. В городе я раньше бывал, забавный он, самобытный. И что бы не сходить еще раз? Надеюсь, из черных списков меня уже убрали. Война все прощает.

И с Кирой теперь будет легче. Тяжело ведь оставлять ее здесь, потом несколько месяцев буду совестью маяться. Не помог, мол, бросил в беде и все такое. Доведу девочку до портала, все равно по пути. А от московских предместий до столицы сама как-нибудь доберется. Там рейнджеры лагерем стоят, проводят, если что.

К обновке – электронному расчетчику – я еще не привык, долго возился с кодированной застежкой. После всех продаж и закупок на счету у меня красовалось почти две с половиной сотни, и еще двадцатку я взял медяками. Для таких вот частных выплат.

– Семь монет, правильно?

Джок кивнул, жадно рассматривая кошель. Но и в этот раз от комментариев насчет методов моего обогащения воздержался, а ведь такой пронырливый умник не мог не знать о вчерашнем скандале в мэрии. Растешь, парень. Учишься не делиться информацией бесплатно.

Я ссыпал медь в подставленную ладонь, кивнул бармену и вышел на улицу.

Привычно бурлила площадь, сновали вокруг люди, и все так же мерцал высоко над головой защитный купол.

Как будто ничего не случилось. Миру было наплевать, найду я когда-нибудь Силь или нет.

Впрочем, мне тоже плевать на мир и на то, что он думает. Квиты.

Кира нетерпеливо вертелась, то и дело приподнималась на цыпочки, высматривая меня в толпе. Тикки сидел у нее на плече, его мало волновало то, что происходит вокруг.

Она увидела меня, разулыбалась… и тут же отвернулась с самым независимым видом. Мол, совсем я тебя и не ждала.

Зачем эта игра, девочка? Через два, максимум три дня мы расстанемся и вряд ли когда-либо увидимся еще раз.

– Я тут узнал кое-что…

– Никто не может меня проводить, да? – не поднимая взгляда, спросила она.

– С чего ты взяла?

– Ну, я привыкла. Мне все время что-то или кто-то мешает. Будто не хочет, чтобы я дошла до Москвы. Да я тебе говорила уже.

Ну вот, опять та же песня. Прямо кому-то делать нечего, как за необученной пси гоняться.

– Не волнуйся, в этот раз не так все и плохо. До Оазис-портала нам с тобой по пути. И мне никто и ничто не может помешать тебя проводить.

Кира расцвела. Но из чувства противоречия не могла мне не попенять:

– А почему раньше не сказал?

– Потому что не знал, Кир. Я только сейчас выяснил.

– И ты – тоже в Москву? Да?

Она ждала, что я отвечу «да». Мне бы тоже этого очень хотелось – просто для того, чтобы перепуганной девчонке, трижды за неделю побывавшей в кровавой мясорубке, больше не нужно было ничего бояться.

Но я сказал правду:

– Нет, Кир, только до портала. Потом мне в другую сторону. Внутри портала тебя никто не тронет, а на той стороне – рейнджерский лагерь. Я выручил немного денег за мародерское барахло, часть скинул на карточку. Вот, держи.

Она взяла протянутую кредитку и с видом полнейшего безразличия сунула в карман. Пластиковый край зацепился за молнию, карточка выскользнула из рук и упала на землю. Нагнувшись за ней, Кира будто бы случайно перевернула чип рабочей стороной, активировала расчетчик. На индикаторе баланса высветились цифры.

Демонстрация независимости. Мне все равно, мол, сколько ты насчитал. Не волнует.

А на самом деле страсть как хочется посмотреть. Любопытство – страшная сила.

Я вздохнул.

Кира выпрямилась, спрятала карточку, посмотрела на меня:

– Спасибо.

– Там полсотни меди, на портал хватит, и рейнджерам будет что заплатить. Плюс на еду чуть– чуть, мало ли – вдруг придется задержаться.

Ей явно хотелось сказать что-то еще, кроме «спасибо». Может, еще раз попросить проводить ее. А может, обвинить в черствости. Глаза у нее были такие… в общем, странные. Но она всего лишь спросила:

– У тебя, наверное, еще много дел в городе. Скажи, когда выходим, я подожду здесь.

– Да нет, – ответил я. – У меня все. Можем идти прямо сейчас.

Уверен, Кире не терпелось съязвить: мол, не только у Андреев могут быть важные дела в городе. И она свои еще не закончила. Но, поскольку ничего подходящего придумать так и не удалось, пришлось признаться:

– Я готова.

– Возьми вот. – Я отцепил с пояса вторую рацию, выставил на скремблере код, выбрал пустующую волну. – Пользоваться умеешь?

– Конечно!

Она повертела переговорник в руках, прижала клавишу передачи и несколько раз повторила в микрофон:

– На связи! Как слышимость? Говорит Боевая СеКира.

И выразительно посмотрела на меня – отвечай, мол. Я хмыкнул, вытянул из-за воротника ларингофон, сказал:

– Я вас вижу, но не слышу. Не трать батареи, Кир. Под куполом рация бесполезна, слишком много отраженных сигналов.

Кира надулась, сунула рацию в нагрудный карман.

Ну вот, похоже, она опять подумала, что я над ней издеваюсь. Нет чтобы спросить сначала. Разве я виноват, что силовое поле купола пропускает радиоволны через раз?

– Пойдем, – сказал я, – солнце скоро зайдет. За ночь как раз полперехода одолеем.