"TimeZero. Пепел обетованный" - читать интересную книгу автора (Чекмаев Сергей)

Купол Оазис. Локальные координаты 125634

В трех последних боях, когда я уже понял, чего стоят мои противники, а тотализатор показывал ставку на меня четыре к одному, мы дрались на деньги. Популярность дуэлей с моим участием росла, и администрация Арены предложила за каждый бой небольшую выплату. Десяток монет максимум, но виртуальных дуэлянтов и они раззадорили изрядно. Только все было приуныли, а тут смотрю – уже в очереди стоят, чтоб меня вызвать. КПК просто разрывался от приватов.

Выходит, и правда на Арене зарабатывают. Ну конечно, за куполом-то можно и помереть ненароком, а здесь, на виртуальных тренажерах, даже самая страшная рана превращается в неглубокий порез.

Седьмой бой стал для меня последним в этот день. Хитрец с фантастическим ником «Просто Зверь» опять понадеялся на гранаты, только я уже среагировал не так быстро. Устал, наверное. Меня приложило взрывной волной, метров пять я кубарем катился по земле. Пока очухивался, пока приходил в себя, проснулись датчики обратной связи, трижды кольнув меня в спину.

Замечательно, еще и осколками задело.

«Просто Зверя» я достал в шею с двух стволов, но и он успел разрядить полбарабана. Удар в плечо отбросил меня назад, в глазах потемнело от боли, и последнее сообщение виртуального боя разглядеть я не успел.

– Отстегивать? Или еще подраться хочешь? – спросил пожилой техник. Поначалу он общался со мной сквозь зубы, но после первых побед проникся ко мне уважением и даже возгордился. Еще пара боев – и на «вы» начнет величать.

Город непуганых вояк.

КПК тихо звякнул, отмечая выигрыш, и тут же на меня навалилась режущая боль в спине и тошнота от виртуальной контузии.

«Хватит, Андреналин. Приехали на сегодня».

– Нет, спасибо. Завтра.

– Ну, – он пожал плечами, – тебе виднее, конечно. Только учти: если уйдешь сейчас, многие будут недовольны. Кое-кто на тебя зуб уже точит… – Техник нагнулся пониже, словно собрался отцепить крепление коленного датчика, но вместо этого зашептал: – Мне уже предлагали отключить тебя в ходе боя на десяток секунд. Не за бесплатно, конечно.

В голове шумело все сильнее, разговаривать не хотелось, и я устало отмахнулся:

– Да и пусть. Могут всю челюсть заточить, если приспичило.

– А еще могут на улице подстеречь. Здесь не любят удачливых новичков.

– Ты обо мне не волнуйся, разберусь как-нибудь. Скажи лучше, где у вас тут лазарет.

Тут до него дошло, он глянул на монитор состояния и присвистнул:

– Ты контужен!

– Ты заметил! – в тон ответил я. – Так где у вас лечат?

Уходил из тренажерной я с гордо поднятой головой и стиснутыми зубами – спину и плечо саднило страшно.

Проводили меня молча. Если не считать два десятка насмешливых сообщений – «Что, в штаны наделал, нуб?» – и полдюжины угроз по приват– каналу.

В медкабинете меня ждал сюрприз.

То есть в первый момент я его не разглядел. Ввалился чуть ли не в свободном падении, рухнул на кушетку. Сестра – в тот момент она была для меня просто белым пятном с рыжей копной волос сверху – сноровисто поставила антишоковую капельницу, обработала порезы на спине, заплывшее синим плечо. Ни на минуту не прекращая ворковать что-то успокаивающее.

А когда помутнение в голове прошло и медичка разрешила мне сесть, я, понятное дело, уставился на нее.

Ну, врать не стану, там было на что посмотреть: капризные губы, вздернутый носик, огненно-рыжий водопад на плечах. Жаль, что всю красоту портил небольшой изъян: на правом глазу у сестры красовалась глухая повязка с кокетливым медицинским крестиком.

Зато формами судьба ее не обидела. И разрез на медицинском балахоне такой, что я так и не понял, где он заканчивается. Не иначе как у самой шеи. Ногу на ногу сестра при мне не закидывала, но двигалась очень завлекательно: я глаз не мог отвести от ее гладкой и наверняка приятной на ощупь кожи.

Силь бы точно уже завелась и ворчала бы не переставая: ты, мол, на самом деле не Андреналин, а Тестостерон.

КПК писал, что сестричку зовут Дашей. Она, кстати, давно приметила, что я ее разглядываю, но виду не подала. Сидела спокойно, шуршала какими-то бумажками, писала. Мою историю болезни, не иначе.

– Спасибо, Даша, – сказал я, – выручила. Любят у вас тут с гранатами против ножа дуэлиться.

И вдруг, вместо того чтобы отмахнутся от меня, как от назойливых вжиков – сколько к ней окровавленных отморозков в день приходит? – она улыбнулась и спросила с участием:

– Досталось? На Арене без этого не бывает.

Тут меня и прихватило странное дежавю: никак не могу отделаться от мысли, что где-то ее уже видел. И тон этот внимательный вроде бы знаком. На всякий случай спросил, как бы для поддержания легкого флирта:

– Сестрица, мы с тобой нигде не встречались?

Она и расцвела. А я снова поразился – что, неужели другие пациенты на нее внимания не обращают? Повязка отпугивает?

Поболтали мы немного, и дернул меня стич за язык назначить ей свидание. Пообещала подумать.

– Завтра вечером зайди, ладно? Если никого с Арены не принесет…


Джок не обрадовал. Увидев меня, подходить не торопился, изображая занятость, а когда сел рядом, сказал:

– Деньги вперед. А то услышишь, что я тебе скажу, зажмешь еще.

Я бросил монеты на стол – утром снял в банке часть вчерашнего выигрыша. Джок прихлопнул деньги ладонью, смахнул в карман. Хмуро посмотрел на меня.

– Новости неутешительные.

– Я догадался. Вываливай.

– Девушка по имени Сильвия с таким, как ты сказал, или с похожим прозвищем в городе не появлялась. На полгода базу регистраций отмотали – ничего. По описанию подходят сразу несколько, аж семеро. Могу проверить каждую, но сам понимаешь…

«Это потребует дополнительных расходов», – подумал я, но вслух ничего не сказал. Пусть сам сообщит. Он у нас сегодня глашатай дурных вестей.

– В общем, надо платить в мэрии, потом еще глобальщикам. Так что, если тебе нужно, накинь монет. Слышал, ты вчера на Арене неплохо отоварился.

Только славы мне еще не хватало! Чтобы каждый юнец, чья смелость не помещается в штанах и потому цветет на лице, лез ко мне с предложением «честной» дуэли в местном стиле.

– По монете за каждую, – буркнул я. – Если сможешь достать образы.

– Идет! – Хмурую складку меж бровей как рукой сняло, теперь Джок улыбался. – Утром будет.

Он уже хотел было слинять, но я удержал парня за рукав.

– Надеюсь, ты понимаешь, что на Арене у меня теперь много врагов? Думаю, им не стоит знать, на кого ты работаешь. Согласен?


Весь день сестра Дашка не выходила у меня из головы.

Где же я мог ее видеть? То ли после ранения котелок еще не очень варил, то ли вчерашняя контузия сказалась – так и не вспомнил до вечера. И лишь когда вошел в лазарет, что-то щелкнуло в мозгу, и все сразу встало на свои места.

Вспомнил я, где мы встречались. В Новой Москве, в таком же лазарете, только звали ее тогда Машкой. Но все остальное – один в один, даже разрез по самое не могу, шикарный бюст и повязка с крестиком.

И в Неве она же сидит, если я ничего не путаю. Помнится, помогал я там тренировать одного новичка, зашел как-то за ним в медкабинет. На сестричку внимательно не смотрел, но, по-моему, и там тоже была она, Машка-Дашка.

На Арене, судя по всему, не скучали: тела под капельницами украшали целых три кушетки. Первый уже шевелился, приходя в себя, второй лежал неподвижно и громко стонал. Вокруг третьего хлопотала Дашка, прилаживая инъектор к накачанному плечу.

Увидела меня и обрадовалась:

– Андрей!

Сказала вроде бы вполне искренне, но я уже начал подозревать, что все ее эмоции, радость, отзывчивость, сочувствие – не настоящие.

– Как хорошо, что ты пришел! У нас тут просто скотобойня какая-то, даже минутки свободной нет.

«Ага, – подумал я, – свидание отменяется. Мальчики кровавые в глазах. И в кроватках».

– Могу я попросить тебя о помощи? – вдруг спросила она. – Мне очень неудобно, но, понимаешь, я обещала капралу Ватсону, инструктору гражданской обороны, несколько санитарных пакетов, а тут видишь что… – Дашка улыбнулась. – Даже прическу некогда поправить. Помоги, пожалуйста. Очень прошу.

– Конечно, – кивнул я, – Мне будет приятно оказать тебе эту маленькую услугу.

И про себя добавил: «Первую и последнюю, штамп».

Лет двадцать назад, еще до начала второй кампании Вторжения, клонустановки были почти в каждом городе. И хотя технология оказалась сверхдорогой и не слишком надежной, мэры отнюдь не собирались от нее отказываться. Говорят, даже барменов наплодили на одно лицо, потому как никто другой за стойкой пахать не соглашался.

А когда снова началось, и диверсанты полезли изо всех щелей, установки запустили на полную – размножили инструкторов, младших командиров, технических спецов. И, как я теперь понимаю, не только их. И Дашка, и Машка, и все прочие сестрички, что наверняка есть в каждом городе, не от папы с мамой родились, а выросли из пробирки. И вряд ли кто раньше обращал внимание на «близняшек»: Арена – развлечение для салаг или для упертых домоседов, что мочатся со страху только от одной мысли выйти за купол. А подросшему бойцу, будущему сталкеру или наемнику, что вдоволь попрактиковался в тренажерке и накачал навыки, Арена в чужом городе без надобности. Чего он там не видел?

Правительство однажды доигралось. Череда отказов и сбоев привела к таким жутким последствиям, что результаты засекречены до сих пор. Установки законсервировали до черных времен, некоторые даже начали потихонечку разбирать, когда во время налета Ислы на один из частных куполов корсарам удалось захватить чертежи клонаппаратов.

И хотя инженерам города воров не удалось до конца разобраться в похищенной технологии, сам принцип Исла удачно приспособила для своих нужд, снабдив каждого корсара способностью создавать временную копию. Это сделало грабежи в промзонах и у порталов делом обыденным и практически ненаказуемым – через несколько часов клон распадался, предварительно упрятав груз в неприметный тайник. Впрочем, у корсаров тоже все шло не так гладко, как хотелось бы: в ходе одного из первых испытаний несовершенная еще установка сработала несколько раз подряд (слухи утверждают, что не меньше двадцати), и вместо одного неопытного корсара-добровольца появился целый взвод. Сам прототип при этом, естественно, погиб, а капитанам пришлось долго ломать голову, куда пристроить новоиспеченных близнецов.

В итоге клонирование запретили, а частным городам даже приказали взорвать к чертям все установки. Но это обстоятельство не мешает, конечно, плодиться дикому количеству самых невероятных слухов. Правительство в Новой Москве мало кого устраивает, его давно уже ругают в открытую, обвиняя во всех смертных грехах. В том числе и в продолжении запретных опытов. Население, мол, растет медленно – война, мутанты, вирус X и т.д., – а потому мир спасут только клоны.

Слухи обрастают подробностями, достоверными свидетельствами «очевидцев», постепенно превращаясь в легенду. Якобы где-то к северо-востоку от Москвы, на месте довоенной исследовательской базы, есть закрытая территория. Целый клон-город с огромным репликационным центром и практически неисчерпаемым хранилищем ДНК-материала. Вот там, в тепличных условиях, без мутантов, войны и безжалостных законов пустоши правительство выращивает податливых, запрограммированных на послушание рабов. Поправляет, выражаясь умными словами, демографическую ситуацию. Ну и политическую заодно. Даже имя тайному городу придумали – Ваулт-Сити.

Никто не знает точно, есть ли он вообще или все слухи ни на чем не основаны. Никто никогда не признавался в окружении заслуживающей доверия компании: «Да, я клон». Злые языки и тут не тушуются: у новорожденных клонов якобы стирают память о собственном происхождении, дабы не разболтали случайно или под пытками важную государственную тайну.

Уже который год болтается по миру обидное словечко «штамп», которым сначала обзывали только тех, в ком заподозрили клона, а теперь уже кроют любого без разбору.

Лично я в эти сказки не верю. Все, кого я знал, прекрасно помнили свое детство, рассказывали о родных местах, о поселках и рейнджерских стоянках, о городах и небольших семейных кланах на две-три землянки.

А вот сестрички на вопрос, где родились, скорее всего, отшутятся. Или поведают давно заготовленную сказку. И что самое противное – приветливость в речах, сочувствие, доброта у Дашки и прочих «близняшек» отнюдь не собственные. Вложенные. Как программа в КПК.

На свидание идти мне сразу расхотелось. Но посылку таки взял, бросил в мешок.

Она радостно замурлыкала и даже чмокнула меня в щеку:

– Ой, спасибо! Ты даже не представляешь, как меня выручишь. Капрал Ватсон – он такой строгий, терпеть не может, когда его подводят. Или когда опаздывают.

«Вот так, Андреналин. Тебя загрузили общественно полезным делом и уже выпроваживают».

– А завтра встретимся, ладно? Сегодня, сам видишь, никак не получится.

Я пожал плечами, помахал рукой и спустился вниз. Молча.

На улице хотел было выкинуть медпакеты в сточную канаву, потом подумал, что не стоит – вещь полезная, самому пригодится. И наконец решил отнести аптечки по назначению.

Нет, не Дашку я пожалел, отнюдь, а незнакомого пока капрала. Хреновое это дело – новичков воспитывать. Муторное, по себе знаю. Кто-нибудь обязательно поранится: то палец выпрыгнувшей из магазина пружиной отобьет, то порежется, то ногу вывихнет. Совсем не ерундой мужик занимается. В Оазисе народ, похоже, вторжением не пуганный, не знает, что такое полторы сотни диверсантов у границ города. И хорошо бы не узнали.

Но если вдруг доведется принять гостей во все стволы, то благодаря Ватсону, глядишь, и справятся. Главное, чтоб не забыли, с какой стороны у винтовок приклад, а с какой – дуло.

Капрал выглядел весьма воинственно: лихо заломленный берет, камуфляжная форма, цепкий командирский взгляд. Был бы салагой – точно бы честь отдал, рука так и тянется. Но я давно уже научился заглядывать за внешнюю картинку и потому сразу приметил, как подрагивают у Ватсона уголки губ и как беспрерывно, словно живя своей, отдельной жизнью, шарят по карманам, пуговицам и нашивкам руки. Похоже, с психикой у него не очень. Насмотрелся всякого и спит теперь, только заколотив окна и положив под подушку пистолет самого убойного калибра.

– Что у тебя, рядовой?

Строго спросил, по-военному. А я в душе улыбался. Почему бы не сделать Ватсону приятное? И, стараясь соответствовать его тону, отрапортовал:

– Явился по распоряжению младшего медперсонала Арены, господин капрал, сэр!

Он забрал санпакеты, кивком поблагодарил. Секунду подумал и выложил на стол монетку. Награда курьеру, значит. Бросаться заработком я не стал – бери, раз дают. Да и снисходительнее надо быть: кого он во мне увидел? Всего лишь очередного фермерского сынка, что притащился в город за славой и деньгами.

– Рядовой! Не хочешь ли заработать еще немного?

«Ну точно».

На всякий случай я промолчал. Сам скажет, что ему надо, а там посмотрим.

– Нужно доставить кое-какое снаряжение на военную базу рядом с городом. Возьмешься?

Вот оно что! Наш бравый капрал боится выйти из-под купола! У них тут что, повальная фобия? Каждый второй в городе – пожизненный сиделец.

– Прошу прощения, господин капрал, сэр! Какое снаряжение?

От меня не убудет, конечно. Но что-то мне все меньше и меньше нравится курьером пахать. То штампованная медсеструха в носильщики записала, теперь еще и этот. Неужто я, кроме как таскать барахло, ни на что больше не годен? Или капрал думает, если олух деревенский один раз согласился, можно теперь на нем полжизни ездить? Отволоку сейчас, а потом что – он мне бланки вещевого довольствия на почту носить доверит?

В общем, надоело мне Ватсону подыгрывать. Да он еще и с ответом не торопился, бумажки какие-то затеял перебирать.

Я не выдержал.

– Ну, что там тащить? Не портянки, надеюсь?

Челюсть у него, конечно, не отвалилась – закалка не та. Но дар речи капрал от удивления потерял. На минуту. А когда заговорил, то вместо командирского рыка я услышал вполне человеческий голос.

– Ты откуда, парень?

Спросил и давай меня в упор взглядом своим суровым буравить. Мол, скажешь, что из деревни, мигом построю сортиры чистить.

– Издалека, – спокойно ответил я.

Он мельком глянул в КПК, проверял мои данные. Ничего не увидел, понятно.

– Кем был?

– Сталкер-11, чистильщик, охотник за головами.

Ватсон молча кивнул. Скорее всего решил, что я недавно вернулся с каторги.

Я не стал его разочаровывать. Пусть думает, как хочет.

– Мне нужна твоя помощь, сталкер. На базе ждет мой бывший подчиненный, сержант Буковски. Демобилизованный, до того – шесть лет на заслонах прослужил. Ему надо кое-что доставить. А я… – он замялся, – никак не могу сейчас покинуть арсенал. Учения на носу.

М-да, Ватсон и вправду за купол ни ногой. Что ж ты там навидался, капрал, на войне-то, раз тебя в пустоши и калачом не заманишь?

Насколько я помню, лет восемь назад случился прорыв мутантов на торговый тракт: стичи, скорпы, динго перли нескончаемой волной. Заставу смели, но рейнджерам удалось организованно отступить к порталу, где они почти сутки держали круговую оборону, пока не пришла подмога. Сколько их тогда осталось? Трое? Четверо?

Из семидесяти.

У Ватсона на груди – скромная орденская планка. Кроме медалей за выслугу, два прямоугольничка, красная полоса по золотому.

Два ордена Мужества.

Что ж, капрал, надеюсь, хотя бы пенсия у тебя достойная.

– Можешь на меня рассчитывать. Сталкеры своих не бросают.


Сверток, что выдал мне Ватсон, оказался не слишком тяжелым, но достаточно объемным. Неудобно тащить. Да и не боец я с таким грузом, подстрелят за милую душу. Хорошо, рекрут-база всего в часе пути от купола, да еще по хорошей дороге – здесь за ее состоянием следят. Опять же военная полиция так и шастает. Не знаю уж, что они забыли здесь – может, искали кого, может, облаву затеяли. Но на помощь, если что, можно рассчитывать: как бы ни крыли копов, в драку они лезут не раздумывая.

Только, к сожалению, не всегда за правую сторону. И охраняют не там, где нужно, а там, где безопасно.

Лично у меня с полицией паритет. Вспомнил и даже ухмыльнулся. Законы-то везде разные, особенно в частных зонах. И за то, что в одном городе тебя похвалят и наградят, в другом – легко могут занести в черный список, то есть в кандидаты на немедленный отстрел. Дважды мы с Силь с копами воевали, но – было дело – они нам плечо подставляли. И, надо признать, вовремя, без них худо бы пришлось.

Было дело, я раненого мента тащил двое суток через пустыню. Дотащил. Еле вытянули с того света беднягу – он, кроме прочего счастья, еще и радиации хватанул полной мерой.

Когда на горизонте появилась база, я ее сначала даже не узнал. Высоченный бетонный забор с откатами, два ряда колючки, надолбы на каждом шагу. По углам периметра – турели с автоматическими скорострелками, огнеметы. Только дорога к воротам чистая, разве что у самого КПП три мортиры залповые притаились. Такая дура осколочным полсотни целей срежет. В частных городах базы по– другому выглядят: бараки, шлагбаум, вертолетная площадка… ну, и оградка символическая. А чего бояться – там все подходы союзными кланами перекрыты, не пробьешься.

Во время второй кампании диверсанты неожиданно атаковали рекрут-базу у Новой Москвы. Сотня новобранцев с карабинами мало что смогли сделать против гауссовых пушек и тяжелой брони. Захватчики быстро подавили сопротивление, вырезали всю базу под корень, а уходя, еще и подорвали. После того случая федеральная администрация старается укреплять арсеналы и рекрутские лагеря почище иных клановых офисов. И даже в тихом Оазисе, где, ко всему прочему, на службе у мэрии немало наемных бойцов.

На КПП меня долго мурыжили. Два откормленных бритых бугая со штурмовыми карабинами наперевес долго изучали накладную, что выдал мне Ватсон. Даже сверяли его почерк с какой-то бумажкой. Не думаю, что я выглядел таким уж опасным убийцей, способным в одиночку передушить целую базу, – просто мордовороты маялись от безделья.

Наконец все проверили, тот, что постарше, отцепил с пояса рацию, гавкнул пару слов, почтительно выслушал ответ. Кивнул мне:

– Жди. Сейчас сержант придет.

И зачем я только согласился? Теперь невесть сколько загорать здесь. Хрен знает, когда припрется этот… как его? Буковски.

Я привалился к стойке шлагбаума, прикрыл глаза. Надеюсь, отсюда ничего тащить не понадобится? Мне еще в мэрию хорошо бы до закрытия успеть. За лицензией. После вчерашнего дебюта на Арене я много не заработаю. Местная шваль не то что с гранатами, с тяжелым лучеметом воевать пойдет, лишь бы выскочку Андреналина умыть. Или найдут техника посговорчивей, и у меня в бою нога отключится или рука. Хорошо, если не голова.

– Ты, что ли, от капрала? Ну, здоров будь, солдат. Я Буковски.

Именно таким я его себе и представлял. Невысокий, крепко скроенный – армейский хаки на плечах чуть по швам не трещит, посеребренный ежик на голове, волосы жесткие, как проволока. Настоящая солдатская косточка. Такие сами не демобилизуются, только по комиссии.

На левой щеке, закрывая часть челюсти и висок, у него бугрился шмат заживляющего пластыря.

Не повезло тебе, сержант, – в последнем твоем бою стич не промахнулся. Кожу и мышцы лица прожгло до костей. Ну, ничего, зарастет. А вот с глазами хуже, я бы сказал: совсем нехорошо с глазами.

Женить бы его на Дашке. Будет у них один глаз на двоих. Не уверен, правда, что она захочет менять фамилию.