Дэй Леклер На том конце радуги

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Меррик Монтгомери разглядывал женщину, жизнь которой он собирался сломать… и которая в конечном итоге могла сломать жизнь ему.

«Алисса Сазерленд потрясающая», – заключил он и отрегулировал бинокль, чтобы поглядеть получше. Она сидела неподвижно, в то время как несколько женщин суетились вокруг нее как стайка пестрых бабочек. Черты ее лица были близки к совершенству, а фигура – судя по тому, что он видел – грозила поднять сексуальные чувства любого мужчины до точки кипения. Пятна солнечного света золотили ее светлые волосы.

Меррик ощутил необъяснимое желание полностью обнажить ее для своего взгляда, чтобы посмотреть, отражает ли тело совершенство этого лица. Не то чтобы он особенно сомневался в том, что обнаружил бы. Таков дар, которым природа награждает определенных женщин, – теплая, захватывающая дух внешность в сочетании с холодной, алчной натурой.

Под серебристым подвенечным нарядом кожа Алиссы наверняка бледная и достаточно безупречная, чтобы заставить любого мужчину забыть о ее истинной сущности. Интересно, она сложена как богиня – с роскошными изгибами, или платье скрывает более изящную, мальчишескую фигуру? Именно такие женщины очень сильны и гибки в постели. Динамо-машины в миниатюре.

Как бы там ни было, это не имеет значения. Она продалась Брандту фон Фольку, что вынуждает его вмешаться.

– Меррик.

Голос, раздавшийся в наушнике, вернул его к действительности, и Меррик гневно сжал губы, разозлившись на себя за то, что отвлекся от цели, разглядывая Алиссу Сазерленд. Такого никогда не было – ни разу за все годы, что он возглавлял Королевские силы безопасности. Но эта женщина… ее красота будет только проблемой. Она грозит привлечь внимание к его действиям, чего он должен избегать любой ценой.

Меррик окинул цепким взглядом внутренний двор, где сидела женщина. Ему потребовалась секунда, чтобы выяснить, что стоит между ним и его целью. Всего восемь охранников. Шесть на виду, и еще двое по обе стороны входа в часовню. Он взглянул на часы и послал быстрый сигнал рукой людям, которые его сопровождали.

Еще раз Меррик направил мощный бинокль на женщину в свадебном платье. Она сидела, застыв, будто статуя. Глаза опущены, словно в задумчивости. Он уловил чуть заметное подрагивание губ. Нервы, быть может? Или сожаление? Едва ли. Благодарственная молитва за грядущий триумф? Скорее всего.

Что ж, молись, женщина. Впрочем, это все равно не поможет. Через несколько минут он ее похитит. Уж он позаботится о том, чтобы этот день закончился совсем иначе, чем она сейчас представляет.

– Пора, – объявил Меррик. – Мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы эта женщина не вышла замуж за Брандта фон Фолька. Понятно?

Рот Меррика скривился в жесткой улыбке. Нет сомнений в том, что произойдет дальше. Его мотивы обоснованны. Его стремления чисты. Он совершает неправое дело ради правого. Он собирается похитить чужую невесту по более чем благородным причинам.

Алисса Сазерленд молча сидела среди моря хаоса. Потребовалось все ее самообладание, чтобы не вскочить и не потребовать от женщин убраться вон. Позволить ей дать волю слезам или чудесной, хоть и несбыточной мечте, что кто-то появится и спасет ее от этого кошмара. Впрочем, надеяться на это действительно нельзя.

События последней недели пронеслись так стремительно, что у нее не было ни единой минуты, чтобы прийти в себя. Ни мгновения на обдумывание. Или на борьбу. Или на протесты или мольбы. Или на побег. Ей просто говорили, что делать, и ждали от нее безоговорочного подчинения.

И она покорилась, хотя все ее существо восставало против этого. К несчастью, иного выхода не было.

– Принцесса Алисса, уже почти пора. – Женщина говорила по-английски с чуть заметным акцентом. Впрочем, все, с кем Алисса до сих пор встречалась, говорили по-английски бегло, почти как на родном языке. – Вам нужно сейчас войти в часовню.

Она бросила на женщину – леди Бетани, кажется, – короткий взгляд.

– Просто Алисса. Я не принцесса.

– Да, ваше высочество.

Алисса в отчаянии закрыла глаза.

– Мне нужно еще несколько минут.

– Прошу прощения, ваше высочество. Это невозможно.

Сколько раз за последнюю неделю ей это говорили? Не сосчитать. Всегда вежливо, но абсолютно непреклонно. Однако…

Они называют ее принцессой Алиссой. Они кланяются, приседают и обращаются с ней так, словно она сделана из хрупкого стекла. Их уважение – не притворство, Алисса чувствует это. Впервые в ней зажглась искра надежды: возможно, она сможет обратить их почтение в свою пользу.

Сделав глубокий вдох, она вздернула подбородок и пригвоздила леди Бетани стальным взглядом.

– Мне нужно побыть несколько минут одной.

Леди Бетани заволновалась и бросила нервный взгляд через плечо.

– Я не думаю, что его высочество это одобрит. Он приказал, чтобы мы все время оставались с вами.

– Охранник позаботится о моей безопасности, – нажимала Алисса, почуяв победу.

– Но его высочество…

– … согласится сделать исключение в день моей свадьбы. Почему бы нам не послать за принцем Брандтом, чтобы убедиться, кто прав?

Очевидно, это был безотказный прием. Ее блеф сработал. Леди Бетани побледнела и отступила назад.

– В этом нет необходимости, ваше высочество. Я попрошу охрану проводить вас в часовню. Пяти минут будет достаточно?

Пять минут, пять драгоценных минут. Как за такое короткое время она может подготовиться к тому, что очень скоро случится? Алисса наклонила голову.

– Да, благодарю вас.

Сделав глубокий вдох, она встала и пошла из внутреннего двора в сад. Самый крупный из охранников последовал за ней на почтительном расстоянии. Она направилась к каменной скамье, подальше от часовни и любопытных глаз.

Утром шел дождь, но сейчас солнце просвечивало сквозь ветви дубов, согревая кожу. А чуть раньше Алисса заметила радугу – знак, как всегда утверждает ее мама, наступления лучших времен.

«Нас ждет горшочек с золотом, Элли, детка, – бывало, говорила Анжела Барстоу. – И когда-нибудь мы его найдем».

– В другой раз, мама, – прошептала Алисса.

В этот раз им не удалось спрятаться от проблем. В этот раз неприятности были слишком велики, чтобы от них убежать.

Алисса поборола волну паники. У нее совсем мало времени на то, чтобы обуздать свои эмоции. Она сделала глубокий вдох, наполняя легкие весенним воздухом европейской страны Вердонии.

Если бы только она не приехала сюда, чтобы выручить Анжелу из очередной переделки, в которую та угодила, Алисса осталась бы дома. Но в письме, пришедшем экспресс-почтой, была мольба о помощи вместе с авиабилетом до Вердонии, поэтому Алисса отложила начало своей новой работы и полетела на выручку. Она не могла предвидеть, что прямо из аэропорта ее увезут вглубь Вердонии и принудят к браку с помощью угроз, которые она не осмелилась игнорировать, – угроз здоровью ее матери.

Каким-то образом она оказалась втянутой в политический водоворот, которого не понимала. Ее мать пыталась объяснить ей, но у них было очень мало времени. Алисса поняла лишь, что все считают ее принцессой Вердонии и что ее брак с Брандтом фон Фольком объединит воюющие княжества. Это была ужасная ошибка. Однако ей ясно дали понять, что ее единственный выбор – сказать «да», иначе Анжеле не поздоровится.

– Прошу прощения, ваше высочество. Пора.

Алисса открыла глаза и посмотрела на здоровяка-охранника. Паника стиснула горло.

– Уже?

– Пора, – повторил он, хотя она уловила искру сочувствия в его карих глазах.

В этот момент она услышала какой-то странный свистящий звук. Охранник сдавленно охнул и, не донеся руку до шеи, рухнул как подкошенный. С возгласом ужаса Алисса вскочила на ноги.

Она успела сделать один шаг в его сторону, когда железный захват сдавил ей руки и талию, поднял с земли и прижал к высокому и мускулистому мужскому телу. В то же мгновение большая сильная рука зажала ей рот, не дав закричать.

Она ощутила запах мужчины, державшего ее. Это была смесь кедра и пряностей. Но помимо этого приятного аромата она почувствовала нечто более примитивное и опасное, что затронуло ее на каком-то плотском и инстинктивном уровне. Образ льва, преследующего свою жертву по африканской саванне, промелькнул перед ее мысленным взором.

Опомнившись, Алисса стала вырываться. Безрезультатно. Незнакомец удерживал ее с пугающей легкостью. Тепло его дыхания шевелило завитки у нее на виске.

– Успокойтесь, принцесса, – сказал он ей. – Сопротивление бесполезно. Оно только измотает вас и облегчит мне работу.

В его голосе слышался отчетливый мелодичный акцент, присущий всем, кого она встречала в Вердонии, однако речь выдавала образованность. Осознание этого просочилось сквозь панику, и Алисса, взяв себя в руки, затихла.

Незнакомец удовлетворенно хмыкнул. Повернув голову, он тихо произнес несколько слов на своем языке. Они были предназначены не ей. «Значит, ее похититель не один», – заключила Алисса.

Убедившись, что она перестала сопротивляться, он сразу же растворился в тени окружающих деревьев, унося ее из сада в прилегающий лес. Алисса мельком увидела мужчин, с которыми он говорил, прежде чем их скрыли деревья. Все они были одеты в черное с наброшенными на голову капюшонами и двигались с безошибочной целенаправленностью. Чего они хотят? Что планируют? Милостивый боже, она хотела избежать этого брака, но не так и не ценой здоровья матери. Мама! Алисса напряглась, снова приготовившись бороться, но державшая ее рука предостерегающе сжалась.

Незнакомец опустил голову, и его колючая челюсть коснулась ее щеки. Она вздрогнула. Такой жест мог бы быть лаской любовника, если бы не исходил от безжалостного похитителя. Эта двойственность лишь усилила ее страх, и она принялась извиваться.

– Не надо. Если не прекратите, я вас свяжу. Вы этого хотите?

О боже, только не это. Алисса лихорадочно замотала головой. Она всегда страдала от клаустрофобии, и мысль о том, чтобы лишиться свободы движений, привела ее в ужас. Паника поднялась к горлу, и она вынуждена была сосредоточиться на дыхании.

Между тем он вынес ее из леса на узкую проселочную дорогу. Пара внедорожников стояла на обочине. До сих пор Алисса насчитала четверых мужчин, включая самого похитителя. Теперь она услышала, как еще один вышел из машины. Ее сердце упало. Их слишком много, чтобы у нее оставалась хоть какая-то надежда на спасение.

– Пора, – обратился ее похититель к новому члену группы. К облегчению Алиссы, он продолжал говорить по-английски, что давало ей возможность следить за разговором. – Тебе необязательно это делать. Ты еще можешь передумать.

– Не могу и не передумаю. Есть… причины.

При звуке женского голоса Алисса застыла.

Краем глаза она заметила серебристый блеск и начала поворачивать голову, чтобы посмотреть, но рука мужчина сжалась, помешав этому.

– Быстро, Меррик, – пробормотала женщина.

Меррик! Алисса запомнила это имя на будущее.

– У нас всего несколько минут до того, как ее исчезновение обнаружат.

Сорвав пышную фату с головы Алиссы, он бросил ее женщине.

– Это сработает?

– Идеально. Насколько я могу судить, наши платья почти одинаковые. Фата скроет различия.

Она сказала что-то еще, что-то по-вердонски, отчего Меррик коротко хохотнул. Его ответ был неправдоподобно ласковым и нежным. Любящим. Таким противоречащим образу безжалостного похитителя. Послышался тихий шелест одежды, затем мягкие шаги женщины постепенно стихли – она явно направлялась в часовню.

Меррик продолжал удерживать Алиссу в защитной тени леса. Он поставил ее на землю и повернул лицом к себе. Ее взгляд неуверенно поднялся по мускулистой груди к лицу. Она вздрогнула. В нем действительно было бесспорное сходство со львом.

Темно-каштановые волосы, перемежающиеся прядями медового цвета, тяжелыми волнами обрамляли сильное, жесткое лицо. Выступающие скулы подчеркивали глубину пронзительных золотисто-карих глаз. Крупный нос был в одном месте переломан, что лишь добавляло ему неумолимой мужественности, делая его внешность не только поразительно красивой, но и опасно интригующей. Более того, над верхней губой у него имелся шрам, который изгибался влево, к щеке.

Было видно, что этот человек ведет жизнь, полную опасностей. Безжалостность горела в его глазах, отражаясь в суровых чертах. Любой намек на слабость был давно истреблен, отточив его внешность до неприкрытой сущности мужчины, который избегает мягкости и сочувствия, которого не тронет любовь женщины и который не идет ни на компромиссы, ни на уступки.

Он прислонил Алиссу к стволу дерева.

– Я отпущу вас, если пообещаете не кричать. Иначе заклею рот лентой. Ясно?

Алисса осторожно кивнула. Один за другим он убрал пальцы, держа руку в сантиметре от ее рта. Приподняв голову, она заставила себя встретиться с его львиным взглядом без содрогания. Она не станет просить или умолять. Но потребует ответов, прежде чем сделает следующий шаг.

– Почему? – выдавила она единственное слово, в котором слышался намек на гнев.

Он пожал плечами, черная рубашка натянулась на крепких мускулах.

– Вы пешка. Пешка, которую я намерен убрать с игрового поля.

Сердце Алиссы заколотилось. Убрать… то есть убить? Волна панического ужаса охватила ее.

– Неужели нет другого способа? – Алисса презирала себя за умоляющие нотки в голосе.

Выражение его лица осталось неумолимым. Безжалостным. Этого мужчину не растрогать ни слезами, ни мольбами. Что должно произойти, предопределено им, и она не в силах что-либо изменить.

– Я не могу позволить свадьбе состояться. – Он заколебался, и, к ее удивлению, что-то похожее на неудовольствие промелькнуло в его золотистых глазах. – Мне нужно ваше платье.

Это требование застало Алиссу врасплох.

– Мое… что?

– Ваше свадебное платье. Снимите его.

– Но зачем?

– Неправильный ответ.

Она покачала головой, и волосы, распустившиеся, когда он сорвал с нее фату, каскадом рассыпались по плечам.

– Тогда этот вам понравится еще меньше. Я не могу его снять.

Она была права. Ответ ему не понравился. Он гневно сжал губы, тело напряглось. Лев зашевелился.

– Обратите внимание, принцесса. Либо вы его снимаете, либо это делаю я. На ваш выбор.

Его слова разозлили ее. Страх отступил. Она посмотрела Меррику прямо в глаза.

– Я говорю вам правду: я не могу снять платье. Меня в него зашили. Полагаю, такова традиция этого княжества. Поэтому, если собираетесь убить меня, валяйте, убивайте.

– Убить вас? – Что-то промелькнуло в его глазах. Удивление? Раздражение? Обида? – Я не намерен убивать вас. Но мне в самом деле нужно ваше платье. Оно будет привлекать к нам слишком много внимания.

К своему ужасу, она увидела, как он вытащил огромный нож из ножен на ноге. Дыхание с шумом вырвалось у нее из легких, и она обнаружила, что не может сделать вдох.

Внезапно нож быстро описал дугу, врезаясь в край лифа платья. На короткое мгновение Алисса почувствовала отталкивающий холод металла на груди, прежде чем он опустился вниз, разрезая шелк до самого нижнего края. Меррик сдвинул платье с плеч, позволив ему бесформенной массой упасть на траву к ее ногам.

Алисса побелела, вся краска отхлынула от ее лица, пока она судорожно пыталась сделать вдох.

Меррик наблюдал за ее реакцией с горькой неприязнью к необходимости своих поступков. Он презирал то, что вынужден был делать, кем вынужден был стать из-за фон Фолька. И все же она поразительно быстро пришла в себя. Меррик мысленно аплодировал силе ее духа, хоть и сознавал, что это только осложнит его задачу.

Как только дыхание пришло в норму, Алисса бросилась в атаку:

– Вы сукин сын!

Он криво улыбнулся:

– Это мне уже говорили.

Она стояла, прижимаясь спиной к дереву, сложив руки на груди. Теперь, видя ее без платья, он мог ответить на два своих прежних вопроса: кожа ее была матовой и безупречной, как он и предполагал, и она была скорее богиня, чем динамо-машина.

Для такой хрупкой женщины грудь ее была на удивление пышной. Крошечный розовый бантик связывал между собой чашечки бюстгальтера, который она пыталась прикрыть руками, и у него вдруг возникло необъяснимое желание протянуть руку и развязать его.

Взгляд Меррика опустился, и он чуть не улыбнулся. На ней была нижняя юбка, без сомнения, еще одна местная традиция. Складки белого шелка и гипюра шелестели на легком ветерке.

Веселость Меррика растаяла – пора задать тон их будущих отношений. Он снова почувствовал неудовольствие, но вынужден был делать то, что должен.

– Не двигайтесь, – приказал Меррик.

Он снова поднял нож и, прорезав слои нижней юбки у бедра, воткнул его в дерево, пригвоздив Алиссу к стволу. Затем наклонился и поднял платье. Намеренно повернувшись к ней спиной, он отнес платье к одному из внедорожников и бросил внутрь.

Меррик задержался, чтобы посмотреть, что же предпримет женщина. Ее выбор определит, как они проведут остальное их время вместе. Долго ждать ему не пришлось, и ее выбор не удивил его. Послышался звук рвущегося шелка.

Обернувшись, Меррик увидел, как она освободилась от ножа и побежала обратно в лес настолько быстро, насколько позволяли высокие каблуки. К счастью, ей не пришло в голову закричать. Меррик вытащил нож и бросился в погоню. Волосы развевались у нее за спиной как золотой флаг. Она сбросила на ходу туфли, и это позволяло ей бежать гораздо быстрее и легче, чем он ожидал.

Меррик стиснул зубы. Маскарад Мири пока еще не раскрылся. Прежде чем фон Фольк обнаружит обман, Меррик должен умыкнуть его принцессу подальше отсюда. Прибавив скорости, он сократил расстояние между ними, а затем прыгнул на нее.

Меррик извернулся таким образом, чтобы принять на себя основной удар при падении. Ударившись о землю с глухим стуком, он юзом проехал пару футов по траве и листьям, прежде чем остановиться. Одной рукой он держал ее за спину, а другой за шею, контролируя поступление воздуха. Несколько секунд она еще вырывалась, но потом все-таки сдалась с тихим стоном капитуляции.

– Вы не очень хорошо слушаете, – проговорил он у ее уха. – Это не сойдет вам с рук, принцесса.

– Вы не понимаете, – с трудом выдавила она. – Я должна вернуться в часовню. Если я не…

– Если вы не сделаете этого, то не сможете стать королевой Вердонии. Так?

– Нет! Моя мать. У него моя мать.

– Если ваша мать хоть немного похожа на вас, уверен, она сможет о себе позаботиться.

Он отпустил ее шею и перекатился, поменявшись с ней местами, что, пожалуй, было ошибкой. Видеть ее, распластавшуюся под ним на сладко пахнущей траве, с растрепанными волосами, веером рассыпавшимися вокруг прекрасного, вероломного лица оказалось более провоцирующим, чем он мог представить.

Нижние юбки раздувались колоколом, сжимая узкую талию. Прореха в бесконечных слоях гипюра давала ему возможность увидеть кусочек кружевной подвязки и шелкового чулка, обтягивающего длинную стройную ножку. Да еще этот ее практически не существующий бюстгальтер с крошечным бантиком, так и манящим потянуть за концы и освободить роскошную грудь.

Тело Меррика сжалось, реагируя на сильнейшее желание с пугающей предсказуемостью. Меррик пришел в ярость, обнаружив, что не в состоянии контролировать эту непроизвольную реакцию. Даже целая жизнь жестких тренировок не помогала преодолеть соблазн иметь именно эту женщину. Это не поддавалось объяснению.

Алисса Сазерленд была создана соблазнять, провоцировать на абсолютное обладание, заставлять мужчину забыть обо всем, кроме отчаянной потребности совокупления. Она смотрела на него широко открытыми аквамариновыми глазами, и на один безумный миг он представил себя и ее сплетенными в первобытном танце любви. Когда двое отдают и получают гораздо больше, чем простой секс. Он увидел полнейшее обладание, открытость, которую никогда не осмеливался позволить себе ни с одной из женщин. Раскаленную страсть. Сводящее с ума желание. Бездумную капитуляцию. Слепое доверие – то, чего он никогда не знал за все свои двадцать девять лет. Он увидел каждую мельчайшею подробность в глазах, полных обещания.

И он захотел того, чего не хотел никогда прежде.

Меррик выдавил слова через пересохшее горло:

– Фон Фольк, должно быть, бросил на вас один взгляд и решил, что его мечты сбылись.

К его удивлению, ее передернуло.

– Если я и привлекала его, он никогда этого не показывал. – Она заерзала под ним, отчего грудь провокационно потерлась об него. – Пожалуйста, дайте мне встать.

Меррик хотел отказать ей в просьбе, хотел этого с безумной горячностью, которая доказывала, что в глубине души мужчина по-прежнему примитивное, несдержанное животное, скрывающееся под тонким налетом цивилизованного поведения, управляемое эмоциями, с трудом удерживаемыми в узде. Он боролся изо всех сил. Несколько бесконечно долгих мгновений прошли, прежде чем интеллекту наконец удалось преодолеть основной инстинкт.

– Хорошо, принцесса. – Вероятно, интеллект все-таки не полностью победил, потому что Меррик добавил: – Но я предупреждал вас, что побег не сойдет вам с рук. Пришло время платить.

С этими словами он воспользовался ее приоткрытыми губами и завладел самым роскошным, самым соблазнительным ртом из всех, что ему доводилось когда-нибудь целовать.