"Безрассудная леди" - читать интересную книгу автора (Хингстон Сэнди)Глава 24Пальчики Татьяны нерешительно застыли в воздухе над столом, заваленным отрезами великолепного шелка, бархата и тончайшего, как лепестки розы, кружева. — Я никак не могу сделать выбор, — призналась она. Стоявшая рядом Далси пританцовывала на месте от нетерпения. — Ты должна принять решение сегодня, иначе мадам не гарантирует доставку к первому июня. Татьяна взяла со стола образчик легкого мягкого атласа. — Мне кажется, он очень красив, — с надеждой в голосе сказала графиня. — Не уверена, что Лукасу понравится этот цвет. Вот если бы можно было спросить его мнение… Далси и Тернер одновременно вытаращили глаза. — Но он не должен видеть… — начала горничная. — Подвенечное платье? Я это знаю. Но я хочу лишь, чтобы он взглянул на образчики тканей… — Это принесет несчастье, — мрачно напомнила Тернер. — Петр сам покупал ткань для подвенечного платья. В России такой приметы не существует. — А надо бы ее соблюдать, учитывая, что произошло с ним, — ядовито заметила Далси. — Постарайся сосредоточиться. Кроме подвенечного платья, нам еще предстоит выбрать ткани для бальных платьев, костюмов для визитов, накидок, белья и прочего. Татьяна вздохнула: — Мы никуда не уезжаем на медовый месяц, так что мне не потребуется полное приданое — у меня, Бог свидетель, предостаточно одежды для сельской жизни. — Это тебе сейчас так кажется, — убежденно заявила Далси. — Через месяц-другой, как только пройдет новизна супружеской жизни, ты будешь умолять Лукаса отвезти тебя в Лондон. «Уверена, что не буду», — подумала Татьяна, но промолчала. Когда они с Лукасом сообщили о своем решении сочетаться браком здесь, в церкви Святого Эйдана, Далси даже, заплакала, почувствовав себя униженной. — Я рассчитывала на церемонию бракосочетания в соборе Святого Павла, — жалобно сказала она, прерывая речь всхлипываниями, — и большой прием в лондонском доме! — Едва ли удалось бы организовать это за столь короткий срок, — заметил Лукас. — Насколько короткий? — в ужасе спросила Далси. — За три недели. Столько времени потребуется для трех оглашений в церкви. — Но это невозможно! — заявила графиня. — За такое время даже приглашения не успеют напечатать. — Мы надеялись, что вы сами напишете приглашения, — ласково заметила Татьяна. — У вас такой изящный почерк. Но Далси не поддалась на лесть. — Даже если бы я согласилась это сделать, мне пришлось бы заказывать веленевую бумагу. И каким образом их рассылать? Неделя потребуется, чтобы написать приглашения, еще одна неделя — чтобы доставить их адресатам. Остается всего одна неделя, чтобы нашим гостям собраться в дорогу! — Вот как? — Лукас удивленно поднял брови. — Но ни одному из гостей в нашем списке не придется преодолевать расстояние больше пятнадцати миль! — Значит, в твоем списке неправильные сведения, — оборвала его графиня. — А как же леди Шелтон? Как же лорд и леди Бартон? Еще Паркеры и герцогиня Портсмут, не говоря уже о Принни, которого я должна пригласить, хотя он, без сомнения, не приедет. Его милое отношение ко мне… — Если ты думаешь, мама, что я намерен пригласить этого жирного мерзавца на свою… — Лукас! — предостерегающе прервала его Татьяна. — Ни до одного из тех людей, которых ты перечислила, мне нет никакого дела, как и им до меня; так почему я должен принимать их и кормить? — Ах, мне не следовало забывать, — презрительно заметила графиня, — что в конце концов все сведется к твоему нежеланию раскошелиться! В прошлом году твой доход составил сорок тысяч фунтов, а ты ведешь себя так, словно тебе грозит нищета! Стремясь предотвратить ссору, Татьяна поспешила вмешаться. — Я подумала, миледи, что поскольку Лукас еще не вполне оправился от своей раны… — Не вполне оправился? — Она рассмеялась. — Вчера из окна я видела, как он вскапывает эти чертовы рабатки для роз. И для игры с тобой в шахматы целыми ночами напролет он достаточно окреп. Так что не говори мне о том, будто он не вполне оправился! — Миледи, — решительно проговорила Татьяна, — если вы не придете мне на помощь, я боюсь опозорить ваш дом. Никто, кроме вас, не смог бы сделать все, как подобает, в таких обстоятельствах… — Гм-м. Уверена, что никто не смог бы, — нахмурилась графиня, однако было заметно, что она сменила гнев на милость. — Нет ничего хуже спешки. — Если времени достаточно, любой может организовать замечательную свадьбу, но для того, чтобы сделать это в такие сжатые сроки, требуется рука гения! Ты согласен со мной, Лукас? — О да, конечно! Графиня сделала величественный жест рукой. — Однако чтобы ускорить подготовку, мне необходимо не чувствовать себя стесненной в средствах… и четыре недели — не меньше. — Если вы беретесь помочь нам, у вас они будут, — сказала Татьяна. — Не так ли, Лукас? — Да, да, конечно, — процедил он сквозь зубы. — Ну что ж, в таком случае немедленно отправьте кого-нибудь к мадам Деку за образцами тканей и отправьте приглашения. Да скажите миссис Смитерс, чтобы готовилась к самой тщательной уборке всего дома… — Ты меня пугаешь, — сказал Лукас, когда Далси ушла. — Иногда мне кажется, что я женюсь на Наполеоне в юбке. Татьяна встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Не бойся. Много ли она сможет потратить за четыре недели? — Меня беспокоят не деньги, а дополнительное время. — Он обвел пальцем округлость ее груди. Татьяна рассмеялась. — Пойду к ней, а то как бы она и в самом деле не пригласила Принни. И еще — не надо лгать. Деньги тебя беспокоят. Лукас взглянул на носки своих сапог. — Из-за тебя они потеряли блеск. — Это научит кое-кого быть более осмотрительным. — Послав ему воздушный поцелуй, Татьяна выскочила из комнаты следом за графиней. В сотый раз перебирая вместе с Тернер и графиней отрезы тканей, Татьяна почувствовала, что у нее начинает болеть голова. — Может быть, это? — робко спросила она, прикоснувшись к отрезу роскошного бархата. — Этот цвет вас бледнит, — заявила Тернер. — К тому же вы можете потерять сознание от теплового удара, если на вас будет бархат в июньскую жару. — А что вы скажете об этом муслине? — Татьяна приподняла набивную ткань в розочку. — От муслина нам следует вообще отказаться, — решительно заявила графиня. — Женщинам из семейства Сомерли не подобает выходить замуж в одежде из ткани, больше подходящей служанкам. — В таком случае зачем мадам прислала этот отрез? — Видимо, для дневного платья. — Вздохнув, графиня взглянула на часы. — Пора одеваться к ужину. Ты должна наконец сделать выбор. — Лучше я сделаю это завтра, — решила Татьяна. — Не убирайте ткани, Тернер. Я еще разок взгляну на них после ужина. — Почему бы, например, не выбрать перламутровый атлас? — заметила горничная. — Я выходила замуж в перламутровом атласе, — сказала Далси. — Лиф платья был расшит жемчугом… Это платье у меня до сих пор хранится где-то в лондонском доме. Мадам, несомненно, смогла бы подогнать его по твоей фигуре. Татьяна знала, что перламутровый атлас немного бледнит ее. — Я не могу даже мечтать о том, чтобы надеть ваше свадебное платье, — тихо сказала она. — Я его недостойна. — Глупости! — заявила графиня. Однако было видно, что в глубине души она довольна. — Тише! — прошептала Татьяна, когда Лукас, шедший в темноте следом за ней, наткнулся на стол и выругался. — Это дело серьезное. — Неужели ты в это веришь? — Откровенно говоря, нет, но твоя мать и Тернер верят. Они обе клянутся, что если ты хоть одним глазком взглянешь на ткань, наш брак обречен. — Ступая на цыпочках, она провела его в комнату, которая находилась напротив спальни графини, где на столе все еще лежали образцы тканей. — Наверное, это самое дурацкое приключение из всех, в которых я когда-либо участвовал. — Тсс! — Татьяна повернула дверную ручку и втолкнула его внутрь. — Более дурацкое, чем поездка в Россию из-за двух слов, нацарапанных на клочке бумаги? — Ну, в этом не было ничего дурацкого… — Он попытался прижать ее к двери, но Татьяна решительно высвободилась из его рук. — Для этого еще будет время, когда ты выберешь ткань. Снимай сюртук. — С удовольствием. И брюки тоже? — Пока достаточно. — Она наклонилась и принялась затыкать сюртуком щель под дверью. — Для человека, который не верит в приметы, ты принимаешь слишком серьезные меры предосторожности. — Я отношусь с уважением к тому, во что верят другие, особенно твоя матушка. — Насколько мне известно, ты выбирала в течение трех дней, но так и не смогла принять решение. — Для этого я и привела тебя, — прошептала Татьяна. — У тебя две минуты. Лукас окинул взглядом образцы тканей и прикоснулся к синевато-серому атласу. — Вот этот. — Прошу тебя, отнесись к этому серьезно. Даже в Мишакове всем было известно, что женщина, которая идет под венец в сером, наверняка окажется бесплодной. — Ага, значит, некоторые суеверия ты все-таки воспринимаешь всерьез! Ладно, как насчет этого? — спросил он, указывая на прозрачный бледно-розовый шелк. — Хорошо, но к нему необходимо выбрать подкладку. Он просвечивает насквозь. — Именно этим он мне и нравится. — Лукас с вожделением взглянул на нее. — Нельзя ли хотя бы ночную сорочку из него сделать? — Это шелк по двадцать фунтов за ярд! — Есть вещи, за которые я готов дорого заплатить. — Ладно, допустим. Но как же все-таки быть со свадебным платьем? — Поднеси поближе свечу. — Лукас еще раз пересмотрел все образцы. — Этот. Он мне нравится. Это был набивной муслин. — Мне он тоже понравился, — прошептала Татьяна, — но твоя матушка сказала, что он не подходит для этой цели. Ни одна женщина из семейства Сомерли не выходила замуж в платье из муслина… — На нем изображены розочки. Это напоминает мне, как ты выглядела… и как пахла в ту ночь. — Он ласково обвел пальцем ее губы. — Ты сказала, что он тебе понравился, значит, нужно остановить выбор на нем. Она с сомнением покачала головой: — Не знаю… — Но я уже сделал выбор! Татьяна, любовь моя, тебе вовсе не обязательно идти на поводу у моей матери. Ведь и леди Сомерли, которая могла бы сравниться с тобой, никогда не было. Почему-то у Татьяны стало тяжело на сердце, как бывает перед грозой. «Во всем виноват проклятый предрассудок», — подумала она. — Значит, остановимся на муслине, если тебе так угодно. Нам осталось ждать совсем немного. Что может случиться за двадцать дней? — Я люблю тебя! — Лукас задул свечу. — А теперь позволь проводить тебя в твои комнаты, пока я не забыл о своем благородном порыве. |
||
|