"Жестокий ангел" - читать интересную книгу автора (Кендрик Шэрон)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

После беспокойной ночи, проведенной в догадках о намерениях Стефано, Крессида поднялась бледная, с темными кругами под глазами. На рассвете она вертелась, переворачиваясь с боку на бок, не в силах заснуть, лежала, пытаясь представить, чем на самом деле окажется поддержка Стефано этой постановки.

Станет ли он использовать свою власть для своих собственных целей, какими бы они ни были? Ей до сих пор была непонятна причина его нового столь неожиданного увлечения искусством. Он намекал на доход, но долгие ночные раздумья убедили ее, что это была не единственная причина. Самая обычная пьеса неизвестного автора не могла соблазнить на заключение сделки такого богатого и сильного человека, как Стефано. Крессиду не оставляла мысль, что это из-за нее он появился здесь. Но почему? Они расстались с горьким чувством, с обидой друг на друга, со взаимными обвинениями. Оскорбительные слова оставили глубокий след. Так почему же он вернулся?

Крессида взглянула на часы на столике у кровати. Стрелки показывали начало девятого. У нее было достаточно времени, чтобы обдумать, чем она будет заниматься сегодня. Конечно же, не сидеть и не ждать у моря погоды. Она не позволит Стефано преследовать ее устрашающей тенью. Она уже не была той наивной девятнадцатилетней девушкой, подавленной его жизненным опытом. За годы своего неудачного замужества она поняла, что нерешенная проблема со временем становится гораздо сложнее, чем она была в самом начале. Поэтому Крессида решила, что не станет прятаться, теряясь в догадках о том, что задумал Стефано. Черт с ним! Она пойдет прямо к нему и спросит его.

Она приняла душ и быстро оделась, как если бы шла на обычную репетицию. Свободная хлопчатобумажная рубашка, заправленная в синие выцветшие джинсы. Волосы туго и аккуратно заплетены в толстую косу. Приготовив себе кофе, она села ждать девяти часов.

Ей не надо было проверять номер. Он врезался в ее память. Семейство ди Камилла имело свои филиалы во всех крупнейших городах. Когда она познакомилась со Стефано, он находился в Англии по делам своего лондонского офиса. Она не верила, что можно так много работать, как это делал Стефано. Во времена их супружеской жизни они проводили будни в Лондоне, и она почти не видела его. Он был так занят днем на работе, что ночью хотел только одного: заниматься с ней любовью, после чего засыпал мертвым сном. Уик-энды они проводили на вилле недалеко от Рима, где ее любили и баловали и где ей в то же время было одиноко, как птице в золоченой клетке…

Крессида нахмурилась, глядя на стрелки часов, приближающиеся ко времени открытия офиса. Она волновалась по поводу разговора со Стефано, хотя одному Богу известно, почему. Конечно, у нее было право знать, почему он вновь появился, а кроме того, надо было обсудить незначительный вопрос относительно развода… Он проигнорировал письмо ее адвоката, но ее ему проигнорировать не удастся.

Подняв телефонную трубку и начав набирать номер, Крессида заметила, что рука ее слегка дрожит. Она засомневалась. Зачем звонить? Ведь известно: кто предостережен, тот вооружен. Почему бы не взять такси и не отправиться прямо в штаб ди Камиллы и не встретиться с ним лицом к лицу?

Она встала, надела просторное темно-синее драповое пальто и быстро вышла из дому, боясь передумать. Ей пришлось подождать, по крайней мере, минут десять, пока не появилось такси. Ожидая его, она подумала, что настоящая жизнь совсем не похожа на ту, которую показывают в спектаклях или тех редких фильмах, в которых она снималась. Там такси появлялись будто по мановению волшебной палочки!

Подъехав к возвышавшемуся зданию из стекла и хрома, в котором располагался офис Стефано, Крессида с испугом почувствовала, что решимость покидает ее. Чтобы успокоиться и привести пульс в норму, ей пришлось сделать глубокий вдох. Она не была ни здесь, ни поблизости уже целую вечность, умышленно держась подальше от этой части города, так как боялась столкнуться со Стефано или с кем-нибудь из его семейства. С одной стороны, она понимала, что, оставив его, поступила наилучшим образом, а с другой не могла отделаться от сумасшедшего желания помчаться к нему назад.

Крессида открыла стеклянную дверь. Как давно она не была среди этих мраморных порталов! Увидев вновь этот роскошный интерьер, она вспомнила то чувство, которое испытала, попав сюда впервые. Шаг ее снова стал нерешительным, как и в тот раз, когда она, невинная рыжеголовая, совсем молодая девчонка, пришла, чтобы встретиться со Стефано и пообедать с ним. Еще один глубокий вздох, и она сверкнула своей выразительной профессиональной улыбкой холодной белокурой красавице, сидевшей за столом, спрашивая себя, по какому праву она должна была обижаться на ее красоту. У Стефано всегда работали красивые женщины. Красивые и умные. Он привык требовать все самое лучшее – и всегда получал его.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила красавица.

В ее голосе было некоторое сомнение. Крессида услышала слабый знакомый акцент, и сердце ее ушло в пятки. Итальянка. Крессида сжала кулаки в карманах своего старенького пальто. Что, если… что, если эту женщину привез Стефано? Какая наивность: прошло более двух лет с тех пор, как она оставила Стефано. За это время у него, мужчины с такими аппетитами, наверняка было множество женщин. Готова ли она встретиться с каким-либо доказательством этого?

Красотка еле слышно повторила:

– Чем я могу помочь?

Крессида сделала глубокий вдох.

– Я хотела бы поговорить с мистером ди Камиллой.

Темные глаза широко раскрылись, и выразительный взгляд сказал все. Она посмотрела на бледное, без макияжа, лицо, потом на выцветшее пальто и брюки и улыбнулась.

Ее улыбка, подумала Крессида, не была недоброй. Она была скорее извиняющейся.

– Синьором Стефано ди Камиллой? – спросила девушка, уточняя.

– Да.

Плохо замаскированная недоверчивость девушки лишь усилила у Крессиды чувство неловкости. Но она решила не уступать. Она пришла сюда, чтобы увидеться со Стефано, и она его увидит. И никакая секретарша ее не запугает, она не позволит ей заметить свою неловкость.

– Может быть, вы позвоните ему в кабинет? – спокойно предложила Крессида. – Уверена, он примет меня.

Девушка качнула головой и вскинула руки с красивым маникюром. Этот жест был настолько не английский, он так напомнил Крессиде ее мужа, что она закрыла глаза от неожиданной пронзительной боли в груди. Когда она их открыла, девушка с осторожностью наблюдала за ней.

– Извините, но синьор ди Камилла не принимает никого без предварительной договоренности.

Она улыбнулась и, наклонив свою белокурую голову, начала что-то писать. Это был вежливый отказ.

– Меня он примет!

Профессионально поставленный голос Крессиды прозвенел в огромном фойе. Девушка испуганно взглянула на нее.

Ее взгляд автоматически уперся в живот Крессиды. Крессиде стало нехорошо. Неужели эта секретарша приняла ее за любовницу, которая забеременела и теперь в отчаянии требует встречи с ним? Она наклонилась вперед.

– Я хочу видеть его сейчас же, – заявила она.

Девушка встревоженно откинулась назад, рука ее опустилась под стол. Сейчас вызовет подмогу, подумала Крессида. Но не успела она это сделать, как послышалось какое-то движение, и взгляды обеих женщин обратились к темноволосому мужчине, стоявшему у подножия лестницы.

Секретарша вскочила на ноги.

– Синьор! – воскликнула она. – Я объясняла…

Казалось, Стефано не слышал ее. Он смотрел на Крессиду. Она тоже смотрела на него. Как же он хорош – красивый, сильный, властный и непринужденный! Здесь, в своих стенах, он чувствовал себя даже более непринужденно, чем обычно.

Лицо его было непроницаемо. И, несмотря на это, Крессида почувствовала, что пульс ее участился и кровь зашумела в ушах.

Ей показалось, что в эту минуту она была похожа на одну из подопытных собак Павлова, которые, услышав звонок, начинали вырабатывать слюну. А ее тело инстинктивно реагировало на Стефано: в его присутствии все ее чувства возбуждались. Условный рефлекс, ничего не поделаешь. Но вот пульс ее стал понемногу успокаиваться.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она и услышала вздох секретарши. В этом звуке она безошибочно различила неодобрение, и ее сердце вновь забилось сильнее. Она решительно смотрела в холодные темные глаза.

– Вызвать охрану? – волнуясь, спросила секретарша.

Стефано засмеялся, сверкнув белыми зубами. Он был похож на кота перед прыжком.

– Охрану? Нет, нет. Меня не надо защищать от моей жены. Пока не надо, – пробормотал он. Он явно почувствовал ее агрессивное настроение. – Но охрана должна быть наготове, – усмехнулся он.

– Это ваша жена?

Скептический и недоверчивый вопрос привел Крессиду в ярость. Она высокомерно обратила свои зеленые глаза с густыми ресницами на секретаршу.

– Да, его жена, – холодно подтвердила она. – Вы, кажется, удивлены?

Стефано приблизился к ней. Он стоял теперь в нескольких шагах. Глядя на кипенную белизну его безупречно отглаженной шелковой рубашки, она ревниво подумала: кто-то заботится теперь о его рубашках?

– Давай продолжим нашу беседу в каком-нибудь более уютном месте, – сказал он мягким голосом, который тем не менее не смог скрыть его твердого намерения.

С обманчивой осторожностью он взял Крессиду под руку, и она отпрянула от этого прикосновения. В свете ярких ламп было видно, как расширились ее зрачки. Он повел ее к лифту в дальнем углу фойе.

– Я хочу, чтобы меня не беспокоили, – бросил он через плечо удивительно равнодушным голосом, но стоило двери лифта закрыться за ними, как он тут же повернулся к ней и стал ее разглядывать, подняв брови. – Итак, скажи мне, ты получила удовольствие от устроенной тобою сцены?

Крессида посмотрела на него, все еще находясь под впечатлением стычки с белокурой секретаршей.

– Это ты своей красотке – сторожихе скажи, чтобы она в будущем поумерила свой пыл.

– Значит, на твой взгляд, она красотка, да? – усмехнулся он. – Что ж, я согласен. Она красива. Очень.

Как Крессида сдержалась, чтобы не расцарапать это гладкое лицо с оливковой кожей, она не знала. Но стоило ей напомнить себе, что его связь с другой женщиной не имеет к ней никакого отношения, как от ее бешенства не осталось и следа.

– Я нахожу ее поведение грубым, – сказала она.

– Неужели? – Казалось, он ожидает некоторых разъяснений.

– Девица не хотела позволить мне встретиться с тобой.

Он пожал плечами.

– А почему она должна позволить?

– Потому что я – твоя жена!

Его голос стал ледяным.

– Как я понимаю, ты ею больше не являешься!

Его слова были как удар в солнечное сплетение. Да, она просила его о разводе, но сейчас, когда он впервые признал, что их браку действительно пришел конец, это был для нее удар. Воинственное настроение покинуло ее, ей стало трудно дышать. Белая как полотно, она смотрела на него, покусывая губу, чтобы не было видно, как она дрожит.

Он прищурился, видя болезненную реакцию Крессиды, и взял ее за руку.

– Пойдем, – сказал он более мягким тоном, зародившим в ней желание. – Лифт – не место для беседы. Продолжим ее у меня в кабинете.

Стефано нажал на кнопку, дверь открылась, и он повел ее по просторному холлу, устланному ковром, мимо секретарши, которая что-то быстро сказала ему по-итальянски, но он покачал головой.

– Не сейчас! – коротко ответил он тоже по-итальянски.

Все еще ошеломленная его последними словами, какое-то время Крессида не воспринимала окружающее, но, немного успокоившись, заметила, что его кабинет сильно изменился. Когда-то здесь было много старинной мебели, картин старых мастеров, дорогах ковров. Теперь же все это отсутствовало. Обстановка стала светлее и современнее. Для Крессиды, которая не была поклонницей старинного стиля и старинных вещей, это было большим шагом вперед. Но самый факт изменений взволновал ее.

«Что еще и как много изменилось в его жизни?» – задалась она вопросом, но тут же напомнила себе, что жизнь Стефано больше никак с ней не связана.

– Садись, – смуглой рукой он указал на небольшой диван у стены. – Я попрошу принести нам кофе. Мне кажется, тебе он придется кстати. Глядя на тебя, можно подумать, что ты не спала.

О Боже, зачем она сразу помчалась сюда, не спрятав следы своей бессонной ночи? Теперь он будет тешить себя приятной для него мыслью, что из-за него она потеряла сон.

– Я не хочу садиться! И не хочу твоего проклятого кофе!

Не обращая на нее внимания, он наклонился к переговорному устройству.

– А я хочу. – Послышался щелчок, он улыбнулся и начал быстро говорить по-итальянски.

Крессида, кипя от злости, была вынуждена сесть. Еще одна элегантная молодая женщина принесла дымящийся ароматный кофе. Она тайком и с любопытством взглянула на Крессиду.

Стефано взял свою чашку.

– Ты уверена, что не передумала? – спросил он, кладя в кофе полную ложку сахара. – Это эспрессо, твой любимый.

Да, аромат очень соблазнителен, но уверенное заявление Стефано разозлило ее.

– Нет, это совсем не мой любимый кофе. Мне он больше не нравится. Я изменилась.

– Правда? А как ты изменилась, cara?

Если бы этот снисходительный тон прозвучал из чужих уст, он вызвал бы лишь холодную улыбку, но Стефано обладал способностью заставлять Крессиду прежде говорить, а потом уже думать.

– Теперь я сама себе хозяйка, – ответила она.

Он скорчил гримасу.

– Я слышу голос убежденной феминистки.

У нее перед глазами заплясали огоньки.

– Считай так, если тебе нравится. В отличие от тебя я верю в равенство полов.

– Ты ко мне несправедлива, – сказал он с мрачным видом. – А может быть, у тебя слишком плохая память. Кажется, ты забыла, что я разрешил тебе продолжать карьеру.

Его слова, то, как он их подбирал, медленно подогревали в ней злость.

– Разрешил? – воскликнула она скептически. – Разрешил? Ах, как благородно! Да, ты разрешил мне работать, но лишь столько, сколько было удобно тебе. Как только моя работа в какой-то степени помешала твоей жизни, в ту же самую минуту ты предъявил ультиматум.

Он так сощурил глаза, что они стали непроницаемыми щелочками.

– Мы оба явно ожидали от брака иного, – твердо сказал он. – Я не рассчитывал, что моя жена будет работать в одной стране, а я – в другой…

– Но ведь все было не так! – с жаром прервала она его.

Ей хотелось сказать, что работа стала ее единственным спасением, но Стефано никогда и ни за что не понял бы этого. Он никогда не слушал ее в прошлые годы, так почему же он станет слушать ее сейчас? Она с грустью покачала головой.

– Лучше скажи, почему ты решил финансировать пьесу Дэвида? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

Он не спускал с нее испытующего взгляда.

– А ты как думаешь?

– Пожалуйста, Стефано, больше никаких игр. Прямой ответ на прямой вопрос.

Он пожал своими широкими плечами, и подобие улыбки появилось на его красивых губах.

– Один из моих знакомых сказал мне, что ты участвуешь в этой… вашей последней постановке. Может, мне доставляет удовольствие наблюдать за твоей игрой…

Неужели он заметил выражение ее лица, наивный пыл, который она не могла скрыть? И неужели это подсказало ему очередной оскорбительный ответ?

– О, cara, не придавай этому так много значения. Ваша пьеса – лишь часть большого культурного проекта, в котором я участвую. Мы решили вкладывать капитал в искусство.

– Неужели?

– Да. Но, естественно, есть и другая причина моего интереса к твоей нынешней деятельности. Интересно, почему это моя жена так стремится получить развод? Уж не появился ли кто в ее жизни? Кто-нибудь, за кого она надеется выйти замуж?

Если бы он знал, как далек от истины!

– Я рада, что ты заговорил о разводе, Стефано.

– Да? Почему это?

– Мы оба знаем, что все кончено, Стефано. – Она говорила торопливо, запинаясь. – Мы живем врозь вот уже более двух лет, и по закону ничто больше не связывает нас и… – Голос ее дрогнул.

– И? – подхватил он, разглядывая ее с безразличием, лениво закинув руки за голову.

– Мне бы хотелось получить развод как можно скорее… Пожалуйста.

Деловое предложение обернулось жалобной мольбой. Его рот скривился в усмешке. Крессида решила, что ей надо продолжать говорить, иначе она могла бы сделать что-нибудь такое, о чем потом стала бы жалеть. Как, например, заплакать.

– Ничто нам не мешает, – закончила она глухо.

– А что, если я не хочу развода? – спросил он медленно.

Его ярко сверкающие прищуренные глаза не отпускали ее от себя.

В ней затеплился глупый огонек надежды.

– Не хочешь развода? – тупо повторила она. – Почему это ты не хочешь?

Он пожал плечами и, сев поудобнее, вытянул вперед ноги. Она отметила, как обтянули серые брюки его крепкие бедра.

– Может быть, мне удобно оставаться женатым? – безразлично сказал он.

– Тебе удобно? Что это значит?

Он медленно улыбнулся и слегка приподнял локти сложенных на затылке рук.

– Ты знаешь, как это бывает, Крессида. Положение разведенного мужчины в известном смысле невыгодно.

Она смотрела на него, не понимая.

– Тогда как женатый мужчина… как бы это сказать… находится в полной безопасности. Ему не страшны намерения тех женщин, единственная цель которых – устроиться в этой жизни. – Он улыбнулся. – Теперь понятно?

В Крессиде взбунтовалась желчь. Она встала, опершись на подлокотник дивана.

– То есть ты не даешь мне развода, потому что не хочешь стать легкой добычей для тех, кто охотится за мужьями?

Ухмылка тронула его губы.

– Это важное соображение.

Говорят, во время сильного стресса нужно сосчитать до десяти. Но, даже если она будет медленно считать до тысячи, едва ли это поможет ей усмирить ужасную, убийственную ярость, вызванную его словами. А он наверняка был рад увидеть ее в таком состоянии. Крессида представляла себе его довольную улыбку, начни она кидаться на него и царапаться, как бешеная кошка.

В эту минуту она была благодарна своему актерскому мастерству: когда их глаза встретились, ее лицо было так же спокойно, как и его. Ей даже удалось улыбнуться вежливой улыбкой, с какой она обычно встречала своих знакомых. Этот визит не дал ей ничего, но, если хорошенько подумать, ожидала ли она вообще чего-нибудь? Была ли она вообще способна разумно рассуждать, когда дело касалось Стефано?

– Нам нет смысла разговаривать дальше, – сказала она холодно. – Мой адвокат свяжется с тобой.

– Конечно, – ответил он таким же холодным тоном.

Чувствуя спиной молчаливый и оценивающий взгляд Стефано, она сумела дойти до двери, тогда как ей хотелось опрометью бежать из этой комнаты и никогда его больше не видеть.

Когда она уже взялась за ручку двери, он вдруг заговорил.

– Cara.

Его ласковый тон действовал безотказно. Было невозможно оставить его без внимания, невозможно не обернуться назад, надеясь… надеясь на что? На то, что Стефано передумал и решил согласиться на развод?

Она повернулась.

– Да?

– Чао, – насмешливо пробормотал он.

Это итальянское слово, сказанное на прощание, в один миг вернуло ее в тот самый день, когда он смотрел, как она уходит от него. Но тогда Стефано сказал не «чао». Его холодное английское «до свидания» она будет помнить всю свою жизнь.

– Иди к черту, – пробормотала она, зная, что должна убраться отсюда как можно дальше.

«Надеялась, что он согласится на развод? – спрашивала она сама себя. – Нет, вовсе не на это она надеялась. Совсем не на это».