"Небесный поцелуй" - читать интересную книгу автора (Хайнс Шарлотта)

6

– Здесь. Я возьму это. – Джеймс потянулся за блокнотом, который Мэгги держала в замерзших пальцах. Он бегло просмотрел первую страницу. – Что ж… – Он оторвался от блокнота и покосился на ее спину.

– Почему ты все еще так сутулишься? – спросил он.

– Потому что у меня искривилась фигура! – завыла Мэгги. – Мы лазали в этой половине подвала почти час, и я думаю, что покалечилась навсегда. – Она потерла спину окоченевшей рукой.

– Ерунда. – Джеймс бросил блокнот на полуразрушенные ступеньки лестницы, ведущей из подвала. – Ты просто вышла из формы.

– Ну, давай, оскорбляй меня! Вначале ты заставил меня заниматься нечеловеческим трудом, а теперь имеешь наглость еще и насмехаться надо мной! Я не вышла из формы. Я занимаюсь ходьбой по крайней мере по двадцать минут каждый день.

– Для того чтобы сохранить тело в форме, требуется больше, чем спокойная ходьба раз в день. – Он убрал руку с ее спины и сунул свои теплые пальцы ей под свитер. – Ты окоченела. – Он начал массировать ее натруженные мышцы. – Я займусь тобой.

Мэгги закусила губу, когда опьяняющая теплота заструилась через его пальцы, проникая в ее тело и успокаивая напряженные мышцы. Ее боли и страдания не имели теперь власти над ее сознанием. Тепло его рук заставляло забыть обо всем.

Мэгги вздохнула и выгнула спину, дыхание перехватило, когда его пальцы внезапно скользнули по ее телу, находя и повторяя чашевидную форму ее груди через тонкое кружево бюстгалтера. Дыхание с хрипом вырвалось, когда он приподнял ее.

Мэгги распрямилась, от боли в спине осталось смутное воспоминание. Все ее существо сконцентрировалось на ощущении его крепких бедер, врезающихся в ее чувствительные бедра, и на опаляющем жаре его ласкающих рук.

– Я встаю, – прохрипела она.

– Не только ты. – Он усмехнулся, и Мэгги почувствовала, как огненная краска стыда залила ее щеки. У нее не было большого опыта общения с мужчинами, но даже она не могла не понять провокационность этого замечания. И почувствовать. Пожалев себя, она закрыла на миг глаза и отшатнулась от него. Казалось, Джеймс был доволен ее реакцией. Он легко коснулся своими сильными пальцами ее сосков, крепких, как горный хрусталь.

Мэгги сжала губы, чтобы сдержать стон удовольствия. Она не хотела показать Джеймсу, что превратилась в растекшуюся огнедышащую желанием лужу. Она хотела выглядеть более искушенной в житейских делах, чем была на самом деле.

– М-м, ты хорошо пахнешь. – Джеймс наклонился к ее шее. Его отросшая за день щетина слегка царапала ее ставшую невероятно чувствительной кожу.

Мэгги интуитивно прижала бедра к нему. Ее возбужденное тело мгновенно избавилось от озноба, бившего ее в сыром гостиничном подвале. Тягучая теплота захлестнула ее, и она ничего не хотела так сильно, как чтобы Джеймс повернул ее и прижал свои губы к ее губам. К ним…

– Мистер Монтгомери, вы здесь, внизу? – Резкий голос донесся до них сверху, где начиналась лестница. – Прошло семь часов. Сколько вы еще собираетесь оставаться там?

– Ужасно! Как этот человек следит за временем! – пробормотал Джеймс, уткнувшись в шею Мэгги. – Мы как раз заканчиваем, – крикнул он и убрал руки с груди Мэгги, придерживая ее, пока она вновь не приобрела контроль над своим ослабевшим телом.

– Хорошо, мистер Монтгомери. Меня нисколько не заботит, когда вы выйдете. Но вы и маленькая леди могли бы подняться. Идет снег, – произнес Сайлс с мрачной ноткой в голосе. – Снегопад может помешать вам.

– Превосходно. – Джеймс подхватил записи и направил Мэгги вверх по шатким ступеням.

– Ух! – Сайлс посмотрел на них с любопытством. – По крайней мере шесть дюймов за последний час. Что вы все рассматривали здесь внизу?

– Фундамент, – живо ответил Джеймс. – То, что Джонсон должен был сделать до того, как купил это место.

– Некая белокурая малютка приходила сюда и осматривала его, – сказал Сайлс задумчиво, почесывая свою лысую голову. – Я не знаю, была ли она действительно в подвале. Она не посмотрела, что высота его не больше пяти футов. И ей совсем не нравились пауки.

– Пауки! – Мэгги содрогнулась и бросила незаметный быстрый взгляд поверх плеча.

– Сейчас слишком холодно для пауков, – утешая, прошептал Джеймс.

– Кроме того, слишком поздно для Джонсона отступать, – весело сказал Сайлс. – Мы уже подписали документы. Попросите мистера Джонсона узнать, что думает его адвокат по этому поводу. Раз документы подписаны, уже поздно менять свое мнение. Он уже совершил покупку.

– Я знаю, – спокойно ответил Джеймс, когда они последовали за Сайлсом через прихожую по направлению к фасаду здания.

– Почему вы все еще здесь, если уже продали гостиницу? – спросила с любопытством Мэгги.

– Потому что это место для меня – средство к существованию, – внушительно сказал человечек. – Джонсон не вступает во владение до мая, и поэтому за мной сохраняется право остаться, знаете ли.

– Нет, я не знала, – сказала Мэгги.

– Хорошо, теперь знайте.

Сайлс остановился, чтобы открыть ужасно топорно сработанную дверь:

– И скажите это мистеру Джонсону, если он намеревается выбросить меня…

– Уверяю вас, мистер Карпентер, – ответил Джеймс, – мистер Джонсон не имеет таких намерений. Его планы предусматривают обширную перестройку. Нет иного способа, каким мы могли бы наладить путь сюда перед весенней оттепелью.

– Это правда. – Сайлс довольно кивнул головой; очевидность утверждения Джеймса произвела на него впечатление. – Приходится думать о средствах к существованию, понимаете. – Он погладил свой круглый живот и счастливо усмехнулся. – Да, сэр, приходится думать о средствах к существованию. – Он показал им жестом на убогую холодную прихожую и закрыл за ними дверь.

– Учитывая, сколько он ухитрился выжать из Джонсона за это место, я подумал бы, что его «средства к существованию» находятся в прекрасном состоянии, – ухмыльнулся Джеймс.

– Он обманул мистера Джонсона? – спросила Мэгги с любопытством.

– Начнем с того, что все, что Джонсон заплатил сверх стоимости земли, должно быть обложено налогом. Фундамент разрушается, половина стропил сгнили и водопроводная система прямо как во времена Диккенса.

– Это плохо, да? – Она оглядела бедную комнату.

– Ужасно, – сказал он коротко. – Я собираюсь разрушить гостиницу до основания и начать все с самого начала. – Он устало потер шею. – Ну и денек.

– Устал? – Мэгги хотела прикоснуться к нему, но не посмела. Она боялась быть инициатором ласки, хотя Джеймс, казалось, сам использовал бы каждую возможность, чтобы дотронуться до нее.

– Что мне необходимо, так это принять горячий душ и хорошо поесть. Право, сейчас даже эти черствые бутерброды, которые наш хозяин всучил нам на обед, должны показаться вкусными.

– А мне – нет, – засмеялась Мэгги. – При его стряпне мне очень легко соблюдать диету.

– Эта проклятая диета!

– А, вы все еще здесь, я вижу. – Хозяин гостиницы вернулся в комнату. – Я надеялся, что вы не ушли.

Глядя с досадой в непроницаемое лицо Джеймса, Мэгги поторопилась сказать:

– Почему же?

– Потому что дорога должна быть покрыта.

– Покрыта? – повторила Мэгги. Все, о чем она могла подумать в этот момент, были Американские игры, на которые Джеймс вытащил ее в сентябре. Территориальные компании укрыли игровую площадку огромным зеленым брезентом, чтобы предохранить ее от сильного ливня. Болельщики не были столь удачливы, и только ее любовь к Джеймсу удержала ее рядом с ним, пока она пыталась понять, почему она должна добровольно выносить такой дискомфорт лишь для того, чтобы увидеть, как девять взрослых мужчин кидают поблизости маленький белый мяч. По крайней мере она имела оправдание в любви, но подобное трудно было предположить относительно поведения Джеймса.

Мысль о ее безответной любви мгновенно повергла ее в уныние, и она безутешно вздохнула.

– Я не призываю вас поселиться наверху, – уверил ее Сайлс. – У меня масса других комнат.

– Остаться здесь? – Мэгги изумленно посмотрела на него, мысленно сравнивая эту холодную мрачную гостиницу с преувеличенным комфортом квартиры Джонсона.

– Так дорога в Денвер непроходима? – спросил Джеймс.

– У-гу, – кивнул головой человечек. – Снежная лавина покрыла ее.

– Лавина! – задохнулась Мэгги. – Я думала, что снежные лавины бывают только в Альпах.

– Альпы ничто по сравнению со Скалистыми Горами, – горделиво провозгласил Сайлс. – У нас погибло десять человек в прошлом году в лавинах.

– Как… интересно, – тихо сказала Мэгги, испытывая одновременно ужас от страшной статистики и удивление от удовлетворения в его голосе. Она взглянула на уставшее лицо Джеймса. Если бы они остались, он, во всяком случае, был бы избавлен от трудной и продолжительной поездки по извилистым горным дорогам.

– Вам нужны комнаты? – спросил Сайлс.

– Комната, – спокойно поправил его Джеймс. Мэгги ощутила трепет в животе. Он не изменил своего намерения. Он действительно собирался ухаживать за ней. Волна приподнятого настроения захлестнула ее.

– Конечно. – Казалось, Сайлс не видел ничего необычного в просьбе Джеймса, за что Мэгги была ему благодарна. Она была не в состоянии отреагировать на смех хозяина гостиницы.

– Вы можете взять мою самую лучшую комнату. – Он продемонстрировал Джеймсу рекламный проспект.

– Эта сгодится, – ответил Джеймс.

Мэгги, улавливая каждый нюанс в его голосе, поняла, что он сомневается.

– Две двери в ванную внизу налево, – сказал Сайлс. Мэгги сдержала вздох. Она с трудом привыкала к ваннам общего пользования.

– Вы хотите ужинать, правда? – Сайлс неодобрительно посмотрел на них.

– Конечно, хотим, – быстро ответил Джеймс.

– Вообще-то поздновато… – Сайлс забуксовал под быстрым непреклонным взглядом Джеймса, пригвоздившим его. – Думаю, я мог бы попросить Мауди что-нибудь приготовить. Бутерброды, ладно? – спросил он с надеждой в голосе.

– Нет, – ответил Джеймс кратко. – Мы хотим чтобы был полный ужин и напитки подали в нашу комнату.

– У нас нет напитков. – Казалось, Сайлсу нравилось объявлять. – Мы не получили разрешение на торговлю напитками.

– Ну и парень, – пробормотал Джеймс, мрачно разглядывая его.

– Хорошо, я пойду, узнаю, что скажет Мауди. – Сайлс робко вышел за дверь.

Мэгги усмехнулась:

– Я не сомневаюсь, что они не получили разрешения на торговлю выпивкой. Было бы удивительно, если бы министерство здравоохранения не прикрыло бы их. Бога ради, как ты думаешь, что они подадут нам? И кто такая Мауди?

– Я не знаю. – Джеймс подобрал тяжелый старомодный ключ от пыльного письменного стола в приемной. – Больше того, я не хочу знать. Знание, несомненно, испортило бы остатки моего аппетита. Я надеюсь, что наша комната будет более жизнерадостной, чем этот вестибюль.

Мэгги задрожала, когда это слово эхом отозвалось в ее ухе. В нашей. Джеймса и ее. Вместе. Все для них.

– Ты бледна. – Он ласково провел кончиком пальца по ее нежной щеке, но она была так взволнована, что едва заметила это.

Она ухватилась за первый пришедший на ум предлог:

– Здесь холодно. – Она едва ли могла бы сказать ему, что от простой мысли, что придется делить с ним комнату, ей стало дурно.

– Проклятый холод! – Джеймс с отвращением оглядел убогую комнату. – Но я утешаю себя тем, что Джонсон оплатит этот осмотр. Я дам тебе премию. – Он легко щелкнул по кончику ее маленького носа.

– Хорошо, я куплю на нее грелку.

– Не волнуйся. Я согрею тебя. – Его глаза загорелись. – Для этого есть любовники.

Мэгги побледнела при намеке на его новый статус в ее жизни.

– Нет?

– Нет – что? – спросила она в смущении.

– Не думай. – Джеймс разглядывал ее с ласковым интересом, который усиливал ее смущение. – Любовные связи для чувств, а не для размышлений. А сейчас пойди умойся. Ты будешь чувствовать себя лучше перед едой.

– Возможно. – Она успокоилась и пошла на поиски ванной комнаты.

К ее удивлению, огромная ванна была и безупречно чистой, и теплой. Она не знала, кто отвечал за ее чистоту, но теплота была вызвана переносной, работавшей на керосине, печью, установленной под единственным окном комнаты. Имелось также вполне достаточно горячей, испускающей пар воды, и Мэгги торопливо потерла щеткой свои пыльные руки, затем внимание ее переключилось на губы со стершейся губной помадой. Она старалась не вспоминать, но это была невозможная задача. Слова «наша комната» удерживались в сознании, подобно пузырькам кипящей воды.

Бросив губную помаду обратно в сумочку, Мэгги опустилась на край огромной старомодной ванны. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, но это не помогло. Она была так взволнована, что чувствовала себя почти больной.

Мэгги изумленно оглядела стены и, игнорируя наставление Джеймса, попыталась проанализировать паническое чувство, которое не могло не потрясти ее. Дело не в том, что она не хотела, чтобы Джеймс стал ее любовником. Она хотела этого. Она трепетала от удовольствия, вспоминая его крепкие руки, прикасавшиеся к ее груди. Не было ни малейшего сомнения, что она обрела бы благодаря его мастерству любовника опыт, вызывающий восторг. Ну а Джеймс? Неотвратимый вопрос преследовал ее. У Джеймса был опыт, он всегда встречался с опытными женщинами, которые могли дать удовольствие так же, как и получить его.

Мэгги встала и начала мерить шагами маленькую комнату. Она не имела даже смутной идеи, как удовлетворять мужчину. Воспоминание о единственном сексуальном столкновении шесть лет назад мигом пронеслось в ее сознании, и она содрогнулась от отвращения. Она была молодой, девятнадцатилетней, когда пришла на свою первую работу младшим секретарем в одной из архитектурных фирм Бостона, где получила звание младшего технического работника. Боб Пирсон был в фирме начинающим архитектором, и первое время, после того как она его увидела, Мэгги восхищалась его классической красотой. Тем не менее он едва ли замечал ее существование целый год. Затем, непонятно почему, он стал за ней ухаживать. Он сказал Мэгги, что любит ее. Как дурочка, она поверила ему и в конце концов позволила овладеть ею.

Несмотря на то что он, казалось, достаточно нравился ей, интимная близость не доставила удовольствия Мэгги. Но когда она попыталась нерешительно сказать ему об этом, он ответил бесцеремонным замечанием, что такая толстушка, как была она, вряд ли могла бы надеяться на то, что он захочет продлить с ней такие встречи. Даже хотя ее рассудок говорил, что он так пытался оправдать свою собственную несостоятельность как любовника, доля правды в его утверждении была. И это до сих пор еще мучило ее.

Предположим, Джеймс так же разочаровался в ее теле. Всплыла ужасная мысль, и она почувствовала горький привкус во рту. О господи! Она сложила руки на животе. Допустим, она сделала ошибку. Она обменяла свою свободу и непринужденную дружбу на любовную связь. Предположим, что Джеймс решил оборвать связь, так как она не оправдала его надежды как любовница. Предположим…

Резкий стук в дверь ванной прервал растущую истерию.

– Поторопитесь, вы, там, – скомандовал нетерпеливый голос.

– Секунду. – Мэгги напрягла голос, чтобы ее было слышно снаружи.

– Я вернусь в пять, – прогрохотал разгневанный мужской бас.

Мэгги справилась с усмешкой. Она устало потерла переносицу. Она была готова на многое. Она знала это. Она признавала, что проблема была в том, что вот уже долгое время она не понимает намерений Джеймса.

Она остановилась, чтобы удостовериться, что ванна была все такой же чистой, как тогда, когда она вошла. Одно было абсолютно определенно: заставить Джеймса ждать обеда, когда он голоден, не лучший способ начать вечер.

Когда она вошла, Джеймс сидел на деревянной скамье в холодном вестибюле и таращил глаза на весьма отвратительное изображение охотящейся собаки, держащей в пасти истекающего кровью зайца. Содрогнувшись, Мэгги перевела взгляд. Картина, конечно, гармонировала со стилем всей гостиницы.

Мэгги приблизилась к нему, чувствуя себя оробевшей и неуверенной. Она сомневалась, что ее отношение к Джеймсу найдет у него отклик. Должна ли она сохранить их нормальные дружеские отношения или же ситуация требовала более интимного общения? Должна ли она поцеловать его? Ее пристальный взгляд жадно застыл на его крепко сжатых губах, и мурашки побежали, когда воспоминание о его последнем поцелуе всплыло в ее сознании, затопляя его. Но даже этого припомнившегося блаженства было недостаточно, чтобы подтолкнуть Мэгги к действию. Она не могла спокойно подойти к Джеймсу и поцеловать его. Она испытывала ужас при одной мысли об этом.

– Нет, – вздохнула она. Джеймс брал инициативу руководства их отношениями на себя, по крайней мере до тех пор, пока она не осмелеет. При условии, что она когда-нибудь вообще осмелеет. Мэгги опять вздохнула. Целый год существуя с мыслью о желанном мужчине, она не сделала почти ничего, чтобы улучшить самою себя.

– Не смотри так удрученно, – приветствовал ее Джеймс. – Я встретил Мауди и понял, что еще не все потеряно.

– Как это? – Мэгги старалась скрыть спазм удовольствия, когда Джеймс обнял ее за плечи и крепко сжал в своих объятиях. Необходимо было некоторое время, чтобы освоиться с его привычкой касаться ее всякий раз, когда у него было настроение. Возможно, со временем она привыкнет, если он не потеряет интереса к ней и не переключится на кого-нибудь еще.

Хватит! Мэгги отбросила свои пораженческие мысли. Она отлично понимала, что этот вид мышления имеет обыкновение замыкаться на самом себе, а их отношения были чреваты реальными опасностями и без того, чтобы добавлять к ним выдуманные.

– Мауди – радушная овдовевшая сестра хозяина гостиницы, и при случае она нисходит до того, чтобы приготовить обед для лыжников. Увидев, как она медленно покрывает сахарной глазурью трехслойный торт, я понял, что она действительно может готовить.

– А кроме шоколадного торта, я надеюсь, что-нибудь еще будет? – сказала Мэгги, вспоминая свою диету. Действительно, она должна быть достаточно осторожной, наедаясь на ночь. Чтобы усадить ее за кофе, достаточно было лишь черствого бутерброда на завтрак.

Мэгги нахмурилась, когда Джеймс повел ее по короткому вестибюлю вниз.

– Я думала, что столовая в другом месте.

– Да, но мы не будем есть там ночью. Сайлс сказал, что ощущения в столовой, куда мы сейчас идем, – тропический рай.

– Это совершенно невозможно, – засмеялась Мэгги. – Я клянусь, что, когда я допила кофе, на дне моей чашки были кристаллы льда. Так где он поместит нас на это время?

– В гостиной. – Он распахнул дверь, и Мэгги раскрыла рот от удивления, когда волна горячего воздуха ударила ее.

– Бог мой, тепло! Можно сказать, даже жарко!

– М-м… – Джеймс подтолкнул ее вперед и закрыл за ней дверь. – Эта печка топится дровами. – Он кивнул головой в сторону маленькой черной печки, стоявшей на толстой, покрытой шифером плите в середине комнаты.

– Умно. И очень эффектно. К ночи я могу оттаять.

– О, мы определенно должны посмотреть, как ты растаешь. – Его глаза сверкнули, глядя на нее. Она не могла остановить безжалостный румянец, заливший ее щеки. Краснеть от смущения было, безусловно, старомодно. Особенно для двадцатипятилетней женщины!

– Так вот вы где! – Худая, как палка, женщина в возрасте около пятидесяти лет торопилась через качающуюся дверь прямо к ним, неся большой поднос, где громоздились прикрытые тарелки. – Суп.

– Позвольте мне. – Джеймс одарил женщину ослепительной улыбкой, взял тяжелый поднос и поставил его на один из двух находящихся в комнате столов.

Мэгги развлекалась, наблюдая, как женщина буквально засветилась под действием обаяния Джеймса.

– Просто сядьте и поешьте, пока он горячий. – Мауди начала снимать крышки с поданных тарелок. Она остановилась, нахмурилась и устремила на Мэгги маленький блестящий черный глаз. – Вы не из тех женщин, которые хотят, чтобы подавали по частям, не правда ли? – спросила она.

– По частям? – безучастно повторила Мэгги.

– Вы знаете, вначале суп, потом салат, потом мясо. У нас была женщина на прошлой неделе, которая хотела, чтобы ее именно так обслуживали. Масса ненужной работы, по-моему. Ведь все равно все потонет у вас в желудке.

– О нет. Все прекрасно. Это выглядит очаровательно, – искренне сказала Мэгги, когда увидела пар, поднимающийся от рыхлого запеченного картофеля и толстого куска жареного мяса. – Я голодна.

– Конечно, голодны, – согласилась Мауди. – Постарайтесь съесть эти сандвичи на завтрак. Их привезли на автобусе неделю назад.

– Я вижу. – Мэгги опустилась на стул, стараясь сделать все от нее зависящее, чтобы не рассмеяться.

– Не слышал ли ваш брат когда-нибудь о департаменте здравоохранения или, что более уместно, об отравлении трупным ядом? – спросил Джеймс.

– Инспектор департамента здравоохранения – наш кузен, и вы получите хорошую страховку, если отравитесь трупным ядом.

– Это утешает, – сухо ответил Джеймс.

– Немного денег никогда не бывает некстати, и спасибо вашему мистеру Джонсону за то, что мы получили их большое количество. Но вы не беспокойтесь. Я всему веду счет. Если захотите чего-нибудь еще, то дайте мне знать. – Она кивнула седой головой с особым выражением на лице и, улыбнувшись Джеймсу, вышла.

– Слава богу, что ты ей понравился. – Мэгги криво улыбнулась.

Он ухмыльнулся в ответ.

– Вот. Еда. – Он передал ей тарелку с мясом, запеченный картофель и салат.

– Спасибо. – Она стала есть с жадностью.

– Сырная приправа?

Мэгги мгновенно посчитала калории, которые должны были содержаться в бледно-желтой приправе, и оценила ее восхитительный запах.

– На что решиться? – Она покачала головой с сожалением.

– Ты уделяешь так много внимания своей диете. У тебя восхитительное тело, которое приятно потрогать руками.

– Вот этим способом я и хочу сохранить фигуру.

– Под моими руками? – спросил Джеймс с насмешливой наивностью.

– В хорошей форме! – проскрежетала Мэгги. – А где все? – В отчаянии она изменила тему разговора.

Он последовал ее примеру:

– Возможно, мы его единственные постояльцы, я говорю об этом в самом широком смысле.

– Нет, – покачала головой Мэгги. – Есть по крайней мере еще один. Кто-то хотел воспользоваться ванной в то время, когда я была там.

– Приведение? – предположил Джеймс.

Мэгги с завистью наблюдала, как он щедро прибавил масла и кислых сливок в свой запеченный картофель.

– Нет, он трубил чересчур брюзгливо для привидения.

– О, я не знал. – Джеймс добавил сырную приправу в салат. – Я бы подумал, что быть привидением – уже само по себе достаточно, чтобы брюзжать. Самому по себе бродить в округе по ночам, вместо того чтобы находиться в постели с хорошенькой, горячей женщиной из плоти и крови.

Разрезая нежное мясо, Мэгги старалась придумать спокойное возражение. Ничто не приходило на ум, и она нервно кусала губы. В голове у нее была путаница. Джеймс общался с умными женщинами, а все, на что она была сейчас способна, это молчать, как бревно. И краснеть.

Работа была безопасной темой для того, чтобы устранить угрозу ее хрупкой уверенности в себе. Работа как предмет для разговора была безличной, и Мэгги досконально знала ее. Она решительно задала ему наводящий вопрос о предполагаемых планах относительно места, куда они приехали, возвращаясь к удобному способу общения с ним.

Когда они распорядились последней крошкой незабвенного шоколадного торта, Мэгги уже твердо контролировала себя. Ее ум устранил все тревоги. Однако когда Джеймс предложил посмотреть их комнату, она пошла, снова охваченная возбуждением.

Она могла только ждать. В конце концов, после того как она фантазировала целых пять лет, Джеймс действительно собирался вступить с ней в связь. Она задрожала, когда они покинули уютную теплоту гостиной, и Джеймс сжал ее в объятиях. На краткий миг она расслабилась, чувствуя его крепкое тело.

– Наша комната – за последней дверью направо. – Он повел ее в холл.

Трубный звук радио, доносящийся из-за одной из закрытых дверей, указал Мэгги, где живет их собрат-постоялец, но мимолетный интерес к нему полностью исчез, когда Джеймс отпер дверь в комнату и распахнул ее.

Мэгги с испугом и с интересом осмотрела комнату.

– Боже мой, – пробормотала она. С ее губ в студеном воздухе сорвалось облачко пара.

– Веришь или нет, но эта самая лучшая из всех, – сказал он. – Я осмотрел другие, пока ты была в ванной, и эта единственная по крайней мере с окном. Какая уж есть, – добавил он, когда сильный порыв северного ветра прорвался через щели в оконных рамах. – Нагревательная система не работает. – Его не заботило то, что Мэгги осматривает комнату вопросительным взглядом.

Она нерешительно посмотрела на освещенную сторону.

– Хорошо, очаровательное старое стеганое одеяло. – Она опустилась на двуспальную кровать и улыбнулась, когда пружина протестующе заскрипела.

– Ты хорошая спортсменка, Мэгги. – Джеймс легко провел пальцем по ее лбу к маленькому прямому носу.

– Какая есть. Закоренелый член коллектива, – сказала она, задерживая дыхание при прикосновении его теплого пальца.

– Ты тоже смертельно устала. И раздражительна, как дьявол, – сухо добавил он. Не надо так. Я же не из тех людей, чьи действия нельзя предусмотреть. Я просто Джеймс.

«Просто Джеймс»! Она почти рассмеялась вслух на его слова. Нет ничего простого, что связано с Джеймсом.

– Ты хорошо выспишься ночью. Завтра ты почувствуешь себя лучше, и мы поедем на квартиру Джонсона. Я хочу вернуться в вестибюль, чтобы детально изучить работу, которую мы сегодня сделали. Я хочу завтра все здесь закончить. Они определенно могли бы расчистить проход накануне приезда, и я совершенно не хочу задерживаться в этом месте. – Он осмотрелся.

Мэгги склонилась над своим чемоданом так, что он не мог видеть уныние, сквозившее в ее взоре. Он не только не собирался вступать с ней в связь, но даже и оставаться здесь не собирался.

– Все в порядке, Мэгги?

– Конечно. – Она заставила себя улыбнуться ему. – Я только немного устала, – тихо прибавила она.

Он рассеянно кивнул и вышел. Его мысли уже, несомненно, были заняты работой.

Мэгги начала доставать свои вещи из чемодана, отказываясь думать о таком повороте событий. Эми была права. Она действительно слишком много размышляла. Сегодня ночью она собиралась принять ванну и броситься в кровать. И все. Но если Джеймс по-прежнему намеренно дает ей больше времени, чтобы привыкнуть к мысли о нем как о любовнике, он ошибается. Все, чего он достиг, это дал ей больше времени для мучений.

Через двадцать минут, чистая и немного продрогшая, она скользнула в постель, свернувшись калачиком, чтобы сохранить тепло своего тела.

Иногда в течение ночи ветер, сильно бьющий в окно, беспокоил ее, и она ворочалась, беспокойно бормоча.

– Тш-ш-ш. – Голос Джеймса успокаивал ее, и его сильные руки обнимали ее грудь, создавая ощущение безопасности. – Все хорошо, – шептал он, – возвращайся в сон. – И, чувствуя себя защищенной в кольце его рук, она засыпала.