"Вавилонская башня" - читать интересную книгу автора (Семенова Мария, Разумовский Феликс)
Информация к размышлению
Врага нужно знать! И с лица, и не только. С изнанки-то у него обычно самое интересное и располагается...
Капустин подготовил командиру компромат на Опарышева в лучшем виде. Распечатанный на цветном принтере, богато иллюстрированный... Иван Степанович велел Ефросинье Дроновне принести чайку, задраил на всякий случай блиндированную дверь кабинета и углубился в чтение.
Опарышев окончил Ленинградский политехнический институт в 1960 году. На первом и втором курсах его успеваемость была заметно выше, чем на последующих. Дипломный проект назывался «Регулятор мощности» и представлял собой «творческую обработку» одного из приборов, созданных в КБ Аналитического приборостроения, где Опарышев проходил преддипломную практику. Проекту была дана оценка «хорошо».
Распределение на работу он получил в Центральный научно-исследовательский институт преобразования энергии (ЦНИИПЭ)...
(Примечание Капустина: Вот тут, командир, непонятки. Я лее проверил: институтик не богадельня какая, что-то вроде нашего «Гипертеха». Были одно время даже конкурентами по «Наркозу-1» Короче туда всю дорогу брали лучших из лучших. А тут — чуть не троечника!)
В ЦНИИПЭ Опарышев сперва был определен в Патентный отдел, но спустя, несколько месяцев перевелся в лабораторию, которой руководил сам директор — академик Добродеев И. Ю. Там он был опробован в нескольких группах. В итоге шеф подключил его к работе по подготовке к печати сборника трудов института. Здесь, по отзывам, он проявил рвение и организаторский талант и стал незаменимым помощником директора. Во всяком случае, тот даже отметил его работу в приказе по институту с вручением премии. Затем подключил Опарышева к подготовке издания своих научных трудов.
Вскоре Опарышева приняли в аспирантуру. Оценки на вступительных экзаменах: история партии — 4, английский язык — 5, специальность — 4.
(Примечание Капустина: Во, во, а я о чем?)
Насколько можно установить, Опарышев пунктуально посещал занятия в группах по подготовке к кандидатским экзаменам по философии и английскому языку и успешно сдал эти экзамены в установленный срок. Экзамен по специальности был ему оформлен по факту написания реферата, содержавшего предварительный перечень печатных и рукописных трудов академика Добродеева с краткими аннотациями. В этот же период ведомственные сборники опубликовали две научные статьи академика, написанные им по материалам исследований прошлых лет. В обе Опарышев был включен в качестве соавтора.
(Примечание Капустина: Я спрашивал, с какого перепуга, сказали знаешь что? Что аспиранту нужны публикации к защите, прикинь!)
Защита кандидатской диссертации прошла в положенный срок. Академик Добродеев лично подобрал оппонентов и ведущую организацию, договорился о сторонних отзывах, председательствовал на защите, так что она прошла на редкость гладко. Утверждение ВАКом последовало через два месяца.
(Примечание Капустина: Ну прямо отец родной, блин.)
Правда, злые языки утверждали, что в основе диссертации Опарышева лежит давнее незавершенное теоретическое исследование Добродеева, которое академик якобы помог ему оформить в благодарность за рвение, проявленное в ходе подготовки к печати своих трудов...
(Примечание Капустина: Я ж говорил!)
Став кандидатом, Опарышев вскоре получил должность референта при академике и всецело занялся его текущими делами. Готовил различные документы, проекты, решения, отчеты, привлекая к этому любых сотрудников ЦНИИПЭ, готовил совещания и встречи, сопровождал академика в поездках и командировках. Вскоре он стал ученым секретарем института, начал регулярно ездить в Москву, отстаивая темы и их финансирование. С этого времени Опарышев регулярно появляется в числе авторов научных публикаций.
На похоронах Добродеева Опарышев возглавлял траурную комиссию. Очевидцы вспоминают, что он дал торжественный обет завершить работу по подготовке к изданию трудов академика.
На посту ученого секретаря у Опарышева дела всегда были в ажуре. Его хорошо знали и ценили в московских управленческих структурах. Он легко договаривался по любым вопросам. С охотой брался за организацию всевозможных ведомственных и межведомственных мероприятий...
(Примечание Капустина: Список прилагается, но читать не советую — помереть можно.)
По отзывам, вдохнул новую жизнь в сотрудничество ЦНИИПЭ с Академией наук. Стал там регулярно бывать и приобрел значимый авторитет.
Менее чем через год научные статьи за его подписью пошли в разных изданиях буквально косяком.
Довольно скоро он привез из ВАКа разрешение защищать докторскую диссертацию по совокупности своих печатных работ...
Вот это последнее обстоятельство надолго приковало к себе внимание Кудеяра. Как заслуживающее дальнейшего изучения. Причем самого пристального... Разобраться в научных тонкостях он не надеялся, но нюхом чувствовал: эту дверцу стоило хорошенько поскрести. Чего доброго, какой скелетик и вывалится. В памяти всплыл шуточный график, который, смеясь, когда-то показывала Маша. По горизонтальной оси были отложены годы деятельности ученого. С примерно проставленными этапами: молодой специалист... кандидат... доктор... членкор... и наконец — академик. По вертикальной оси стояли проценты и были вычерчены две кривые. Одна — относительные затраты времени на собственно научную работу. И вторая — участие в банкетах, презентациях, торжественных заседаниях. Эта кривая начиналась с нуля, потом начинала расти и, с достижением академического звания выходила на максимум. А вот кривая научной работы неуклонно падала и, в конце концов, приближалась к нулю.
В каждой шутке, как говорится, есть доля шутки.
Получается, Опарышев являл собой некую аномалию? Научный вулкан, как следует заговоривший лет в сорок пять? Притом что начало биографии принадлежало скорее не открывателю и исследователю, а даровитому администратору от науки?..
Иван положил себе переговорить с Львом Поликарповичем и позвонил по внутреннему телефону Капустину, чтобы поблагодарить.
– Вот уж прав был дон Корлеоне, один хакер с ноутбуком наворует больше, чем десять гангстеров с автоматами, — сказал он в трубку. — Порадовал, Боренька, спасибо. Дал пищу голодному уму... Слушай, а с международным сотрудничеством у нас как? Движение хоть какое-нибудь есть?
Вот уже две недели Боря ночей не спал, пытаясь влезть в компьютер американцев. Те, конечно, в плане высоких технологий были не лыком шиты. Они защитились на совесть, согласно последнему писку компьютерной безопасности. Но зря ли на недавнем чемпионате программистов, проходившем в столице Японии, наша команда не только с триумфом заняла первое место, но и, говорят, перевернула теоретические основы программирования! И вообще, против РУССКОГО лома...
– Командир, ну ты легок на помине! — Голос Капустина звенел то ли от напряжения, то ли от радости. — Только хотел звонить тебе. Недолго мучилась старушка в бандита опытных руках... Я тебе минуту назад по локальной сети все вывесил, посмотри!
– Ну молоток, — восхитился Скудин. — Сейчас посмотрю.
Монохорд (или все-таки Монорхид? — Боря еще не определился) в самом деле вывесил ему целую папку с файлами, содержавшими все стратегические, а также тактические разработки союзников. Кудеяр жадно углубился в их изучение... Уже через минуту ему здорово захотелось помянуть чью-то почтенную матушку, а через две он вскочил с кресла и заходил по кабинету, застарело жалея, что бросил курить.
Да, американцы не преминули лишний раз показать, кто в доме хозяин. Руины «Гипертеха» все-таки решили взорвать. Да еще и приурочили сие мероприятие ко дню своей национальной независимости. Видно, вспомнили фантастический фильм с тем же названием, в котором человечество, возглавляемое Америкой, именно четвертого июля пресекало нападение злобных инопланетян. Вспомнили — и решили претворить в жизнь. Не иначе затем, чтобы отмыться от дерьма, в котором ныне сидели. И кто бы говорил, что это только у нас раньше все подгадывали к празднику Великого Октября?.. При этом аргументы далеко не последних деятелей нашей науки — Звягинцева, свежеиспеченного пенсионера Пересветова, да не только их, но даже девятизвездочного генерала, — были приняты к сведению. В переводе на общедоступный язык, ими тихо подтерлись. Кто деньги платит, тот и музыку заказывает. А ведь эта музыка обещала стать похоронной... Тряхнув головой, Скудин уселся на место, снова пододвинул к себе распечатку Борькиных изысканий и принялся читать дальше, хмурясь и делая пометки карандашом. Пока было ясно одно. С Опарышевым придется действовать не как когда-то с Кадлецом, а существенно, существенно тоньше. Иероглифы, смутно расшифровываемые как «ЛП!» — «Выяснить у Льва Поликарповича!» возникали на бумаге все чаще...
Вечером, под самый конец рабочего дня, Кудеяр вызвал к себе Гринберга и Бурова.