"Поздняя свадьба" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Угадай, что случилось! – с такими уловами Кати ворвалась на кухню.

Ее лицо раскраснелось от возбуждения, и, не дав матери открыть рот, она продолжала:

– Похоже, мы нашли дом, в котором будем жить, отец, предложил в качестве свадебного подарка профинансировать нашу свадьбу. Мы ее обсудили еще вчера вечером, когда после просмотра заехали к нему в отель. Знаешь, он до сих пор не подыскал себе квартиру, хотя сказал, что если примет предложенное ему место в университете, то у него будет служебная…

– Какое место? – в ужасе воскликнула Абби. Сэм не говорил, что хочет работать в университете. – Я думала, его визит связан с личным…

– Ну, так и было, – согласилась Кати, неловко поежившись под взглядом матери. – Ему кажется, что он вернулся назад… домой… спустя столько лет, и сейчас… он и я… ну… мы же одна семья…

– Семья? – с негодованием перебила Абби.

Что она слышит? Что происходит? И эти ужасные слова произносит ее дочь?

– Он мой отец, – заявила Кати и отвела глаза в сторону.

Эта сцена происходила через неделю после первой ее встречи с Сэмом. Боже, как много всего случилось, она еще не собралась с духом высказать Кати, что она думает по поводу того, что дочь дала ключи от ее квартиры Сэму.

До этого она приняла решение, что будет игнорировать присутствие Сэма, сжав зубы, но сейчас, когда обнаружилось, что тот собирается остаться здесь надолго, а не просто поприсутствовать на свадьбе дочери… Такое известие кого угодно могло выбить из колеи. Абби охватила растерянность и злость на собственное бессилие изменить ситуацию.

– Ну, теперь ты довольна! – с вызовом бросила ей Кати. – Правильно говорил Стюарт, что ты просто не в состоянии ничего понять из-за своей ненависти к папе.

– Стюарт сказал… – поперхнулась словами Абби, глубоко вздохнула и попыталась перевести разговор на другую тему: – Расскажи мне про дом. – А про себя подумала, что надо еще узнать, до чего же они вчера договорились с Сэмом.

– О, он прекрасен, – с энтузиазмом начала Кати, она немного успокоилась, исчезли раздраженные нотки. – Три спальни, окна выходят в удивительный сад, правда, кухня маленькая, но это можно переделать. В общем, дом нам понравился, да и отец одобрил.

– Как, твой отец уже видел дом? – растерянно уточнила Абби.

– Да, мы встретили его, когда он шел в университет, ну, мы и взяли его с собой. Отец и Стюарт так быстро нашли общий язык, – увлеклась рассказом Кати, не замечая, что творится с матерью.

– Да что ты говоришь? Я рада за них. И вы уже обо всем договорились, – злобно прошипела Абби и криво усмехнулась, увидев, как изменилось лицо Кати. – Извини, детка, но если ты думала, что я сейчас пущусь в пляс от радости, то ты ошиблась.

– Пустяки, мам, я все понимаю, – чересчур поспешно пробормотала Кати.

Абби почувствовала укол ревности. Похоже, Кати совершенно наплевать, каково ее матери.

– Дом свободен и юридически и физически, что является еще одним плюсом, правда, посмотреть его еще раз можно будет только в выходные. А потом мы хотели отпраздновать день рождения дочки Джулии, уже приглашены все родственники.

– Твой отец, разумеется, тоже, – процедила сквозь зубы Абби, по-настоящему обидевшись. Ее-то никто не приглашал.

Кати посмотрела на нее с недоумением.

– Да, конечно, а ты?..

– Я?

– Мам, мне, наверное, лучше уйти, – холодно сказала Кати. – Да, забыла, отец просил передать, что вам нужно посоветоваться насчет организации свадьбы.

– Он, опять он? – окончательно уничтоженная, произнесла Абби, а Кати как ни в чем не бывало продолжала:

– Я сказала, что он может зайти в любой вечер. Он так удивился, даже не удержался, чтобы не спросить, неужели у тебя никого нет. Я его успокоила. Сказала, что этот вопрос тебя не интересует. Мам… – Кати сделала небольшую паузу, как будто собиралась спросить что-то важное, но не могла набраться смелости. – Когда вы были с отцом, вам было хорошо? Я прекрасно понимаю твои чувства, но Стюарт сказал, что он только один раз в жизни собирается жениться, поэтому у нас все очень серьезно. У вас же все было тоже так, правда? Ведь в конце концов появилась я, это не могло быть случайностью.

Ее глаза наполнились слезами. Вопрос действительно был очень важным.

– Конечно, мне с ним было хорошо. Очень хорошо. Почти как у тебя со Стюартом, – сказала Абби, чтобы успокоить Кати.

Она говорила чистую правду, но разве правду говорить легко и приятно?

Ее гордость растоптана. Кати хочет быть счастливой, и никому нет никакого дела до ее собственных чувств. Может быть, прав был Сэм, говоря, что чувства Кати стоят на первом месте, что она является символом новой жизни, надежды? Возможно. Но жизнь Абби – увы! – за несколько последних часов превратилась в груду обломков.

– Абби!

Она узнала его голос, несмотря на помехи на телефонной линии. Он был такой же чувственный, как и наяву.

– Да, Сэм, я тебя слушаю.

– Давай встретимся и обсудим все, что касается свадьбы. Я просил Кати передать мое…

– Я в курсе, что ты хочешь профинансировать это мероприятие, – мрачно произнесла Абби. – Что касается остального…

– Ты о чем? – прокричал Сэм, стараясь заглушить треск в трубке.

– О твоем намерении остаться здесь жить, – ответила она со злой иронией. – Что это взбрело тебе в голову?

– Ты обиделась, что я не сказал тебе первой? – перебил ее Сэм и, не дожидаясь ее реакции, продолжал: – Да ты же мне рта не давала раскрыть. Кстати…

– Меня не интересуют твои планы, – отрезала Абби и тут же добавила: – И Кати тоже.

Последние слова вырвались почти непроизвольно, Абби ужасно хотелось хоть чем-то досадить Сэму. В ту же секунду она пожалела о своей несдержанности.

– Она наша дочь, – заметил Сэм и добавил: – И я не собираюсь с тобой спорить по этому поводу.

– Ты не собираешься, я прекрасно знаю, что тобой движет, Сэм. Ты хочешь разрушить мою жизнь, отобрать Кати. Никакого другого объяснения твоим поступкам я не вижу. Надо сказать, ты вполне преуспел. Приехал, завалил девочку подарками, завоевал ее доверие, теперь выясняется, что ты намерен остаться здесь жить. Только не морочь мне голову разговорами о том, что это все ради Кати…

– Да, других объяснений ты, конечно, не видишь. – Его поскучневший голос прозвучал как-то убито. – Абби, отвлекись на минутку от своих эмоций. Они мешают тебе увидеть истину.

Абби была озадачена его словами.

– Что ты хочешь сказать?

– Пойми, это мой первый подарок Кати за всю ее жизнь, – смягчился Сэм. – Чего ты боишься? Что я буду портить тебе жизнь? Не бойся. Но пойми, мы с тобою связаны. Связаны навсегда нашей дочерью.

У Абби перехватило дыхание: как легко он рассуждает об их взаимоотношениях.

– Наши чувства не имеют никакого значения, – твердо продолжал он. – Главное, что хочет Кати, – видеть нас обоих на свадьбе. Она нас обоих пригласила. Она хочет…

– Мне известно о желаниях Кати, – отрезала Абби.

– Тогда ты тем более согласишься, что давно пора обсудить не только дела, связанные со свадьбой, но и наши взаимоотношения и то, как они будут развиваться дальше.

Абби как-то сразу сникла: куда ни кинь, а проблему решать надо, и чем быстрее, тем лучше. Сэм был прав, вызывая ее на разговор. Кати никогда не простит, если она сорвет свадьбу.

– Ты свободна сегодня вечером? Я могу тебя встретить после работы, – услышала она голос Сэма, который воспринял ее молчание как знак согласия. – У нас остается мало времени, а нерешенных проблем еще масса.

– Да… да. Хорошо, – обреченно вздохнула Абби. – Только не заезжай за мной. Давай лучше встретимся где-нибудь.

– Хорошо.

Они договорились встретиться в небольшом ресторанчике, славившемся своей кухней. Абби размышляла, почему она не согласилась на его предложение заехать за ней. Конечно же, из-за того, что ей хотелось как можно меньше времени находиться в его обществе.

– Значит, в восемь часов?

– В восемь.

Подойдет ли кремовый костюм с шелковой блузкой для ресторана в будний день? Нет, в ресторане едят и говорят о делах, а не красуются перед ненавистным собеседником.

Абби внимательно изучала свое отражение в зеркале. Нет, для кремового она, пожалуй, уже старовата, слишком ярко и вызывающе. Время и на ней оставило свои следы: вокруг глаз появились мелкие морщинки, свидетельствующие, надо думать, о мудрости и, конечно же, о заботах и тревогах.

Сегодня ей не нужна броская одежда, которая выделяла бы ее из толпы. Да, пожалуй, бежевый костюм идеально подойдет, удачный покрой прекрасно подчеркивает фигуру, юбка чуть приоткрывает колени. Они с Кати спорили, какая юбка ей подойдет больше всего. Кати настаивала на длинной, считая, что матери в ее возрасте несолидно выставлять ноги напоказ. Абби возмущенно возражала, что красивые ноги не грех и показать.

Золотые сережки. Абби подарила их сама себе на Рождество, в год, когда Кати поступила в университет. Капелька духов, купленных в Лондоне. Последний штрих – бронзовые тени и помада, от которой губы выглядят так, словно ждут поцелуев.

Небольшое облачко набежало на ее лицо. Вспомнилось время, когда помада тщательно подбиралась именно в расчете на то, чтобы достичь такого эффекта. И Сэм не мог устоять. Как счастлива она была, как влюблена! А как ей нравилось отвечать на его поцелуи… Помнит ли он? Догадывается ли, что ни на кого она больше так не реагировала?

Интересно, что он почувствовал, когда недавно держал ее в своих объятиях. Абби поразило ее поведение в тот момент. А что подумал он, когда она проявила такую непоследовательность? Ох, какая же она ненормальная. Впрочем, поделом ему! Он… Кати… Никто и не догадывается, какая для нее пытка видеть его и притворяться, что он ей безразличен. Хотя о каком безразличии может идти речь, когда она сама упала в его объятия! А Кати, наверное, считает, что Абби уже недоступны радости плотских утех, что ее поезд давно ушел. Интересно, с каких это пор чувства стали привилегией молодых?!

Какие чувства? – раздраженно спрашивала себя Абби. Неужели она так и будет всю жизнь носиться со своей любовью к этому негодяю?

Дежурным по залу был Джеф, один из ее клиентов. Он приветливо улыбнулся, когда она подошла к бару. Сэм уже был на месте. Он хмуро наблюдал, как она болтает с Джефом, заказывая себе аперитив. Разговор был ничего не значащим, но глаза визави Абби выдавали восхищение собеседницей.

Сэм поставил стакан на столик и подошел к стойке, чтобы привлечь внимание Абби. Она оказалась между двух огней. Не хватало еще, чтобы Сэм начал выяснять отношения. Налицо был факт, что мужчины до сих пор интересуются ею. Неужели после этого Сэм поверит словам Кати о ее равнодушии к мужчинам?

– Ты намерена стоять здесь или пройдем за столик?

Оглянувшись, она увидела, что Сэм занял место напротив столика сестры Стюарта и ее мужа. По их приветственным улыбкам стало понятно, что Сэма представлять не надо. От осознания этого факта Абби стало неловко: он, оказывается, в отличие от нее уже знаком со всей семьей жениха.

Не то чтобы она отказывалась от знакомства, но как-то так сразу сложилось, что ей легче было держаться на расстоянии.

– Ты пользуешься успехом, – незамедлительно отреагировал Сэм, когда они сели за стол.

– У меня обширный круг деловых знакомств, – зачем-то поправила его Абби.

– И процветающий бизнес, – мрачно подытожил Сэм.

– А что, собственно, тебя удивляет? – не удержалась Абби.

– Да нет… ничего… – ответил он после небольшой паузы.

Абби напряглась.

– Но?..

Что он имеет в виду? Был момент, когда она подумала, что не дождется ответа. Он же закрыл меню, бросил его на стол и просто сказал:

– Не удивляет, а восхищает. Я всегда знал, что ты способная. Но чтобы так развернуться! Здесь, конечно, раздолье для бизнеса. Просто, оказывается, любопытно узнать, что твоя некогда любимая женщина превратилась в деловую даму, от которой к тому же глаз не отвести. Правда, вряд ли они способны оценить по достоинству твою отвагу и ум. Не твой успех меня удивляет, Абби, а то, что к тебе никакая грязь не прилипла за все те годы, что ты боролась за независимость. А своей дочери ты отдала все самое лучшее. Я знаю это, вижу, когда наблюдаю за ней. Даже твои чувства ко мне не изменились, я признаю это, хотя мне и мучительно больно. Но мне нет оправдания. А тобой движет великая сила, которая подняла тебя из пепла. Когда Кати сказала, что в твоей жизни не было ни одного мужчины, я не поверил, но когда подумал, то понял, что это вполне возможно. Наверное, никто не смог дать тебе большего…

Он посмотрел на нее иронично.

– Когда-то давным-давно я верил, что из нас двоих я более сильный – эта роль была отведена мне самой природой. В финансовом, чувственном, в любом отношении я – ведущий, а ты ведомая. Наши взаимоотношения развивались по моим правилам…. Как же я заблуждался!

Абби с трудом проглотила комок в горле.

– Это не моя заслуга. Так жизнь сложилась, – послышался ее внезапно охрипший голос. – Я не хотела оставлять Кати с няньками или моими родителями, не хотела, чтобы она росла без каких-либо вещей, которые есть у других детей. И если мне приходилось тяжело работать и добиваться успеха, я сделала это не в угоду своим амбициям. Нет, конечно, полностью их нельзя отрицать, но шла я на это ради Кати. Почему ты это сделал, Сэм? Зачем заставляешь меня чувствовать…

– Заставляю чувствовать? Абби, что чувствовать?

Но Абби решила, что с нее достаточно. Вскочив, отодвинула стул, утерла скатившуюся слезу и бросила ему в лицо:

– Боль за глупо прожитую жизнь! Можно подумать, будто я бросила Кати ради карьеры, в погоне за деньгами. Ты только что сказал, что восхищаешься мной, но это только слова, и ничего больше. Я хочу услышать, что ты действительно хотел сказать, действительно думаешь. И ты…

Слезы душили Абби, она бросилась к выходу. Уже второй раз на этой неделе в этом же самом месте. На нее были устремлены любопытные взгляды посетителей. Слава Богу, хоть сестра Стюарта уже ушла вместе со своим мужем и не видела этой безобразной сцены.

Сэм поймал ее за руку на парковке, когда она уже открывала дверцу автомобиля. Он развернул ее к себе и спросил:

– Почему ты не веришь мне?

– С какой стати я должна тебе верить? После стольких лет одиночества, унижений, после твоего предательства ты ждешь, что я растаю от одного твоего вида?

– О, Абби… Абби…

Она не успела его остановить, он обнял ее как ребенка, стал укачивать и гладить по голове.

– Я никогда не хотел обижать тебя. Никогда, – горячо зашептал он ей на ухо. – Ни тогда, ни сейчас… Особенно сейчас.

– Ни сейчас? – Абби посмотрела на него, пытаясь не думать, как хорошо ей в его руках, как спокойно. – Из-за Кати? – настойчиво добивалась она. – Уголком глаза она видела, что рядом остановилась еще одна машина. – Кати для меня дороже всего на свете, – с трудом произнесла она, и в этих словах проявилась вся ее натура: что бы ни происходило, ребенок для нее всегда на первом месте.

– Абби, очнись, – его голос несколько отрезвил ее.

Черт возьми, что она здесь делает? Стоит, обнимается с ним, позволила себя утешать. Абби отпрянула, но ее волосы запутались в его пальцах, и ей пришлось снова прижаться к нему. Она вскрикнула от боли, а Сэм, чтобы как-то исправить неловкое положение, еще крепче обнял ее.

Абби не могла понять, что же она испытывает на самом деле, чего же действительно хочет. И она отвечала на его поцелуи, как изголодавшийся ребенок, она не уступала ему по силе страсти. Вспоминая давно забытое, но такое родное тело, она хотела его до хруста в суставах, до физической боли.

– Мы не должны… Я не… не надо… – слабо протестовала она между страстными поцелуями, обнимая его, вжимаясь в его тело.

– Конечно, надо, ты же сама знаешь. Неправильно то, что мы стоим здесь как парочка подростков, когда… Поехали лучше домой. Нам так много нужно сказать друг другу, так много.

– Это означает, что разговор будет не только о свадьбе Кати? – она растерялась.

Как быстро все вокруг меняется. Ее разум уговаривал подождать, выиграть время, чтобы все обдумать, а тело требовало Сэма, его ласк, его поцелуев, его любви.

– Ну, в том числе и о свадьбе, – согласился Сэм. – Пошли скорей отсюда. А то сейчас все сбегутся посмотреть на красавицу, которую я держу в своих руках. Уведут еще, и поговорить не дадут. Я-то готов с тобой стоять хоть до скончания века, но лучше не дразнить гусей. И вообще, если ты помнишь, я предпочитаю мягкую кровать. Хотя, – тут он хитро прищурился, – ты меня так заводишь, что я могу заняться с тобой любовью где угодно.

– Сэм, стой, остановись. Да подожди же ты, на нас смотрят. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? – Абби попыталась отстраниться. – Ты не должен…

– Должен, не должен… Какое это имеет сейчас значение, можно отрицать все что угодно, но нашей сущности нам изменить не удастся, мы нужны друг другу.

– Нет. – Абби делала последние попытки протестовать, но она ощущала его дыхание, и сейчас ей ничего так не хотелось, как чувствовать рядом с собой обнаженное тело Сэма.

– Абби, если ты не перестанешь на меня так смотреть, я не знаю, что произойдет дальше.

– Мы можем… мы могли бы поехать ко мне домой, – сказала Абби, уступая своим чувствам, но оправдываясь тем, что ей надоело пристальное внимание одной парочки. – Но только для делового разговора, – добавила она быстро.

– Как скажешь, – согласился Сэм, но в его красноречивом взгляде она прочла, что то, о чем он собирался с ней говорить, не имело ничего общего со свадьбой Кати.

Абби завела мотор и тронулась с места. В зеркальце заднего обзора ей было видно, что Сэм следует за ней. Господи, что же она наделала! Но отступать уже поздно. Она подъехала к дому, вышла из машины и направилась к двери, пытаясь унять волнение.

Сэм взял ключи из дрожащих пальцев Абби, открыл дверь и мягко втолкнул свою спутницу внутрь. И только уже на кухне та неуверенно произнесла:

– По-моему, сейчас не самый подходящий момент, чтобы обсуждать эту свадьбу. Они ведь даже не назначили день.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? – спросил Сэм.

Абби вопросительно посмотрела на него.

– Разве мы приехали не для того, чтобы поговорить о свадьбе?

– И для этого тоже. Но…

– Но что?

Абби не нравилось, что Сэм по-прежнему может вертеть ею, как ему вздумается. Чтобы спасти остатки самоуважения в собственных глазах, она готова была наговорить сейчас Сэму кучу гадостей, лишь бы не довольствоваться ролью пешки в их непростых, запутанных отношениях.

– Ты и в самом деле не догадываешься? – усмехнулся Сэм.

– Я не понимаю, о чем ты… – произнесла Абби, уже начиная жалеть, что так опрометчиво согласилась приехать сюда вдвоем.

– Зато понимает твое тело. И мое, – сообщил Сэм. – Между нами не все было гладко. Я допустил огромную ошибку. Но секс – это было… Ты никогда не задумывалась, что мне пришлось пережить? – Его голос резанул ее как удар бича. – Тебе не пришлось спать одной на кровати, где мы были вместе. По ночам мне мерещились твой шепот, твои крики, которые ты издавала, когда мы любили друг друга. Пустая кровать, тебя нет рядом, сначала я не могу уснуть, потом просыпаюсь оттого, что ищу тебя и не нахожу. Этот кошмар преследует меня до сих пор. Каково мне было, когда ты приходила во сне! Твое нежное мягкое тело… такое ощущение, что ты меня никогда не оставляла. У меня не осталось ничего, кроме воспоминаний о том времени, когда мы были вместе.

Он исподлобья смотрел на нее потемневшими то ли от боли, то ли от страсти глазами. Его голос задел в ней какие-то струны, к которым никто давно не прикасался. Его слова всколыхнули чувства, которые ей с таким трудом пришлось когда-то прятать подальше и которые еще не пришло время выпускать на свободу. Если он говорит правду, значит, они в расчете. Боль, которую он пережил, была почти равна ее боли. Но у нее есть Кати, есть за что бороться, просто так она не собирается сдаваться.

Сэм давил на нее воспоминаниями, от которых никак нельзя было избавиться. Давняя обида вспыхнула в ней с новой силой, и, как раненое животное, она закричала:

– Нет, ты не любил меня, иначе бы ты не стал во мне сомневаться, не придумал бы, что я тебе изменяла. Рассказываешь, как тебе было трудно, как горько, а ты хоть представляешь, что досталось на мою долю? И что ты предлагаешь? Забыть? Ты не любил меня, ты не мог…

– Абби, ты ошибаешься. Я…

Она сказала не то, призналась себе Абби, когда Сэм сократил расстояние между ними до минимума.

– Нет, ты не любил, не мог…

Она знала, что он прекрасно слышит панику в ее голосе и чувствует, как напряглось ее тело.

– Зачем ты так говоришь? Почему для тебя так важно верить в то, что я тебя не любил? Я был не прав – это я признаю, сделал величайшую ошибку в своей жизни, отказавшись признать моего ребенка. Но самая последняя вещь, которую я мог бы сделать, – солгать тебе о своих чувствах. Я любил тебя.

– Это была не любовь… просто секс, – упрямо настаивала Абби.

– Просто секс… Для тебя – может быть, – быстро отреагировал Сэм, – но для меня никогда. Вот почему ты смогла уйти от меня так легко, для тебя это был просто секс.

Уйти от него так легко… Да он действительно ни черта не понимает! Она не стала унижаться и просить прощения. Только один человек на свете знает, как тяжело ей было. Знает, хотя и не помнит. Это Кати. И лишь благодаря дочке Абби смогла остаться сильной.

Ей вдруг живо вспомнился тот день, когда доктор после тщательного обследования сказал, что если она не начнет лучше питаться, то потеряет ребенка.

В первые недели после их разрыва она не могла ни есть, ни пить, ни спать. Кусок не лез в горло, любая пища вызывала отвращение, а по ночам Абби зарывалась в подушку и задыхалась от душивших ее слез.

Но когда она услышала, что ее ребенку грозит опасность, то поняла, что надо срочно браться за ум. Как ей пришлось насиловать себя, буквально запихивая в рот очередную порцию еды, не чувствуя ни вкуса, ни запаха! Она жила в каком-то оцепенении, в состоянии постоянной истерики. О какой легкости он тут смеет рассуждать!

Легко! Даже сейчас, после стольких лет, отголоски пережитого дают о себе знать. Какой ужас пришлось пережить из-за того, что ребенок родился маленьким и слабеньким, часто болел! Кати по ночам плакала. Абби то и дело вскакивала, брала девочку на руки и часами ходила по комнате, баюкая ее и напевая колыбельные, слов которых не знала. Поэтому песенки получались похожими на жалобный скулеж, точь-в-точь как плач Кати. Но, как ни странно, малютке такой дуэт нравился, и она в конце концов успокаивалась и начинала сладко посапывать на материнской груди.

Всего этого Сэм не знает и никогда не узнает. Она ничего ему не скажет и постарается вырвать из сердца эту проклятую любовь с корнем. Любовь! Чудно! Столько лет прошло, она надеялась, что время лечит, но не тут-то было… Ну ничего, еще не все потеряно. Она найдет в себе силы противостоять его неотразимому обаянию.

– Ты прав. Все именно так и было. Спустя столько лет разницу почувствовать достаточно сложно. Да и я уже не та неопытная и наивная девочка, – безапелляционно заявила она и добавила: – Секс и любовь действительно разные вещи.

– И сейчас ты, конечно, знаешь, в чем разница? – с вызовом спросил Сэм.

Когда она услышала его злой голос, то поняла, что перестаралась: Сэм изменился в лице, его глаза метали яростные искры, но слово не воробей. Отступать нельзя, нужно идти вперед.

– Да, думаю, что да, – согласилась она холодно. Лишь очень внимательный человек мог заметить, что ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла эту фразу. – Запретный плод всегда сладок, а я была слишком неопытна, чтобы различать эти понятия. Да что я тебе рассказываю, сам все знаешь не хуже меня, – добавила она.

Вот будет кошмар, если он узнает, что в ее жизни больше никого не было, что ее кровать пуста, а тело хочет его, его…

– Отлично. Ну, раз ты все знаешь, может, и меня, дурака, просветишь?

Сэм не намерен был позволить ей уйти от ответа. Он подошел ближе, взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

Абби попыталась увернуться, потому что знала, что произойдет дальше, но не успела. Сэм оказался быстрее, и ее тело предало ее мысли. Чувствовать его пальцы, ловить на губах его дыхание… На нее нахлынули давно забытые ощущения.

– И кто же научил тебя, а? – мягко спрашивал Сэм, наклоняясь к ней все ближе и ближе.

– Это неважно… Пусти меня… – боролась Абби с собой из последних сил.

– Если ты знаешь, значит, мне не придется извиняться, – перебил он ее быстро и, не дав ей опомниться, сказал: – А то, что происходит сейчас между нами, тебе ничего не напоминает?

Абби хотела остановить его, сказать, что они и так зашли слишком далеко, что между ними не может ничего быть, но Сэм накрыл ее губы жарким поцелуем.

Волна чувственности прокатилась по телу Абби, и оно с радостью откликнулось на нежные прикосновения. Его поцелуй не был ни робким, ни изучающим. Сэм отлично знал, что делает. Такое возможно только между давними любовниками. Абби помнила, какими могут быть поцелуи Сэма, и сейчас с болью в сердце понимала, как много они потеряли. Столько лет утекло, как вода, а она нуждается в нем еще сильнее, чем раньше.

Ее губы стали такими податливыми… Почему? Зачем они так мягко открываются навстречу его языку? А ее тело наполняется неповторимой легкостью от простого поцелуя. Его поцелуй возбуждал ее, вызывал огонь желания. Оказывается, она ничего не забыла. Он медленно провел руками по ее спине, талии, бедрам, ягодицам…

Сэм застонал. Абби была словно воск, она повиновалась малейшему его движению. Абби чувствовала его затвердевшую плоть. И словно находясь под гипнозом, была не в силах сопротивляться. Она купалась в волнах страсти, которая исходила от Сэма. Ее можно было сравнить с огромным айсбергом, который тает под жаркими лучами солнца.

О Боже, как давно ей не приходилось испытывать такого. Желание, спрятанное глубоко-глубоко, возрастало с каждым мгновением и сделалось почти осязаемым, она будто перенеслась в то время, когда она так же безрассудно отдавалась всепоглощающей страсти. Как Феникс, она возрождалась из пепла от его прикосновений, поцелуев, жарко отвечая ему, ее пальцы перебирали волоски на его груди, такие темные, возбуждающие. Целовать его, свести с ума! Когда-то он разбудил в ней женщину, и теперь сама природа подсказывала ей, как лучше использовать свою власть над ним, над ее мужчиной.

Пока она не перешла еще к самому главному, а просто целовала его губы, шею, прекрасно понимая, что может провести его по краю пропасти и он не сможет удержать стон удовольствия, который обязательно слетит с его губ, когда она…

Но память напомнила о себе резкой болью – не надо этого делать. Зачем ворошить прошлое, ведь именно там она проделывала с Сэмом разные штучки! Поздно, слишком поздно, у них нет будущего. Но, как наркоманка, она не могла оторваться от него, перестать гладить широкие плечи, чувствовать под руками твердые выпуклости его мускулов. Нет, она слишком слаба, чтобы отказать себе в таком удовольствии. Пусть разум спит, второй раз в жизни ей не хочется думать о будущем, и Абби уступила вечному зову природы.

Инстинкт толкал их в объятья друг к другу. Она знала, что наконец-то обрела что-то давно утерянное, полузабытое, которое исподволь не отпускало ее по ночам, и только тяжелая работа позволяла забыть об этом на какое-то время.

Он же верил и не верил своим ожившим мечтам. Он снова обнимает ее мягкое, нежное, покорное, но не пассивное тело. Она играет с ним, как когда-то. Происходящее напоминало полузабытый сон. Нет, это не сон, это чудо. Сэм всегда знал – Абби создана для него самим Господом Богом. Какая разница, были у нее другие мужчины или нет, сейчас она принадлежит ему. И он любит ее, как никогда и никого.

Абби поняла, что еще чуть-чуть – и она потеряет контроль над ситуацией. Нет, сегодня игра будет идти по ее правилам. Она издала протестующий звук и перехватила инициативу. Она легонько прикусила его нижнюю губу. Затем стала спускаться ниже, целуя горло, адамово яблоко… Где-то здесь, как она помнила, была чувствительная точка, воздействуя на которую она могла довести его до экстаза.

– Абби… Абби…

Его голос звучал глубоко и хрипло под действием опьяняющей страсти. Неужели она действительно сохранила свою власть над ним?

Он всегда контролировал себя, даже в самых интимных любовных моментах. А сейчас она не знала, откуда у нее взялось это знание, которое позволило довести его до такого состояния, он же всегда был хозяином ситуации. Нет, сомнений не может быть! Как бьется его сердце! Вот он крепче сжал ее, провел руками по груди, коснувшись под тонким холодным шелком блузки ее затвердевших сосков.

Она слышала его тяжелое дыхание, стук сердца, осыпала его поцелуями, торжествуя от пьянящей эйфории своего могущества.

– О Боже, ты понимаешь, что со мной делаешь? Как сильно я хочу этого… до боли… соскучился по тебе… – слышала Абби краем уха его голос, продолжая целовать его шею.

Помнит ли он, что обычно такими поцелуями все и начиналось? Если помнит, то как отреагирует? А вдруг?.. Нет! К черту сомнения!

– О Боже, Абби не останавливайся… не сейчас… еще… Ради Бога, не останавливайся… – бормотал он, совершенно потеряв голову от ее прикосновений, его тело содрогалось под ее умелыми руками.

Слова Сэма подстегнули ее, она не собиралась останавливаться, а он требовал, настаивал и умолял одновременно.

– Абби… Раздень… Да, снимай рубашку… Да… так… быстрее.

Казалось, он не замечал, как дрожат ее пальцы, как долго она возится с его пуговицами, с трудом расстегивая узкие петли. Его грудь вздымалась, как будто он пробежал стометровку; он, как утопающий, цеплялся за нее как за соломинку, последнюю надежду, перебирая непослушными пальцами ее длинные светлые волосы. Но вот рубашка сброшена, и Абби, как кошка за сметаной, потянулась к нему. Какая у него гладкая кожа, какая шелковистая! Его особенный мужской запах дурманит ее. Абби спрятала лицо у него на груди. Что это? Почему так мокро? Боже, она, оказывается, вся в слезах!

Сэм поднял к себе ее лицо и мягко, нежно, кончиками пальцев дотронулся до ее ресниц. Осторожно осушил слезы губами.

– О Боже, Абби, что же мы сделали друг с другом? Почему не смогли…

Звук его голоса нарушил хрупкое очарование момента. Нет, она этого не допустит. Не хочет она сейчас ворошить былое. Зачем будить эту боль? Она и так жила с ней всю жизнь, пыталась выкорчевать свою любовь, она с лихвой расплатилась за все.

Резко отвернув лицо, она стала осуществлять задуманное: начала осыпать поцелуями его грудь, пробуя на вкус кожу; вот и маленький мужской сосок, он скрылся в чашечке ее губ, оказавшись во власти языка Абби.

Сэм позволял делать с ним все, что ей заблагорассудится. Ее рука медленно поползла к низу живота и начала расстегивать ремень. Сэм глубоко вздохнул и замер, с восторгом отдаваясь на милость ее жадному рту и рукам. Он глухо постанывал от удовольствия.

– Если ты сейчас не остановишься, я наброшусь на тебя… – услышала она его сдавленный голос, оборвавшийся под поцелуем.

Абби сама так завелась от своих действий, что уже готова была отдать инициативу Сэму. Если она…

– Ну, погоди, – прорычал Сэм, не в силах больше сдерживаться, – я так больше не могу, я не железный.

Он подхватил ее на руки и понес к кухонной двери. Одной рукой удерживая женщину, он другой выключил свет.

– Куда ты? – удивилась она его неожиданной решительности.

Только что они были одним целым, и вдруг… Что он задумал?

– Я несу тебя в постель, где смогу точно показать, что следует после выданных мне авансов. Буду играть с тобой, как ты сейчас со мной. Я разбужу каждую клеточку твоего тела, – с притворной суровостью пообещал Сэм. – Если, конечно, мы сможем отсюда уйти… Кухонный стол тоже подошел бы, но я заботливый – в твоем возрасте, моя дорогая, это не лучшее упражнение для спины, можешь поверить.

– Подумаешь! – подхватила его насмешливый тон Абби. – Я, между прочим, на шесть лет моложе, к тому же в отличной форме.

– Вот и славно, – сказал Сэм со смехом. – Ты необыкновенная женщина. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не взять тебя прямо здесь. Но, как истинный джентльмен, готов потерпеть, пока мы не доберемся до спальни. – Из его глаз исчезли смешинки, сейчас они загорелись другим огнем, огнем страсти.

Абби не оставили равнодушной эти слова. Ее грудь налилась сладкой тяжестью, соски набухли, просвечивая под тонкой тканью кофточки.

– Абби, подожди, – услышала она голос Сэма, который возвращал ее на землю, – иначе мы никогда не дойдем до кровати.

Боже, он, как и прежде, читает ее мысли! А может, это потому, что они сейчас одинаково чувствуют?

– Подожди… Мы совсем сошли с ума… Словно дети малые… – бормотала Абби, пока он нес ее вверх по лестнице.

– Почему? – Сэм вошел в спальню и поставил свою драгоценную ношу на ноги. Они стояли так близко, что их дыхание, казалось, смешивалось. – Разве у нас нет права на любовь? Разве мы делаем что-то дурное? Нет, прислушайся к себе, что говорит твое тело? Оно достойно любить и быть любимым… – Его голос стал тише и замер, когда он взял в ладони ее лицо.

Он целовал ее медленно, мягко, затем все более страстно, как будто только так он мог помочь себе не умереть от голода. Никого никогда он не желал так страстно, как эту женщину. Как, как убедить ее в этом?

– Абби, хорошая моя… – лихорадочно бормотал он, иногда отрываясь от ее тела.

Непослушными пальцами он расстегивал блузку и молнию на ее юбке.

Она не помнила, как оказалась раздетой, ее пьянило сладкое чувство свободы, радость близости переполняла ее. Они смотрели друг на друга, заново узнавая, изучая. За эти годы Сэм превратился в зрелого, ослепительно красивого мужчину, его тело, казалось, излучало силу и страсть, пленительно округлые же формы Абби потеряли некогда подростковую угловатость и сейчас манили к себе, обещая неземное блаженство.

Сэм словно обезумел. Его поцелуи становились все более откровенными, требовательными, казалось, он дразнит ее, то едва касаясь губами, то впиваясь в нее со всей неистовостью, на которую был способен. Но вот он решил обострить игру. О! Его волосы щекочут ей живот, а он опускается все ниже…

– Нет, – запротестовала Абби, не давая ему продолжить свой путь. Как только его губы коснутся ее потайного местечка, он сразу поймет, что ее жалкие попытки оттянуть их соединение лишь неумелая женская уловка.

Вздох, сорвавшийся с ее губ, послужил Сэму сигналом к решительному наступлению. Он уверенно положил руку туда, где только что были его губы. Глаза торжествующе сверкнули. Пришло его время брать. Желанная добыча была в руках охотника.

Что за особый мужской взгляд, который делает женщину такой слабой? Откуда он знает, что ей нужно на самом деле? Это неправильно, несправедливо быть такой беззащитной!

– Ты хочешь меня, Абби?

– Да, я хочу тебя.

Абби сделала свой выбор, отбросив ненужные колебания. Ей хотелось только одного: расслабиться и получать удовольствие. Она подалась навстречу мужчине и обвила его ногами. Ближе, совсем близко… Глубже, еще глубже…

Огонь страсти не уступал по силе тому, который воспламенял их двадцать лет назад, разве что к нему прибавилась капелька горечи. Впрочем, она лишь придавала некую изысканность блюду, которое они собирались сейчас отведать вдвоем. Голоса взлетали ввысь и смешивались где-то на небесах. Тела слились в едином экстазе…

После того, как все было кончено, он еще долго шептал ей на ухо слова, понятные только им двоим.

Абби открыла глаза. Сэм спал, уткнувшись лицом ей в плечо. Его рука покоилась на ее груди.

Сэм! Абби окончательно проснулась. Мда… Что за наваждение! Он здесь, сейчас, в ее постели. Господи, в это нельзя поверить! Ей нравилось лежать в объятиях Сэма, просыпаться на заре рядом с ним, совсем как во времена их молодости. Этой ночью они любили друг друга, пока окончательно не обессилели и не заснули, не разжимая объятий. В неверном свете начинающегося дня Абби увидела одежду, разбросанную по всей комнате. Она хотела встать, но он недовольно заворочался, даже во сне не отпуская ее.

Мда… то, что произошло между ними, никогда не должно было случиться. Это бред, помутнение какое-то. Но он не любит тебя. А ты не любишь его, сердито напомнила Абби сама себе. Когда-то они любили друг друга. Но все прошло, и эта ночь…

А что ночь? Ночью она не устояла перед сексуальным желанием. Подумаешь! Ничего страшного. Она достаточно взрослая, чтобы решать, с кем ей спать.

Ладно, пока Сэм спит, у нее есть время подготовиться к серьезному разговору. Тогда они и решат, как быть дальше, как будут развиваться их отношения, но Сэму придется уйти. Наверняка он разозлится, но это будет завтра, завтра…

Ее тело расслабилось, и она заснула.

Сэм открыл глаза и внимательно посмотрел на Абби. Она чему-то улыбалась во сне. Но лоб прорезала страдальческая морщинка.

О чем она думала? О своей ненависти? Есть ли у него надежда? Возможно ли такое…

Он придвинулся к ней, стараясь не потревожить, зарылся лицом ей в волосы и уснул.