"Страсти Челси Кейн" - читать интересную книгу автора (Делински Барбара)

ГЛАВА IX

Все воскресенье Челси добиралась обратно в Балтимор. Приехала она очень поздно и никому не стала звонить.

В понедельник не успела она войти в офис, как раздался телефонный звонок. Ее сердце тревожно забилось, когда она услышала голос Кевина.

– Привет, па. Как ты поживаешь? – произнесла она приподнятым тоном.

– Ты пропустила свадьбу Карла.

Ее сердце забилось еще сильнее. Уже менее радостно она ответила:

– Я знаю.

– Ты была приглашена. Сесил сказала, что звонила тебе.

– Она звонила, но я не могла прийти, – Челси не могла представить себя на свадьбе Карла. – Мне было бы слишком тяжело находиться там.

– А позвонить и предупредить меня тебе тоже было слишком тяжело? Я не был готов к звонку Сесил.

– Я пыталась подготовить тебя, и не один раз.

– Ты никогда не говорила, что у Карла была другая женщина.

– Я сама впервые узнала о ней на прошлой неделе.

– Но вы были так близки с Карлом!

Так близки! Челси горько усмехнулась. Она была беременной от Карла, а он женился на Хейли.

– Что произошло? – спросил Кевин. – Объясни мне, какого дьявола Карл женился на ней вместо тебя?

Челси рассмеялась, но ее смех больше напоминал истерику.

– Он влюбился в нее.

– Но он любит тебя!

– Не так, как ее.

– И ты совсем не расстроена? Челси тяжело вздохнула:

– Почему я должна быть расстроена, если Карл счастлив? Он всегда был моим близким другом, и я всегда желала ему только добра.

Кевин молчал. Потом она услышала его низкий обвиняющий голос:

– Ты упустила его, Челси. Это был твой последний шанс. Он не отходил от тебя ни на шаг, он мирился с твоими капризами, но твоя последняя выдумка с Нью-Гемпширом добила его.

Челси стало больно.

– Он сам это сказал тебе?

– Он ничего не говорил, но мне и так все ясно. Если бы ты была внимательна к нему и никуда не уезжала, он бы не стал искать другую женщину.

Челси устала, так устала выслушивать каждый раз одно и то же, но отец не хотел понимать ее.

– Папа, он не любит меня так, как любит ее, – сказала она умоляющим голосом. – Между нами не было никогда ничего подобного. Нью-Гемпшир не имеет к этому никакого отношения.

Кевин не отвечал, и Челси поняла, что не смогла убедить его.

– Поверь мне, папа. Так будет лучше.

– Я очень хотел, чтобы ты вышла замуж за Карла.

– Я знаю.

– Я так хотел иметь внуков. Похоже, я никогда их не дождусь, или я не прав?

"Скажи ему", – подталкивал Челси внутренний голос, но она не могла себя заставить. Не теперь, когда Карл только что женился на другой.

– У тебя будут внуки, – сказала она. – Я хочу стать матерью.

– Вот это новость! Я-то думал, ты хочешь сначала разобраться в себе.

– Что я сейчас и делаю.

Кевин опять замолчал, а затем раздался его отрывисто-грубый голос:

– Да, ты ничуть не изменилась. Челси едва не заплакала от обиды.

– Все будет хорошо, папа. Я узнаю все, что мне необходимо, и больше не буду к этому возвращаться.

Он ничего не ответил ей.

– Правда.

Кевин по-прежнему молчал.

Она вздохнула, закрыла глаза и положила руку на живот. Она опять почувствовала приступ тошноты. Хуже всего было по утрам, но и в течение дня слабость не оставляла ее, особенно когда Челси волновалась.

– Нам нужно поговорить, папа. Может быть, после праздника, когда мы соберемся в спокойной обстановке в Ньюпорте…

– Меня не будет в Ньюпорте. Челси открыла глаза.

– Но мы всегда проводили Четвертое июля в Ньюпорте. Она собиралась на праздник именно туда.

– Я предполагал, что ты будешь с Карлом, вот и поменял свои планы. Я еду на остров Маккинак, мой коллега уже давно приглашал меня.

– Но я же рассчитывала, что мы…

– Мы сможем поговорить в другое время.

– Да, как скажешь. – Челси сдерживала подступившие слезы. – Может быть, мы встретимся в конце недели?

– Конечно.

– О'кей, папа. Целую тебя.

– Пока, Челси.

Она повесила трубку и попыталась взять себя в руки, но у нее ничего не получилось. Чувство разочарования, собственного бессилия и глубокого, безнадежного одиночества захлестнуло ее. Она захлопнула дверь кабинета, прислонилась к ней и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– Черт возьми, что происходит? – спросил Джадд. Он не повышал голоса. Рассел Ив и так знал, что Джадд огорчен.

Они остановились у кромки леса на проселочной дороге, ведущей к старому дому. Рядом стояли грузовики со строительным материалом и рабочие, а за ними возвышался дом, купленный Челси Кейн.

– Они не будут там работать, – сказал Рассел. – Я все утро пытался их убедить, но без толку. Ребята не хотят связываться с привидениями.

Привидения. Джадд не мог поверить своим ушам.

– Эти здоровые парни боятся привидений?! Ты, наверное, шутишь?

Рассел не шутил, никто из рабочих не хотел и шагу ступить в сторону фермы.

– Ты думаешь, Бак стал бы бегать по дому, если бы там были привидения?

Морда Бака появлялась то в одном окне, то в другом.

– Там голоса.

– Кроме детей, никто и никогда их не слышал.

– Значит, только дети могут их услышать.

– Там нет никаких голосов, – настаивал Джадд. Рассел кивнул головой в сторону бригады:

– Пойди и скажи им сам.

Джадд потер рукой напряженные мышцы шеи. Сегодня утром в карьере один из рабочих сломал ногу – вроде бы ничего серьезного, но он был расстроен. Джадд не любил, когда с его подчиненными происходили несчастные случаи. Он принимал все слишком близко к сердцу, как, например, эту работу.

– Ты их босс, – сказал Джадд, – ты и должен управлять своей командой. Я плачу тебе за это, Расс. Я ведь не могу везде успевать сам.

Джадд посмотрел на рабочих в поисках знакомых лиц. Некоторых он знал, но остальные были не из Норвич Нотча.

– Откуда эти ребята?

– Я набрал их отовсюду.

– Понятно, – проворчал Джадд.

Был уже вторник, а он хотел, чтобы работы начались в понедельник. Он не знал точно, когда Челси собиралась вернуться, и поэтому торопил Рассела с ремонтом. Джадд не мог нарушить своего слова. Когда он обещал, то все знали, что Джадд не подведет.

Раздосадованный непредвиденной задержкой и тем, что был связан своим обещанием, он подошел к рабочим:

– Ребята, какие-нибудь проблемы с работой?

– Да, – ответил один. – Расс не говорил нам, что это здесь.

– Только сумасшедший согласится работать в Болдербруке, – подхватил другой.

– Он думал, что мы ничего не знаем, но мы-то не глухие и еще не выжили из ума. Мы слышали о Болдербруке.

Если он сам не хочет заходить в дом, какого черта нам соваться туда, – выразил общее мнение третий.

Джадд задумался на минуту, а затем вернулся к Расселу и тихо сказал:

– Они говорят, что ты не хочешь заходить в дом. Это правда?

Даже сквозь загар было видно, как покраснело лицо Рассела.

– Зачем мне туда заходить? Они могут работать и без меня.

– Да хватит тебе, Расс.

– Я сказал им, чтобы они начинали с крыши.

– И они испугались, что привидения схватят их за ноги. – Джадду было противно его слушать. – Здоровенные мужики трясутся от страха. Ты должен показать им пример. Зайди в дом, затем выйди и покажи всем, что остался жив.

– Сам и заходи.

– Мы же были там вместе. Вчера.

– Да, и всю ночь меня мучили кошмары. Я не пойду туда, – сказал он и поднял руки. – Когда ты предложил мне эту работу, я сказал, что попробую, но ты видишь, что получилось. Ты, конечно, можешь лишить меня остальных подрядов. Ну что ж, хорошо. Но я заберу своих ребят, и с чем ты тогда останешься?

У Джадда не оставалось выбора. Контракт с Челси Кейн был подписан, и времени на раздумья не оставалось. Рабочую площадку на Моховом Гребне нужно было подготовить до прибытия оборудования. То же самое и с новым офисом, разумеется, если они не хотели остаться позади с самого начала. Были и другие подрядчики, которые с радостью взялись бы за любую работу, но Ив был лучше всех. Впервые за все время сотрудничества с Расселом они не могли договориться.

Джадд взглянул на Хантера, который стоял облокотившись о дверцу грузовика. Он подошел к нему и, засунув руки за ремень джинсов, тихо спросил:

– Что скажешь?

– Я думаю, у тебя возникла проблема, – ответил Хантер.

– У меня? Может, у нас? Она в первую очередь хочет отремонтировать дом.

– Она тебя попросила заняться ремонтом. Я здесь ни при чем.

– Как раз наоборот. Слухи возникли из-за тебя, а ты ведь не деревенский дурачок. Ты прекрасно понимаешь, что никаких привидений не существует.

Хантер нахмурился:

– Ты хочешь сказать, что я все выдумал?

– Нет, – ответил Джадд.

С Хантером нужно было обходиться очень осторожно.

Иногда даже самая незначительная фраза выводила его из себя, и он исчезал на несколько дней, но Джадд нуждался в его помощи.

– Я хочу сказать, что ты был совсем еще ребенком, когда услышал эти голоса. Никто до тебя их не слышал, и я сомневаюсь, что кто-нибудь их слышал после.

Губы Хантера сжались совсем как у Оливера, когда тот злился. В эту минуту легко верилось, что Хантер действительно его сын.

– Ну и что?

– А то, – сказал Джадд, – что раз ты первый их услышал, то должен первый сказать, что голоса исчезли.

– Я не знаю, исчезли они или нет. Нужно сначала войти в дом, чего я делать не собираюсь.

– Испугался?

– Нет. Поумнел.

– Ты сам говорил, что голоса еще никому не навредили.

– Потому что люди сразу уносили ноги, когда слышали их.

– Когда им казалось, что они их слышат. Хантер надменно пожал плечами:

– Зачем испытывать судьбу?

– Странно слышать такие слова от тебя. Ты испытываешь ее всю свою жизнь. В школе ты учился только в последнюю ночь перед экзаменом. Ты подписывал чеки, когда на твоем счету в банке оставалась только пыль. Ты гонял на мотоцикле так, как будто завтра никогда не наступит. Взять даже то, что ты ушел из той лачуги, когда твоя мать умерла. Любой пятилетний ребенок на твоем месте сидел бы и ждал, когда за ним кто-нибудь придет.

– Ждать было некого. Никто не пришел бы за мной. Джадд почувствовал, что задел Хантера за живое.

– Ты ушел из той лачуги. Ты никогда прежде не был в городе и никогда не видел других людей, но что-то толкнуло тебя выйти на дорогу. Ты крепкий парень, Хантер. Иногда ты глупо рискуешь и упрямишься по пустякам, но у тебя сильный характер. Ты бросил вызов судьбе, когда тебе было пять лет, ты испытываешь ее на каждом повороте, когда несешься на своем мотоцикле. Так неужели ты не можешь зайти в какой-то полуразвалившийся дом?

Хантер помрачнел:

– Нечего ей было покупать его.

– Дело сделано. Она хочет жить здесь и ожидает, что мы поможем ей с ремонтом. Неужели мы не справимся с самой обыкновенной работой?

– Это Расс не справится.

– Отвечать придется нам. – Джадд поменял тактику. – Ты хотел более ответственной работы, вот тебе шанс: замени Расса и станешь генеральным подрядчиком на ремонт дома.

Хантер скривил губы в усмешке:

– У тебя что, с головой не в порядке?!

– С моей головой все в порядке. – Джадд видел, что Хантер заколебался. – Ты лучше меня знаешь, что нужно сделать. Ты тринадцать лет жил в семье Хибби Майкокка, а он и его сыновья – лучшие плотники в округе. Ты знаешь, как крыть крышу. И не говори мне, что не подрабатывал электриком, чтобы купить травку, я все равно тебе не поверю. Ты лучше всех в "Плам Гранит" разбираешься в технике и умеешь ладить с рабочими. Ребята будут слушать тебя не хуже Расса.

– Отлично, – сказал Хантер, – дай мне площадку на Моховом Гребне.

Джадд покачал головой:

– Ты нужен нам здесь, – он выдержал паузу и добавил: – Послушай, никто из нас не хотел, чтобы она отхватила половину компании, но факт есть факт. Нам остается только сделать все возможное, чтобы выполнить свою работу лучше, чем она. Ты на нашей стороне?

– Ремонт дома в договоре не значится.

– Да, но ты можешь показать ей, на что ты способен.

– Какого черта мне надо ей что-то доказывать? – спросил Хантер с таким презрением, что у Джадда неожиданно отлегло от сердца.

Он и в самом деле не желал иметь никаких отношений с Челси Кейн, так же как и Хантер, но бессознательное чувство ревности затаилось в глубине его сердца. Теперь, избавившись от смутных подозрений, Джадд мог сосредоточиться на текущих делах.

– Подумай хорошенько, Хантер. Она архитектор и знает много полезных людей. Покажешь себя мастером на все руки, и она запомнит тебя. Возможно, у нее найдется знакомый, которому понадобятся твои услуги, и у тебя появится шанс выбраться отсюда.

– Кто сказал, что я хочу выбраться отсюда? Джадд ничего не ответил. Ему казалось, что не было такого человека в Норвич Нотче, который не мечтал бы когда-нибудь уехать из маленького провинциального городка, где все знали друг друга. Колледж бы шансом Джадда, да и Хантера тоже, но они оба не сумели им воспользоваться. Джадд не верил, что Хантер смирился со своим положением.

– Ты ведь жалеешь, что вернулся обратно?

– Я всегда могу уехать, – сказал Хантер и посмотрел мимо Джадда на старый дом.

Джадд увидел, как в его глазах промелькнул страх. Точно так же Хантер выглядел, когда Челси заявила, что купила Болдербрук. Он задумался, действительно ли Хантер слышал голоса в доме, и если да, то что могло вызвать их появление. Джадд ни на секунду не допускал возможности существования привидений, но за Хантера он поручиться не мог.

Джадд прокашлялся, посмотрел на землю и сказал:

– Я пойду с тобой, если хочешь. Я был там вчера. Там ничего нет, Хантер. – Он поднял голову: – Ну как?

– Я могу и сам пойти туда, – сказал Хантер, и его глаза яростно блеснули. – Но если я возьмусь за дело, то доведу его до конца, даже если папаша будет против. Идет?

Джадд представил, какую панику вызовет их соглашение у Оливера. Он уже слышал его голос: "Ремонт? Какой к черту ремонт?! Он не сможет ничего сделать. После его ремонта сливные бачки в туалетах будут срабатывать всякий раз, как ты попытаешься включить свет на кухне!" Но Джадд знал, что Хантер способен организовать людей и выполнить любую работу в срок.

– Идет, – сказал он.

Другому человеку Джадд протянул бы руку, но с Хантером все обстояло иначе. Весь его вид говорил: "Не трогайте меня." Джадд, как, впрочем, и все остальные жители города, воспринимал это буквально.

– Когда ты приступишь?

Вызывающе, как показалось Джадду, Хантер ответил:

– Сейчас.

– Как ты заставишь их войти в дом?

Глаза Хантера блеснули. Ничего не ответив, он решительно направился в сторону дома. Поравнявшись с рабочими, он небрежно обронил:

– Начинайте разгрузку, – и, не останавливаясь, пошел дальше.

Теперь Джадду оставалось только надеяться, что он поступил правильно.

В пятницу утром, ровно в шесть тридцать, в подвале церкви начались занятия аэробикой. Донна, как обычно, стояла в последнем ряду и вместе со всеми занималась разминкой под медленную музыку, когда открылась дверь и вошла Челси. Донна остановилась и, улыбаясь, помахала ей рукой.

Заметив Донну, Челси быстро прошла к ней и, положив небольшую полотняную сумку у стены, встала рядом.

– Как дела? – спросила Челси. Донна кивнула и выговорила:

– Когда ты приехала?

– Вчера поздно вечером. Я думала, что не смогу проснуться сегодня так рано, но потом почувствовала, что мне необходимо позаниматься.

Челси выглядела усталой и бледной, но Донна, впервые увидев ее без косметики, подумала, что, возможно, такой цвет ее лица был натуральным. Если и так, то бледность вовсе не была болезненной, а, скорее, придавала Челси беззащитный вид. Впечатление усиливала прическа: волосы, собранные в хвостик, оставляли лицо открытым. Перед ней стояла совсем другая Челси Кейн, не та, которую Донна видела раньше.

К сожалению, остальные женщины в группе не видели до этого ни той, ни другой Челси Кейн, и с любопытством оглядывались на нее, нарушая ритм разминки. Понимая, как неловко сейчас должна чувствовать себя Челси, Донна жестами показала им, чтобы они не отвлекались. Когда сама Донна снова стала выполнять упражнения, Челси последовала ее примеру.

Упражнения на растяжку не вызывали у Челси никаких затруднений. У нее было гибкое тело, что нисколько не удивило Донну, которая уже давно обратила внимание на ее мягкие и плавные движения.

В черном трико и неоново-розовой майке Челси выглядела очень эффектно.

Донна не сомневалась, что все остальные в зале подумали о том же самом – некоторые с восхищением, а другие с завистью. Остальные девять женщин в группе были самого разного возраста – от двадцати семи до шестидесяти восьми лет, и самой разной комплекции, но никто не выглядел так потрясающе, как Челси. Ни у кого из них не было специальной спортивной одежды для занятий аэробикой, большинство были одеты в широкие невзрачные футболки. Донна не была уверена, что у нее хватило бы смелости одеться так же ярко, как Челси. Ритм ускорился, и группа перешла к первому комплексу основных упражнений. Челси сбилась, но попала в такт, потом опять сбилась и снова попала в такт. Не желая мешать ей, Донна сконцентрировала все внимание на инструкторе, которая заранее объявляла упражнения и описывала их более детально, чтобы помочь Челси.

Челси справилась с первой, а затем и со второй частью основных упражнений. Донна заметила, что Челси стала понемногу расслабляться. Иногда она сбивалась с такта, но теперь любое движение доставляло ей удовольствие. Донне было знакомо такое состояние, главное здесь – не останавливаться.

Когда музыка сменилась на более медленную, Челси выглядела такой же разгоряченной, как и остальные. Как только занятия закончились, она достала из сумки полотенце и вытерла лицо и шею.

Донна сделала то же самое рукавом футболки, как, впрочем, и все остальные в группе. Затем, поймав взгляд Челси, спросила:

– О'кей?

– Здорово, – ответила Челси, переводя дыхание. Потянувшись, она положила руку на свой живот: – Хорошая зарядка.

Взяв Челси за руку, Донна подвела ее к инструктору, которая выключала магнитофон. Джинни Биден была женой профессора, преподававшего в колледже в Манчестере. Джинни было уже за тридцать, и дома ее ждал маленький ребенок, с которым сейчас сидел ее муж. Она вела занятия по утрам, потом оставалась дома с ребенком, а муж уезжал в Манчестер. Такой распорядок устраивал их обоих. Своей фигурой Джинни не могла сравниться с телевизионными инструкторами аэробики, но для домохозяйки из Норвич Нотча она выглядела отлично. Вот почему Донна решила познакомить Челси с ней в первую очередь.

– Привет. Я – Челси Кейн. – Она протянула руку. – Отличная тренировка.

– Приходите еще, – обрадовалась Джинни. – Не устали? Может быть, темп был слишком быстрым?

– Да, пожалуй. Но все нормально, я привыкну.

– Вы недавно в городе?

– Да.

– Приехали погостить? – спросила Джинни, вопросительно взглянув на Донну.

Донна покачала головой, и Челси уточнила:

– Я приехала на несколько дней. Я работаю с "Плам Гранит".

Глаза Джинни медленно расширились.

– Челси Кейн? Вы – Челси Кейн? Ой, извините, я сразу и не сообразила. Такой ранний час… – Она нервно огляделась вокруг. – Вы уже знакомы с остальными?

Остальные женщины уже смотрели на Челси. Они слышали ее имя и, безусловно, знали, кто она такая. Все настороженно замолчали.

Донна не растерялась и, снова взяв Челси за руку, стала знакомить ее со всеми по очереди. Челси кивала и улыбалась, ей тоже кивали, но не улыбались и не подавали руки. Наконец Челси подошла к последней женщине, самой старшей в группе. У нее были совершенно седые волосы и очень хрупкое телосложение.

Донна, стараясь выговаривать слова как можно четче, громко произнесла:

– Это моя мама, Маргарет Плам. Мама, это Челси Кейн.

На лице Челси появилось замешательство, но она быстро пришла в себя и протянула руку.

– Очень приятно с вами познакомиться, миссис Плам. Я никак не ожидала встретить вас здесь.

– Как и я вас, – сказала Маргарет.

Как истинная леди, она подала руку Челси, хотя, заметила Донна, не без колебания. Челси пожала слабую руку внезапно побледневшей Маргарет.

"С тобой все в порядке?" – знаками спросила Донна, но миссис Плам не ответила, она смотрела на Челси.

– Вы часто сюда приходите? – поинтересовалась Челси.

– Да, – ответила Маргарет.

– Это прекрасно.

– Я люблю бывать в церкви, – сказала Маргарет, пряча дрожащую руку за спину.

Донна коснулась ее плеча и повторила вопрос: "С тобой все в порядке?" Она знала, что Маргарет не одобряла контракт, заключенный Оливером. Донна сожалела, что не смогла подготовить ее к встрече с Челси. Она и сама не ожидала увидеть ее сегодня утром.

Не отрывая взгляда от Челси, Маргарет сказала:

– Я утомилась и хотела бы позавтракать. "Проводить тебя?" – знаками спросила Донна, но Маргарет уже повернулась и пошла к выходу.

– Ей нездоровится? – спросила Челси, глядя вслед удаляющейся Маргарет.

Донна пожала плечами, и когда Челси посмотрела на нее, пожала ими еще раз.

Улыбнувшись, Челси сказала:

– Ты очень хорошо разговариваешь. – Донна покачала головой. – Нет, правда. Я и представить себе не могла, что ты можешь так разговаривать. Наверное, долго пришлось учиться? – Донна опять покачала головой и приставила к уху ладонь. – Ты когда-то могла слышать? Что же с тобой случилось? – Донна неопределенно махнула рукой и посмотрела на часы.

Было уже семь пятнадцать. Мэтью взбесился бы, если бы она не подала ему завтрак в семь тридцать. Она виновато взглянула на Челси.

– Да, конечно, – сказала Челси. – Ты будешь сегодня в магазине?

Донна кивнула.

– Можно я зайду?

Донна кивнула более энергично. Пожав Челси руку, она поторопилась к выходу.

Через пятнадцать минут она подала мужу большую чашку черного кофе и, отступив к плите, замерла в ожидании. Мэтью вернулся домой далеко за полночь, а затем долго и шумно взбирался по лестнице. У Донны пропали последние сомнения, когда она утром посмотрела на его лицо: Мэтью страдал от тяжелого похмелья. Она видела, как дрожала чашка в его руках. Сделав глоток, он поставил чашку перед собой и, упираясь локтями в стол, обхватил руками голову. Он просидел так целых пять Минут, в течение которых Донна не отрывала взгляда от его губ. Он пришел бы в ярость, если бы она пропустила хотя бы одно его слово. Тогда бы ей не поздоровилось.

Медленно подняв голову, он потянулся за чашкой и сделал еще один глоток.

– Что за пойло ты мне дала?

– Наверное, кофе слишком крепкий.

Мэтью взглянул на нее исподлобья:

– Не ори.

Не отрывая от него глаз, она стала перебирать подол юбки. Донна не могла слышать свой голос и поэтому говорила иногда слишком громко. Это всегда причиняло ей неудобства, особенно с Мэтью. Большинство людей понимало ее проблему, но только не он. Он хотел, чтобы она говорила, как все.

Он мог бы научиться читать по губам или говорить знаками, если бы хоть немного уважал Донну. Правда, он пытался научиться, когда ухаживал за ней, но его хватило только до свадьбы. У Донны оставался небогатый выбор: либо говорить знаками, либо разговаривать не слыша себя. Ни то ни другое не было идеальным выходом, но когда человек совершенно глух, нельзя требовать от него невозможного.

– Где моя газета? – спросил он, не скрывая раздражения.

Газета лежала рядом на столе. Донна взяла ее и протянула мужу. Он развернул ее, пробежал глазами первую страницу и бросил обратно на стол.

– Почему ты еще не в магазине?

– Сейчас иду, – ответила она, стараясь не повышать голос. – Там сейчас Монти.

Монти был старшим братом Мэтью. Так как Эмери Фарр занимал пост главного почтмейстера Норвич Нотча, то магазин остался на попечении его сыновей.

Мэтью зло посмотрел на Донну:

– Сколько раз я повторял, что ты, а не Монти должна открывать магазин? Монти там нечего делать. Сейчас же иди туда.

После аэробики Донна успела только принять душ и накинуть домашнюю одежду. Ей потребовалось бы еще минут десять, чтобы привести себя в порядок и выйти из дому. Все же она развязала передник и уже собиралась снять его, когда Мэтью неожиданно ударил ее по ноге.

– Я хочу глазунью из двух яиц. Смотри, чтобы она не подгорела, как в прошлый раз. И не забудь тосты. И еще сок.

Снова завязав фартук за спиной, она повернулась к холодильнику. Не успела она достать яйца и поставить сковородку на плиту, как Мэтью пнул ее еще раз.

– Сегодня приезжает коммивояжер. Удвой заказ на следующую поставку видеокассет. Люди хотят смотреть эти фильмы, а у нас им нечего выбрать.

Донна кивнула.

– И убери к черту все эти деревянные грибы с витрины. Они все портят.

Он снова уткнулся в газету.

Донне нравились деревянные грибы. Они располагались на витрине вместе с муляжами фруктов и овощей, которые тоже были сделаны из дерева и продавались как украшения для кухни. Их купила мать Мэтью на небольшой фабрике в одном из близлежащих городков. Вообще, Люси часто покупала все что надо и не надо, но на этот раз она не прогадала. Грибы замечательно вписывались в интерьер витрины и, безусловно, способствовали хорошей торговле, если, конечно, хорошая торговля хоть что-нибудь значила для Мэтью. Донна не стала с ним пререкаться, проще было оставить грибы на витрине, а если Мэтью вспомнит про них опять, обратиться к Люси.

Она отвернулась и разбила яйца в сковородку, налила в большой стакан клюквенный сок и положила в тостер два кусочка хлеба. Достав из буфета серебряный столовый прибор и салфетки, она положила их перед мужем на столе.

Мэтью ударил ее по руке.

– Ты опять сменила стиральный порошок, – сказал он, скривив губы.

Донна недавно стала пользоваться порошком с добавками, облегчающими утюжку.

Поддев пальцем воротник своей рубашки, Мэтью брезгливо сморщился:

– Она пахнет цветами. Как прикажешь мне работать, если я пахну, как букет фиалок? Люди подумают, что я педераст.

– Запаха нет, – с трудом проговорила Донна, понюхав его рубашку.

– Она воняет, я тебе говорю. Воняет хуже, чем та гадость, которую ты последнее время на себя выливаешь. И что это такое, кстати?

Донна выбрала себе туалетную воду из парфюмерного набора, поступившего к ним в продажу. Она вспомнила, как Челси посоветовала ей рекламировать ободки для волос, надевая их на себя. Донна решила проделать то же самое с туалетной водой, и результат был налицо: за последнюю неделю запах воды, которой она пользовалась, понравился трем женщинам, и они купили себе по флакончику. Донне и самой очень нравился этот немного экзотический аромат, уносивший ее в неведомый мир шикарных ресторанов, апартаментов в небоскребах и лимузинов. Он напоминал ей о Челси.

– Вода хорошо продается, – сказала Донна.

– Плевать я хотел на это. Не смей ею больше пользоваться.

– Покупателям нравится запах.

– Тебе он не подходит.

– Но мне он нравится.

– Прекрати орать! – На его лице появилась гримаса отвращения.

Донна отвернулась к плите, ее сердце бешено колотилось. Положив яйца и тосты на тарелку, она поставила ее вместе со стаканом сока перед Мэтью. Затем со сковородкой в руке она направилась к раковине. Когда чья-то рука дотронулась до ее плеча, Донна чуть не подпрыгнула.

Это был Джози. Без сомнения, он слышал крики отца. Ее сердце сжалось от боли.

"Все в порядке?" – спросил он знаками.

"Все хорошо", – показала она в ответ и улыбнулась.

"Папа не в настроении?"

"Он плохо спал".

"Где он был вчера вечером?"

"Играл в карты с Джемиссоном-младшим и Кэлом", – наугад предположила она.

Сразу же после свадьбы Мэтью отучил ее спрашивать, куда он уходил или откуда возвращался. Он любил свою свободу, и, зная, что он не склонен отказываться от своих холостяцких привычек, Донна пыталась понять его. Частенько это удавалось ей с трудом, особенно когда он пропадал, не сказав ни слова, тогда как она не могла отлучиться от маленького Джози. Еще хуже, когда его друзья заходили в магазин и спрашивали о нем. Ей приходилось выдумывать всякие небылицы, чтобы скрыть свое неведение.

Мэтью иногда играл в карты с Джемиссоном-младшим и Кэлом. Сын Джорджа Джемиссона был другом детства Мэтью. Еще одним его закадычным другом был Кэлвин Болл. Он работал бухгалтером в магазине и был братом зятя Донны. Правда, они редко задерживались за игрой до полуночи, особенно в будние дни. К тому же Донна часто видела их без Мэтью, но предпочитала не задумываться, где бы еще он мог пропадать.

"Мне нравится запах, – продолжал Джози. – Не знаю, почему папа так расстроился. От тебя хорошо пахнет".

Донна притянула его к себе и крепко обняла. Она и сама не знала, за что Бог наградил ее таким добрым и хорошим сыном, и поэтому молилась и благодарила Его каждый день. Кудряшки Джози касались подбородка Донны, но она понимала, что время таких объятий подходит к концу. Джози исполнилось уже двенадцать лет, и очень скоро он тоже захочет свободы и самостоятельности. Донна могла только молиться, чтобы отец хоть немного изменился и стал хорошим примером для мальчика. Мысль, что ей когда-нибудь придется расстаться с сыном, приводила ее в уныние.

Она перестала обнимать его и сказала знаками:

"Твой папа очень чувствителен к новым запахам. Может быть, он привыкнет к нему".

"Иногда хочется чего-нибудь нового. Жаль, что папа не понимает".

Донна посмотрела на своего мужа. Он постоянно носил слаксы и хлопковую рубашку, которую она погладила вчера вечером. Она не помнила, чтобы он хоть раз появился в костюме за последний год. Со времени их свадьбы Мэтью обзавелся заметным брюшком, но все равно оставался привлекательным мужчиной, блондином с аристократическими чертами лица. Когда он хотел расположить к себе человека, ему нужно было просто улыбнуться.

Джози был блондином, как и все Фарры, но с грубыми чертами лица, как у Пламов, и носил очки. Донна любила своего сына таким, каким он был. Неважно, что он никогда не станет таким же красивым, как его отец. Зато у Джози была нежная и отзывчивая душа.

"Как прошла аэробика?" – спросил он.

"Хорошо. Угадай, кто там был сегодня?"

Когда он пожал плечами, Донна пальцами показала по буквам: "Челси Кейн".

У Джози округлились глаза: "Она приехала на "ягуаре"?"

"Она пришла из гостиницы. Я не видела никакой машины поблизости".

"Машина очень красивая, и она тоже очень красивая, Все ребята в школе так говорят, хотя половина из них ее не видела, а Том и Этан видели, они и говорят. А еще они говорят, что она скоро уедет насовсем, а их мамы сказали, что она злая".

Донна хотела сказать, что Челси Кейн совсем не злая, но глаза Джози остановились на отце. Взглянув в его сторону, она поймала фразу на середине:

– …делаете мне. Если вы хотите разговаривать, разговаривайте вслух! Вы крутите у меня перед носом своими руками, хотя знаете, что я ничего не понимаю. В своем собственном доме я должен терпеть такие издевательства? У вас что там, секреты от меня?

– Пожалуйста, Мэтью, – быстро сказала Донна. – Джози хотел помочь мне. У нас нет никаких секретов от тебя.

– Он не глухой и может отлично разговаривать. – Обращаясь к Джози, он добавил: – Ты должен говорить, когда хочешь сказать что-нибудь. Ты понял, пацан?

Джози кивнул.

Донна погладила его по голове:

– Иди, они ждут тебя.

Когда он убежал, она посмотрела на мужа. Мэтью запихивал в рот кусок тоста, на котором лежал яичный желток. Продолжая жевать, он взял второй кусок.

– Какого дьявола он работает на город, вместо того чтобы работать на нас?

– Он ходит на спортивную площадку. Каждый год в городе проводились летние сборы для детей. Джози – советник. Он хорошо управляется с младшей группой.

– Он бы хорошо управлялся с метлой, если бы хоть раз попробовал. – Мэтью собрал тостом оставшийся в тарелке желток. – Нам нужна помощь. Он мог бы убирать мусор или протирать стеллажи от пыли. Времена сейчас тяжелые. Мы должны работать не покладая рук.

Откусив большой кусок и не прожевав его, он продолжил:

– Мы не можем позволить себе навязывать людям деревянные грибы и травить их дрянной парфюмерией.

Донна ощутила, как в ней нарастает злость. Сидя за столом и набивая свой рот до отказа, как идиот, он еще имел наглость указывать, какой водой она должна пользоваться.

Отодвинув тарелку, Мэтью допил кофе, встал из-за стола и посмотрел на нее налитыми кровью, но уже трезвыми глазами:

– Челси Кейн остановилась прошлой ночью в гостинице. Говорят, она сняла номер на неделю. Ты знаешь, что это означает?

Это означало в первую очередь, что Мэтью провел ночь где-то в районе гостиницы. Это означало также, что в столь поздний час он общался с кем-то, кто имел доступ к регистрационной книге гостиницы. Возможно, со Сьюзи Блейк, которая дежурила вчера вечером. Донна занервничала. Сьюзи Блейк не стала бы заводить роман с Мэтью, она была обручена с Джоем Доддом, но у нее были подруги, которые не упустили бы такую возможность.

– Это означает, – выдержав эффектную паузу, продолжил Мэтью, – что она будет ездить туда-сюда, как и сказал Олли. И она обязательно будет заходить к нам в магазин, когда узнает, что все необходимое для нее есть у нас. Мы и должны помочь ей узнать об этом. Ее бизнес много значит для города. Не забывай, у нее теперь половина компании твоего отца. Мы должны хорошо зарекомендовать себя. Мы должны произвести на нее впечатление, а это означает – никакой дешевой парфюмерии. Ты понимаешь, о чем я говорю, Донна?

Туалетная вода, которая так не понравилась Мэтью, была далеко не самой дешевой. Он мог бы и сам узнать, сколько она стоила, заглянув в гроссбух. Донна не собиралась говорить ему об этом или о том, что Монти всегда изучал накладные, или о том, что женщины любят хорошую парфюмерию. Любая критика с ее стороны вызывала у Мэтью приступы гнева. Одна она могла бы еще попытаться противоречить Мэтью, но у нее был Джози. Мальчик тяжело переносил ссоры родителей, и Донне оставалось только всеми силами избегать конфликтов с мужем.