"Горение. Книга 3" - читать интересную книгу автора (Семенов Юлиан)

3

— Владимир Львович? — осведомился Турчанинов, разглядывая Бурцева.

— Именно так. С кем имею честь?

— Я Федор Мокеевич.

— Кто?!

— Вчера вам говорили обо мне. Вы назначили встречу на одиннадцать тридцать.

Бурцев посторонился, пропуская гостя в квартиру:

— Да, да, верно. Прошу.

… Вчера вечером Турчанинов спустился квартирою ниже, там жили две проститутки, Мадлен и Мари (перекрытия потолка слабенькие, все слышно, гостей у девушек не было), попросил утюг с угольями; Мадлен вызвалась погладить ему пиджак и брюки: «Я же работала прачкой, все сделаю вмиг». Турчанинов поблагодарил, ответив, что стеснен в средствах; лучше уж сам. «С соседей не берем, — расхохоталась Мари, — даже за любовь не берем с соседей». Поэтому к Бурцеву пришел выутюженный, в свежей сорочке и галстуке; военная косточка, привычка — вторая натура.

— Нуте-с, Федор Мокеевич, с чем пожаловали?

Турчанинов усмехнулся:

— С головою, Владимир Львович. В коей есть информация, которая может помочь вашей борьбе с провокацией.

— Ага… Ну что ж… Вы с Бакаем и Меньшиковым знакомы?

— Шапочно. Они были в Петербурге, а я служил в Привисленском крае.

— Вы в розыскных списках девятьсот седьмого года?

— Да.

— Так что ж вы и ваши польские друзья от меня конспирируете, милостивый государь?! Вы Андрей Егорович Турчанинов, адъютант при бывшем начальнике варшавской охраны полковнике Глазове, а затем какое-то время при Попове, до того как он был казнен. Из привисленских только один вы и значитесь в списках…

Турчанинов вздохнул:

— Ну и слава богу… Сразу легче стало с вами говорить.

— К ликвидации Попова имеете отношение?

— Да.

— Чем вам это грозит?

— Если докажут — расстрелом.

— Тогда вернемся к «Федору Мокеевичу», дело нешуточное… Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к тем материалам, которые мне передали Бакай и Меньшиков?

— Положительно. Вы базировались на их показаниях, когда разоблачили Жуженко?

— На их тоже.

— А показания об Азефе они вам давали?

— Да.

— У нас в варшавской охран… ке… об Азефе вообще ничего не было известно.

— Это и понятно… Агент такого уровня действует под руководством непосредственно главного шефа… Но в России никогда тайн не было, на язык горазды…

— Потому что никогда не было свободной печати. Бурцев удивился:

— Не вижу связи…

— Прямая связь, — возразил Турчанинов. — Поскольку все везде закрыто, люди стремятся утвердить себя причастностью к секретам, — проявление обычного человеческого самолюбия, форма самовыявления…

— Занятно, — откликнулся Бурцев, оглядев Турчанинова еще раз; глаза его потеплели, прежней настороженности в них не было. — Вы оригинально мыслите. Скажите-ка, а вы с Герасимовым встречались?

— Дважды.

— Где?

— В северной столице. Был командирован за дополнительными материалами по государственной преступнице Розалии Люксембург, когда она была схвачена в Варшаве.

— Опишите-ка мне его, пожалуйста.

— Извольте… Высокого роста, шатен с легкой проседью, усы подбривает, чтобы повторяли форму рта, губы чувственные, полные, нос прямой, особых примет на лице нет. Во время выездов на конспиративные встречи и самоличного наблюдения за интересующими его персонами имитировал хромоту…

— Сходится, — Бурцев даже в ладони хлопнул (пальцы длинные, как у пианиста). — Некий охраняемый полицией чин хромал на процессе против депутатов Первой думы.

— Меня уполномочили попросить вас, Владимир Львович, — если почтете возможным — передать раннюю фотографическую карточку Герасимова, поры его службы в Самаре…

— Передать не передам, а вот сходить в мастерскую портретов месье Жаклюзо можем. Если хорошо оплатите, он сделает копию в два дня, работает виртуозно…