"История испанской инквизиции. Том1" - читать интересную книгу автора (А. Льоренте Х.)

I. В 1203 году папа поручил цистерцианским [131] монахам монастыря

Фонфруад в Нарбоннской Галлии Пьеру де Кастельно [132] и Раулю проповедовать

против ереси альбигойцев.

Их проповеди не оказались бесполезными, как это доказывает один

подлинный документ, который Гильом Катель [133] включил в свою Историю

графов Тулузы и который был подписан 11 марта 1203 года, что соответствует

1204 году, так как в то время во Франции стали обозначать начало года со дня

Пасхи. Из этого документа видно, что на обращенную к двум посланным папы

просьбу жителей города Тулузы подтвердить его именем некоторые приобретенные

ими привилегии Пьер и Рауль обещали это сделать только в том случае, если

жители клятвенно обязуются всеми силами поддерживать католическую религию и

бороться с ересью. Этот обет должен был доказать папе незапятнанность их

веры; если же они отказались бы его дать, то они должны были подвергнуться

наказанию как еретики {Этот документ можно видеть в Летописи цистерцианского

ордена, составленной Манрике, под 1204 годом. Гл. 2. N 4.}.

II. Успехи, достигнутые Пьером и Раулем в их миссии, показались папе

благоприятной предпосылкой для приведения в исполнение составленного им

плана учредить в католической Церкви независимых от епископата инквизиторов,

которые имели бы право преследовать еретиков как делегаты святого престола.

4 июня седьмого года своего папства (что соответствует 29 мая 1204 года) он

назначил в качестве апостолических легатов аббата цистерцианцев и двух

монахов, Пьера и Рауля. Изложив в своей учредительной булле, под видом

аллегории, несчастия, причиненные беспечностью епископов, и признав, что в

цистерцианском ордене имеется несколько духовных лиц, образованных и полных

рвения, Иннокентий III объявлял аббату, что после совещания с кардиналами

решил поручить ему труд по искоренению ереси, и повелевал ему принять все

необходимые меры, чтобы еретики были приведены вновь в католическую веру, а

те, кто откажется подчиниться, по отлучении их от Церкви были преданы в руки

светской власти. Это наказание должно было сопровождаться конфискацией

имущества и объявлением их самих вне закона. Для облегчения выполнения

приказов святого престола комиссары должны были обязать именем папы короля

Франции Филиппа II [134] и его старшего сына Людовика [135], графов,

виконтов и баронов королевства преследовать еретиков и обещать им в награду

за их рвение к святому учению, что им будут дарованы святым престолом полные

индульгенции, подобные тем, которые получали христиане, лично отправлявшиеся

в Святую землю сражаться с неверными. Чтобы поставить этих трех монахов в

возможность выполнить с успехом поручаемую им миссию, папа облек их всеми

необходимыми полномочиями в церковных провинциях Экса [136], Арля [137],

Нарбонны [138] и в других епархиях, где находились еретики, и дал им право

упразднять или учреждать то, что они найдут нужным для своей цели, а также

для наказания по церковным канонам тех, кто будет этому противиться. Он

только рекомендовал в случаях важных и сомнительных обращаться к святому

престолу и действовать по меньшей мере вдвоем, когда окажется невозможным

действовать всем сообща.

III. Облекая аббата и двух других цистерцианских монахов столь широкими

полномочиями, папа предписывал Филиппу II помогать его уполномоченным в их

предприятии. Он приглашал его конфисковать имущество графов, виконтов,

баронов и других жителей, о которых составилось убеждение, что они

покровительствуют ереси или не прилагают усилий для ее уничтожения, и даже,

если это будет необходимо, послать предполагаемого наследника своей короны,

во главе войска, против еретиков, чтобы устрашить их по крайней мере

светским оружием, если церковные анафемы окажутся бессильными для их

обращения {Бреве, изданные папой по этому случаю, можно видеть у Манрике под

1204 годом. Кн. 2. N 6 и сл.}.

IV. Папские легаты испытали довольно большие затруднения, потому что их

поручение не понравилось епископам. Король Франции не принял в этом деле

участия; графы Тулузы, Фуа, Безье, Комменжа [139], Каркассона [140] и другие

сеньоры этих провинций, видя, что альбигойцы необыкновенно умножились, и

будучи убеждены, что лишь небольшое их число согласится добровольно

обратиться, отказались изгнать людей, потеря которых должна была ослабить

населенность их государств и, следовательно, повредить их собственным

интересам. Эта причина тем более способна была удержать их, что эти еретики

были в общем спокойные и покорные подданные.

V. Когда главный легат цистерцианский аббат Арно (потом бывший

архиепископом Нарбонны) был принужден отлучиться и оставить Пьера и Рауля в

Тулузе одних, последние вскоре заметили, что миссия их не имеет того успеха,

которого они хотели и обещали достигнуть. Пьер, отказавшийся от

архидиаконства в Магелоне [141] для принятия монашества, любил уединение; он

написал папе, прося позволения вернуться в свой монастырь Фонфруад.

Иннокентий III ему отказал в этом и в письме от 26 января 1205 года даже

увещевал его продолжать порученное ему дело с новым рвением. В то же время

он отправил новые бреве: [142] Филиппу II, чтобы упрекнуть его в равнодушии,

и архиепископу Нарбонны и епископу Безье, чтобы заклеймить позором их

поведение, которого они держались по отношению к его легатам {Эти бреве

приведены Манрике под 1205 годом. Гл. 1 и 2.}.

VI. Пьер де Кастельно и Рауль начали поучать еретиков; они имели также

совещание с главарями этих фанатиков, известными под именем совершенных; но

число тех, кого они обратили, было незначительно. Арно, пользуясь

полномочиями, полученными им от святого престола, приказал явиться в нему

двенадцати аббатам своего ордена, выбранным капитулом в 1206 году. Во время

своего пребывания в Монпелье [143] они допустили также к своим работам двух

испанцев, рвение которых побуждало их проповедовать еретикам и которые

впоследствии сделались знаменитыми. Первый, известный под именем Диего

Асевес, был епископом Осмы, возвращавшимся из Рима в свою епархию, а другой

был Доминго де Гусман [144], каноник-монах ордена св. Августина [145] и

помощник приора [146] в кафедральном соборе той же епархии, сопровождавший

епископа в его путешествии. Те и другие обратили нескольких альбигойцев.

Когда испанский епископ решил переправиться через границу, он позволил св.

Доминику остаться во Франции. Диего Асевес умер в Осме 30 декабря 1207 года,

как это значится в его эпитафии {Лоперраэс. Описание епархии Осмы Т. 1.

Статья о Диего; Манрике, под 1206 годом Гл. 1 и сл.; Райнальди. Продолжение

Летописи Барония. Т. I, под годом 1205 и сл.; Флери. Церковная история. Кн.

76. N12 и 27.}.

VII. Крупные феодалы Прованса и Нарбоннской Галлии были тогда почти

постоянно в войне друг с другом. Когда папские легаты потребовали от них

преследования в их владениях упорных еретиков, эти сеньоры им возразили, что

они не могут выполнить приказаний папы вследствие войны, которую они должны

вести против своих соседей. Иннокентий III, осведомленный о происходящем,

послал своим легатам формальное приказание прекратить своим посредничеством

разногласия, приведшие государей и сеньоров этой страны к вооруженному

столкновению, и заставить их всех клятвенно обещаться искоренить ересь и

истребить еретиков в своих владениях. Легаты, верные приказам римской курии,

пригрозили, что отлучат от Церкви тех, кто не будет повиноваться, объявят

интердикт [147] в их владениях, освободят вассалов от присяги на верность и,

наконец, накажут их всеми теми способами, которые Церковь вправе употребить

против непокорных. Действие этой меры устрашило государей, которые, боясь

несчастий более тяжких, чем бедствия войны, отказались на время от обоюдных

претензий и согласились заключить мир.

VIII. Наиболее могущественным из этих государей был Раймонд VI [148],

граф Тулузы. Пьер де Кастельно угрожал ему несколько раз, так как он не

исполнял своих обещаний. Обращение Раймонда с папским посланником было

таково, что подстрекнуло его подданных, еретиков-альбигойцев, убить этого

легата, который 9 марта 1208 года был возведен в блаженные и причислен в

лику мучеников церкви. Папа написал в то же время всем графам, баронам,

сеньорам и дворянам провинций Нарбонны, Арля, Амбрена [149], Экса и Вьенны

[150] в Дофине [151], понуждая их соединить свои силы и выступить против

еретиков; при этом он обещал им те же индульгенции, как если бы они

сражались с сарацинами [152]. В этой экспедиции Иннокентий III назначил

своим легатом епископа Кузеранского [153], которого цистерцианский аббат

должен был сопровождать {См.: папское бреве в Летописи Манрике. Т. III, под

1208 годом. Гл. 2; Райнальди. Продолжение Летописи Барония; Флери. Церковная

история.}.

Статья третья

I. Война, предпринятая против еретиков-альбигойцев и их покровителя

Раймонда VI, графа Тулузы, совпала с началом инквизиции в 1208 году. Смерть

Пьера де Кастельно возбудила против его убийц пыл большинства католиков

Нарбоннской Галлии. Арно сумел извлечь выгоду из этого момента, чтобы

заставить выполнить приказания, полученные им от папы. Он поручил двенадцати

монахам своего ордена, которые были ему даны в помощь, св. Доминику и,

вероятно, нескольким другим священникам проповедовать крестовый поход против

еретиков; обещать индульгенции тем, кто примет участие в этой войне; взять

на примету тех, кто откажется участвовать в ней; осведомиться, каковы их

верования; примирять с Церковью тех, которые обратятся, а упорствующих

передавать в распоряжение Симона, графа Монфора [154], стоявшего во главе

крестоносцев.

II. Подлинный акт, которым цистерцианский аббат приказывал выполнить

все эти меры, до нас не дошел. Но его существование тем не менее

доказывается как событиями того времени, так и удостоверением о примирении с

Церковью, которое св. Доминик де Гусман выдал одному еретику по имени Понс

Роже и в котором этот святой объявляет, что он действует как делегат аббата

Арно. Мы вернемся к этому документу, когда будем говорить о способах

действия первой инквизиции. Здесь я ограничусь лишь замечанием, что на копии

не имеется даты, извлеченной из книги доминиканского монастыря Св. Екатерины

в Барселоне, в которую инквизитор Николас Росельи (впоследствии кардинал

римской Церкви) поместил ее около половины XIV века. Но епископ Бадахоса дом

Анхело Манрике, который был цистерцианским монахом, думает не без основания,

что это примирение с Церковью произошло в 1209 году {Манрике. Цистерцианская

летопись. Т. III, под 1210 годом. Гл. 4.}.

III. Нелегко определить число несчастных альбигойцев, погибших на

кострах с 1208 года, который был годом начала инквизиции. Но нельзя не

проникнуться живым состраданием при чтении повествований того времени. Они

изображают гибель нескольких миллионов [155] людей среди самых ужасных

мучений, как торжество религии, на которой ее божественный основатель

напечатлел характер кротости, человеколюбия, доброжелательства и милосердия.

Апостолы однажды просили своего божественного учителя низвести с неба огонь

на самаритян [156], бывших еретиками и схизматиками еврейского исповедания.

Он не только упрекнул их за эту мысль, но и дал понять, что она ему

ненавистна, обойдясь с ними при этом с такой суровостью, другого примера

которой мы не встречаем в Евангелии. В XIII веке этот урок пропал даром,

потому что были уверены, что история Самарии не имеет ничего общего с тем

поведением, которого надо было держаться по отношению к еретикам тогдашней

эпохи.

IV. Причины, объяснение которых не входит в план моего труда, заставили

в 1214 году папу Иннокентия III послать в качестве легата во Францию Пьетро

из Беневента [157], кардинала церкви Св. Марии д'Аквила [158], с письмами к

архиепископам Амбрена, Арля, Экса и Нарбонны, их викариям, аббатам и

священникам всех этих провинций. Он велел им повиноваться легату и оказывать

ему помощь во всем, что он найдет нужным предпринять против

еретиков-альбигойцев {Флери. Церковная история. Кн. 77. N 32 и cл.}.

По-видимому, с прибытием этого кардинала у цистерцианского аббата, бывшего с

начала 1212 года архиепископом Нар бонны, полномочия не были отняты

{Манрике. Цистерцианская летопись. Т. III, под 1212 годом. Гл. 1.}. Но ему

было предписано, как и другим, повиноваться новому легату; из этого, по

крайней мере, вытекает, что он не был более главою инквизиции. Мы видим

поэтому, что св. Доминик в разрешении не носить покаянной одежды, дарованном

одному примиренному с Церковью, заявляет, что это разрешение имеет силу,

лишь пока кардинал-легат не даст об этом иного повеления. Нет даты на копии

этого документа, извлеченного из старинной книги барселонского монастыря, о

которой я уже говорил. Но последующие события указывают, что он относится к

1214 или к началу 1215 года, потому что кардинал Пьетро возвратился в Рим

около июля {Флери. Церковная история. Кн. 77. N 36.}, а немного спустя св.

Доминик совершил то же путешествие, чтобы испросить у папы утверждения

ордена, который он подготовлял с тех пор для проповеди против ереси и в

который он уже принял нескольких духовных лиц, причисленных к его ведомству.

Один из них, Тома Селлан, принял их в своем доме, откуда они ходили для

совершения богослужения в церковь Св. Романа в Тулузе, уступленную им в

пользование епископом Фульконом, бывшим цистерцианским монахом, другом и

ревностным покровителем св. Доминика {Там же. N 54.}.

V. В 1215 году Иннокентий III торжественно открыл десятый [159]

Вселенский собор, который был четвертым Латеранским, и приказал постановить

по отношению к еретикам Лангедока [160] следующее: 1) те, что будут осуждены

епископами как нераскаянные еретики, должны передаваться в руки светской

власти для понесения справедливо заслуженного ими наказания после лишения

сана священства, если это были священники; 2) имущество мирян будет

конфисковано, а имущество священников будет употреблено в пользу их церквей;

3) жители, заподозренные в ереси, будут принуждены оправдаться каноническим

путем; не желающие подчиниться этой мере подвергнутся отлучению от Церкви;

если они останутся отлученными в течение года, не прибегая к помилованию

Церкви, с ними поступят как с еретиками; 4) сеньоры будут предупреждены и

даже понуждены посредством церковных наказаний клятвенно обязаться изгнать

из своих владений всех жителей, объявленных еретиками; 5) сеньоры, уличенные

в небрежном исполнении этой меры, будут отлучены от Церкви митрополитом или

его викариями; если к концу года они не исполнят возлагаемой на них

обязанности, о них будет доложено папе, чтобы Его Святейшество мог объявить

их подданных свободными от присяги на верность и предложить их земли тем

католикам, которые пожелают ими завладеть; последние по изгнании оттуда

еретиков будут пользоваться ими спокойно, в силу решения собора; они будут

хранить старательно католическую веру и нести ту же службу по отношению к

своему сюзерену, если только он не ставил никакого препятствия для

исполнения соборного декрета; 6) католики, участвующие в крестовом походе

для истребления еретиков, получат индульгенции, даруемые отправляющимся в

Святую землю; 7) отлучение от Церкви, постановленное собором,

распространяется не только на еретиков, но также на всех тех, кто будет им

покровительствовать или принимать их в своих домах; они будут объявлены

лишенными чести, если к концу года не выполнят своих обязанностей, и, как

таковые, будут сняты с общественных должностей и лишены права избирать своих

должностных лиц; они будут объявлены неправоспособными для дачи показаний на

суде, составлять завещания и получать наследство; никто не будет обязан

являться в суд ответчиком, если он будет истцом; если это судьи, то их

приговоры будут объявлены недействительными и ни одно дело не может

поступить к ним на судебный разбор; если это адвокаты, они не будут иметь

права защиты; акты нотариусов, подвергшихся действию этого декрета,

перестанут считаться подлинными; священники будут присуждаемы к снятию сана

и лишению церковных доходов; все те, кто стал бы общаться с этими

отлученными от Церкви после объявления их таковыми Церковью, будут под

анафемой: им не могут преподаваться церковные таинства, даже в смертный час;

они будут лишены церковного погребения; их дары и приношения не будут

приняты; священники, которые не станут сообразоваться с этим последним

распоряжением, будут отрешаемы, если они принадлежат к белому духовенству, и

лишены привилегий, если они монахи; 8) никто не имеет права проповедовать,

не получив на это полномочия от святого престола или от католического

епископа; те, кто не будет считаться с этим декретом, должны быть отлучены

от Церкви и подвергнуться прочим наказаниям, если не подчинятся тотчас же;

9) ежегодно каждый епископ должен посещать лично ту часть своей епархии, где

предполагается существование еретиков, или поручать это дело опытному

человеку; призвав трех наиболее уважаемых жителей (или даже больше, если

сочтет это нужным), он должен обязать их обнаружить мест-: ных еретиков -

лиц, собирающихся на тайные сходки, или тех, кто ведет жизнь странную и

отличную от жизни остальных христиан; он должен распорядиться о приводе к

себе тех* на кого поступит донос, и наказать их по каноническим правилам,

если они не докажут своей невиновности или если после отречения от ереси

снова впадут в нее; если кто-либо из жителей откажется повиноваться епископу

в том, что ему поручено, и дать клятвенное обещание объявлять обо всем, что

ему станет известным, он должен сам быть тотчас же объявлен еретиком;

наконец, с епископами, уличенными в допущенной небрежности по очищению своих

епархий от еретиков, будет поступлено как с виновными, и они будут низложены

со своих кафедр{13-й канон 28-го тома королевского Собрания соборов.}.

VI. Буквальный смысл этого декрета четвертого Латеранского собора

доказывает вполне, что Иннокентий III в то время не установил еще

апостолического трибунала уполномоченной инквизиции, потому что он

предоставил ее обязанности епархиальным епископам как обычным судьям в делах

веры со времени апостолов. Но это совмещалось с мерою, которой папа создавал

уполномоченных инквизиторов и разрешал им действовать против еретиков заодно

с епископами или без них, как это уже происходило и как это увидим

впоследствии. Если декрет не говорит об этом, то надо думать, что, когда

Иннокентий поручил цистерцианскому аббату и его двум товарищам преследование

еретиков-альбигойцев, он еще не думал об основании постоянного учреждения,

предоставив себе сделать это, когда обстоятельства докажут его

необходимость.

VII. Доминиканские монахи и авторы, которые с них списывали, заставили

думать, что в 1215 году-после Латеранского собора папа пожаловал св.

Доминику де Гусману титул апостолического инквизитора для искоренения ересей

и преследования еретиков во всех частях христианского мира, и они заключили

из этого, что св. Доминик был первым великим инквизитором. Но не существует

никакого документа, который доказывал бы правильность этого мнения и

достоверность декларации папы Сикста V [161] в его булле о канонизации св.

Петра-мученика [162], инквизитора Вероны, потому что она почти на четыре

века позже этих событий. Этот исторический вопрос был выяснен епископом

Бадахоса домом Анхело Манрике {Манрике. Цистерцианская летопись. Т. III,

под 1204 годом. Гл. 5.}, и не следует придавать никакого значения

противоположным доводам, выдвинутым Монтэйро, автором Истории португальской

инквизиции {Монтэйро. История португальской инквизиции. Т. I Ч. 1. Кв. 1.

Гл. 57 и cл.}.

Статья четвертая

I. Папа Иннокентий III умер 16 июля 1216 года, не успев дать устойчивой

формы уполномоченной инквизиции, которая была отлична от инквизиции

епископов. Быть может, причиной тому было продолжение войны, которую вели

против альбигойцев: можно также видеть другую причину в оппозиции,

встреченной этим папой в среде Латеранского собора со стороны большинства

епископов. Гонорий III [163] наследовал ему 18 июля и приготовился

продолжать дело, которое начал его предшественник.

II. Иннокентий III отправил св. Доминика де Гусмана обратно в Тулузу с

тем, чтобы он совместно со своими товарищами избрал один из одобренных

Церковью уставов для монашеского ордена, который он собирался учредить. Св.

Доминик выбрал устав ордена св. Августина, к которому он принадлежал уже

давно в качестве каноника Осмы. По возвращении св. Доминика в Рим 22 декабря

1216 года Гонорий утвердил его орден; назначением ордена была проповедь

против ересей.

III. 26 января 1217 года Гонорий написал св. Доминику и его товарищам,

чтобы похвалить их рвение и поощрить продолжать с тем же жаром предприятие,

начатое ими для славы католической религии. Св. Доминик послал несколько

своих монархов в Париж, в Испанию, Италию и в другие королевства.

Неизвестно, были ли они облечены необходимыми полномочиями для отпущения

преступления ереси и для примирения еретиков с Церковью; еще менее известно,

было ли им дано звание уполномоченных инквизиторов святого престола для

борьбы с учениями, противными вере. Историки ордена предполагают это, но не

приводят в подтверждение своего мнения ни одной буллы и ни одного бреве. Я

принимаю их предположение, несмотря на недостаток прямых доказательств,

основываясь на событиях, которые произошли впоследствии и о которых я сообщу

в свое время.

IV. В том же 1217 году папа послал в провинцию Лангедок и Прованс в

звании легата кардинала-священника церкви Св. Иоанна и Св. Павла [164]

Бертрана (а не Бернарда, как его называли многие испанские историки). Он

прибыл с письмами к архиепископам Амбрена, Экса, Нарбонны, Оша и к их

викариям. В этих письмах папа предлагал им точно выполнять то, что предпишет

им легат. Главной целью его миссии было продолжение с новой силой войны

против альбигойцев, поддержание рвения миссионеров, проповедовавших против

ересей, проверка примирения с Церковью обращенных еретиков и наказание

упорствующих. Правдоподобно, что легат был согласен с св. Домиником

относительно посылки в эти провинции монахов его ордена и что он одобрил

решение основателя ордена самому приехать в Рим для ходатайства пред папой о

даровании этим монахам власти уполномоченных инквизиторов и о рекомендации

их епископам и королям.

V. Брат Эрнандо де Кастильо, правдивый историк происхождения и

основания монастырей ордена св. Доминика, приводит письма папы Гонория св.

Фердинанду [165], королю Кастилии [166] и Леона [167] {Кастильо. История св.

Доминика. Ч. 1. Гл. 41.}. Райнальди, продолжатель Церковной летописи

Барония, включил в них бреве, направленное Гонорием 8 декабря 1219 года ко

всем христианским епископам. Папа очень горячо рекомендует им братьев

проповедников, вспоминая важные заслуги, оказанные ими католической вере, и

обязывает епископов помогать им всей своей властью, чтобы они могли

выполнить поручение, для которого посланы. Этот документ еще не доказывает,

что они были апостолическими инквизиторами. Однако возможно, что папа их

облек полномочиями посредством особого бреве, так как мы видим четыре года

спустя, что монахи, проповедовавшие в Ломбардии, имели подобное бреве.

VI. Св. Доминик, бывший тогда в Риме, основал уже второй орден, для

женщин: они должны были вести в уединении религиозную жизнь и молить Бога о

торжестве католической веры и об истреблении ересей. Св. Доминик установил в

Риме еще третий орден, для светских лиц, живших в миру. Он предписал всем

его членам обязанность молиться о том же, помогать, поскольку это для них

возможно, проповедникам против ереси и преследовать еретиков. Этот третий

орден обозначался иногда названием третьего ордена покаяния, но чаще

назывался милицией Христа, потому что его члены боролись с еретиками и

помогали инквизиторам исполнять их обязанности. На них смотрели как на

членов семьи инквизиции, и поэтому они носили имя близких (famihares). Эта

ассоциация породила впоследствии другую, известную под именем Конгрегации

Св. Петра-мученика. Она была одобрена Гонорием; его преемник Григорий IX ее

утвердил. Ввиду того, что она была учреждена св. Домиником в 1219 году

(время, когда его монахи разошлись по разным местам для проповеди),

правдоподобно, что доминиканские монахи имели уже характер инквизиторов

{Кастильо История св. Доминика Ч. 1. Гл 49; Монтэйро История португальской

инквизиции. Ч 1. Гл. 36; Парамо. О происхождении инквизиции Кн. 2. Отд. 1.Гл 3.}.

VII. Гонорий декретировал устав против еретиков, который получил силу

гражданского закона через императора Фридриха II [168] в день его коронации,

то есть 22 ноября 1221 года. Это историческое событие подробно передано

продолжателем Барония {Райнальди, под 1221 годом. N 19 и сл.}. В том же году

папа послал в Нарбоннскую Галлию, в качестве нового легата, Конрада,

епископа Порто [169], для дел инквизиции и войны против альбигойцев. Именно

тогда решили основать в этой стране новый рыцарский орден, назначенный для

преследования еретиков, по образцу ордена тамплиеров (храмовников) [170],

под названием милиции Христа. Гонорий дал свое одобрение этому проекту и

приказал выбрать один из монашеских уставов для основания религиозного

ордена {Там же. N41.}. По-видимому, именно этому ордену милиции Христа папа

Григорий IX [171] написал поздравительное письмо за рвение, оказанное им в

помощи епископам и инквизиторам, и употребление полученного ими вооружения в

защиту католической религии и для преследования гибели ее врагов{Там же, под

1233 годом, заметка Манрике.}. Эта ассоциация почти тотчас же слилась с

милицией Христа третьего ордена св. Доминика и с ассоциацией "близких" к

инквизиции.

VIII. В 1224 году инквизиция существовала уже в Италии под ведением

доминиканских монахов. Это подтверждается узаконением Фридриха II,

опубликованным в Падуе [172] против еретиков 22 февраля двенадцатого

индикта, что соответствует указанному выше году. Закон этого императора

гласил, что еретики, осужденные Церковью и преданные ею светскому

правосудию, будут наказаны соответственно их преступлению; если боязнь казни

приведет кого-либо из них к воссоединению с Церковью, он будет подвергнут

канонической епитимий и заключен пожизненно в тюрьму; если в какой-либо

части империи окажутся еретики, учрежденные папой инквизиторы или ревностные

к вере католики могут требовать от судей хватать их и сажать в тюрьму до тех

пор, пока, после отлучения от Церкви, они не будут осуждены и казнены;

поддерживающие их или покровительствующие им подвергнутся той же казни;

еретики, вернувшиеся в лоно Церкви, обязуются отправляться на розыски

виновных, пока их не обнаружат; произнесший отречение от ереси в смертный

час и затем вторично впавший в нее по выздоровлении одинаково будет

подвергнут смертной казни; преступление оскорбления Божия величества сильнее

преступления оскорбления величества человеческого; так как Бог наказывает

детей за грехи отцов, чтобы научить их не подражать своим родителям, то и

дети еретиков, до второго поколения, будут объявлены неправоспособными к

занятию общественной должности и пользованию почетом, исключая детей,

сделавших донос на своих отцов, которые в силу этого должны считаться

невинными. "Мы хотим также, - прибавляет император, - чтобы все знали, что

мы взяли под свое особое покровительство монахов ордена проповедников,

посланных в наши владения для защиты веры против еретиков, также и тех, кто

будет им помогать в суде над виновными, будут ли эти монахи жить в одном из

городов нашей империи, или переходить из одного города в другой, или сочтут

нужным возвращаться на прежнее место; и мы повелеваем, чтобы все наши

подданные оказывали им помощь и содействие. Поэтому мы желаем, чтоб их

принимали всюду с благорасположением и охраняли от покушений, которые

еретики могли бы против них совершить; чтобы та помощь, в которой они

нуждаются для выполнения своего дела в миссии, порученной им ради веры, была

им оказана нашими подданными, которые должны арестовывать еретиков, когда

они будут указаны в местах их жительства, и держать их в надежных тюрьмах до

тех пор, пока они, осужденные церковным трибуналом, не подвергнутся

заслуженному наказанию. Делать это надо в убеждении, что содействием этим

монахам в освобождении империи от заразы новой установившейся в ней ереси

совершается служба Богу и польза государству". {См. этот устав в булле папы

Иннокентия IV, в приложении к Комментариям Пеньи на руководство для

инквизиторов, составленное Эймериком.}

IX. Усилия инквизиции в Нарбоннской Галлии не имели еще достаточного

успеха, на который рассчитывал папа, потому что военные события не всегда

были благоприятны для крестоносцев. Гонорий, приписывая это небрежности

кардинала Конрада, отозвал его и послал на его место Романа,

кардинала-диакона церкви Св. Ангела [173]. Новый легат должен был

отправиться в провинции Тарантеса [174], Безансон [175], Амбрен, Экс, Арль и

Вьенна. Это новое распоряжение Гонория относится к 1225 году. Настояния

нового легата заставили Людовика VIII, короля Франции, решиться стать во

главе армии крестоносцев, чтобы выступить против графов Тулузы, Фуа, Безье,

Беарна [176], Каркассона и против многих других сеньоров, поддерживавших

альбигойцев. Между тем дела не подвигались: Людовик умер 8 ноября того же

года, и папа последовал за ним 18 марта 1227 года, раньше, чем успел дать

прочную форму и устав для судебного порядка нового трибунала инквизиции,

который вводился во Франции {Райнальди, под 1225 годом. N 29; под 1227

годом. N 12; Флери. Церковная история. Кн. 79. N 8,18 и 28.}.

Статья пятая

I. Григорий IX вступил на первосвященнический трон 13 марта 1227 года.

Он с таким старанием занялся инквизицией, что успел дать ей прочную форму.

Он был горячим покровителем св. Доминика Гусмана и близким другом св.

Франциска Ассизского [177]. Поэтому не следует удивляться, что он сохранил

за доминиканскими монахами функции инквизиторов и поручил их также

францисканцам, посылая их в те провинции, где не было доминиканцев, и

приобщая их к работам последних во многих провинциях, где они утвердились.

II. Кардинал Роман имел во Франции больше успеха, чем предшествующие

ему легаты. Государи, истощенные двадцатилетней войной и боявшиеся полного

разорения своих государств, мечтали об окончании бедствий, постигших их

народы. Такое настроение и вступление на престол Франции Людовика IX [178],

под регентством королевы Бланки [179], воодушевленной величайшим рвением к

религии, изменили в корне положение дела.

III. Граф Тулузы, Раймонд VII [180], решил окончить войну, которую он

вел в пользу альбигойцев. После смерти своего отца, начавшего ее, он

примирился с св. Людовиком и с Церковью на Нарбоннском соборе, возглавляемом

архиепископом этой митрополии, преемником Арно, Пьером Амьеном, в

присутствии папского легата. Раймонд, между прочим, обещал изгнать из своих

владений всех еретиков, которые откажутся вернуться в лоно Церкви {См.:

Нарбоннский собор в королевском Собрании соборов. Т. 28; Флери. Церковная

история. Кн. 79. N 8, 18, 28.}.

IV. В 1229 году в Тулузе состоялся новый собор, на котором

присутствовали граф Раймонд, архиепископы Нарбонны, Бордо, Оша, много

епископов и депутаты Тулузы и многих других городов. На нем установили с

посланным папой способ поведения по отношению к еретикам. Принятые там меры

в сущности были те же, что и постановленные на Веронском и Латеранском

соборах. Я отмечу лишь меру, которая поручала епископам в каждом приходе их

епархии назначить одного, двух или нескольких священников и клятвенно

обязать их производить исправные и частые розыски еретиков, в какие бы места

они ни скрылись, арестовывать их, принимать все необходимые

предосторожности, чтобы помешать их побегу, и извещать епископа и местного

сеньора или губернатора об их аресте. Это распоряжение гласит также, что

никто не может быть наказан как еретик иначе, как после объявления его

таковым со стороны епископа; еретики, добровольно обратившиеся, не могут

оставаться на учительстве в той же стране, потому что они подозреваются в

заражении ересью; для улики в уклонении в заблуждение, в которое впали, они

будут носить на своих одеждах по кресту на каждой стороне груди; те, кого

приведет к обращению страх смерти, будут подвергнуты заключению под

юрисдикцией епископа. В каждом приходе будет выставлен список всех жителей;

из него все мужчины, достигшие четырнадцатилетнего возраста, и женщины,

достигшие двенадцатилетнего возраста, дадут под присягой обещание

исповедовать католическую веру, проклинать ересь, какого бы рода она ни

была, и преследовать еретиков. Они будут обязаны возобновлять эту присягу

через два года; отказавшиеся это сделать будут заподозрены в ереси. Все

жители, внесенные в список, должны являться к исповеди в своих приходах

трижды в год - на Рождество, Пасху и Троицын день; отсутствующий будет

равным образом состоять на подозрении в религиозном заблуждении. Наконец,

запрещается светским лицам чтение Священного Писания на народном языке. Я

встречаю подобное запрещение в истории Церкви в первый раз {Тулузский собор

в королевском Собрании соборов. Т. 28; Флери. Церковная история. Кн. 79. N 58.}.

V. Кардинала Романа в его обязанностях легата сменил епископ Турне

[181] Вальтер. В 1233 году он собрал в Мелене собор, на котором

присутствовали граф Тулузы и архиепископ Нарбонны со своими викариями. На

этом соборе было постановлено относительно преследования еретиков несколько

канонов, схожих с предшествовавшими. В особенности же на нем было

предписано, чтобы все бароны, рыцари, коменданты городов и прочие вассалы

графа были принуждены принять все необходимые меры для розыска, ареста и

наказания еретиков; чтобы каждый город, где окажутся еретики, платил

доносчику, способствовавшему их аресту, марку серебра за каждого; чтобы все

дома, служившие им убежищем, были снесены с лица земли, подобно тем, где они

проповедовали, и чтоб имущества владельцев этих домов были конфискованы;

чтобы выжигали все пещеры, где можно было предполагать их убежище; чтобы вся

собственность еретиков была секвестрована, без права для их детей требовать

хотя бы самую малую долю; чтобы их пособники, укрыватели и защитники

присуждались к тому же наказанию; чтобы каждый подозреваемый в ереси житель

был обязан исповедовать свою веру, дав под присягой обещание говорить

правду, под страхом быть наказанным как еретик; чтобы примиренные с Церковью

носили два креста на груди таким способом, чтоб все могли их видеть; чтоб

они были лишены всего своего имущества или подвергались другим наказаниям,

если откажутся считаться с этим распоряжением: конфискация должна включать и

то имущество, которое было бы обманным образом продано с целью сокрытия его

от действия закона; все те, кто после отлучения от Церкви по истечении года

не будут ходатайствовать об отпущении, будут принуждаться к тому секвестром,

налагаемым на их имущество {Королевское Собрание соборов. Т. 28; Флери.

Церковная история. кн. 80. N 25; Райнальди, под 1233 годом. N 58.}.

VI. В том же году легат провел другой собор в Безье. Здесь он заставил

издать новый регламент о розыске и преследовании еретиков, который был

разделен на несколько статей, подобных прежним. Приказывалось каждому

арестовывать еретиков; священникам повелевалось, под страхом присуждения их

самих к потере их церковных доходов, после однократного предупреждения

составить список всех тех из их прихожан, которые подозревались в ереси, и

заставлять их каждое воскресенье и праздник присутствовать при церковной

службе. Другая статья обязывала примиренных с Церковью еретиков носить два

креста на верхней одежде, один на груди, другой на плече; они должны быть

сделаны из желтого сукна, иметь три пальца в ширину, две с половиной ладони

в вышину и две ладони в поперечнике; если одежда с капюшоном, то на нем тоже

должен быть крест. Не сообразующиеся с этими статьями должны считаться

еретиками-рецидивистами и быть лишены своего имущества {Бэйль. Обзор

соборов. Т, I, в соборах Франции под 1246 годом; Пенья. Комментарий 42 к

Руководству Эймерика. N175; Флери. Церковная история. Кн. 80. N 26.}.

VII. В то время как это происходило во Франции, альбигойская ересь

проникла в самую столицу католического мира. Если бы мнения, получившие

начало в IV веке, в эпоху обращения в христианство Константина [183], не

приобретали от столетия к столетию новой силы, дойдя до того, что они

открыли в Евангелии достаточные основания для наказания еретиков смертью, то

можно думать, что Григорий IX, видя, что крайние средства, применяемые

против еретиков, не имеют большого действия, отказался бы от системы

принятых им репрессий. Хотя их упорное применение погубило несколько тысяч

еретиков на кострах Франции и Италии, он не только не добился того, что

предполагал, но эти еретики, как бы желая сделать вызов его авторитету,

принесли свои ошибочные доктрины в сердце его столицы и доказывали этим

дерзновенным поведением, как мало они были чувствительны к церковным

анафемам и угрозам страшных мучений, которые Григорий мог применить против

них как глава Церкви и как светский государь Рима. К несчастию, умы были

подавлены предрассудками и неспособны видеть вещи с истинной точки зрения.

Поэтому Григорий IX, далекий от изменения системы и принятия за правило духа

благоволения кротости, отличавшего первые три века христианства, в 1231 году

разразился против еретиков буллой, начало которой его духовник, доминиканец

св. Раймонд де Пеньяфорте [184], включил в главу "Отлучаем" (Excommunicamus)

в отделе о еретиках (de hereticis) сборника декреталий этого папы; остальная

часть была переписана Райнальдом вместе со статутами правителей Рима,

утвержденными Григорием IX.

VIII. В этой булле папа отлучал от Церкви всех еретиков, в особенности

те их разряды, которые были в ней обозначены. Он приказывал, чтобы

осужденные предавались в руки светских судей для получения справедливого

наказания за их преступление, после лишения сана, если они находились в

церковном звании; чтобы просивший об обращении подвергался епитимье и

наказанию пожизненным заключением; чтобы принявшие их учение были считаемы

еретиками; чтобы жители, которые приняли бы их в свои дома,

покровительствовали им и защищали их, были отлучены от Церкви и объявлены

бесчестными и лишенными права занимать общественную должность, голосовать,

давать показания на суде, делать завещание, принимать участие в каком-либо

наследстве, предъявлять пред судом какой-либо иск, если после их отлучения

они будут пренебрегать просьбой о примирении с католической Церковью. Булла

гласила также, что, если виновные были судьями, никакой процесс не должен

был вестись в их суде и вынесенные ими решения должны считаться

недействительными; если они были адвокатами, им не должно позволять

выступать с защитой на суде; если они были нотариусами, их акты не должны

иметь никакой силы; если они были священниками, они должны быть лишены

своего сана и своих церковных доходов. Лица, не избегающие иметь дела с

этими отлученными, должны быть сами присуждены к отлучению и подвергнуться

другим наказаниям; заподозренные в ереси, если не поспешат рассеять этого

подозрения путем канонического испытания или каким-нибудь иным способом,

соответствующим их званию и причинам подозрения, должны быть отлучены от

Церкви и признаны еретиками, если в течение года не удовлетворят требованиям

Церкви; было запрещено принимать их заявления и апелляции; ни нотариусы, ни

адвокаты не могли им оказывать содействия ни в какой сделке, ни в каком

процессе, под страхом вечного интердикта; священникам было запрещено

допускать их к участию в таинствах, получать от них милостыню и приношения;

то же запрещение по отношению к этой последней статье было сделано иоаннитам

[185], тамплиерам (храмовникам) и другим монашеским орденам [186]. Кто не

будет сообразоваться с этим запрещением, должен быть лишен своего звания и

мог быть восстановлен в нем лишь с разрешения святого престола. Кто

предоставлял этим преступникам церковное погребение, тот подвергался каре

отлучения, от коего он мог избавиться, только вырыв из земли их трупы своими

собственными руками, причем это место навсегда переставало служить местом

погребения христиан. Никто из мирян не может рассуждать о предметах веры ни

публично, ни в частной беседе, под страхом быть отлученным от Церкви.

Знающий, что где-нибудь находятся еретики или лица, устраивающие тайные

собрания, или образ жизни которых отличается от других, обязывался довести

об этом до сведения своего духовника или кого-нибудь другого, кто об этом

сообщил бы епископу, а в случае недонесения он сам подвергался анафеме.

Наконец, дети еретиков и тех, кто их укрывал и защищал, не могли быть

допускаемы ни к какой должности, ни пользоваться никакими доходными местами

до второго поколения, под страхом аннулирования всего того, что было бы

противно этой мере {Райнальди, под 1231 годом. N 14; Пенья, в приложении к

Комментариям на Эймерика. Руководство для инквизиторов.}.

IX. Сенатор Аннибал и другие члены управления Рима с целью

содействовать папе, их светскому государю, во исполнение постановленных им

мероприятий издали разные муниципальные законы о розыске и наказании

еретиков. Они были почти те же, что и узаконения императора Фридриха II.

Замечу, что один из этих законов обязывал римского сенатора приказывать

хватать находящихся в городе еретиков, в особенности тех, кто будет

обнаружен инквизиторами святого престола или иными католиками, держать их в

тюрьме до их осуждения Церковью и казнить их через неделю после осуждения.

Тот же закон предоставлял треть имущества преступника доносчику, другую

треть сенатору-судье, а третья часть должна была поступить на расходы по

ремонту стен Рима. В этом кодексе римского муниципального правосудия было

сказано также, что дома, служившие местом тайных сборищ еретиков, будут

снесены с лица земли навсегда; точно так же и дома тех жителей, которые

получили от еретиков рукоположение. Знающий сторонников ереси и не донесший

на них присуждался к штрафу в двадцать ливров; если он был не в состоянии их

уплатить, он подвергался проскрипции до тех пор, пока не удовлетворит

требованию закона. Если кто-либо покровительствовал, защищал или укрывал

еретиков, то лишался третьей части своего имущества, которая поступала на те

же муниципальные нужды; если эта кара оказывалась недостаточною для

обращения еретиков к вере, они должны были изгоняться из Рима навсегда.

Выбранный сенатором перед вступлением в свою должность должен был дать под

присягой обещание соблюдать и выполнять все законы, направленные против

ереси; если он отказывался подчиниться этому условию, все документы,

подписанные им как сенатором, вследствие его отказа теряли свою силу и никто

не был обязан ему повиноваться, даже после присяги на подчинение ему и

верность; если же, взяв на себя указанное обязательство, он изменил бы ему,

с ним следовало поступать как с клятвопреступником, он должен был заплатить

двести марок (которые шли на те же расходы, что и другие штрафные деньги) и

объявлялся неспособным занимать какую-либо общественную должность. Судьи св.

Мартины [187] должны были наблюдать за исполнением этих постановлений,

которые включались в их акты; и ни одно из этих разных наказаний не могло

быть отменено, ни в силу народного голосования, ни единогласно народом, ни

при каком-либо другом обстоятельстве.

X. Григорий IX послал узаконения римского управления вместе с теми,

которые он издал сам, архиепископу Миланскому [188] с тем, чтобы тот

приказал строго исполнять их в своей епархии, в епархиях своих викариев и в

некоторых других частях Цизальпинской Галлии [189], где ересь сделала уже

внушающие тревогу успехи {Райнальди, под 1231 годом. N 18.}. Это мероприятие

папы заставило императора Фридриха II возобновить узаконения, которые он

опубликовал в 1224 году против еретиков, и в частности закон против

богохульников, присуждавший всех без различия еретиков к сожжению или

отрезанию языка, если бы епископы нашли уместным даровать им эту милость,

для того чтобы им было невозможно в будущем порочить святое имя Божие.

Император написал об этом папе и известил его, что еретические учения

проникли в Неаполь [190] и Сицилию [191], что он решил преследовать их с

величайшей строгостью и что множество виновных попало уже в руки правосудия.

Действительно, он послал в Неаполь архиепископа Регина с подобным

поручением, и многие из еретиков были обнаружены и казнены {Райнальди, под

1231 годом. N 19 и 20.}.

XI. Такова была форма, которую инквизиция приняла уже во Франции и

Италии, когда Григорий IX ввел ее в Испании. Я прослежу ее в различных

частях этого королевства, потому что она является главным предметом взятого

мною на себя труда и предпринятых исследований.