Глава I
ПОРЯДОК И ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ИДЕЙ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ ДО УЧРЕЖДЕНИЯ ИНКВИЗИЦИИ В ДЕЛЕ РОЗЫСКА И НАКАЗАНИЯ ЕРЕТИКОВ
Статья первая
ПЕРВАЯ ЭПОХА ЦЕРКВИ ДО ОБРАЩЕНИЯ ИМПЕРАТОРА КОНСТАНТИНАI. Едва основалась христианская религия на земле, как среди ее чад
зародились ереси. Апостол Павел дает наставление своему ученику Титу,
епископу Крита, какого поведения он должен держаться по отношению к еретику,
советуя ему предупреждать его один и другой раз и, если тот не обратится,
избегать в будущем его присутствия. {Послание ап. Павла к Титу. Гл. 3.}
II. Это правило, установленное языком апостолов, указывает нам на
различие, какое надо делать между ересью и другими грехами, за которые Иисус
Христос хочет, чтобы согрешившего призывали к обращению три раза, прежде чем
прекратить с ним всякое общение, потому что только тогда, когда было сделано
три предупреждения тем способом, какой предписан в Евангелии, позволено
смотреть на него как на язычника и мытаря, то есть как на отлученного от
единения с верными [1].
III. Св. Павел хочет, чтобы еретика предупреждали всего два раза; быть
может, потому, что ересь - заблуждение ума, и надо полагать, что, если он не
окажется убежденным после того, как ему дважды показали истину, благоразумие
не позволяет надеяться на то, что он убедится после третьего увещания, так
как он дважды показал себя непослушным голосу своего брата, что заставляет
отлучить его от Церкви. Налагая на него это наказание, Церковь надеется, что
позор, к которому его приводит упорство, и скорбь об отлучении по своей вине
от соборного общения приведут его к раскаянию [2]. Но св. Павел не говорит,
что еретика надо лишать жизни; а Иисус Христос, говоря св. Петру, выражает
желание, чтобы падшего вновь прощали и воссоединяли с Церковью не семь, а
семьдесят семь раз [3], то есть так часто, как он будет раскаиваться; это
предполагает, что его никогда не должно карать смертью по суду Церкви.
IV. Такова была неизменная доктрина Церкви во время первой эпохи, то
есть в первые три века, вплоть до примирения с Константином. Еретиков
никогда не отлучали иначе, как после бесполезно пущенных в ход увещаний.
Ввиду усвоения этой системы естественно, что писали против ересей, чтобы
препятствовать их распространению. Это делали св. Игнатий [4], Кастор,
Агриппа, св. Ириней [5], Климент Александрийский [6], св. Остин [7], св.
Дионисий Коринфский, Тертулиан [8], Ориген [9] и многие другие.
V. Были вообще убеждены, что по отношению к еретикам следует соблюдать
это гуманное и снисходительное поведение, внушаемое милосердием, всегда
долготерпеливым. Св. Дионисий, епископ Коринфский, говорил, что если еретик
показывает себя послушным и расположенным вернуться к церковной вере, то
следует с ним обращаться с кротостью, тщательно избегая подавать какой-либо
повод к страданию, из опасения его раздражить и сделать упорствующим. {См.:
Евсевий. Церковная история. Кн. 4; св. Епифаний, в трактате О ересях; се.
Иероним, О церковных писателях. Гл. 39 и 40.} Ориген предписывает для того,
чтобы обратить и вернуть еретика в лоно Церкви, делать вид незнания о
выдвинутых им положениях, которых нельзя одобрить, лишь бы они по существу
не затрагивали уже установленных догматов {Ориген в толковании на послание
св. Павла к римлянам. См.: Тиллемон. Церковная история. Т. II. Ч 3.}. До тех
пор, пока было возможно беседовать с еретиками, прежде чем объявлять против
них анафему, пробовали приводить их обратно к вере либо посредством частных
споров, как это видим из истории Феодота Византийского {Епифаний. О ересях.
54; Феодот. Еретические басни. Кн. 2. Гл. 5.}, либо путем собеседований,
например: св. Юстина с Трифоном {См, этот Разговор в творениях св. Юстина};
Родона с Апеллесом, последователем Маркиона [10] и затем ересиархом;
{Евсевий. Церковная история. Кн. 5. Гл. 13.} Кая [11] с Проклом, римским
еретиком-монтанистом; {Там же. Кн. 6. Гл. 20.} Оригена с ересиархом Берилом,
епископом Бокары [12] в Аравии, о божестве слова, и того же Оригена с
арабами, отрицавшими бессмертие души; {Евсевий. Церковная история. Кн. 6.
Гл. 33; Флери. Церковная история. Т. II. Кн. 6.} Архелая, епископа Каскара в
Месопотамии, с Манесом, главою манихеев {Епифаний. О ересях. 66; Св. Кирилл
Иерусалимский. Катехизис. 6; Евсевий. Летопись; Флери. Церковная история.
Кн. 8. N 10.}, - так же, как и большое число других, о которых упоминается в
истории соборов и в творениях Отцов Церкви. Например, известно, что в 235
году еретик Аммоний был обращен собеседованиями, которые с ним вели на
Александрийском соборе.
VI. Эти верные подражатели благости Иисуса Христа были врагами
принципов угнетения. Хотя зло, причиняемое религии нечестивым Манесом, было
столь велико, что епископ Архелай, о котором мы только что говорили, счел
необходимым подумать о мерах к его аресту, однако он отказался от этого
намерения, когда Маркелл, которому Манес только что написал, предложил ему
еще раз побеседовать с Манесом. Архелаю удалось убедить ересиарха, и он не
только не настаивал более на его задержании, но, когда спустя некоторое
время народ хотел побить Манеса камнями и он убежал в одно селение, где
продолжал еще спорить с Трифоном, Архелай прибежал к нему на помощь и спас
ему жизнь. {Епифании и Флери в цитированных местах.}
VII. Возможно, что такое поведение Церкви было до известной степени
обусловлено невозможностью в ее тогдашнем положении употреблять против этих
еретиков принудительные средства светской власти при государях, остававшихся
еще язычниками. Но это не было единственной побудительной причиной ее
терпимости, так как известно, что, когда не существовало указа о гонениях на
христиан, императоры принимали жалобы от епископов, как и от прочих
подданных. Это доказывается историей еретика Павла Самосатского [13],
епископа Антиохийского. Собор этого города, собравшийся в 272 году, видя,
что Павел снова впал в ересь, после того как отрекся от нее на соборе 266
года, низложил его и избрал на его место Домна. Низложенный епископ
продолжал занимать епископский дом; ему предложили его покинуть, чтобы его
преемник мог вступить в обладание им. Так как Павел отказался повиноваться,
епископы обратились к императору Аврелиану, который еще не отдавал приказа
преследовать Церковь; тот принял их жалобу и ответил: ввиду того, что
неизвестно, которая из двух сторон права, следует сообразоваться с решением
римского епископа и его Церкви. Святой престол тогда занимал св. Феликс I
[14], который подтвердил решение собора, и император Аврелиан приказал
привести его в исполнение. {Евсевий. Церковная история. Кн. 7. Гл. 24.}
VIII. Это событие доказывает, что, если бы намерение Церкви было
преследовать еретиков, епископы имели бы к этому возможности, пользуясь
властью императоров, которых они могли легко расположить к этому, доказывая
им, что еретики умножают секты, что большинство этих сект было причиной
изданного в 296 году императорами Диоклетианом [15] и Максимианом [16]
эдикта, присуждавшего к сожжению манихейских вождей и к разным наказаниям
тех из этих сектантов, которые не отрекутся от их учения {Там же. Кн. 8. Гл. 25.}.
IX. Церковь, далекая в то время от мысли об установлении физического
воздействия, разрешала распространение еретических сочинений, не содержащих
никакого заблуждения, и не запрещала их чтения из-за ненависти к их авторам,
как это делалось во времена менее отдаленные и менее безупречные. Сочинения
Тертулиана служат тому доказательством, а особенно греческая Библия,
переведенная с еврейского Феодотионом Ефесским [17] при императоре Коммоде
[18], в промежуток времени от 180-го до 193 года. Хотя Церковь и осудила
Феодотиона, она сохранила и разрешила читать его перевод и в частности
перевод книги Даниила, как мы узнаем о том от св. Иринея, современника этого
отступника. {Св. Ириней. Против ересей.}
X. Так как подобное отношение представляло общий дух Христианской
Церкви, то нельзя думать, чтоб испанская Церковь следовала иным принципам;
это доказывают многие факты, которые мы обнаруживаем в ее летописях. Василид
и Марциал, епископы Асторги и Мериды [19], впадают в преступление
отступничества; их примирили с Церковью без какого бы то ни было наказания,
кроме низложения, которому они подчинились перед 253 годом, когда они подали
на это апелляцию папе св. Стефану {Собрание соборов. Т. 1, второй
Карфагенский собор 258 года.} [20].
XI. Эльвирский собор [21], бывший в 303 году, издал правило, гласящее,
что, если еретик попросит о возвращении его в лоно Церкви, он будет допущен
к примирению и на него не будет возложено иного наказания, кроме
канонической десятилетней епитимии {Там же. Т. 1, собор Эльвирский, канон
22.}. Эта мягкость тем более замечательна, что собор этот установил более
строгие наказания за многие преступления, кажущиеся менее тяжкими; это меня
приводит к уверенности, что испанские епископы, составлявшие этот собор,
среди которых мы отмечаем великого Осия Кордовского, Сабина Севильского,
Валерия Сарагосского и Мелан-тия Толедского, были убеждены, по примеру
Оригена, что следует применять лишь кротость для возвращения еретиков, чтобы
не ввергать их в упорство. Пока Церковь сохраняла свой первоначальный дух,
она никогда не занималась расследованием того, где находятся еретики, чтобы
арестовывать их и карать. Когда сами еретики давали о себе знать, старались
их убеждать и обращать средствами кроткого внушения; если же этого было
недостаточно, довольствовались тем, что отлучали их от Церкви, никогда не
простирая дальше каноническую строгость по отношению к ним.
XII. Папы и епископы в эти века не думали, что исповедание религиозных
мнений, противных общеимперской вере, составляет преступление, которое надо
наказывать различными карами, если только они не нарушают общественного
спокойствия. Поэтому, когда языческие жрецы побуждали императоров и
правителей провинций преследовать христиан, верные публиковали большое число
апологий и настойчиво просили покровительства властей, доказывая, что они не
действуют против гражданских законов, что они с покорностью повинуются
императорским указам во всем, что не противоречит их религии, и что на своих
собраниях они считают долгом молиться о благополучии государя и о
благоденствии империи.
Статья вторая
ВТОРАЯ ЭПОХА ОТ IV ДО VIII ВЕКАI. Если бы после примирения с Константином точно следовали
первоначальной системе Церкви по отношению к еретикам, как это должно бы
быть, никогда не существовало бы трибунала инквизиции против ересей и, быть
может, число ересей было бы тогда меньше и длительность их короче. Но папы и
епископы IV века, пользуясь тем, что императоры приняли христианство, начали
до некоторой степени подражать поведению, за которое они упрекали языческих
жрецов. Эти первосвященники, достойные уважения за святость их жизни, иногда
слишком далеко простирали одушевлявшую их ревность к торжеству вселенской
веры и искоренению ересей и вообразили, что для успеха следует склонить
Константина и его преемников к установлению гражданских законов против лиц,
впавших в ересь.
II. Этот первый шаг, сделанный папами и епископами вопреки учению св.
Павла, был началом и возникновением инквизиции. Раз установился обычай
подвергать телесной казни еретика, даже если он был верный и послушный
законам подданный, то увидели себя вынужденными разнообразить эти наказания,
увеличивать их число, делать их более или менее строгими, сообразно с более
или менее суровым характером каждого государя, и установить подходящий
способ преследования виновных, согласно с обстоятельствами. Особенно
старались представить ересь преступлением против гражданских законов, за
которое надо подвергать смертной казни, установленной государями; остальное
было лишь побочным обстоятельством и естественным последствием этой меры.
III. Я не буду останавливаться на законах против еретиков, изданных
восточными и западными императорами; о них можно справиться в Кодексах
Феодосия [22] и Юстиниана [23], где они сопровождены дополнениями Жака
Годефруа [24] и работами некоторых других компиляторов. Я скажу только, что
в числе других наказаний они устанавливали бесчестие, лишение должностей и
почестей, конфискацию имущества, запрещение делать завещание, получать
наследство по дарственной записи, осуждение на изгнание, а иногда ссылку, но
никогда смертную казнь, если только дело не касалось манихеев, и то лишь в
некоторых исключительных случаях. Однако по политическим соображениям
находили нужным увеличивать число подобных случаев, потому что неоднократно
императоров уверяли, что спокойствие империи было бы нарушено, если бы
опасность не устранялась мерами, способными устрашать.
IV. Император Феодосии [25] обнародовал в 382 году закон против
манихеев; [26] этот закон повелевал подвергать их высшей мере наказания,
конфисковать их имущество в пользу государства и поручал префекту претории
учредить инквизиторов и доносчиков, чтобы обнаруживать потайных манихеев
{Кодекс Феодосия. 9-й закон против еретиков.}. Здесь, говорит справедливо
Годефруа, выплывает в первый раз вопрос об инквизиции и доносе в деле ереси,
потому что до того времени подобные меры применялись лишь в случаях
величайших преступлений, на которые было дозволено доносить публично, как на
деяния, вредящие безопасности империи. Преемники Феодосия видоизменяли эти
репрессивные законы сообразно с обстоятельствами времени и личностями.
Бывали эдикты, обязывавшие еретиков обратиться и угрожавшие им
преследованием со стороны императорских судей, если они не отрекутся
добровольно от ереси {2-й и 3-й законы о вселенской вере; последний закон -
против нападающих на вселенскую веру, 6-й и 38-й законы - прошв еретиков,
3-й закон - о запрете повторять крещение.}. Что касается тех, о которых
знали, что они еретики, и которые не делали добровольного отречения,
несмотря на постановление указов, то их предавали суду; но, прежде чем
прибегнуть к этой крайности, их предупреждали, что они будут допущены к
примирению с церковью и потерпят лишь каноническое наказание, если в
определенный срок они пожелают обратиться. Сообразно с ответом этих еретиков
с ними устраивались правильные конференции в виде наставления и приведения
их вновь к здравому учению {Законы о еретиках, 40, 41, 52, 55, 62, 64. -
Закон 4-й отдела Пусть святое крещение не… (Ne sanctum baptisma) и
последний закон о религии.}.
V. Когда эти примирительные средства оказывались недостаточными,
прибегали к наказаниям, которые были очень разнообразны. Ученые, которые
вопреки законам преподавали свои вредные доктрины, платили иногда
значительные денежные штрафы {Закон 3-й о еретиках.}, изгонялись из городов
и даже подвергались ссылке {Законы о еретиках, 2,3,13,
14,19,30,31,32,33,34,45,46,52,54,57,58.}. В некоторых случаях их присуждали
к лишению имущества {Там же. 34, 54. Последний закон отдела Пусть святое
крещение не… Nе sanctum baptisma).}. В других случаях они были обязаны
платить в казну сумму в десять фунтов золота {Там же. 21, 39, 65.}, или их
пороли кожаными ремнями и ссылали на острова, откуда они не могли вернуться
{Там же. 32, 53,54, 63.}. Помимо этих наказаний им было запрещено устраивать
собрания, и законы объявляли против нарушителей проскрипцию, изгнание,
ссылку и даже смертную казнь, сообразно с обстоятельствами, точно
определенными в законах {Там же. 4, 34, 36, 45, 51, 52, 58, 63. Последний
закон отдела Пусть святое крещение не… (Ne sanctum baptisma).}.
VI. Исполнение вышеупомянутых императорских декретов было поручено
правителям провинций, магистратам, на обязанности которых было отправление
правосудия, комендантам городов, городским декурионам [27] и высшим
должностным лицам; в случае их небрежности или потворства все они должны
были понести различные наказания {Там же. 4, 11, 12, 24, 30, 40, 45, 48, 52,
65. Закон 4-й отдела Пусть святое крещение не… (Ne sanctum baptisma).}.
VII. Хотя большинство законов против еретиков было установлено папами и
епископами, известными своей святостью, как замечает Годефруа, надо
согласиться, что в их намерение не входило применение законов, которые
заключали смертную казнь: они желали лишь того, чтобы их обнародование
обуздало страхом смелость новаторов. Бывало даже, что они предупреждали их
действие, когда совершение казни казалось неизбежным. Здесь уместно
напомнить то милосердное рвение, с которым св. Мартин [28], епископ Турский,
старался спасти Присциллиана [29] и его приверженцев от высшей меры
наказания, к которой в 383 году решил их присудить император Максим; с этой
целью св. Мартин приезжал в Трир, где усердно просил о помиловании
Присциллиана и добился обещания, что этот еретик не будет казнен. Это
обещание, однако, не было исполнено. Когда св. Мартин, полный доверия к
слову Максима, отлучился, враги Присциллиана удвоили свои старания и сделали
рвение святого епископа бесполезным.
Св. Мартин говорил, что низложение и изгнание являются достаточным
наказанием {Флери. Церковная история. Кн. 18. N29 и 30.}.
VIII. Св. Августин [30] усвоил те же принципы. Когда император Гонорий
[31] в 408 году приказал казнить смертью донатистов [32] вследствие смут,
возбужденных ими в Африке и Риме, епископ Гиппонский [33] написал донату,
проконсулу Африки, что правоверные далеки от желания, чтобы виновных
наказывали особенно строго, что для них достаточно, чтобы донатисты
подверглись умеренным наказаниям, способным их обратить, и умолял доната
применить по отношению к ним кротость и милость {Св. Августин. Письмо 127,
сотое в издании бенедиктинцев конгрегации св. Мавра.}.
IX. Испанская церковь была во всем верна общей дисциплине при
владычестве римских императоров; затем при готах она увидела установление
среди нее могущества ариан [34], но с тех пор, как готские короли приняли
вселенскую религию, законы и постановления испанских соборов знакомят нас с
тем, как испанская церковь пользовалась ими применительно к еретикам.
X. На четвертом Толедском соборе, созванном в 633 году, на котором
присутствовал св. Исидор, архиепископ Севильский [35], занялись еретиками
иудействующими; с согласия короля Сисенанда [36] было издано постановление о
том, что они будут отданы в распоряжение епископов для наказания и
принуждения, по крайней мере страхом, вторично отказаться от иудаизма: у них
должны были отнимать детей и освобождать их рабов {Толедский собор. Канон
59, у Агирре в третьем томе.}.
XI. В 655 году девятый Толедский собор более подробно установил способ,
которым подобало карать еретиков. Он издал канон о том, что крещеные евреи
обязаны праздновать христианские праздники вместе с епископами и что те,
которые не подчинятся этому правилу, будут присуждены к наказанию кнутом или
к посту, смотря по возрасту виновных{Канон 17 у Агирре.}.
XII. Гораздо более суровости было проявлено по отношению к тем, кто
вернулся от христианства к язычеству, и мы видим, что король Рекаред I [37]
предложил на третьем Толедском соборе 589 года поручить священникам и
светским судьям разыскивать и искоренять этот род ереси, наказывая виновных
соразмерно с их преступлением, не применяя, однако, смертной казни {Третий
Толедский собор. Канон 16.}.
XIII. Эта мера строгости показалась недостаточной, и двенадцатый
Толедский собор 681 года, на котором присутствовал король Эрбигий, решил,
что виновный дворянин подвергнется отлучению от Церкви и изгнанию, а раб
должен подвергнуться наказанию кнутом и быть отдан своему господину
закованным в цепи; а если его господин не сможет за него отвечать, то он
делается собственностью короля, чтобы получить назначение, которое будет
сочтено надлежащим {Канон 11 в собрании Агирре.}.
XIV. В 693 году шестнадцатый Толедский собор, собранный в присутствии
короля Эгики [38], прибавил к уже установленным мерам закон, согласно
которому сопротивляющийся усилиям епископов и судей уничтожить
идолопоклонство и покарать идолопоклонников должен быть отлучен от церкви и
наказан штрафом в три фунта золотом, если он дворянин; а если он человек
низкого происхождения, то должен получить сто ударов кнутом, быть обрит и
лишен половины своего имущества {Канон 2 в собрании Агирре.}.
XV. Рецесвинт, царствовавший от 663 до 672 года, установил против
еретиков особый закон, который безразлично лишал их почестей, должностей и
имуществ, которыми они пользовались, если это были священники, и прибавлял к
этим наказаниям пожизненное изгнание для светских людей, если они
отказывались отречься от ереси {Закон 2 в Собрании готских законов. Кн. 2.
Отд. II, О еретиках.}.
Статья третья
ТРЕТЬЯ ЭПОХА - ОТ VIII ВЕКА ДО ПЕРВОСВЯЩЕННИЧЕСТВА ГРИГОРИЯ VIII. В IV, V, VI и VII веках духовенство получило от императоров и
королей множество привилегий, и в некоторых особых случаях судебная власть
стала правом епископата. Эти приобретения и лжедекреталии, появившиеся в
VIII веке [39], освященные, так сказать, почти всеобщим невежеством,
последовавшим за вторжением варваров, доставили римским первосвященникам
такое влияние на христианские народы, что все вообразили, будто папский
авторитет безграничен и звание наместника Иисуса Христа дает ему право
повсюду приказывать все, что ему заблагорассудится, не только в делах
церкви, но и в делах исключительно светских.
II. В 726 году, когда римляне выгнали своего последнего герцога
Василия, папа Григорий II [40] завладел гражданским управлением Рима и
получил помощь от палатного мэра [41] Карла Мартелла [42] против
лангобардского короля [43], который хотел владычествовать в этой столице.
Его преемник Григорий III [44], который также нуждался в помощи Мартелла,
думал получить ее, предложив ему звание римского патриция, как будто бы он
имел право раздавать это звание. Захария [45], вступивший на престол св.
Петра в 741 году, в трактатах, заключенных им с лангобардским королем,
держал себя как светский владыка. Узнав о событиях, происходивших во
Франции, он в силу власти, которой считал себя облеченным, разрешил Пипину
[46], сыну Карла Мартелла, принять титул короля Франции, лишив этого титула
Хильдерика III, законного государя [47]. Он послал к Пипину и его брату
Карломану [48] священника Сергия, чтобы запретить им войну против Одилона
[49], герцога Баварии. Стефан II [50], избранный папою в 752 году, поехал во
Францию, короновал там Пипина как законного государя монархии и употребил
помощь, оказанную этим государем, на сохранение своей светской власти над
Римом против лангобардского короля Астольфа [51], намеревавшегося лишить его
этой власти. Наконец, Лев III [52] в день Рождества 800 года восстановил
Западную Римскую империю, возложив императорскую корону на голову Карла
Великого [53]. При этом торжестве, происходившем в Риме, Карл был
провозглашен первым императором восстановленной монархии.
III. Когда папы почувствовали себя в состоянии оказывать столь большое
влияние на общественное мнение, они стали употреблять его, смотря по
обстоятельствам, для сохранения и расширения своего владычества. Пипин и
Карл Великий, которые так превосходно служили папской политике, не
предвидели, как пагубен будет для их преемников пример, который они давали,
склоняя Стефана II освободить французов от присяги в верности Хильдерику III
и короновать Пипина. Эта церемония состоялась 28 июля 754 года в Сен-Дени
[54]. После установления доктрины, что папам принадлежит право освобождать
подданных от присяги в верности, все короли, очевидно, должны были оказаться
в необходимости угождать папам, чтобы не подвергнуться опасности в один
прекрасный день разделить участь Хильдерика III. Последующие события нам
покажут, насколько доктрина была благоприятна для учреждения инквизиции.
IV. Другое мнение, утвердившееся в эти времена невежества, не меньше
повлияло на усиление папского могущества и на судьбы инквизиции. Создалось
убеждение, что отлучение от Церкви само по себе производит все последствия,
связанные с бесчестием, не только для христианина, которого оно поражает, но
и для всех, кто с ним имеет какое-либо общение. До этой поры отлучение от
Церкви направлялось лишь против еретиков; теперь сами гражданские законы
стали подвергать виновных бесчестию, и христиане поверили, что каждый
отлученный - опозоренный человек. Большинство людей принадлежало к тем
варварам, у которых сохранилось учение друидов [55], по которому галлам
запрещалось приходить на помощь тому, кого эти жрецы отлучили как
нечестивого и ненавистного богам; даже запрещалось иметь с ним общение под
страхом считаться согрешившим перед небом и недостойным общества людей
{Цезарь. О галльской войне. Кн. 6. Гл. 13.}. Христианские священники,
заставшие этот взгляд установившимся, сочли ненужным бороться с ним, потому
что он давал особую силу церковным отлучениям. Таким образом, соединяя это
верование с верой в свою власть освобождать народы от присяги на верность
государям, папы в результате получали в свое распоряжение самые
могущественные средства для низвержения королей, когда те отказывались слепо
повиноваться их велениям. К счастью, папы средневековья не додумались еще до
установления особых лиц, на которых бы возлагалась обязанность
удостоверяться в правоверии христиан. Вследствие этого продолжали следовать
прежнему правилу церкви по отношению к еретикам, прилагая усилия к их
обращению либо путем частных собеседований, либо чтением и сообщением
сочинений, в которых излагалось здравое учение; но когда эти средства
оказывались недостаточны, еретики осуждались то соборами, то властью
епископов.
V. Феликс, епископ города Урхеля [56] в Испании, вместе с Элипандом,
архиепископом Толедским, впали в ересь, утверждая, что Иисус Христос как
человек является сыном Божиим лишь по усыновлению. Феликс вернулся к
церковной вере, но спустя некоторое время впал вновь в ту же ересь, хотя и
произнес свое отречение на Регенсбургском соборе в 792 году и в Риме перед
папой Адрианом [57]. Франкфуртский [58] собор 794 года осудил его; его
взгляды были опровергнуты разными испанскими богословами, между прочим
Этерием из Осмы и Беатом де Льеваной. Такое поведение Феликса, как это
видно, заслуживало большого порицания; однако на соборе 799 года в Риме к
нему было выказано такое уважение, что папа Лев III не захотел отлучить его
от Церкви безусловно и произнес против него анафему лишь на тот случай, если
бы он отказался вторично отречься от ереси. В том же году Карл Великий
поручил нескольким епископам и аббатам вернуть Феликса к церковному
единению. Богословам удалось это предприятие, и епископ Феликс вторично
отрекся от ереси на соборе в Ахене [59], не понеся другого наказания, кроме
низложения и лишения епископского сана {См.: Общее собрание; Флери.
Церковная история. Кн. 45.}.
VI. Император Михаил [60], вступив в 811 году на престол Восточной
империи, в первый год своего царствования возобновил все законы,
присуждавшие к смертной казни еретиков-манихеев. Патриарх Никифор [61]
указал ему, что более приличествовало бы попытаться обратить их кротостью.
Император последовал совету Никифора; но дух, царствовавший тогда в церкви,
был настолько противоположен системе умеренности, предложенной патриархом,
что игумен Феофан [62], ученость и благочестие которого прославили его,
давая в своей греческой истории отчет об этом событии, не колеблется
называть Никифора и прочих советников государя невеждами и злонамеренными
людьми. Он прибавляет, что сожжение еретиков согласуется с правилами
Евангелия, потому что не следует надеяться, чтобы они когда-нибудь
раскаялись и наложили на себя епитимью {Флери. Церковная история. Кн. 45. N 53.}.
VII. В IX веке Готескальк [63] огласил ложную доктрину о
предопределении. Гинкмар [64], архиепископ Реймсский [65], Рабан Мавр [66] и
многие другие попытались показать ему его заблуждение, но это им не удалось;
и он был осужден как упорный еретик на соборе тринадцати епископов, двух
хорепископов [67] и трех аббатов, который собрался в 849 году во Франции, в
Кьерси-сюр-Уаз [68]. На этом соборе Готескальк был лишен священства и на
основании статутов ордена св. Бенедикта [69] и канонов Агдского [70] собора
присужден к тюремному заключению и к ста ударам кнута. Он подвергся этому
наказанию в присутствии короля Франции Карла Лысого [71], который велел
сжечь его книги и заключить его самого в аббатство Овилье, Реймсской епархии
{Флери. Церковная история. Кн. 48. N 49.}.
VIII. Феодор Кринит, глава иконоборцев [72], был вызван на седьмой [73]
Вселенский собор, созванный в 869 году в Константинополе. Убедившись, что
его мнения противоположны убеждениям Церкви, он отрекся от своей ереси
вместе с несколькими другими своими сторонниками и был примирен с Церковью
без наказания. Император Василий [74], македонянин, присутствовавший на
соборе, почтил его даже лобзанием мира {Там же. Кн. 51. N40.}. Из этого
позволительно заключить: если бы церковь всегда подражала этому поведению,
ересь, вероятно, не произвела бы таких опустошений среди христиан.
IX. В 1022 году в Орлеане [75] и в некоторых других городах Франции
обнаружили еретиков, которые, по-видимому, исповедовали учение манихеев.
Этого было достаточно, чтобы смотреть на них как на таковых. В их числе был
Этьен, духовник королевы Констанции [76], супруги Роберта [77]. Этот
государь созвал в Орлеане собор под председательством архиепископа Санса
[78]. Этьен был вызван; с ним вели несколько бесед, чтобы вернуть его к
истинным убеждениям церкви. Старания епископов оказались тщетными; тогда
решили покарать этих еретиков, и те из них, которые были облечены саном
священства, были лишены его, а затем их отлучили от Церкви вместе со всеми
остальными. Король, прибывший в Орлеан, решил непосредственно после этого
предать их сожжению. До какой крайней свирепости может довести людей слепое
рвение, показывает королева, которая исповедовалась в своих грехах у ног
священника Этьена, а теперь не побоялась поднять на него руку и жестоко
ударить его по голове палкой в тот момент, когда он выходил из собора, чтоб
отправиться на место казни. Осужденные уже были охвачены пламенем, как вдруг
многие из них закричали, что заблуждались и желают подчиниться Церкви; но
было уже поздно: все сердца были закрыты для жалости {Там же. Кн. 58. N
54.}. Эти и другие примеры, которые я считаю бесполезным передавать,
показывают мнение Церкви о способе обхождения с еретиками, а также то
различие, которое делали между ними и манихеями, так как последние
предавались в руки светской власти для сожжения, в то время как не доказано,
что другие карались тою же казнью; довольствовались тем, что держали их на
примете и отбирали у них их имущество или посылали их в изгнание. Подвергали
их также тюремному заключению и наказанию кнутом, которое считалось самым
тяжелым, что и было причиной его применения к Готескальку.
X. Я считаю полезным для плана этого труда напомнить здесь о некоторых
принципах, которые также проникли в церковное управление и в то время
считались неопровержимыми истинами вследствие старания, которое некоторые
папы и епископы прилагали для их поддержания, распространения и
повсеместного их принятия. Первый принцип гласил, что следовало карать
отлучением от Церкви не только упорных еретиков, как это делалось в первые
века Церкви, но также пускать в ход это средство против всякого рода
проступков, которые считались тяжкими в глазах епископов или пап.
Злоупотребление это зашло так далеко, что сам кардинал св. Петр Дамиан
упрекал в нем папу Александра {Св. Петр Дамиан. Письмо 20.}.
XI. Согласно второму принципу отлученный от Церкви христианин, более
года упорствовавший в своем отказе смириться и просить прощения, после
канонической епитимьи считался еретиком в силу декрета, изданного папой
Захарией в IX [79] веке против тех, кто удерживал поместья церковных
владений {Письмо папы Адриана I Карлу Великому о втором Никейском соборе.}.
XII. Третий принцип, утвержденный политикой римской курии, заставлял
смотреть на преследование еретиков как на похвальное действие до такой
степени, что жаловались апостолические индульгенции за этот род преданности
делу религии как следствие доктрины, которую Иоанн VIII [80] открыто
исповедовал к концу IX века, объявляя, что умершие на войне с неверными
получают полное отпущение всех своих грехов {Письмо 144 папы Иоанна VIII.
См.: Бараний. Церковная летопись, под 882 годом. N 3.}.
XIII. Эти принципы вместе с другими, царившими издавна, образовали
сущность доктрины, приготовившей умы в течение четвертой эпохи к принятию
учреждения инквизиции, предназначенной для преследования еретиков и
отступников.
Статья четвертая
ЧЕТВЕРТАЯ ЭПОХА - ОТ ГРИГОРИЯ VII ДО ИННОКЕНТИЯ IIII. Знаменитый Гильдебранд занял папский престол в 1073 году под именем
Григория VII [81] в то время, когда его предшественник Александр II [82]
потребовал от императора Генриха III [83] прибытия в Рим на суд собора. Этот
государь был оговорен саксонцами, возмущенными им как еретиком и повинным в
симонии. Так как император не явился, папа отлучил его от Церкви, освободил
его подданных от присяги на верность и заставил их избрать государем
Рудольфа, герцога Швабского [84]. Авторитет этого папы над христианскими
государями превзошел все, что было видано при его предшественниках. Хотя
формально это было противно духу Евангелия, его преемники ничем не
пренебрегли, чтобы его сохранить, так что римская курия и ее приверженцы
постоянно защищали этот авторитет как законный.
II. Мрак невежества был в эти несчастные времена так непрогляден, что
ни короли, ни епископы не были в состоянии сговориться, чтобы
противодействовать злоупотреблению, которое этот папа и его преемники делали
в течение всего двенадцатого столетия из отлучения от Церкви. Наоборот, они
трепетали перед духовными громами до такой степени, что признавали свою
зависимость от верховного первосвященника. Троны имели прочность лишь
постольку, поскольку это было угодно допустить папам. Такое унизительное
положение светской власти было следствием своего рода наваждения, которое
произвело в христианском мире учение об абсолютном верховенстве наместников
Иисуса Христа. Они освобождали подданных от их присяги, и эта мера, которую
они применяли с торжественностью, сопровождалась анафемой против государей;
вскоре представитель Иисуса Христа на земле начал подстрекать некоторых
государей завладеть тронами, с которых он принудил сойти других королей, под
условием, что они признают, что получили их от святого престола и что будут
честно уплачивать лепту св. Петра [85].
III. Это состояние слабости государей ясно показывает, что папы
достигли того, что сделались всемирными монархами и что они повелевали
царями неограниченным образом, с уверенностью в их повиновении, с каким бы
отвращением эти цари ни подчинялись, потому что всякое сопротивление
возбудило бы мщение Рима и заставило бы скипетр выпасть из их рук.
IV. Папы приобрели эту громадную власть постепенно, заручаясь
благоприятным мнением народов при помощи горячего усердия, которое они
прилагали к делу сохранения чистоты догмата и к искоренению ересей. Доведя
государей до положения, так сказать, своих вассалов, они дерзнули запретить
им допускать в своих государствах еретиков и приказать им выгнать их без
возврата. Какая пропасть между нижайшими просьбами, с которыми папы
обращались к римским императорам, и повелительными буллами [86] двенадцатого
столетия, которые налагали на императоров наказание в виде отлучения от
Церкви, потери трона и многих других нестерпимых строгостей! Как бы ни был
велик промежуток, отделяющий эти две крайности, мы видели, какими способами
папы дошли от одной к другой.
V. Все, казалось, было готово для установления инквизиции, и идеи,
пущенные в ход в эпоху крестовых походов [87], обеспечивали ей блестящий
успех. Мы видели, как папа Иоанн VIII изобрел к концу восьмого столетия [88]
полные индульгенции для тех, кто умирал, сражаясь с неверными.
VI. Знаменитый французский монах Герберт, будучи избран в 999 году
папой под именем Сильвестра II [89], обратился ко всем христианам с
посланием, которое Бароний [90] поместил в свою Летопись. В послании он
заставляет говорить иерусалимскую Церковь: из глубины своих развалин она
призывает всех христиан взяться за оружие ради Иисуса Христа и мужественно
сражаться, чтобы освободить ее от угнетения, которое ее удручает {Бароний.
Церковная летопись, под 1003 годом. N 5.}. Григорий VII, несмотря на смуты,
существовавшие на Западе, предпринял в 1074 году организацию крестового
похода против турок в пользу восточного императора Михаила {См. призывы
этого папы и другие подробности по этому вопросу у Барония, под 1074 годом.
N 50 и сл.} [91]. Так как смерть не позволила ему исполнить свое намерение,
то его преемник Урбан II [92] велел огласить его в 1095 году на Клермонском
соборе [93]. Христианское войско должно было идти на завоевание Палестины
[94] и изгнать оттуда турок. Воззвания папы имели невероятный успех: вскоре
из Европы отправилась многочисленная армия, которая завладела сперва
Антиохией [95], а затем, в 1099 году, Иерусалимом. Эта экспедиция была
названа крестовым походом, и добровольно вступившие в нее были названы
крестоносцами, потому что все носили на груди крест для обозначения, что они
воины распятого Иисуса Христа.
VII. Эта война и другие последовавшие за ней походы того же рода
возмутили бы всю Европу своей несправедливостью, так как завоеватели не
имели никакого справедливого побуждения их предпринимать, если бы народы не
были уже одурманены нелепой идеей, что для возвышения и славы христианства
позволительно вести войну, что такая война настолько достойна награды, что
все те, кто примет в ней участие, получат отпущение всех своих грехов и что
христианам, которые потеряют в ней жизнь, обеспечен мученический венец. Это
заявление не преминуло бы оказать свое действие, если бы сами папы не
устыдились держать свои обещания при виде столь громадного количества
беспрестанно совершавшихся крестоносцами чудовищных преступлении всякого
рода, которые составляли предмет скандала как для христианской Европы, так и
для неверной Азии. Если папы не осмелились канонизовать крестоносцев, они
тем не менее щедро раздавали индульгенции [96] вербуемым для освобождения
Святой земли [97], потому что конечным результатом этих предприятий было
предоставление в распоряжение пап грозных армий, которыми они могли
располагать против создавших их государей в случае, если бы последние
отказались выполнить приказы, исходящие от святого престола [98]. Отлучая от
Церкви непокорного монарха, называя его схизматиком и пособником ереси,
объявляя, что он отказывается признать власть наместника Христа, обещая его
государство тому, кто пожелал бы им завладеть и предпринять для этого войну,
которую в этом случае называли законной, верховные первосвященники достигали
всего, что могло льстить их властолюбию, не касаясь своих сокровищ и не
теряя ни одного человека из собственных владений: до такой степени в те
времена христиане стремились получить обещанные им индульгенции, которые
были столь мало похожи на индульгенции, жалованные церковью в первые века!
VIII. Последствия столь пагубной для светской власти системы сказались
во Франции на примере отношения к катарам [99], патариям и некоторым другим
последователям Манеса. Папа Александр III [100] послал в Тулузу [101] к
графу Раймонду V [102] Петра, епископа Мо [103], кардинала церкви Св.
Хрисогона. Этот легат в 1178 году заставил его, а также дворян государства
обещать под присягой, что они не будут покровительствовать еретикам, которые
взялись за оружие, чтобы отстаивать свои права {Флери. Церковная история.
Кн. 73. N 13} и свое существование. На открывшемся в следующем году
Латеранском соборе [104] святые отцы объявили: хотя церковь не одобряет, как
говорит св. Лев [105], обычая наказаний, при которых проливается кровь
еретиков, она не отказывается от предлагаемой ей христианскими государями
помощи для их наказания, потому что страх смертной казни является иногда
душеполезным средством. Поэтому Александр не довольствуется отлучением от
Церкви еретиков, их приверженцев и защитников; он объявляет, кроме того,
всех, имеющих с ними дела, свободными от всех своих обязательств, увещевает
их взяться за оружие для уничтожения этих еретиков и дарует им отпущение
грехов. Он выражает желание, чтобы государи, имеющие в числе своих вассалов
еретиков, если последние будут упорствовать в ереси, привели бы их в
состояние рабства и завладели их имуществом; он обещает, что те, кто умрет в
этой войне, получат непременно отпущение грехов и вечную награду. Он
предлагает отныне на два года индульгенции тем, кто возьмется за оружие, а
епископы сообразно с обстоятельствами могут даровать более широкие
индульгенции. Короче говоря, собор хочет, чтобы крестоносцы считались под
покровительством Церкви в такой же степени, как и участвующие в походе в
Святую землю {Третий Латеранский собор, при папе Александре Ш. Канон 27.}.
IX. В 1181 году кардинал Анри, епископ Альби, раньше бывший аббатом в
Клерво [106], был послан папою Александром III во Францию в качестве легата
[107] с тем, чтобы добиться войны против еретиков-альбигойцев [108]. Этот
прелат, став во главе значительного войска, овладел замком Лавор [109] и
заставил Рожера, графа Безье [110] и других государей отречься от ереси
{Флери. Церковная история. Кн. 73. N35.}. Однако этой экспедиции оказалось
недостаточно для полного уничтожения ереси, и папа Луций III [111] собрал в
1184 году в Вероне новый собор, на котором пожелал присутствовать император
Фридрих I [112]. На нем среди прочих мер постановили ввиду
распространившегося большого равнодушия к церковной дисциплине передавать в
руки светского правосудия всех, кого епископы объявят еретиками и кто не
сознается в своем преступлении. Собор в то же время предлагал епископам
лично посещать, один или два раза в год, свои епархии или доверять эту
заботу своим архидиаконам [113] или другим членам своего клира, в
особенности следить за теми городами, деревнями и прочими местами, где
предполагается существование еретиков; обязывать некоторых наиболее
известных жителей, даже всех, если они сочтут это необходимым, давать
клятвенное обещание, что в случае обнаружения ими еретиков или лиц, которые
образуют тайные собрания и жизнь коих отличается от жизни общины верующих,
они донесут на них епископу или архидиакону, которые привлекут их к суду для
наказания, если они не очистят себя от подозрения в ереси, согласно обычаям
страны. Надлежало также обязать их доносить на тех, которые вторично впадут
в ересь; если бы они отказались это делать, то обращаться с ними самими как
с еретиками. Собор определил также, чтобы графы, бароны и другие сеньоры,
как и их уполномоченные, поклялись оказать вооруженную помощь Церкви для
отыскания и наказания еретиков под страхом отлучения от Церкви и потери
своих земель и должностей; чтобы епископские города, которые не будут
считаться с этой мерой, переставали быть резиденцией епископа, а другие
города лишались приобретенных их торговлей привилегий; чтобы пособники ереси
были объявлены опозоренными навсегда и лишены занимаемых ими общественных
должностей; чтобы они не могли быть ни свидетелями, ни адвокатами и чтобы
те, которые оказались бы изъятыми от действия светского правосудия, не могли
воспользоваться этим обстоятельством, так как в этом случае епископы получат
от папы полномочие, необходимое для их преследования {Веронский собор, в
10-м томе Собрания соборов.}.
X. Умный Флери [114] думал, что в этом соборе он открыл начало
инквизиции; он не ошибся по существу, потому что главная мысль этого канона
составила основу для устава это-то учреждения. Однако не в эту эпоху
последовало действительное создание церковной корпорации инквизиции, так как
епископы оставались тогда еще единственными лицами, уполномоченными охранять
веру, как это было и до того времени, и собор лишь привел в порядок те меры,
которые он считал необходимыми для преследования еретиков {Флери. Церковная
история. Кн. 73. N54.}.
XI. В Испании кардинал Грегорио де Сант-Анджело, прибывший туда в
качестве легата папы Целестина [115], созвал а Лериде собор. История не
говорит о нем почти ничего, и его нельзя найти в Собраниях соборов; но о нем
имеется упоминание в архивах Калаоры. На этом соборе кардинал убеждал
Альфонса II [116], короля Арагона, маркиза Прованса [117], государя
нескольких графств, расположенных к северу от Пиренеев, обнародовать против
еретиков своих государств декрет, принятый на Веронском соборе. Этот
государь в 1194 году последовал совету легата и приказал выгнать из своих
владений Вальденсов [118] (Vaudois), Лионских нищих [119] (Pauvres de Lyon)
и других еретиков, какой бы то ни было секты без различия, и запретил своим
подданным давать им убежище под страхом наказания за оскорбление величества
и лишения имущества. Епископам и губернаторам городов было предписано
оглашать этот указ в церквах в воскресные дни; те, которые этого не сделали
бы, должны были подвергнуться тем же наказаниям. Отсрочка, данная еретикам
для выселения, должна была продолжаться до первого ноября; если после этого
срока оказалось бы, что кто-нибудь не повиновался, то относительно таких лиц
было позволено употреблять все виды дурного обращения, за исключением смерти
и изувечения {Франсиско Пенья опубликовал этот указ в Комментариях к
Руководству для инквизиторов Николая Эймерика, во второй части, комментарий
39, заимствовав его из процесса, происходившего в Риме по поводу разделения
епархий Хаки и Уэски и учреждения епархии в Барбастро; он отнесен к статье
Хака, лист 75.}.
XII. Сын Альфонса, король Арагона Педро II [120], приказал в 1197 году
архиепископу Таррагоны и епископам Хероны, Барселоны, Вика и Эльны собраться
в Хероне. Там вынесли декрет, который кардинал Агирре поместил в своем
Собрании испанских соборов. Декрет этот содержит те же распоряжения, что и
декрет Альфонса, и он был одобрен всеми грандами [122] провинции Каталонии.
Эта новая мера доказывает, что прежний декрет не оказал почти никакого
действия. Поэтому в новом указе было добавлено, что наместники короля, бальи
и судьи должны понудить еретиков покинуть места их юрисдикции до воскресенья
Страстной недели; что у оставшихся после этого срока в стране будет
конфисковано имущество, треть которого поступит в пользу тех, кто на них
донесет; что те, вторые окажут им приют или покровительство, сами потеряют
свое имущество и с ними будет поступлено, как с виновными в оскорблении
величества; что губернаторы и судьи в течение недели обязуются присягою
перед епископами употребить все свои старания для обнаружения еретиков и
наказания их; если они будут уличены в небрежности в этом отношении, то сами
подвергнутся той же каре и будут лишены своего имущества {Агирре. Собрание
соборов. Т. IV.}.
XIII. После того как была определена эта каноническая дисциплина,
по-видимому, ничего более не оставалось, как учредить церковную корпорацию,
отдельную от епископов и зависящую непосредственно от пап, которой было бы
поручено обнаруживать и преследовать еретиков и организация которой была бы
такова, что короли и другие государи были бы обязаны, по ее требованию,
покровительствовать исполнению приказов римской курии [123], под страхом
быть отлученными от церкви, и должны были лишиться своих государств, пример
чего вскоре увидели в судьбе несчастного Раймонда VI, графа Тулузы. Это
происшествие относится к началу XIII века. Оно имеет несомненную связь с
инквизицией, история которой составит предмет следующей главы.