"Убить время" - читать интересную книгу автора (Сэпир Ричард, Мерфи Уоррен)

Глава восьмая

– Тебе сколько лет? – спросил Римо, включая светильник с розовой лампочкой.

Это был великолепный секс. Безупречный. Жаркий, изобретательный, страстный и нежный, как секс «первый раз в автомобиле». Только он был в постели, и фантастическая блондинка рядом с ним побила рекорд продолжительности и частоты для женщин. Она была не просто быстрая, она была ультразвуковая. И очень, очень хороша. Здесь не было никакой романтики, чтобы подсластить пирог. Но это было все равно. Никаких существенных разговоров, никаких откровений о глубоко личных мечтаниях. Только старый добрый натуральный секс. И это было лучшее, что он знал с тех пор, как это произошло с Розанной Зевеки на бейсбольной площадке позади приюта, когда ему было четырнадцать.

Розанна знала свое дело, но бледная блондинка с лицом кошечки и глазами цвета морской волны, должно быть, была самой опытной партнершей в сексе, когда-либо существовавшей на планете. И теперь Римо понял, почему.

– Мне семьдесят, – замурлыкала она, поглаживая его бедро. – С половиной.

– Семьдесят? – его влечение увяло.

Это случилось когда она впервые произнесла эту ужасную новость. Теперь, после второго взрыва этой фразы, его живот вспенился будто он был захвачен волной эдипова греха, приукрашенного по краям венчиками полного абсурда.

– Семьдесят?!

– Здесь не нужно притворяться, – сказала она. Она заботливо покачивала руку Римо в своей руке. В семьдесят, подумал Римо, у нее должна быть особая манера держать руку. – Мы здесь все молоды. За это и платим, – нежно рассмеялась она. – Ну вперед, постарайся это принять. Ты ведь такой же!

– Нет, ни чуточки! – искренне признался Римо. – Я обычный, самый обычный.

Она раздраженно поднялась, ее безупречные бедра блестели в освещенной луной спальне без малейшего намека на складки или морщины. Римо пытался составить воедино все события, приведшие его сюда, в эту постель, где семидесятилетняя женщина волнообразно двигалась перед ним здоровой поступью молодого жеребенка.

Они с Чиуном прибыли в Шангри-ла менее часа назад. Добраться до места не составило труда. На эти земли въезд на машине был запрещен.

– Они отвлекают от безвременности существования в Шангри-ла, – высокомерно объяснил сопровождающий.

Сопровождающий – шофер, как выяснилось – провез гостей мимо покрытых снегом холмов, по узким дорожкам к огромной равнине, открывшейся неожиданно, и окруженной высокой металлической оградой с еще более высокими воротами с электронным управлением.

– Добро пожаловать в Шангри-ла, – произнес гид, остановившись в центре громадного запорошенного снегом парка, где дорога кончилась.

Чиун вел нелицеприятные рассуждения о том, что Шангри-ла – это более дорогой вариант многочисленных лагерей с неизменным массажем, морковным коктейлем и индейскими вигвамами для ночевки. Но по мере продвижения вглубь возникала Шангри-ла, Мекка Мечты, дарующая молодость, своеобразная дозаправочная станция для «Ка Элов» наподобие Бобби Джея на пути к строгости жизни средневековья.

Это было громадное сооружение, поместье викторианских масштабов, но с реквизитами в голливудском стиле в виде олимпийских размеров бассейна и неоновых светильников, влекущих к его знаменитым гостям, как маяки в темноте.

И все равно, несмотря на парадный мундир, что-то зловещее было в этой Шангри-ла. В памяти Римо всплыло и крутилось все время слово из старых романов про вампиров. Зловещий. Воздух в Шангри-ла был каким-то зловещим. Римо почти чувствовал этот запах. А Чиун сказал, что он определенно ощущал его.

– Или это просто запах от такого множества бледнолицых, – пренебрежительно сказал он.

Сами гости Шангри-ла больше не вызывали удивления у Римо. Многие из них были знаменитостями, чьи имена Римо смутно помнил по очень далеким воспоминаниям. Все они были крепкими, привлекательными, стильными, богатыми и молодыми. Сенатор Спанглер с супругой стояли возле камина в огромной гостиной дома, болтая с группой симпатичных молодых людей, одетых в самые лучшие и дорогие костюмы. Бобби Джей стоял в углу у большого рояля и щелкая пальцами напевал мелодию «Я люблю парня, который рядом со мной».

Легким движением головы Римо отказался от «мартини», появившегося в его поле зрения. Чиун тоже отказался, но сделал это, так быстро подбросив стакан в воздух, что мозг официанта не успел зафиксировать недовольство старика.

Канапе тоже были плохи.

– Пища белых людей, – усмехнулся Чиун. – Куриная печенка в окружении свиного жира, усажены на ломоть зеленого сыра и кусочек сухаря. Неудивительно что вы все ленивы и бестолковы. Посмотри, что вы едите.

– Это ведь только закуска, – объяснил Римо. – Обед еще не подавали.

– Я уж вижу. Поесть перед едой, чтобы к еде подготовиться.

– Канапе мы тоже не будем, – сказал Римо официанту.

И тут появилась блондинка. С минуту она кралась через толпу в своем воздушном красными блестками платье, делая серьезные знаки глазами Римо, и через минуту они оказались наверху вместе в постели с блондинкой, мурлыкавшей, и ласкавшейся, и делавшей сногсшибательные вещи. И Римо забыл обо всех 52 идиотских шагах к женскому экстазу, поскольку у этой был запас экстаза на целую армию с самого первого их рукопожатия.

А затем она взорвала бомбу о том, что ей было семьдесят лет от роду.

– Зачем ты здесь? – с сожалением спросил Римо, уверенный в глубине своего сердца, что ему уже никогда не будет так хорошо в постели.

– Перестань притворяться таким наивным, – сказала она, затем остановилась и посмотрела на него с некоторым изумлением. – Или… ты что, здесь впервые?

– Впервые для чего?

– Дай-ка мне свои руки.

– Что? – Он пытался сопротивляться, но она уже была на нем и взяв его левую руку поднесла ее к свету розовой лампы. – Ни одного следа, – пробормотала она еще больше удивляясь. – Ты что, нетронут?

– Чем?

– Инъекциями, – ответила она. – Инъекциями доктора Фокса. – Она взяла его руки в свои: – Я не хочу тебя пугать, или что-то в этом духе, но надеюсь, что ты понимаешь, во что ввязываешься.

– Не представляю, о чем ты говоришь, – сказал Римо. – Я не имею ни малейшего понятия о том, что происходит в этом сумасбродном месте.

Она показала ему свои руки.

– Во-первых, вот это. – Под розовым светом лампы внутренние поверхности ее рук были похожи на старую древесину, покрытые таким количеством дырочек, что через них, наверное, можно было просеивать муку.

– Я знаю, эти следы уродливы, раз в пять лет я делаю пластическую операцию, чтобы скрыть их. Но это то, что осталось, – ее голос звучал мягко и отдаленно.

– Господи Иисусе, – в ужасе произнес Римо. – И как часто ты пользуешься этим соком счастья?

– Давно, – сказала она, глядя на Римо свысока. – Ужасно давно. Я же тебе говорила, мне семьдесят лет. И получаю инъекции большую часть из этих семидесяти.

– О, оставь, – сказал Римо. – Что бы ни значили эти отметины, они не значат, что ты старушка.

– Но это так. Мы здесь все старые.

– Слушай, Бобби Джей может выглядеть моложе пятидесяти пяти. Миссис Спанглер может сойти моложе пятидесяти восьми, которые объявила ее дочь. Но если тебе семьдесят, тогда я сам Метазела. А теперь, зачем ты мне это рассказываешь?

– Затем. Тебя как зовут?

– Римо.

– А я Пози Понзелли. – Римо уставился на нее. – Ты обо мне слышал?

– Имя слышал, – ответил Римо. – Кинозвезда тридцатых, по-моему?

– Меня сравнивали с Гретой Гарбо, – задумчиво произнесла она. – Богиня любви.

Римо искоса посмотрел на нее.

– Мадам, если вы хотите, чтобы я поверил, что вы Пози Понзелли…

– Ты не должен ничему верить. Я только хочу, чтобы ты знал, на какой путь ты вступаешь, если сделаешь завтра первую инъекцию.

– О'кей, – вздохнул он.

Она, а не Римо, прервала очарование. Но это было все равно, подумал он. Пора было заняться делом.

– Когда ты встретила Фокса?

– Сорок лет назад, – не моргнув, ответила Пози.

– Брось!

– Ты сам спросил.

– Ну ладно, – сказал Римо. Если бы он должен был выслушать другую заморочку от другой сумасшедшей, прежде чем получить крохи информации, ну тогда ему надо было справиться с этим заданием. Здесь определенно не было здравомыслящих людей. – Продолжай.

– Это было в Женеве. Как раз перед концом войны мои фильмы перестали быть популярными. Говорили, что я начала стареть. Мне было двадцать восемь. – Она достала сигарету из бисерной сумочки и закурила. – Поэтому я отправилась в Швейцарию, чтобы провести курсы омолаживающей терапии в новой клинике, о которой я узнала. Там я и встретила Фокса.

– Того же самого Фокса?

Она кивнула.

– Он никогда не стареет. И его пациенты тоже – до тех пор, пока они продолжают принимать лечение. Но если нет…

Голос ее задрожал.

– Если они не продолжают, тогда что?

Она вздохнула и зажгла новую сигарету дрожащими пальцами.

– Ничего особенного. Но необходимо продолжать. Ты должен получать инъекции ежедневно. Вот что я хочу, чтобы ты понял прежде, чем начнешь лечение.

– Я думал, что вы приезжаете сюда раз в месяц, – сказал Римо.

– За новой порцией. Фокс дает нам препарата ровно на тридцать дней. Раз в тридцать дней мы должны приезжать сюда, и обязательно с наличными. Чеки и кредитные карточки не принимаются. В противном случае он немедленно прекращает лечение.

Ее голос задрожал. Головокружительная старушка, подумал Римо. Большинство женщин, предполагал он, заботятся о своей внешности. Но эта вела себя так, будто стать для нее старше на тридцать дней значило конец света.

– Ладно, – сказал он. – Но вещь, которую я не могу понять, – почему Фокс держит эту клинику в таком секрете. Если он действительно обладает какой-то волшебной вакциной, способной сохранить людям молодость, – он может сделать на этом огромной состояние.

– Он и так его делает, – сказала Пози. – Но не на нас. Дохода от тридцати пациентов Шангри-ла едва ли хватит на то, чтобы содержать эту клинику.

– Чем же он еще занимается?

– Точно не знаю. В любом случае, не сейчас, но несколько лет назад, когда я на него работала, кое-что происходило.

– Когда это было?

– В сороковых и пятидесятых. После нескольких лет лечения в Швейцарской клинике я осталась совсем без денег. Я пыталась уговорить своего агента в Голливуде найти мне подходящую картину, но никто не хотел рисковать и браться за меня. Коммерческие полеты в Европу были практически отменены во время войны, поэтому я не могла поехать и поговорить с ними лично. Кроме того, у меня не было столько наличных денег, чтобы выкупить достаточное для поездки в Америку количество препарата. Потому я осталась.

– Что за работу предложил вам Фокс?

– Обычную, – сказала она. – Сначала я была его любовницей. Он был ужасен, груб. Ему нравилось причинять боль. Я его ненавидела, но мне нужны были инъекции. Со временем он от меня устал. Я была очень рада. Но он стал доверять мне. И ко времени, когда он был готов перевести клинику сюда, в Шангри-ла, я вела его бумаги.

– Да? – заинтересовался Римо. – Что в них было?

– Разные вещи. В основном регистрировались доходы женевской клиники. Там он производил свой препарат. В те дни он довольно часто отсутствовал, и я за него занималась делами клиники. В то время там, конечно, не было гостей. Фокс собирался вернуться в Америку, поэтому он отказал всем пациентам…

Ее снова затрясло.

– Что случилось? – спросил Римо.

– Ничего. Просто я вспомнила…

Она пересилила себя.

– В любом случае он время от времени уезжал на месяцы. В эти периоды, пока я находилась в швейцарской клинике, он давал мне инструкции по телефону. Иногда он просил меня забирать странные пакеты в самых странных местах – на аллеях, заброшенных складах. Они всегда были завернуты в одинаковую коричневую бумагу.

– Что в них было?

Она посмотрела на него.

– Золото. Это-то и было странно. Так к нему приходили миллионы. Всегда одни и те же свертки коричневой бумаги брошенные где попало со слитками золота внутри.

– Ты знала, кто их оставлял?

– Откуда? Они были просто брошены где попало. Но это еще не все. Кое-что еще стало происходить в это же время. Фокс начал звонить мне и просить отправлять огромные количества препарата в Штаты.

– Сюда?

– Нет. И это тоже было странно. Он просил отправлять их в Южную Дакоту.

– Южную Дакоту?

– Не спрашивай меня, почему именно туда. Почтовые отделения, в которые я отправляла посылки, находились по всему региону Черных Холмов.

– И это до сих пор продолжается?

– Не знаю. Клиника в Женеве была продана. Дозы для гостей он держит здесь – в подвале, но я не знаю, где он сейчас производит препарат.

Она говорила так, будто была в шоке.

– Покидая Швейцарию, он собирался отказать мне. Он говорил, что если я не буду платить за инъекции тем или другим способом, я должна буду обходиться без него.

– Может быть это было бы самое доброе, что он мог для тебя сделать, – сказал Римо.

Она горько улыбнулась.

– Может быть. Такое правда могло случиться. Я вышла замуж за швейцарского промышленника, с которым познакомилась во время одной из долгих отлучек Фокса в Америку. К счастью, он был очень богат. Перед окончательным отъездом из Женевы Фокс снабдил нас большим количеством препарата, на несколько месяцев. Моему мужу тоже захотелось попробовать, поэтому я стала делать ему иньекции.

– Два маленьких счастливых наркомана, – сказал Римо.

Ее снова затрясло.

– Это я его приобщила, – прошептала она. – Он погиб в автомобильной катастрофе два месяца спустя. Я видела его после смерти…

Низкий стон вырвался из ее горла. Похоже было, что она готова была закричать.

– Пози? Пози! – он потряс ее и вернул в действительность.

– Римо, – сказала она. – Пожалуйста, не начинай лечения. Я знаю, к чему это ведет. Даже после первого раза. Я видела. Я прошу тебя. Не надо… Не надо…

Она разрыдалась.

– Эй, ну не надо так, – сказал Римо, покачивая ее на руках.

– Уезжай отсюда, как только сможешь. Пока это не стало слишком поздно и для тебя.

Он поцеловал ее. И вдруг он понял, что ему наплевать на ее возраст. Что-то такое было в этой Пози Понзелли, что заставляло его ощущать себя счастливейшим из мужчин, что-то очень женственное и в то же время невероятно хрупкое, что могло в любой момент исчезнуть в его руках.

Они снова занялись любовью. Сейчас было даже лучше, чем в предыдущий раз, потому что теперь было больше Пози – не просто Пози, прекрасной блондинки, которая владела любым из способов ублажить мужчину, которые только можно было представить, но другой – мудрой, печальной и бесконечно нежной.

– Если ты не поостережешься, я могу в тебя влюбиться, – сказал Римо.

Улыбка сползла с ее лица:

– Не делай этого. Ради меня, не надо. Просто уезжай отсюда.

– Не могу. По крайней мере пока не поговорю с Фоксом.

– Зачем это? – встрепенулась она. – Ты же не шпионить за ним приехал, правда?

Римо тряхнул головой.

– Пози, пока я не могу сказать тебе, кто я такой, но мне кажется, что доктор Фокс более опасен, чем тебе кажется. Я обязательно должен увидеться с ним.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– Если я устрою вам эту встречу, обещаешь мне уехать отсюда? Не принимая лечения?

– Я не стану принимать препарат, – ответил Римо.

– Достаточно прямо.

Она надела платье, поцеловала его на прощанье и закрыла за собой дверь. Римо сидел в тишине в круге розового света, оставляемого ночником.

Ее руки! Если половина странной истории, расказанной Пози, – это правда, он должен вытащить ее отсюда. Феликс Фокс занимался гораздо большим, чем оздоровительная клиника.

Римо ощутил странную вибрацию за кроватью. Он стал искать источник и не обнаружил ничего, кроме обрезанного телефонного провода, очевидно обрезанного преднамеренно. Он взял его в руки и колебание несуществующего звонка пробежало по его пальцам.

Это было смешно. Не было слышно ни одного телефонного звонка во всем доме, получалось, что все телефоны в Шангри-ла были тоже отключены. Он попытался приладить провода к аппарату На пятнадцатом беззвучном сигнале, ему удалось соединить их.

– Кто это? – спросил он в трубку.

Кислый голос ответил:

– Смит. Я звоню по аппарату из моего чемодана. Если рядом никого нет, приготовьтесь к секретному разговору.

– Все в порядке, здесь никого. Похоже, все телефонные линии обрезаны. Откуда у вас этот номер?

– Разумеется из компьютера.

– Разумеется, – сказал Римо. – Он рассказал Смиту о каждодневных инъекциях и все, что знал о Пози Понзелли, кроме ее выдающегося представления на простыне. – Она говорит, что ей семьдесят лет, а Фокс и того старше.

– Ой-ой-ой.

Это прозвучало так, будто Смит стоял на краю небоскреба и мог упасть вниз.

– Что такое?

– Тише! – В трубке послышались щелчки и жужжание, издаваемые четырьмя работающими компьютерами. – Бог мой! – дрожащим голосом произнес Смит. – Семьдесят восемь процентов!

– Семьдесят восемь процентов чего?

Смит рассказал возникшую теорию о Фоксе-Воксе и скандале вокруг прокаина в 1938 году.

– Компьютер дает семьдесят восемь процентов за то, что доктор Фокс – это тот самый Вокс, который ставил эксперименты с прокаином пятьдесят лет назад. Фокс мог убить женщину из-за прокаина, содержавшегося в ее организме. Ее имя Ирма Шварц, если это может вам пригодиться.

– А что насчет Ивса? И парня из военно-воздушных сил?

– Уровни прокаина в норме. Пока никакой связи.

– Есть что-нибудь от военных?

– Ничего, – ответил Смит. – Если мы гоняемся не за тем человеком, значит тот, кто убил их, навсегда останется гулять на свободе. Что вам удалось узнать от других гостей, кроме той женщины? Откровенно говоря, Римо, это факты о слитках золота и поставках препарата в Южную Дакоту звучат не очень убедительно.

– Мне показалось, что она говорит правду, – сказал Римо.

– Пока эта информация не обработана, она непоследовательна, – отрывисто произнес Смит. – С кем вы еще говорили?

– Э-э, я как раз собирался, – ответил Римо, натягивая брюки.

Провода в его самодельном телефонном приспособлении закоротились. Звук стал пропадать.

– Мы не можем терять время! – кричал Смит, едва различимый на фоне шумов и щелчков телефонной линии.

– Хорошо! – прокричал Римо. – Я здесь проведу еще сутки или около того, поскольку здесь завтра намечается важный денек, Смитти?

Он пошевелил провода, но звука не было. Связь прервалась.

И это было очень кстати потому что в этот момент…

В этот момент за окном пролетела фигура человека ростом шесть футов, четыре дюйма, одетого во что-то белое, похожее на тогу.

– Ой-ой-ой! – кричал человек, взмывая вверх, к крыше.

Римо выглянул вниз, на заснеженный сад, уже зная, кого он там увидит.

Толпа одинаково одетых зевак возле бассейна, дрожавших от холода, затаила дыхание и сочувственно вздохнула, когда фигура второго человека стремительно взлетела в воздух. Посреди постамента стоял Чиун, победоносно скрестив руки на груди, его лицо выражало безмятежность.

– Ох, осел, – вздохнул Римо.

Первый человек, описав дугу в воздухе, начал падение. Первым летел нос, выделявшийся будто на белом рыцарском шлеме. Когда человек несся вниз вдоль стены здания, его чувства были в точности отображены в маске неподдельного ужаса.

– Держитесь! – крикнул Римо распахнув окно и предлагая человеку приземлиться к себе на колени.

– За что? – простонал человек.

– За меня.

Римо раскинул руки и медленно повернулся к нему лицом, зацепившись голенями за раму окна. Он был как раз на одном, уровне с падающим телом.

Женщина внизу вскрикнула и упала в обморок.

– Это ужасно, – сказала другая.

– Действительно ужасно, – сказал сочувственно Чиун, – этот Римо всегда мне мешает.

– Как вы могли это сделать? – закричал Чиуну белый как полотно человек.

– Ну, ничего страшного, – излучая скромность ответил Чиун. – Всего лишь небольшой толчок вверх. Простейший маневр…

Но никто его не слушал, потому что в этом момент стройный молодой человек с сильными руками отчаянно пытался спасти двух летящих к земле в воздухе людей, которые один за другим набирая скорость приближались к твердому промерзшему грунту.

– Нет – нет! – вопил человек в воздухе, которому через три секунды предстояло встретиться с Создателем.

– Выпрямись! – кричал Римо.

– Мама!..

Человек свернулся клубком. Это будет гораздо труднее. Труднее, но все же не слишком тяжело. Это было сделать легко, почто до неудобного легко. Чиун будет смеяться над ним всю дорогу обратно в Фолкрофт, если Римо не сможет сейчас поймать этих двух падающих человек, держась только коленями. Может быть только носками ботинок…

За годы обучения Римо Чиун метал в него валуны и с высоты тридцать футов и требовал, чтобы он останавливал их тремя пальцами. Тогда было трудно. Сейчас – не стоило ничего.

Но когда он поймал этих двух человек, схватив их за странные развевающиеся одежды, движением своих пальцев, которые перераспределили энергию и запеленали их как младенцев, толпа внизу сошла с ума. Они вели себя так, будто он только что прилетел с Марса и привез им поиграть двух маленьких красных человечков. Женщина, которая перед этим потеряла сознание посмотрела на него с сияющим восторгом лицом, и прокричала. «Храни вас Господь!» Остальные трижды прокричали им «ура» и возбужденно обсуждали, каким героем был Римо.

Только Чиун видел, насколько незначительным на самом деле был этот маневр, и он смотрел на плачущие и вопящие лица вокруг так, будто он оказался в сумасшедшем доме. Римо пожал плечами втягивая внутрь дома через окно оцепеневших мужчин с дикими глазами.

– Спасибо, спасибо вам, – бормотал седовласый человек, падая на колени и целуя все еще босые ноги Римо.

– Эй, полегче! – раздраженно сказал Римо.

Достаточно того, что ему пришлось демонстрировать детсадовские трюки при скоплении зрителей, но терпеть чьи-то губы на своих ступнях – это переходит все границы.

Человек поднял вверх заплаканное лицо.

– Это судьба, – нараспев произнес он.

Этим человеком оказался Сеймур Бардих, наконец расставшийся со своей черной водолазкой и надевший греческую тогу, которая, похоже, была в стиле Шангри-ла.

– Опять вы? – сказал Римо.

– Вы вернули мне мою жизнь. Вы настоящий герой! Что я могу для вас сделать? Все, что угодно.

Римо задумался.

– Что угодно?

– Все, что вы скажете.

– Хорошо. Подождите, пока этот тип придет сюда и я скажу, что вы можете для меня сделать.

Бардих удрал в сторону от подоконника, откуда как раз появлялся другой человек, которого спас Римо, огромный. Толстяк прокашлялся и простер руку в сторону Римо.

– Сынок, – сказал он, в его голосе теперь звучала власть. – Такой человек, как вы, может далеко пойти. Я президент Объединения железа и стали из Хьюстона, и я хочу, чтобы вы знали, что место вице-президента ждет вас.

– Ладно, – сказал Римо. – Окажите любезность.

– Говорите.

– Все что угодно, – сказал Бардих. – Я на край земли за вами пойду. В горы, по горячим углям…

– Я хочу, чтобы вы сказали всем, что вы сами там оказались.

– Что? – удивленно спросил Бардих.

Объединенная Сталь протянул:

– Слушай парень, какой-то старый китаец зашвырнул меня в небо и я хочу увидеть как он опустит свой маленький желтый нос.

Римо пытался убедить его.

– А как будет выглядеть если вы будете ходить и рассказывать на каждом углу как маленький старикашка весом в сто фунтов запустил вас в воздух на высоту десятого этажа?

– Но пойми, что они видели это своими собственными глазами.

– Впечатление может быть обманчиво, – философствовал Римо.

– Ри-мо! Ри-мо! – скандировали за дверью.

Толстяк задумался. Потом тряхнул головой и сказал:

– Нет. Извини, сынок. Ты хороший парень, но справедливость должна восторжествовать. Правда это правда, справедливость есть справедливость.

Римо взял его за лодыжку и высунул его снова в окно.

– А несчастный случай – это несчастный случай, – сказал он.

Толстяк взревел болтаясь вверх-вниз, его рыжие волосы развевались на ветру.

– Ладно, я сам это сделал! – Римо втянул его обратно. – Хотя я очень сомневаюсь, что кто-нибудь поверит в это. – Каким образом я мог это сделать? Играя в классики?

– Скажите им, что это старинный семейный секрет, – ответил Римо. Он повернулся к Бардиху, который снова расположился возле его ног, совершая частые низкие поклоны. – Вас это устраивает? – спросил Римо.

– Абсолютно. Я готов проглотить жабу. Я готов сразиться с целой ордой.

– Отлично. Тогда посражайтесь немного с ордой за дверью.

– Все, что вы скажете, – мрачно ответил Бардих.

– И вы тоже, – сказал Римо, подталкивая толстяка к выходу. – Расскажите им какую-нибудь историю.

Когда они вышли, Римо бросился к окну. Чиун все еще стоял внизу, презрительно глядя вверх.

– Подожди меня, папочка, – сказал Римо.

Он медленно перелез за окно, прижимая ступни и ладони к поверхности стены. Как паук, без видимых усилий, он сполз по кирпичам вниз и, перевернувшись в последнее мгновение, оказался на земле.

Чиун испепелил его взглядом.

– Они называли тебя героем! – мрачно произнес старик.

Римо повел его к небольшому потайному углубленному окну в фундаменте здания.

– Хочу проверить подвал, – сказал он.

– Герой! За небольшое дельце, которое мог провернуть любой шимпанзе.

– Что же я могу поделать? – сказал Римо, приподнимая раму и проскользнув внутрь. Чиун последовал за ним. – Они же не знали, как легко мне было поймать этих двух парней. Ничего обидного в этом нет.

– Ничего обидного? Ничего обидного! Мне обидно. Я отправил этих двоих в рай двумя превосходными восходящими спиралями. Разве ты не видел, какой получился узор, когда тела начали снижение?

– Замолчи, – прошептал отвлекшись Римо.

Вполне возможно, что Пози Понзелли говорила правду, независимо от того, соответствовало ли это мнению компьютеров Смитти. И если она была права, здесь, в подвале, могли находиться ощутимые доказательства ее жуткой истории.

– Ах, это действительно было прекрасно, Чиун. Просто превосходно.

– Мне не нужны твои дешевые похвалы. Это не было превосходно. Это было безупречно. Это был один из самых исключительных воздушных запусков двойной спиралью, когда либо совершенных в истории учения Синанджу. Но я, сам Мастер, услышал ли от этих пресных бледнолицых хотя бы слова «здорово сработано»? – Он презрительно ткнул пальцем в направлении верхних этажей здания. – Хоть один из них попытался наградить меня всего лишь ненужной безделушкой?

– Чиун, – позвал Римо. Под шаткой лестницей он обнаружил десятки сложенных запечатанных коробок. В каждой из них оказалось по тридцать бутылочек с прозрачной жидкостью. – Вот эта штука для гостей.

Чиун не обратил никакого внимания на его слова.

– Натурально, ни один из них даже не попытался похвалить Мастера Синанджу за его славный поступок.

Римо ощупал покрытые паутиной стены. Камни фундамента лежали здесь уже более ста лет. Соединяющий их цемент растрескался и порос плесенью. Он начал ритмично постукивать по камням, одна рука повторяла движения другой и в результате стены стали вибрировать с низким грохотом. Он проверил камень за камнем три стены подвала. Достигнув последней, в самом темном углу, звук от его постукиваний резко изменился. Он снова попробовал этот камень. Ошибки быть не могло. За ним была пустота.

Барабаня пальцами по цементу вокруг камня, Римо раскрошил его в мелкую пыль. Это был другой, недавно положенный раствор. Он с легкостью вынул камень и ощупал пространство, открывшееся за ним. В нескольких дюймах от поверхности находилось нечто похожее на кусок брезента, покрывавшего большую геометрическую фигуру.

Чиун продолжал шагать из угла в угол, излагая свои различные психологические травмы.

– Вместо этого они смотрели на тебя! На тебя, который не сделал ничего кроме того, что безо всякого изящества повис в окне…

– Вот оно, – сказал Римо. Под брезентом оказался огромный куб мерцавшего в темноте золота. Он просунул голову внутрь, чтобы определить размеры золотого слитка. – Интересно, сколько миллионов эта штука может стоить?

– Ты меня слушаешь? – проворчал старик.

– Нет, – Римо поставил камень на прежнее место и прислушался. Сверху, из коридора возле покинутой ими спальни, доносился настойчивый гул голосов. – Пошли. Я видел, то, что хотел. Нам надо вернуться туда.

– Зачем? – спросил Чиун, взбираясь по стене вслед за Римо. – Ты что получил недостаточно незаслуженной похвалы на сегодня?

– Я просто хочу, чтобы все выглядело нормально, – объяснил Римо. – Мы до сих пор не поговорили с Фоксом. До тех пор, пока мы не сделаем этого, я хочу чтобы все считали нас просто парой симпатичных парней.

– Я и так симпатичный, – ответил Чиун. – Я самый симпатичный, обаятельный, чудесный…

– Ты чуть не убил тех двоих, – прошептал Римо, переваливаясь через подоконник обратно в комнату. – Ты отдаешь себе отчет в том, какой шум поднялся бы, если бы они погибли?

– Это смешно, – сказал Чиун. – Никто бы даже не заметил этого. Они все выглядят абсолютно одинаково в этих непристойных балахонах.

– Я не могу спорить с тобой целый день. Факт в том, что ты подверг смертельной опасности двух людей, которые не сделали ничего плохого.

– Не сделали!.. – Чиун отшатнулся назад, не в силах вымолвить слово. – Разве ты не видел, какое ужасное оскорбление они нанесли мне?

– Конечно нет. Меня же там не было.

Лицо старика стало жестоким.

– Ты был с этой женщиной с желтыми волосами и бесформенной грудью, я не сомневаюсь.

– Это не имеет отношения к делу. Так что они натворили?

– Они попытались пристыдить меня публично. – Он потупил взгляд. – При всех, в самый разгар парада.

– Ты бы мог поступить лучше, Чиун, – сказал Римо. – Парада? Какого парада в снегопад? Не ври, Чиун.

– Это чистая правда! Пока ты был наверху и развлекался с этой выпуклой бледнолицей штучкой, эти идиоты сначала исчезли, а потом вернулись в своих странных ночных сорочках со свечами в руках. Они пели и ходили кругами по комнате. После этого построились рядами и вышли маршировать на улицу. Поскольку это было единственное интересное дело за весь вечер, я прозволил себе присоединиться к ним. Чтобы доставить им удовольствие я исполнил для них строевую песню киприотов на марше, которые тоже были дураки и одевались в ночные сорочки.

– И что?

– То, что я подвергся оскорблениям. Я. Не они!

– За песню?

Чиун вздохнул.

– Нет, глупый ты человек. Никто не может осуждать Мастера Синанджу за его безукоризненное пение. Это было похоже на пение летящей птицы…

– Тогда за что?! – воскликнул взбешенный Римо.

– За то, что я отказался надеть эту безобразную одежду! – взвизгнул Чиун. – Ты что, ничего не понимаешь? Те двое посмели остановить шествие и требовать от меня, чтобы я снял свой замечательный халат и напялил на себя это убогий белый наряд. Я был в шоке.

– Послушай, мне тоже не понятно, для чего они ходят в этих штуках, – сказал Римо. – Но это не причина, чтобы убрать их.

– Я и не собирался убирать их, – с достоинством ответил старик. – Я лишь опробовал запуск в воздух двойной спиралью. Я только слегка дотронулся до них. О, это было так красиво…

– Ладно, считаем, что ничего не было, хорошо? – сказал Римо, прислушиваясь к растущему шуму толпы за дверью, выкрикивающей его имя. – Те двое, которых ты чуть не угробил, любезно согласились сказать, что ты их не трогал.

Чиун улыбнулся.

– Очень мило с их стороны. Но должен тебе сказать, Римо, что даже мастер Синанджу не сможет исполнить спиралевидный запуск не дотронувшись до чего бы там ни было. О, это был легкий, почти символический шлепок, но тем не менее…

– Я имел ввиду, они скажут, что взлетели в воздух сами.

Глаза старика сделались круглыми.

– Что?!

– И тогда никто не попытается выкинуть нас отсюда. Мы должны продержаться здесь ровно столько, чтобы я мог закрутить гайки этому доктору Фоксу.

– Сами? Два этих вялых стручка? Ты, наверное, шутишь!

– У нас нет другого выхода, Чиун.

Чиун сверкнул глазами.

– Никогда, Римо. Только подумать, как я тебе доверял, вскормил тебя своей добротой и своим трудом, и все для того, чтобы получить удар в спину от такого неблагодарного ученика – это все равно, что запятнать славное имя всего Дома Синанджу.

– Доверься мне, – произнес Римо направившись к двери.

– Довериться? – переспросил Чиун с легким намеком на улыбку на своих губах. – Он говорит мне о доверии. Он, кто вонзил мне в грудь кинжал опасности.

– Эй, приятели, – бросил Римо толпе, стоявшей за дверью. В ответ раздались возгласы и приветствия.

– Ри-мо! Ри-мо!

– Бог мой! – выдохнул Чиун.

– Просим! Просим!

– Нет, ну правда, – сказал Римо, застенчиво улыбаясь. – Ничего особенного я не сделал. Эти парни просто сами создали себе некоторые проблемы, да?

Он пихнул Бардиха под ребро.

– Совершенно верно.

– Он даже подготовил себе соучастников! – завопил старик из глубины комнаты.

– Эй, кто это там? – спросил кто-то из толпы.

– Никто, – поспешно ответил Римо.

– Никто! – повторил Чиун.

– У меня есть идея, – сказал Римо. – Давайте все спустимся вниз.

– Замечательно, – мурлыкнул в ответ голос Пози Понзелли. Она проскользнула вперед и отстранила техасца, который стоял на пути Римо. – Вниз, мальчики, – сказала она, сжав руку Римо. – Доктор Фокс ждет встречи с нашим героем. – Она подмигнула Римо и прошептала; – Как я обещала.

– Спасибо, Пози.

– Наш герой! – воскликнула стоявшая рядом женщина.

Из комнаты за спиной Римо раздался звук, похожий на затянувшийся приступ дыхания астматика.

Фокс сидел в своем кабинете. На нем была шелковая мантия, а в руке рядом с носом – маленькая ложечка с кокаином. Он приветствовал Римо.

– Вы наш герой, – сказал он, предлагая кокаин Римо.

– Нет, спасибо. У меня от него нос чешется.

Фокс улыбнулся. Это была та же приветливая, мягкая улыбка, что покоряла сердца миллионов.

– Мы все вам очень признательны, – сказал он. – Этим приятелям без вас пришлось бы худо.

– Ерунда, – с трудом выдавил Римо. Ему не хотелось, чтобы Фокс имел больше представления о том, что он может делать. Всегда лучше оставаться неразгаданным. – Счастливое стечение обстоятельств.

– М-м-м, – Фокс втянул носом новую порцию порошка. – Вы здесь для того, чтобы начать лечение, мистер…

– Римо. Называйте меня просто Римо. Да, сэр. Просто один из мальчиков.

– Должен заметить, что вы как раз выглядите наиболее нехарактерным пациентом для нашей клиники, – сказал Фокс. – Большинство из наших гостей боится наступления среднего возраста. А вы, похоже, вкушаете прелести зеленой молодости.

Фокс не понравился Римо. В нем было что-то фальшивое. И запах… Здесь, в Шангри-ла присутствовал какой-то запах. Вокруг Фокса он был значительно сильнее, чем где-либо еще.

– Я всегда говорю: нет другого времени, кроме настоящего.

– Но вы не зарегистрировались.

– Я наверное, опоздал.

Фокс прокашлялся.

– Один из гостей, Бобби Джей, узнал вас когда вы героически высунулись из окна. Он заявил, что сегодня утром вы приходили к нему домой.

– Э-э, да…

– И что вы интересовались военными областями.

– Не совсем так, – запнулся Римо, недовольный тем, что его вычислили слишком рано. Он хотел подбираться к Фоксу медленно, наблюдать за ним, следовать за ним, пока доктор не приведет его к чему-то важному.

Все это сорвалось. Фокс понял, что здесь что-то не так.

– Думаю, меня неправильно поняли.

– Я хочу заявить вам прямо здесь, сейчас, что ни я, ни эта клиника не имеют никакого отношения к военным сферам. Более того, люди со стороны в Шангри-ла не допускаются. – Он окинул Римо испытующим неприязненным взглядом. – Как бы там ни было, чем вы занимаетесь?

– Разная работенка, – ответил Римо. – Знаете – сильная спина, слабый ум. Я кое-что слышал об этом местечке и захотел посмотреть.

Полегче, сказал себе Римо. Когда настанет подходящий момент, он заставит Фокса крутиться быстрее. Только не спугнуть его сейчас. Пусть все будет легко и приятно.

– И что же вам удалось увидеть? – снисходительно спросил Фокс.

– Ничего особенного, – ответил Римо. – Только вот телефоны… Вы знаете, что ни один телефон не работает?

– Правда? – язвительно спросил Фокс.

– Да-а. Может мне стоит взглянуть. Я хорошо в этом разбираюсь. Может, я смогу их починить.

– В этом нет необходимости, – ответил Фокс. – Они были отключены преднамеренно.

– Почему? – невинно спросил Римо.

– Потому что нам не нужны здесь посторонние, – голос Фокса приобрел угрожающие нотки. – Телефоны искушают связываться с посторонними.

– В таком случае, почему вы позволили мне находиться здесь так долго?

– Вас, если так можно выразиться держала под стражей одна из гостей, – сказал Фокс. – Могу вас уверить, мисс Понзелли уже получила выговор за свое поведение. И еще получит.

Римо улыбнулся.

– А сейчас и остальные гости не хотят, чтобы вы выкинули меня отсюда.

Фокс презрительно фыркнул:

– Раз уж вы оказались столь полезны для двух наших попавших в беду гостей, вам и вашему престарелому другу будет даровано специальное разрешение остаться на церемонию Выхода из власти возраста сегодня вечером. Как бы там ни было…

– Выхода из власти возраста?

Фокс отмахнулся возражающим жестом.

– Небольшое ритуальное представление, на котором гости получают препарат на следующий месяц. Им это нравится. Вы можете остаться на церемонию, но должны уехать отсюда до наступления утра. Кроме всего, это ведь довольно дорогая клиника. И было бы неправильно позволить вам оставаться здесь наравне с гостями, которые за это платят. Вы должны понять.

Он говорил так по-отечески, так настойчиво и в то же время мягко, в такой уверенной натренированной манере.

Тьфу, подумал Римо. Но надо терпеть. Если он хочет, чтобы они убрались отсюда до утра, значит вскоре должен наступить момент, когда он начнет действовать. Все, что будет нужно, – это небольшой толчок со стороны Римо, и Фокс запрыгает как испуганный кролик. А Римо будет у него за спиной.

– Да, конечно, я понимаю, – ответил Римо тоном мальчика из приюта – лучшим, на который он был способен. – Я очень вам признателен за то, что вы разрешаете мне и моему другу остаться на Церемонию. Нам было бы очень жаль упустить такое зрелище. Ни за что, сэр.

Для начала маленький толчок.

– На этом все, – сказал Фокс, отправляя Римо взмахом своей кокаиновой ложечки.

Пора, подумал Римо. Пора начинать.

– Да, кстати, доктор.

– Да? – раздраженно спросил Фокс.

– Одна моя знакомая просто сходит по вам с ума. Вы однажды встречались с ней.

– Действительно? – без интереса спросил доктор.

– Да, она просила передать вам привет.

Фокс натянуто улыбнулся и кивнул.

– Она сказала, что даже не надеется, что вы ее вспомните, но я сказал, что по телевизору вы выглядите отличным парнем. Я ей сказал: «Ирма, он точно должен тебя вспомнить. Он выглядит отличным парнем.» Вот что я ей сказал.

Фокс насторожился.

– Ирма немного болела, но сейчас ей лучше. О, я знал, что вам захочется это услышать. Ирма Шварц. Вспомнили ее?

– Это невоз… – начал Фокс, поднимаясь с кресла.

Он сглотнул, и мелькнувшая было неуверенность исчезла с его лица.

– Это очень плохо, – мягко произнес он. – Обязательно передайте Ирме мой привет.

– Я знал, что вы ее вспомните, – улыбнулся Римо. Пришло время закручивать гайки. – Я слышал, что вы помните многие вещи. Например то, что происходило в этом доме в 1938 году.

Фокс моргнул.

– Какие-то эксперименты с лекарствами, не так ли? Доктор… Вокс.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро проговорил Фокс. – Должно быть вы спутали меня с кем-то еще.

– Я так не думаю, доктор Вокс. Ведь те эксперименты проводились с прокаином, правда? А это как раз и есть то, чем вы пичкаете этих богатых идиотов. Итак, совершенно не важно, сколько вы берете с них за это, все равно это не те деньги. А у вас в подвале сейчас лежит около миллиона долларов в золотых слитках. И если только издатели не платят теперь за ваши книги в триллионах золотом, – я не вижу, как вам удалось приобрести столько.

– Вы сейчас же уйдете отсюда, – произнес Фокс, руки его тряслись.

– Поэтому я сказал себе: «Римо, наверное здесь что-то не так». Но это всего лишь мои мысли.

Он повернулся, чтобы уйти, оставляя в комнате бледного, испуганного человека, вцепившегося в подлокотники кресла так, будто он катался на американских горках непристегнутый.

Этот толчок сработал.

– Спасибо за гостеприимство, доктор. Может быть, мы еще встретимся.

Доктор не ответил. Еще долго после того, как за спиной Римо с мягким щелчком закрылась дверь, он неподвижно, будто приклеенный, сидел в своем кресле, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники.