"Тень спрута" - читать интересную книгу автора (Щеглов Сергей)3Гуманоиды в скафандрах были настроены куда серьезнее. Они молча заломили Калашникову руки и затолкали его на заднее сиденье машины. Забулькал антигравитационный двигатель, чмокнули, герметизируясь, двери, и Калашников наконец понял, что происходит. – Это похищение?! – с восторгом спросил он у ближайшего гуманоида. В ответ тот схватил Калашникова за подбородок и со всего маху ударил по губам. Из глаз у Калашникова посыпались искры, а затем он почувствовал во рту вкус ржавого железа. Не смешно, подумал Калашников, насупился и попытался выглянуть в окно. Автомобиль – а точнее сказать, антиграв, – летел уже на порядочной высоте, держа курс на Безлюдную Пустыню. Большего Калашников разглядеть не успел – сидевший рядом гуманоид снова ударил его по лицу, и кровь залила Калашникову глаза. Ох, совсем не смешно, подумал Калашников. Больно не было, но безудержное веселье, охватившее его сразу после укуса, постепенно переходило в легкое беспокойство. Калашников опустил голову, закрыл лицо руками и глухо застонал, весьма убедительно изображая полное отчаяние. «Допрыгался? – раздался у него в голове язвительный голос даймона. – Говорили тебе, найми охрану!» «Толку-то, – мысленно ответил Калашников, к которому уже возвращалась ясность мышления. – Ликвидировали бы эту охрану, как маленьких. Вон как у них все подготовлено – вплоть до сумчатой крысы!» «Подготовлено, говоришь? – усмехнулся даймон. – Может быть, ты даже знаешь, кто тебя похитил?» «Отморозки какие-то, – ответил Калашников. – Вроде этих, как их... масхинцев!» «Ого, – с уважением протянул даймон. – Быстро же ты от наркотика оклемался!» «На то и лирк в брюхе, – философски заметил Калашников. – Однако что же мне теперь делать?! Помирать, что ли?!» «А что ты еще можешь сделать? – хмыкнул даймон. – Разговаривать с тобой никто не будет, оружия у тебя нет, выход в Сеть заблокирован...» «А Земля? – спохватился Калашников. – С Землей-то связь есть?!» «Есть, есть, – успокоил его даймон. – Небось, все ГРУ сейчас над тобой хохочет. Образцово-показательное похищение, да и только!» «Может быть, полицию вызвать? – предложил Калашников. – Через Землю?» «Да ты что?! – всполошился даймон. – Это же секретный канал! Знаешь, сколько русичей в Галактике полегли, а тайну так и не выдали?! Предателем стать хочешь?!» «Пардон, не подумал, – пошел на попятную Калашников. – Обидно просто, что эти уроды безнаказанными останутся...» «Ну так дай им по морде, – предложил даймон. – Тебе все равно терять нечего!» «Не пойдет, – покачал головой Калашников. – Им по морде получить – все равно что мне кетчупом облиться. Наказание должно быть адекватным!» «Например? – поинтересовался даймон. – Какое наказание ты сочтешь адекватным?» Калашников задумался. По морде – маловато будет, убить всех – вроде бы перебор. Шесть месяцев тюрьмы? А почему не пять? Тогда штраф? Так у меня и так денег куры не клюют... «В роботов бы их переделать, – предложил Калашников. – Чтобы честным трудом на жизнь зарабатывали!» «Какое ж это наказание? – удивился даймон. – У любого робота, между прочим, встроенный модуль счастья имеется. Робот, когда работает, непрерывный кайф ловит!» «Ну и пусть ловит, – разрешил Калашников. – Лишь бы мне морду не бил!» «Вон ты как повернул, – хмыкнул даймон. – Ну ладно, тогда я согласен!» «Ну так давай, переделывай, – предложил Калашников. – А то я уже на Конгресс опаздываю!» «Что значит – переделывай?! – возмутился даймон. – Я ж у тебя запасное сознание, а вовсе не боевой робот! Если ты, как дурак, без охраны ходишь, я-то что могу сделать?! Разве что добрый совет дать, относительно момента смерти!» «Ну так дай, – попросил Калашников. – Еще не пора?!» «Не пора, – ответил даймон. – Надо будет, скажу!» Голос в голове смолк, и Калашников вернулся к омерзительной реальности Бадарамхаз-Карамха. Антиграв сделал крутой разворот и пошел на снижение, ничуть не заботясь о вестибулярном аппарате Калашникова; у того мигом закружилась голова, и перед глазами поплыли черные круги. Вот будет некстати, подумал он, если я вырублюсь. Кто помирать-то будет?! Однако у Калашникова хватило сил дотерпеть до земли.. Антиграв ткнулся в песок на задворках приземистого здания, сложенного из желтого песчаника. Не успел Калашников опомниться, как его подхватили под руки и буквально выбросили из машины; потом поставили на ноги, защелкнули на запястьях наручники и повели внутрь здания через широкий темный проход. Внутри пол сразу же пошел под уклон, и Калашников понял, что остаток здешней жизни ему придется провести в подземелье. Через минуту впереди показался свет, ударил в глаза, Калашников прищурился, его грубо толкнули вперед, развернули и с размаху усадили на жесткое деревянное кресло. На лодыжках Калашникова защелкнулись металлические зажимы, вокруг горла закрутилась толстая медная проволока, и только тогда яркий, заставлявший жмуриться свет наконец потускнел, позволив Калашникову рассмотреть своих похитителей. Взглянув на их широкие обезьяньи морды, взъерошенные черные бороды, ниспадавшие на сине-фиолетовые камуфляжные костюмы, Калашников плотно сжал зубы и глухо застонал. Масхинцы, самые обыкновенные масхинцы! Наверняка те самые, что спрашивали у Лапина насчет Звездного Пророка! Вполне в их стиле – похитить человека, набить морду, а только потом начинать переговоры. Господи, подумал Калашников, какой же я идиот! Еще на Земле мог бы догадаться, что не просто так Хусин Салик мной интересуется! И вообще в этой Галактике без охраны шляться – все равно что два пальца в розетку засовывать! В поле света появился еще один масхинец, державший в руках скомканный серебристо-белый скафандр. Стоявшая перед Калашниковым громадная обезьяна обернулась к вновь пришедшему и прорычала: – Грры-жры-хрумм?! – Как все прошло? – услышал Калашников лишенный интонаций компьютерный перевод. Лирк, по случаю потери Сети подменивший стандартного переводчика, обеспечивал лишь самую поверхностную передачу смысла. – Чисто, – рявкнул боевик-масхинец. – Слишком чисто! – Что такое? – взревела главная обезьяна. – Говори! – Он был без охраны, – пояснил боевик. – Что-то не то! Главарь ударил себя кулаком в грудь и довольно заухал: – Он дурак! Он родился четверть кольца назад! Боевик глухо зарычал, но не стал возражать. Главарь махнул рукой в другую сторону. В глаза Калашникову снова ударил свет – на этот раз от трех больших белых квадратов. Позвольте, подумал Калашников, да это же осветители! Меня что, будут снимать в кино?! – Нож! – скомандовал главарь. – Вот он, Хусин! – рявкнула еще одна обезьяна, подскакивая к главарю и опускаясь перед ним на одно колено. Хусин взял нож, больше походивший на римский меч, поднял его вертикально на уровень глаз и пустил зайчик в глаза Калашникову. – Отблеск твоей смерти, Звездный Пророк! – на чистом русском языке прорычал Хусин. – Надеюсь, ты не закроешь глаза! Салнум! Барабанный бой, перевел лирк последнее слово. Хусин шагнул вперед, все так же держа нож вертикально перед собой, а остальные масхинцы выстроились полукругом и начали в такт бить себя кулаками в грудь. Гул глухих ударов быстро заполнил подземелье; Калашникову показалось, что даже светильники вспыхивают и гаснут в такт этой грубой, но очень заразительной музыке. Хусин сделал шаг, и гул ударов превратился в рокот. Еще шаг – и Калашников покрылся холодным потом; теперь с каждым ударом его буквально подбрасывало на кресле. Еще шаг – и Калашников смог увидеть глаза своего убийцы. Обезьяна с ножом, подумал Калашников. Хорошо еще, что не с гранатой. Он улыбнулся, отлично сознавая, что эта улыбка может стать последней. Но скованные за спиной руки и проволока на горле придали Калашникову мужество отчаяния. Он снова улыбнулся и приветливо посмотрел Хусину в глаза. – Рэзать будэм? – осведомился Калашников с подчеркнутым южным акцентом. Грохот слаженных обезьяньих ударов заставлял пол ходить ходуном. Но Хусин Салик все же расслышал слова своего пленника – и даже их понял. Нож в его руке дрогнул, опустился вниз, потом взлетел над головой – да так там и остался. Хусин зарычал, выбросил вперед левую руку и схватил Калашникова за подбородок: – Сначала ты перестанешь смеяться! Уже, хотел было сказать Калашников. Но проклятая улыбка застыла у него на лице, а в голове завертелась неприятная, однако здравая мысль: пока я смеюсь, он меня не убьет. Бить будет, но не убьет. А тем временем кто его, знает, что может произойти?! – Посмотрим, – сказал Калашников и как можно шире растянул губы. |
||
|