"Тень спрута" - читать интересную книгу автора (Щеглов Сергей)

2

Макаров положил темно-красную гвоздику на серую надгробную плиту и печально вздохнул.

– Я думал, – повторил он уже в третий раз, – оружие автоматически сработает.

– Автоматически срабатывает только защита, – терпеливо ответил Бойко. – Вот только против боадила никакая защита не спасает. Тебе нужно было сразу же стрелять на поражение, а не лежать на спине, разинув рот. Впрочем, все это я тебе уже говорил...

Макаров молча кивнул и еще раз перечитал высеченную на камне эпитафию. «Павел Макаров, 26 мая 2255 года. Укушен боадилом». Задумано как шутка, но смеяться почему-то не хочется.

– Да не переживай ты так, – участливо сказал Бойко. – Половина новичков до боадила и вовсе не доходит. Завтра ты этого боадила не глядя прихлопнешь, вот тогда самое интересное и начнется!

– Завтра? – переспросил Макаров.

– Ну да, – улыбнулся Бойко. – Трасса у нас вроде утренней гимнастики. Для испытателей – разминка, для новичков – тренировка. Каждое утро, в обязательном порядке!

Макаров посмотрел на уходящие к горизонту ряды аккуратных серых надгробий и ничего не ответил. Видно было, что Бойко говорит правду.

Резкий звук зуммера оторвал Макарова от мрачных размышлений. Подняв глаза, он увидел над собой остроносую физиономию Маркса.

– Слушаю, Джо-Натан, – сказал Макаров. – Что случилось?

– У меня сюрприз, – сообщил Маркс. – Вы уже закончили свои похороны?

– Да, – кивнул Макаров.

– Тогда добро пожаловать на поминки, – подмигнул Маркс. – Угадайте, кто прибыл поздравить вас с боевым крещением?

– Неужто Калашников? – воскликнул Макаров.

– Он самый, – с гордостью подтвердил Маркс. – Знали бы вы, чего мне стоило его сюда заманить!

– Небось, сказали ему, что меня боадил покусал? – предположил Макаров. Он вспомнил, зачем Марксу был нужен Калашников, и повернулся в сторону Станции, высматривая следы очередной катастрофы. К его удивлению, Станция оказалась целехонька.

– Он бы даже не почесался, – усмехнулся Маркс. – Пришлось пообещать ему экскурсию по нашему зоопарку!

– Н-да? – хмыкнул Макаров, оценивающе оглядев окружавшую его пустыню. – И сколько раз его там сожрали?

– Должен вас разочаровать, Павел, – развел руками Маркс. – Экскурсия прошла в штатном режиме, и никто никого не сожрал. На нынешних поминках вы будете единственным героем!

– У вас, наверное, уже и стол накрыт? – предположил Макаров.

– Совершенно верно, – кивнул Маркс. – Так что поторопитесь, а то ваш приятель сам всю водку выпьет!

Макаров поморщился. Вот бы и в самом деле выпил, подумал он. Никак не пойму, зачем они эту гадость употребляют? Ладно бы еще с ног валила – так ведь нет, лирк весь спирт мигом в глюкозу превращает, пошумит в голове минут пять – и снова как стеклышко. А вкус у нее, заразы, нисколько не изменился – едкая, сладковатая, и горло дерет немилосердно.

Маркс махнул на прощание рукой и отключился. Макаров вздохнул – а пить-то придется! – и повернулся к Бойко.

– Поминки какие-то придумали, – пожаловался он. – Пойдешь?

– Извини, – развел руками Бойко, – работа. Нынешние бэчеэры куда основательнее прежних.

– А-а, – понимающе протянул Макаров. Партия бэчеэров – боевых человекообразных роботов – поступившая на испытание месяц назад, до сих пор сопротивлялась всем попыткам нарушить штатный режим их функционирования. До недавних пор Оксана Глебова билась с бэчеэрами один на один, но с сегодняшнего дня по просьбе Маркса к этому безнадежному делу подключился и Даниил Бойко. Макаров знал, кто следующий на очереди, и потому искренне надеялся, что Даниил сумеет справиться с поставленной задачей. – Ну, ни пуха тебе, ни пера!

– Спасибо, – улыбнулся Бойко и тоже помахал Макарову рукой. Потом повернулся и зашагал в глубь континента, туда, где за шестью рядами защитных полей Оксана Глебова командовала безукоризненно вежливыми и до тошноты правильными роботами-убийцами.

Макаров пообещал себе, что научит звездных русичей правильно говорить по-русски, и зашагал в противоположную сторону, прямиком к Станции. Сделав десяток шагов, он почувствовал острое желание перейти на бег – да так и сделал. Песок под ногами послушно сделался плотным, температура воздуха упала градусов на двадцать, и Макаров радостно улыбнулся, осознав, что совершенно счастлив.

Через десять минут, даже не запыхавшись, он подбежал к левому входу в жилой корпус и стремительно ворвался в кафе, готовый изо всех сил стиснуть Калашникову правую руку.

Калашников в одиночестве сидел за накрытым столом и задумчиво вертел в руках наполовину полную рюмку. Завидев Макарова, он криво ухмыльнулся и поднял рюмку перед собой.

– Привет, – сказал Макаров, переходя с бега на шаг. – А где остальные?!

– Работают, – усмехнулся Калашников. – А я вот пью...

– Ты чего? – испуганно спросил Макаров. – Что-то случилось?!

– Бред какой-то, – сообщил Калашников и махнул рюмку. – Двадцать третий век вокруг, – сообщил он Макарову, немедленно наливая следующую, – лирк за телесным здоровьем следит, даймон – за душевным, работа у меня такая, что за уши не оттащишь... а я вот сижу и пью.

– И чего же ты сидишь и пьешь? – спросил Макаров, присаживаясь напротив. Подумал немного и тоже налил себе рюмочку. – Влюбился, что ли?

Калашников чуть со стула не упал.

– В кого?! – завопил он так громко, что Макаров даже испугался. – Ну, скажешь тоже, – уже нормальным голосом добавил Калашников, – влюбился... Если бы!

– А что тогда? – спросил Макаров. – Кстати, давай за встречу!

– Давай, – согласился Калашников. – Слава Богу, есть еще с кем выпить.

Нет, подумал Макаров. С ним и в самом деле что-то случилось. Но что?! Что может случиться с человеком в Звездной России?!

Да все что угодно, подумал Макаров. Если этот человек – Артем Калашников.

– Ну, рассказывай, – сказал он, вновь наполняя рюмки.

– Рассказываю, – кивнул Калашников. – Кто мы такие, знаешь?

– Иммигранты, – ответил Макаров. – Из прошлого.

– Я не так выразился, – мотнул головой Калашников. – Я про других. Про настоящих.

Вон оно что, сообразил Макаров. Себя он, значит, за настоящего не считает?! И потому – завидует?

– Тебя что, – удивленно спросил Макаров, – жаба душит?!

– Она, родимая, – с какой-то мазохистской радостью ответил Калашников. Потом поднял рюмку. – За жабу, Паша. За жабу!

– Ну, давай за жабу, – пожал плечами Макаров. Выпил, крякнул, утерся рукавом. – А почему – за жабу?

– Потому что светлое будущее, – принялся загибать пальцы Калашников, – лирк, даймон, личный куратор с рогами – а жабе хоть бы хны! Душит, давит и превосходно себя чувствует! Выходит, самая сильная она на свете, эта жаба. Мне бы пустотных шейхов ловить, а я тут сижу и водку пьянствую!

– Каких еще пустотных шейхов? – оживился Макаров. – Ну-ка, рассказывай!

– И не подумаю, – заявил Калашников. – Чушь, ерунда. Древняя раса, две тысячи лет по закоулкам прячется, никто найти не может... – Калашников демонстративно плюнул. – Найду я их, не вопрос; может быть, уже нашел. А толку? По сравнению с тем, что настоящий Калашников сделал, это пустая трата времени!

– Калашников свою революцию сорок лет делал, – заметил Макаров. – А ты сколько своих шейхов разыскиваешь?

– Ты меня не сбивай, – возразил Калашников. – Революция – это частности. Главное, что настоящий Калашников сделал – себя самого! В дневнике у него все подробненько так описано. Где пил, с кем спал, как поутру колбасило...

– Ну и чему тут завидовать? – искренне удивился Макаров. – Помнится, ты тоже дневник вел.

– Между прочим, это тот самый дневник и есть, – сообщил Калашников. – Только у меня все пьянки да «встал-позавтракал», а у него, начиная с третьего года, дело началось! Вот это все, – Калашников ткнул большим пальцем себе за плечо, – эта самая Звездная Россия, как раз он и придумал. Сперва гольная идея была, вроде моей Прекрасной Галактики, потом размышления, как она может появиться, а потом – как повернул, зараза! – совсем другие размышления, отчего это Звездная Россия так до сих пор и не появилась? Может быть, мешает кто-то? А потом, в две тысячи пятом – главное откровение. Оказывается, он сам, Калашников Артем Сергеевич, и мешает! Каждой глупостью своей, каждой выпитой рюмкой, каждым обидным для окружающих словом.

– Ты что же, – удивился Макаров, – успел весь дневник прочитать?! Все двадцать томов?!

– Дневник это что, – усмехнулся Калашников. – Видел бы ты остальную библиографию... Ну да не время хвастаться. Продолжаю жаловаться! Мало того, что Калашников все это сообразил. Так он еще и проверить решился!

Дал обет, написал план – и с две тысячи пятого по две тысячи восьмой только тем и занимался, что идею свою проверял! Пить бросил, йогу обыденной жизни придумал, чтобы здоровье поправить, каждое действие по три раза обдумывал, каждому человеку в душу заглядывал. Как последний идиот себя вел, целых три года. И получилось! Сработало! Шестого августа он итоги подвел, написал крупно «ПОЛУЧИЛОСЬ», а тринадцатого «Техноимператив» в Сеть выложил. Тот самый, с которого, собственно, и пошла технотронная революция.

– Пошла, – кивнул Макаров. – И еще пятьдесят лет по миру бродила, как призрак коммунизма. Ну и что? Ты-то здесь причем?

Калашников приоткрыл рот – и внезапно зашелся в беззвучном хохоте.

– На его месте должен был быть я, – сказал он и хлопнул в ладоши. – Как там у классиков? Напьешься – будешь? Вот я и пытаюсь!

– Ну так давай еще по одной, – предложил Макаров. Он с удивлением понял, что Калашников и здесь, в Звездной России, умудрился загнать себя в дикую депрессию. Причем в своем излюбленном стиле – исключительно хитроумными умозаключениями. Это же надо додуматься: самому себе завидовать!

– Мне уже хватит, – возразил Калашников, отставив рюмку в сторону. – Вот в чем проблема: у него получилось, а у меня нет! Он три года жил, как запланировал, и притом не ради Звездной России, а чтобы свои идеи проверить! А я?! Я и часа не выдержал!

– Ну это ты брось, – возразил Макаров. – Помнится, ты не только сам целый год по плану провел, но даже меня заставил!

– Сравнил, – фыркнул Калашников. – Разве то был план?! «Изучать философию, заниматься спортом, проработать вопрос о зарабатывании денег» – ... Калашников помахал ладонью перед ртом, изображая попусту болтающийся язык. – Настоящий Калашников за три года миллионером стал, всемирную известность получил, и притом ни одного врага не нажил! Вот это план, вот это я понимаю! А у меня – фигня фигней, – заключил Калашников, скрестил руки на груди и победно посмотрел на Макарова. – Полдня поработал, нашел красивую идею – и с катушек долой. Стоило Марксу позвонить, как я тут же все бросил, и к вам, на Станцию.

– Зачем же ты все бросил? – резонно спросил Макаров.

– А затем, – раздраженно ответил Калашников, – что праздника мне захотелось! Надоело в Сети сидеть да со всей Галактикой беседовать. Захотелось чего попроще – на мурритов поохотиться, боадилов с руки покормить.

Макаров недоуменно посмотрел на Калашникова.

– И не надо мне ничего говорить, – заявил Калашников. – Сам знаю, что отдыхать надо. Но когда отдыхать?! Когда дело сделано! А у меня – всего одна идея, пусть классная, но очень может быть, что ошибочная! И чего же мы тогда здесь празднуем? Твою первую смерть – или мою очередную глупость?!