"Черные звезды" - читать интересную книгу автора (Савченко Владимир)

ВСПЫШКА

Случилось так, что Яков Якин в этот ноябрьский вечер надолго задержался в своей лаборатории.

За окнами уже синело. Лампочки под потолком лили неяркий желтый свес. Сослуживцы Якова — старик инженер Оголтеев и техник Мирзоян — уже оделись и нетерпеливо посматривали на часы. Только что закончился очередной опыт с нейтридом. Пробоя снова не получилось; голубые ленты мощного коронного электроразряда огибали будто заколдованную пластинку нейтрида и с треском уходили в землю.

“Что же делать дальше? Похоже, что электрический пробой нейтрида вообще неосуществим, — размышлял Яков, убирая стенд. — Похоже, что нейтрид абсолютно инертен к электрическому напряжению, так же как инертен и к химическим реакциям… Так что же делать?”

Он вошел в клетку и взялся за верхний электрод, чтобы снять его с пластинки нейтрида.

…Самое болезненное при электрическом ударе — это внезапность. Маленькая, невинно поблескивающая гирька с хвостиком-проводом вдруг ожила: тело передернуло от электрического тока, рука судорожно отдернулась, между пальцами и гирькой сверкнула длинная искра. Яков отлетел к сетке. На несколько секунд в глазах потемнело. Он не слышал, как прозвенел звонок, возвещавший о конце работы, как старик Оголтеев крикнул ему звонким тенорком:

— Яков Викторович, вы еще не уходите? Не забудьте запереть лабораторию!

Обессиленно прислонившись к сетке, Яков успокаивал бешено колотящееся сердце: “Фу, черт! Забыл разрядить…” Взбудораженные нервы руки долго ныли. Он поднес пальцы к носу — запахло горелой кожей. “Не меньше тысячи вольт… Хорошо, что руки были сухие”. Он взял разрядную скобу, прикоснулся к электродам: гирька выстрелила синей искрой — заряд ушел в землю. “Долго держит заряд… Хорошо, что я не сразу стал снимать электроды, а помедлил, пока они частично разрядились через балластное сопротивление. Иначе бы — 120 киловольт! Конец!.. — Якову стало не по себе от этой мысли. — Получается конденсатор солидной емкости, заряженный до сотни тысяч вольт… В нейтриде запасается огромная энергия…”

Яков снял электрод — да так и застыл с ним в руке. Сердце, только что успокоившееся, снова заколотилось; мелькнула ослепительная, как разряд, мысль: “Конденсаторы электроэнергии! Ну конечно же, как я раньше не догадался. Если такие сравнительно толстые пластинки нейтрида уже дают значительную емкость, то из многих тонких слоев получатся такие сверхъемкие аккумуляторы, которые можно зарядить до колоссальных напряжений.., А ну-ка, если прикинуть…”

Он сел к пульту и прямо на обложке лабораторного журнала стал писать формулы и расчеты. Что, если брать тончайшую пленку в доли ангстрема? Те сверхтонкие пленки нейтрида. из которых сейчас на заводе у Кольки Самойлова делают скафандры?

Яков никак не мог сосредоточиться: мысли в голове метались тревожно и радостно. Буквы и цифры неровными строчками бежали наискось, спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга.

Конечно, нейтрид-конденсаторы по мощности и емкости в тысячи раз превзойдут обычные кислотные аккумуляторы. Нужно рассчитывать на большие напряжения; запас энергии в конденсаторе растет, как квадрат напряжения… Итак, если взять пленку нейтрида площадью в десяток квадратных метров, проложить металлической фольгой и свернуть в рулон, получится сверхмощный аккумулятор Ею можно зарядить до нескольких тысяч вольт! Нейтрид выдержит и больше, но тогда уже трудно будет изолировать выводы. Такие конденсаторы смогут приводить в движение мощные электродвигатели. Это тебе не жалкие два вольта нынешней кислотной банки.

Очень просто: совсем небольшие черные коробки, размером с книгу; в них можно нагнетать невесомую, но могучую электрическую энергию. Сколько? Две-три тысячи киловатт-часов! Достаточно для машин, для мощных электровозов.

Яков откинулся от пульта Лицо горело.

Вот оно — то, о чем он мечтал еще с детства, — большое изобретение! Он отодвинул подвернувшийся под руку стул. И сумбурные, нетерпеливые мечты, подхлестываемые воображением, охватили его и заставили бегать взад и вперед по лаборатории.

…Не было больше лаборатории, не было серых сетчатые клеток, медных шаров под потолком, тускло горящих лампочек. По широкому серому шоссе, залитому солнцем, стремительно и бесшумно мчатся голубые машины. Они похожи на вытянутые капли, положенные на колеса. Скорость огромна! Не слышно рева бензиновых моторов, вместо нею — еле ощутимое высокое пение электродвигателей. Ведь их можно установить прямо на колесах! Вместо сложного привода, поршней, валов, всевозможных муфт, сцеплений, зажигания — несколько проводов к нейтрид-аккумуляторам; вместо коробки скоростей и многих рычагов управления — две рукоятки реостатов: одна регулирует скорость, другая — направление.

Вдоль дороги расставлены электроколонки. В них — розетки, к которым подведено напряжение подземной электросети. Водитель останавливает машину, включает в розетку кабель от нейтрид-аккумуляторов, и по медным жилам в них переливается невесомая электрическая кровь… И разве только электромобили? А электролеты, электрокорабли! Всем прочим двигателям придет конец: бензин, уголь, нефть и даже урановое топливо будут вытеснены простыми и компактными нейтрид-аккумуляторами.

Яков подошел к окну, коснулся разгоряченным лбом холодной поверхности стекла. Было уже совсем темно. Ветер качал голые ветки деревьев в институтском дворе, и далекие фонари, заслоняемые ими, мерцали, как большие, но тусклые звезды. Затуманенный взгляд Якова еще видел шоссе с голубыми электромобилями, но сквозь него проступили две широкие желтые полосы — это напротив светились окна семнадцатой лаборатории. Там тоже работали.

Якин видел ходившего вдоль окон Голуба, склонившуюся у пульта долговязую фигуру Сердюка, и его наполнила гордая уверенность. Он еще покажет себя! Он теперь знает, что делать. Он сделает эти нейтрид-аккумуляторы. Он еще многое сделает! Целый год он презирал себя, потерял веру в свои силы, но теперь!..

Свет в семнадцатой погас. “Смотрят в перископ, догадался Якин. — Интересно, что они сейчас видят там?”

Снова вспыхнули полосы окон — теперь Голуб и Сердюк стояли на мостике. Голуб наклонился над рычагами манипуляторов.

“Сейчас будут вытаскивать свои препараты из камеры наружу… Они что — только вдвоем сегодня работают? Интересно, есть ли у них сейчас пленки тоньше ангстрема? Может, пойти попросить?..” Якин видел, как Сердюк что-то сказал Ивану Гавриловичу, а тот кивнул. Вот они оба наклонились над чем-то…

Громадная, нестерпимо яркая, бело-голубая вспышка сверкнула напротив, во всю ширину громадных окон семнадцатой лаборатории. От взрывной волны осколки стекол полетели в лицо Якову. Несколько секунд он ничего не видел — только где-то под потолком плавали тусклые точки лампочек. Что это? Он вытер лицо ладонью, измазавшись в чем-то липком, посмотрел наружу: из окон семнадцатой рвалось желтое пламя, казавшееся совсем неярким после блеска вспышки.

Яков выбежал из лаборатории, помчался по бесконечно длинным коридорам.

По институтскому двору в суматохе бегали служащие охраны. Яков лишь на секунду хлебнул холодный дымный воздух двора и вбежал в дверь стеклянного корпуса. В коридоре, который вел к семнадцатой лаборатории, метался горячий сизый дым, ярким коптящим пламенем пылал паркет. Яков сорвал со стены цилиндр огнетушителя, с размаху ударил его наконечником о стенку и направил вперед длинную струю желтой пены. В горящем паркете образовалась черная дымящаяся дорожка.

Он уже почти добрался до дверей семнадцатой; из них било пламя. Глаза разъедал горячий дым. Якин оглянулся: проложенная огнетушителем дорожка снова горела. Только теперь он услышал и понял пронзительные звонки, звучавшие из дыма и пламени. Радиация! Сигнальные автоматы звенели непрерывно — значит, радиация уже превысила все безопасные нормы. Яков еще раз посмотрел на горящие двери семнадцатой, швырнул ненужный огнетушитель и, закрывая руками лицо от огня, побежал обратно по расстилавшемуся перед ним пламени.

Во дворе уже стояли красные пожарные машины. В окна “аквариума” били тугие струи воды и пены. Среди горячего и едкого тумана бегали люди. Горящую одежду Якина кто-то обдал водой, кто-то отвел его в сторону, спросил: “Там больше никою нет?” Вместо ответа Яков закашлялся не то от дыма, не то от подступивших к горлу слез…