"Одна грешная ночь" - читать интересную книгу автора (Робинс Сари)

Глава 10

Страж провел Лилиан и ее лакея в небольшую квартирку смотрителя тюрьмы, где поселили Диллона. Она попыталась воспользоваться советом Фанни и шла с гордо поднятой головой, вздернув подбородок, надеясь, что выглядит бодрой и уверенной в себе. Ей приходилось делать вид, что она полна оптимизма, в то время как ее новости были хуже некуда. Но как можно выглядеть жизнерадостной, если участь Диллона зависит от сэра Патрика, который не надеется на победу?

Лакей постучал, и дверь отворилась. Их впустили в пахнущий затхлостью и плесенью коридор, ведущий в комнату Диллона.

– Лилиан! – Диллон вскочил из-за секретера, на котором писал письмо. На его лице появилась широкая улыбка, но выглядел он похудевшим, даже изможденным и казался старше своих двадцати пяти лет.

Он сжал ее руку и клюнул в щеку.

– Я так рад твоему приходу, просто счастлив!

Его голос дрогнул, и Лилиан поняла, что он храбрится ради нее. Милый Диллон!

Лакей поставил корзинку на стол возле камина.

– Вы можете подождать там, где обычно, Гиллман.

– Я буду за дверью, миледи. – Молодой человек поклонился. – Пожалуйста, кликните меня, если что понадобится.

– Благодарю вас, Гиллман.

Страж бросил на Диллона понимающий взгляд и, подмигнув ему, закрыл дверь. Лилиан вспыхнула, поняв, что думал охранник об их времяпрепровождении, когда они оставались вдвоем.

– В чем дело? Что-то не так? – спросил Диллон с тревогой.

– Почему ты вообразил, что что-то не так? – Лилиан отвела взгляд.

– Во-первых, ты слишком сильно накрасилась, потому что бледна, как привидение. – Он провел пальцем по ее переносице. – Нос у тебя блестит, глаза красные. Ты плакала.

Она сглотнула слюну.

– О, Диллон, я никогда не умела ничего от тебя скрывать.

Он нежно пожал ее руку.

– Скажи, что тебя беспокоит. Ничто не может быть хуже, чем ньюгейтский праздник с фанфарами.

Упоминание петли палача напомнило Лилиан, что миссия ее провалилась.

– Я привезла тебе булочки и немного земляничного джема от Кука, – сказала она. – Давай сядем…

– Если новости скверные, я предпочел бы их услышать прямо сейчас, Лилиан. – Он нахмурился. – Ведь это не Кейн? Нет? Я просил отца присмотреть за тобой и даже послал письмо Расселу с просьбой не спускать с тебя глаз.

– Они очень внимательны. Благодарю тебя за заботу. Но я не могу оставаться спокойной, пока ты находишься здесь.

– Через две недели, так или иначе, мне больше не потребуется квартира Джона Ньюмена. – Он не сводил с нее глаз. – У тебя есть сведения о Редфорде? Вероятно, он захочет допросить меня. Я готов. У меня полно свободного времени.

– Чего не скажешь о мистере Редфорде. Дел у него по горло.

– Вы совершенно правы, – пророкотал низкий голос за спиной, и у нее побежали мурашки. – Он хочет допросить вас.

Диллон поднял заблестевшие надеждой глаза. Лилиан в полном смятении только моргала, потеряв дар речи.

В дверях стоял Николас Редфорд, столь же обворожительный, как и несколько часов назад, когда он выглядел как нагой греческий бог. Сердце ее учащенно забилось, захлестнула жаркая волна возбуждения. Прошедшая ночь никак не отразилась на его внешности – он оставался таким же красивым, мускулистым, уверенным в себе. В одной руке он держал трость, в другой бутылку коньяка. Смотритель тюрьмы Джон Ньюмен стоял рядом с ним с такой же бутылкой, зажатой под мышкой.

– Вы даже принесли выпивку! – ухмыльнулся Диллон.

– Я подумал, что вы, вероятно, страдаете от жажды.

– По правде говоря, у меня все внутри пересохло и горит.

– Мистер Николас Редфорд к вашим услугам, милорд. – Он поклонился. – Я новый дознаватель, леди Джейнос наняла меня, чтобы вы поскорее обрели свободу.

Лилиан ушам своим не верила. Уж не сон ли это?

– Слава Богу, теперь нам больше не придется полагаться на этого тупоголового сэра Патрика. Я уж начал было думать, что моего гуся скоро ощиплют и положат в котел.

Редфорд взмахнул рукой.

– Я не хочу мешать сэру Патрику, милорд. Моя роль заключается в том, чтобы за то короткое время, что остается до суда, использовать все до единой возможности. Заглянуть в каждую щель, перезернуть каждый камень.

Лилиан была заинтригована и в то же время подавлена. Всего несколько часов назад этот человек лежал с ней в постели, оскорбляя ее. Она надеялась, что никогда больше его не увидит, но вот он здесь, налетел, как ураган, чтобы восстановить справедливость.

Она не знала, прыгать ли ей от радости или, рыдая, выбежать из комнаты.

Смотритель тюрьмы Ньюмен поскреб угловатую скулу.

– Вам повезло, милорд, если удастся избежать хозяина церемоний в Тайберне[4]. Это такой малый, что хуже не бывает. Он не успокоится, пока не получит желаемое.

Редфорд поставил бутылку на стол.

– Для меня самое важное, чтобы невинный человек был отпущен на свободу.

Диллон уставился на Николаса и долго смотрел на него. Глаза его блестели. Вытащив из кармана платок, он вытер глаза.

– Прошу прощения. Просто я… – Он шмыгнул носом и сложил платок, стараясь ни на кого не смотреть. – Просто, кроме Лилиан…

Их взгляды встретились, и его губы, безуспешно пытавшиеся сложиться в кривую улыбку, задрожали.

– Притворяются многие, но никто, кроме Лилиан, не пытался мне поверить. До этой минуты.

Лилиан чувствовала, как сердце ее переполняет гордость. Ради этого стоило пострадать. Что бы она ни предпринимала, как бы ни унижалась, все ее поступки, даже неблаговидные, искупались радостью и надеждой, которые она прочла в глазах Диллона. Ей удалось доказать, что Диллон не тот человек, за которого его принимал Дэгвуд, и теперь Редфорд знал это. Она надеялась, что скоро об этом узнает весь Лондон.

Лилиан сжала его руку.

– Теперь все наладится, Диллон, если кто и может доказать твою невиновность, то только мистер Редфорд.

– Ну, – пожал плечами Редфорд, – я не умею творить чудеса. Но если есть доказательства и я поверю в их подлинность, то мы их непременно найдем.

Лилиан дала волю слезам.

– Я ведь говорила тебе, Диллон, что правосудие не слепо. А ты не верил.

– Не верил, но полагался на тебя, – заметил Диллон, засовывая платок в карман сюртука. – И, как обычно, это пошло мне на пользу.

– Леди Джейнос, – обратился Редфорд к Лилиан, пристально глядя на нее. Сердце ее подскочило к горлу. – Вы любите загадки?

При звуке его голоса Лилиан почувствовала внутреннюю дрожь. Она не смела встретиться с ним взглядом.

– Думаю, не больше, чем кто-либо другой.

– Но не так сильно, как тот, кто перед вами стоит. А вы – живая загадка.

Глядя на него сквозь опущенные ресницы, она не могла разгадать смысл его странного взгляда, устремленного на нее. И вдруг ей захотелось уйти.

– Уверена, вам есть о чем поговорить. Прошу прощения.

Диллон схватил ее за руку:

– Благодарю тебя, Лилиан. Ты самая надежная девушка на всей земле.

Ее щекам стало горячо, и она сказала, понизив голос:

– О, по правде говоря, большей похвалы заслуживает Фанни.

– А как поживает милая Фанни? – поинтересовался Диллон.

– Мисс Фигботтом? – спросил этот чертов Редфорд притворно равнодушным тоном. – Вероятно, речь идет о знаменитой актрисе?

Диллон поднял глаза:

– Да, о ней. Она великолепна, выше всяких похвал. Она и Лилиан, как две горошины из одного стручка. Сестры и то не могут быть ближе.

– О, неужели? – Взгляд Редфорда показался Лилиан крайне заинтересованным, но это не сулило ничего хорошего, потому что она прочла в нем ярость.

– А как вы познакомились, леди Джейнос?

– Я их представил друг другу, – пояснил Диллон. – Кажется, два года назад…

– Не стоит докучать мистеру Редфорду и нашему славному смотрителю тюрьмы этими скучными и устаревшими историями. – Лилиан послала Диллону многозначительный взгляд. – Уверена, у них есть более интересные темы для обсуждения.

– О нет, я бы в самом деле хотел услышать об этом, – перебил этот чертов дознаватель.

– Возможно, я поделюсь с вами своими сведениями в другое время, – ответил Диллон.

По-видимому, эйфория, вызванная надеждой на то, что жизнь для него не кончена, развязала Диллону язык, но, к счастью – он опомнился.

– Скажем, через две-три недели.

– Да, когда мы отпразднуем твое освобождение. – Лилиан поцеловала Диллона в щеку и кивнула остальным. – Вам надо многое обсудить. Всего хорошего. – Стараясь смотреть только на дочиста выскобленные доски пола, она шагнула к двери, держась как можно дальше от Редфорда. – Всего хорошего, джентльмены.

К своему стыду, Лилиан направилась к двери почти бегом.

Она уже почти достигла коридора, когда громкий голос Редфорда окликнул:

– Леди Джейнос!

Лилиан не остановилась и сделала знак охраннику открыть.

– Леди Джейнос!

Редфорд вмиг оказался рядом и загородил Лилиан путь.

Он навис над ней, и Лилиан осознала, что легче было бы не обратить внимания на мчащийся экипаж, чем на него. Замерев, полная смущения, она остановилась, стараясь ничем не выдать своего замешательства.

– Да?

– Я только хотел спросить, как вы себя чувствуете, миледи.

Звук его голоса вызвал воспоминания о его прикосновениях и жаре его тела, когда он вошел в нее. Во рту у нее пересохло.

– Я сам несколько одурманен, вероятно, от недосыпа.

Она стояла, глядя в щелку на тюремный двор. От его близости сердце ее учащенно забилось. Черт бы побрал эту ее слабость!

– Вы хорошо спали прошлой ночью?

Его возмутительное поддразнивание вызвало у нее желание устроить скандал. И было омерзительно то, что он видит ее насквозь.

– Почему вы спрашиваете? – поинтересовалась Лилиан, вскинув бровь. – Разве я выгляжу усталой?

– По правде говоря, да, – процедил он сквозь зубы, и волоски у нее на затылке зашевелились.

Лжец!

– Я прекрасно отдохнула, если вы на что-то намекаете, мистер Редфорд. Провела самую обычную, ничем не примечательную ночь. Настолько обычную, что даже забыла о ней. Позвольте мне вам напомнить, что я весьма важная персона и у меня много неотложных дел.

Он уловил ее желание уязвить его и скривил губы. Еще с минуту он смотрел на нее, потом медленно открыл дверь и позволил ей пройти.

– Я с нетерпением жду визита к вам, миледи, нынче днем.

– С какой стати? – изумилась она.

– Надеюсь на вашу помощь. В деле защиты Бомона. – Ее охватила тревога. – Процесс начнется уже через две недели, – продолжал он. – Мне надо знать о Бомоне все и всех, кто его окружает, в том числе и вас.

Было ли это хитростью? Жестокой шуткой, чтобы заманить ее в ловушку и в постель? Скорее всего постельные услуги он рассматривал как премию плюс к обычному вознаграждению? Она вся горела от негодования, чувствуя себя униженной. Потом вспомнила, что должна рассказать ему о Кейне. В его просьбе был смысл. Но это вовсе не означало, что она ему хоть сколько-нибудь доверяет.

– Вы будете у себя дома? – спросил он.

Наконец она осмелилась взглянуть ему прямо в лицо. Ресницы ее затрепетали.

– О да, мистер Редфорд, если вы согласны терпеть мои дамские штучки. Хлопанье ресницами и покачивание бедер.

– Думаю, я это выдержу.

О, как ей хотелось стереть с его лица эту ухмылку.

– Возможно, с этим вы справитесь, но только не со мной.

Она вышла, уверенная, что выполнила свою миссию. К тому же отказалась стать мишенью его язвительных шуток. Все в ней дрожало от его намеков. Ей следовало быть очень собранной и осторожной в присутствии Николаса Редфорда. Очень, очень осторожной.

Ник наблюдал за ней, стоя в дверях. Какого черта он ввязался в это дело! В ней было что-то такое, что задевало его чувства, и вовсе не в джентльменском смысле этого слова.

Выйдя из дома мисс Фигботтом, он кипел негодованием, был полон ярости и ненавидел всей душой эти дамские уловки. Однако ночью, когда его гнев поостыл, он не смог отмахнуться от реальности. Ни один мужчина не смог бы удержаться от соблазна овладеть такой женщиной, как леди Джейнос. А это означало, что Бомон не интересовался женщинами и едва ли мог позволить втянуть себя в любовную интрижку с леди Лэнгем. Эти факты вызывали слишком много вопросов, а ответ был один: Бомон скорее всего невиновен. Вероятно, он стал пешкой в большой игре. Редфорд погрузился в размышления.

Он старался отогнать навязчивую мысль о том, что следовало бы оправдать леди Джейнос, несмотря на ее поступки. И в конце концов признал, что она избрала абсолютно правильный курс, чтобы раскрыть ему глаза на невиновность Бомона. И выполнила свою миссию, добившись желаемого результата.

Всего за несколько часов она превратила его из разъяренного мученика в готового ей служить полицейского. Он не мог, зная, что человек невиновен, со спокойной совестью отправить его на виселицу. Эта леди Джейнос с ее штучками! Его самолюбие было задето, тело болело, но все это гроша ломаного не стоило, когда речь шла о человеческой жизни.

Леди Джейнос сделала то, что ей и следовало сделать, чтобы спасти своего невинно пострадавшего друга. Ник с трудом мог поверить в то, что она пожертвовала своей невинностью, чтобы убедить его. Ее верность и отвага были достойны восхищения. Более того, не такой уж он был бесчувственный мерзавец, чтобы не признать, что до конца жизни не забудет эту безумную ночь.

Глядя, как соблазнительно покачиваются ее округлые бедра, пока она шла по дорожке, Ник осознал, что еще не насытился. Он жаждал снова обладать ею и закончить начатую игру. И как можно скорее. Вопрос заключался в том, что она была невинна. Черт возьми! Да, он лишил ее девственности, но она не была легкомысленной девицей, только и ждущей, чтобы ее уложили в постель. Ее сдержанность, ее смущение, то, как она краснела, теперь все это приобрело для него новый смысл. А он-то считал себя детективом высшей пробы!

Джон Ньюмен, ухмыляясь, встал рядом с ним.

– Хотелось бы мне узнать, какова она на вкус, эта девица.

Ника захлестнула ярость. Казалось, сквозь тело пропустили раскаленный железный стержень. В мгновение ока он стиснул горло смотрителя тюрьмы и прижал его к стене.

– Заткни свою поганую пасть!

– Отпустите его! – раздался крик стража откуда-то из угла. Ринувшись на помощь, он схватился за дубинку.

Смотритель поднял руки вверх, а страж замер, охваченный страхом.

– Лучше отпусти меня, Ник. Не позволяй чувствам брать верх над разумом.

Он прав, подумал Ник, досадуя на самого себя. И все же следовало кое-что прояснить.

– Не смей открывать свою смрадную пасть в присутствии этой леди.

– Да я не имел в виду ничего дурного. Отойди, Джексон. Все в порядке.

Ник отпустил смотрителя.

– Кто бы ни тронул эту леди, хоть сам хозяин Тайберна, главный палач, будет иметь дело со мной.

– Ты меня знаешь, Ник. Я все понял, – сказал смотритель и, заметив выражение смертельной ненависти в глазах Ника, добавил: – Такое больше не повторится. Кстати, мог бы предупредить меня. – Он одернул мундир.

Ник снова вспыхнул.

– Лучше помолчи. Мне все ясно. Но, чтобы помочь тебе, я должен знать, что происходит.

– Ничего не происходит.

– Черта с два не происходит!

Ник пытался взять себя в руки, убедить в том, что Джон Ньюмен всегда ему нравился, потому что был предсказуем, как и ему подобные, нацеленные на чужой кошелек. Он не скрывал своей алчности, но не был развратником.

Ник съязвил:

– Твоя сестра шлет тебе привет.

Ньюмен усмехнулся:

– Узнаю прежнего Ника. Нет причин для волнения. Успокойся.

Ник не мог оторвать глаз от тюремного двора даже после того, как женщина, перевернувшая его жизнь и превратившая его кровь в кипящую лаву, скрылась из виду.

– Ты же меня знаешь, Ньюмен. Я вообще никогда не волнуюсь.