"Больше чем скандал" - читать интересную книгу автора (Робинс Сари)

Глава 13

Отдавая себя на беспощадный отцовский суд, Маркус убрал саблю, постаравшись положить ее подальше от спящей Кэтрин. Он махнул Таму рукой. Осмотрев все уголки комнаты, усердный денщик незаметно выскользнул из спальни и прикрыл за собой дверь.

Маркус закрыл ее на задвижку и обернулся.

Его взгляд встретился с пронзительными голубыми глазами отца, и он едва удержался, чтобы не отвернуться.

– Сэр, у меня и в мыслях не было…

– Зачем тебе понадобилось втягивать во все это Кэтрин? – отрывисто спросил Данн-старший.

– Я ее не втягивал…

– Но тогда почему она здесь? – отец указал на кровать, где спала Кэтрин. – С окровавленными повязками на голове?

– Она следила за мной…

– Перестань нести чушь! Ты же опытный солдат, Маркус! Шпион!

– Говорите потише, – проворчал Маркус.

Урия Данн неодобрительно поморщился, но все же понизил голос.

Бросив шляпу и трость на пустой стул, отец Маркуса приблизился к кровати.

– Как я уже сообщил вам в записке, с ней все будет хорошо. – Маркус отошел к противоположной стороне постели, чтобы Кэтрин оказалась между ним и отцом. – А вот я получил резаную рану. Быть может, это сообщение доставит вам удовольствие.

Данн-старший поморщился снова:

– Конечно не доставит.

– Тогда, может быть, вы потрудитесь объяснить, почему Кэтрин преследовала меня, к тому же так странно вырядившись?

– Вырядившись?

Маркус кивком указал на серую кучу одежды, лежавшую в противоположном углу.

– Не думаю, что эта одежда принадлежит ей самой.

– Даже не знаю, откуда она могла… – Данн потер небритый подбородок. – Впрочем, я слышал, что одна из приятельниц наших служанок сбежала.

– Вы знали о ее планах?

– Нет, мне доложили, что она читает в библиотеке.

– В какой именно?

– Я не уточнял. Она редко покидает приют, и я порадовался, что она решила куда-то пойти.

– И вы ни о чем не подозревали?

– Конечно нет, – отец склонил голову. – Почему ты допрашиваешь меня, Маркус? Мы не сделали ничего предосудительного.

«Это „мы» включает и Кэт», – понял Маркус.

– Я просто пытаюсь понять, что могло вдохновить ее на преследование.

– Ей было ясно сказано, что дальнейших распросов о тебе я не потерплю. Очевидно, Кэтрин решила действовать самостоятельно.

Маркус покачал головой:

– Почему она так решительно настроена против меня?

– Возможно, Кэт тебя боится…

– Чушь собачья! – буркнул Маркус, однако, заметив во взгляде отца осуждение, решил добавить: – Простите, но Кэт, кажется, мало чего боится… – Вспомнив, как отважно она сражалась в переулке с головорезами, Маркус не мог не почувствовать восхищения. – Эта малышка спасла мне жизнь.

– Что? – Данн-старший схватился за столбик кровати, словно ноги отказались ему служить.

– Сэр! – Маркус подбежал к отцу и поддержал его.

– Со мной все в порядке, – бросил Урия Данн хриплым голосом. – Минутная слабость. Все нормально. Правда.

Несмотря на протесты, Маркус усадил отца в кресло и налил ему бренди. Руки директора дрожали, когда он брал у сына стакан с янтарной жидкостью. Кроме того, цвет лица Данна-стар-шего, несмотря на все его заверения, также свидетельствовал об обратном. К счастью, после нескольких глотков бренди щеки Урии снова порозовели, а в глазах появился обычный уверенный блеск.

Наполнив стакан и для самого себя, Маркус пододвинул стул к креслу отца и уселся лицом к двери.

– Расскажи мне, что произошло, – приказал Урия Данн.

Маркус не спеша потягивал бренди. Неплохой напиток, но, несомненно, хуже того, который доставал он. Вернувшись в Лондон, Маркус забросил свой торговый промысел. Он и так был занят по горло.

– Меня выследили…

– Выследили?

– За мной уже несколько дней кто-то следил. Мне хотелось узнать, кто именно. Поэтому, дождавшись своих преследователей, я свернул в пустой переулок…

– Напрашиваясь на неприятности.

Маркус пожал плечами:

– А как еще раскрыть ловушку, если не поймать в нее самого преследователя?

– И много там оказалось людей?

– Трое, – солгал Маркус.

Он не хотел волновать отца понапрасну.

Лицо Дана-старшего исказилось:

– Немного рискованно, тебе не кажется?

– Я попадал и в худшие передряги.

Заметив тревогу в отцовском взгляде, Маркус добавил:

– Я хорошо подготовлен, а они – обычные наемники с улицы.

– Но ты не принял в расчет Кэтрин.

Маркус глубоко вздохнул:

– Нет. И из-за нее и возникла эта… неразбериха.

– Но теперь-то все в порядке? – Урия Данн внимательно посмотрел сыну в глаза.

Маркус откинулся на спинку стула.

– В полном.

Данн-старший распрямился.

– А почему ты не одет? Ты ведь находишься в спальне наедине с незамужней молодой леди! Ты подумал о репутации Кэтрин?

Этого было достаточно, чтобы Маркус понял: его отец вполне овладел собой.

– Вы хотите узнать, что произошло, или нет?

– Конечно хочу, – проворчал Урия Данн. – Но ты должен понимать, какие у твоих действий могут быть последствия. Я согласен с тобой в том, что Кэтрин нельзя перевозить с места на место, однако я считаю, что в ее интересах немедленно должен переехать ты сам, а за ней станет ухаживать женщина. Я пришлю одну издевочек…

Маркус отрицательно качнул головой:

– Это заведение – только для мужчин. Здесь даже прислуга вся мужкого пола. Нам с Тамом чудом удалось протащить сюда эту девчонку, завернув ее в мой плащ.

– Но в таком случае что предлагаешь ты?..

– Я буду ухаживать за ней и позабочусь, чтобы ни одна душа не узнала о месте ее пребывания.

– Ты?! Но ведь ты же не сиделка, Маркус.

– А кто, по-вашему, ухаживал за мамой в последние месяцы, когда вы отправлялись на свои многочисленные совещания?

– Я знал, что лихорадка приняла затяжной характер, но миссис Нейгел…

– На попечении миссис Нейгел находились дети, и она не могла уделять маме необходимое внимание. Кроме того, когда кто-то смертельно болен, ему хочется видеть рядом близких родственников.

Данн-старший моргнул. Его рот приоткрылся, потом закрылся.

– Я не знал…

Маркус решил промолчать. Не время и не место бередить старые раны. К тому же он слишком устал сегодня, чтобы вступать еще и в перепалку с отцом.

Отец с подкупающей искренностью взглянул ему прямо в глаза:

– Прости, Маркус. Я и понятия не имел.

Маркус передернул плечами, но мысль о том, что отец теперь знает правду, принесла ему облегчение. Возможно, когда-нибудь Урия Данн до конца осознает, сколько боли причинила родным его невнимательность.

– Если не возражаешь, я предпочел бы это больше не обсуждать.

Отец кивнул:

– Конечно. Так что же произошло сегодня днем?

– Один из нападавших направил на меня пистолет, а Кэт швырнула в него свою сумочку.

Данн поднял бровь.

– Свою сумочку?

– Ну да. Однако, как потом выяснилось, она заблаговременно засунула туда обломок кирпича.

– Что-то вроде пращи, – отец восхищенно кивнул. – Потрясающая идея.

– Она очень сообразительна, и я готов это признать, – Маркус взглянул на спящую Кэтрин. – Но, кажется, ей самой это только вредит. Пуля пощадила нас обоих, но отколола кусок от крыши дома, и он обрушился прямо на ее умную голову.

Данн-старший потеребил себя за ухо.

– Итак, она знала, что может попасть в беду.

– Вот этого-то я и не понимаю. – Маркус наклонился, стараясь не тревожить свою рану. – Она поджидала меня у пансиона, а затем пошла следом за мной. – Он недоуменно потряс головой. – Следовательно, когда Кэтрин направилась в переулок, она прекрасно понимала, что я нахожусь там со всеми этими людьми. О чем она только думала?

– Зная Кэтрин и то, какой подозрительной она стала после твоего возвращения, я бы предположил, что она пыталась побольше разузнать о причинах твоего пребывания в Лондоне.

– И для этого совершенно одна бросилась в переулок, где находились пять головорезов? Слишком безрассудно даже для нее, вам не кажется?

– С ее точки зрения – нет, ведь она решила, что ты попал в беду. К тому же мне казалось, ты упоминал о трех нападавших?

– Я не хотел вас волновать, – Маркус махнул рукой, – тем более, речь сейчас не об этом. Я говорю о том, что это недоразумение в юбке ринулось в драку с пятью мужчинами!

Урия Данн пожал плечами и отхлебнул из стакана.

– Я подозреваю, что она могла поступить так из-за меня.

– Не понимаю.

– Конечно не понимаешь. В отличие от тебя, Кэтрин волнует то, о чем ты даже не задумываешься, Маркус – Их глаза встретились, и в глубине души Маркуса что-то дрогнуло. – Я не знаю, что бы со мной было, если бы тебя искалечили. Или убили.

После его слов в комнате воцарилась гробовая тишина. Маркус в смущении отвел глаза и уставился на огонь в камине. Данн-старший подался вперед.

– Ты мое продолжение, Маркус. Моя плоть и кровь. И мысль о том, что с тобой может…

В голове Маркуса зазвучали предостерегающие голоса. Он не мог вынести подобного проявления отцовских чувств. Это было… слишком.

– Однако мне ничего не грозило. – Маркус понимал, что не должен говорить сейчас в столь легкомысленном тоне, но не сдержался. Иначе в следующий момент отец попытался бы его обнять.

«А это было бы куда хуже, чем та неловкость, которую я испытывал на приемах генерала Куотермейна», – подумал Маркус с содроганием. – Я был вполне способен сам о себе позаботиться.

– Однако Кэтрин думата по-другому. – Урия Данн устало потер виски. Его взгляд, устремленный на кровать, стал виноватым. – Вероятно, мне следовало быть с Кэтрин осмотрительнее. Нужно было занять ее работой, как-то отвлечь. Но у меня было столько дел…

Последнее заявление заинтересовало Маркуса.

– Но ведь вы не заседали в Совете…

– Нет, это были совсем другие дела, – Данн-старший посмотрел в сторону. – Частного характера…

Эти слова отца прозвучали для Маркуса укором: Урия Данн не намеревался посвящать блудного сына в подробности своей жизни.

– Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать тебе об этом, – прибавил отец, и настроение Маркуса немного улучшилось.

– Я тоже мог бы обращаться с ней более осмотрительно, – признался Маркус. «Может быть, стоит рассказать ей об истинной причине моего возвращения в Лондон», – подумал он, припоминая все подробности вчерашнего дня. – Но, так или иначе, вы правы, сэр. Кэт проявила ужасное упрямство.

Черты лица Данна-старшего смягчились.

– Проявила упрямство? – Кажется, отец с трудом сдерживал улыбку. – Проявила ужасное упрямство?

Губы Маркуса невольно дрогнули, он потер щеку.

– Это было очень глупо.

Данн-старший кивнул:

– Так же глупо, как дверь-банка.

Маркус хорошо помнил эту историю. Ему тогда было всего шесть лет, однако он был чрезвычайно упорен. Весь вечер они с отцом спорили по поводу того, может ли дверь бьть банкой. Отец терпеливо демонстрировал сыну словарь. Маркус прочел все определения, а наутро пришел и разрисовал дверь отцовского кабинета.

– Видите? – заявил он, указывая на свое творение. – Вот теперь дверь может быть банкой. – В центре массивной двери, ведущей в кабинет отца, он изобразил большую белую банку с джемом.

Тогда его отец расхохотался. Это был заразительный смех, чудесно отозвавшийся в глубинах его души. Сейчас он совершенно изгладился из памяти Маркуса.

Урия Данн с улыбкой вздохнул:

– Я получил урок, который никогда не забуду.

– Вы тогда поняли, что у детей есть своя особенная логика, куда более последовательная, чем логика взрослых.

– Совершенно верно. Понимание этого очень помогало мне на протяжении многих лет.

– Вы долгое время не разрешали стирать с двери тот рисунок, – проговорил Маркус, вспоминая о том, какая гордость охватывала его всякий раз, когда он входил в кабинет с разрисованной дверью.

– До тех пор, пока рисунок совсем не исцарапался и стал практически незаметен.

Маркус кивнул, удивившись тому, что это воспоминание доставило ему такое удовольствие. Его глаза встретились с глазами отца, и на минуту между ними возникло что-то общее. Почувствовав внезапный прилив сыновьей любви, такой нежданной и чуждой для него, Маркус вздрогнул и отвел взгляд.

Кэт застонала.

Маркус вскочил со стула и подошел к кровати.

– Боюсь, мы ее тревожим.

Урия Данн тоже встал.

– Так или иначе, но мне нужно идти. Без помощи Кэтрин дел в приюте будет невпроворот.

Маркус пропустил последние слова мимо ушей.

– Я очень огорчен произошедшим, сэр. – Он понимал, что извиняется не только за доставленные отцу тревоги.

– Кое-что не поддается контролю, Маркус. Например, решимость Кэтрин, – ухмыльнулся Данн-старший. – Мне нужно будет придумать, как объяснить сотрудникам приюта внезапное ее исчезновение.

– Может быть, стоит сказать, что она навешает больную подругу. – предложил Маркус.

Урия Данн кивнул.

– Думаю, это подойдет. – Водрузив на голову шляпу, он взял трость. – Хорошенько заботься о ней, Маркус. Она особенная.

– Кажется, я начинаю понимать это, сэр.