Сара Парецки Заказное убийство

Глава 1 Лето

Ночь была душная и влажная. Проезжая на юг вдоль озера Мичиган, я слышала слабый запах гниющей сельди. Кое-где еще тлели костерки вчерашних пикников. Множество бегущих по воде зеленых и красных огоньков указывали на местонахождение людей, пытающихся укрыться от ночной духоты. Оживленное движение на набережной также показывало, что город задыхается. В Чикаго стоял июль.

Я свернула с набережной на Рэндольф-стрит и под железными подпорами надземки направилась к Уобош-стрит.

В Монро я сделала передышку.

Здесь, вдали от озера, было спокойнее. В районе Саут-Лупа[1], где нет никаких развлекательных заведений, кроме сомнительных варьете да еще тюрьмы, если, конечно, ее можно причислить к развлекательным учреждениям, я увидела лишь одного пьяного, который, пошатываясь, брел по улице: это было единственное живое существо, с которым я могла бы разделить свое одиночество.

Переехав через Уобош, я вошла в Палтиней-Билдинг, рядом с табачным магазином по улице Монро. В ночной тьме это учреждение выглядело очень убого. Грязная стенная мозаика местами осыпалась. Истертый линолеум, похоже, давно уже никто не мыл. Вестибюль, вероятно, производил отталкивающее впечатление на клиентов, если такие и находились.

Я нажала кнопку лифта. Еще и еще раз — и никакого результата. Открыв тяжелую дверь, я стала медленно подниматься по лестнице на четвертый этаж. На лестнице было попрохладнее, и в самом ее конце я остановилась, прежде чем направиться по тускло освещенному коридору в западный конец здания, где все офисы сдаются по более дешевой цене, потому что выходят окнами на надземку. В неярком свете я могла различить табличку на дверях моего офиса: «В.И.Варшавски. Частный детектив».

Прежде чем отправиться домой, принять душ, понежиться в прохладе, навеваемой кондиционером, а затем поужинать, я посмотрела на автоответчик: не было ли мне звонков, и была очень удивлена, когда узнала, что мне звонил какой-то человек, который отказался назвать свое имя. Беда с этими анонимными клиентами. Обычно они что-нибудь скрывают, нередко какую-нибудь уголовщину, и часто отказываются назвать свое имя, чтобы не опередить события.

Этот клиент предупредил, что явится в двадцать один пятнадцать, так что мой ужин откладывался на неопределенное время. Весь этот убийственно душный день я потратила на поиски печатника, который задолжал мне полторы тысячи долларов. Прошлой весной я спасла его фирму от поглощения национальным печатным трестом и теперь сожалела о содеянном. Не будь мой счет в банке столь скудным — я игнорировала бы этот поздний звонок. Но сейчас мне не оставалось ничего другого, как собраться с духом и отпереть дверь.

При электрическом свете спартанское убранство моего офиса выглядело не так уж и неприятно, и у меня немного отлегло от сердца. В отличие от моей квартиры, где у меня всегда царит легкий беспорядок, в офисе я обычно поддерживаю надлежащий порядок. Большой деревянный письменный стол я купила на полицейском аукционе. Небольшая пишущая машинка «Оливетти» досталась мне еще от моей матери, так же как и репродукция картины из галереи Уффици[2], висящая над моим архивом. Это должно было внушать клиентам, что здесь делается первоклассная работа. Обстановку довершали два прямых стула для клиентов. Бывала я здесь довольно редко и не нуждалась в особом комфорте.

За несколько дней моего отсутствия накопилась целая пачка счетов и рекламных проспектов. Компьютерная фирма предлагала продемонстрировать, как ее аппаратура может содействовать моей работе. Любопытно, подумала я, не сможет ли хороший настольный IBM подыскать мне платежеспособных клиентов.

В комнате была жуткая духотища. Я бегло проглядела счета, выбирая из них самые неотложные. Страховка машины — с этим лучше не тянуть. Остальные были новые и повторные счета — эти я отбросила, ибо имела обыкновение платить лишь по счетам, которые приходили в третий раз. Если им позарез нужны деньги, они непременно о себе напомнят. Я сунула счет на страховку в свою плечевую сумку, повернулась к окну и до отказа повернула ручку кондиционера на «холод». Свет сразу погас. Видимо, я пережгла предохранитель в не слишком-то устойчивой электрической системе. Вот дура-то! В таком здании, как это, кондиционер не ставят на максимум. Я выругала себя и обслуживающий персонал здания. Открыт или нет по ночам блок с предохранителями? За долгие годы работы в этом здании я научилась сама устранять большинство поломок, включая периодически, раз в месяц, засорявшийся туалет на седьмом этаже.

Я спустилась вниз по лестнице. У самого ее подножья горела единственная, не прикрытая абажуром лампочка. При ее свете я увидела висячий замок на двери распределительного блока. Том Царник, дряхлый комендант здания, не доверял никому, кроме себя. Кое-какие замки я могу отпирать, но у меня не было времени на добротный американский замок. Может, научусь как-нибудь. Я сосчитала до десяти по-итальянски и с еще меньшим энтузиазмом, чем прежде, снова поплелась вверх по лестнице.

Заслышав перед собой чьи-то тяжелые шаги, я сразу же догадалась, что это мой анонимный клиент. Добравшись до верхней ступени, я спокойно открыла дверь и стояла, наблюдая за ним в тусклом свете. Он постучался в дверь моего офиса. Я не очень-то хорошо различала его, видела только, что человек он приземистый, коренастый. Держал он себя весьма решительно и, не получив ответа на свой стук, не раздумывая открыл дверь и вошел внутрь. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. С той стороны улицы сверкал большой, в пять футов, рекламный знак компании «Арни» по производству бифштексов; этот знак наполнял своим спазматическим мерцанием мой офис.

Когда я открыла дверь, посетитель быстро повернулся ко мне.

— Я ищу Ви.Ай. Варшавски, — сказал он хрипловатым, но уверенным голосом человека, привыкшего всегда добиваться своего.

— Да, — ответила я, протискиваясь мимо него и усаживаясь за свой письменный стол.

— Что означает ваше «да»? — спросил он.

— Что Ви.Ай. Варшавски — это я. Если не ошибаюсь, это вы договаривались о деловом свидании.

— Да, но я не предполагал, что мне придется пешком взбираться на четвертый этаж, а затем беседовать с вами в темном офисе. Какого черта ваш лифт не работает?

— Все здешние сотрудники — народ крепкий, вот мы и сговорились отключить лифт; физические упражнения — лучшее средство против инфарктов.

В мерцании рекламы я увидела, как он сердито махнул рукой.

— Я пришел поговорить о деле, а не комедию ломать, — недовольно буркнул он. — Я привык получать точные ответы на свои вопросы.

— В таком случае задавайте разумные вопросы. А теперь вы, может, скажете мне, зачем вам понадобился частный детектив?

— Я и сам не знаю. Конечно, мне требуется помощь, но, Господи, здесь такая темная дыра.

— Да, погас свет, — сказала я, внутренне закипая. — К тому же вам, видимо, не нравится моя внешность. А я, признаться, не люблю анонимных посетителей. Поэтому я вас не держу, скатертью дорожка.

— Успокойтесь, успокойтесь, — примирительно сказал он. — Ваш запал ни к чему... Но неужели мы так и будем сидеть в темноте?

Я рассмеялась:

— За несколько минут до вашего прихода вылетел предохранитель. Если вам нужен свет, мы можем отправиться к «Арни». Признаться, я не прочь взглянуть на него поближе.

Он покачал головой:

— Нет уж, видно, придется остаться здесь.

После короткого колебания он уселся на один из стульев, предназначенных для посетителей.

— Как прикажете вас звать? — спросила я, пока он собирался с мыслями.

— Извините, — сказал он; порывшись в бумажнике, достал свою визитную карточку и положил передо мной на стол.

Я взяла ее и прочитала при свете рекламы «Арни»: «Джон Л. Тайер. Ответственный вице-президент банка и трастовой компании Диаборна».

Я поджала губы. Хотя судьба и не очень часто заносит меня на Ла-Салль-стрит, я все же знаю, что Джон Тайер — очень важная персона в самом большом банке Чикаго. В твои сети попалась крупная рыба, Вик, подумала я. Не упусти же ее.

Я убрала карточку в карман джинсов.

— Итак, мистер Тайер, в чем состоит ваша проблема?

— Проблема в моем сыне. Вернее, в его подружке. Во всяком случае, именно в ней... — Он вдруг замолчал. Многие люди, особенно мужчины, не привыкли ни с кем делиться своими проблемами, и бывает трудно вызвать их на откровенность. — Не обижайтесь, но я еще не решил, могу ли говорить с вами о своих личных делах. Нет ли у вас партнера?

Я молчала.

— Нет ли у вас партнера? — повторил он.

— Нет, мистер Тайер, — спокойно произнесла я, — у меня нет партнера.

— Видите ли, я боюсь, что это неподходящая работа для одинокой женщины.

В правом моем виске забилась какая-то жилка.

— Сегодня у меня был трудный день, но я даже не успела поужинать, потому что торопилась на встречу с вами, — сказала я хриплым от ярости голосом. Остановилась, прочистила горло и попыталась успокоиться. — Вы даже не хотели назвать свое имя, пока я не потребовала этого. Вы врываетесь в мою контору, высказываете нелепые претензии, но не хотите говорить со мной откровенно, всячески увиливаете. Вы что, пытаетесь выяснить, честна ли я, богата, достаточно ли у меня крутой характер или что? Вы хотите видеть рекомендации? Пожалуйста, я готова их показать. Но не тяните время. Я не собираюсь уговаривать вас, чтобы вы воспользовались моими услугами, ведь это вы настоятельно потребовали, чтобы я назначила вам встречу в столь позднее время.

— У меня нет никаких сомнений в вашей честности, — быстро сказал он. — И я не собираюсь раздражать вас, пытаясь выяснить вашу квалификацию. Но вы девушка и можете попасть в трудное положение.

— Я женщина, мистер Тайер, и уверяю вас, могу постоять за себя. В противном случае я никогда не занялась бы этой профессией. Если и в самом деле я попаду в трудное положение, то сумею как-нибудь выкрутиться. Это уже моя проблема, не ваша. Итак, вы расскажете мне о своем сыне или я поеду домой?

Пока он продолжал думать, я старалась успокоиться, дыша глубоко и ровно.

— Не знаю, — наконец сказал он, — все во мне противится продолжению этого разговора, но у меня нет никакого выбора. — Он поднял глаза, но я не могла рассмотреть его лицо. — Все, что я вам скажу, должно остаться между нами.

— Да, разумеется, — устало подтвердила я. — Между вами, мной и «Арни».

Он глотнул воздух, но вовремя вспомнил, что разговор должен идти в примирительном тоне.

— Все дело в подруге моего сына Аните. Хотя кое-какие трудности связаны и с моим сыном Питом.

Наркотики, холодно подумала я. Весь этот сброд с северного побережья только и думает что о наркотиках. Вряд ли речь может идти о беременности; они просто заплатили бы за аборт, и дело с концом. Но в конце концов это не мое дело, поэтому я только буркнула что-то успокоительное.

— Боюсь, что эта Анита не самая подходящая подруга для моего сына; во всяком случае, он нахватался у нее довольно странных идей. — Его правильная речь плохо вязалась с его хриплым голосом.

— Вы знаете, я только детектив, мистер Тайер, и я не могу читать мысли вашего сына.

— Я знаю... Я, кажется, еще не сказал вам, что оба они учились в Чикагском университете и к тому же еще состояли в какой-то отвратительной коммуне или другой организации. Дело кончилось тем, что он отказался пойти в школу бизнеса и вознамерился стать профсоюзным лидером, поэтому я решил поговорить с этой девушкой. Постараться ее вразумить.

— Как ее зовут, мистер Тайер?

— Хилл. Анита Хилл. Как я уже сказал, я решил попытаться ее вразумить. Но, представьте себе, она исчезла.

— Стало быть, ваша проблема разрешилась сама собой?

— К сожалению, нет. Пит утверждает, будто я откупился от нее, поэтому она и исчезла. И он грозится изменить свое имя и уйти из дома, если она не вернется.

Ну, теперь-то я усекла, в чем дело, подумала я. Он хочет устроить все так, чтобы его сын поступил в школу бизнеса.

— А вы и в самом деле виноваты в ее исчезновении, мистер Тайер?

— Я? Но в таком случае я мог бы легко ее вернуть.

— Она могла выпотрошить из вас тысяч пятьдесят и испариться. Вы могли договориться с ней, чтобы она никогда не появлялась. Вы могли также убить ее сами или прибегнув к помощи наемного убийцы. Такой человек, как вы, располагает множеством возможностей.

Он усмехнулся.

— Конечно, все, что вы говорите, вполне вероятно. И все же я хочу, чтобы вы нашли ее, нашли Аниту.

— Мистер Тайер, я не люблю отказываться от работы, но почему бы вам не обратиться в полицию — они гораздо лучше годятся для подобных поисков.

— Вы предлагаете мне обратиться в полицию? — с усмешкой спросил он. И тут же добавил: — Я не хочу, чтобы полиция копалась в моих семейных проблемах.

Эти его слова прозвучали вполне убедительно. Но за ними явно крылось что-то еще.

— Чего вы, в сущности, опасаетесь? — спросила я.

Он устроился удобнее на стуле.

— Некоторые студенты ведут себя как настоящие дикари, — пробормотал он.

Я скептически вздернула брови, но в темноте он не мог этого видеть.

— Откуда вы узнали о моей фирме? — спросила я. — Из какого-нибудь рекламного проспекта или слышали от кого-нибудь мое имя?

— Я вычитал ваше имя в местной газете. К тому же мне нужен был человек, работающий в районе Лупа и не знающий... моих деловых партнеров.

— Мистер Тайер, я беру сто двадцать пять долларов в день, не считая необходимых издержек. К тому же вы должны внести аванс в размере пятисот долларов. Я периодически отчитываюсь о проделанной работе, но я не принимаю от своих нанимателей никаких указаний по поводу того, как именно мне делать мою работу, точно так же как вы не принимаете советы ваших вдов и сирот по поводу управления вашей трастовой компании.

— Стало быть, вы принимаете мое предложение?

— Да, — коротко обронила я. Найти девушку, если, конечно, она жива, не такое уж трудное дело. — Мне нужен университетский адрес вашего сына, — добавила я. — И фотография девушки, если она у вас есть.

Поколебавшись, он все же назвал мне адрес: 5462, Саут-Харпер. Адрес, похоже, был верный. Затем он вытащил фотографию Аниты Хилл. Я не очень хорошо могла ее разглядеть в мерцающем свете рекламы, но впечатление было такое, будто она могла украсить обложку любого ежегодника. Клиент попросил меня докладывать ему о состоянии дел домой, а не в офис. Я записала его домашний номер на визитную карточку и убрала ее обратно в карман.

— Как скоро я могу ждать от вас сообщений? — спросил он.

— Этого я не могу вам сказать, пока не войду в курс дела, мистер Тайер. Но я займусь расследованием с самого утра.

— Почему бы вам не поехать туда сегодня вечером? — сказал он.

— Потому что у меня есть другие дела, — коротко ответила я. Например пообедать и даже выпить.

Он пытался меня переубедить — не столько потому, что надеялся на мою уступчивость, сколько по обычной своей привычке командовать. Наконец он угомонился и вручил мне пять стодолларовых банкнот.

Приглядевшись к ним, я сказала:

— Я беру только чеки, мистер Тайер.

— Я бы не хотел, чтобы мои сотрудники знали, что я нанял детектива. А мой секретарь проверяет все мои счета.

Я была в некотором сомнении, хотя и не удивлена. Поразительно, сколько секретарей ведут проверку счетов своих высокопоставленных начальников. Сама же я была убеждена, что мои финансовые сделки могут контролировать лишь Господь Бог, налоговая инспекция и мой банк.

Он поднялся, и мы вместе вышли из моего офиса. Пока я запирала дверь, он уже спускался по лестнице. Я поспешила вдогонку, чтобы рассмотреть его получше. Я не хотела в бледном неоновом сиянии в каждом встречном подозревать своего клиента. Хотя лестничное освещение было не столь яркое, я все же рассмотрела его квадратное, словно топором вырубленное лицо. Судя по всему, он был ирландцем, чего я, честно сказать, не предполагала от вице-президента Диаборнской трастовой компании. На нем была дорогая, хорошего покроя одежда, но вид у него был такой, точно он был одним из героев фильма Эдварда Г. Робинсона, а не руководителем одного из крупнейших восьми банков Америки. Но ведь и по мне не скажешь, Что я детектив. Если вдуматься, большинство людей не пытаются определить профессию женщины по ее одежде, но они обычно бывают изумлены, когда узнают, чем я занимаюсь.

Мой клиент повернул на восток, к Мичиган-авеню. Пожав плечами, я перешла через улицу к «Арни». Хозяин ресторана дал мне двойную порцию старого «Джонни Уокер» из его личных запасов и порцию филе.