"Чудо в Марабране" - читать интересную книгу автора (Ломм Александр)

ИСПЫТАНИЕ МОДЕЛИ И… ПРОТЕРОВ

Первые признаки материализации замечает протер-секретарь. Он стоит возле престола сына божьего и от нечего делать шарит глазами по всему пространству огромного зала. Увидев нечто странное и необычайное, он вздрагивает всем телом, осторожно дергает гросса за рукав и молча указывает ему вверх, к темному сводчатому потолку.

Гросс сардунский вскидывает голову, и глаза его расширяются от невыразимого ужаса.

Высоко под расписным куполом, как раз между раскинутыми для благословения руками небесного самодержца, бога единого, восседающего на облаке, плавает другое облако, только не нарисованное, а самое настоящее. Оно, это настоящее облако, горит мягким розовым светом, дрожит, переливается, как живое, и заметно увеличивается в объеме.

— Помилуй, отче! Помилуй, отче! Помилуй, отче! Ашем табар! — испуганно бормочет гросс и торопливо делает жезлом какие-то таинственные ритуальные знаки.

Беспорочные протеры пока не замечают ни облака, ни волнения престарелого первосвященника. Выполняя высочайшее повеление, они продолжают добросовестно думать.

Треск в модели усиливается. Облако разбухает и постепенно заполняет собой весь купол. Между ним и моделью вспыхивает тонкий, как вязальная спица, зеленый луч. Магнитное око уловителя разгорается багровым угольком. Куркис Браск взволнованно вскидывает руки и, отпрянув от модели, кричит во весь голос:

— Внимание, ведеоры! Осторожно! Начинается выброс конкретных форм! Берегите свои головы!

Протеры тотчас же стряхивают с себя задумчивое оцепенение и все разом, как по команде, глядят вверх. Пораженные невиданным зрелищем, они на несколько секунд замирают, но тут же, спохватившись, испуганно бросаются к стенам зала, где и скрываются за синими знаменами в многочисленных нишах. Гросс сардунский на своем престоле тоже охвачен мистическим ужасом. Его худые руки судорожно сжимают жезл и мелко-мелко дрожат. Протер-секретарь, забыв о своем достоинстве, шмыгает с неожиданным проворством за престол и, сжавшись в трепещущий комок, шепотом молит бога единого о спасении.

А в это время облако в куполе, словно подожженное зеленым лучом, разгорается ослепительным пламенем. В ту же секунду из него вываливается несколько темных, тяжелых предметов. Они с грохотом падают вниз, на то место, где только что стояли протеры в белоснежных сутанах, и разваливаются на куски. Изумленные, пораженные протеры смотрят на них из своих укрытий. Вслед за этими предметами, в которых даже по обломкам нетрудно узнать великолепные саркофаги, предназначенные для первосвященников, из облака вылетают куски сверкающих тканей. Это облачения гроссов для торжественных выходов. Они плотным слоем ложатся на разбитые саркофаги. Но это не все. Облако еще горит и переливается. За гроссовскими мантиями из него со звоном вываливается целая дюжина золотых тиар и сверкающих каменьями витых жезлов. Под конец облако прорывается густым дождем золотых монет и затем, иссякнув окончательно, гаснет и исчезает…

Довольный удачным экспериментом, Куркис Браск выключает модель и принимается с жадностью рассматривать груды сокровищ у своих ног.

— Молодцы протеры! Правильно обделывают дело!.. — бормочет он при этом.

Беспорочные вельможи гирляндской религиозной общины, оправившись от испуга, выходят один за другим из своих укрытий. Они волчьими глазами пожирают атрибуты гроссовской власти, пересыпанные тысячами золотых суремов. На их перекошенных лицах смешались алчность, страх, недоумение…

Потрясенный, возмущенный и разгневанный гросс подзывает к себе протера-секретаря. С его помощью он сходит с престола и медленно шествует к центру зала. Перед грудой сокровищ он останавливается и вперяет свой взор в лежащую в стороне расколотую крышку саркофага. Прочитав на ней свое священное имя, он даже всхлипывает от ярости и поспешно переводит взгляд на одну из великолепных тиар, точную копию той, что красуется на его седой голове. Протер-секретарь услужливо поднимает ее и, опорожнив от набившихся внутрь монет, с поклоном подает гроссу. Но гросс брезгливо отталкивает руку секретаря. Пошевелив носком туфли кучу золотых суремов, он поднимает голову и гневным взором обводит своих беспорочных слуг. Сиятельные священнослужители стоят совершенно подавленные, но уже с прежним непроницаемым благолепием на лицах. Видимо, они быстро сообразили, что, несмотря на вещественные доказательства их преступных помыслов, гроссу будет трудно уличить кого-либо из них в отдельности. Гросс это тоже понимает и потому, сдержав свою ярость, говорит почти спокойно:

— Благодарю вас, мои любезные беспорочные протеры! Благодарю вас за участие в эксперименте и точное выполнение моего приказа. Ваши чистые сокровенные желания отлично пополнят мой скудный гардероб и казну нашей Гроссерии. А теперь ступайте к себе и молитесь богу единому. Нам вы пока больше не нужны!

Протеры глубоко кланяются сыну божьему и без единого звука покидают конференц-зал.

Проводив их злобным взглядом, гросс сардунский обращается к Куркису Браску:

— Испытание модели вашего эмэм-прибора, сын мой, я считаю успешно завершенным. Через час я вновь приму вас в моем кабинете для обсуждения дальнейшего…

Затем он оборачивается к своему секретарю и, ткнув жезлом в сокровища, буквально свалившиеся с потолка, строго приказывает:

— Все это аккуратно пересчитать, записать и перенести в мой кабинет для научной экспертизы!

— Будет исполнено, ваша святость! — слащавым голосом отвечает эспаньолка и снова кланяется.

Гросс еще раз окидывает кучу золота оценивающим взглядом, горько вздыхает, словно заранее мирясь с мыслью, что половина сокровищ будет украдена, и шаркающей старческой походкой удаляется из конференц-зала.