"Король «Эспады»" - читать интересную книгу автора (Мартон Сандра)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Тайлер пожалел о своем вопросе сразу же, как только тот сорвался с его губ.

Он пришел потребовать правду, а не молить о ней. А его вопрос, со злостью подумал он, прозвучал как просьба.

Хотя какая разница, как прозвучал его вопрос? Ему действительно очень важно было узнать правду. Тайлер перебрал тысячу веских причин, которыми можно было бы оправдать то, что с ним сделали в детстве. Он видел свою мать – испуганную девчонку, которая была одинока, не приспособлена к жизни и которая не нашла другого выхода, как избавиться от ребенка. Но даже в этом случае Тайлер не мог понять, как она могла бросить его, крохотного, на ступенях больницы и ни разу не поинтересоваться судьбой своего сына.

Но теперь он знал правду, от которой ему было еще больнее. Его мать не была отчаявшейся молоденькой девушкой, она была замужней женщиной. Она умерла, давая ему жизнь, а ее муж, от чьего семени он произошел, выбросил его, как мусор.

Боль мучительным спазмом пронзила тело Тайлера.

– Ответь мне, сукин сын! – крикнул он и снова протянул руки к Джонасу. – Что заставило тебя отказаться от собственной плоти и крови? Почему ты выбросил ребенка Хуаниты?

– Никто тебя не выбрасывал, – холодно ответил Джонас. – Отдавая тебя, я сделал соответствующие распоряжения, чтобы устроить твою судьбу.

– Отдавая меня… – повторил Тайлер. На его щеке задергалась мышца.

– Я не собираюсь играть в словесные игры, Кинкейд. Ты спросил, я ответил. И не моя вина, что правда не пришлась тебе по вкусу.

Тайлер судорожно сжал руки в кулаки и засунул их в карманы от греха подальше.

– Продолжайте, – спокойно произнес он.

Джонас в очередной раз подошел к бару и плеснул себе бурбона.

– Все очень просто. У меня был знакомый адвокат в Атланте, с которым я вел дела. – Старик поднес стакан к губам и сделал глоток. – Может, он и не был семи пядей во лбу, но знал, как решить мою проблему. Это он придумал историю, которую тебе рассказали, когда ты подрос. Ну, что тебя нашли на ступенях больницы. Он сам оформил свидетельство о рождении, вписал имя…

– Джон Смит, – с горечью подсказал Тайлер, глядя прямо в глаза старика.

Тот равнодушно пожал плечами.

– Может быть. Все это случилось очень давно. В любом случае адвокат сделал все, что нужно: придумал правдивую историю, официально оформил твое рождение, нашел людей, которые согласились вырастить тебя. А для надежности я выписал им чек. Оч-ч-чень жирный.

– Видно, недостаточно жирный. К тому моменту, как они умерли, я решил сбежать.

– Да, я слышал об их смерти. Время от времени я интересовался твоей судьбой. – Джонас вытащил из нагрудного кармана сигару, откусил кончик и выплюнул в пепельницу. – В любом случае теперь с тобой все в порядке, насколько я могу судить.

– О да, – с угрожающей улыбкой протянул Тайлер. – Я в полном порядке.

– Вот и отлично. – Джонас допил бурбон и вытер рот рукой. – Ты явился за ответами, я их тебе дал. – Он подошел к двери и распахнул ее. – Сегодня воскресенье, парень. Единственный день, когда я могу отдохнуть. Я был бы благодарен, если бы…

Тайлер с силой захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди.

– Почему?

– Почему что?

– Не играй со мной в эти игры, старый сукин сын! – Тайлер чувствовал, как адреналин бушует в его крови. – Почему ты отдал своего ребенка?

– В том-то все и дело, парень. – Голос Джонаса был пустым и холодным. – Ты не мой сын. Моя жена была мне неверна. У нее был любовник – смазливый ковбой, из тех, что долго не задерживаются на одном месте. – Рот Джонаса презрительно скривился. – Ты – его отродье.

– Моя ма… Твоя жена сказала тебе об этом?

Старик скрипуче рассмеялся.

– О нет. Она наставила мне рога, но была не настолько глупа, чтобы признаться. Хуанита уверяла меня, что ребенок мой, до последнего мгновения. Еще немного, и я бы поверил ей. – Глаза Джонаса превратились в щелочки. – Но я умею считать, Кинкейд. Она выгнала меня из своей постели за девять месяцев до этого. И единственный мужчина, кто побывал там после меня, был этот ковбой.

Тайлер прошелся по комнате, чтобы взять себя в руки. Слишком неожиданным оказался поворот, и ему надо было это осознать и принять. Его мать умерла, давая ему жизнь, а его отцом оказался не этот старик, а какой-то заезжий ковбой…

– Кто он? – Тайлер повернулся к Джонасу. – Его имя?

– Не помню. Да это и неважно. Я слышал, что через пару месяцев после того, как я прогнал его, он погиб, пытаясь запрыгнуть на товарный поезд. Еще вопросы будут?

Тайлер покачал головой. Он – нежеланный плод любовной связи неверной жены и странствующего ковбоя. Теперь, зная правду, он в состоянии был понять Джонаса Бэрона. Конечно, тот мог поступить и по-другому: отдать ребенка на усыновление законным путем, и тогда бы его, Тайлера, жизнь была бы легче… Но все сложилось так, как сложилось. И Тайлер приложил все силы, чтобы переломить судьбу.

А гнев Джонаса можно понять. Какой мужчина способен спокойно воспринять, что его женщина побывала в объятиях другого? Если Кэтлин отдастся кому-то другому, если позволит хотя бы поцеловать себя…

– Кинкейд, я спросил, есть ли у тебя еще вопросы?

– Мы закончили, – сказал Тайлер и откашлялся.

Джонас удовлетворенно кивнул.

– Тогда послушай меня. Если у тебя есть какие-то мыслишки насчет «Эспады», забудь.

– «Эспады»? Какие у меня могут быть мыслишки? – недоумение Тайлера было неподдельным.

– Да ладно, парень. Я старый, но пока в своем уме. Все вокруг только и говорят о ранчо и о том, что мне некому его оставить.

– Боюсь вас разочаровать, Бэрон, но там, откуда я приехал, никто знать не знает об «Эспаде». Кроме того, из слов вашей падчерицы я понял, что у вас три сына.

– Но ни одному из них «Эспада» не нужна. Может, ты решил, что имеешь какие-то права на ранчо? – Джонас недобро прищурился. – Может, ты уже знал правду о моей Хуаните и о своем рождении? Может, ты решил заполучить «Эспаду»?

– Что?!

– Ты слышал меня, мальчик. Ты пробрался на мою землю и был готов утверждать, что ты мой сын…

Договорить Джонас не успел. Тайлер схватил его за рубашку и стал трясти.

– Вы снова назвали меня «мальчик» и обвинили во лжи. Да я… – Тайлер посмотрел на старика, потом на свои руки, вцепившиеся в его рубашку, и отпустил его. – Слушайте, Бэрон, и слушайте внимательно. Я пришел сюда только с одной целью, и она не имеет отношения к вашему проклятому ранчо. Для меня оно ничего не значит – акры грязи и коровы.

– Эти акры грязи и коровы стоят миллионы.

– Вы же кое-что проверили и должны знать, что мне не нужны деньги.

– Деньги – еще не все.

Тайлер усмехнулся.

– Это нравоучение? Или мудрость, к которой вы шли многие годы?

– Это факт, Кинкейд. Для многих право первородства важнее денег.

– Право первородства? – Тайлер поднял бровь в наигранном недоумении.

– Которое в твоем случае я отрицаю. Да, ты бы мог носить мою фамилию, не застукай я твою мать с тем ковбоем. – Джонас отбросил в сторону так и не зажженную сигару. – Представляю, как ты ненавидишь меня за это.

Тайлер ничем не выдал своих эмоций, но на его щеке дернулся мускул.

– Я не испытываю к вам ненависти. Вы сделали то, что посчитали нужным в сложившейся ситуации.

– Да ладно, Кинкейд, будь честным. Из-за меня тебя вырастили люди, которым за это заплатили. А когда они погибли, тебе пришлось жить в детском доме. Вернее, на ранчо, где перевоспитывают трудных подростков, куда ты попал, угнав машину.

– Это было не самое худшее в моей жизни, – холодно ответил Тайлер. – Да и к чему вы это говорите?

– К тому, что тебе могла прийти в голову мысль явиться сюда и в отместку мне заявить, что ты Бэрон.

– Вы только что доказали мне, что это не так. – Тайлер криво усмехнулся. – И чем больше я узнаю вас, тем больше рад этому.

– На всякий случай предупреждаю тебя, Кинкейд, что не стану делать никаких этих новомодных тестов, чтобы доказать, что ты ублюдок.

– Разве я предлагал вам это?

– Это я так, на всякий случай. А если ты наймешь какого-нибудь пройдоху-адвоката, который станет болтать о генах и хромосомах, я натравлю на вас своих адвокатов и они сделают из вас фарш для собак. – Джонас ткнул пальцем в грудь Тайлера. – Ты понял, парень?

Молниеносным движением Тайлер схватил старика за руку. Несмотря на возраст, мускулы у того оказались крепкими, но Тайлер, безусловно, был сильнее. Он вывернул руку за спину и держал так, пока Джонас не скривился от боли.

– Ах ты, гад, – прошептал Тайлер потрясенно. – Ты ведь сам не уверен в том, что я не твой сын. Ты выбросил ребенка, как мусор, и все это время знал, что он мог быть твоим сыном?!

– Ерунда. Ты не мог быть моим. Я тебе уже сказал, что Хуанита захлопнула передо мной дверь своей спальни, и я целый год… кроме…

– Кроме?

Джонас высвободил руку.

– Кроме одного раза, когда я выломал эту чертову дверь и взял то, что мне принадлежало по праву. Подозреваю, что к тому времени ты уже засел у нее в животе.

– Но ты не уверен.

– Ты не мой сын, Кинкейд! Я уверен в этом, несмотря на то, что говорила моя жена и что скажешь ты. – Он снова резко распахнул дверь. – Ты пришел за правдой, и ты ее получил. И не моя вина, что она тебе не по вкусу.

– Бэрон, представляете вашу надгробную эпитафию? «Джонас Бэрон, патриарх клана Бэронов. Он построил королевство и отказался от первого сына». – Тайлер усмехнулся. – В этом есть что-то библейское, не находите?

– Вон!

– А она знала? Моя мать. Она знала, как вы поступили со мной?

– Я тебе сказал: она умерла при родах. – Взгляд Джонаса был исполнен ненависти. – Но она знала меня. Она знала, что я не идиот, чтобы растить чужого ублюдка. Я ей сказал об этом еще тогда, когда ее живот только начал расти.

Тайлер кивнул. Он представил женщину с такими чертами лица, как у него, под сердцем которой рос ребенок. Представил ее боль, когда муж заявил ей, что не верит в то, что он отец малыша… Представил ее последний вздох, когда она умирала, давая ему жизнь.

Тайлер впервые думал о своей матери как о реальном человеке. У нее было испанское имя. Видимо, этим объясняются иссиня-черные волосы самого Тайлера и его высокие скулы. Она стала для него чем-то близким, даже родным – отчаявшаяся молодая женщина, связанная узами брака с мужчиной, которого она должна была ненавидеть, стойко переносящая все унижения, но трепещущая от страха при мысли о том, что станет с ее малышом, когда он родится. Сердце Тайлера разрывалось от боли.

Его дыхание участилось, тело напряглось, в голове зашумело. Ему хотелось повалить Джонаса Бэрона на пол и бить его, бить до тех пор…

Мальчик по имени Джон Смит так бы и поступил, но мужчина Тайлер Кинкейд – нет. Несмотря на трудное детство, Тайлер жил по законам морали. Женщина, родившая его ценой собственной жизни, могла бы им гордиться. Именно эта мысль удержала его от расправы.

– Ты оглох, Кинкейд? Я велел тебе убраться.

С огромным трудом Тайлер все же совладал с собой.

– Я знаю, чего ты хочешь, Бэрон. – Он подошел к двери, обернулся и посмотрел Джонасу в глаза. – Ты хочешь, чтобы жизнь в твоем маленьком королевстве продолжалась как ни в чем не бывало, чтобы все, как и прежде, плясали под твою дудку. – Тайлер широко улыбнулся, видя замешательство на лице старика. – Увы, этим денькам пришел конец. Ты сам сказал о тестах. О генах и хромосомах. – Тайлер протянул руку и заботливо разгладил рубашку у Джонаса на груди. – Тебе придется их пройти. Все, какие только существуют. – Улыбка стала зловещей. – А когда результаты будут готовы и я докажу, что я твой сын…

– Не докажешь!

– Докажу, – сказал Тайлер уверенно. Он теперь знал, чувствовал сердцем свою мать. Она никогда бы не нарушила брачные клятвы, данные такому мужчине, как Джонас Бэрон. – Затем я заявлю свои права. Как ты назвал это? Право первородства. Я получу «Эспаду», разрежу на мелкие кусочки и распродам, чтобы от этого места даже воспоминания не осталось.

– Я буду бороться с тобой.

– Борись. – Тайлер улыбнулся. – От этого победа будет только слаще.

– Ублюдок.

Тайлер расхохотался и вышел из библиотеки и из дома. Вслед ему неслись проклятия Джонаса.