5

Эльдар из Черного леса пришел в Липовую аллею на следующий день, и у Виллему поднялось настроение. Нужны ли ей колдовские снадобья? Ее собственное обаяние разрушит все преграды, думала она надменно. Пришел же он обратно? Сюда в Липовую аллею, где он может встретить ее?

Но Эльдар был крепким орешком. Он ни разу не взглянул на нее, несмотря на то, что она словно овод крутилась неподалеку от него. Вместо этого он болтал с молодыми и пожилыми служанками, перебегавшими из дома в дом и накрывавшими стол к трапезе. Он был быстр на ответы, часто смеялся, и девушки отвечали ему той же монетой. Улыбаясь, он открывал свои красивые зубы, и это оказывало воздействие на ее разрывавшуюся от тоски душу.

Погода ухудшилась и, как обычно, окрасила настроение Виллему в серый цвет. Но самым скверным было то, что она потеряла веру в себя.

Чем ближе время подходило к обеду, тем молчаливее становилась она. Неукротимая жизненная энергия Виллему тоже усмирела.

Пошел дождь. Внезапно и с огромной силой разверзлись черные тучи над землей.

Все бросили работу и побежали в конюшню, которая все еще стояла без стены и крыши с одной стороны. Поэтому люди столпились в одном углу. Бежать через двор в дом было невозможно. Никому не хотелось промокнуть до нитки.

Туча была одна, это видели все. Поэтому решили переждать, пока она не пройдет.

Одинокая и несчастная Виллему стояла, прислонившись к стене. Раньше она не влюблялась и была не готова к той боли, которую причиняет несчастная любовь. Она хочет многое дать другому человеку, а он к ней поворачивается спиной. Быть отвергнутой, неоцененной…

В этот момент она почувствовала, что за ней наблюдают. Эльдар стоял у другой стены, время от времени посматривал на нее, быстро отворачиваясь в сторону, как только она улавливала его взгляд.

Виллему вытерла глаза.

– Дождь попал в лицо, – улыбнулась она смущенно.

Он снова взглянул на нее и сразу равнодушно отвел глаза. Но тут же снял куртку, отдал ее мужчине, стоявшему между ними, и резко произнес:

– Перебрось Ее милости! Она не выносит ни капли дождя!

Мужчина прикрыл курткой ее голову, чтобы на нее не летели брызги от стены. Эльдар же, повернувшись к ней спиной, стал разговаривать с другими мужчинами.

Виллему стояла, онемев, затаив дыхание от счастья. Она вдыхала запах его серой сермяжной куртки. Он был терпким, густым, но не противным. Незнакомым. Вот как пахнут мужчины.

Когда дождь перестал, она сняла с себя куртку и отдала обратно. Ему в руки.

– Большое спасибо за любезность! Она мне очень помогла, – прошептала она двусмысленно.

– Что? А, куртка. А я уже забыл о ней.

Может ли голос звучать так равнодушно? Виллему этому не верила.

Остаток дня она провела, как пьяная. Никогда дни не были такими потрясающими, как те, когда ремонтировали конюшню в Липовой аллее. Вскоре ей пришлось вернуться домой, но будет еще один день: дождь задержал их, они не справятся, даже если будут работать изо всех сил вплоть до позднего вечера.

В общем-то у Эльдара не было времени поговорить с ней, и весьма сомнительно, что ему хотелось этого. Но взгляд его время от времени падал на нее. Она видела это достаточно хорошо и радовалась. Она была так переполнена ликующим счастьем, что онемела. Только бродила вокруг в восхищении!

Приехал Калеб и забрал свою дочь. Ему показалось, что ее интерес к строительству конюшни стал слишком бросаться в глаза.

Обычно благородные девицы не принимали участия в таких делах, фу, конечно, нет! Но Виллему всегда была самостоятельной, девушка-мальчик, делавшая все так, как ей хотелось. Калеб и Габриэлла позволили ей это, но все же не спускали с нее глаз. Бабушка Лив перед смертью имела с ними серьезный разговор.

«Будьте осторожны с Виллему, – говорила она. – Она подобно Суль, моим родителям всегда было трудно сдерживать эту девушку. Ведите Виллему на ослабленных вожжах, не перебарщивая при этом. До тех пор она сама не нанесет себе или другим вреда, то есть дайте ей следовать своим побуждениям. Сейчас Виллему не представляет собой даже десятой доли той опасности, какой была Суль. Если моя приемная сестра не добивалась исполнения желаний, то месть ее была ужасна. Виллему того не сделает. Но ей нужно быть свободной. Понимаете?»

Они понимали и всегда поступали в соответствии с этим наказом. И, может быть, в том, что она пошла помогать в Липовую аллею, ничего дурного не было?

Калеб попал в ту же ловушку, в которой оказывались отцы всех времен. Считая свою дочь ребенком, он не мог и представить себе, что его маленькое золотко думает о мужчинах! Или, что мужчины уже кладут глаз на это невинное дитя. Он был бы весьма шокирован, если бы прочел мысли Виллему. Не тем, что эти мысли появились у дочери, они пока еще были абсолютно чистыми. Виллему преследовала неясная идея о взаимной любви между ней и Эльдаром из Черного леса. О том, как симпатия душ сводит их вместе, как они будут сидеть вместе, она на его руках. О-о! Какими сильными они должны быть! И они смогут говорить обо всем; она будет доверять ему свои мечты, свои стремления в жизни, а он позволит ей участвовать в его мыслях. И может быть, может быть, он пожелает… нет, сначала он будет ласкать ее волосы, они ему понравятся, потому что они красивы, а она будет смотреть вверх в его голубые глаза, которые будут тепло улыбаться ей. А потом… потом он поцелует ее.

При мысли о чудесном поцелуе Виллему трепетно вздохнула.

О том, что будет дальше, она никогда не думала. Не размышляла над тем, что любовные отношения могут заключать в себе и нечто большее.

Если б он только мог проявить к ней больший интерес! Она чувствовала себя выброшенной в холодный мир, когда он не хотел интересоваться ею.

На следующее утро она еще издалека увидела, что конюшня поднялась заново. Крыша была почти готова.

Видимо, люди работали до поздней ночи.

С покрасневшими от ожидания щеками она вошла во двор.

Мужчины стояли одной группой и разговаривали. Эльдара не было.

– Что случилось? – спросила она. Никлас ответил:

– Вчера вечером убили одного из работников Гростенсхольма. Одного из тех, кто стрелял по ворам в то утро, ты помнишь. Он лежал мертвый в можжевельнике на горе, что поднимается над Элистрандом. Другой обвинил в убийстве Эльдара. Они вчера поздно вечером возвращались с моря, где ставили верши. По дороге к морю на фоне неба видели силуэт Эльдара. Он стоял и смотрел на Элистранд. Когда же они возвращались, то один ушел вперед, а другой поотстал и на дороге обнаружил своего товарища мертвым. Тот лежал с ножом в спине. С ножом Эльдара.

Никогда она не видела, чтобы цвета осеннего дня были такими пронзительно четкими! Она могла слышать громкие голоса мужчин в пустоте двора, она могла ощутить малейший треск в траве, когда ломалась замерзшая соломинка.

Единственная разумная мысль, пришедшая ей в голову.

– Оставить свой нож на месте преступления? Это же глупость!

– Да, непонятно. – Оцепенение не покидало ее.

– А где Эльдар сейчас?

– Бежал в леса. Фогд и его люди отправились за ним.

Никлас отошел и стал разговаривать с другими, а Виллему осталась стоять посреди двора, окруженная невыносимым, прозрачным как стекло воздухом.

Она была почти парализована, а мысли неслись в ее голове словно шумящий водопад. Она была не в состоянии отличить одну от другой, их было такое множество и приходили они одновременно. Сомнение…

Он не делал этого, не делал. Это ложь, ложь! Страх… Подумай… О?.. Неужели правда? Нет, этого не может быть, он же мой!

Удивительный аргумент, но в этот момент Виллему не могла мыслить логически. И за всем этим крылось бездонное горе. И даже хуже, подстрекающая радость. Около Элистранда? Эльдар стоял и смотрел на Элистранд!

Хотел видеть ее? Виллему?

От хаоса в голове на глазах ее появились слезы.

Грудь заболела от всего, что свалилось на нее в течение нескольких минут. Она хотела, чтобы время пошло вспять до того прекрасного момента, когда она пришла в Липовую аллею и думала, что возможно увидит его.

Теперь все в прошлом. Все!

Эльдар – убийца? Она не верила в это. Зачем ему убивать работника Гростенхольма? Даже если это тот, кто ранил его и убил его родственника утром того дня, когда они попытались украсть продукты в поместье.

Кровная месть.

«Нет, не Эльдар! Никогда раньше кровной мести не было. Жители хутора Черный лес ненавидели их, угрожали им, но никогда ничего против их не предпринимали. А сейчас один из них убит. Один из людей Гростенсхольма.

«Нет, нет, нет! – твердила она. – Для Эльдара это не причина! Но почему, почему?»

Она скоро получила ответ. Чтобы переговорить с Никласом из Гростенсхольма пришла Ирмелин. Виллему сразу вцепилась в нее.

– Это правда? Что ваш работник убит? И что убил его Эльдар?

Ирмелин удивленно взглянула в ее дикие глаза.

– Не принимай близко к сердцу смерть этого человека, – сказала она. – Они оба доставляли нам много хлопот, люди опасные!

Не о работнике беспокоилась Виллему.

– Я не верю, что это сделал Эльдар. Он не такой. Он не питал к нам ненависти.

Человек становится слеп, защищая своего любимого.

– Может быть, – согласилась Ирмелин. – Но, ты помнишь, что эти двое пришли к нам из поместья Воллер. Их оттуда выгнали, а отец питает слабость к несчастным.

От Воллеров? Она снова ощутила трепетную дрожь воздуха, характерную для ясных осенних дней. Рябина вдали на обочине сверкала кроваво-красными ягодами. Вверху на холме деревья были покрыты белым инеем.

Воллер? Вот где кровная месть, об этом рассказывал Эльдар сам. Если он узнал, что эти работники пришли от Воллеров…

Нет, нет, не Эльдар! Эльдар, давший ей куртку, хотя и с резкими, саркастическими словами, но за ними скрывалось хорошее намерение.

Он, который стоял на холме подле Элистранда и смотрел на ее дом!

Ирмелин увидела Никласа и, извинившись, отошла.

Виллему очнулась и решила действовать. Она решительно подошла к младшему брату Эльдара, с которым в эти дни разговаривала несколько раз.

– Где Эльдар?

Брат медленно с презрением повернулся к ней. Осмотрел ее с ног до головы.

– Не скажу. Никому не скажу.

– Я знаю, что он невиновен, – произнесла Виллему.

– Знаешь? Откуда?

– Нет, я…

Ответа у нее не было. Интуитивных догадок этот парень не поймет, это ясно.

Она понимала также, что никогда никто из них не скажет, где прячется Эльдар. Прежде всего ей. Она принадлежит лагерю противника и может отправиться к фогду.

О, так мало они знают!

Но Виллему легко не сдается. Она знает, что хутору Черный лес принадлежит пастушеская хижина…

Немного подумав, она пришла к выводу, что именно туда в первую очередь отправится фогд. А Эльдар не настолько глуп. Итак, он должен скрываться где-то в другом месте.

Бросит по лесам? Нет, не в такое время года. По ночам уже воют осенние ветры, в любое время может выпасть снег.

Может, он убежал туда, где он работал несколько лет?

Виллему не знала, где это. И сомневалась в этом. Он отзывался неблагожелательно о тех людях. Нет, едва ли он там.

Она должна его найти. Сказать, что верит в него. Возможно, услышать от него, что он невиновен.

Никлас и Ирмелин отправились в Гростенсхольм за материалами, и в работе наступил небольшой перерыв. Виллему ничего не осознавала. Она была полностью погружена в свои мысли. Мужчины уселись у стены амбара, наслаждаясь последними лучами осеннего солнца.

Там же сидели и работники, пришедшие из Черного леса. Они вели серьезный разговор. Виллему заметила это место и, приняв беззаботный вид, направилась в амбар. Если внутри около стены в месте, где они сидят, лежит сено, она не сможет подойти к ним близко, не выдав себя чертовским хрустом и потрескиванием.

Но ей повезло. Там был голый земляной пол, и кое-где лежали разные инструменты.

Она осторожно на цыпочках подкралась к стене в темном амбаре и уже могла слышать их бормочущие голоса.

Будь осторожна! Она приникла к стене, оперлась о нее руками и только молила Бога, чтобы никто не вошел в амбар. Ее могли заподозрить в чем угодно, увидев, как она подслушивала.

Впустую. Они разговаривают о служанках в Липовой аллее, оценивая их. Совершенно не то, что хотела услышать Виллему.

Вдруг один из них произнес:

– Мне кажется стыдно, что девчонка из Элистранда крутится все время здесь среди мужчин. Такое не прилично для дамы из высшего света.

– Наши девочки никогда бы себе такого не позволили, – сказал другой.

– Но работает она хорошо, – добавил третий.

– Она довольно странная, – презрительно произнес первый. – Можно подумать, что она втюрилась в кого-то.

– Несомненно, – сказал второй голос. – И не трудно догадаться, в кого.

Виллему выругалась про себя. Они стали говорить тише.

– Думаешь, у Барбру он укрыт надежно?

– Думаю, да. Там его никто не будет искать.

Барбру? Сердце Виллему кольнуло. Первый укол ревности в ее жизни. Но кто такая Барбру?

Перерыв в работе кончился, и она снова выскочила наружу.

Барбру… У кого она может спросить? Только не у людей из Черного леса, они ни за что не дадут ответа. Не может она задать этого вопроса и кому-нибудь из Людей Льда в Липовой аллее или Гростенсхольме. Они почувствуют неладное и сообщат фогду.

Сын Еспера! Он лицо незаинтересованное и глуп, чтобы что-нибудь заподозрить. А что, если он пойдет к людям из Черного леса и разболтает, что она разговаривала с ним?

На этот риск она должна пойти. Он обычно не очень общался с ними: они смотрели на него сверху вниз. Разговаривал с ним только Эльдар.

Они остались с глазу на глаз, когда несли материалы для крыши.

– Ты знаком с Барбру, Ларе? – спросила она согнувшись над грузом, чтобы поднять его.

Он выпрямился и, разинув рот, неприлично долго смотрел на нее.

– Барбру? Нет. Знаю только старуху Барбру. Но она уже умерла.

– А молодую девушку?

– Нет. Молодой не знаю.

– Может быть, в соседнем уезде?

– Нет.

– А где жила старуха Барбру?

– В землянке.

Подумать только.

– Но где? Здесь в окрестностях?

– Нет. В уезде Муберг. На горе по другую сторону Муберга. Недалеко от берега моря. Вы знаете, фрекен. Возле болота Хенгтманнсмюра*. note 2

Это уже кое-что.

– Нет, это не та Барбру, которой я интересуюсь.

– Что от нее надо Вам, фрекен?

– Я нашла брошь, на которой выгравировано имя Барбру.

– Можем спросить у других.

– Нет, не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о броши. Она довольно хороша. Я спрошу отца.

Ларе отошел, гордый тем, что она доверилась ему одному.

У него было желание злорадно поделиться этой новостью с людьми из Черного леса, но этого не хотела фрекен Виллему. У него было такое чувство, что он все же не вышел победителем в борьбе с ними, ибо промолчал, и он горько вздохнул.

Виллему довольно быстро завершила свой добровольный труд в Липовой аллее и пошла домой.

– Отец, – сказала задумчиво она Калебу, – мне рассказали об одной многодетной семье, которой сейчас в голодный год очень тяжело. Разреши мне отнести им немного еды.

Она совершенно не знала, что точно к такой же уловке однажды в Рождество прибегла Силье, желая прийти на помощь Тенгелю.

– Что это за семья? – поинтересовался Калеб. – В Гростенсхольмском уезде нет ни одной семьи, которая испытывала бы сейчас голод, и у нас еще есть чем помочь.

– Они живут не здесь, а в уезде Муберг. На границе с нами. Можно?

Калеб был тронут сострадательностью дочери.

– Конечно, Виллему. Возьми, что тебе надо, но не больше того, что сможешь унести!

– Я отправлюсь сейчас. Спасибо, отец!

В дверях она остановилась.

– Да… Может, я немного припозднюсь. Если матери нужно будет помочь. С маленькими детьми и тому подобное.

Калеб наморщил лоб.

– Ты должна вернуться домой до наступления темноты.

Виллему стояла в нерешительности.

– Если будет очень поздно, то, может быть, мне лучше переночевать?

– Конечно, если сможешь – переночуй. Я не хочу, чтобы ты оказалась среди волков и злых людей. Здесь недавно произошло убийство, ты слышала, и Эльдар из Черного леса до сих пор не задержан.

Слабая, почти невидимая улыбка появилась на губах Виллему.

– Он мне ничего не сделает. Но я буду осторожна.

И она поспешила на кухню.

Калеб посмотрел ей во след. Его взгляд наполненный нежностью, изменился и стал отсутствующим, в нем зажглась искорка страха.

Как и большинство в их роду, он беспокоился из-за этих желтых глаз. Он был в долине Людей Льда, когда злое «я» Колгрима взяло верх, и Колгрим убил Тарье. Ужас, охвативший в тот момент Калеба, никогда не покидал его.

Он знал, что Виллему являлась самой большой загадкой среди троих молодых с особыми глазами Людей Льда. Какие дары получили двое остальных, было ясно. А она?.. Только ли один беспокойный нрав? Не скрыто ли в ней что-либо иное? Такое, чего все боятся? Которое однажды вырвется наружу?

Он так боится, так боится. Точно так же, как его жена Габриэлла. Как Андреас и Эли испытывают страх за Никласа, как Микаел и Анетта – за Доминика.

Вся родня дрожала от страха перед тем, что может случиться. Таково было проклятие в роду Людей Льда. Неуверенность, болезнь, постоянное ожидание в нервном напряжении.

И внимание всех было направлено в первую очередь на Виллему, его любимую дочь. Она была самой ненадежной.

Никто из них не допускал, что опасность придет с другой стороны, и столь неожиданно, что парализует их всех.

Тем не менее все это было вполне логично.

И в то роковое для Людей Льда время должно было раскрыться, почему трое молодых людей с кошачьими глазами оказались помеченными проклятием, или избранными. В один прекрасный день все их силы должны выйти наружу.

Это будет день, когда впервые обнаружат следы дьявола.

Но пока этот день был сокрыт в неизвестном будущем.

Виллему хотела бы ехать на лошади, чтобы быстрее добраться до места, но она в этом случае больше бы привлекла к себе внимание. Лучше быть незаметной.

Пешком она добралась до опушки леса и вышла на кратчайший путь, ведущий через лес. Подобно Суль Виллему совсем не боялась лесной глуши. На плече она несла узелок с едой, а чтобы не замерзать, потеплее оделась. О чем ей было беспокоиться?

Может оказаться, что ее поход будет напрасным. Никакой гарантии нет, что Эльдар находится у болота Хенгтманнсмюра.

Но это единственная Барбру, о которой ей удалось услышать. И безусловно лучше, что она шла в дом к старой, умершей женщине, а не к молодой девушке. Намного приятнее!

Несмотря на то, что она всю дорогу почти бежала вприпрыжку, день неотвратимо шел к концу. Ночь наступает рано в это время года. Ей следует спешить, она вынуждена была спросить, как ей идти дальше.

Хенгтманнсмюра?.. Нет, там никто не живет. Барбру умерла уже давно.

И все же Виллему надо туда по делу.

Неприятное место! Что ей там нужно?

Забрать кое-какие забытые рыболовные снасти.

Посылать молодую девушку за таким! Слыхано ли подобное!

Почему называют эту местность Хенгтманнсмюра?

Это старая история. Но говорят, правда. Когда первые люди пришли туда на поселение – рыбное место там, в лесу, они обнаружили труп повесившегося. Никто не знал, откуда он появился. Они не испугались, те люди, срезали веревку, прочитали молитвы над скорбными останками. Но, говорят, труп иногда снова появлялся. Когда бушевали зимние штормы, он раскачивался из стороны в сторону.

Барбру не боялась?

Ничего не знаем об этом. Она была последней из рода, жившего здесь с незапамятных времен.

– Добраться туда легко? – задала с хитрецой вопрос Виллему.

Туда вела тропинка, но она уже давно заросла…

От нетерпения она переминалась с ноги на ногу.

Наконец последовали указания и описания. Ей следует перейти еще через одну гору, а затем…

Она все запомнила.

И вот она стоит на горе и смотрит вниз в унылую покрытую лесом долину. Лесное озерцо, окруженное болотом, мерцает в глубине металлическим серым цветом. На таком расстоянии она не может видеть никакого дома, но он должен быть там, другой воды здесь нет.

Если вообще осталась какая-нибудь хижина? Давно ли умерла Барбру? Может быть, уже бесконечно давно, и дом развалился.

Солнце стояло над горизонтом. Скоро оно спрячется.

И как ей тогда найти тропинку, которую и сейчас почти не видно?

Чепуха! На ее пути к Эльдару темноты не существует. Нет непроходимых зарослей можжевельника, все горы исчезли, все долины стали ровными.

Бескомпромиссная любовь Виллему выровняла для нее дорогу, и она непобедима.

Но вдруг Эльдара там нет? Вдруг она идет к заброшенному месту с дурной славой, посреди бесконечной глуши. Болото повешенного… Она была зла на себя за то, что спросила, откуда пошло это ужасное название.. История возвращается. Виллему всегда легко поддавалась воздействию мест, которые напоминали о трагических событиях. Такие, как Омут Марты на реке, в который несколько лет назад бросилась девушка, которую постигло несчастье. Хотя говорили, что отец ребенка помог ей упасть в реку. Или сеновал на горе, в котором другой отец ребенка, женатый мужчина, задушил девушку по той же самой причине. Последний случай произошел очень давно, но в обществе об этом месте до сих пор ходят слухи. Обращение мужчин с молодыми девушками навевает скорбь и печаль. А девушки за то, что они стали обузой для сильных, храбрых мужчин, оказываются наказанными. Но народ увековечивает имена этих бедняг. Как сеновал, так и омут продолжат носить их имена. Мужчины же давно выбросили их из памяти, не оставив даже и следа.

Виллему снова пустилась в путь, пошла наперегонки с солнцем.

Оно окрасило облака в красно-огненный цвет на фоне морозно-ясного бирюзового осеннего неба. Само солнце уже зашло, оставив после себя в лесной долине холодные тени.

Тропинка?.. Вот она. Круто сбегает вниз, и Виллему даже почувствовала боль в коленках, когда быстро спускалась по ней.

Вот она и внизу, склон горы стал более ровным. Где же озеро?

Вокруг такая темень… Должно быть, слева. И склон горы здесь более заболочен. Зарос коричнево-зеленым лишайником.

На небе погас последний огонек. Виллему охватила дрожь.

Она шла правильно, вот и болото. Тропинка стала лучше видна, превратилась в небольшую дорогу, протоптанную когда-то скотиной. Никто, кроме лис и лосей, теперь здесь не ходит.

Виллему продвинулась еще немного вперед и снова очутилась в лесу с древними деревьями, у которых были большие крепкие ветви, пригодные для виселицы.

Болото повешенного. Хватит ли у нее смелости пройти через небольшой лесок на болоте?

Привидение? Тьфу! Разве она не из рода Людей Льда?

Именно. А они видели больше других.

Она отбросила навязчивые мысли. Решительно, пристально глядя на склон, прошла она через лесок.

Там! Не след ли это от ноги? Оставленный большим мужским сапогом? Она вынуждена была низко наклониться над землей с тем, чтобы рассмотреть это в темноте. Эльдар?

Он должен быть здесь.

А не повешенный ли руководит ее шагами? Прочь такие мысли!

Она прищурила глаза, все контуры распались, все слилось. Но во всяком случае, здесь лес кончился.

А вот и озеро. Прямо под ее ногами, окруженное мягкими кочками моха. Пушица все еще светилась в полутьме, дальше в маленьких заливчиках между кочками лежал осенний лед хрупкий и захватывающе красивый.

Виллему осмотрелась.

Там под деревьями… Это вершина горы или?.. Нет, это жилище человека. По крайней мере, было им раньше. В стороне едва различимые развалины скотного двора.

Все это заброшено.

След ноги? Может быть, сюда забрел на прошлой неделе, в прошлом месяце, весной случайный рыбак.

Дикая природа давила ее со всей огромной тяжестью. Эльдар здесь никогда не был. Никто не жил здесь с тех пор, как скончалась одинокая Барбру. Виллему сейчас стояла здесь совсем одна на расстоянии многих миль от людей, не имея возможности вернуться домой в этой падающей темноте, наедине с дикими зверями, скрывающимися меж деревьев, с привидением повышенного где-то здесь вблизи.