"Следы сатаны" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)


4

– Чувствуешь, Гростенсхольм уже близко, – сказала Виллему, глубоко вдыхая.

– Чувствую, – улыбнулся Доминик. – Но нам еще ехать и ехать.

– Доехали благополучно.

– Угу! С тобой хорошо путешествовать.

– Я не только хороший товарищ в пути, в жизни тоже. – И она взяла его за руку. Держаться за руки было неудобно, потому что крупы лошадей были широкие. И она скоро отпустила руку.

– Примерно через час будем на месте. Здорово будет увидеться. Ведь мы не встречались уже несколько лет.

– Да, – посерьезнела Виллему. – Милые мои мать с отцом… Время их не красит. Доминик, мне так не хочется, чтобы они старели! И все же жалко, что мы не смогли взять с собой Тенгеля!

– Не прошло и двух лет, как он приезжал сюда. Один.

– В мальчике много хорошего.

По высокому небу проплывали кучевые облака. Лето 1695 года подходило к концу. Чувствовалось дыхание осени.

Проехали постоялый двор. На дороге мальчишки кидали камни.

– Если они забивают камнями какую-нибудь зверюшку, я им этого так не оставлю, – процедил Доминик.

Виллему знала, что ничего плохого Доминик не сделает, но в ней тоже все восставало против жестокости.

Они подъехали ближе.

– Но постой, ведь это человек! – прошептала Виллему.

Если только можно было назвать человеком жалкое существо, из последних сил пытающееся защититься.

– Что вы делаете, ребята? – зарычал Доминик. Дети бросились врассыпную. Некоторые остались, и один из них не побоялся ответить:

– Это беглец. В нем сидит сам дьявол. И поэтому мы имеем право…

– Ни у кого нет права забивать другого камнями.

Виллему спрыгнула с лошади и направилась к несчастному существу, что лежало в придорожной канаве. Доминик направил лошадь прямо на мальчишек, и они разбежались.

– Как он там?

– Чудо, что он еще жив, – звенящим голосом произнесла Виллему. Ему была хорошо знакома эта интонация – Виллему пыталась скрыть свои чувства. Намочив платок в придорожной канаве, женщина принялась промывать раны несчастного.

– Один из несчастных детей нашего общества, Доминик! И в них еще бросают камни! Мне просто дурно становится от мирового зла!

– Дети неразумны!

– Так поступают не только они.

Доминик подошел к несчастному. Тот смотрел на них таким испуганным, таким безнадежным взглядом, что оба поежились.

– Но ведь это совсем еще ребенок! – прошептал Доминик.

– Да, – странно напряженным голосом подтвердила Виллему. – А на ноге у него обрывок цепи.

– Цепь кто-то оборвал, замок еще цел.

– Как это можно сажать на цепь больного ребенка? Одежда на нем давно превратилась в лохмотья. Он, очевидно, полз на коленях.

Доминик поднял мальчика:

– До чего же худ! Когда он ел последний раз? А одежда… Одно тряпье!

Голос его дрожал. Зрелище и впрямь было угнетающим.

– Как тебя зовут?

Парнишка затряс головой, пытаясь, что-то сказать.

– Он не может говорить. Подожди, дай я попробую. У меня есть небольшой опыт.

Доминик знал – такие несчастные всегда пользовались благосклонностью Виллему.

– Пойдем с нами, – мягко предложил он. – Ты здесь живешь?

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Где же?

Какие-то непонятные звуки вырвались из искривленного рта.

– Кристиания? – догадалась Виллему. – Это очень далеко. Ну, ничего. Вернешься домой.

Снова энергичные покачивания головой. И поток рычащих звуков.

Доминик удивлялся, как это Виллему понимает их. Один несчастный из Тубренна говорил точно так же, и Виллему научилась его понимать.

– Что? Тебя продали родители? Человеку в форме? А тот посадил тебя на цепь?

– Если б я не видел цепь, никогда бы в это не поверил, – пробормотал Доминик.

Мальчик заговорил снова.

– Пришел Дьявол? Чудовище? – Виллему бросила взгляд на Доминика. – Очень интересно! Это случилось в Кристиании? Как же ты добрался досюда? Ты же не мог сам оборвать эту цепь.

Мальчик «заговорил» снова, на этот раз более живо.

– Нет, нет, не так быстро, – Виллему присела около него на корточки. Ребята, что бросали в него камни, стояли в отдалении и всё глядели на них. – Говори помедленнее, иначе я не понимаю тебя.

Непонятные звуки стали раздаваться медленнее.

– По всей вероятности, его привязали к столбу для приманки, – пробормотала она. – Как это ужасно, бессердечно, просто цинично! Объясни еще раз, только помедленнее. Я хочу понять все, что ты говоришь, – снова обратилась она к пареньку. – Мы твои друзья. Тебя как зовут?

Он что-то ответил.

– Как? Хромоножка? Это же не имя. Неужели у тебя нет другого? Нет? Доминик, это просто ужасно! Зло в мире перешло все границы!

– Что же дальше?

Хромоножка пытался говорить как можно членораздельнее, но получалось все хуже и хуже. Пока Виллему пыталась разобрать каждое произносимое мальчиком слово, Доминик принес воды и хлеба. Парень протянул к еде дрожащие руки.

Доминику приходилось следить, чтобы тот не ел слишком быстро.

– Что тебе удалось узнать? – спросил он у жены.

– В это трудно поверить. Я даже думала, что неправильно поняла, но он повторил то же самое. Короче говоря, глубокой ночью его привязали к столбу, а неподалеку спряталось несколько человек…

– Ясно! Стрелки в засаде!

– Потом ему послышалось, что кто-то идет. Этот кто-то сильно хромал. Он остановился неподалеку.

– Продолжай. Очень интересно!

Паренек лежал и смотрел на них во все глаза. Недоверие в его глазах постепенно сменялось осторожной надеждой. Впервые в жизни ему захотелось покончить со своим одиночеством. Его слушали и понимали!

Перед ним словно распахнулось окно в огромный мир.

– Потом ему почудилось, что кого-то убивают. С другой стороны раздался крик: «Пли, черт возьми, пли!» Потом стало тихо.

– Отлично. А он видел, каким образом произошло убийство?

– Нет. Только три коротких предсмертных всхлипа. Почти одновременно. У мальчика очень бедный словарный запас. Не от собственной ограниченности, а благодаря среде, в которой он вырос. А вообще, он умный парнишка.

Лицо Доминика скривилось от боли:

– Он об этом даже не подозревает. А сколько таких на свете…

– Если думать об этом, то лучше вообще не жить. Послушай же дальше.

– Ну, – поторопил ее Доминик. Виллему очнулась от задумчивости.

– Дальше чудовище вошло в полосу света. Остановилось около парня и оглядело его, фыркая и шипя, словно кот. Мальчик был уверен, что пришел его последний час.

– Послушай, Виллему… Неужели он все это сказал?

– Нет. Он произносит не так много слов. Но я ведь сказала тебе, что научилась понимать такую речь.

– Отлично. И что дальше?

– Дальше чудовище склонилось над ним, оборвало цепь и пропало. А Хромоножка – фу! что за ужасное имя – даже не знал, где в Кристиании он находится. Он никогда не покидал пределы родной улицы. Увидев, что люди куда-то идут, он двинулся вслед за ними и вдруг оказался за пределами города. А потом ему уже ничего другого не оставалось, как идти дальше. По дороге он попрошайничал, тем и питался, в основном получая побои. Думаю, народ просто боится таких, как он. Они, верно, считают… Да ты и сам знаешь, что они говорят.

Доминик знал очень хорошо. «Дьявольская тварь», – говорили люди… От таких старались держаться подальше, чтобы они не принесли несчастья в дом.

Знал Доминик также и то, что ему не надо спрашивать Виллему, можно ли прикоснуться к этому несчастному.

– Поедешь с нами, – ласково сказал он. – Постараемся найти гостеприимный дом, где к тебе будут хорошо относиться. Может, там ты встретишь таких же, как сам.

«Если они еще живы», – подумала Виллему. Слова мужа согревали сердце. Скорее всего, ее протеже из Тубренна живы и здоровы. Тогда, много лет тому назад, они были еще совсем юны… Это место называлось Элистранд – приют для беззащитных.

– Мы, наверно, не должны нагружать твою мать – она ведь немолода, – неуверенно сказал Доминик.

– Мама? – улыбнулась Виллему. – Не думаю, чтобы ей пришлось посвящать ему много времени. Если я не ошибаюсь в моих протеже, то они будут считать мальчика своим и окружат его заботой и вниманием.

– Ему не повредит, – улыбнулся Доминик.

Он посадил Хромоножку на лошадь впереди себя. Путешествие продолжалось. Мальчику было тяжело сидеть спокойно. Руки и ноги у него двигались бесконтрольно, и он постоянно оборачивался, чтобы посмотреть на удивительного добряка.

Он не мог поверить в свое счастье. Подумать только – о нем заботятся, разговаривают с ним, добры. Слишком много для одного раза!

Разве такие люди есть на свете? Может, он уже умер и очутился на небесах? Нет, непохоже. Да и потом дома всегда говорили, что он слуга дьявола.

Он решил подождать и посмотреть, что будет дальше. А может, это ловушка?

Через некоторое время Виллему сказала:

– Нам нужно изменить отношение к чудовищу.

– Вряд ли. Считай то, что случилось, актом мести по отношению к тем, кто устроил ловушку. Его отношение к животным тоже совершенно ясно.

Виллему снова взглянула на паренька. Да, его легко сравнить с бессловесной тварью. Но она знала также и то, что под этой убогой оболочкой скрывается погибшая душа, душа эта отчаянно тянется к людям. Виллему была одной из немногих, кто заботился о заблудших душах, пытаясь переводить их несвязную речь. Хромоножка был отнюдь не глупым, и его совсем несложно было понимать. Разговаривая с другими, ей приходилось подолгу расшифровывать каждое слово, каждый слог. Сейчас ее терпение подвергалось испытанию, а Виллему была не из тех, кто обладал солидным запасом этой добродетели. И сейчас она старалась из последних сил, чтобы внимательно слушать – да и то ей иногда хотелось поторопить мальчика, заставить его говорить быстрее и понятнее.

У Людей Льда сложилась такая традиция, что они всегда приезжали в Гростенсхольм не одни, а привозя с собой заблудшие души. Этот обычай сложился еще со времен Силье и Тенгеля, когда они привезли с собой Дага и Суль. И ведь именно Суль привезла с собой Мету и Клауса, попыталась оставить свою собственную дочь, выросшую без отца, у приемных родителей. Лив… разве она не мечтала посвятить свою жизнь детям-сиротам? Она не раз делилась этой мечтой с Маттиасом, Калебом и Габриэллой.

Виллему тоже посвящала все свое свободное время отверженным. Она не сомневалась ни секунды, что Хромоножке будет хорошо в их доме в Элистранде.

Он тоже в этом не сомневался. Как она и предполагала, их встречала масса народа. Много приехало людей из Тубренна. Они сразу же окружили Хромоножку, и повели в свой дом. Отнеслись к нему как к своему родному ребенку, хоть ни у кого из них никогда не было детей.

Виллему встретилась со своими родителями.

– Дорогие мои дети, добро пожаловать! Как же давно я вас не видела, – восклицала Габриэлла. – Вы совсем не изменились. Разве что Доминик обзавелся бородой, что очень ему идет! И ни одного седого волоса! А Виллему, ну ни капельки не изменилась. Годы совсем не затронули тебя.

Виллему засмеялась. У нее перехватило горло, когда она увидела своего отца, Калеба. Он держался молодцом, но ему уже было семьдесят семь лет! Мама Габриэлла была на целых десять лет моложе. Она оставалась изысканной придворной дамой, с седыми волосами и тонкими чертами. Её возраст шел ей.

«Но как же они постарели, – думала Виллему. – Скоро их не станет. И кто будет тогда жить в Элистранде? Наверно, только управляющий. Альв будет по-прежнему заниматься усадьбой. Но ведь исчезнет жизнь, атмосфера, близость между людьми…»

Жаль, что у них с Домиником больше не было детей. Кто-то из них мог бы поселиться в Элистранде, ее обожаемом доме детства, с его сбегающими навстречу морю холмами.

Альв, как и раньше, жил в доме. И Виллему очень была этому рада. Когда-то в юности она затеяла, было большие перемены, но взрослые вовремя ее остановили. Как она была теперь рада и благодарна за то, что они ее отговорили.

Ее спальня… Кровать, что она сама соорудила. На дереве не было вырезано никакого пожелания. И хорошо, что так, подумала она. Тогда она была совсем еще ребенком. «Тут спит самый счастливый человек на свете…»

Виллему погрузилась в воспоминания.

Она же была счастлива. Потом спокойные годы в Швеции, с Домиником и Тенгелем III, свекром Микаелом. Хорошие были времена.

Неужели они уже позади?..

Отдохнув после долгого пути, все направились из Гростенсхольма в Линде-аллее – повидаться и обсудить ситуацию.

Доминик и Виллему обстоятельно рассказали о чудовище и его целях.

Когда они обсудили все, Виллему добавила:

– В последнее время чудовище исчезло, больше мы ничего не знаем.

Никлас помолчал.

– Оно уже было здесь, – коротко бросил он.

– Что? – удивленно спросил Доминик.

– Да. Несколько дней тому назад. Его следы видели в лесу, совсем недалеко отсюда. Они, правда, были не совсем свежие. А потом и они пропали.

– Следы еще можно найти? Мы с Виллему очень бы хотели посмотреть на них.

– К сожалению, нет. Этот капитан Дристиг, что привел с собой целый батальон негодяев…

– В батальоне примерно шестьсот человек, Никлас, – поправила его Габриэлла. – С ним же было не более тридцати-сорока человек!

– Какая разница! Они же приходили сюда, расспрашивали о чудовище. Их задача – уничтожить его. Пока им не везет. Их должно быть не менее сотни. Кого-то убили, кто-то сам дезертировал. Оно очень опасно, Доминик. Даже капитан Отчаянный выглядел угнетенным, и я что-то не заметил в нем особого желания продолжать преследование. Но его смелые парни так постарались, что вытоптали все следы.

– Жаль. И куда же направили свои стопы эти бесстрашные кнехты? – спросила Виллему.

– Крутились где-то у соседнего поселка, ожидая появления новых следов, – отвечал Андреас.

Никлас задумался.

– Но Ирмелин рассказала кое-что. Я думаю, нам стоит прислушаться.

Все повернулись к высокой блондинке. Та даже чуточку смутилась:

– Не думаю, что это так важно, но я расскажу. Четыре-пять ночей тому назад я проснулась оттого, что за мной кто-то следил. Но мы живем на втором этаже, так что это невозможно. За окном у нас видны горы. От них словно исходила какая-то угроза.

– Вы потом ходили туда? – спросил Доминик.

– Пока нет.

– Тогда поедим и пойдем туда. Меня очень интересует одна вещь – сколько же лет этому чудовищу.

Наступила мертвая тишина. Наконец ответил Маттиас:

– Мы не знаем. Никто никогда не упоминал о его возрасте. Наверно, еще ни один человек не подошел к нему так близко, чтобы судить об этом.

– Есть все же один – Хромоножка. Альв, будь добр, позови его, – попросила Виллему.

– Разве его зовут Хромоножка? – возмутилась Габриэлла.

– Да, это на самом деле так. Мама, не могла бы ты его окрестить? Тогда ему подберут подходящее имя.

– Обязательно, – пообещала Габриэлла.

Альв привел с собой чисто вымытого и прилично одетого мальчика. Теперь в нем никто не смог бы узнать несчастное, жалкое существо, что лежало в придорожной канаве. В его глазах появился блеск.

Взяв мальчика за руку, Виллему спросила, сколько лет было чудовищу.

Хромоножка напряженно думал, озирая непривычную красивую обстановку и волнуясь оттого, что не мог ответить. Он обреченно покачал головой.

– Посмотри на нас. Может быть, кто-то из нас такого же возраста?

Взгляд паренька заметался. Ему на помощь пришел Калеб:

– Он был моего возраста?

Мальчик так энергично тряс головой, что всем сразу стало ясно – нет.

– Тогда посмотри на Альва.

Тот долго смотрел на восемнадцатилетнего Альва, потом обернулся к Виллему, не зная, что ответить.

– Видимо, ему сложно дать ответ. Не забывайте, что разница между восемнадцатилетним Альвом и тридцатидевятилетней Виллему слишком велика. Видимо, он ни старше и не младше.

– Да, – мрачно протянул Никлас. – Если только он не вечен. Без возраста. Может, ему несколько тысяч лет.

– Перестань, – дрожащим голосом оборвала Ирмелин.

Андреас уточнил:

– Если он из рода Людей Льда, то его возраст определить очень сложно. Мы знаем об этом. Посмотрите на Виллему! Она, безусловно, не проклята или поражена, но она принадлежит к избранным! А это почти одно и то же. И кто из непосвященных может знать, что ей почти сорок?

Остальные молча согласились. Хромоножка был отпущен.

Доминик долго молчал. Габриэлла, посмотрев на своего зятя, мягко спросила:

– О чем задумался, Доминик?

Он смущенно улыбнулся.

– Ведь ты что-то знаешь, – добавила Габриэлла.

Он вздохнул:

– Вы же знаете, что я вижу происходящее в других местах. Ну, не вижу. А как бы чувствую. Мои способности здорово развились за последнее время. Мне кажется, я знаю, где он.

– Знаешь? Где же? – спросил Калеб.

– Нет, я не могу сказать так точно. Но я… чувствую его мысли. Понимаете?

– Наверно, да.

– Мне бы очень хотелось увидеть его следы. Они бы смогли мне помочь. Жаль, что их затоптали. Ирмелин, мы потом смогли бы пойти в горы, посмотреть. Во всяком случае, и мне кажется, что он чего-то ищет. Он испуган: я чувствую его неуверенность. Сейчас он двигается на север…

– Ой, так нам надо ехать еще дальше? – вздохнула Виллему.

– Нет, он совсем не так далеко. Он стремится на север, но что-то его удерживает…

– А ты знаешь что? – тихонько спросил Маттиас.

– Нет. Да. Никлас… Возьми с собой лекарства.

Никлас присвистнул:

– Он ранен?

– Скорее всего. Но точно я не могу сказать. Нам надо спешить. Я не могу этого предвидеть, просто так думаю. Нам нужно успеть раньше капитана Забавного, или как там его.

– Отчаянного, – поправил его Калеб. – Я полностью согласен с тобой. Пока он про вас ничего не знает, у вас есть некоторое преимущество.

В этом они ошибались. Капитан Отчаянный стоял лагерем намного ближе, чем им казалось. Слухи о троих смельчаках, что решили одни сразиться с чудовищем, уже достигли его ушей.

Для капитана это был вопрос престижа. Слишком много раз он проигрывал. Никто не смел, лишить его чести поймать чудовище! А этого никак не могло произойти.

Вся жизнь капитана Отчаянного была связана с войной. Он был честолюбив и в мыслях уже не раз представлял, как его повысят в должности. Какое-то там жалкое чудовище не должно было остановить продвижение вперед. Не-е-е-т, поимка твари станет для него своего рода трамплином.

– Интересно, что эти трое могут сделать, – заговорщически пробурчал он. – И что им за интерес гоняться за нашим чудовищем?!

Ирмелин поехала в горы вместе с остальными. Во-первых, она знала, где примерно могло стоять чудовище, чтобы заглянуть в ее окна. Во-вторых, она хотела убедиться, что там никого не могло быть.

Следы они нашли почти сразу же. Увидев четкие следы на склоне горы, Ирмелин поежилась. Кто-то долго стоял на одном месте, приминая мягкую траву.

След был явно от очень большой, но совершенно нормальной ноги. А вторая – маленькая, короткая, завернутая в какую-то тряпку.

– Ничего удивительного в том, что их назвали следами сатаны, – мрачно проговорил Никлас.

– Да. Очень похоже на лошадиное копыто, – высказал Доминик вслух то, о чем думали все.

– Или козлиное, – добавила Виллему. – И то, и другое типично для злых сил.

– Пожалуйста, поосторожнее, – со слезами в голосе воскликнула Ирмелин. – Вы что, не знаете, что нельзя кликать…

– Дорогие мои. Мы не боимся злых сил. Мы же знаем, что их нет в действительности. На самом деле мы до смерти боимся, что это один из нас, – сказал Никлас, ее муж.

Доминик присел на корточки и подержал ладонь над следами.

– Потише, – попросил он. Все замолчали.

– Ну что? – Виллему никогда не отличалась терпением.

Он поднялся.

– Боже, как отчетливо я вижу. Я знаю, где он, – несколько удивленно произнес Доминик.

– И где же? – теперь не вытерпел Никлас.

– Направляется в горы. Его тянет туда, но он не уверен… Как называется долина в самом сердце Норвегии?

– Гудбрансдал?

– Нет-нет. Разве нет долины под названием Вальдрес?

– Есть, – отвечал Никлас.

– Но туда очень далеко идти, – протестующее воскликнула Виллему.

– Нет, вряд ли он уже там. Я чувствую раздражение, ярость. Только не пойму отчего.

– А где он сейчас?

– Я вижу это место. Он в горах, не так далеко отсюда. Его тянет в горы.

– Горная долина? Недалеко отсюда? – переспросила Ирмелин. – Не понимаю.

– Нурефьелль, – предположил Никлас. Он лучше знал страну.

– Понятия не имею, – отвечал Доминик. – Я вижу, как горное плато упирается в реку – или небольшое озеро – где-то на востоке.

– Крёдерен.

– Все может быть, – ответил Доминик. Он ведь жил в Швеции и совсем немного знал о Норвегии. – Во всяком случае, он сейчас там. На востоке, в горах.

– Именно там?

– Да, сейчас там. Очень раздражен. Устал.

– Знаете, тогда это никак не может быть сатана, – непроизвольно вырвалось у Виллему.

Ирмелин снова шикнула.

– Ведь если ему плохо…..

– Нет, я не могу сказать, кто он, – медленно проговорил Доминик. – Но что самое странное, он и сам не знает, кто он на самом деле.

– И ты видишь его?

– Нет, как я могу его видеть. Ты что, не понимаешь, что я просто ощущаю его чувства. Я могу отчасти сосуществовать с ним. Тогда я вижу только то, что его окружает. Я ведь не могу видеть сам себя.

«Ну конечно», – подумалось Виллему. Она перестала узнавать своего мужа после того, как его стали посещать видения. Но она стала больше уважать его, ее с новой силой потянуло к мужу.

– Что он там делает? – тихо спросила Ирмелин.

Доминик вздрогнул:

– Мерзость! Ужас! Я чувствую огромное зло, он ненавидит все вокруг себя. Чувствую холод, ужасающий холод!

– Именно то, что испытывали все отверженные из рода Людей Льда. Холод души, презрение к жизни. Мне кажется, что в нашем случае все еще хуже, он отвержен так, как никто до него.

– Да, если только он из рода Людей Льда, – быстро вставила Ирмелин.

– Ты совсем не ощущаешь тепла, человечности? – подавленно переспросила Виллему.

– Совсем!

– Тогда это просто месть, злая месть… Я говорю об освобождении Хромоножки. А я-то так надеялась.

– В данном случае ни на что нельзя надеяться, – сухо отозвался Доминик. Он собрался с мыслями.

– Мне кажется, что я знаю, как себя вести. Я могу следовать за ним и, в конце концов, найду его. У меня есть большое преимущество – я могу читать его мысли, как бы внедриться в них.

– И в его душу, – добавила Ирмелин.

– Нет, души у него нет. Только желание разрушать… И найти что-то, – тихо прибавил он под конец.

Виллему с удивлением взглянула на мужа. Он предназначен для того, чтобы выследить, найти чудовище. Никлас тоже знал, что ему делать. Чудовище ранено. А Никлас – врач. Кроме того, он мог лечить руками, знал все лечебные травы, что использовали Люди Льда.

А что она? Что могла сделать Виллему? Все считали, что она больше других наделена сверхъестественной силой. Но ее способности дремали в ней. Она никогда не забудет, что произошло тогда на шхуне… До того, как она успокоилась.

Голос Никласа вывел ее из задумчивости:

– Нам следует выехать уже завтра утром.

– Согласен. Нельзя терять ни минуты. Но сначала нам надо выспаться, – ответил Доминик.

Ирмелин взяла Никласа за руку:

– Милый, дорогой, пожалуйста, вернись назад!

В Элистранде тоже зря времени не теряли.

– Вы пойдете на север, – решительно проговорила Габриэлла. – Это пустынные, дикие места. Там нет ни постоялых дворов, ни трактиров.

– Милая мама, нам не привыкать путешествовать таким образом, – прервала Виллему.

– Мне это хорошо известно, – горько улыбнулась Габриэлла. – Вы будете бороться против существа, о силе которого мы ничего не знаем. Но слухи о нем ходят ужасные. У вас не будет времени заботиться о быте. Все силы уйдут на выполнение той задачи, для которой вы предназначены.

– Все верно, – подтвердил Никлас.

– А потому мы решили, что вам необходим человек, кто будет заботиться о вас. Готовить еду, раскладывать багаж, следить за лошадьми, одеждой, за всем.

– Нет, мы не возьмем с собой никого из слуг, – возразил Доминик. – Мы не можем отвечать еще за одну человеческую жизнь. И уж ни в коем случае ни за одну из ваших. Мы не сможем вас защитить.

– Речь не о нас, – продолжил Калеб. – Мы обсудили этот вопрос между собой. Да и не годится Виллему путешествовать без сопровождения. Да, мы знаем, что тебе приходилось ездить так и раньше. Но так нельзя! Вместе с Домиником это одно, но ведь с вами будет еще и Никлас. И мы уже решили, кого пошлем вместе с вами.

Все трое переглянулись.

– Это ты нагадал, что нас будет четверо, – пробормотал Никлас, обернувшись к Доминику. – Что ж, делать нечего.

– И кого же вы выбрали? – поинтересовался Никлас.

– Единственно возможного, – отвечал Андреас. – Элису.

– Но ведь она совсем еще молода. Что, в Линде-аллее в ней больше не нуждаются? – не согласился Доминик.

– Чем-то и мы должны пожертвовать. Мы уже говорили с Элисой. Она так и рвется с вами.

Доминик прикрыл глаза.

– Боже милостивый, – только и прошептал он.

– Выбор не так уж и плох, – отметил Никлас. – Вряд ли есть на свете более упрямый человек, чем Элиса. Она сильная, жизнерадостная. Но мы обещаем, что она будет находиться всегда вдали от чудовища, что она не пострадает.

– Это и наше условие, – сказал Андреас. – Верните ее нам в целости и сохранности, она очень нужна нам здесь. Все здесь ее просто обожают!

Все было решено. Еще не рассвело, когда небольшая группа из четырех человек отправилась на север. Оставшиеся дома прятались за шторы и вытирали слезы.

Так они начали то дело, для которого были предназначены. Так началась охота за одним из потомков Людей Льда!