4

Тула, твой сын стоит внизу в вестибюле и хочет поговорить с тобой, – сказала Аманда.

Тула отделилась от группы беседовавших гостей. Обед закончился, и все ждали начала танцев.

– Он что, не может зайти сюда? Бакманы убрались восвояси.

– Нет, не может. У него под курткой собака.

– Собака?

Тула заторопилась к выходу. Кристер стоял в дверях с затравленным видом.

– Что, черт возьми, происходит?

– Мам, мне нужно домой. Прямо сейчас. Можно, я возьму повозку? И пришлю ее тебе утром?

– Но мы собрались ночевать у аптекаря. Нет, погоди, Кристер, я еду с тобой. Я так хочу домой, к Томасу.

– Рад это слышать, мама! Минуту назад мне казалось, что тебе здесь ужасно нравится.

– Нет, я так устала от всей этой пустой болтовни. К тому же я хочу знать, что происходит. Я уже где-то видела эту лохматую мордочку. О Господи всемогущий, да это же собака Бакманов. Ты что, спятил? – прошептала она.

– Нет, это собака Магдалены. И я совершенно честно ее украл, потому что они собирались ее застрелить. Она была в опасности.

Тула очумело уставилась на него. Потом взяла себя в руки.

– Иди к повозке, я сейчас поговорю с Амандой.

– О чем поговоришь?

– О том, что мы на грани скандала и должны убраться, а то одному из нас не поздоровится. Я все думаю о собаке. Аманда поймет, она хороший человек. Ее муж тоже. Но поспеши, не дай Бог, кто-то увидит и донесет Бакманам!

По дороге домой Тула узнала всю историю. Ночь была светлая, и она уверенно правила повозкой, пока Кристер держал на руках спящего Сашу.

Над озером Бурен лежали клочья тумана. Тула и Кристер направлялись в Моталу к Томасу, ибо дедушка с бабушкой не ждали внука раньше завтрашнего дня.

– Это хорошо, что ты спас Сашу, – сказала Тула, и собака подняла уши, услышав собственное имя. – Надо разобраться, в чем тут дело, я ничего не понимаю. Почему оказалось две Магдалены. И где твоя?

– Я все разузнаю. Дедушке я больше не нужен, у него на шлюзе теперь достаточно помощников. Я собираюсь ехать искать Магдалену.

Тула сразу поддержала сына:

– Куда ты хочешь ехать? Он колебался:

– Трудно сказать. Я должен побывать в Нуртэлье. И еще на курорте Рамлеса, в письмах они ничего не ответили. Но я не знаю, откуда надо начинать. Эти места так далеко друг от друга!

– Твоему отцу стало лучше после лечения в Рамлесе, он даже поговаривал о повторной поездке. Я поеду с ним и попытаюсь все разведать. О Магдалене, о дяде Юлиусе и о том, что же произошло, когда твой отец слышал плач девочки. А ты немедленно поезжай к Анне-Марии и Колю в Рослагсбру, это рядом с Нуртэлье. Возьми с собой Сашу, он может быть полезен.

– Я согласен. Это так мило, мамочка, что ты предлагаешь свою помощь.

– Мне не понравились Бакманы, – отрезала она. – Особенно жена. Она очень надменна, думает, что все, кто не так красив и богат, бесполезные существа. Тула из рода Людей Льда такого не потерпит!

Кристер весело улыбнулся. Привлечь на свою сторону маму Тулу – огромный плюс для дела.

Вдруг он принял озабоченный вид.

– Мам, мне не удалось стать невидимым. Все шло хорошо – и вдруг что-то заклинило.

– О, если бы у тебя получилось, ты стал бы величайшим колдуном рода Людей Льда, – сухо заявила она. – Никто доселе не отваживался на такое.

– Я могу, я уверен. Я произнес очень важное слово. «Exstinctibilis» – это нужно говорить, чтобы исчезнуть.

– Силы небесные, – пробормотала Тула. – Твое счастье, что превращение не удалось.

– Почему?

– «Extinct» означает «пропади совсем», а не «стань невидимым». Ты не смог бы расколдовать себя, если бы заклинание подействовало! «Invisibilis» – вот слово, которое следовало употребить.

– Ну и ну! Хорошо, теперь буду знать.

– Но дорогой Кристер, уж не думаешь ли ты, что и вправду можешь стать невидимым? Никто этого не может, кроме Хейке!

– Ты уверена?

– Ну, с Хейке ни в чем нельзя быть уверенным. Но ему помогают предки, счастливчику!

– Что это, я слышу в твоем голосе зависть? Разве тебе они никогда не помогали, ведь ты тоже «меченая»?

– Нет, мне никогда… Они приходили мне на помощь. Однажды. Тогда я едва не натворила бед, они явились и спасли меня. Но с тех пор они злятся, и моя счастливая звезда закатилась.

Кристер ухмыльнулся.

– Это когда ты собиралась призвать Тенгеля Злого, верно?

– Да, – содрогнулась Тула. – Меня не назовешь хорошим человеком.

– Тебя? – удивленно переспросил он. – Да ты лучше всех на свете! Сразу после папы. Ты очень хорошая, мамочка!

– Безоговорочно?

Он вгляделся в нее в прозрачном утреннем свете.

– Нет, не безоговорочно, – рассмеялся он. – Знаешь, в тебе часто бывает что-то дьявольское. И единственное спасение от этого – твое чувство юмора.

– Спасибо, я знаю, – пробормотала она. – Кристер, я действительно пыталась быть хорошим человеком, несмотря на ужасный груз прошлого. Думаешь, мне удалось?

Он услышал в ее голосе трепетную мольбу и понял, как много значит для нее его ответ. А ответ был очень прост:

– Никто бы не сделал этого лучше, мама. Мы с отцом знаем, как тебе нелегко, и оба невероятно восхищаемся тобой.

– Спасибо, – сказала она взволнованно.

На самом деле ее обуревали противоречивые мысли.

«Если бы ты только знал, Кристер, чего мне это стоит! Если б мог догадываться, как все во мне разрывается и бурлит! Зло… Это не самое худшее. Худшее то, что я во власти демонов.

И я еще не свободна от нее. По крайней мере, мой разум.

Неописуемая мука, ибо мысли эти так сокровенны, так поразительно притягательны. И вместе с тем так пугающи, что холодеет мозг».

Она подумала о своей маленькой семье. О любви, которой неизменно лучились глаза ее сына и мужа, любви к ней, недостойной… И на ее собственных глазах выступили слезы.

– О Господи, как я люблю вас обоих! – непроизвольно вырвалось у нее.

Остаток ночи они просидели в спальне, на постели Томаса. Саша был накормлен и напоен, и теперь чутко дремал в ногах кровати. Время от времени он открывал глаза, вздрагивал и озирался, но потом страх в красивых собачьих зрачках угасал, и он облегченно вздыхал, принимая новый поворот в своей судьбе. Конечно, он был немного настороже, но его прежнее жилище ощутимо проигрывало в сравнении с новым.

Могло бы быть и хуже, видимо, думал он, укладывая голову назад, на мохнатые лапы.

Его маленькое тельце носило на себе явные следы истязаний. Тула изрядно повозилась с раной на передней лапе, и он терпеливо позволил себя лечить. Однажды, когда Кристер зашел со двора в дом, Саша начал вилять хвостом. Это было воспринято всеми, как добрый знак.

На семейном совете Томас заявил, что они действовали хоть и дико, но разумно. «Узнаю ваш почерк, мои дорогие сумасброды», – улыбнулся он.

Те польщенно просияли.

– Но тебя могли увидеть у дверей Городского клуба с собакой, – предположил Томас.

– Только Аманда, – быстро произнесла Тула. – А она не станет доносить.

– Саша такой маленький, что весь уместился под курткой, – объяснил Кристер. – Хотя я и выглядел при этом довольно мешковато.

Томас охотно согласился поехать с Тулой на курорт Рамлеса.

– Дело только выиграет от моего участия, – сказал он. – Я ведь знаю врача, который лечил Магдалену Бакман. А ты, Кристер, что должен делать ты?

– Я? Разузнать все о семействе Бакман в Нуртэлье.

– И о деде, старом Молине, короле Нуртэлье, – напомнила Тула. – Только бы он был жив, его сведения могут оказаться очень ценными. Он должен был что-то видеть или слышать. Думаю, тебе следует настаивать на встрече с ним.

– Но дипломатично, разумеется, – предостерег Томас.

– Положись на меня, – заявил Кристер. – Я сама деликатность.

Тут оба родителя зашлись в приступе кашля.

Томас положил свою ладонь на руку сына. С трудом сохраняя серьезность, попросил:

– И, Кристер, дорогой… Никаких магических экспериментов!

– Только в случае необходимости.

– Нет-нет, ни в коем случае, – отрезала Тула. – Я вовсе не уверена, что ты «меченый». До сих пор ты мне не представил ни одного доказательства этому утверждению.

– О, я могу назвать массу!

– Например?

– Ну… Э… Но, мама, в моем поколении есть только Вильяр и я. Вильяр не «меченый», это подтвердил его дед Хейке.

– Человеку не дано знать, – произнесла Тула. – Это может проявиться с годами.

– Вот-вот, верно! Как у меня.

Тула удрученно вздохнула.

– Знаешь, ведь Анна-Мария и Коль еще могут иметь ребенка. В нашем роду никогда прежде не случалось, чтобы кто-то остался бездетным. И ребенок может быть «меченым».

– У них не будет детей, они женаты уже двадцать лет!

– Не говори так, чудеса происходили и раньше. В любом случае я рада, что ты поживешь у них. Мне так будет спокойнее. Уж извини, но я не вполне доверяю блестящему жизненному опыту и здравому смыслу моего сына. Они встретят тебя с распростертыми объятиями. Они живут так уединенно, вдали от остальных членов рода.

Они строили планы, пока глаза сами не стали закрываться. Тогда все отправились спать.

Но Томас потом встал и просидел всю ночь у окна с собакой на коленях, нежно поглаживая ее лохматую шерсть. Жизнь сурово обошлась с Томасом, обрекши его на неподвижность. Он выглядел значительно старше Тулы, начал седеть, страдание прочертило морщины на его лице. Но последние девятнадцать лет были счастливейшими в его жизни. Он часто дивился, чем заслужил это счастье встретить Тулу и произвести на свет такого прекрасного, хотя иногда чересчур взбалмошного сына.

Он посмотрел на собаку и встретил ее долгий преданный взгляд.

– Здесь тебе будет хорошо, – прошептал он. – Знаешь, Тула и Кристер – самые лучшие люди во всем свете, каких я только встречал.

Да ты и сам неплох, старина Томас.

Вечером, когда все они занялись приготовлениями к отъезду, Саша неожиданно зарычал.

Он уже успел облюбовать себе местечко на широком подоконнике, за тоненькой шторой, отделявшей его от происходящего за окном. Томас подошел к окну.

– Кто-то сюда скачет. Да, какая-то дама. Вы только поглядите на Сашу, как он испугался!

Пес спрыгнул на пол и, жалобно скуля и поджав хвост, бросился под диван.

Тула выглянула в окно.

– О Господи, да это же фру Бакман! Как ей удалось разнюхать про нас?

– Уберите собаку, живо! – велел Томас.

– Кристер, спрячь ее наверху! И попроси сидеть тихо!

Легко сказать: такие сложные задания для такой маленькой собачки. Однако Кристер покорно нырнул под диван и извлек оттуда Сашу, забившегося в самый дальний угол и сидевшего там, жалобно поглядывая и прижав уши. Кристер схватил его и вихрем помчался по крутой лестнице наверх.

Немного погодя он спустился.

– Я дал ему свою старую туфлю, и он с энтузиазмом набросился на добычу. Что ж, теперь мы знаем, какого он мнения о фру Бакман.

– Господи, сделай так, чтобы он молчал, – пробормотал Томас.

– Саше ведь здесь хорошо, – заверила Тула.

– Ну да, – откликнулся Кристер. – Он теперь познакомился со всеми нами и доверяет нам.

Вошла фру Бакман. Ее пригласили в залу, Тула представила своего мужа и просила садиться.

Элегантная дама со стальными глазами огляделась вокруг, и лицо ее приняло красноречивое кислое выражение. Конечно, их дом не соответствовал стандартам, к которым она привыкла, ибо ветвь Арва Грипа в роду Людей Льда никогда не была богата. Повсюду виднелись следы томасова ремесла: на комоде у стены лежали недоделанные скрипки и тамбурины. Тем не менее жилище отнюдь не напоминало трущобы. На стенах были развешаны предметы, которые фру Бакман едва ли ожидала здесь увидеть, – культурные сокровища, привезенные отцом Арва Грипа Эрьяном и дедом Венделем Грипом из России и Сибири.

Тула выразила удовольствие от знакомства и посетовала на необдуманную выходку сына.

– Именно об этом деле я и хотела бы потолковать, – сказала фру Бакман и попыталась принять дружелюбный вид. Однако улыбка ее не коснулась глаз: возможно, она боялась морщин? – Но я вижу, вы укладываете вещи. Собираетесь уезжать?

Тула, которой лучше всех в доме удавалась ложь, быстро произнесла:

– Да, мы должны навестить родственников в Норвегии.

Томас все понял. Название курорта Рамлеса не должно прозвучать, чтобы не вызвать подозрений.

– Да, путь неблизкий, – сказала фру Бакман, не особенно удрученная этим обстоятельством. – Однако я пришла, чтобы кое-что объяснить Вашему сыну. Я понимаю, что он был озадачен. Скажи мне, – обратилась она к Кристеру. – Где ты познакомился с той, которую называешь Магдаленой Бакман?

Хозяева вопросительно переглянулись, но решили, что нет смысла делать из этого тайну.

– На курорте Рамлеса, – сказал Кристер.

Фру Бакман опустила веки, чтобы не обнаружить свои мысли. «Не стоило беспокоиться, подумала Тула, – в мертвых глазах нет места мыслям».

Закончив размышления, дама сказала:

– Ну, теперь я понимаю. Для нас это было загадкой, потому что девочка не общалась с посторонними. Она была так тяжело больна.

«Мне так не кажется», – подумал Кристер, но продолжал выжидательно молчать.

– Буду с тобой совершенно откровенна, – заявила женщина с прекрасными точеными чертами лица и ничего не выражающими глазами. – Ты действительно встречался с Магдаленой Бакман. Дочерью моего мужа. Но теперь она мертва.

Кристер снова подумал: «Мне так не кажется, ты, злобная холодная гадюка, скрывающаяся под маской».

Он понимал, что возможно выдает желаемое за действительное, но решительно отказывался верить сказанному.

– Мертва? – переспросил он упавшим голосом.

– Да, к сожалению. Она была такая слабенькая, ты же сам ее видел. Но она была любимицей мужа, и пустота, образовавшаяся после ее смерти, оказалась для него невыносимой. Он начал терять рассудок. Случилось так, что одна из наших юных родственниц в это же время осиротела. Ее тоже звали Магдаленой. И мы взяли ее к себе. Она спасла рассудок моего мужа. Разумеется, никто не может заменить ему настоящую дочь, но малышка Магдалена, живущая с нами, большое утешение для него.

– Да, но у вас же есть общий сын, – заметил Кристер. Тула оглянулась на него. Что это, язвительная нотка в его голосе?

– Да, конечно, у нас есть наш малыш, – сказала фру Бакман. – Но мой муж был исключительно привязан к дочери.

Действительно, в лице Кристера явная ирония. Тула, знавшая своего сына и боявшаяся неосторожного выпада с его стороны, быстро произнесла:

– Трагическая история, фру Бакман. Очень жаль, что мой сын вчера затронул такие чувствительные струны вашей семьи, это было ужасно тяжело для вас.

– Ну что вы, я понимаю его недоумение, – сказала дама и поднялась.

Тула неискренне предложила чашечку кофе, но та отказалась: ей предстоит долгое возвращение в Линчепинг, а уже поздно. Кроме того, ее муж не знает об этом визите, он ужасно расстроен…

Хозяева с облегчением вздохнули, когда она ушла.

– Ну, это все объясняет, – сказал Томас.

– Разве? – воинственно возразил Кристер. – Все объясняет?

– Кристер прав, – изрекла Тула. – Тут дело нечисто. Ее объяснения не объясняют ничего.

– Да, ничего, – сказал Кристер. – Чтобы Бакман горевал о дочери? Об этом не может быть и речи! Магдалена говорила, что он никогда не смотрел в ее сторону. Злился на нее, что она не родилась мальчиком. И что когда родился ее брат, отец стал замечать только его. Магдалена вовсе не существовала для коммерции советника! Уверен, что именно он послал сюда свою жену!

– Цель этого визита очевидна: заткнуть рот Кристеру, – заявила Тула. – Думаю, разумнее всего прикинуться, что мы проглотили эту грубую наживку. И как она обрадовалась, что мы уезжаем! На край света, – по ее представлениям, Норвегия именно там. Теперь они оставят нас в покое. Одному Богу известно, что бы они иначе задумали!

Кристер содрогнулся. Ледяные глаза четы Бакманов могли предвещать все, что угодно.

– Отец, помнишь, я рассказывал тебе про Сашу? Про то, что вчера вечером, когда Бакманы прошли мимо меня, они сказали, что должны расквитаться с собакой. Что от нее теперь больше вреда, чем пользы. Это очень таинственно, правда?

– Да. Кажется, у нее не возникло подозрений, что Саша здесь.

– Нет, слава и хвала Господу, он сидел тихо!

– Я слышала, как он тявкнул один раз, – сказала Тула. – Но так тихо, что она вряд ли услышала. По крайней мере, она никак не отреагировала, а я, на всякий случай, стала говорить громче.

– Сейчас поднимусь и приведу его сюда, – сказал Кристер. – Итак, мы едем?

– Да, – медленно произнес Томас. – Да, теперь более чем когда-либо.

– Да, – согласилась Тула. – Ибо если твоя Магдалена умерла, мы должны выяснить, как это случилось.

Кристер пошел наверх. Ноги заплетались. Он никогда не сможет примириться с мыслью, что его несчастная маленькая подруга мертва.

Однако нужно смотреть правде в глаза.