2

Уже при первом взгляде на Эльдафьорд Эскиль задумался. Не так он представлял себе это место.

Он хорошо заплатил рыбаку, чтобы тот дал ему на неделю лодку. По его расчетам, экспедиция не должна была длиться дольше. Рыбак взял под залог его коня.

Эскиль не сказал рыбаку, куда намеревался отправиться. Ему хотелось сохранить в тайне свое приключение. К тому же он знал точно, как ему туда добираться.

Но это место оказалось дальше, чем он думал! И как высоки были скалистые горы! На их недосягаемо высоких вершинах лежал снег! Он не подумал о том, что после долгого сидения в тюрьме сил у него поубавилось. Он натер себе на руках большие мозоли, поэтому не мог грести быстро. Некоторое время он находился в открытом море, а оно было далеко не спокойным. Но когда он вошел в воды фьорда, волны стали меньше.

Это был главный фьорд. И только когда солнце скрылось за горами и на воду упали длинные тени, он достиг входа в Эльдафьорд, который представлял собой узкий рукав между вздымающимися до неба скалами.

Если бы ему не сказали об этом, он ни за что бы не подумал, что среди скал есть еще этот узенький фьорд.

Обогнув скалу, он посмотрел назад, желая представить себе, куда он прибыл.

И ощутил какой-то внутренний толчок, щеки его загорелись, как от удара; это его испугало.

По обеим сторонам от него высились сине-черные скалы, настолько гладкие, словно бесчисленные оползни полировали их уже тысячи лет. И только в глубине бухты виднелось несколько домов, беспомощно цепляющихся за уступы страшных скал. Там было несколько дворов и маленькая рыболовецкая пристань. На большее здесь места не хватало.

Да… А разве на том доме, что высился среди леса, справа, нет крыши? На том, что вплотную примыкал к скале?

Трудно сказать.

Эскиль подумал, что здесь должно быть очень красиво днем. Просто ему не повезло оказаться здесь в мрачное время суток, когда сумерки вызывают в сердце человека гнетущую тоску.

А каково зимой, когда на море шторм, а снег заваливает дома во тьме…

Он задрожал при мысли об этом.

Но что-то здесь по-настоящему пугало его. Чтобы это могло быть? Что тут таится?

Нет, что-то он чересчур поддается этому сумеречному настроению! Он чувствовал себя усталым и измотанным, отчасти из-за лишений и плохого самочувствия в тюрьме, а отчасти из-за непривычной перегрузки. К тому же он был голоден и страдал от морской болезни.

От скал исходил холод, и он сильно продрог.

При таких обстоятельствах не трудно было совсем потерять мужество.

Зачем он вообще прибыл сюда? Почему он сразу не отправился домой, в теплый чудесный светлый Гростенсхольм?

Его мать и отец не желали писать ему. Они даже не попытались вызволить его из тюрьмы.

Может быть, у них там что-нибудь случилось?

Каким же идиотом он был, отправившись перво-наперво в Эльдафьорд! Домой, вот куда нужно было ему ехать!

Но теперь он уже здесь. У цели.

Тоже мне, цель! Найдется ли в Норвегии более мрачное место?

Больше уже не оглядываясь, он снова взялся мозолистыми руками за весла. Но ему было не по себе, пока он плыл дальше по рукаву фьорда. Он затылком чувствовал, что кто-то наблюдает за ним злобными глазами из маленькой рыбачьей бухточки.

Он просто не осмеливался больше смотреть назад.

Вместо этого он неотступно глядел на большой фьорд. Но вскоре он исчез из виду, и было видно голые скалы.

Не очень-то привлекательное зрелище.

Вода вокруг лодки казалась иссиня-черной и холодной, благодаря отражавшемуся в ней горному массиву.

Трудно было сказать, что таилось в глубинах этих вод. Может быть, оттуда выскочит сейчас затаившееся на дне чудовище?

Эскиль сжался всем телом и чуть не закричал, когда лодка наткнулась на что-то и с жутким скрежетом остановилась. На миг ему показалось, что сердце вот-вот остановится от страха; лицо пылало, руки тряслись.

Но он тут же понял, что произошло. Просто он достиг суши. Наткнулся на подводный камень возле самого берега.

На пристани стояли люди и обсуждали его промах.

Среди них было двое детей. Несколько мужчин оперлись на перила. Какая-то упитанная и брюзгливая на вид дама, а также две молоденькие девушки, шепчущие что-то на ухо друг другу и хихикающие. Обе они имели вовсе не враждебный вид – наоборот!

Одна из них была даже красивой.

Больше ничего Эскилю увидеть не удалось. Он поспешно вылез из лодки, чтобы столкнуть ее с подводного камня. С натянутой и смущенной улыбкой кивнув – преувеличенно добродушно – собравшимся на пристани, он пошел, опираясь на весло, к берегу. Мальчишки тут же бросились в воду и ухватились за форштевень, поскольку Эскиль чуть не потерял равновесие. Но он тут же элегантно выпрямился, что вызвало у девушек новый приступ смеха.

И в следующий миг он уже стоял среди людей, спрашивал у них что-то, что-то пояснял. Разумеется, им было интересно, что этому чужому человеку понадобилось в Эльдафьорде, но они не говорили об этом вслух. Однако он нутром чувствовал их любопытство.

Он сказал, что ему посоветовал посетить это фантастическое место один человек, которого он встретил много лет назад. Это была правда. Он сказал, что давно уже хотел приехать сюда, но вот ему представился такой случай, он оказался поблизости и решил не упускать возможность побыть здесь несколько дней. Есть ли здесь комната, которую он мог бы снять?

Люди переглянулись. Воцарилось молчание.

– Обычно Терье сдает жилье внаем, – сказал один из мальчик, и взрослые зашикали на него.

– Терье? – спросил Эскиль.

И тогда один из мужчин медленно и неохотно произнес:

– В самом деле, Терье Йолинсон сдает жилье приезжим. Но не соглашайся на что попало, юноша!

Попроси его, чтобы он сдал тебе комнату в его собственном доме. Все же остальное, что он предложит тебе… не слишком приятно…

Голос его затих и на вопрос Эскиля: «Почему же?» никто из присутствующих не ответил.

Но юноша навострил уши при упоминании имени Йолинсона. Йолин… Так звали этого человека, который построил этот таинственный дом.

Вот куда ему нужно! Не стоит слишком много выспрашивать. Пока.

– Кто-нибудь покажет мне дорогу?

Две молоденькие девушки тут же вышли вперед.

– Мы покажем.

– Прекрасно!

Мужчины с беззлобным весельем наблюдали, как этот сухопутный краб Эскиль пытается пришвартовать свою лодку.

– Мы позаботимся о ней, – спокойно сказал один из них. Судя по его голосу, они были настроены дружелюбно по отношению к прибывшему. Не принимали всерьез этого молокососа, совершенно ничего не смыслящего в морском деле.

Эскиль поблагодарил их за помощь.

Толстая женщина уже спешила вверх по склону; насколько ей позволяли это ее жирные ноги, чтобы первой принести новость соседям.

Вместе с девушками Эскиль направился от пристани верх. Глаза их ни на минуту не отрывались от его лица, и это смущало его.

Эскиль Линд из рода Людей Льда был видным парнем. Его темно-каштановые волосы были густыми и волнистыми, зелено-карие глаза вызывающе сверкали. Что же касается его веснушек… Возможно, они были бы помехой на лице какой-нибудь привередливой девчонки, но лицу Эскиля они предавали особое очарование. Короткий, смело очерченный нос и сияющая улыбка тоже кое-что значили, не говоря уже о длинных ногах и крепком теле. Эту привлекательную внешность он унаследовал от своих дедушки и бабушки с материнской стороны, Вемунда и Элизабет Тарк. И неважно, что после пребывания в тюрьме он побледнел и отощал. Он выглядел более романтическим, и к тому же многие люди в то время и в городе, и в деревне, были худыми, так что он не отличался от других. Смесь юношеской отваги и смущения, то и дело вызывавшего у него на щеках румянец, делал его совершенно неотразимым.

Именно таким он показался очаровательной девушке, идущей рядом с ним. Он узнал, что ее зовут Ингер-Лизе. Собственно говоря, в такой глуши он ожидал увидеть на редкость стеснительных девушек, но Ингер-Лизе, вопреки своей внешности, отличалась решительностью. К тому же она одно время посещала деревенскую школу, что усиливало ее самоуверенность.

Другая девушка, Мари, была более типичной для отдаленной норвежской вестландской деревушки. Она восхищалась своей подругой и в ее присутствии держалась в тени. И взаимоотношение подруг складывались так, как это чаще всего бывает: стоило более предприимчивой из них найти себе возлюбленного, как она забывала о той, которую до этого использовала для контраста собственному эгоистическому «я».

Увидев новый предмет поклонения Ингер-Лизе, Мари почувствовала укол неведомого ей страха.

Обе девушки были явно очень религиозны, они старательно выбирали слова и часто тайком складывали в мольбе руки, словно прося о прощении или благословении своих тайных помыслов.

Ингер-Лизе болтала без умолку. Она кривлялась и вертелась, словно стараясь показать себя с лучшей стороны. Но Эскиль не замечал ее ужимок. Он изголодался по женскому обществу, почти год проведя в тюрьме. К тому же девушка была прехорошенькая. Ее присутствие воодушевляло его, тогда как другую девушку он находил скучной, поскольку та двух слов связать не могла.

В Эльдафьорд уже пришла весна. Поднимаясь вверх по холму, они чувствовали дурманящий, терпкий запах пробудившейся земли, вызывающий в душе человека столько желаний. Конечно, здесь было темно и мрачно, а горы казались устрашающе огромными в сгущающихся сумерках. Но над их вершинами еще светилось узкая, холодновато-желтая полоска заката, напоминающая о том, что придет еще день, вернется солнечный свет. Нужно только запастись терпением.

Эскиль болтал с девушками, поддразнивал Ингер-Лизе, так что та с кокетливым притворством шлепала его по руке, но попутно он впитывал в себя атмосферу этой маленькой бухты. Дома, молчаливо стоявшие вдоль дороги, запахи нищенских двориков, запах прошлогоднего перегноя. Группы деревьев. Усадьба на небольшом открытом пространстве, скотный двор, свет, горящий в окне, вечерняя прохлада, поднимающаяся от земли…

– Направо наверху живет Терье.

Эскиль посмотрел в указанную сторону. Два окна в большом, добротном особняке были освещены.

Это и есть дом Йолина? Это здесь спрятано сокровище?

В таком случае поиски обещают быть весьма прозаичными.

– Мужчины на пристани сказали, что мне следует попросить у него комнату в его собственном доме… – неуверенно произнес он.

– Да, вам так и следует поступить! Это были первые слова, сказанные Мари по собственной воле.

– Почему же?

– Ах, не стоит обращать на это внимания, – торопливо заметила Ингер-Лизе. – В Эльдафьорде болтают слишком много всякой чепухи!

– Значит, здесь есть несколько домов?

– Да, – ответила Мари.

Но Ингер-Лизе не желала так быстро лишаться своего завоевания, и раздраженно она прошептала:

– Помолчи, Мари!

Но она сказала это не настолько тихо, чтобы Эскиль этого не заметил.

Из сказанного он заключил, что поблизости есть по крайней мере еще один дом, где он мог бы остановиться.

И это должен быть дом господина Йолина!

Напрягая зрение, Эскиль оглядывался на сторонам. Дом, возвышающийся над деревьями… Не тот ли это дом, который он заметил еще из фьорда!

Там, наверху, что-то было. Дом или… Да, сумерки бросали на окна холодновато-голубой отсвет.

– Там, наверху, есть еще дом? – спросил он девушек.

– Да. Но мы никогда не ходим туда, – ответила Ингер-Лизе.

– Почему же?

– Терье этого не хочет, – пожав плечами ответила она. – Он носится с этим домом, словно тот сделан из золота. И к тому же он сдает этот дом – богачам, желающим поправить свое здоровье.

Мари что-то проговорила ей на ухо, что-то предостерегающее, на что Ингер-Лизе фыркнула и пробормотала что-то вроде: «…глупые предрассудки!»

Он больше не слушал болтовню девушек. Глаза его были устремлены теперь к стоящему перед ними дому. Он видел отсвет множества окон. Двухэтажный дом? В такой глуши это редкость.

Они подошли к воротам другого дома.

– Вот здесь и живет Терье, – сказала Ингер-Лизе, и в голосе ее прозвучал намек на последующие встречи, прозвучала надежда на то, что Эскиль не откажет ей в этом, прозвучало обещание…

И Эскилю показалось весьма заманчивым ближайшее будущее.

Мари ничего не сказала. Она просто протянула ему руку, и в сумерках ему показалось, что в ее взгляде засветилась мольба и предостережение. «Будь осторожен!» – говорил ее взгляд.

Эскиль не думал, что она имеет в виду его приключение с Ингер-Лизе. Нет, это было что-то другое. Что-то куда более опасное.

Она намекала на дом, стоящий наверху за лесом?

Эскиль наморщил лоб. Где же он видел этого человека? Терье Йолинсона.

Нет, он никогда его не видел лично. Но кого же он напоминал ему? Этот легкий нервный тик необычайно красивых глаз – где же он это видел?

Нет, он не мог вспомнить.

Да, Терье Йолинсон был необычайно красивым человеком. Тем не менее, его присутствие было неприятно Эскилю. Может быть, причиной тому была грубость, сквозящая в каждом его движении, в интонациях его тихого, вкрадчивого голоса?

Однако он был настроен дружелюбно.

Он все время говорил тихо, словно боялся, что кто-то услышит его. Наверняка, в доме жил еще кто-то. Да, в кухне, в которой они разговаривали, было очень опрятно и красиво, здесь чувствовалась рука женщины.

– Конечно, я могу сдать комнату на несколько дней, – сказал Терье, изображая на лице очаровательно-хищную улыбку. – Комнаты в доме разные, все зависит от того, сколько ты мне заплатишь.

Эскиль, получивший обратно свои дорожные сбережения, благодаря вмешательству поверенного короля, тут же брякнул, что привык останавливаться в лучших гостиницах. Глаза Терье на миг расширились, в уголках рта появилась удовлетворенная улыбка.

– Лучше всего, если я смогу пожить в этом доме, – поспешил добавить Эскиль.

Терье явно был не в восторге от этого.

– Здесь по ночам плачет ребенок, – сказал он. – Это так надоедает. Я могу предложить тебе комнату и получше, юноша.

В доме Йолина? Прямо сейчас? Собственно, Эскиль не был еще готов к этому, он чувствовал себя разбитым усталостью и голодом.

– В данный момент мне нужно просто поспать, – с неуверенной улыбкой произнес он. – И детский плач мне вовсе не помешает. А если к тому же я смогу перекусить здесь, это будет просто великолепно, поскольку я уже не помню, когда ел в последний раз. Я плыл на весельной лодке почти весь день.

Он показал мозоли на ладонях. Терье озабоченно покачал головой, видя такое легкомыслие.

– Ладно, если ты удовольствуешься жалкой каморкой, ты можешь переночевать здесь. А утром мы поищем для тебя что-нибудь получше. Еду ты тоже получишь, а руками твоими мы займемся!

– Спасибо.

Вскоре Эскиль улегся в постель в столь же опрятной, что и кухня, комнатушке. Он был сыт и доволен, ладони его были перевязаны – и он моментально заснул.

Посреди ночи он проснулся от долгого жалобного крика, выражавшего невыносимые страдания.

Сев на постели, он прислушался.

И он различил еле слышный, утешающий женский голос. Это кричал ребенок, и Эскиль содрогнулся от жалости, почувствовав, как к горлу подступает комок. Как мог ребенок переносить такие страдания? Безутешные крики боли находили отклик в нем самом, словно это страдал он, и на глазах у него появились слезы сострадания.

Судя по всему, это был уже не грудной ребенок, голос у него был почти как у подростка. Женщина бормотала ласковые слова, пытаясь утешить его, но в голосе ее слышались отчаяние и безнадежность.

Открылась какая-то дверь, крики стали слышны громче. И тут послышался сердитый мужской голос:

– Ты, что, не можешь заткнуть глотку этому чертову мальчишке? У нас в доме гость!

Женщина что-то тихо и смиренно ответила.

– Тысячу раз я уже говорил тебе, чтобы ты дала ему дозу – и он затихнет навек! – произнес грубый мужской голос. – К чему ему все эти мучения, ведь все равно он не выздоровеет!

Женщина испуганно зашикала на него.

– Он может услышать тебя, Терье!

– Ну и что? Уж не думаешь ли ты, что он когда-нибудь выздоровеет? Дверь снова захлопнулась.

Эскиль долго лежал без сна, прислушиваясь к жалобному крику ребенка, который становился все тише и тише, пока, наконец, не прекратился.

Господи, что же это такое? Бедный, бедный ребенок! И бедные родители! У Эскиля появилось естественное желание чем-то помочь им. В подобных случаях каждый думает, что именно он может чем-то помочь. Хотя дело совершенно безнадежно.

Когда в маленькое окошко стал пробиваться утренний свет, Эскиль встал и вышел.

Было очень рано, траву во дворе покрыла роса. Он видел перед собой лишь малую часть двора, загроможденного сараями. Как бы там ни было, а Терье Йолинсон знал толк в хозяйстве. Все дышало если не благополучием, то, во всяком случае, усердием и деловитостью.

В соседнем дворе прокричал петух. Эскиль вошел в дом и снова лег.

Когда он проснулся, в доме уже вовсю шла работа. Он умылся, причесался, оделся.

Спустившись на кухню, он увидел там Терье. Он сидел за столом и подбирал с тарелки жир кусочком хлеба.

Эскиль пожелал ему доброго утра, и тот пригласил его сесть за стол. Стол был накрыт на три персоны. Поскольку одна из тарелок была уже использована, Эскиль придвинул к себе третью.

– Твоя жена уже позавтракала? – вежливо спросил он.

– Она не жена мне. Это моя невестка. Она пошла кормить ребенка.

– Вдова? – спросил Эскиль.

– Да. Моего брата. Я позволяю ей жить здесь, поскольку ей просто некуда податься. К тому же неплохо иметь в доме экономку. Ты хорошо спал?

– Как убитый, – соврал Эскиль. – Всю ночь.

Терье удовлетворенно кивнул.

В кухню вошла молодая женщина и вежливо поздоровалась. Лицом она была похожа на многих других обитателей Эльдафьорда, но глаза ее, в противоположность глазам Терье, излучали тепло, затуманенный скорбью юмор и волю к жизни – это делало ее очень симпатичной.

Судя по виду, ей было уже за тридцать. Она была красивой, с темными глазами… во всяком случае, они казались темными, хотя на самом деле были светлыми. Просто они были обведены темными кругами. Тем не менее, она не производила впечатление больной или истощенной.

Однако черты ее лица выражали скорбь.

– Так приятно видеть в доме гостя, – на одном дыхании произнесла она, – надеюсь, ты пробудешь у нас долго?

Прищурив глаза, Терье медленно произнес:

– Да, а собственно, зачем ты пожаловал сюда, юный Эскиль?

И снова он рассказал, как встретил когда-то человека, рассказавшего ему об Эльдафьорде и разбудившего его любопытство. И теперь он увидел сам: ожидания его были не напрасны, здесь все так заманчиво!

Наклонившись вперед, Терье взял со стола кусочек хлеба. И Эскилю послышалась угроза в его голосе, когда тот сказал:

– Что еще рассказал об Эльдафьорде этот человек?

Женщина, которую звали Сольвейг, замерла на ходу. Вид у нее был испуганный.

Что мог Эскиль ответить на это? Мог ли он доверять этому человеку? Насколько известна была здесь история о сокровищах господина Йолина? Был ли знаком с ним тот человек, которого Эскиль встретил много лет назад?

Терье не сводил с него хитрых глаз. Женщина молчала.

Натянуто усмехнувшись, Эскиль пожало плечами.

– А что он еще мог знать? Он сказал, что здесь очень красиво. И когда я оказался в Вестланде, я решил отправиться сюда. А впрочем, подожди…

Он сделал вид, что вспоминает что-то.

– Нет, это говорил не он.

– Что именно? – спросил Терье.

– Нет, я просто спутал двух людей. Об этом мне рассказывал кто-то в детстве…

Сказав это, он насторожился: слова его произвели впечатление.

– Нет, нет, – поспешно добавил он. – Я все перепутал, это не имеет никакого отношения к Эльдафьорду.

Терье неохотно переменил тему разговора.

Услышав доносящиеся из комнаты звуки, Сольвейг поспешно вышла.

Терье встал из-за стола.

– Если ты уже позавтракал, мы можем немного осмотреть окрестности, парень.

– Я готов.

Как большинство деревенских жителей, Терье снял со стены шляпу, прежде чем выйти. Обычно дома ходили без головного убора, а вне дома, независимо от того, холодно было или тепло, на голове крестьянина всегда была шляпа. К этому людей приучали с детства. Эскиль же, не приученный к этому, почувствовал себя чуть ли не лысым.

Выйдя за дверь, он замер на месте.

– Фантастично! – вырвалось у него.

– Да. Здесь в самом деле замечательно. Но от красивого вида не разбогатеешь.

– В самом деле, но это место стоит посетить! Особенно, если живешь в городе. Чего стоят одни эти горные вершины, покрытые снегом! Лужайки, покрытые крошечными, белыми цветками! И повсюду – голубизна: фьорд, скалы, небо… даже воздух!

Эскиль совершенно забыл свой прежний страх. Окружающая его красота была просто неописуема.

– Да, – сказал Терье, тоже остановившись. – Горожане являются моим главным источником дохода. Поэтому я содержу в порядке старинный особняк, принадлежащий мне – мы сходим взглянуть на него. И если ты захочешь снять там комнату…

Сердце у Эскиля забилось.

– Почему бы и нет? – сказал он.

С этими словами он остановился. Они направлялись как раз к загадочному строению, стоящему на вершине холма, за лесом. И он пошел за Терье.

Действительно, они направлялись туда!

И тут… Терье его так ошарашил, что он чуть не подскочил на месте.

– Тот человек, что рассказывал тебе об Эльдафьорде… он ничего не говорил о сокровищах?

Эскиль почувствовал, что лицо его заливается румянцем. Ему понадобилась целая минута, чтобы придти в себя.

Наконец он медленно произнес:

– Неужели это он мне говорил об этом? Люди повсюду болтают о каких-то сокровищах. И только когда ты спросил об этом во время завтрака, я стал задумываться, уж не об Эльдафьорде ли шла речь. Но сказать точно я не могу. Видишь ли, воспоминания такие расплывчатые…

Поверил ему Терье или нет, Эскиль думать не осмеливался. Он шел, опустив голову, всецело поглощенный рассматриванием весенних цветов.

– Наверняка речь шла о здешних местах, – сухо произнес Терье.

– Ты думаешь? Но я не могу вспомнить никаких подробностей.

– Вот почему люди приезжают сюда, – с недоброй усмешкой произнес Терье. – Они слышали о здешних сокровищах. И они могут смело отправляться на поиски. Потому что сокровищ этих не существует, таково мое мнение. Но я рад услужить приезжим.

– Пусть думают себе на здоровье, – усмехнулся Эскиль. – Но где же, по их мнению, находятся эти сокровища? Давно ли они лежат там? И что они собой представляют? Все это звучит очень интересно!

– Все это пустая болтовня! Люди считают, что сокровища эти спрятаны в 1600-е годы, во времена моих прадедов. Один из моих прародителей и построил вот этот дом, во всяком случае – его основную часть. Впоследствии я надстроил этот дом, и, должен сказать, это у меня хорошо получилось. Конечно, старик Йолин был богат, но что касается сокровищ… Все это лишь людские домыслы. Пустая болтовня!

И пока они шли через рощу, наслаждаясь прекрасным весенним утром, Эскилю пришла в голову одна мысль. Идя позади Терье и глядя на его обутые в сапоги ноги, он подумал вдруг, что все вокруг него нереально, что тропинка сама движется навстречу ему; как в сновиденьи, и даже видя прилипшую к сапогам грязь и холмистый пейзаж, он все равно представлял себе все это в виде какой-то картины.

Это было удивительное, необъяснимое чувство. Но в следующий миг это чувство исчезло, все опять стало реальным. Терье Йолинсон был совершенно земным и конкретным человеком, и сам Эскиль поднимался по весенней тропинке на вершину холма…

– Во всяком случае, я не собирался искать здесь сокровища! – нервозно усмехнулся он. Повернув к нему голову, Терье сказал:

– Можешь и ты поискать. Но, должен тебе сказать, люди столетьями ищут и ничего не находят. Они долбят стены и подкапывают фундамент, однажды они даже снесли крышу – и все напрасно!

– Неужели это происходит с тех самых пор? Ведь прошло уже двести лет! Неужели предание может жить так долго? На чем строят они свои доводы относительно сокровищ?

– Эх, думаю, об этом написано в какой-то старинной книге. В одной из летописей сказано: «И Йолин спрятал все свое добро и свое золото в своем доме». И это все! Думаю, что книга эта была обнаружена у епархиального епископа в прошлом столетии. Сам я никогда не видел ее, но мы, Йолинсоны, не верим в существование этих сокровищ.

– А сам ты никогда не искал их?

Терье натянуто усмехнулся.

– Лично я – никогда! Я больше доверяю тому, что человек производит собственными руками. Я занимаюсь земледелием, торговлей, я построил прекрасный дом, чтобы сдавать его состоятельным людям. Но оба моих старших брата оказались настолько глупы, что поверили в существование этих сокровищ. И поплатились за это.

Они остановились. Запрокинув голову, Эскиль стал рассматривать дом. Ему еще не приходилось видеть такого красивого и благоустроенного дома. Каждая деталь была тщательно продумана, чтобы второй этаж – являющийся новой постройкой – полностью гармонировал со старинным первым этажом. Этот дом был просто воплощением красоты!

– Йолинсборг, – сухо пояснил Терье.