"Подружки" - читать интересную книгу автора (Санчес Патрик)

Дешевое вино, секс и Люси

— Я внизу, — раздался в домофоне пронзительный голос Шерил.

— Секунду. — Питер нажал кнопку, впуская Шерил. Он только что надел свободные спортивные трусы, которые не стесняют движений, но тем не менее показывают товар лицом. Отпустив кнопку, Питер точным броском отправил видеокассету с «Бэкстрит бойз» под диван. Сегодня он уже насладился просмотром, но мужчине в тридцать один год не подобает увлекаться такой музыкой, поэтому Питеру хотелось спрятать кассету подальше. Стянув рубашку, Питер сунул ее в корзину с грязным бельем. Он знал, что от него глаз не отвести. Ежедневные два часа гимнастики наконец-то начали приносить свои плоды. На ходу Питер взглянул в зеркало, и оно услужливо отразило молодого античного бога, темноволосого и зеленоглазого (последнее он унаследовал от матери-итальянки). Питер слегка напряг мышцы, хотя скульптурный торс и руки и так выглядели идеально. Недавно он сходил на эпиляцию: какой толк накачивать мускулы, если их не видно под густой шерстью?

Сегодня Питер выглядел особенно хорошо. Иногда он подолгу любовался своим отражением, и не потому, что мнил о себе слишком много или страдал нарциссизмом, скорее восхищался достигнутыми результатами: из тщедушного мальчика превратиться в такого атлета! До семнадцати лет Питера считали коротышкой и «скелетом». Он отлично помнил, как в старших классах его не было видно из-за спины толстой девчонки, сидевшей впереди; благодаря этому Питера недолюбливал учитель истории Гас Родман. Каждый раз, когда соседка спереди наклонялась или поворачивалась, Питер повторял ее движения, укрываясь за ней, словно за щитом. Если бы он не прятался от Гаса так старательно, может, тот и не обращал бы на него внимания.

Питер никогда не делал учителю Родману никаких гадостей, но почему-то Гас невзлюбил его и устроил ему веселую жизнь. В детстве у Питера была тяжелая астма, а весной он жутко мучился от сенной лихорадки. Ему часто приходилось пропускать уроки физкультуры; несколько раз приступы астмы случались у него в школе. Учитель Гас обращался к нему не иначе как «больной», а в минуты раздражения называл его «Ходячей болячкой». «Эй, больной! — кричал он Питеру и начинал притворно задыхаться. — Позвоните моей маме, я у нее ходячая болячка!» До сих пор Питер вздрагивал, случайно услышав слово «больной».

Сейчас каждый взгляд в зеркало напоминал Питеру, какого прогресса он достиг за последние десять лет. Питер почти избавился от аллергии, а его астма, видимо, была возрастной, потому что от нее не осталось и следа. Болезненный ребенок канул в Лету, и, как надеялся Питер, безвозвратно.

Не успел он провести расческой по волосам, как в дверь забарабанила Шерил.

— Иду, иду, — Питер впустил ее. — Хэлло, красотка, что привело тебя в наши края? — сказал он голосом ковбоя из вестерна.

— Ой, ну какая мы прелесть! Всегда ходим полуголыми, когда ждем гостей?

— Для тебя я готов ходить совершенно голым.

— Не сейчас. Пиво есть? — Шерил танцующей походкой пошла к дивану в гостиной. Питер проводил се глазами. Она была чуть ниже его ростом, довольно светлая мулатка с коротко стриженными курчавыми черными волосами.

— Пива нет, есть вино. Интересует?

— Неси.

В кухне Питер вынул из холодильника бутылку вина, оторвал и выбросил ценник с надписью «5 долларов 99 центов», вытащил пробку и вернулся с бутылкой в гостиную. Шерил нашла по телевизору очередную серию «Я люблю Люси» и теперь заходилась от смеха.

— Сто раз смотрела, но все равно смешно до колик. Ну не умора ли, когда Рики называет блондинку Люси «глупой рыжей башкой»? Хотя, может, она и рыжая, сериал-то черно-белый.

Питер выразительно посмотрел на Шерил, как всегда, когда она начинала молоть подобную чушь. Шерил принимала этот взгляд за восхищенное: «Детка, какая ты остроумная!» На самом же деле взгляд означал: «Заткни фонтан, сойдешь за умную. Кончай эту чуму для ушей, будь просто пиром для глаз».

Шерил была отнюдь не глупа: она получила прекрасное образование и добилась в жизни завидных успехов, по крайней мере сделала карьеру. Просто она по привычке несла все, что придет на ум, не заботясь о том, какое впечатление это производит на окружающих. Сначала Питера это забавляло, потом стало действовать ему на нервы. Шерил нравилась Питеру; с ней прекрасно было проводить время, но связывало их только сексуальное влечение. Больше всего Питер ценил в Шерил ее внешность, веселый нрав и умение готовить. Она вечно что-то стряпала, постоянно выискивала новые рецепты на кулинарных сайтах в Интернете, и несколько раз ей удавалось смешать отличные коктейли, которые Питер оценил по достоинству. Непостижимо, как девушка ухитряется оставаться стройной, будучи прирожденным кулинаром.

Сидя на диване рядом с Шерил, Питер чувствовал, как надоела ему эта рутина. Они всегда смотрели телевизор (иногда целый фильм), прежде чем перейти к основному действу, притворяясь, будто встретились не ради секса. Питер считал, что это позволяет Шерил «сохранить лицо».

Он откинулся на спинку дивана. Внезапно Шерил поцеловала его и нежно потерлась щекой о короткую щетину, отросшую в ложбинке посередине груди. Питер удивился:

обычно ему приходилось делать первый шаг, ведь девушка пришла всего лишь телик поглядеть.

— Разве мы не будем смотреть?.. — спросил Питер, застигнутый врасплох.

— Ты опять делал здесь эпиляцию. Превращаешься в безмозглую гору мускулов?

— Да, и еще сделаю. Надо избавиться от этой щетины.

— Обожаю твою щетину…

Шерил начала водить кончиком языка по его груди, вокруг рельефных мышц. Она щекотала языком соски, чувствуя, как они твердеют, затем начала покусывать их, зная, что это сводит Питера с ума (вообще-то это действительно сводило его с ума, но не в исполнении Шерил). Сейчас он вздрагивал от боли и мечтал, чтобы она поскорее перешла к чему-либо более приятному. Но сказать об этом вслух Питеру было неловко: вдруг девушка сочтет его слабаком, неспособным мужественно вытерпеть маленькую боль. Шерил медленно вела кончиком языка по колючей щетине вниз до пупка, и наконец ее язычок скользнул под резинку трусов, сразу встретив более густую шерсть. Питер приподнялся, быстро приспустил трусы и сел поудобнее.