"Путь к рассвету" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)
Часть II Сумрак Судьбы
Мы центр мирозданья. В мыслях каждого из нас, кому-то это покажется высокомерием или эгоистичностью, мы центр, а весь мир движется вокруг нас, для нас и из-за нас. Это парадокс общества, один и все, желания одного часто вступают в конфликт с желаньями всех. Кто из нас не думал, что мир всего лишь личная мечта? Я не думаю, что подобные мысли высокомерны или эгоистичны. Это всего лишь вопрос восприятия. Мы можем импонировать другим, но мы не можем видеть мир так, как его видит другой человек, не можем судить о том, как различные события влияют на ум и сердце другого, даже друга. Но мы должны пытаться. Ради блага всего мира, мы должны пытаться. Это тест на альтруизм, основополагающий и не отрицаемый ингредиент общества. В этом и заключается парадокс, ведь логически мы в основном должны больше заботиться о себе, чем о других, и все же, если как рациональные создания мы последуем по этому логическому пути и поставим наши нужды и желанья над нуждами общества, тогда общества не будет. Я родом из Мензоберранзана, города Дроу, города себя, города эгоцентристов. Я видел этот эгоистический путь. Я видел, как он печально пал. Когда потворство себе управляет тобой, все сообщество теряет, и, в конце концов, все стремящиеся к личной наживе, остаются ни с чем действительно ценным. Ведь все то ценное, что мы познаем в жизни, приходит к нам от отношений с теми, кто окружает нас. Потому что невозможно материально измерить неосязаемые любовь и дружбу. Поэтому, мы должны пересилить нашу эгоистичность, должны пытаться; должны заботиться. Я четко это осознал после нападения на капитана Дюдермонта в Уотердипе. Я первым делом подумал, что мое прошлое навлекло беду и снова причинило боль другу. Этого я бы не вынес. Я чувствовал себя старым и уставшим. Впоследствии, знание того, что беду скорей всего наслали старые враги Дюдермонта, вернуло мне желание сражаться. Но почему? Ни мне, ни Дюдермонту, ни Кэтти-бри, ни кому-либо вокруг нас грозила не меньшая опасность. И все же мои побужденья были искренними, абсолютно искренними, и я познал и понял хотя бы их, если не их природу. Теперь в отражении я понял ее, и я горжусь ею. Я видел падение само потворства; я убежал из того мира. Я скорее умру из-за прошлого Дюдермонта, чем позволю ему умереть из-за моего. Я вынесу физическую боль, и даже конец своей жизни. Это лучше чем смотреть на то, как тот, кого ты любишь, страдает и умирает из-за тебя. Пусть лучше вырвут мое биологическое сердце, чем уничтожат то, в котором теплица любовь, сочувствие и необходимость принадлежать чему-то большему, чем грубая плоть. Забавная штука — эти побужденья. Как они парят над логикой, как подавляют самые основные инстинкты. Потому как, по меркам времени, по меркам человечности, мы ощущаем, что эти инстинкты потворства себе — наша слабость, мы чувствуем, что нужды общества стоят превыше желаний индивида. И только когда мы признаем наши неудачи и осознаем свои слабости, мы сможем подняться над ними. Вместе. —Дриззт До'Урден