"Сокровище президента Парагвая" - читать интересную книгу автора (Сальгари Эмилио)

X. На нейтральной территории

Шар опустился после восхода солнца. И насколько видели аэронавты окрестности, они не усматривали нигде следа какой-либо опасности, грозившей им: по-видимому, шар был отнесен так далеко от осажденной деревни, что патагонцы потеряли след, а может быть, неожиданное поднятие шара так запутало суеверных дикарей, что они просто не решались преследовать его.

Однако сами аэронавты находились далеко не в блестящем положении: несколько часов пребывания на сетке стремительно несущегося шара расшатало нервы и вызвало такую усталость, что все трое были не в состоянии немедленно тронуться в путь. Необходим был более или менее продолжительный отдых.

Аэронавты отыскали скрытый от посторонних глаз уголок в кустах, покрывающих пампу, и предались отдыху, в то же время чутко прислушиваясь ко всякому звуку в окрестностях, чтобы не дать врагам захватить себя врасплох и произвести неожиданное нападение.

— Кажется, стреляют? — прислушался разбуженный характерным, издалека донесшимся гулом выстрела Диего.

— Будь я проклят, — вскрикнул Диего, — если это не выстрел из ружья Рамона!

Проснулись и другие. Прислушались. В самом деле, через минуту послышался, теперь уже значительно ближе, звук ружейного выстрела.

— Или Педро! — подтвердил Кардосо. — У них ружья, словно пушки…

— Опять выстрел! — отметил Кальдерон. — И обратите внимание — с правильными промежутками, один за другим. Через каждые три—четыре минуты… Это не бой и не охота…

Прождав с четверть часа, наши друзья окончательно убедились, что кто-то, находящийся поблизости, подает сигналы ружейными выстрелами через определенные промежутки времени.

Если стрелявшие и не были из числа друзей, то, во всяком случае, они не могли быть индейцами, потому что не в обычае дикарей подавать сигналы таким образом. Было решено поэтому отозваться подобными же сигналами, и Диего дал один за другим три выстрела, а затем все стали ожидать результата.

Скоро они услышали топот лошадиных копыт, и на некотором расстоянии от их убежища показался всадник.

— Рамон! Гаучо Рамон! — радостно вскрикнул Кардосо.

Да, это был храбрый гаучо, медленно приближавшийся на измученном коне.

Трудно описать, как рады были аэронавты вновь видеть своего товарища.

— А где же Педро? — нетерпеливо спросил Кардосо.

По загорелому лицу Рамона пробежала тень, глаза мрачно сверкнули.

— Педро мертв! — сказал он глухим голосом.

— Педро? Педро мертв?!

— Убит индейцами, когда мы думали, что уже находимся в полной безопасности… Но я отплатил за его смерть! Не будем говорить об этом. Что делать! Такова участь гаучо. Мы ведь не умираем в постели. Педро жил, как воин, и умер в бою… Умер смертью бойца, с оружием в руках, и такой смерти стыдиться нечего!

Но утешая других, гаучо сам, по-видимому, невыразимо страдал: полдня он просидел, закрыв лицо полой своего плаща и не трогаясь с места.

Однако долго горевать не приходилось: они еще не знали, куда загнала их судьба и что с ними будет дальше. У них не было лошадей, за исключением лошади Рамона, не было провизии. Каждую минуту могла возникнуть необходимость возобновить борьбу за существование, отстаивая жизнь от покушения врагов. И потому некогда было предаваться печали„

— Где мы? — спросил Диего Рамона под вечер.

— На границе Чили, на территории арауканов. Видите эту дымящуюся гору? — ответил гаучо.

— Вулкан?

— Да, вулкан. Его зовут Антуко. Вся эта горная цепь — Кордильеры или Анды.

— Есть близко города? Рамон, подумав, ответил:

— Ближайший город — это новый город Консепсьон…

— Можем мы скоро добраться туда? Гаучо вместо ответа пожал плечами.

— Попробуем! — сказал он, помолчав. И потом, подумав, добавил:

— Здесь живут индейские племена. Я знаю кое-кого… Попробую наладить с ними связи. Это не такие звери, как патагонцы.

Утром следующего дня Кардосо, стоявший на страже, увидел издали приближение небольшого отряда индейцев.

Заметив белых, они приостановились. Но один из них, полуголый атлет с оригинальной короной из перьев на голове и коротким копьем за плечами, вышел вперед. Увидев его, гаучо Рамон, не говоря ни слова, закинул за плечо ружье и скользнул в кусты, чтобы пойти навстречу индейцам. Аэронавты видели, как Рамон обменялся дружескими приветствиями с вождем арауканов; потом, обернувшись в сторону убежища, махнул белым платком. Атлет стоял в позе выжидания.

Значит, нечего было опасаться враждебных действий со стороны пришельцев.

В самом деле, индейцы оказались настроенными миролюбиво, и что больше всего удивило наших друзей, их касик13 оказался настолько цивилизованным человеком, что был знаком с воздушными шарами, хотя никогда и не видел их вблизи.

При помощи этого вождя, которому передали в полную собственность останки верой и правдой служившего шара, наши странники благополучно добрались до Консепсьона, достаточно большого чилийского городка.

Здесь надо было решать, что делать дальше.

Республика Чили во все время героической борьбы президента Солано Лопеса против могучей коалиции его врагов держала нейтралитет, но нейтралитет несколько неустойчивый, и было основание опасаться, что в любой момент Чили может примкнуть к коалиции. В силу этого на территории Чили приходилось соблюдать особую осторожность и, разумеется, ни в коем случае нельзя было проговориться о том, что моряки, одетые в лохмотья, несут с собой колоссальную сумму в восемь миллионов…

Сеньор Кальдерон предложил следующий план: он отправится вперед выяснить, как обстоят дела, разыщет парагвайское консульство и уже потом даст знать остальным, что надо предпринять.

Его предложение показалось всем подходящим, и он удалился по направлению к городу. Гаучо Рамон долго смотрел ему вслед, потом, обернувшись к морякам, спросил:

— Вы верите свято этому человеку?

— Мы должны ему верить. Он агент…

— Чей агент? — улыбнулся гаучо. И, не дождавшись ответа, сказал:

— У него — два сердца. И оба — черные. И два языка… Он — змея…

— Но он все время был верным товарищем…

Сеньор Кальдерон возвратился к месту, где находились наши знакомцы, через два часа. Он принес малоутешительные новости: Чили с минуты на минуту готовится примкнуть к коалиции. Консул ждет всяческих осложнений и просит пробраться в консульство тайком, чтобы не привлечь внимания чилийцев.

Значит, столько пережившим странникам и тут приходилось держать себя, как среди врагов! Но Кальдерон успокоил их:

— Лишь бы добраться до консульства! Оно пользуется правом экстерриториальности. Там-то мы все и, главное, ваши миллионы будут в полной безопасности. Консул уже знает обо всем.

— Вы открыли ему нашу тайну?! — изумился Диего. Кальдерон засмеялся.

— Господи, как вы наивны, Диего! Ведь консул — представитель нашего правительства.

— Но мы должны доставить миллионы лично президенту.

— Да? Как же вы их доставите? Как сделать это без помощи консула, который может дать нам средства, чтобы добраться до президента, может дать эскорт и так далее? Вы — большой ребенок, Диего…

Поразмыслив, Диего был вынужден сознаться, что агент прав: от президента, дравшегося с врагами и, пожалуй, отрезанного от всего мира вражескими войсками, их отделяло несколько сотен миль, и без помощи консула, представителя президента, располагающего значительными средствами, ничего сделать было нельзя.