"Времена Хокусая" - читать интересную книгу автора (Комацу Сакё, Мицусе Рю, Хоси Синити, Кита...)

Синити Хоси МУЖЧИНА В КОСМОСЕ

— Дай-ка мне посмотреть в видеоскоп. Наверно, Земля стала еще ближе, — сказал старик, потягиваясь в тесном пассажирском кресле.

Он подолгу спал и, просыпаясь, каждый раз просил об одном и том же.

— Пожалуйста, прошу вас! — улыбаясь, ответил молодой пилот.

В маленькой ракете межпланетной связи находились только эти двое. На пульте управления мигали сигнальные лампочки. За иллюминатором расстилалась черная, безмолвная ночь. А вдали — звезды. Мириады звезд, больших и маленьких, ярких и бледных. Они были всех цветов и оттенков, эти звезды. Словно кто-то раздробил замороженную радугу и рассыпал осколки в необозримом пространстве.

— Я думаю, на Земле уже можно различить моря и горы, сказал старик. — Да, давненько я там не был… Пожалуй, уже лет сорок прошло.

Он склонился к пульту управления и заглянул в видеоскоп. Но тут же оторвался от прибора и, понурившись, пробормотал:

— Ничего я не вижу. Наверно, подводит зрение. Еще бы, когда долго пробудешь в космосе, обязательно у тебя в организме что-нибудь выходит из строя…

Он достал из кармана пузырек с каплями, пипетку, оттянул морщинистое веко и запрокинул голову. В глаз скатилось несколько бисеринок прозрачной едкой жидкости.

Пилот, до сих пор сдерживавший смех, прыснул.

— Ну, разумеется, вы ничего не видели! — сказал он. — Ведь на выходной трубе был чехол! — и он снял чехол с внешней линзы.

— Ах, ты, щенок! Опять меня купил! — заорал старик и треснул молодого человека кулаком по спине.

Однако старик не рассердился. Он любил и ценил шутку. Большую часть жизни провел он на космических базах, а там все шутили — старые и молодые, ветераны и новички. И каждый старался превзойти другого в находчивости и остроумии. Правда, иной раз люди перебарщивали и невинные проделки превращались в грубое озорство. Но никто никогда не обижался. Такое уж там было правило — не терять чувство юмора. Ведь человеку надо хоть как-то развлекаться, а какие развлечения в космосе? Если не хочешь окончательно закиснуть, то выбирай себе роль по вкусу — либо незадачливого пьеро, либо развеселого комика. Старайся любой ценой разыграть ближнего и не сердись, когда сам попадешься на удочку.

Это правило неукоснительно соблюдалось не только на базах, но и в ракетах. Если бы молодой пилот оказался угрюмым и неразговорчивым, любой пассажир уже через сутки умирал бы со скуки. Так что старик нисколечко не обиделся. Он с интересом ждал, какую еще штуку выкинет этот парень. И вообще, они отлично ладили. Старик почувствовал симпатию к пилоту в первый же день, как только они вылетели с Марса. Он узнавал в нем свои черты — сам был таким же в юности.

— Ну, вот, теперь все в порядке, — сказал пилот. — Теперь увидите. — Он отрегулировал видеоскоп и направил его на голубовато-зеленую звезду, мерцавшую во мраке.

— О-о! Вижу, вижу! Вот она, Земля! Наконец-то! Синие пятна… это океаны И зеленые — материки… И белые облака вижу… Сколько нам еще осталось лететь?

— Я же вам недавно говорил. Два дня до космодрома на Луне. А оттуда до Земли всего один день. Совсем уже мало осталось. Ишь, как вам не терпится!

Не отрываясь от видеоскопа, старик ответил:

— Да ты не сердись. Ведь я не был на Земле около сорока лет…

— Так долго? Почему? — удивленно спросил пилот. — Ведь каждые десять лет полагается отпуск. Обычно его проводят на Земле. А вы, значит, как попали в космос, так ни разу и не были дома?..

— Да, выходит так.

— А на каких базах вы работали?

— Сначала на лунной. В то время как раз начали осваивать Марс. Ну, я и записался добровольцем. Еще бы, такой случай представился! Очень уж хотелось забраться подальше от Земли…

— Это я понимаю. Вот взять меня, например. Моя ракета курсирует между Марсом и Землей. Неплохо, конечно. Но страсть как хочется перейти на дальние космические трассы. Черт его знает, чем объяснить такое желание… Не то космос притягивает, не то Земля подгоняет. Но ничего с этим не поделаешь. Так все время и сосет какой-то червячок.

Старик понимающе кивнул.

— Да, все мы одинаковые. Все одержимы космосом. Помню, начал я работать на Марсе. Первое время ходил как угорелый, от радости, значит. А прошло десять лет, кончился первый этап освоения, и заскучал. Попросился в разведотряд, на малые планеты. Тоже интересно было. Несколько раз открывал там месторождения ценных металлов. Большие деньги зарабатывал. Только что с ними делать в космосе? Как вернусь на марсианскую базу, так и спущу все до последнего медяка. Азартными играми я увлекался. Все-таки какое-то разнообразие. Ну, проиграюсь, отдохну немного и снова на малые планеты. И так без конца…

— А потом?

— Потом? Опять пошел добровольцем. В разведотряд на Юпитер. Сначала у нас там была маленькая база, рядом с Юпитером, на искусственном спутнике. Холод, пустота, кругом голубой лед. Перед глазами огромное полушарие, закрывшее полнеба.

— Как вы только все это вынесли! — сказал молодой пилот. Но голос его звучал восторженно, глаза светились мечтой.

Старик помолчал немного, потом продолжал:

— Тогда мне только что исполнилось сорок лет. И я попросился назад, снова захотел работать на маленьких планетах.

— Почему?

— Не знаю. Захотелось быть ближе к Земле.

— Да, странно… Это, наверно, из-за возраста.

— Может быть. Конечно, в мире сплошного льда все остается неизменным, но для людей-то время идет… Ну, вот… а потом я вернулся на нашу старую марсианскую базу. И вдруг затосковал по Земле. Прямо места себе не находил. Все в телескоп смотрел…

Пилот с сомнением покачал головой.

— Этого я не понимаю.

— Поймешь когда-нибудь. Придет время, и поймешь. Видишь ли, вдруг появляется такое ощущение, словно Земля притягивает тебя к себе, а космос отталкивает. Наверно, когда становишься старым, космос перестает в тебе нуждаться.

Старик часто заморгал. Пилоту показалось, что глаза у старика заблестели.

— И тогда, — продолжал он, — хочется вернуться на Землю. В общем, это не так уж плохо: прожить остаток жизни на Земле и вспоминать о звездных мирах. Пожалуй, даже естественно.

— Да, конечно. Но в то же время не хочется расставаться с космосом. У меня все время такое чувство, что звезды совсем родные, ну, как члены семьи, что ли… — тихо сказал пилот и замолчал.

Старик кивнул, но, кажется, он не до конца понимал юношу. У него было на этот счет свое мнение.

Потом они открыли коробки с питательной смесью и принялись за свой незамысловатый обед. Отсчитывая секунды, громко тикали часы, и с каждым «тик-так» ракета приближалась к Земле.

Вдруг раздался оглушительный удар. Снаружи что-то завыло и заскрежетало. Корпус ракеты содрогнулся и затрясся, как в лихорадке. За иллюминатором в бешеной пляске завертелись звезды, сливаясь в сплошные серебряные полосы.

Старик вылетел из своего кресла и стукнулся о стенку. Некоторое время он не мог даже шелохнуться. Однако все это длилось не больше минуты. Потом снова наступила мертвая тишина.

Постепенно старик приходил в себя. Он стряхнул прилипшие к лицу остатки пищи и, потирая плечо, плачущим голосом сказал:

— Эй, пилот! Брось-ка свои идиотские штучки! Тоже мне вздумал стращать пассажира. Еще немного, и я бы подавился последним куском. Ну, погоди, прибудем на Землю, я тебе покажу! Тут же, на космодроме, напишу жалобу и заставлю тебя вернуть часть денег за проезд. Чтобы и тебе и другим неповадно было!

Конечно, старик прекрасно знал, что пилот тут ни при чем. Произошла какая-то авария. Но он также знал, что хныкать в космосе не положено, да и бесполезно.

Пилот тоже не проявлял никаких признаков страха.

— Ага! — сказал он с усмешкой. — На этот раз даже вы перепугались!

— Ты цел? — спросил старик. — Я здорово треснулся плечом.

— Какое там цел! Я весь изранен. Истекаю кровью. Вот только один рот и остался невредимым. Хоть говорить могу, и то ладно.

— Плохи дела! — воскликнул старик, бросаясь к пилоту.

Парень расхохотался.

— Да вру я! Все в порядке! Целехонек.

Действительно, кроме небольшой царапины на лбу, никаких повреждений у него не было. А лоб — ерунда, наверно, стукнулся о приборы.

Старик улыбнулся.

— Ax, ты, такой-сякой! Опять купил… А что это было, как ты думаешь? Метеорит?

— По всей вероятности, да. Решил поздороваться с нашей ракетой.

Пилот посмотрел в иллюминатор. Положение звезд совершенно изменилось. Потом заглянул в видеоскоп: голубовато-зеленая Земля исчезла. Значит, они сошли с курса. Радио не работало. Он вызвал все ближайшие базы — никакого ответа. Очевидно, отказало питание.

— Кажется, от удара испортились батареи. Связь прервана.

Старик прищурился.

— Надеюсь, на этот раз ты меня не разыгрываешь?

— К сожалению, нет. Очевидно, больше мне уж никого никогда не придется разыгрывать…

С этими словами молодой человек нажал на одну из кнопок. Послышался рев мотора, за иллюминатором выдвинулся длинный металлический стержень с зеркалом на конце: надо было осмотреть обшивку ракеты.

Зеркало медленно поворачивалось под разными углами. Сначала в нем отразилась носовая часть.

— Кажется, серьезных повреждений нет…

Но когда в поле зрения вошел хвост ракеты, оба они изменились в лице. Часть сопла была совершенно изуродована метеоритом. Она походила на пустую жестянку, расплющенную тяжелым молотом.

И старый и молодой долго молчали. Потом старик сказал:

— Кажется, нам придется закрывать свою лавочку!

— Да… но я постараюсь сделать все, что в моих силах. Пилот начал колдовать над пультом управления. Но искалеченная ракета агонизировала. Пламя больше не гудело в сопле, оно задыхалось и едва мерцало, как бессильный огонек догорающей свечи. Еще удавалось чуть-чуть повернуть ракету вправо или влево, но нечего было и думать о том, чтобы вывести ее на прежний курс.

— Я выйду наружу и посмотрю, насколько велико повреждение.

Молодой человек надел космический скафандр и через двойной люк вылез из ракеты. Когда он вернулся и снял шлем, выражение его лица было яснее всяких слов. Но старик все же спросил:

— Ну, как?

— Ни малейшей надежды. Да еще и антенну вырвало с мясом, так что даже сигнала бедствия нельзя послать… Я виноват перед вами… Ведь Земля была совсем близко…

Он закусил губу. Старик молчал. А часы тикали и тикали, отсчитывая секунды, и с каждым «тик-так» ракета удалялась от Земли. И люди ничего не могли сделать…

— Ну, что ж, — сказал старик, — чему быть, того не миновать. Наверно, на меня рассердились звезды. Что, мол, это такое?! Жили-жили одной семьей, и вдруг бежать надумал, словно от чужих…

— Нет, звезды не правы! Ведь вы всю жизнь проработали в космосе и наконец решили вернуться на Землю. И вот — на тебе! Не ожидал я от звезд такого свинства. — Парень грустно опустил голову.

— Ну, что ты! Я неплохо прожил свою жизнь. Выстоял. А ведь бок о бок со мной был вакуум и абсолютный холод. Мне еще повезло. Ведь большинство моих коллег исчезли в космосе… Все правильно, я последую за ними. А вот ты действительно влип в нехорошую историю. Ты ведь еще такой молодой. И все из-за меня. Старый дурак! Закапризничал! Вишь ты, на Землю захотелось!

— Ну, это уж вы зря. Я же на службе. И вообще, я всегда был готов к такому концу. Еще тогда, когда только мечтал о космосе.

На некоторое время воцарилось молчание. Казалось, даже воздух в ракете стал мертвым. Она мчалась, но мчалась в никуда.

Не к теплой, уютной Земле, о которой мечтал старик, не к далекой, неизвестной планете, о которой грезил юноша… В беспредельную пустоту, где только холод, ночь и… смерть.

— Ну, ладно, — сказал наконец старик. — Чем бы заняться? Интересно, что делают другие в подобной ситуации?

— Не знаю. Такие случаи, как наш, — большая редкость. Ведь обычно при столкновении с метеоритом конец наступает мгновенно.

— Выходит, нам неслыханно повезло. Ну, что ж, это тоже утешение…

— На курсах нам говорили, — продолжал пилот, — что, если уж стрясется что-либо подобное, надо принять анабиозин и ждать помощи… Наверно, у нас в ракете тоже есть анабиозин, — он порылся в аптечке. — Вот он.

Старик недоверчиво покачал головой.

— Хм… Но ведь на спасение все равно нет никакой надежды.

— Да, пожалуй, лучше не надеяться. Радио вышло из строя, подать сигнал бедствия мы не можем. А искать наугад… в бесконечном пространстве… Ну, это все равно что охотиться за одной крохотной рыбешкой в океане.

— Я тоже так думаю. Значит, нам нечего торопиться, успеем заснуть непробудным сном. Надо что-то делать. Давай в картишки, что ли, сыграем. У меня много денег. Накопил за годы службы.

Молодой человек рассмеялся.

— Это здорово! Великолепно вы придумали! Наверно, никому на нашем месте не пришло бы в голову играть в карты на деньги. Только я не умею. Никогда этим не занимался.

— Эх, ты! И чему вас только учат на курсах!.. Ладно, тогда выпью. Жалко оставлять-то.

Старик откупорил бутылку и начал пить. А пилот взял чистый лист бумаги, портативную пишущую машинку и застучал по клавишам…

— Что это ты выстукиваешь? — с любопытством спросил старик.

— Да вот, вспомнил о малогабаритной ракете для корреспонденции. Хочу послать весточку на Землю.

— А-а… Знаю я эти ракеты. Но вызвать помощь все равно не удастся. Ведь ракета попадет на Землю через три дня, не раньше. И даже если они сейчас же вышлют спасателей, на перелет потребуется еще три дня. А нас за это время занесет в такую даль, что сам черт не сыщет. И на Земле это известно. Так что они и посылать не будут…

— Конечно. Но я не собираюсь просить помощи. Я пишу завещание. Если вы тоже хотите что-нибудь сообщить, продиктуйте, я отпечатаю, — ответил пилот, продолжая стучать по клавишам.

— Нет, мне нечего сказать Земле. У меня ведь там никого нет. Ни родственников, ни друзей… Но мне очень интересно, что ты пишешь. Прочти, пожалуйста! Конечно, если тебе не будет неприятно… Да, а кому ты это посылаешь?

— Отцу и матери… Вот… я кончил. Хотите прочитать? — Он протянул старику исписанный лист.

«Дорогие папа и мама! Моя ракета сейчас столкнулась с метеоритом и получила серьезные повреждения. Никакой надежды на спасение нет. Что ж поделать, значит, не судьба нам увидеться… Только прошу вас, не очень горюйте. Я навсегда остаюсь в космосе, о котором мечтал с детства. Моя мечта исполнилась, и я доволен. Берегите себя. Прощайте!»

Прочитав письмо, старик вернул его молодому человеку, а когда увидел, что тот собирается положить его в ракету, с недоумением спросил:

— Ты так и положишь его?

— А в чем дело? Что вас смущает?

— А где же подпись?

— Да зачем она? Без подписи лучше.

Старик заволновался.

— Как же так — лучше?!

— А очень просто. Сколько молодых людей потерпели катастрофу в космосе и пропали без вести…

Старик перебил его:

— Конечно! Многие мои друзья и коллеги погибли в космосе… Но почему ты не хочешь подписать письмо?

— Я думаю, родители всех этих юношей, — продолжал пилот, до сих пор не теряют надежды на их возвращение… А когда они совсем уж перестанут надеяться, тогда, наверно, им захочется узнать, о чем думал их сын в последние минуты, вспоминал ли о них, о доме… И стоят они на Земле, и смотрят в звездное небо, и думают, думают… И вдруг прилетает к ним ракета с письмом… Последняя весточка. Конечно, слабое это утешение, но все-таки… Вот и выходит, что подпись тут не нужна…

— Понятно… — пробормотал старик. Но, кажется, он понял не до конца. — Конечно, всем родителям приятно верить, что письмо послал именно их сын… Но все же… О своих собственных родителях ты подумал? Нехорошо получается. Ведь им-то нужна твоя подпись!

— Да ничего им не нужно! — улыбаясь, ответил пилот.

— Как же так — не нужно?! Неужели ты такой черствый?

Старик неодобрительно покачал головой, а парень расхохотался.

— Да нет, нет у меня родителей! Я же сирота!

Старик уставился на него, а потом тоже начал смеяться.

— Ну и ну! Ох, и хитрец! Купил, опять купил. Пожалуй, это самая лучшая твоя шутка. Знаешь что, я кое-что добавлю к твоему письму.

— Пожалуйста! А что?

— Припиши-ка в конце одну фразу: «Вместе с письмом посылаю деньги, накопленные за время работы в космосе».

И вот ракета с письмом без подписи и с деньгами понеслась в сторону Земли…

Два человека посмотрели в иллюминатор, проводили взглядом крошечную звездочку с огненным хвостом, которая должна была отыскать в черном ледяном пространстве теплую голубовато-зеленую Землю, и одновременно произнесли одну и ту же фразу:

— Дай бог, чтобы она долетела!

Светящийся хвост все удалялся к наконец исчез совсем.

Старик взглянул на бутылку — она была уже пуста.

— Ну, что ж, — сказал он, — пить больше нечего. Да и шуток, кажется, уже не осталось в запасе. Ладно, давай примем этот самый анабиозин…

Они заняли свои места и приняли анабиозин. Пилот повернул выключатель на пульте управления. Стало темно. Температура в ракете начала падать. В иллюминатор лился слабый, призрачный свет далеких звезд. Старик заплетающимся языком сказал:

— Ох, как хочется спать… Мне почему-то начинает казаться, что ты мой сын…

— И мне начинает казаться, что вы мой… Нет, не буду больше шутить. Я ведь не знаю, что такое отец…

Потом кто-то из них прошептал:

— Прощай!..