"Рыцарь Ордена" - читать интересную книгу автора (Садов Сергей)

Глава 5

Когда Деррон говорил, что собирается вдалбливать в меня умение фехтовать потом и кровью, я думал, что он шутит. Ха! Как бы не так. А ведь начиналось все так хорошо…

На следующее утро Деррон разбудил меня в шесть утра и потребовал немедленно отправляться на тренировку. Никакие мои возражения типа: я еще не выспался и хочу спать, в расчет не принимались.

— Ничего. На тренировке проснешься, — пообещал рыцарь.

Не подозревая, что он имеет в виду, я неохотно встал.

— Надень вот это. — Деррон кинул мне сверток. — В ней будет удобней заниматься.

Одежда оказалась из какой-то тонкой, но очень прочной кожи. Облегающие штаны, куртка и легкая кожаная обувь, больше всего напоминающая индейские мокасины. Весь наряд оказался чрезвычайно удобным и совершенно не стеснял движений.

Деррон вывел меня из замка и повел к видневшемуся невдалеке зданию. Оно тоже оказалось не подвержено воздействию времени и прекрасно сохранилось. Внутрь заходить мы не стали, а вышли к ровной, утрамбованной и посыпанной песком площадке.

— Это учебный плац. Здесь проходили обучение солдаты гарнизона Атла. Вон там, — Деррон кивнул на здание, — располагались их казармы. Когда я поселился здесь вместе с Мастером, то кое-что усовершенствовал. На этой площадке мы и начнем твое обучение. Занятия здесь будут проводиться только на первых порах, пока я не решу, что ты готов приступить к серьезной тренировке. Я хочу сделать тебя одним из лучших воинов мира. Будешь ли ты самым лучшим, зависит только от тебя.

— А это возможно? — недоверчиво спросил я. — За полгода?

— Возможно. — Деррон улыбнулся, и эта улыбка мне очень не понравилась.

— Наверное, придется очень много тренироваться? — Мной овладело нехорошее предчувствие.

— Ну, «очень много», это сильное преуменьшение. Тебе придется тренироваться гораздо больше, чем «очень много». Все. Дальше не пойдем. Садись.

— Куда? — Я огляделся. Мы находились в самом центре плаца, и здесь не было ничего такого, на что можно было бы сесть.

— На землю. Или ты считаешь, что мне стоило принести тебе кресло?

Что-то в голосе рыцаря заставило меня воздержаться от ответа. Я сел и тут же почувствовал что клюю носом. Черт, я же совсем не выспался.

— Так, я хотел сначала поговорить с тобой, а потом приступить к занятиям. Но сейчас разговаривать с тобой — только попусту терять время. Придется сделать наоборот, — услышал я откуда-то издалека голос рыцаря. — А ну, встать!

От резкого толчка я проснулся и вскочил, ничего не соображая.

— С добрым утром, — ехидно поприветствовал меня Деррон. — Проснулся? Вот и хорошо. А чтобы окончательно проснуться, пробеги-ка вокруг плаца сорок кругов. Марш!

— Сколько?! — изумился я. Плац был примерно со школьный стадион, а там я никогда не мог пробежать больше двадцати пяти кругов.

— Сорок два. И за каждое сказанное слово я буду добавлять по два круга. Бегом!

Я неохотно подчинился. Наращивая скорость, чтобы побыстрее закончить, я побежал вокруг плаца.

— Не спеши. Береги дыхание.

Деррон был прав. Моей дыхалки хватило на двадцать шесть кругов. Я остановился и сел.

— Все. Больше не могу.

Рыцарь с презрением посмотрел на меня.

— Еще шестнадцать кругов. Вперед.

— Да не могу я больше, — взмолился я.

— Не можешь, потому что сам так думаешь. Поверь, что сможешь, и у тебя все получится.

— Не могу.

Деррон некоторое время смотрел на меня, поджав губы.

— Что ж, наверное, придется тебя вдохновить на веру. — Внезапно он исчез и появился через минуту с кнутом в руке.

Я опасливо покосился на него.

— Это иллюзия?

Вместо ответа Деррон взмахнул кнутом, и около моих ног поднялось облако пыли.

— Еще шестнадцать кругов.

— Но Деррон, я, правда, больше не могу. Давай я немного отдохну, а потом побегу снова?

Следующий удар плетью пришелся мне по ногам, и я взвыл:

— Придурок! Больно же!

Деррон снова поднял кнут. Я вскочил и помчался от него. Рыцарь бежал следом и размахивал кнутом.

Как я пробежал эти проклятые сорок два круга лучше не вспоминать. Хотя добежал, это, наверное, не то слово. Точнее было бы сказать — дополз. Тяжело дыша, я лежал на спине, пытаясь унять страшную боль в ногах. Отчаянно кололо в боку, горели огнем легкие. Мне понадобилось минут двадцать, чтобы более-менее прийти в себя.

— Вот видишь, — спокойно сказал Деррон. — Главное поверить, что сможешь, и у тебя все легко получится.

— А-а! — я задохнулся от негодования. — Это значит поверить? А что мне оставалось делать, если ты несся за мной с плетью в руке и хлестал всякий раз, когда я начинал останавливаться?

— Слушай, малыш, сейчас я бежал за тобой всего лишь с плеткой. Но однажды тебе, возможно, придется убегать от людей, у которых в руках будет кое-что посолидней кнута. И если ты и тогда будешь бежать так же, то можно сразу заказывать по тебе панихиду. А сейчас, для разминки, двадцать отжиманий.

— У-у-у!

Плеть взбила около меня пыль, и я поспешно начал пытаться делать отжимания. После того, как эта попытка благополучно провалилась, рыцарь, в качестве наказания, заставил меня проделать еще несколько упражнений. Через два часа я уже с трудом стоял на ногах.

Деррон с удовлетворением посмотрел на меня.

— Ну вот, разминка закончилась. Теперь можно приступить к занятиям.

— Что?!!!

— Садись, Егор. Отдохни.

Упрашивать отдохнуть меня было не надо, и я немедленно растянулся на песке.

— Я не собираюсь загонять тебя до смерти.

Как это успокаивает.

— У нас не очень много времени на подготовку. Всего полгода.

Кто торопит? То хотят ждать пятьдесят лет, то всего полгода.

— И за это время я должен научить тебя защищать свою жизнь. Ты думаешь, мне все происходящее доставляет удовольствие? Но самый быстрый способ чему-то научиться — это постоянно ставить для себя определенную планку и постоянно преодолевать ее.

Конечно, но ведь не сразу прыгать как мастер спорта!

— Ты вбил себе в голову, что не сможешь пробежать больше определенного количества кругов и не смог. Самое главное здесь: вера в себя и свои силы.

А кнут это своеобразный символ веры, как крест у христиан.

— У нас нет времени ждать, когда ты сам поймешь это. Я тебя предупреждал, что будет тяжело.

— Но не настолько!

— Не переживай. Дальше будет легче.

— Правда? — спросил я с надеждой.

— Конечно. Я уже не буду так резко увеличивать нагрузку. И ты вскоре привыкнешь. Все. Спор окончен. Сегодня я объяснялся с тобой в первый и последний раз. Больше этого не будет. Я учитель, ты ученик. Я говорю, ты делаешь. Теперь давай определим, владеть каким оружием ты будешь учиться.

— Разве не мечом?

— Разумеется, мечом. Не мешай, — сердито оборвал меня Деррон. — Так. Эспадон не годится — слишком тяжел. Ты его и не поднимешь. Подошла бы шпага, но для серьезного боя она не годится. По крайне мере, не для тебя.

Ага, это мне не годится, то не годится и, вообще, будешь палкой махать.

— Ну-ка встань, — неожиданно обратился ко мне рыцарь.

Я с неохотой подчинился.

— Теперь вытяни вперед правую руку. Теперь левую. Обе вместе. Подними их. Разведи в стороны. Хорошо.

Утренняя зарядка для идиотов окончена.

Деррон подошел ко мне и замерил веревочкой длину руки, рост и ширину плеч. Завязал узелки.

— Все. Садись. Думаю, шеркон тебе подойдет идеально. Тяжелые мечи тебе не нужны. Твое главное оружие ловкость, а не сила. Да, шеркон то, что нужно.

— Что такое шеркон? — спросил я озадаченно.

— Меч. Прямой узкий обоюдоострый. Предназначен как для рубящих, так и для колющих ударов. Распространен не слишком сильно. Все солдаты считают его детской игрушкой, так что никто не удивится, увидев его у тебя.

— Прекрасно. От детской игрушки будет зависеть моя жизнь.

— Я сказал: считают детской игрушкой, но шеркон ею не является. Он действительно выглядит не очень грозно, но в руках умелого воина это смертельно опасное оружие. И лично я больше опасался бы соперника именно с шерконом в руке, а не с каким-нибудь другим оружием. И если шеркон распространен не очень сильно, то только потому, что на свете не так уж и много настоящих бойцов. И еще — изготовлять его гораздо сложнее, чем обычный меч. Во-первых, он очень узкий, всего в два пальца ширины, а значит, необходима особо прочная и гибкая сталь; во-вторых, закаляют его по-особому, основное у шеркона — это его заточенный кончик и лезвие, примерно на ширину ладони от него. На них приходится основная работа. Поэтому, если весь клинок гибок как у шпаги, то рабочая часть тверда. Ну, и еще много других секретов. Настоящие мастера на изготовление шеркона тратили иногда год, а то и более.

— Ничего себе!

— Теперь ты понимаешь, почему он не получил широкого распространения?

— Понятно. А можно хотя бы взглянуть на этот шеркон?

— Чуть позже. Я еще не закончил. В силе тебе никогда не сравниться с взрослым тренированным солдатом. Здесь ты всегда окажешься в проигрыше. Значит, тебе надо научиться превосходить их в чем-то другом. В мое время хорошего воина определяли три правила: мудрость, умение, ловкость.

— И что это значит?

— Если коротко, то следующее: когда ты столкнешься с несколькими противниками, то ловкость позволит тебе избежать их ударов, а умение — поразить их.

— А мудрость?

— А мудрость не позволит тебе попасть в такое положение, когда придется иметь дело сразу с несколькими противниками.

Я задумался.

— Пожалуй, мудрость мне нравится больше всего остального.

Деррон с интересом посмотрел на меня.

— Знаешь, обычно этому труднее всего научить молодежь. Сколько людей погибло только потому, что кидались в схватку прежде, чем брали на себя труд немного подумать.

— Обещаю сначала думать, а потом кидаться. Я хочу вернуться домой.

— Очень хорошо. Никогда не забывай об этом обещании. Но ладно, отдохнул?

Я отрицательно замотал головой.

— Вот и хорошо. Приступим к дальнейшим занятиям. — Деррон опять исчез и появился с двумя мечами. — Вот он — шеркон.

Меч был без украшений. Простая рукоятка, крестовина, слегка расширяющаяся у клинка. Само лезвие было заточено до бритвенной остроты.

— Это настоящий? — спросил я, любуясь необычным оружием.

Деррон улыбнулся.

— Нет. Он гораздо хуже настоящего.

Я удивленно моргнул.

— Как это?

— Поймешь скоро. Давай, попробуй атаковать меня.

— Н-но я не умею. Я никогда не занимался фехтованием.

— Это не страшно. Этот урок у нас посвящен вовсе не фехтованию. Просто я хочу тебе кое-что показать, во избежание дальнейших недоразумений, а также выяснить, чего ты стоишь как боец.

— А что показать?

— Увидишь. Начали.

Деваться было некуда и мне осталось только взять предложенный меч. Я плохо разбирался в холодном оружии, но сейчас мне показалось, что этот меч создан для меня — настолько удобно было его держать. Стараясь не замечать гудящих мышц, я сделал несколько выпадов, подсмотренных в кино.

Глядя на меня, Деррон усмехнулся.

— Эффектно, но глупо. Это танец, а не бой. Нападай.

Я осторожно ударил, чтобы, не дай бог, не поранить. Рыцарь рассмеялся.

— Ты забыл, что мое тело всего лишь иллюзия. Бей по настоящему, никакого вреда ты мне причинить не сможешь.

Действительно, об этом я как-то не подумал. Теперь я стал атаковать всерьез, ну… по крайней мере, я так считал, хотя Деррон, по-моему, придерживался иного мнения. В течение всего боя он не сдвинулся с места, делая скупые движения мечом. Я попытался увеличить скорость. Но в ответ глухая стена. Еле уловимое движение меча и мой удар проходит мимо. Наверное, в этом сражении я напоминал обезьяну, которая скачет вокруг интересной для нее вещи. Рыцарь же только поворачивался за мной, играючи отклоняя все мои выпады. Поддерживать такой темп я смог только минут десять. После чего шеркон стал напоминать по весу двухпудовую гирю. И ко всему прочему, заныло правое запястье.

— Все, достаточно. Что ты представляешь собой как фехтовальщик, я понял. А теперь я обещал тебе кое-что показать. «Шеркон» в переводе с древнего языка означает «жало».

Деррон неожиданно перешел в атаку. Его движения были настолько стремительны, что я не мог уследить за ними взглядом. Сам рыцарь двигался с кошачьей грацией, клинок в его руке делал неуловимо-быстрые движения. Всякий раз он касался меня — то груди, то руки, то шеи. От этих жалящих ударов не было никакого спасения. В этом стремительном танце меча я не мог не то, чтобы отбить хоть один удар, но даже коснуться своим мечом чужого. Все мои попытки перейти в наступление самому заканчивались одним и тем же: мой клинок пронзал пустоту в каких-то миллиметрах от рыцаря, но так ни разу и не коснулся его.

— Нечестно! — закричал я. — Ты жульничаешь!

— Ребенок! — зло ответил Деррон. — Это не игра. Фехтование слишком серьезная вещь, чтобы жульничать. А теперь главный урок. Мои уколы были для тебя обидны, но и только. Уже через минуту ты о них забудешь. Спортивный азарт вещь хорошая, но мне нужен гораздо более мощный стимул, чтобы ты хотел как можно скорее научиться фехтовать. И этот стимул — боль. Как я уже говорил: эти мечи не настоящие. Они не могут убить. Не могут даже поцарапать. Но боль от их ударов настоящая.

Внезапно меч рыцаря обошел, в очередной раз, мою защиту и стремительно рванулся к моей груди. Каким-то шестым чувством я понял, что на этот раз он не остановится около меня, а продолжит движение.

— Мамочка! — Я попытался увернуться, но бесполезно. Клинок, разорвав мышцы, вошел в мою грудь. Дикая боль пронзила все тело, стало трудно дышать. А потом я умер. Первый раз в жизни.

Не знаю, сколько длилось мое беспамятство. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что по-прежнему лежу на плацу. Невдалеке стоял Деррон и полным страдания взглядом смотрел на меня. Но, увидев, что я очнулся, усмехнулся.

— Пришел в себя? Хорошо. Считай, что если бы ты сражался с настоящим врагом, то был бы уже мертв. А теперь вставай, занятия еще не закончились.

Ничего не понимая, я смотрел на свою грудь. Там, где должна была быть рана, не было даже царапины, даже рубашка не была порвана.

— Что это было? — слабо спросил я.

— Я тебе уже все объяснял. Это магический меч.

И тут я все вспомнил и почувствовал, как у меня внутри вскипает ярость.

— Так это и есть твой стимул?

— Да. Любая твоя ошибка в обороне или атаке будет наказываться таким образом. Чтобы избежать боли, тебе придется научиться фехтовать гораздо лучше своих соперников. Ты не должен дать им даже случайно коснуться тебя мечом.

— Все! Хватит!! Я не собираюсь больше заниматься с тобой! Я ухожу!

Деррон взмахнул мечом, и острое лезвие рассекло мне руку. От непереносимой боли, я корчился на земле. От такой боли человек теряет сознание, но спасительное забытье ко мне почему-то не шло. Все кончилось внезапно, я в изнеможении лежал на земле давясь слезами.

— Сволочь, — прохрипел я. — Садист, палач, фашист.

— Последнее слово мне не знакомо, спокойно отозвался Деррон. — Как-нибудь потом растолкуй мне его значение. А теперь, если не хочешь продолжения, вперед. Вон там есть специальные снаряды для тренировок.

— А иди ты, — пробурчал я по нос. Но это уже были жалкие остатки моей решимости. С трудом встав на ноги, я отправился в указанном направлении.

Занятия, если эти издевательства можно так назвать, продолжались до двух часов дня. Рыцарь до изнеможения гонял меня на различных тренажерах. Некоторые из них мне были незнакомы, другие были аналогичны тем, которые я знал в нашем мире.

После занятий на тренажерах, Деррон велел встать мне прямо и дал в каждую руку по полуметровой палке. Затем велел вытянуть их пред собой и в таком положении держать. А чтобы у меня не было искушения опустить руки, он держал под ними меч. Всякий раз, как я пробовал опустить палки, лезвие впивалось мне в кисти. Конечно, меч был магический, но вот боль самая настоящая.

Наконец через полчаса закончилась и эта пытка. Короткий отдых и снова занятия.

К себе в комнату я не вошел — вполз. Буквально. Лег, не раздеваясь, на кровать и заревел.

Кто-то подошел ко мне и осторожно положил руку на плечо. Я повернулся, рядом сидел Мастер и грустно смотрел на меня.

— Тебе надо поесть. Ты растратил слишком много энергии.

— Вы знали, что так будет? — обвиняюще спросил я. — Вы все знали и позволили так издеваться?

— Егор, не обвиняй не разобравшись. Поверь, ему сейчас гораздо тяжелее, чем тебе.

— Ну да, тяжелее! Он самый настоящий садист! Он же наслаждался, когда делал мне больно.

— Ты не прав, — спокойно возразил Мастер. Наверное, этот спокойный тон, которым разговаривал со мной маг, помог успокоиться и мне. — Неужели ты серьезно полагаешь, что ему нравится причинять кому-то боль? Когда ты шел на тренажеры…

— Он заставил меня идти. Иначе опять бы ударил меня тем мечом. Вы знаете, что это такое?

— Знаю. Но поверь, ему в этот момент было гораздо хуже, чем тебе. Ты не видел, но если бы обернулся, то заметил бы, что Деррон плакал.

— Плакал? Разве иллюзии плачут?

— Иллюзии — нет, но мы не иллюзии. Мы люди, пусть и не совсем обычные. И мы испытываем те же чувства, что и любой человек.

— Но если он меня жалел, то почему так бил?

— Он хотел научить тебя терпеть боль. И потом, стал бы ты заниматься, если бы не угроза?

— Нет. Я же был вымотан, у меня не было сил.

— Но ведь ты выполнил все упражнения, которые требовал от тебя Деррон.

— Но ведь он угрожал!

Мастер покачал головой.

— Если бы ты действительно был вымотан, то не смог бы продолжать выполнять упражнения даже под угрозой смерти. Дело здесь в другом. Понимаешь, делая только то, что можешь, ты никогда не научишься ничему новому. Чего-то добиться можно, только преодолевая пределы своих возможностей. Может, он взялся несколько резко, но пойми, мы не можем терять время. А тебе надо научиться защищать себя. Возможно, тебе кажется, что Деррон издевается над тобой, но на самом деле он спасает твою жизнь.

— Что?! Спасает жизнь? Да он…

— Помнишь мой первый урок? Если тебе что-то кажется непонятным, то это не значит, что это бессмысленно. Поверь, настанет такой день, когда ты скажешь Деррону спасибо за его уроки. Однажды они спасут тебе жизнь, и тебе станет ясно, как ты был не прав.

— Может тогда и станет ясно, но мне в это не верится.

Мастер встал и прошелся по комнате. Остановился и посмотрел на меня.

— Что ж, могу тебя понять. Давай все прекратим. В конце концов, если ты не хочешь, мы не можем заставить тебя силой. Конечно, ждать пятьдесят лет опасно, но…

— Что?! — забыв об усталости, я вскочил с кровати. — Ну, нет! Торчать здесь пятьдесят лет и общаться с этим фашистом я не намерен! Потерплю полгода, а потом отправлюсь в гости к вампирам, людоедам, чертям и прочим пацифистам.

— Паци… кто? Впрочем, неважно. Хорошо, если это твое решение…

— Да.

— Тогда отправляйся обедать. Два часа можешь отдыхать, а потом ко мне.

Все два часа предоставленные мне после обеда я проспал без задних ног. Тем не менее к началу занятий не выспался и чувствовал себя совсем разбитым. Поэтому к Мастеру я явился, позевывая и шатаясь от усталости.

— Что сегодня будем изучать? Растения? — спросил я, садясь на свое место.

— Нет. Сегодня мы немного потренируем твою память и займемся еще кое-чем. А потом начнем учить медицину.

— Да я, вроде, не жалуюсь на память.

— Но, тем не менее, она у тебя не очень. Ты сможешь детально описать обстановку в своей комнате?

Я задумчиво посмотрел на потолок и стал перечислять.

— Все, — сказал я после минутного раздумья.

— Неплохо, но кое-что ты все-таки забыл. — Мастер перечислил то, что я не назвал.

— Ну не могу же я вспомнить абсолютно все. Да и зачем мне это надо?

— Надо. Не обращая внимания на мелочи, ты не научишься анализировать обстановку. А не умея анализировать, ты…

— …Я погибну. Хватит меня пугать.

— А кто тебя пугает? Все очень серьезно, и я хочу, чтобы ты это понял. И чем раньше ты поймешь это, тем лучше для всех. Но мы отвлеклись. Сейчас мы опять поработаем с шаром, а потом займемся тренировкой памяти уже обычным способом.

Опять повторилась обычная процедура: обруч на голову, шар. Только на этот раз внутри мелькали не картинки, а какие-то символы.

— Эти символы настраивают твой мозг на то, что должно произойти позже, — объяснил Мастер, хотя я ничего не спрашивал.

После того, как мельтешение различных закорючек прекратилось, начались главные уроки. Мастер стал обучать меня искусству концентрации внимания и медитации. Вот уж не думал, что медитация способна улучшить память.

— Она на многое способна, — словно прочитал мои мысли маг. — Вообще с ее помощью можно значительно увеличить способности человека. Даже я, изучающий ее не одно столетие, так до конца и не постиг всех возможностей дей-ча. А теперь внимание.

Я напрягся.

— Нет, нет. Не надо напрягаться. Расслабься. Сейчас мы попробуем одну вещь. Ты сейчас тренировался концентрировать внимание. Теперь этим же методом изгони все мысли, постарайся ни о чем не думать.

— Но у меня ведь не слишком хорошо получается.

— Для первого раза очень неплохо и, потом, я тебе помогу. В вашем мире это называется гипноз. Главное, делай то, что я буду тебе подсказывать, и ни в коем случае не сопротивляйся мне. С твоим коэффициентом я не смогу перебороть тебя. Готов?

Я кивнул и постарался принять как можно более свободную позу в кресле.

— Начнем, пожалуй. — Мастер дотронулся до шара и внутри него закружился хоровод каких-то кругов.

Внезапно я почувствовал, как мое сознание стало медленно уплывать.

— А теперь сконцентрируйся. Постарайся сохранить восприятие. Представь себя как будто издали. Посмотри на себя со стороны, — неожиданно раздался в моей голове голос Мастера.

Я честно попытался последовать совету, но сознание постепенно стало гаснуть.

— Слушай меня, слушай меня, слушай меня… — монотонно забубнил голос. Этого хватило, чтобы привести меня в чувство, разум прояснился. — Взлетай! — неожиданно резко сказал маг.

Ничего не понимая, я выполнил приказ: оттолкнулся и… полетел.

— А… — только и смог сказать я.

— Посмотри вниз, — попросил знакомый голос. Но раздавался он уже не в моей голове, а откуда-то снизу. Я послушно опустил глаза и чуть не тронулся рассудком. Внизу, уютно развалясь в кресле, сидело мое тело.

— А… — умно повторил я.

— Егор! Ты молодец! Сделать такое с первого раза, даже с чьей-то помощью! Думаю, очень скоро ты сможешь делать подобное и самостоятельно. Отлично!

— Может, вы все-таки объясните мне, что происходит?! — взорвался я.

— А что тут непонятного? Ты сейчас вышел в высшие сферы своего разума. Нет, нет — это не магия. Подобное могут проделывать люди и в твоем мире. Кстати, далеко не все маги могут сделать подобное. Таких людей не очень много, хотя научиться может каждый. Просто кто-то не верит, кто-то не хочет этим заниматься. Правда, взрослым гораздо труднее научиться, поэтому все же лучше учить детей. Твой возраст в этом отношении идеален. Наверно, поэтому у тебя и получилось так быстро.

— Да что получилось?!

— Ничего особенного. Ты отделил свою душу, или разум, называй, как больше нравится, от тела. Кстати, в этом состоянии ты можешь обучить мозг и тело чему угодно за очень короткие сроки. Но сегодня мы этого делать не будем.

— Ничего особенного?! — я был совершенно шокирован. — Значит, душа существует?

— Конечно.

Я уже свыкся со своим новым положением, и мне это даже начало нравиться.

— А почему сегодня мы ничего изучать не будем? Это же так интересно.

— Ничуть не сомневаюсь. Но ты и так уже опередил события. Я думал, что ты сможешь сделать подобное только на третий день.

— Но если уж так получилось, почему бы не попробовать? Кажется, я знаю, что надо делать. Вон там записи. Сейчас я их прочитаю.

— Егор, стой! — раздался резкий приказ. — Ты хоть понимаешь, с чем играешь? Неужели ты думаешь, что все так просто?

— Почему нет? Я могу сейчас запомнить все, что угодно и в любом объеме. Я чувствую это.

— Вот именно. — Я почувствовал, что Мастер по настоящему рассержен и еще испуган. Этот испуг меня и остановил.

— А что не так?

— А то, что если ты запомнишь слишком много информации, то мозг будет не в состоянии обработать такой поток данных. И когда ты вернешься к себе в тело, он попросту сгорит. Ты сойдешь с ума. Всегда и во всем надо знать меру. Еще раз говорю тебе: не пытайся получить все сразу. Ни к чему хорошему это не приведет.

Перспектива сойти с ума мне не понравилась.

— Но что делать?

— Для начала успокойся и выслушай меня. Ты должен самостоятельно определить, какую нагрузку сможет выдержать твой мозг без вреда для себя. Я тебя научу, как это делается. Потом ты должен научиться работать в этом состоянии и уметь с его помощью пробуждать скрытые возможности организма. И, самое главное, уметь определять, сколько времени твоя душа оторвана от тела. И еще многое другое. Ты сейчас многое можешь сделать, но, точно, ничего хорошего.

— Прямо уж так?

— Да, так. Например, сейчас ты можешь развить свои мускулы и стать очень сильным человеком.

— Правда? — спросил я недоверчиво. — В один день?

— Можно и в один. Но… ты не знаешь, какие мышцы надо развивать. А если ты вздумаешь тренировать все подряд, то, вполне возможно, разучишься даже ходить. И это еще не самое страшное.

— А самое страшное? — Мне совсем расхотелось экспериментировать с собственным телом, хотя я и ощущал полную власть над ним. При желании я мог замедлить или ускорить работу сердца, вообще остановить его. И многое тому подобное.

— Самое страшное будет, если ты опять увлечешься и захочешь получить быстро то, с чем твой организм справиться не в состоянии. В этом случае, твои мышцы просто разорвет от чрезмерной нагрузки. Например, если ты захочешь стать сильным в один день. Все, на сегодня хватит. Возвращайся в свое тело.

То, что наговорил мне Мастер, совершенно отбило у меня охоту спорить. Я послушно потянулся к себе и открыл глаза. В первый момент я еще не понял, где нахожусь, но тут же все вспомнил.

— Ух, ты! — от избытка чувств завопил я.

— Как ты думаешь, сколько мы там пробыли? — оборвал своим вопросом мои восторги маг.

Я задумался.

— Ну не знаю. Минут десять. Нет, пожалуй, пятнадцать.

— Ровно тридцать секунд.

От удивления у меня приоткрылся рот.

— Быть не может. За тридцать секунд мы бы не успели о стольком поговорить.

— Как видишь, успели. Теперь ты понял все возможности этого состояния?

Совершенно ошеломленный я кивнул.

— Вот и хорошо. На сегодня наши занятия окончены. Иди отдыхай, заслужил.

Я встал.

— Но вы еще хотели рассказать о медицине?

— Хотел. Но я не знал, что у тебя получится с первого раза войти в состояние дей-ча.

— Дей-ча?

— Так оно называется. Иди. Думаю, отдых тебе не помешает. Завтра у тебя будет тяжелый день.

Мне оставалось только попрощаться и удалиться. Впервые у меня появилось ощущение, что все мои мучения не напрасны и меня действительно обучают чему-то полезному.

Как только исчезло возбуждение, вызванное новыми впечатлениями, мне отчаянно захотелось спать. Понимая, что Деррон, скорее всего, опять разбудит меня в шесть утра, я рухнул в кровать. Через мгновение я уже крепко спал.