"Загадочный виконт" - читать интересную книгу автора (Джеффрис Сабрина)

Глава 11

Маркус вскочил в экипаж и рыкнул на кучера, чтобы тот гнал лошадей. Чума на нее… на эту женщину… на всю их породу! Впрочем, он тоже хорош — нужно было быть полным кретином, чтобы ввязаться в подобную историю. Господи, такое даже в страшном сне не привидится! Уроки хороших манер! Ишь что придумала?! Какая-то сопливая девчонка собирается учить его манерам! Ха!

— Маркус, что случилось? — осторожно спросила сидевшая напротив Луиза.

— Все чудесно. — Просто замечательно, угрюмо подумал он, особенно теперь, когда он вычеркнул леди Задаваку из своей жизни.

Больше не нужно оставаться ночевать в доме брата, чтобы не возвращаться за полночь в Каслмейн. Не придется тратить безумные деньги на лошадей и экипажи. И главное — не надо портить себе кровь, натягивая вечернее платье только ради того, чтобы какая-то наглая девчонка осмеяла покрой его парадного сюртука.

Все, конец! С этого самого дня — никаких перепалок с этой языкастой ведьмой. Никаких сделок. И… больше никаких поцелуев в темноте под лестницей… никаких объятий… Он никогда больше не почувствует ее сладость на своих губах…

Черт возьми! Как она могла так поступить с ним? Зачем?

Впрочем, теперь это уже не важно. Все кончено. И какая ему разница, что она думает о нем? Пусть считает, что он действительно не умеет вести себя в обществе, — в конце концов, ведь этого он и добивался.

Нет, будь все трижды проклято! Единственное, чего ему хотелось, — это доказать, что все ее друзья просто стая голодных волков, способных растерзать нормального человека в клочья. Что его сестра никогда не станет жертва чьих-то там честолюбивых стремлений, потому что он, Маркус, этого не позволит.

И это отнюдь не значит, что он не может соблюдать их дурацкие правила. Ад и все дьяволы — он способен вести себя так же изысканно, как любой так называемый джентльмен!

«Именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как пользоваться ножом и вилкой».

Святители небесные, когда-нибудь она просто сведет его сума!

— Маркус! — окликнула Луиза. Из-за грохота колес он едва расслышал ее голос. — Неужели это правда… то, что ты сказал? Что мы можем поехать покататься верхом — ты, я и Саймон?

О… еще и это! Ужасно жаль разочаровывать Луизу, но… ничего не поделаешь.

— Прости, ангелочек, но кое-что изменилось.

Даже в полумраке кареты он заметил, как омрачилось лицо сестры.

— Как это?

— Фоксмур больше не будет тебя сопровождать. По щекам Луизы разлилась бледность.

— Но… почему?

— Просто не будет. Вот и все. Луиза посмотрела ему в глаза:

— Я догадываюсь, что все это из-за того, что ты сказал что-то жуткое леди Регине. Именно поэтому она была так холодна с тобой. Господи, Маркус, что ты наделал?

Естественно, он ни слова не говорил ей о своей сделке с Региной, но Луиза не настолько глупа, чтобы не заподозрить, что тут есть связь и его отношения с Региной так или иначе повлияют на ее собственное общение с Фоксмуром.

— А с чего ты вообще взяла, что я что-то такое наделал? В конце концов, это твоя ненаглядная леди Регина вечно задирает нос и смотрит на всех, будто перед ней не люди, а…

— Нет, она очень милая, и ты сам прекрасно это знаешь! — Возмущенно фыркнув ему в лицо, Луиза откинулась на спинку сиденья. — Но тебе обязательно нужно было все испортить! — Мне неприятно ухаживать за женщиной, которая постоянно старается заставить меня делать что-то, что мне не! по душе.

— Ты хочешь сказать — вести себя как джентльмен? Господи, и Луиза туда же! Дадут ему эти женщины жить спокойно или нет?!

— Проклятие, я и так джентльмен!

— Только при этом ведешь себя не так, как положено джентльмену. В точности как я когда-то говорила Саймону…

— Саймону?! — Интересно… неужели дело зашло настолько далеко, что эти двое уже обращаются друг к другу по имени?

Луиза смущенно порозовела.

— Да. Мы ведь знакомы уже довольно давно… целый месяц.

Маркус изумленно вытаращил глаза:

— Послушай, сестренка, а ты никогда не задумывалась, с чего бы это герцогу, который просто купается в золоте, вдруг взбрело в голову ухаживать за дочерью женщины с весьма скандальной репутацией?

— Конечно, я об этом думала. И не раз. А потом просто взяла и спросила его самого. Знаешь, что он мне ответил? Что знал нашу мать, когда был еще совсем мальчиком, и она ему даже понравилась. И добавил, что считает ее хорошей и порядочной женщиной.

— По сравнению с кем, интересно — с Иезавелью? Луиза нахмурилась:

— Послушай, конечно, мама иногда обходилась с тобой довольно сурово, но, поверь, она может быть очень доброй…

— Интересно, с чего это ты взяла? Когда ты ее видела в последний раз, а? Нет, дорогая, наша матушка настолько равнодушна к нам обоим, что и домой-то не дает себе труда заглянуть — посмотреть, как мы живем…

Луиза, вздрогнув, как от пощечины, молча отвернулась и стала смотреть в окно. Маркус сердито поморщился. И кто тянул его за язык? Теперь вот Луиза расстроилась…

Однако когда она повернулась к нему, он даже опешил слегка — он-то думал, в ее глазах стоят слезы, а они потемнели от злости и вонзились в него, как шляпные булавки.

— Знаешь, по-моему, мама тут ни при чем. Просто ты злишься, потому что я влюблена в Саймона. В этом все дело.

Господи… с каждой минутой все хуже и хуже!

— А он… он влюблен в тебя? Луиза расправила плечи:

— Полагаю, что да.

— Он говорил тебе об этом?

— Еще нет. Но ведь он только недавно стал уделять мне внимание. И вот теперь ты собираешься положить этому конец… а я… я ведь даже точно не знаю, любит ли он меня… — Нижняя губка Луизы задрожала.

— Послушай, он недостаточно хорош для тебя. И я, как твой опекун, не могу этого позволить.

— Однако он был вполне приемлем для меня, пока ты сам ухаживал за Региной! — уколола брата Луиза.

Он решил, что попробует поговорить с ней начистоту.

— Вообще говоря, я и тогда так не думал. Но надеялся, что ты сможешь сама убедиться в этом. Именно для этого я и позволил ему поухаживать за тобой.

— Что дало тебе возможность самому приударить за Региной, верно? — презрительно фыркнула Луиза. — И вот теперь ты рассчитываешь, что мы с Саймоном согласимся расстаться — просто потому, что ты имел несчастье задеть чувства его сестры!

— О чем ты говоришь?! Задел ее чувства, ха! Разве ты не заметила, как она была холодна со мной весь вечер?

— Только потому, что ты вел себя словно дикарь! И, знаешь, я ее не виню. Обращайся ты так со мной, я бы скорее откусила себе язык, чем согласилась заговорить с тобой снова. — Луиза наклонилась к нему и тронула его за руку. Маркус поежился — если у нее такое лицо, как сейчас, значит, жди неприятностей. — А ведь ты можешь быть таким милым — при желании, конечно. Умеешь же ты быть вежливым с леди Айверсли! Иногда я тебя просто не понимаю — теперь, когда появилась женщина, которая неравнодушна к тебе…

— Леди Регине я абсолютно безразличен, можешь поверить мне на слово. — Маркус раздраженно отдернул руку. Луиза… Луиза, которая, по его мнению, должна была презирать эту задаваку, неожиданно оказалась на ее стороне! — Она считает, что я недостоин даже чистить ей башмаки. Только слепой не заметил бы этого!

— Если кто-то тут и слеп, так это ты, милый братец! Неужели ты не видел, какими глазами она смотрела на тебя?

Маркус, вздрогнув, ошеломленно уставился на сестру:

— О чем это ты?

— Господи… да Регина смотрела на тебя так, будто она хочет тебя заполучить, чего бы ей это ни стоило!

В груди у него вспыхнула искорка надежды… Но Маркус безжалостно растоптал ее. Возможно, Регина действительно вдруг захотела его, но это всего лишь обычное любопытство, свойственное любой девственнице при виде опасного мужчины. Так сказать, ничего личного.

— Брось… если она и смотрела на меня, то просто подсчитывала мои промахи, чтобы потом иметь возможность поучать меня.

— Вот как? Тогда почему она так жадно расспрашивала меня о тебе?

У Маркуса в глазах потемнело.

— Расспрашивала?!

— Именно! В какую школу ты ходил, например. И почему ты не желаешь тратиться на приличную одежду. — Луиза выразительно подняла тонкие брови. — И всегда ли ты был таким невежей.

Мысль о том, что светская дама — да, впрочем, вообще любая женщина — вдруг заинтересовалась им, буквально парализовала Маркуса. Нет, конечно, спохватился он, Регина пылко и с охотой отзывалась на его поцелуи, но ему бы и в голову не пришло, что он может заинтересовать ее как человек. Теперь он уже ни о чем другом и думать не мог. Что это? Очередная интрига? В воздухе повеяло острым и пряным запахом опасности.

— И что ты ей рассказала?

— Спроси у нее, если хочешь. Это был личный разговор. А пересказывать личные разговоры некрасиво. Это вроде тайны исповеди.

Но ведь ты только что… — Маркус, проглотив проклятие, с трудом удержался от желания как следует отшлепать сестру — первый раз за всю жизнь. — Впрочем, не важно, — опомнившись, буркнул он. — Меня совершенно не интересует, о чем вы, женщины, судачите за нашей спиной. И без того ясно, что о мужчинах.

Луиза тяжело вздохнула.

— Ох, Маркус… я же вижу, что она тебе нравится. Почему бы тебе не извиниться? Неужели ты не хочешь вернуть ее?

— Чтобы я извинялся?! Да еще перед этой… этой гарпией?! — Ну уж нет, не дождетесь, мрачно подумал Маркус. Что касается Регины, тут уж ничего не поделаешь, но будь он неладен, если не заставит Луизу изменить свое мнение. — Как бы ни сложились отношения между мной и леди Региной, ты больше не будешь встречаться с Фоксмуром!

Луиза задумчиво прикусила губу.

— Не буду?

— Нет! — отрезал виконт. — И учти — это мое последнее слово.

— Понятно… — протянула она. Его глаза подозрительно сузились.

— Надеюсь, ты послушаешься меня, Луиза?

— Да, конечно. Как скажешь.

— Вот так просто — ни споров, ни возражений? — удивился он.

— Нет. — Луиза улыбнулась, и эта улыбка внезапно до такой степени напомнила ему Регину, что вся кровь в его жилах разом превратилась в лед.

«Ваше упрямство только обидит ее, — кажется, именно так сказала ему Регина в тот день, когда приехала к нему в Каслмейн. — И кроме того, даст ей законный повод обманывать вас при каждом удобном случае!»

Боже, помоги ему! Именно так и поступит Луиза, теперь он не сомневался в этом. Общество уже наложило на нее свою печать. Если он сейчас оставит ее в Лондоне и вернется в Каслмейн, возле нее останутся только Айверсли, а на них он не мог положиться. Эти двое были целиком поглощены собой — своей любовью, своей малышкой — и не замечали ничего вокруг. И старые подозрения насчет Фоксмура разом зашевелились в его душе…

Конечно, он мог бы сопровождать Луизу во время ее выездов в свет, но это означает бывать в обществе и почти постоянно видеть Регину, окруженную воздыхателями вроде этого сопляка Уитмора, готовыми ползать у ее ног и целовать подол ее платья. Маркус шумно засопел — лучше уж висеть на дыбе, честное слово, тоскливо подумал он.

Все дело в том, что у него нет ни малейшей возможности получать приглашения на те же самые званые вечера и балы, где мечтает бывать Луиза. Правда, его появление в обществе леди Регины позволяло ему надеяться на одно или даже два приглашения. Но и этот слабенький ручеек после их сегодняшней ссоры наверняка пересохнет. Он почти не сомневался, что леди Регина из чистой вредности позаботится о том, чтобы ему не было прислано ни одного приглашения. Что опять возвращает его к исходной точке — ему придется доверить Луизу заботам Айверсли.

Маркус скрипнул зубами. Сейчас он до смерти жалел, что не может запереть Луизу в донжоне. Можно было бы, конечно, попробовать… но ведь Регина наверняка заметит ее исчезновение и тут же примчится ее спасать. Или еще, чего доброго, спрячет Луизу в своем собственном доме. В доме Фоксмура, уточнил он. Нет уж, лучше пусть встречаются у него на глазах…

Возможно, пришло время сменить тактику, уныло решил он. Его первоначальный план явно провалился — Луиза, похоже, приняла сторону Регины, и это очень плохо, потому что на это он не рассчитывал. А если еще Регина объяснит ей, что была вынуждена дать ему от ворот поворот, потому что он, мол, не имеет понятия о «благородных манерах», то Луиза превратит его жизнь в ад. Или, что самое страшное, они объединятся против него, и тогда ему уж точно не поздоровится. Боже, спаси и сохрани его от этого!

На фоне всего происходящего наступить себе на горло и ухаживать «как положено» показалось ему единственно возможным выходом. И потом, успокаивал он себя, приглядывать за Луизой и Саймоном тоже станет значительно легче, прекрати он постоянно ссориться с Региной. А

результат будет тот же. Ведь если он станет вести себя «как джентльмен», а леди Задавака убедится, что общество по-прежнему плюет на него, то она не выдержит и сама порвет с ним.

Зато у Луизы не будет повода винить в этом его. Убедившись, что Регина безжалостно отвергла его, несмотря на все его искренние попытки ублажить ее, Луиза непременно встанет на его сторону. И тоже распрощается с Саймоном, повеселел Маркус. Как же она сможет позволить ему ухлестывать за ней, когда его сестра так бессердечно поступила с ее братом?!

— Ладно, твоя взяла, — нехотя пробурчал он. — Так и быть… постараюсь помириться с Региной.

— И позволишь Саймону по-прежнему ухаживать за мной? Робкая надежда, вспыхнувшая в глазах сестры, заставила Маркуса мысленно застонать.

— Пока — да.

Если ему повезет, то его новый блестящий план вскоре позволит ему перетянуть сестру на свою сторону. А если нет, то на крайний случай всегда остается вариант с донжоном.

«А может, сунуть туда Регину вместо Луизы? — кровожадно подумал виконт. — Вот было бы здорово!» И вновь перед глазами у него замелькали картинки из вчерашнего сна — запертая в башне Регина молит о пощаде, обещая взамен выполнить любое, даже самое безумное, его желание. Регина, стоящая на коленях у его ног с рассыпавшимися по плечам золотистыми волосами. Ее обольстительные губы жалобно дрожат, когда она умоляет его о ночи любви. И обнаженная Регина, уже без арфы, которая скрывала от его взгляда вход в ее девичью крепость…

— А как ты собираешься помириться с ней? — с ребяческим любопытством спросила Луиза.

Маркус вздрогнул. Сладостное видение растаяло в воздухе, оставив после себя болезненное ощущение неудовлетворенности — увы, слишком заметное, особенно для таких острых глаз, как у его сестры. Осторожно прикрыв свидетельство своей постыдной слабости шляпой, Маркус попытался сосредоточиться. Впрочем, получилось у него плохо.

— Не знаю.

— Могу я дать тебе один совет? Он тяжело вздохнул.

— Попробуй.

— Так вот — если хочешь произвести впечатление на Регину…

Спустя несколько часов после этого разговора Маркус обнаружил, что стоит на пороге «Голубого лебедя» под проливным дождем, неистово барабаня в дверь, и, сыпля проклятиями, требует, чтобы немедленно позвали его сводного брата. Завезя Луизу к Айверсли, он прямо оттуда поехал к Бирну — как оказалось, только для того, чтобы услышать из уст напыщенного дворецкого, что его братец, мол, никогда не появляется дома раньше четырех утра. Что делать — такова жизнь клубного завсегдатая, ворчливо напомнил себе Маркус.

И поскольку это был первый раз, когда он попытался проникнуть в клуб через парадную дверь, швейцар ясно дал ему понять, что не имеет ни малейшего желания впускать его.

— Но вы ведь не член клуба, сэр! — заявил он, презрительно сморщив нос при виде давным-давно вышедшего из моды пальто и буйно заросшего бородой лица Маркуса. — По существующим правилам я могу пустить только члена клуба или его гостей.

— Черт побери! Немедленно позовите вашего хозяина, не то…

— Дрейкер! — ахнул его брат, выглянув в холл. — Это ты? Какого дьявола ты тут скандалишь?

— Пришел повидаться с тобой! — рявкнул виконт.

— И для этого решил вломиться в клуб через парадную дверь? — Бирн махнул рукой, и швейцар моментально исчез. — Забавная мысль. Кто это тебя надоумил?

— Очень смешно! — буркнул Маркус. Переступив порог, он принялся топать и шаркать ногами, стараясь избавиться от комков грязи, облепившей его, пока он бродил по городу. — К твоему сведению, я сегодня не в том настроении, чтобы шутить.

При виде брезгливой усмешки, с которой лакей взял у Маркуса промокшие насквозь пальто и шляпу, с губ Бирна сорвался смешок, в котором не было ни капли осуждения. Подхватив брата под руку, он провел его в свой кабинет.

Ну, выкладывай, что стряслось? Что заставило тебя явиться сюда, да еще в такую погоду?

— Все женщины… пропади пропадом вся их мерзкая порода!

— Ага… значит, женщина? Обычное дело.

— Женщины — просто проклятие человечества! — ворчал Маркус, грея возле огня озябшие руки.

— Ты что, только сейчас это заметил? Нахохлившись, Маркус бросил на брата обиженный взгляд:

— Похоже, у тебя-то с ними как раз никаких проблем.

— Потому что я умею указать каждой ее место. И как только кому-то из них вздумается отравлять мне жизнь, я в ту же секунду заменяю ее другой. Вот и все!

— К несчастью, мне это не подходит. Жизнь мне отравляет Луиза.

— Тогда, боюсь, ничем не смогу тебе помочь. У меня самого, слава тебе Господи, нет сестер. Так что если ты явился ко мне за советом…

— Нет, не за советом. Хочу попросить тебя об одной услуге.

В глазах Бирна вспыхнул огонек любопытства. Хотя он сам, Маркус и Айверсли в свое время поклялись поддерживать друг друга в любых обстоятельствах, Маркус до сих пор ни разу не обращался к нему ни с одной просьбой.

— И что за услуга? — с интересом спросил он. Маркус уставился в огонь.

— Мне нужен абонемент в «Олмак».

— Послушай, я ведь уже объяснил Айверсли, что совет дам-патронесс не соберется раньше понедельника. И хотя я почти уверен, что кандидатура Луизы не вызовет никаких возражений, я все же не могу гарантировать…

— Это не для Луизы. — Маркус стиснул зубы. — Мне нужен абонемент для себя.

Повисло потрясенное молчание. Потом с губ Бирна сорвался тихий смешок. А еще через минуту, согнувшись пополам, он уже хохотал во все горло — так, что в комнату заглянул перепуганный лакей.

Маркус резко обернулся.

— Что тут смешного? — ледяным тоном процедил он.

— Ох, прости, пожалуйста… конечно, ничего, — слабо простонал Бирн, задыхаясь от смеха и вытирая слезы носовым платком. Очередной приступ хохота заставил его согнуться чуть ли не вдвое. — Просто… представил себе тебя… в «Олмаке»… среди всех этих безмозглых…

— Послушай, ты можешь достать мне абонемент ил нет? — наливаясь злобой, перебил Маркус.

Это было сказано так, что улыбка мгновенно стекла с лица Бирна.

— Господи… да ты, похоже, серьезно?!

— Разумеется, серьезно. Неужели ты думаешь, что я бы вломился сюда перед рассветом, переполошил весь дом и промок насквозь только ради того, чтобы посмешить тебя?! Поверь, я бы нашел себе занятие поинтереснее — учитывая, который теперь час!

— Конечно, конечно… например, поехал бы в «Олмак»! — Бирн снова скорчился от смеха.

Маркус охотно придушил бы его собственными руками.

— Послушай, если ты не можешь достать мне абонемент…

— …тогда этого никто не сумеет, — поспешно закончил Бирн, перехватив на лету угрожающий взгляд сводного брата. Всю веселость его как рукой сняло. — Ладно, утром черкну записку своему маркеру[11].

— А разве одна из дам-патронесс клуба не была в прошлом твоей любовницей?

— Была. Но максимум, что она может, — это попробовать убедить остальных.

— Я думал, они идут навстречу титулованным особам, поскольку считают, что мужчина с титулом — хорошая партия для любой девушки.

Бирн коротко фыркнул.

— Сомневаюсь, что термин «хорошая партия» подходит тем особам мужского пола, которые вдобавок к этому титулу обзавелись еще прозвищем Дракон. И бородой, как у лешего, в придачу. И сюртуком, надеть который побрезговал бы любой лакей. Или…

— Хватит! Кажется, я понял, что ты имеешь в виду. — Дьявол его возьми, похоже, и он заодно с Региной! Они что — сговорились?! — С прозвищем ничего поделать не могу, но вот насчет остального… Скажем, если ты будешь настолько любезен, что подскажешь мне, к какому портному ты…

— Да, конечно, — закивал Бирн, благоразумно проглотив то, что вертелось у него на языке. — Этот парень моментально оденет тебя с ног до головы — даже если умрет от натуги.

— Абонемент и… черт, и сюртук… в общем, они понадобятся мне к тому балу, который назначен на среду.

— Будь я проклят! А ты не слишком многого от меня хочешь? — Бирн тяжело вздохнул. — Послушай, абонемент я не успею достать точно. Зато могу добыть для тебя разовое гостевое приглашение. А поскольку Луиза уже получит свой абонемент, ты можешь приехать вместе с ней в качестве ее гостя… понятно, при условии, если представишься дамам-патронессам и получишь их одобрение.

Представиться?! Да что он, мальчик, что ли?! Маркус едва сдержался, чтобы не попросить Бирна забыть обо всем. Но его остановила мысль о Регине — если он хочет вернуть ее, ему придется пройти через это унижение.

— Ладно.

— И ты должен дать слово, что будешь вести себя прилично.

— Непременно.

— Ты уверен, что понимаешь, о чем идет речь?

— Если честно, то не очень. — Теперь, когда после разговора с Луизой его гнев и обида на Регину слегка поутихли, Маркус был вынужден признать, что кое в чем она, пожалуй, была права. Он уже и не помнил, когда пытался быть вежливым, бывая в обществе. А вдруг он вообще забыл, как это делается, перепугался Маркус. Вот ужас… ведь он тогда будет выглядеть полным идиотом…

Впрочем, как будто им не все равно? Маркус обиженно фыркнул. Он может из кожи лезть вон — все равно эти чванливые тупицы станут воротить от него нос. Но он должен хотя бы попытаться… ради Луизы…

— Маркус! — окликнул его брат.

— Да, да. Прилично. Только тебе придется напомнить мне, о чем идет речь.

Рот Бирна опять разъехался чуть ли не до ушей.

— Обязательно, старина. Естественно, в тех пределах, которые известны мне самому. — Но тут веселость его увяла. — Впрочем, это еще не все. Тебе придется подстричься.

— Знаю! — прорычал Маркус.

— И избавиться от бороды.

«Проклятие!» Он решил отращивать бороду в тот день, когда одна из горничных, в первый раз взглянув на его шрам, грохнулась в обморок. Прошло уже восемь лет, с тех пор как кто-либо видел его лицо.

— Будет заметен мой шрам, — тихо и безнадежно сказал он. И, отвернувшись, швырнул полено в огонь.

— Дам-патронесс волнует мода, а не какие-то шрамы. А, учитывая, что как раз сейчас наши бравые вояки возвращаются домой, рубцами нынче мало кого удивишь. Они даже добавят тебе шарма. Черт возьми, ты войдешь в моду.

Маркус сильно сомневался в этом, но выбора у него не было.

— Хорошо, — угрюмо проворчал он, глядя на кочергу. — Ты меня убедил. Считай, что бороды уже нет.

В комнате надолго воцарилось молчание.

— Стало быть, она все-таки зацепила тебя за живое, не так ли, старина? — наконец осмелился спросить Бирн.

Погрузившись в печальные воспоминания, виконт ответил не сразу.

— Кто? — спохватился он.

— Как это — кто? Прекрасная, но жестокая дама, конечно.

Маркус с грохотом отшвырнул кочергу.

— Ты городишь чушь!

— Почему? Она ведь и в самом деле красавица! И ей это прекрасно известно.

«Вам нужно только мое тело…» Он застыл.

— Да… ей это известно. Но она не тщеславна… если ты именно это имеешь в виду.

— А… — промычал Бирн. — Но она действительно такая бессердечная, как о ней говорят?

— Насколько мне известно, она уже отказала одиннадцати искателям ее руки, — уклончиво ответил Маркус. — Вот ты мне и ответь, бессердечна ли она.

— Тогда будь поосторожней, старина, — понизив голос, предупредил Бирн. — Эта женщина не для таких, как ты.

Маркус испепелил его взглядом.

— Сначала Айверсли, потом ты! Сговорились вы, что ли? Скажите, Бога ради, за кого вы меня принимаете? За какого-нибудь сопливого хныксу… прыщавого фата, что ли?! И кроме всего прочего, я ведь говорил вам, что это просто сделка. Я стану волочиться за леди Региной только ради того, чтобы не упускать из виду Фоксмура.

— Э-э-э… да, именно так ты и говорил. Но эта дамочка успела уже обломать немало таких, как ты.

— Ад и все дьяволы! Мне известно, как оградить себя от уловок подобных дам! Позволь напомнить тебе, что мне стукнуло уже двадцать два, когда я решил, что ноги моей больше не будет в этом вашем свете! А до этого я успел хлебнуть немало горя из-за мерзких шуточек относительно моего роста и нелюбви к таким светским искусствам, как карты, пустая болтовня и умение завязывать галстук. — Маркус коротко, злобно хохотнул. — А еще там было великое множество девиц, в жилах которых текла кровь, слишком голубая для того, чтобы смешать ее с кровью несчастного ублюдка какой-то Иезавели! И хотя в глазах закона мое происхождение безупречно, я наслушался достаточно грязных разговоров о своем настоящем отце и его отношениях с моей матушкой — причем от этих самых «прекрасно воспитанных» юных леди…

— Я тоже, — перебил его Бирн. — Но в отличие от тебя я не пожалел времени, чтобы научиться, как обратить себе на пользу позор своего рождения. Для начала я попытался понять, что заставляет этих самых «прекрасно воспитанных» леди возжелать мужчину, а потом, воспользовавшись этим, делал так, что они падали к моим ногам.

— За спиной собственных мужей, разумеется.

— Не только — иногда прямо у них на глазах, если уж иначе было нельзя. — Глаза Бирна вспыхнули и заискрились, словно индийские сапфиры чистейшей воды. — Но с тех пор никто не называет меня ублюдком — в лицо, разумеется. Можешь поверить мне на слово. А большинство просто умирает от зависти, потому что это им самим не под силу. — На губах его играла дьявольская усмешка — точь-в-точь демон, за свои проделки низвергнутый в ад.

Потом он повернулся к Маркусу, и улыбка на его лице стала мальчишеской.

— А вот ты, дорогой мой братец, чуть ли не треть своей жизни провел у себя в логове! И теперь, когда самая потрясающая в свете женщина смилостивилась и позволила тебе поухаживать за ней, что, естественно, должно льстить твоему честолюбию…

— Учти — я вовсе не такой осел, как считаете вы с Айверсли! — рявкнул Маркус. — И я все держу под контролем. Короче — ты достанешь мне билет в «Олмак» или нет?

— Постараюсь, братец. Сделаю все, что смогу. — Ехидная усмешка скользнула по губам Бирна. — Боже, сохрани и спаси «Олмак», если мне это удастся!