"Опасный лорд" - читать интересную книгу автора (Джеффрис Сабрина)

Глава 3

Леди некого рыцаря должна остерегаться интрижки своего мужа с оперной певичкой, известной своими загребущими руками и закрытым сердцем. Молва утверждает, что эта птичка нацелилась на замок и, чтобы до него добраться, не прочь утопить во рву царствующую павлиниху.

Лорд Икс, «Ивнинг газетт» , 8 декабря 1820 года

Фелисити зачеркнула слово, нацарапала на полях другое и, просматривая страницу, сказала:

— Извините, что запаздываю, утро выдалось суматошное.

Ей ответил мужской голос, бархатистый, как французский коньяк:

— Не торопитесь, мадам. Я наслаждаюсь зрелищем. Фелисити резко повернулась, приготовившись дать отпор наглецу, как дала мистеру Уинстону в его первый приход. И замерла. Стоявший за дверью мужчина с холодным, оценивающим взглядом был не из «Газетт».

Виконт Сен-Клер. Она сразу узнала его.

Черт, черт, тысяча чертей. Что он тут делает? Видимо, миссис Бокс приняла его за человека от Пилкингтона и впустила, но это не объясняет, зачем титулованный господин явился к ней.

Он улыбнулся и вошел в комнату.

— Вы знаете, кто я.

Она знала. Правда, никогда не видела вблизи, но замечала на многочисленных общественных мероприятиях. Да и как можно не заметить мужчину такого роста и телосложения? Одет он нарочито просто. Чтобы его не приняли за денди. Резкие черты смуглого лица, унаследованного от матери-испанки, привлекают внимание, где бы Йен ни появился.

Глаза темные, как у индейцев. Поистине «дьявольские». Женщины либо пугаются их, либо тонут в их глубине.

Лиззи одернула себя. Уж она-то не утонет.

Да, она его знала. А на прошлой неделе выследила, когда он шел на Уолхем-стрит. Может, он из-за этого пришел? Прочел ее колонку и заявился.

Но как он узнал, что лорд Икс — это она? Мистер Пилингтон охраняет ее тайну. К тому же у лорда Сен-Клера нет причин возражать против статьи: мужчинам такого сорта нравится, когда обсуждают их любовниц.

Все же нельзя допустить, чтобы он узнал правду. Лиззи быстро засунула статью под кипу бумаг и расплылась в улыбке.

— Здравствуйте, лорд Сен-Клер. Простите, но я удивлена. Насколько я помню, мы с вами незнакомы.

— Нет, мадам. — Он закрыл за собой дверь и прищурившись посмотрел на нее. — Но я знаю, кто вы. Я несколько раз видел вас на балах. Вы мисс Фелисити Тейлор. Ваш отец — архитектор Алджернон Тейлор.

— Совершенно верно. — Как странно! Он пришел к ней с визитом. Но только сейчас понял, кто она такая?

— С сожалением узнал о смерти вашего отца в прошлом году, — произнес он с непроницаемым выражением лица, — Я видел его работы: Уортинг-Мэнор и Сомерсет-Хаус. Он был очень талантлив.

У нее перехватило дыхание. Талантлив и глуп. Талант привел его в высшее общество, глупость и доверчивость сделали безрассудным. Он так и не понял до конца дней, как это опасно. Лиззи не заблуждалась насчет отца, которого обожала и презирала. А также насчет представителей высшего общества, с которыми он поддерживал знакомство.

— Благодарю за соболезнования, лорд Сен-Клер, но извините, сейчас я занята, и…

— Оказывается, он не единственный талантливый человек в вашей семье, — продолжал виконт, будто не слыша ее. — Вы не менее талантливы, лорд Икс.

У нее кровь отхлынула от лица. Он знает! Или думает, что знает. Надо вести себя очень осторожно.

— Вы имеете в виду того ужасного человека, который пишет в газете? Не думаете же вы, что я имею с ним что-то общее?

Он стал надвигаться на нее:

— Мисс Тейлор, не считайте меня дураком только потому, что полагаете, будто вам известны мои секреты.

Фелисити попятилась и уперлась в стол.

— Только глупец может подумать, что я — лорд Икс, Тот, кто дал вам информацию, обманул вас.

Йен подошел к ней ближе, чем позволяли приличия, и она осадила его взглядом. Лиззи хотелось поставить лорда на место, стереть с его лица оскорбительную улыбку, но она едва доставала макушкой ему до подбородка, поэтому не могла смерить презрительным взглядом.

— Мне никто не давал информацию, я разыскал ее сам. Откопал Пилкингтонова любимчика Уинстона, последовал за ним сюда, потом отправил его, уж и не помню куда, и пришел вместо него. — Йен обошел ее и стал рыться в бумагах на столе. В нос ударил запах лавровишневой воды. — Ваша экономка любезно отправила меня сюда за статьей. — Йен вытащил из-под стопки бумаг исписанный лист, и злобная ухмылка тронула его губы. — Вот она!

Притворяться дальше не было смысла. Лиззи вскинула голову.

— Прекрасно. Вы раскрыли мой секрет.

— Да, раскрыл.

Их взгляды встретились. Глаза лорда были загадочны, как полночь, и полны искушения.

— Не понимаю, что заставило вас искать меня, затратив столько усилий?..

Он бросил статью на стол, но не сдвинулся с места.

— На прошлой неделе вы написали обо мне ложь! Лиззи метнула в него взгляд. Она же просто написала, что у лорда есть любовница!

— Вы оскорбили меня, лорд Сен-Клер, — беспечным тоном произнесла Лиззи. — И я требую сатисфакции.

Угольно-черная бровь поползла вверх.

— Предупреждаю вас, мисс Тейлор, вы потерпите поражение, если вызовете меня на дуэль. — Его взгляд продрейфовал с ее носа на щеки и остановился на губах. — Впрочем, это будет забавно.

Вот дьявол, он настоящий волокита! Теперь ясно, почему женщины находят его очаровательным, а у ее робкой подруги Катерины Гастингс он вызывает ужас.

— Вы сказали, что пришли обсудить мою колонку, — произнесла она, досадуя, что учащенно бьется сердце. — Но какую именно?

— Не играйте со мной, вы знаете какую. Про мою так называемую любовницу с Уолхем-стрит.

— Так вот что вас задело!

— Я уже объяснил. Все это ложь от начала до конца, — с расстановкой проговорил Йен.

Он навис над ней так, что она видела каждый волосок в его прическе. Его близость будоражила Фелисити, так же как и выражение его глаз. В такие моменты ей хотелось быть выше ростом и уметь драться на кулаках. Что-то в этом мужчине ее беспокоило — мрачная воля под цивилизованной оболочкой. Он напоминал сокола, у которого голова накрыта колпаком. Ей захотелось оказаться поближе к выходу, пока колпак не откинулся и хищная птица не нанесла ей удар. Выскользнув из пространства между Йеном и столом, Фелисити шагнула к двери.

— И не думайте уходить, пока мы не закончили, — сурово приказал он и повернулся в ее сторону. Она замерла.

— Я… я и не думала.

Фелисити приходилось иметь дело с тупыми мужчинами, она управлялась даже с разгневанными мужчинами, они были просто взрослой версией ее обидчивых братьев. Но таких, как лорд, с его интеллигентностью и жутковатым спокойствием, Фелисити еще не встречала. Он вел себя так, что не подчиниться ему было невозможно.

— То, что я написала, не ложь. — Она пыталась держаться так же спокойно, как он. — Это умозаключение, основанное на фактах.

— Например? — Не сводя с нее взгляда, он прислонился к столу и скрестил руки на груди. По телу Фелисити пробежала дрожь. Наедине этот человек выглядел совсем другим. На публике, в толпе пэров, легко было игнорировать исходившую от него опасность. Но когда он подкрался к ней здесь, в старом кабинете отца, опасность эта приобрела совсем другой характер. Можно сказать, угрожающий. — Итак, мисс Тейлор? Каковы факты?

— Ах да. — Она их высосала из пальца. — Год назад вы сняли дом на Уолхем-стрит для женщины по имени Гринуэй, которая живет там и по сей день. Она красива, относительно молода и явно влюблена в вас.

Наступило тягостное молчание. Йен оттолкнулся от стола и выпрямился.

— Она действительно красива и молода, — пристально глядя на Фелисити, произнес лорд. — Но с чего вы взяли, что она в меня влюблена?

— Я лично с ней разговаривала. — Так можно было сказать с большой натяжкой.

— Лично? И мисс Гринуэй сказала вам, что влюблена в меня?

Фелисити густо покраснела.

— Ну, не совсем так, я имела в виду… — На какой-то миг ей захотелось солгать, но она чувствовала, что лорда не проведешь. — Если по правде, она вообще о вас не говорила. Подтвердила свое имя и сказала, что дом принадлежит вам, вот и все. — Она бы вообще ничего не сказала, не заставь ее Фелисити, но стоило Фелисити заговорить о его светлости, как женщина вспыхнула и ускользнула в свое убежище.

— Почему вы решили, что она в меня влюблена? «Потому что она вспыхнула», — подумала Фелисити.

Но это еще ни о чем не говорит.

— Она, по сути дела, ничего не сказала, хотела уберечь вас от…

— От вынюхивания и сплетен? — громыхнул он с сарказмом. — Зачем?

Она остановила на нем внимательный взгляд.

— Если ваша связь невинна, почему она ее скрывает?

— Может, потому, что оберегает свою личную жизнь?

— Или боится вашего недовольства. Ваша осмотрительность хорошо известна, признайтесь, вы даже лучшим друзьям ничего не рассказываете.

Потирая подбородок, он стал ходить вокруг нее.

— Полагаю, вам известны все слухи о том, что я делал за границей.

— Ну-у… Да.

Благодаря его знаменитой скрытности о нем ничего не было известно, ходили только слухи. Кое-что соответствовало действительности. Он уехал из Англии, когда ему было девятнадцать лет, и вернулся после смерти отца несколько лет назад. Никто не знал, где он был и что делал. Ходили слухи, будто он шпионил в пользу Франции и был любовником жены испанского дона, кое-кто утверждал, что видел лорда Сен-Клера, побиравшегося на улицах Парижа.

Беда в том, что виконт оказался более скрытным, чем священник после исповеди, а Фелисити не одобряла скрытность.

В его глазах мелькнуло веселье.

— Какие же слухи до вас дошли? Что я был наемным убийцей? Что соблазнил Жозефину после развода, и Наполеон вызвал меня на дуэль?

Фелисити вся обратилась в слух. Боже мой, какая могла бы получиться колонка, если бы удалось уговорить его подтвердить это!

— Последнее — нет.

— А вы верите слухам?

— Едва ли, но за неимением другой информации, которую вы могли бы предоставить, что мне еще остается?

Он резко остановился.

— Вы могли бы заниматься своими делами, а не распространять слухи и сплетни!

— Я не сею слухи и сплетни!

— Ах да, забыл: вы делаете умозаключения, основанные на фактах.

— Я делаю то же, что все хорошие работники прессы. Он фыркнул:

— Хорошие пишут ответственно. Занимаются делами общественной важности. Тема мисс Гринуэй сюда не относится. — Фелисити хотела возразить, но он жестом остановил ее. — Итак, вы увидели женщину, узнали, что я предоставил ей убежище, и решили, что она моя любовница, так?

— Это логичный вывод.

— Но ложный.

Кажется, они пошли по кругу.

— Если я ошиблась в оценке ситуации, охотно напишу опровержение. Но мне нужны доказательства.

— Хотелось бы знать, почему вас так интересуют мои личные дела. — Он прошагал к столу, где были разбросаны бумаги. У него хватило бесстыдства их просматривать! — Скажите, почему вы пишете обо мне? Я чем-то вас ненароком обидел?

Она игнорировала намек на то, что ее статьи — это месть.

— Я про всех пишу, лорд Сен-Клер. Ваша история одна из сотен.

— Но она ординарна. — Он взял в руки конверт, просмотрел его содержимое и положил на место. — Мужчина предоставляет дом незамужней женщине. Что в этом особенного?

Его безразличие возмутило Фелисити.

— Именно потому и обидно! Для женитьбы мужчины ищут девственниц, от жен требуют верности, а сами развлекаются с любой женщиной, которую удается соблазнить.

Он перестал возиться с бумагами и окинул ее оценивающим взглядом.

— Вы забыли, что я не женат.

— Но собираетесь!

Он замер, и она сразу же пожалела о сказанном. Догадалась, что он провоцировал ее на это разоблачающее заявление, а она попалась на удочку. Он подошел к ней легкими шагами — словно с сокола сняли колпак, и он взлетел.

— Что вы имеете в виду?

— Н-ничего. Только то, что вы холостяк… и когда-нибудь женитесь…

Сокол ринулся на нее.

— Вы знаете о том, что я сделал предложение мисс Гастингс, так?

Судорожно сглотнув, она кивнула.

— Полагаю, вы обнаружили это тем же путем, каким раскрываете все остальное: копались в личной жизни людей.

— Нет! — Ее раздражало настойчивое желание лорда выставить ее фискалом. — Мне сказала леди Гастингс. Катерина — моя подруга. — Очень близкая подруга, милая, преданная, хоть и робкая, как мышка. В том-то и беда, Катерина понятия не имеет, как вести себя с такими людьми, как лорд Сен-Клер.

— Понятно. — У него на скулах заиграли желваки. — И вы решили написать о том, что у меня есть любовница, чтобы Катерина во мне засомневалась и отвергла мое предложение.

Он был почти прав, правда, Фелисити надеялась предостеречь родителей Катерины. Катерина не порвала с виконтом, потому что боялась рассердить родителей, особенно мать. Она даже сказала Фелисити, что если бы удалось убедить леди Гастингс, что лорд Сен-Клер ей не пара, Катерина отказала бы ему.

Фелисити посоветовала девушке пойти наперекор матери, но Катерина не решилась. Но даже после этого Фелисити не стала бы вмешиваться, если бы не узнала, что у лорда темное прошлое, что он содержит любовницу. Она холодела при мысли о том, что любимая подруга выйдет замуж за такого мужчину.

Уверенная в своей правоте, Фелисити с вызовом посмотрела на лорда:

— Я считала, что Катерина и ее родители должны знать, на что она себя обрекает.

Йен смерил ее ледяным взглядом.

— И вы не могли сказать им это прямо, потому что пришлось бы раскрыть свое мерзкое хобби — ворошить грязное белье.

Она скрестила руки на груди. Хватит с нее оскорблений этого самоуверенного виконта.

— Послушайте, лорд Сен-Клер, это не я содержу любовницу и в то же время сватаюсь к милой, юной…

— В последний раз повторяю: мисс Гринуэй мне не любовница.

— А годовалый ребенок, который с ней живет, разве не ваш сын?

Он остановился. Выражение лица стало растерянным, потом задумчивым.

— Так-так. Значит, вам известно и о ребенке. И я вижу, какой вы сделали вывод.

— Вы отрицаете?

— Какой смысл? Вы уверены, что я соблазнитель невинных девушек и производитель внебрачных детей. Не хотелось бы разрушать ваши выводы такими пустяками, как факты.

Это было оскорбление. Фелисити ощетинилась.

— Докажите, что мои заключения ошибочны.

— Хорошо. — Он стал мерить шагами кабинет. Открыл серебряную коробочку с нюхательным табаком, стоявшую на изящном столике. — Вы нюхаете табак, мисс Тейлор?

— Конечно, нет! Это папин.

— Значит, кабинет принадлежал ему?

— Да.

— Я так и подумал. А шпага на стене? Тоже его? К чему он клонит?

— Нет, дедушкина. Он рассмотрел ее.

— А-а, полковник Ансел Тейлор. Ребята в полку часто говорили: Ансел Наковальня, у него железная спина.

— В полку? Что вы делали в полку? Улыбка тронула его губы.

— Воевал. На Пиренеях.

Она отнеслась к его словам скептически. Сама мысль об этом была нелепа. Человек имеет титул, богатство, он единственный наследник. Такие не служат в армии. Если его убьют, прекратится род и пропадет титул. Никакой отец этого не допустит. Никакой наследник на это не пойдет. Всем известно, что армия для младших сыновей более низкого сословия.

— Так вот чем вы занимались на континенте все эти годы? — спросила она.

— А что? Хотите опубликовать в газете мою военную биографию?

Настороженное выражение виконта усилило ее подозрения.

— Можете выдвинуть причины, по которым я не должна это делать?

— Боюсь, вы заявите, что я сражался на стороне врага, — ядовито сказал он.

Она помрачнела.

— Я не сочиняю информацию, милорд. Я только сообщаю.

— Или делаете умозаключения.

— Когда факты в некоторой степени подтверждают эти умозаключения.

— Это имеет смысл, если вы располагаете всеми фактами, а не только теми, которые вам интересны. — Он подошел к камину, взял с полки вырезанную из дерева овечку, поделку Джеймса. Поставил ее на место и посмотрел Фелисити в глаза. — Ваш дед… У него были друзья с военной службы, для которых он что-то делал?

Фелисити пошарила в памяти.

— Да. Раз в неделю он обедал вместе с армейским другом.

— Тогда вы должны понять мою ситуацию. Мисс Гринуэй — сестра человека, с которым мы вместе сражались в битве при Виттории. Он умер у меня на руках. Перед смертью он просил меня позаботиться о его сестре. Я обещал. Ее соблазнил один подонок, бросил беременную, и она пришла ко мне. И я поселил ее в доме на Уолхем-стрит.

Сначала она испытала чувство вины за свои предположения. Как можно было так гадко ошибиться! Бедная женщина, покинутая, беременная…

И тут она поймала на себе его взгляд. Этот негодяй явно лукавил. Фелисити посмотрела на шпагу дедушки, потом на висевшую рядом медаль, где были выгравированы его имя и должность.

Негодяй! Притворился, будто знал деда, чтобы устыдить ее! Вряд ли он когда-нибудь слышал имя ее деда и уж тем более не воевал вместе с теми, кто о нем знал. Скорее всего лорд Сен-Клер брался за шпагу, лишь когда дрался на дуэли с мужьями совращенных им женщин.

Пусть не думает, что она дура. Фелисити сверкнула улыбкой.

— Как благородно с вашей стороны помочь другу! Мне очень жаль, что я плохо о вас подумала. Сейчас же внесу исправление в статью. — Она подскочила к столу, схватила гусиное перо и принялась писать: — «Мы ошиблись, полагая, что лорд Сен-Клер снял дом на Уолхем-стрит для своей любовницы. Он поклялся умирающему на поле боя другу позаботиться о его сестре; его светлость был так добр, что обеспечил сестру друга убежищем, когда какой-то негодяй наградил ее ребенком и бросил…»

— Вы не можете это написать! — взорвался он.

— Разумеется, не могу. — Она посмотрела ему в глаза. — Ведь это ложь! Надо мной будет смеяться весь город.

В его глазах блеснуло что-то вроде восхищения.

— Почему вы считаете, что это ложь?

— Если брат мисс Гринуэй был вашим другом и вы все это сделали ради него, мисс Гринуэй должна была из чувства благодарности тотчас рассказать мне о вашем благородстве. Но не рассказала. — Фелисити зачеркнула написанную фразу и отшвырнула бумагу. — К тому же богатые наследники титулов редко участвуют в войнах. Зачем им это, когда есть младшие сыновья, они и покупают патент на чин. Не сомневаюсь, на континенте вы делали то же, что делаете здесь, — обманывали доверчивых женщин.

Кажется, ей наконец удалось его разозлить.

— Мне плевать, что вы обо мне думаете, но я не позволю вам печатать ваши измышления о мисс Гринуэй.

— Почему? Вы должны благодарить меня. Наверняка ваши пэры поздравили вас с красивой любовницей.

— Это действительно так, — сказал он с некоторым смущением. — Но не то, что думают обо мне пэры, а мисс Гринуэй и ее ребенок. Она не заслуживает того, чтобы вы погубили ее своими измышлениями.

— А я ее не погубила. Не назвала ее имя, не указала номер дома. Ни словом не обмолвилась о ребенке. К тому же вам следовало заботиться о ее репутации до того, как наградить ее ребенком.

— Я не… — Он хотел выругаться, но сдержался. — Думайте что хотите, но не забывайте, что при этом вы вредите кое-кому еще. Катерине, которую считаете близкой подругой. Ваша статья ее унижает.

— Такого намерения у меня не было. — Вообще-то Фелисити не сразу решилась на этот шаг. Если бы на пути к счастью Катерины стояла только ее робость, Фелисити не стала бы вмешиваться в надежде, что муж поможет ей это преодолеть. Но разумеется, не виконт, пусть даже у него не было бы любовницы.

Катерина говорила Фелисити, что есть человек, которого она любит. Леди Гастингс заставила дочь отказать ему, потому что он был ниже ее по происхождению. Видимо, младший сын простого дворянина, или коммерсанта, или кого-нибудь еще в этом роде. Катерина не называла имени, но она обожала его. Однако не могла противостоять матери, этой старой карге, и решила помочь, опорочив в своей статье виконта Сен-Клера.

— Я не жалею о том, что сделала, — заявила она. — Катерина и ее семья должны знать, что вы за человек.

Он бросил на нее скептический взгляд.

— Я богат, имею положение, титул и все остальное, чего может желать женщина при вступлении в брак? Господи, какие странные у вас представления. Думаете, Катерина одобрит ваше вмешательство? Хотите, чтобы она осталась старой девой? Чтобы потеряла возможность обзавестись своей семьей?

Тут Фелисити вспомнила о своем собственном положении.

— Благодарю за участливое отношение к горестной судьбе, уготованной мне и таким, как я.

— У вас еще не тот возраст, чтобы думать о том, как чувствуют себя старые девы.

— А у вас не тот пол, чтобы их понимать! — выпалила она. — И не обманывайтесь насчет моего возраста, мне уже двадцать три.

— Весьма солидный возраст, — съехидничал Йен, выгнув бровь.

Забавно, как это простое движение брови заставило ее почувствовать себя ребенком. Она даже вытянулась, чтобы казаться выше.

— Может, я и не в таких преклонных годах, как вы, но меня многому научили связи отца с титулованными друзьями. Брак может быть не лучше участи старой девы, если муж распутник с блудливыми глазами. Может, сейчас Катерина не благодарит меня за такое публичное предупреждение, но со временем оценит его.

«О Господи, я разошлась, и вот что вышло», — подумала она, когда он шагнул к ней и схватил за плечи — сокол налетел на жертву.

— Вы не ведаете, что творите, глупышка! — прорычал он.

Страх сменился яростью. Фелисити вырвалась от него и отбежала к двери.

— Я пишу правду, как я ее понимаю. Вам, наверно, это трудно понять, потому что вы постоянно лжете и изворачиваетесь, но таковы мои обязанности, и я выполняю их честно! — Она распахнула дверь. — Всего хорошего, милорд. Наш разговор окончен.

Он прищурился:

— Не достиг еще и половины. — Он подошел к столу и ткнул пальцем в статью. — Я не уйду, пока вы не напишете, что ошиблись, что я не предоставлял женщине дом на Уолхем-стрит.

— Написать опровержение? — Сама по себе мысль ужаснула ее. Фелисити подошла к столу, взяла страницу, сложила ее и сунула в карман фартука. — Ни за что! Во-первых, я остаюсь при своем мнении. Во-вторых, писать, что вы не снимали этот дом, значит лгать, а я никогда не лгу в своей колонке.

Его губы тронула мрачная улыбка.

— А что, если я раскрою личность лорда Икс? Будет ли так же велика ваша популярность, когда читатели обнаружат, что за фасадом остроумного джентльмена скрывается женщина — синий чулок?

Эта угроза оказалась последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.

— Убирайтесь! Разоблачить меня?! Да после этого я буду преследовать вас, как магистрат вора! Пока вы будете убеждать людей, что я лорд Икс, а это трудно доказать, заметьте, я сделаю вас и слухи о вас единственной темой своей колонки!

Под его грозным взглядом она понизила голос:

— Я раскину лагерь у дома вашей любовницы и заставлю ее раскрыть мне все секреты вашей презренной жизни. Затем я прочешу весь город в поисках информации о вас. Не успокоюсь, пока так или иначе не выясню, почему с вашим именем связано столько грязных слухов. Я сделаю так, что вы ни на ком в этом городе не сможете жениться!

К его чести, он и глазом не моргнул. Но она поняла, что попала в точку, потому что если бы глаза были пистолетами, он изрешетил бы ее.

— Итак, мы зашли в тупик, — холодно произнес он.

Она перевела дыхание. Пожалуй, неумно было отвечать угрозой на угрозу, особенно когда человек, которому она угрожала, имеет власть и богатство, намного превышающие ее скудные средства. Отец не раз говорил, когда она ругала его патронов: «Детка, на пушку не пойдешь с дубиной. Если хочешь сохранить голову».

— Мне это не кажется тупиком, — сказала она уже мягче. — Пусть все идет своим чередом. Вы забудете мою статью, я забуду наш разговор. По-моему, справедливо.

— По-вашему, справедливо распускать обо мне скандальные слухи, чтобы повлиять на подругу в выборе мужа? Возможно, так вы успокаиваете свою совесть, но мы оба знаем, что это гадкая манипуляция.

— Что касается гнусных манипуляций, то тут вы большой специалист и мне с вами не тягаться. Я же оказала услугу всем женщинам. А теперь мне надо работать. Всего хорошего, лорд Сен-Клер.

Он выпрямился:

— Я ухожу, мисс Тейлор. — Проходя мимо нее, он задержался и, понизив голос, сказал: — Должен вас предупредить: как враг я опасен. Если еще хоть раз замечу вас возле дома на Уолхем-стрит, вы пожалеете о том, что написали обо мне. — Он повернулся и вышел из комнаты.

Она промолчала, у нее не нашлось ни резкой отповеди, ни дерзкого замечания. Все силы ушли на то, чтобы подавить леденящий душу страх. Потому что, несмотря на храбрые слова, несмотря на то что уверяла себя, что он блефует, она полностью поверила ему.

А сейчас ей меньше всего нужен опасный лорд.