"Йога — поиск силы" - читать интересную книгу автора (Раджниш Бхагаван Шри)

ЗАДАВАЙТЕ ВОПРОСЫ ПО СУЩЕСТВУ

Однажды мастер дзен предложил своим ученикам задавать ему вопросы. Один ученик спросил:

— Какие награды ожидают в будущем тех, кто прилежно выполняет уроки?

Мастер ответил:

— Задай вопрос по существу.

Второй ученик поинтересовался:

— Что мне сделать для того, чтобы не отвечать за прегрешения моих прошлых жизней?

Мастер повторил:

— Задай вопрос по существу.

Поднял руку третий ученик, он заявил:

— Сэр, мы не понимаем, как это — задать вопрос по существу.

— Для того чтобы видеть далеко, сначала увидьте то, что близко. Будьте внимательны к тому, что происходит в настоящий момент, ибо в нем заключены ответы о будущем и прошлом. Какая мысль только что пришла вам в голову? Сейчас, когда вы сидите передо мной, расслаблено или напряжено ваше физическое тело? Внимательно ли вы меня слушаете или же рассеянны? Подходите к самой сути посредством таких вопросов. Близкие вопросы ведут к далеким ответам.

Так относится йога к жизни. Йога не метафизична. Ее не занимают далекие вопросы, отвлеченные вопросы, прошлые жизни, будущие жизни, рай и ад, Бог, и тому подобные вещи. Йогу интересуют вопросы по существу. Чем конкретнее вопрос, тем больше возможности решить его. Если у вас получится задать наиболее близкий вам вопрос, то у вас появится хороший шанс ответить на него уже в тот момент, когда вы будете его задавать. Решив ближайший вопрос, вы делаете первый шаг. Затем начинается странствие. Шаг за шагом вы начинаете решать те вопросы, что далеки, — но главная задача йоги — привести вас к сути.

Поэтому, если вы спросите Патанджали о Боге, он вам не ответит. На самом деле, он примет вас за людей не слишком умных. Йога полагает, что все метафизики глупы, они напрасно тратят время на решение проблем, которые не могут быть решены, поскольку они так далеки. Лучше начать с той точки, на которой вы находитесь. Вы можете начать лишь с того места, где вы есть. Всякое истинное путешествие берет начало только оттуда, где вы находитесь. Не задавайте интеллектуальные, метафизические вопросы о запредельном, спрашивайте о том, что сокровенно.

Вот первое, что следует понять о йоге, йога — наука. Она очень прагматична, эмпирична. Она соответствует всем критериям науки. На самом деле, то, что вы называете наукой — не совсем наука, поскольку наука сосредоточена на объектах. А йога говорит: как вы можете познать объект, не познав субъект, который является вашей природой, ближайшей к вам? Если вы не знаете себя, то все остальное, известное вам, обязательно будет ложным, поскольку отсутствует основа. Вы на неверном пути. Если внутри вас нет света, то никакой другой свет вам не поможет. А если вы носите свет внутри себя, то страха нет: пусть снаружи будет тьма, вам будет достаточно вашего света. Он осветит ваш путь.

Метафизика не помогает; она путает.

Дело было так: я был студентом в университете, и был у меня такой предмет — этика. Я посетил лишь первую лекцию профессора. Я не мог поверить, что человек может так сильно оторваться от времени. Говоря, он словно перенесся на сто лет назад, как будто не знал о том, какой прогресс получила философия нравственности. Но это еще можно было бы простить. Он был невероятно скучен, как если бы он делал все возможное, чтобы нагнать на вас скуку. Но и это была небольшая проблема: я мог бы выспаться. Но он ко всему еще и раздражал вас — голосом, манерами...

Но и к этому можно привыкнуть. Все в нем было перемешано. На самом деле, мне никогда не приходилось встречать такого человека, в котором совмещалось бы так много качеств.

На его лекции я больше не ходил. Само собою разумеется, его должно было это задевать, но он и словом об этом не обмолвился. Он ждал своего часа, поскольку знал, что настанет день, когда мне придется появиться на экзамене. И я появился. Он был еще более раздражен, потому что моя оценка на экзамене составила девяносто пять процентов. Он поверить в это не мог.

Как-то раз мы столкнулись с ним в дверях университетского кафетерия — я выходил, а он входил — и тут он ухватился за меня. Он остановил меня и спросил:

— Слушай. Как тебе это удалось? Ты всего-то посетил мою первую лекцию, два года я и лица твоего не видел. Как ты умудрился получить оценку в девяносто пять процентов?

Я ответил:

— Должно быть, все дело в вашей первой лекции. Вид у него был озадаченным. Он произнес:

— В моей первой лекции? Лишь из-за одной лекции? Не пытайся водить меня за нос, — гнул он свое, — выкладывай правду.

Я предупредил:

— Это будет неделикатно. Он отмахнулся:

— Забудь ты все эти приличия. Просто скажи мне правду. Я все приму.

Я признался:

— Я уже сказал Вам правду, но Вы ее не поняли. Если бы я не посетил Вашу лекцию, то получил бы сто процентов. Вы запутали меня! Цена этому — мои потерянные пять процентов.

Метафизика, философия, все эти мысли о далеком просто запутывают вас. Это ведет вас в никуда, сбивает вас с толку. Это заставляет вас активнее думать, но больше знать от этого вы все равно не будете. Мышление не поможет; помочь может лишь медитация. А разница такая: в процессе мышления вы больше поглощены мыслями, а в процессе медитации вас больше занимает объем знания.

Философия связана с разумом, йога связана с сознанием. Разум — это то, через что вы можете стать знающими: вы можете смотреть на свое мышление, вы способны видеть, как проходят ваши мысли, вы видите, как подобно облакам, плывут ваши сны. Они словно река, всегда плывут: это сплошная среда. То, что способно это видеть, есть сознание.

Главная задача йоги — достичь того, что нельзя превратить в объект, что остается неизменным, лишь вашей субъективностью. Вы не можете видеть это, потому что это как раз то, что видит.

Вы не можете дотронуться до этого, потому что все, до чего вы можете дотронуться, — не вы. Уже оттого, что вы можете дотронуться до этого, оно удаляется от вас. Это сознание, которое всегда неуловимо и всегда отступает, и что бы вы ни делали для того, чтобы прийти к этому сознанию, каждая ваша попытка пойдет прахом. Вся йога — о том, как прийти к этому сознанию.

Быть йогом значит стать тем, чем вы можете стать. Йога — это наука о том, как успокоить то, что следует успокоить, и пробудить то, что можно пробудить. Йога — это наука, которая разделяет то, что не является вами, и то, что является вами, с тем, чтобы четкое разделение позволило вам увидеть себя в первоначальной чистоте. Стоит вам получить мимолетное впечатление о вашей природе, о том, кто вы есть, как весь мир меняется. Потом вы можете жить в этом мире, и мир не приведет вас в смятение. Ничто потом не сможет рассеять вас — вы сосредоточены. И вы можете куда угодно двигаться и останетесь неподвижными, потому что достигли и коснулись вечного, которое никогда не двигается, которое является неизменным.

Сегодня мы начинаем третий шаг сутр йоги Патанджали, «Вибхути Пада». Это очень значимо, потому что последний, четвертый, «Кайвалья Пада», будет шагом достижения плода. Этот же третий шаг, «Вибхути Пада», является пределом того, что касается техники, того, что касается методов. Четвертый шаг будет просто выходом всего усилия. Кайвалья означает одиночество, абсолютную свободу наедине с собой, вне зависимости от кого-либо или чего-либо. Вы настолько удовлетворены, что вас более чем достаточно. Это задача йоги. В четвертой части мы будем говорить только о плодах, но если вы пропустите третью, то четвертую часть вы понять не сможете. Третья часть — это основа.

Если уничтожить четвертую главу сутр йоги Патанджали, то ничто не будет уничтожено, потому что каждый, кто сможет достичь третьей, четвертую достигнет автоматически. Четвертую можно опустить. Она, фактически, не является необходимой, поскольку говорит о конце, о цели. Каждый, кто идет по пути, достигнет цели, не нужно говорить о ней. Патанджали говорит о ней, чтобы помочь вам, потому что ваш разум хотел бы знать: «Куда вы идете? Какова цель?» Ваш разум хотел бы быть уверенным, а Патанджали не верит в доверие, веру, убеждение. Его занимает только наука. Он просто дает проблеск цели, но вся основа, весь фундаментальный базис находится в третьей части.

До настоящего момента мы готовились к этой Вибхути Пада, пределу средств. До настоящего момента мы обсуждали в двух главах средства, которые помогают, но те средства были внешними. Патанджали называет их «бахиранг», «на периферии». Сейчас эти три — дхарана, дхьяна, самадхи — концентрация, медитация, самадхи — эти три он называет «антаранг», «внутреннее». Первая пятерка готовит вас, ваше тело, ваш характер — вас на периферии — для того, чтобы вы могли двигаться внутрь. И Патанджали двигается шаг за шагом, это последовательная наука. Это не внезапное озарение, это путь постепенности. Он ведет вас шаг за шагом. Первая сутра:

Дхарана, концентрация, приковывает разум к объекту, на который направлена медитация.

Объект, субъект и то, что лежит за ними, — три вещи, которые следует помнить. Вы смотрите на меня: я — объект; тот, кто смотрит на меня, — субъект. И если вы становитесь немного более восприимчивыми, вы можете видеть себя смотрящими на меня. Просто попытайтесь. Я — объект. Вы смотрите на меня. Вы — субъект, смотрящий на меня. Вы можете стоять около себя. Вы можете видеть то, что вы смотрите на меня. Это запредельность.

Сначала человек должен сосредоточиться на объекте. Концентрация означает сужение разума.

Обычно разум находится в постоянном движении. Тысяча и одна мысль передвигаются словно толпа, чернь. Среди такого множества объектов вы совершенно сбиты с толку. Среди такого множества объектов вы двигаетесь одновременно во всех направлениях. Среди такого множества объектов вы всегда в состоянии умопомешательства, словно вас тянут отовсюду, и это никак не может кончиться. Вы идете влево, и что-то тянет вас вправо; вы идете на юг, и что-то тянет вас на север. Вы никогда никуда не идете, это просто энергия беспорядка, водоворот, постоянное смятение, тревога.

Это состояние обычного разума — объектов так много, что субъективность почти закрыта ими. Вы не можете почувствовать, кто вы, потому что вы так сильно озабочены столь многими вещами, что у вас нет промежутка, чтобы смотреть в себя. У вас нет этой неподвижности, этого одиночества. Вы всегда в толпе. Вы не можете найти место, угол, где вы можете соскользнуть в себя. И объекты: каждая мысль просит внимания и делает это непрерывно, настаивая, чтобы внимание было обращено именно к ней. Это обычное состояние. Это почти умопомешательство.

На самом деле, делить людей на сумасшедших и не сумасшедших некорректно. Отличие лишь в степенях. Это не из-за качества, это только из-за количества. Может быть, вы на девяносто пять процентов сумасшедший, а он ушел дальше — сто один процент. Просто понаблюдайте за собой. Много раз вы пересекаете границу: в злобе вы становитесь сумасшедшими, — вы совершаете поступки, а ведь даже не могли представить себе, что способны на такое. Вы совершаете поступки, о которых позже сожалеете. Вы совершаете поступки, о которых позже говорите: «Я был не в себе, делая это». Вы говорите: «Словно кто-то заставил меня сделать это, словно я был одержим. Какой-то злой дух, какой-то дьявол заставил меня сделать это. Я никогда не хотел этого делать». Вы все также много раз пересекаете границу, но снова и снова возвращаетесь к вашему нормальному состоянию сумасшествия.

Понаблюдайте за любым сумасшедшим. Люди всегда боятся смотреть на сумасшедшего, потому что, смотря на сумасшедшего, вы, вместе с тем, понимаете свою собственную ненормальность. Это происходит тут же, поскольку вы видите: все различие в степенях, он оторвался от вас немного вперед, но вы следуете за ним, вы все так же стоите в той же очереди.

Однажды Вильям Джеймс отправился в сумасшедший дом, по возвращении он был очень грустен, лег под одеяло. Его жена ничего не могла понять. Она спросила:

— Почему у тебя такой грустный вид? Он был счастливым человеком.

Он ответил:

— Я был в сумасшедшем доме. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что невелика разница между мной и этими людьми. Разница есть, но небольшая. Временами я также перехожу границу. Иногда в злобе, иногда в похоти, иногда в тревоге, депрессии. Я также перешел границу. Вся разница, кажется, заключена в том, что они застряли и не могут вернуться, а я все еще несколько подвижен и могу вернуться. Но кто знает? Когда-нибудь моя подвижность может потеряться. Наблюдая за теми сумасшедшими в лечебнице, я осознал, что они — мое будущее. С тех пор я чувствую тяжесть на душе. Потому что на пути, по которому я двигаюсь, я рано или поздно обгоню их.

Просто наблюдайте за собой и наблюдайте за сумасшедшим: сумасшедший все время говорит с собой. Вы тоже говорите. Вы говорите незаметно, не столь громко, но если кто-нибудь станет правильно следить за вами, он сможет увидеть движение ваших губ. Даже если губы не движутся, вы говорите внутри. Сумасшедший говорит немного громче, вы говорите тише. Разница в количестве. Кто знает? В любой день вы можете говорить громко. Просто остановитесь на тротуаре и понаблюдайте, как люди входят и выходят из офиса. Вы почувствуете, что многие из них говорят внутри, жестикулируя при этом.

Даже люди, пытающиеся вам помочь, — психоаналитики, терапевты — в том же положении. На самом деле, психоаналитики чаще сходят с ума, чем люди иных профессий. Ни одна другая профессия не способна сравниться с психоаналитиками по склонности к сумасшествию. Возможно, это происходит оттого что, живя бок о бок с сумасшедшими, мало-помалу они сами теряют страх перед возможностью сойти с ума. Мало-помалу промежуток смыкается.

Я прочел такой анекдот:

Один человек пришел на прием к своему участковому врачу.

— У вас летают мушки в глазах? — осведомился врач.

— Да, доктор.

— Голова часто болит? — продолжил врач.

— Да, — ответил пациент.

— Спина ноет?

— Да, сэр.

— И у меня так, — объявил врач, — я вот думаю, какого черта это происходит.

Оба, и врач и пациент, находятся в одинаковом положении. Никто не знает, какого черта это происходит.

На Востоке мы никогда не создавали профессию психоаналитика, по определенной причине. Мы создали совершенно другой тип человека: йога. Не врача. Йог — человек, качественно отличающийся от вас. Психоаналитик — это не тот, кто качественно отличается от вас. Он не в том же положении: он такой же, как вы. Он ничем не отличается. Единственное отличие — это то, что он знает о вашем сумасшествии и своем сумасшествии больше, чем знаете вы. Он более информирован о сумасшествии, безумии, неврозах, психозах. Интеллектуально он знает гораздо больше о нормальном состоянии человеческого разума и о роде людском, но он не другой. А йог — это совершенно другой человек, качественно. Он вне умопомешательства, в котором вы находитесь: он отбросил его.

То, что вы на Западе ищите причины, способы и компромиссы для того, чтобы помочь человечеству, кажется изначально неверным путем. Вы до сих пор ищите причины вовне, а причины находятся внутри. Причины не во внешнем, не в отношении, не в мире; они глубоко в вашей несознательности. Они не в образе вашего мышления, не в снах. Анализ снов и анализ мыслей даст немного. В лучшем случае он может сделать вас нормально ненормальными, не более того. Основная причина в том, что вы не осознаете движение разума и шум движения разума, вы не отделены, не далеки, не отчуждены — вы не можете стоять на холме как свидетель, наблюдатель. Как только вы ищите причину в неверном направлении, так вы постоянно нагромождаете истории болезни друг на друга, как это и происходит на Западе.

Психоаналитик все время нагромождает истории болезни... и не видно выхода. Вы раскапываете гору и не находите ни единой мыши. Вы раскапываете всю гору — а там ничего. Но вы становитесь знатоками в копании, а ваша жизнь становится вкладом в него, так вы продолжаете находить усовершенствования для копания. Всегда помните, что, однажды упустив верное направление, вы можете идти бесконечно — домой вы никогда не вернетесь.

Такая история:

В Нью-Йорк приехали два ирландца. Поскольку они не знали его окрестностей, они решили поехать на поезде. Вот сидят они одни в вагоне, а тут мальчик идет, фруктами торгует. Парни узнали апельсины и яблоки, но был у мальчика какой-то странный фрукт, которого они не видели прежде. Они спросили мальчика:

— Что это? Он ответил:

— А это банан.

— Его можно есть? Он хмыкнул:

— Конечно.

— Как вы его едите? — спросили они.

Мальчик показал им, как чистить банан, и приятели купили себе по банану. Только один парень откусил немного, и тут поезд заехал в туннель.

Он крикнул:

— Господи! Пат, если ты еще не съел эту гадость, не делай этого! Я свой съел, и вот я ослеп!

Совпадения — это не причины, а западная философия делает акцент на совпадения. Кто-то грустен: вы тут же начинаете смотреть на совпадения, почему он грустен. Наверное, у него было трудное детство. Наверное, его неправильно воспитывали. Наверное, нарушены отношения между ребенком и матерью или отцом. Что-то должно быть неверным в окружении. Вы ищите совпадения.

Причины внутри, без совпадений. Это главный акцент йоги: сейчас вы неверно смотрите, и настоящую помощь вы никогда не найдете. Вы грустны, потому что не осознанны. Вы страдаете оттого, что не знаете, кто вы. Все остальное — лишь совпадения.

Смотрите глубоко внутрь. Вы страдаете, потому что потеряли себя, вы все еще не встретились с собой. Первое, что следует сделать, — это дхарана. В разуме слишком много объектов; разум переполнен. Выбрасывайте эти объекты один за другим; суживайте ваш разум; приводите его к точке, где остается лишь один объект.

Вы когда-нибудь концентрировались на чем-либо? Концентрация означает то, что весь ваш разум фокусируется на одном предмете. На розе, например. Вы так много раз видели розу, но никогда не концентрировались на ней. Если вы концентрируетесь на розе, роза становится всем миром. Ваш разум сужается, фокусируется, словно свет фонаря, и роза становится все больше и больше. Роза была одним из миллионов объектов, затем она была очень большим предметом. Теперь она — все.

Если вы сможете сконцентрироваться на розе, она проявит качества, которые вы никогда не замечали прежде. Она покажет цвета, которые до того момента всегда проходили мимо вас. Она откроет вам ароматы, которые всегда обитали в ней, но вы не были достаточно чувствительными, чтобы распознать их. Если вы концентрируетесь абсолютно, то ваш нос заполняется лишь ароматом розы — все остальное исключается, в ваше сознание включается только роза, лишь она допускается в него. Исключается все, весь мир отбрасывается, лишь одна роза становится вашим миром.

В буддистской литературе существует великолепный рассказ.

Однажды Будда сказал своему ученику Сарипутте:

— Концентрируйся на смехе. Тот спросил:

— Для чего я должен смотреть в смех? Будда ответил:

— Ты не должен нарочно искать что-либо. Просто концентрируйся на смехе, и, когда смех появится, расскажи мне о нем.

И Сарипутта рассказал о нем. Никогда прежде и никогда потом, никто не смотрел в смех так глубоко. Сарипутта определил и разграничил смех на шесть категорий: «Они построены в иерархическом порядке от самых возвышенных до самых чувственных и грубых». Смех открыл Сарипутте свою внутреннюю сущность.

Первую он назвал сита: «Слабая, почти незаметная улыбка легко трогает черты вашего лица, вы сдержанны». Только если вы очень бдительны, вы затем сможете увидеть смех, который он назвал сита. Если вы посмотрите на лицо Будды, вы найдете его там. Он едва различимый, утонченный. Если вы сильно, сильно сконцентрируетесь, вы увидите его, в противном случае вы не заметите его, поскольку он — лишь в выражении. Тут двигаются даже не губы. В действительности, нет видимых проявлений: это невидимый смех. Возможно, поэтому христиане полагают, что Иисус никогда не смеялся; его смехом могла быть сита. Сказано, что Сарипутта нашел ситу на лице Будды. Она была очень редким явлением. Она была очень редкой, потому что она — одна из самых утонченных вещей. Когда ваша душа достигает наивысшей точки, только тогда приходит сита. Тогда вы не создаете ее: просто она там для каждого, кто достаточно чувствительный, достаточно сконцентрированный, чтобы увидеть ее.

Вторую категорию смеха Сарипутта назвал хаситой: «Улыбку составляет слабое движение губ, слегка обнажаются зубы». Третью он назвал вихаситой: «Широкая улыбка, сопровождаемая тихим смехом». Четвертую он назвал упахаситой: «Выраженный смех, более громкий, сочетающийся с движениями головы, плечей и рук». Пятую он назвал апахаситой: «Громкий смех, приносящий слезы». А шестую он назвал атихаситой: «Самый неистовый, бурный смех, его сопровождают движения всего тела, смех из пронзительного хохота и конвульсивной истерики».

Когда вы концентрируетесь даже на малой вещи, такой как смех, она становится огромной, очень большой вещью — всем миром.

Концентрация являет вам вещи, которые являются необычно. Обычно вы живете с очень равнодушным настроением. Вы просто живете себе, как бы в полусне — глядя и вовсе не глядя: видя и вовсе не видя: слыша и вовсе не слыша. Концентрация приносит вашим глазам энергию. Если вы смотрите на вещь сосредоточенным разумом, то все исключается, и неожиданно малая вещь открывается в большем значении, чем вы от нее всегда ждали.

Вся наука — это концентрация. Понаблюдайте, как работает ученый; он находится в концентрации.

Есть такой анекдот о Пасто. Он работал, смотрел в микроскоп, при этом он молчал и был столь неподвижен, что человек, который пришел к нему, ждал долго, боясь помешать ему. Ученого окружало нечто священное. Когда Пасто вышел из концентрации, он спросил своего гостя:

— Сколько Вы ждали меня? Почему Вы сразу не окликнули меня?

Тот ответил:

— Я несколько раз уже почти сказал Вам — вообще-то я спешу, я должен еще кое-куда попасть, а вам нужно доставить сообщение, — но Вы были в такой глубокой концентрации, словно вы молились, что я не мог Вам помешать. Это было свято.

Пасто произнес:

— Вы правы. Это моя молитва. Когда я чувствую, что завелся и на душе у меня полно тревог, а в голове роятся мысли, я просто беру свой микроскоп. Я смотрю в него, и тут же падает старый мир: я сосредоточен.

Вся работа ученого — это работа концентрации, помните это. Наука может стать первым шагом к йоге, потому что концентрация — это первый внутренний шаг йоги. Каждый ученый, если он продолжает расти и не застрял, станет йогом. Он на верном пути, поскольку выполняет первое условие: концентрацию.

«Дхарана, концентрация, приковывает разум к объекту, на который направлена медитация».

Дхьяна, созерцание, — это непрерывный поток разума к объекту.

Во-первых, концентрация: отбрасывание толпы объектов и выбирание одного объекта. Стоит вам выбрать один объект, и вы можете удерживать один объект в вашем сознании, концентрация достигнута. Теперь второй шаг: непрерывный поток сознания по направлению к объекту. Словно свет падает из фонаря, непрерывно. Ага, вы видели это? Вы переливаете воду из одной кружки в другую: поток будет прерывистым, он не будет непрерывным. Вы переливаете масло из одной кружки в другую: поток будет непрерывным, продолжительным; нить не будет разорвана.

Дхьяна, созерцание, означает: ваше сознание нисходит на объект целостно, без разрывов, потому что каждый разрыв говорит о том, что вы сбиты с толку, вы ушли куда-то не туда. Если вы можете добиться первого, второе не является трудным. Если вы не можете добиться первого, то второе невозможно. Стоит вам отбросить объекты и выбрать один объект, как вы отбрасываете все лазейки в вашем сознании, вы просто льете себя на один объект.

Когда вы смотрите на один объект, этот объект проявляет свои качества. Малый объект способен проявить все качества Бога.

У Теннисона есть поэма. Прогуливаясь утром, он шел мимо старой стены, в стене росла трава, в которой распустился маленький цветок. Поэт посмотрел на цветок. Стояло утро, поэт чувствовал легкость, он был счастлив, в нем текла энергия, восходило солнце... Вдруг его осенило — он сказал, глядя на этот маленький цветок: «Если мне удастся постичь твои корни и все остальное, то я постигну всю вселенную». Потому что всякая мелкая частица есть миниатюрная вселенная.

Каждая малая часть несет в себе всю вселенную, как каждая капля несет в себе весь океан. Если вы можете постичь одну каплю океана, вы постигли все океаны; теперь не нужно постигать каждую каплю. Хватит одной капли. Концентрация проявляет качества капли, и капля становится океаном.

Медитация проявляет качества сознания, и личностное сознание становится космическим. Первое проявляет объект, второе проявляет субъект. Непрерывный поток сознания к любому объекту... В этом непрерывном потоке, в этом незамерзающем потоке, просто в этом потоке... вы просто течете словно река, без остановок, не отвлекаясь... неожиданно, впервые вы узнаете о субъективности, которую вы несли все время: кто вы есть.

В непрерывном потоке сознания эго исчезает. Вы становитесь собой, собой без эго, собой без себя. Вы также стали океаном.

Второй путь, созерцание, — путь художника. Первый путь, концентрация, — путь ученого. Ученый занимается внешним миром, а не собой. Художник занимается собой, а не внешним миром. Когда ученый что-то приносит, он приносит это из объективного мира; когда художник что-то приносит, он приносит это из себя. Поэма: он копает глубоко в себе. Картина: он копает глубоко в себе. Не спрашивайте художника о сущности объективного. Он — субъективист.

Вы видели деревья Ван Гога? Они почти достигают неба; они касаются звезд. Они выше звезд. Деревья, которых не найдешь где-либо еще, — лишь в картинах Ван Гога. Звезды маленькие, а деревья большие. Кто-то спросил Ван Гога:

— Откуда Вы берете такие деревья? Мы таких никогда не видели.

Он ответил:

— Из себя. Потому что мне кажется, что деревья всегда хотят, чтобы земля воссоединилась с небом.

«Хотят, чтобы земля воссоединилась с небом» — в то время как деревья совершенно искажены, совершена метаморфоза. В этом случае дерево не является объектом; оно стало субъективностью. Словно художник оживляет дерево путем превращения себя в дерево.

Существует множество замечательных рассказов о мастерах дзен, потому что мастера дзен были великими художниками. Это одна из самых прекрасных отличительных черт дзен. Все остальные религии не такие творческие; пока религия не станет творческой, она не будет настоящей религией, что-то упущено.

Один мастер дзен часто говорил своим ученикам: «Если ты хочешь нарисовать бамбук, стань бамбуком». Другого способа нет. Как вы можете нарисовать бамбук, если вы не почувствовали его внутренний мир?., если вы не почувствовали себя бамбуком, стоящим под небом, не взирая на ветер, несмотря на дождь, гордо стоящим под солнцем? Если вы не услышали шум ветра, скользящего сквозь бамбук, так, как слышит его сам бамбук, если вы не почувствовали, как падают на бамбук капли дождя так, как чувствует это сам бамбук, как можете вы нарисовать бамбук? Если вы не услышали кукушку так, как бамбук слышит ее, как можете вы нарисовать бамбук? Тогда вы нарисуете бамбук словно фотограф. Может быть, вы — фотоаппарат, но вы — не художник.

Фотоаппарат принадлежит миру науки. Фотоаппарат научен. Он просто показывает объективность бамбука. Но когда мастер смотрит на бамбук, он смотрит не извне. Он отторгает себя дальше и дальше. Его непрерывный поток сознания падает на бамбук; происходит встреча, мираж, общность, где трудно сказать, кто бамбук, а кто сознание — все встречается и сливается, границы исчезают.

Второй путь, дхьяна, созерцание — путь художника. Вот почему у художников иногда бывают озарения, словно бы мистические. Вот почему поэзия иной раз говорит то, что проза никогда не скажет, а картины иногда показывают что-то, что другим способом показать нельзя. Художник даже ближе к религиозности, к мистике.

Если поэт остается лишь поэтом, он завяз. Ему нужно течь, нужно двигаться: от концентрации к медитации, и от медитации к самадхи. Все время нужно двигаться.

Дхьяна — это непрерывный поток разума к объекту. Испытайте его. Будет хорошо, если вы выберете объект, который любите. Вы можете выбрать свою возлюбленную, вы можете выбрать своего ребенка, вы можете выбрать цветок — все что угодно, любимое вами, — потому что в любви становится легче непрерывно ниспадать на объект любви. Посмотрите в глаза вашей возлюбленной. Сначала забудьте весь мир. Затем посмотрите в глаза и станьте продолжительным потоком, непрерывным, ниспадающим в нее — маслом, льющимся из одной кружки в другую. Не отвлекайтесь. Неожиданно вы сможете увидеть, кто вы есть: впервые вы сможете увидеть вашу субъективность.

Но помните, это не предел. Оба, и объект и субъект, являются двумя частями целого. День и ночь: оба — две части целого. Жизнь и смерть: оба — две части всего существования. Объект снаружи, субъект внутри — вы находитесь ни снаружи, ни внутри. Это очень трудно понять, потому что обычно говорится: «Смотри в корень». Это всего лишь условная фраза. Кому-то следует двигаться еще дальше. Снаружи или внутри — оба они вне. Вы тот, кто может пойти наружу и кто может пойти внутрь. Вы тот, кто способен двигаться между этими двумя противоположностями. Вы за пределами противоположностей. Это третье состояние называется самадхи.

Самадхи приходит, когда разум и объект становятся единым целым.

Когда субъект исчезает в объекте, когда объект исчезает в субъекте, когда больше не на что смотреть и некому смотреть, когда просто нет двойственности, наступает молчание невероятной мощи. Вы не можете сказать, что же существует, потому что нет никого, кто сказал бы это. Вы не можете что-либо объявить о самадхи, потому что все сказанное будет иметь предел. Потому что все, сказанное вами, будет либо научным, либо поэтическим. Религия остается невыразимой, ускользающей.

Итак, существуют два типа религиозного выражения. Патанджали применяет научную терминологию. Поскольку религия сама по себе не имеет терминологии, целое не может быть выражено. Для того чтобы выразиться, оно должно быть разделено. Для того чтобы выразиться, оно должно быть признано либо объектом, либо субъектом. Оно должно быть разделено: сказать что-либо о нем, значит разделить его. Патанджали выбирает научную терминологию. Будда также выбирает научную терминологию. Лао Цзы и Иисус выбирают поэтическую терминологию. Но обе — лишь терминологии. Они зависят от разума. Патанджали — научный ум, глубоко внедренный в логику, анализ. Иисус — поэтический ум; Лао Цзы — поэт во плоти, он выбирает способ поэзии. Но всегда помните, что оба способа имеют предел. Нужно двигаться за этот предел.

«Самадхи приходит, когда разум и объект становятся единым целым». Когда разум и объект становятся едиными, то нет никого, кто бы знал и кого бы знали.

Пока вы не овладеете этим знанием, которое находится за пределами знаемого и знающего, вы будете зря проживать свою жизнь. Вы можете гоняться за бабочками и снами, то тут то там отхватывать удовольствие, но главное благословение вы пропустили.

В комнате экономки перевернулся кувшин с медом. Его сладкий запах привлек множество мух. Они жадно пожирали мед, погрузив в него лапки. Однако их лапки так сильно вымазались медом, что мухи не могли воспользоваться крыльями, они не могли освободиться и захлебнулись. Прежде чем они испустили дух, одна из них воскликнула: «Ох, какие же мы глупые, мы погубили себя ради такой малой толики удовольствия!»

Помните, такая же возможность есть и у вас. Вы можете так сильно перепачкаться земным, что не раскроете крылья. Вы можете так набить себя маленькими удовольствиями, что забудете о главном счастье, которое всегда было рядом, только позови. Собирая гальку и ракушки на берегу моря, вы можете пропустить истинно блаженное сокровище вашего существования. Помните это. Так случается. Лишь немногие узнают столько, чтобы их не пленили эти банальные сети жизни.

Я не хочу сказать, - не получайте удовольствия. Солнечный свет прекрасен, и также цветы и бабочки, но не теряйте себя в них. Наслаждайтесь ими, в них нет ничего дурного, но всегда помните, что по-настоящему прекрасно ожидание. Иногда расслабляйтесь в солнечном свете, но не делайте это образом жизни. Иногда расслабляйтесь и играйте с галькой на морском берегу. Нет ничего плохого в этом. Как праздник, как пикник, это позволяется, но не делайте это самой жизнью — иначе вы пропустите ее. И помните, на что вы обратили внимание, то и есть реальность жизни. Если вы обратили внимание на гальку, она становится бриллиантами, поскольку где ваше внимание, там и ваше сокровище.

Я слышал, случилось такое:

Один железнодорожный рабочий случайно закрылся в вагоне-рефрижераторе. Он не мог ни выбраться на свободу, ни привлечь чье-либо внимание к своему бедственному положению, поэтому он приготовился к худшей участи. На стене вагона он нацарапал запись приближающейся смерти, и вот его слова: «Мне становится холоднее, сейчас я мерзну еще сильнее. Ничего не остается, только ждать. Это, наверное, мои последние слова». И они были последними. Когда вагон открыли, те, кто искал его, были изумлены, найдя его мертвым. Для его смерти не было физической причины. В вагоне стояла абсолютно нормальная температура. Морозильный аппарат работал лишь в сознании жертвы. Свежего воздуха хватало; он не задохнулся.

Он умер от собственного неправильного внимания. Он умер от собственных страхов. Он умер от собственного ума. Это было самоубийством.

Помните, на что вы обращаете внимание, то и становится вашей реальностью, и, став реальностью, оно становится настолько мощным, чтобы привлечь вас и ваше внимание. Затем вы обращаете на это больше внимания: это становится даже больше чем реальность, и, понемногу, нереальное, сотворенное вашим умом, становится единственной реальностью, а реальность совершенно забывается.

Следует искать реальность. И единственный способ достичь ее — это, во-первых, отбросить слишком большое количество объектов, пусть останется один объект; во-вторых, отбросить все, что отвлекает внимание, пусть ваше сознание изливается на этот объект непрерывным потоком. А третье случается естественно. Если выполнены эти два условия, самадхи случается само собой. Вдруг однажды и субъект, и объект исчезли; оба, гость и хозяин, исчезли, воцаряется молчание, торжествует тишина. В этой тишине вы достигаете цель жизни.

Патанджали говорит:

Три, взятые вместе, дхарана, дхьяна и самадхи, составляют самьяму.

Какое прекрасное определение самьямы. Самьяму рассматривают как дисциплину, контролируемое состояние характера. А это не так. Самьяма — это баланс, который достигается в тот момент, когда исчезают субъект и объект. Самьяма — это уравновешенность, когда внутри вас больше нет двойственности, вы не разделены, и вы стали едиными.

Иногда она происходит естественно, потому что если бы это было не так, Патанджали не смог бы ее обнаружить, с вами это также случалось. Вы не можете найти человека, у которого не было бы минут реальности. Иной раз, вы случайно настраиваетесь, оттого что не знаете механизм того, как это происходит, но иногда вы настроились, и, вдруг, вот оно.

Один человек написал мне письмо, он писал так: «Сегодня я достиг пяти минут реальности». Мне нравится выражение «пять минут реальности». «И как же это произошло?» — поинтересовался я. Он написал, что был болен несколько дней. Кажется невероятным, но правда то, что иногда уравновешенность приходит ко многим людям во время болезни, потому что во время болезни ваша обычная жизнь останавливается. Он болел несколько дней, ему не разрешали вставать с постели, вот он и расслаблялся — ничего не оставалось. Через четыре или пять дней, во время релаксации, это и случилось. Он просто лежал, глядя в потолок, и это случилось: эти пять минут реальности. Все остановилось. Остановилось время, исчезло пространство. Смотреть было не на что, и смотреть было некому. Неожиданно появилось единство, словно все выстроилось в линию, стало единым целым.

С некоторыми людьми это происходит во время занятия любовью. Полный оргазм, и после оргазма все замолкает, все выстраивается в линию... человек расслабляется. Вы освободились, напряжение спало, гроза ушла, после этого наступает тишина... и неожиданно вот она — реальность.

Иногда это случается во время прогулки, у вас хорошее настроение, в лицо дует ветерок, светит солнце. Иногда во время купания в реке, когда вы плывете по течению. Иногда — когда вы ничего не делаете, просто расслабляетесь на песке, смотря на звезды, и вот это случается.

Но это — случайности. И оттого, что это случайности, и оттого, что они не соответствуют полному образу вашей жизни, вы забываете их. Вы обращаете на них мало внимания. Вы просто пожимаете плечами и все о них забываете. Как бы там ни было, реальность время от времени проникает в жизнь каждого.

Йога — это систематический способ достижения того, что иногда происходит лишь случайно. Йога создает науку из всех этих случайностей и совпадений.

Три, взятые вместе, составляют самьяму. Три — концентрация, медитация и самадхи, словно они — три ноги трехногого табурета, триединство.

Путем овладевания светом высшего сознания

К тем, кто достигает триединства концентрации, медитации и самадхи, является свет более высокого сознания.

«Взбирайтесь высоко, карабкайтесь далеко, ваша задача — небо, ваша цель — звезда». Но путешествие начинается там, где вы находитесь. Шаг за шагом: Взбирайтесь высоко, карабкайтесь далеко, ваша задача — небо, ваша цель — звезда. Пока вы не станете такими же безбрежными как небо, не отдыхайте; путешествие еще не окончено. Пока вы не достигли, пока не стали вечным светом, звездой, не становитесь самодовольными, не чувствуйте себя довольными. Пусть божественное недовольство словно огонь вспыхнет так, что однажды после всей вашей борьбы родится звезда и вы станете вечным светом.

«Путем овладевания светом высшего сознания». Когда вы делаете эти три внутренних шага, свет становится вам доступным. А когда внутренний свет доступен, вы всегда живете в этом свете: «На закате петух приветствует зарю. В полночь — яркое солнце». Тогда даже в полночь доступно яркое солнце, тогда даже на закате петух приветствует зарю. Когда у вас есть внутренний свет, тьмы нет. Куда бы вы ни шли, внутренний свет двигается вместе с вами, вы двигаетесь в него, вы — это он.

Помните, что ваш ум всегда старается сделать так, чтобы вы были довольны, где бы вы ни были; ум говорит, что в жизни нет ничего свыше того, что есть. Ум все время пытается уверить вас, что вы уже прибыли. Ум не позволяет вам стать божественно неудовлетворенными. И он всегда может найти логические объяснения. Не слушайте эти объяснения. Они — не настоящие причины: они — проделки ума, потому что ум не хочет идти, двигаться. Ум в основе своей ленив. Разум — это разновидность энтропии. Разум хочет поселиться, хоть где, но поставить дом; просто поселиться, не быть бродягой.

Быть санньясином, значит стать бродягой в сознании. Быть санньясином, значит стать скитальцем в сознании, без конца бродить и искать. «Взбирайтесь высоко, карабкайтесь далеко, ваша задача — небо, ваша цель — звезда». И не слушайте ум.

Однажды ночью случилась такая история:

Сильно перебравший мужчина тщетно пытался вставить ключ в фонарный столб, за ним в этот момент наблюдал полицейский.

— Бесполезно, старина, — сказал он, — дома никого нет.

— Вот тут Вы не правы, — ответил гуляка. — Наверху горит свет.

Ум сильно опьянен и одурманен. Он не перестает предъявлять причины. Он говорит: «А что еще может быть?» Всего пару дней назад ко мне пришел политик. Он сказал: «А теперь что еще может быть? Я родился в деревне в семье бедняка, а теперь я стал министром правительства. Что еще может быть в жизни?» Министр правительства? Он спрашивает, что еще может быть в жизни, и он удовлетворен. «Родился в деревне в семье бедняка, чего же еще может ожидать человек?» Все небо доступно, а он доволен тем, что он — министр правительства. Не заканчивайте так, покуда вы не станете богом! По пути иногда отдыхайте, но всегда помните: это лишь ночной привал, к утру мы выступаем.

Есть люди, которых удовлетворяют мирские достижения. Еще больше тех, кто неудовлетворен их мирскими достижениями, но кто довольствуется обещаниями священников. Этих, что из второй категории, вы называете религиозными. А они — не религиозны, потому что религия — это не обещание. Она должна быть достигнута. Никто больше не может обещать вам; вам нужно достичь ее. Все обещания — утешения, а все утешения опасны, так как подобны опиуму. Они действуют на вас, как наркотик.

Было так:

На экзамене по предмету оказания первой помощи спросили священника (он тоже учился оказывать первую помощь):

— Что бы Вы сделали, если бы нашли человека в бессознательном состоянии?

— Я дал бы ему бренди, — был ответ.

— А если бы не было бренди?

— Я бы пообещал ему бренди, — сказал священник.

Священник всегда так говорит. Священники — великие обещатели, они бесконечно тиражируют записи с обещаниями. Они постоянно говорят: «Не волнуйтесь. Жертвуйте, постройте церковь, отдайте деньги бедным, откройте больницу, то да се, а мы обещаем вам…».

Йога — это работа через самостоятельные усилия. У йоги нет священников. У нее есть лишь мастера, которые состоялись, лишь благодаря их собственной борьбе, и это в их свете, вам нужно научиться тому, как достичь себя. Бегите от обещаний священников. Они — самые опасные люди на земле, потому что они не позволяют вам стать по-настоящему неудовлетворенными. Они продолжают утешать вас; а если вы утешены прежде, чем успели состояться, достичь себя, то вы одурачены, сбиты с толку. Йога верит в борьбу, напряженную борьбу. Человеку нужно стать достойным. Человеку нужно заслужить Бога; вам нужно оплатить стоимость.

Кто-то однажды спросил бывшего принца Уэльского:

— Каково ваше представление цивилизации?

— Очень хорошее представление, — ответил принц. — Кому-нибудь следует заняться его осуществлением.

Йога — это не просто представление; это практика, это абхьяса, это предмет, это наука о внутреннем перевоплощении. И помните, никто не в силах осуществить ее для вас. Вы сами должны осуществить ее для себя. Йога учит вас доверять себе; йога учит вас уверенности в себе. Йога учит вас, что путешествие одиночно. Какой-нибудь мастер может указать вам путь, но именно вы должны идти по нему.